Текст книги "Если бы Гитлер взял Москву"

Автор книги: Вячеслав Шпаковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Глава 5

1. В этой главе много места уделено персоналиям, и они отнюдь не вымышлены. Более того, хотелось бы отметить, что все события, в которые по воле автора оказались вовлечены Борис Мурукин и Петр Скворцовский, отнюдь не выдумка, а чистая правда!

Глава 6

Что касается сражения в Коралловом море, то я лишь чуть‑чуть изменил его акценты. На самом деле япедщы потеряли всего один авианосец, а не два, а американский авианосец «Лексингтон» был уничтожен в результате взрыва бензиновых паров, тогда как у меня он в данном случае остается цел. Причина заключается в желании лишний раз показать влияние случая на исторический процесс. О том, как он происходил на самом деле, на русском языке можно прочитать в статье А. Казымова «Первая битва авианосцев» в журнале «Авиамастер» № 3 за 2003 г.

Боцман Том Хэнк – вымышленный персонаж.

Глава 7

Описание бункера Сталина в Куйбышеве сделано автором по собственным впечатлениям, а также на основании статьи «Бетонные доспехи вождей» из журнала «Родина» № 5–6 за 2003 г.

Петр Кириченко – реально действовавший персонаж, а вся его история написана на основе его собственных воспоминаний, опубликованных в журнале «Мир техники для детей». Вот только не надо удивляться, что в книге он Илья, а здесь – Петр. Причина этого в том, что это отчасти художественное произведение, и два героя с одним именем – это, на мой взгляд, как‑то не совсем уместно.

Доклад фюреру вахмистра Фрейера также не выдумка, а подлинный факт, взятый из книги Джорджа Форти «Германская бронетехника во Второй мировой войне», изданной в переводе с английского издательством «АСТ/Астрель» в 2003 г.

Героический подвиг майора Александера – подлинный факт.

Материалов о генерале Власове опубликовано очень много, но в данном случае интересно то, что перед войной он целый год работал в Китае и там получил от Чан Кайши золотой орден, а от его супруги часы и еще вез с собой целую кучу китайских тканей. Т. е. ехал человек при таком дефиците, а тут – на тебе: Родина–мать твою! Вот вам и причина для обиды, а после и измены: человек побывал за границей, причем в качестве «белого человека», и то, что он там увидел и испытал (а уж можно себе только представить, в каких условиях он там «обитал» под крылышком у Чан Кайши!), оказалось для его сознания новоиспеченного «совка» просто не по силам. Я знаю многих людей, возвращающихся «оттуда» и болевших по две недели от окружающей их современной российской действительности. С некоторыми истерика начиналась прямо в аэропорту, так что же тогда говорить про то время и про тех людей?!

В.И. Шелест – лицо вымышленное. А вот инженер ЗЛ. Березкин действительно существовал, весьма эффективно работал на одном из пензенских заводов, хотя, конечно же, никакого принципиально нового оружия не создал, но мог бы, так как специалист был неплохой.

Данные о разработке реактивного миномета на колесном ходу – ПАПО. Ф, 148, on. 1, дело 484, л. 208: миномет М‑8 на конной тяге.

Установки «пат» весьма широко применялись в Англии, и почему бы их было не использовать в СССР?

Немцы действительно бомбили деревню Немчиновку, хотя и неизвестно почему, о чем есть информация в Областном пензенском архиве.

П.К. Таратынов – мой дед, и все, что он мне о том времени рассказывал, абсолютная правда безо всяких прикрас. И если бы немцы все‑таки дошли до Пензы, то все, скорее всего, так и было бы. Недаром уже после войны он получил от правительства орден Ленина и Трудового Красного Знамени, хотя из‑за грыжи и не воевал.

То же самое можно сказать и о событиях, участниками которых в этой главе является П.И. Скворцовский. Я изменил лишь место действия, перенеся их в Пензу, а так все это же самое имело место, но только в других местах.

Нанава Жопуа и Остап Невздайминога – персонажи, реально существовавшие, но несколько в иных ипостасях.

Все сведения относительно колоний и тюрем в годы войны, а также судеб заключенного в них контингента не вымышлены!

Также не вымышлен случай с «гоголь‑моголем» (только он имел место в советском госпитале) и документ за подписью дивизионного врача Швеха: оказывается, в годы войны многие немцы тоже пускались во все тяжкие, лишь бы только «откосить» от передовой! Информацию об этом я нашел в отечественном «Военно‑историческом журнале».

Глава 9

Рассказ о действиях англо‑американских войск на Борнео взят из книги французского естествоиспытателя Пьера Пфеффера «Бивуаки на Борнео» и при всей его комичности вымыслом не является.

Что же касается событий под Сталинградом, то я не сильно погрешил против истины, равно как и в описании вторжения немцев на Кавказ, так как реальность, основанная на фактах, была еще страшнее. Причем, как и всегда, в первую очередь страдало мирное население.

По сообщениям очевидцев, эвакуация была плохо организована – для беженцев не хватало ни средств передвижения, ни лекарств, ни врачебной помощи, ни запасов продовольствия. Вот что писала одна из беженок своему мужу на фронт: «Мне кажется, что приходит конец моей жизни. Я живу в таком месте, что от врага не убежишь, не на чем, а он от нас не так далеко. Если не смогу уехать, то я не останусь на поругание, возьму детей и пойду в реку. Все, что от меня зависело, я сделала. Районные начальники уже своих жен отправили на машинах. Они отправили их не торопясь, обеспечив продуктами и хорошим транспортом, а нас уговаривали не делать паники, и когда враг наступает на пятки, то нас всех выпихнули. На переправе скопление народа, а там гад бомбит».

Вот строки из письма другой женщины: «Все начальство выехало… Нам ничего не сообщили, а оставшийся зам интенданта нагрузил машину и срываться. Я к нему обратилась, так он ответил – «идите на переправу, там есть лодки, и вас перевезут». Я и мама стали плакать: как же идти без ничего. Он с криком – «Я не потащу вас на своем горбу», а на машину погрузили ценности военкомата: лампы, ведра, балалайки, гитары, а ребенка и жену командира оставили на съедение немцам». Такие случаи не были единичными – у «простых» сталинградцев и беженцев из других областей было не много шансов вырваться на левый берег Волги в отличие от многочисленных разнокалиберных начальников и их семей. Но слава богу, были и другие руководители, в частности секретарь Сталинградского обкома партии A.C. Чуянов, сделавший много для эвакуации именно простых граждан. Находившийся в то время в городе начальник Генштаба Василевский и представитель ГКО Маленков видели главную задачу секретаря обкома не в спасении людей, а в том, чтобы проводить политику партии, т. е. оба были весьма ограниченные или до предела запуганные люди. Когда 25 августа было полностью разрушено здание редакции и типография газеты «Сталинградская правда», на заседании Военного совета фронта «высокие руководители» выразили Чуянову свое возмущение тем, что в городе перестала выходить партийная газета. Маленков изрек, что если есть партийная газета, то, значит, есть партийное руководство и советская власть. Затем Василевский и Маленков приказали Чуянову в течение суток наладить выпуск «Сталинградской правды». Сделать это было невозможно, но Чуянову повезло – 3 сентября Маленков, Хрущев, Василевский и остальные «видные партийные и советские руководители», почти не надеясь удержать город, переправились за Волгу. Делалось это в обстановке строгой секретности и большой спешке – стало не до газет, немцы были совсем близко. Таким образом, в Сталинграде не осталось «ни партийного руководства, ни советской власти». О бегстве начальства ничего не знали даже в городском комитете обороны. Сам Чуянов узнал об этом лишь утром 5 сентября, когда ему позвонил Н.С. Хрущев. Вот как вспоминал этот телефонный разговор Чуянов: «Глухим вкрадчивым голосом Хрущев сообщил, что Военный совет и штаб фронта передислоцировались за Волгу в район хутора Ямы Краснослободского района.

– Когда это произошло? – спросил я, недоумевая.

– Вы можете стать хорошей добычей для фашистов, если промедлите, – сказал Хрущев, оставив мой вопрос без ответа. – Не задерживайтесь, переходите на свой запасной командный пункт.

– Это приказ или пожелание? – снова спросил я.

– Рекомендация, но вы не подумайте, пожалуйста, что мы бросаем вас в городе и сами «утекаем» за Волгу.

И мне стало ясно, что он сделал этот звонок для страховки, поставив меня перед свершившимся фактом, дескать, смотри, я тебя предупредил».

Немцы бомбили Сталинград с утра до вечера. Нефть из подожженные хранилищ горела на поверхности Волги, в городе была паника. До 23 августа советское командование запрещало эвакуацию мирного населения и стало вывозить людей уже под бомбами немецких самолетов. До 14 сентября удалось вывезти около 300 000 жителей, но более 150 тысяч человек, в основном женщины и дети, так и остались в городе. С августа по октябрь во время городских боев погибло почти 45 тысяч мирных жителей.

Все же 5 сентября Жуков по приказу Сталина начал наступление к северу и северо‑западу от Сталинграда силами 1‑й Гвардейской, 24‑й и 66‑й армий, стремясь фланговым ударом разгромить немецкие войска, достигшие Волги, соединиться с остатками 62‑й армии и восстановить общую линию обороны с Юго‑Восточным фронтом. Под непрерывными бомбежками советские войска 10 дней вели лобовые атаки на немецкие позиции. Результата достичь не удалось, а войска понесли тяжелейшие потери, лишившись почти всех танков. После этого 12 сентября Жуков доложил Сталину, что «удалось облегчить положение Сталинграда, который без этого удара был бы взят противником», и спокойно уехал в Москву.

2. Разгром японцев у атолла Мидуэй в значительной степени был делом случайности, вот Д. Даунинг, а вслед за ним и я и поменяли это событие на прямо противоположное. Такое вполне могло быть…

Глава 10

«Чисто восточный способ убийства» – это когда одних не жалеют ради других. Так поступали полководцы Чингисхан и Тимур, так действовал Иеясу Токугава, и, к сожалению, эту манеру переняли и руководители стран Запада, а уж про СССР с его наполовину восточной ментальностью я и не говорю.

Невымышленным является и В.П. Чибисов – герой‑танкист из Новосибирска, написавший совершенно потрясающую книгу воспоминаний «Английские танки у Крутого Лога». Прежде всего она удивительно объективно дает оценку британскому вооружению, поставлявшемуся по ленд‑лизу. Это и памятник мужества и ему и его товарищам, и одновременно печальное свидетельство невежества наших советских людей того времени. Так, в ней, например, написано, что Чибисов и его товарищи нашли английские пулеметы «Беса» на немецких танках и тут же решили, что это «плохие английские капиталисты работают на два фронта». Между тем никто из отцов‑командиров ему не сказал, что «Беса» – пулемет не английский, а чешский и выпускался в Англии по лицензии, а чехи его как выпускали до войны, так и продолжали выпускать после немецкой оккупации. Ставились они на чешские танки 38 (т), воевавшие в немецкой армии, ну а для наших бойцов любой танк с крестом на броне в то время, конечно же, был немецким и никаким другим. К сожалению, эта книга была издана тиражом всего в 1000 экземпляров и для большинства читателей европейской части страны сегодня практически недоступна. Вот я и взял из нее наиболее колоритный пример того, каким образом наши танкисты на танках «Матильда» сражались с немцами, и переместил место действия из‑под Крутого Лога под пензенскую деревню Шнаево.

3. В основу событий в районе гор Курдистана положен роман Джеймса Олдриджа «Горы и оружие».

Глава 11

Об армянских террористах очень убедительно написал В. Акунов в своей статье «Почти столетняя война или бойцы армянского невидимого фронта», опубликованной в журнале «Рейтар».

Описание боя танка «102» под Сталинградом также взято из мемуаров И.П. Кириченко, и точно так же П.И. Скворцовский в свое время получил направление в польскую армию, формировавшуюся в СССР, и прослужил в ней в составе танковой бригады имени героев Вестерплатте вплоть до конца войны. Конечно, никаких «четырех танкистов и собаки» он там не встречал, но потом служил в Польше вплоть до 1949 года и прямо‑таки чудом унес оттуда ноги и не попал под колеса сталинских репрессий, обрушившихся на страну вместе с постановлениями о журналах «Звезда» и «Ленинград» и так называемым «ленинградским делом». В общем‑то, мне сильно повезло, что я имел возможность близко пообщаться с таким человеком. Это счастье, которое далеко не каждому посылает его судьба.

О недостатках самолетов Ил‑2 очень подробно написали В. Петров и О. Растренин в своей статье «Ил‑2 против танков», опубликованной в журнале «Техника и вооружение».

И.А. Ларионов – реальный персонаж. За создание эффективной противотанковой кумулятивной авиабомбы, впервые массированно примененной на Курской дуге, был отмечен Государственной премией.

С.П. Кочергин – лицо вымышленное. Однако рассматриваемые им предложения горе‑изобретателей предвоенных лет не выдумка. Я сам все это видел в архиве отказных изобретений в Самаре (тогда еще Куйбышеве), а после А. Жарский опубликовал о них статью в журнале «Техника – молодежи».

6. Описание поликлиновидных протекателей, созданных на основе древних наконечников для стрел, взято из книги Ю.А. Ведерникова, Ю.С. Худякова и А.И. Омелаева «Баллистика от стрел до ракет», которая была издана в Новосибирске Сибирским отделением РАН.

Послесловие

Данные о поставках по ленд‑лизу взяты из газеты «На разгром врага» 4‑й гвардейской танковой армии и Подольского архива МО. В других архивах этих данных я почему‑то не встречал.

Описание атаки камикадзе на американский корабль взято из книги О.Ю. Лейко «Камикадзе», изданной в 1987 г.

В качестве итога мне хочется привести отрывок из статьи моего земляка, пензенского историка Виктора Николаева, который в конце своей статьи «Вопреки всему», напечатанной в местной газете и посвященной 354‑й стрелковой дивизии, которая, будучи сформированной на Пензенской земле, стала Калинковической, ордена Ленина, ордена Суворова, Краснознаменной и которая прошла от Москвы до Балтийского побережья Германии, написал следующее: «Правда о Великой Отечественной войне не принижает подвига советского народа, но она не позволяет правящей элите и дальше лгать людям и скрывать факты, как это было все 70 лет советской власти. Что люди знали о войне с Финляндией? О войне в Северной Корее и Вьетнаме? О боевых действиях в Афганистане? Не стала исключением и 1‑я Чеченская война. Изучая архивные документы, невольно приходишь к мысли, что Великая Отечественная война во многом выиграна советским народом не благодаря руководящей роли партии и правительства, а вопреки ей. Так много промахов, недочетов, а также сознательных действий в виде массовых репрессий было в те годы, что просто диву даешься – как люди выстояли? Если вспомнить многовековую историю России, то далеко не всегда верхи оказывались на высоте при вторжении агрессоров, и тем не менее народ в итоге побеждал. Ибо в трудный час простые люди брали судьбу Родины в свои руки и спасали ее сами».

Своей книгой я полностью присоединяюсь к данному суждению, потому что если кто‑то один что‑то хорошо сказал, то к чему переписывать это собственными словами?

Что же касается художественной стороны данного произведения, то тут я очень много всего почерпнул, читая следующие книги:

Адамович А. Каратели. Хатынская повесть; Алексеев М. Солдаты; Ананьев А Танки идут ромбом; Астафьев В. Пастух и пастушка; Алексиевич С. У войны не женское лицо; Бакланов Г. Пядь земли. Южнее главного удара. Июль 1941 года. Навеки девятнадцатилетние. Мертвые сраму не имут;

Баруздин С. Повторение пройденного; Бек А, Волоколамское шоссе; Березко Г. Красная ракета. Ночь полководца; Богомолов В. Момент истины (В августе сорок четвертого). Рассказы;

Бондарев Ю. Горячий снег. Батальоны просят огня; Быков В. Мертвым не больно. Знак беды. Сотников. Обелиск.

Круглянский МОСТ; Васильев Б. А зори здесь тихие; Вершигора П. Люди с чистой совестью; Воробьев К Убиты под Москвой. Крик. Это мы, Господи!.. Воробьев Е. Земля, до востребования. Капля крови. Незабудка. Рассказы; Гранин Д., Адамович А Блокадная книга; Герман Ю. Дорогой мой человек; Горбатов Б. Непокоренные;

Гроссман В. Народ бессмертен. Треблинский ад. Жизнь и судьба;

Злобин А Самый далекий берег; Инбер В. Пулковский меридиан; Карпов В. Полководец;

Казакевич Э. Звезда. Весна на Одере. Двое в степи. Сердце друга;

Кожевников В. Щит и меч;

Кондратьев В. Сашка. Отпуск по ранению. Селижаровский тракт;

Крон А Капитан дальнего плавания; Леонов Л. Нашествие;

Некрасов В. В окопах Сталинграда. Рассказы;

Носов Е. Красное вино победы. Усвятские шлемоносцы;

Приставкин А Ночевала тучка золотая;

ПановаВ. Спутники;

Полевой Б. Повесть о настоящем человеке; Распутин В. Живи и помни; Рыбаков А Тяжелый песок;

Симонов К Живые и мертвые. Дни и ночи. Так называемая личная жизнь. Рассказы;

Смирнов О. Эшелон. Прощание;

Смирнов С. Брестская крепость;

Стаднюк С. Война. Июль 41‑го;

Соболев Л. Зеленый луч. Морская душа.

Рассказы; Чуковский Н. Балтийское небо;

Фадеев А Молодая гвардия;

Шолохов М. Судьба человека. Они сражались за Родину.

[1] Подсчет автора по сообщениям Совинформбюро, напечатанным в газете «Правда».

В Кремле шло очередное заседание Государственного комитета обороны под председательством Сталина. Один за другим к затемненным стенам Кремля подъезжали длинные черные автомобили, и люди, известные в СССР всем и каждому по портретам в газетах и журналах, торопливо шли в конференц‑зал.

Реальные новости были неутешительны: говорили о том, что большинство дивизий на фронте обескровлено, целые армии окружены, что многие мосты при отступлении взорваны слишком поспешно, тогда как другие достались врагу в целости и сохранности, что героизм советских бойцов и командиров в боях носит массовый характер, но далеко не всеобщий. Многие подразделения легко поддаются растерянности и панике и не могут осуществлять планомерный отход. Многие бросают оружие и бегут, срывают знаки различия, сдаются в плен и становятся изменниками Родины. Другие встают на путь дезертирства, членовредительства. Попытки старших командиров установить порядок успеха часто не имеют. Другие прибегают к рукоприкладству и самочинным расстрелам, что тоже далеко не всегда идет на пользу дела. Горячий спор вызвала директива начальника политуправления Западного фронта за номером 00205 от 29 июля, в которой отмечались случаи ничем не оправданных расстрелов бойцов и командиров, не говоря уже о рукоприкладстве, не давших никаких положительных результатов! Многие бойцы и командиры до сих пор не умели отличать свою технику от немецкой, и это несмотря на то, что только за первый месяц войны в войска поступили сотни тысяч всевозможных листовок и памяток, в том числе указывающие приемы ее уничтожения. Начальник политуправления Северо‑Западного фронта, например, рапортовал, что только за июнь таких листовок было издано и разослано в части 50 тысяч экземпляров, и тем не менее враг стоял у ворот Ленинграда!

Но были и хорошие новости. Посланник президента Рузвельта, Гарри Гопкинс, хотя еще и не прибыл в Москву, но уже был назначен и вскоре должен был приехать. Кроме того, президент отменил «моральное эмбарго» на поставки в СССР оружия и военных материалов, и все ожидали щедрой помощи со стороны США.

С другой стороны, было очевидно, что Америка также стоит перед множеством серьезных проблем. Японцам явно не хватало континентальных завоеваний в Китае, и они тянулись к тихоокеанским островам и Юго‑Восточной Азии. Замораживание Америкой японских авуаров в банках и объявленное нефтяное эмбарго не стали для Японии сдерживающим фактором, а напротив, только лишь подвигли японское правительство к решительным действиям. Газета «Тайме» в эти дни опубликовала интервью, которое министр финансов Японии дал японской газете «Асахи». Отход из Китая, по его словам, вызвал бы катастрофу японской экономики. Далее министр заявлял, что Японии следует поторопиться с созданием Великой Восточно‑Азиатской экономической зоны. «Победа должна быть полной, – утверждал он, – иначе она будет равносильна поражению». Другая статья в той же газете призывала японцев довольствоваться более низким качеством жизни и полностью уничтожить весь либеральный индивидуализм ради интересов желтой расы и японской нации. Заканчивалась статья по‑восточному прямолинейным лозунгом: «Убивая врагов императора, вы уменьшаете его горести», но кто эти самые враги, пока еще конкретно не называлось.

Все понимали, что это отнюдь не пустая угроза, хотя прямыми ее доказательствами ни Кремль, ни Белый дом еще не обладали. Не было их даже и у жителей японского острова Кюсю, где в районе города Кагосима тренировались летчики японской авиации, целью атаки которых должна была стать американская военно‑морская база Перл‑Харбор на Гавайских островах. Торпедоносцы и легкие бомбардировщики с авианосцев летали над горами за городом, приближались к расположенной неподалеку железнодорожной станции и, снижаясь чуть ли не до самых телеграфных столбов, имитировали сброс бомб на расположенные на холмах макеты нефтехранилищ. Местные жители, не знавшие, что их залив используется в качестве полигона для подготовки столь уникальной боевой операции, втихомолку ругались и негодовали на летчиков, начинавших свои тренировки чуть ли не в пять часов утра и продолжавших их вплоть до самых сумерек.

* * *

В 11 часов утра все того же 4 августа 1941 года поезд Черчилля все еще был на расстоянии сотни миль от места своего назначения. Между тем на территории европейской части России было уже два часа дня. Фюрер германской нации Адольф Гитлер после совещания с фельдмаршалом Теодором фон Боком и командирами танковых соединений группы армий «Центр» возвращался в свою ставку «Вольфшанце» в Восточной Пруссии, располагавшуюся в густых лесах вблизи Растенбурга.

Неподалеку от самолета стояли два танковых генерала: Хайнц Вильгельм Гудериан и Герман Гот. Конечно, они были довольны тем хорошим кофе, которым их угостили у фюрера и который их менее привилегированным штабам в отличие от штаба группы армий «Центр» был уже недоступен, но вот что касается самого дела, то их разбирало недоумение. Ну почему фюрер не санкционировал дальнейшее продвижение на Москву? Они бы поняли Гитлера, если бы он приехал предложить им какой‑то другой план. Однако вместо этого он ограничился тем, что заслушал их доклады и несколько слов сказал о необходимости решительного наступления на Ленинград. Да, о Москве, конечно же, речь шла и не могла не идти. Но никаких конкретных приказов отдано не было, и оба генерала не могли не задаться вопросом: почему так? Почему фюрер не видит очевидного? Главный удар необходимо наносить по Москве, и чем скорее, тем лучше!

Больше всего Гот и Гудериан опасались того, что по каким‑то своим, неведомым им соображениям Гитлер именно сейчас может отдать точь‑в‑точь такое же распоряжение, как его директива № 13 или знаменитый «стоп‑приказ», положивший конец продвижению их танков к Дюнкерку и в конечном счете позволивший этим проклятым англичанам вывезти оттуда свои войска.

Между тем фельдмаршал Теодор фон Бок уже успел попрощаться с Гитлером своим привычно неубедительным «Хайль Гитлер», а генерал‑фельдмаршал Вильгельм Кейтель, сам фюрер и его охрана залезть в самолет «Фокке‑Вульф‑200» – тяжелый четырехмоторный разведчик и бомбардировщик, которых у Германии было всего лишь несколько штук, в отличие от той же Британии, располагавшей целой армадой тяжелых четырехмоторных ночных бомбардировщиков.

Затем самолет разбежался, набрал высоту и исчез в небесной синеве. Полет проходил как обычно, вот только приблизительно в 50 километрах от Растенбурга один из четырех двигателей у него заглох. В этом не было ничего особо опасного, хотя и несколько затрудняло приземление. Другое дело, что на борту самолета находился сам фюрер, и, следовательно, любые, даже самые малые неполадки были, конечно, нежелательны.

Однако все вышло значительно хуже, чем кто бы то ни было мог себе предполагать. При подлете к Растенбургу выяснилось, что тот во власти летней грозы и, когда самолет уже шел на посадку, видимость упала практически до нуля. Впрочем, о том, что реально происходило на борту самолета, что на самом деле думал его пилот и почему он поступил именно так, а не иначе, никто впоследствии так и не узнал. Скорее всего, плохая видимость не позволила ему правильно определить высоту, из‑за чего самолет ударился о взлетно‑посадочную полосу, после чего его сразу же занесло и выбросило с мокрого бетона на траву. Одно из огромных крыльев вдавилось в фюзеляж, а шасси подломилось.

Несколько секунд спустя солдаты из аэродромной команды обслуживания вытащили из разбитого самолета несколько тел и под проливным дождем отнесли их под крышу ближайшего ангара. Пилот, генерал‑фельдмаршал Вильгельм Кейтель и один из офицеров СС из охраны были мертвы. Гитлер остался жив, однако был без сознания.

При первичном осмотре ран у него на теле обнаружено не было. Однако сознание к нему не возвращалось, а дыхание было частым и неглубоким. Временами его тело схватывали судороги. Фюрера быстро доставили в медпункт, расположенный рядом со штабом, где его тут же обследовали дежурные врачи, в том числе и его личный врач доктор Морелл.

Они не смогли поставить точный диагноз, поэтому уже в тот же вечер в «Вольфшанце» из Берлина прибыли лучшие врачи‑консультанты Германии. Был среди них и Вернер Соденштерн – ведущий специалист в области заболеваний головного мозга. Он осмотрел фюрера, который по‑прежнему был без сознания, и определил у него множественные, хотя и незначительные кровоизлияния в продолговатый мозг, которые, скорее всего, были вызваны ударом головой о подголовник сиденья. Впрочем, заявил он, повреждения не носят фатального характера и главная часть мозга фактически не пострадала. По его мнению, было очень много шансов за то, что фюрер сможет вернуться к своей нормальной жизни и при этом не потеряет своих способностей. Однако сказать точно, когда это произойдет, – невозможно. Вряд ли Гитлер нуждался и в каком‑то особом лечении: покой, чистый воздух и внутривенное питание – вот все, что требовалось больному, чтобы поправиться. По мнению доктора Соденштерна, самое лучшее было дать процессу заживления идти своим чередом, любое вмешательство могло привести к опасным и даже непредсказуемым последствиям. Другие врачи, опасаясь ответственности, поспешили с ним согласиться.

Таким образом, на неизвестный отрезок времени гитлеровская Германия оказалась без своего вождя, вернее без своего главного вождя, так как большинство других «вождей» прилетело в «Вольфшанце» тем же самолетом, что и врачи. При этом Геббельс, Гиммлер и Борман прибыли со своими докторами, поскольку их представители в ставке фюрера незамедлительно сообщили им о случившемся. Геринга вызвать не удалось, поскольку он находился в Париже и должен был вернуться оттуда не раньше вечера. Тем же самолетом в ставку прилетели генерал‑полковник Альфред Йодль – начальник Штаба по управлению Сухопутными войсками, находившийся под командованием генерал‑фельдмаршала Вильгельма Кейтеля и непосредственно самого Гитлера, гросс‑адмирал Эрих Редер – Главнокомандующий ВМФ, генерал‑фельдмаршал Вальтер фон Браухич – Главнокомандующий Сухопутных войск Германии и начальник Штаба Сухопутных войск генерал‑полковник Франц Гальдер.

Все они обладали большой властью, но в конечном счете были подчинены одному только Гитлеру. Главным арбитром во всех их столкновениях друг с другом был тоже только он – Гитлер, и вот теперь, когда его временно «не стало», им нужно было научиться коллективистским формам руководства страной.

Правда, шестью неделями раньше Гитлер назначил рейхсмаршала Германа Геринга своим личным преемником. Однако каждый, кто его знал, хорошо понимал, что преемник он слабый и что ему реально никогда не заменить фюрера в столь сложной военно‑политической ситуации.

Тем не менее именно он, вернувшись из Парижа, председательствовал в зале заседаний «Вольфшанце» на следующее утро, где собралась практически вся верхушка Третьего рейха, за исключением министра иностранных дел Риббентропа, которого никто, кроме Гитлера, здесь не переваривал. Поэтому он не только не был сюда приглашен, но даже не проинформирован по поводу несчастного случая с Гитлером.

Отчеты по этой встрече не пережили тотального разрушения Берлина, ставшего жертвой первой американской атомной бомбы, но мемуары Франца Гальдера и Эриха Редера, переживших войну, позволяют составить достаточно полное представление об этом историческом заседании.

Первым вопросом было, естественно, состояние здоровья фюрера. Должны ли все немцы и, значит, весь мир услышать о том, что вождь нации временно не может осуществлять свои полномочия, став жертвой авиационной катастрофы? Такая новость не могла бы не вызвать воодушевления у противников Германии, поэтому об аварии было решено сообщить, однако сильно преуменьшить ее последствия. Сломанная нога, рука – министерство Геббельса решит, что именно должно быть у фюрера сломано, чтобы это не привело к панике среди своих и не слишком порадовало бы врагов великой Германии. Была надежда, что фюрер будет полностью здоров уже к 5 сентября и сможет выступить со своей традиционной речью в честь кампании зимней помощи ветеранам и солдатам. В противном случае Министерство пропаганды всегда сумеет придумать убедительную причину, почему именно в этот раз фюрер решил не выступать. Ну а те, кто знает всю правду, примут присягу и будут молчать под страхом смертной казни.

Второй пункт повестки дня касался замены мертвого генерала‑фельдмаршала Вильгельма Кейтеля. Было решено, что его заменит генерал‑полковник Альфред Йодль, а во главе Штаба по управлению Сухопутными войсками встанет генерал‑полковник фон Паулюс. Никакие другие важные решения не были приняты, поскольку «призрак» живого Гитлера все еще стоял между присутствующими и требовалось время для того, чтобы фашистские бонзы смогли привыкнуть к некоторой «самостоятельности» в принятии важных решений.

И все же пусть и обиняком, но одно очень важное решение было все‑таки принято. Они пожелали до выздоровления фюрера оставить все как есть, однако война ждать не могла, и как только Альфред Йодль на следующий день прилетел к своим фронтовым генералам, те тотчас убедили его, что последним, пусть даже и не высказанным желанием их Верховного Главнокомандующего было продолжение похода на Москву. Альфред Йодль был не слишком инициативным полководцем, хотя и хорошим служакой. Он согласился с фон Браухичем, Гальдером, фон Боком, Гудерианом и Готом – со всеми вместе и каждым в отдельности, что только поход на Москву является наиболее важной целью решающего удара в Восточной кампании. Правда, генералы из группы армий «Центр» честно сообщили ему, что Гитлер перед своим отъездом в Ставку так никакого решения и не принял. Но в этом случае получалось, что он и предыдущих своих указаний не отменял, и, следовательно, марш на Москву следовало возобновить уже в течение самого ближайшего времени!