Текст книги "Врач в пути"

Автор книги: Всеволод Галкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

В Болгарии

17 июня 1957 года с теми же товарищами, что работали в Китае, я выехал в Народную Республику Болгарию. Наш маршрут: Москва – Киев – София… В Софии нас разместили в старом, по очень удобном отеле «Славянская беседа», из окон которого хорошо видна гора Витоша, достопримечательность и место отдыха софийцев по воскресеньям и праздникам. София – необыкновенно уютный город: чистый, светлый и праздничный. Красочная облицовка домов, много зелени, даже улицы вымощены разноцветной (желтой, темно-синей, черной, серой) брусчаткой. Южные славяне приветливы, общительны, вежливы, хорошо понимают по-русски и явно расположены к нам.

Болгары свято чтят дружбу между нашими народами. Дружба эта скреплена кровью. В Софии есть парк, названный докторским. Здесь установлен памятник русским медикам. На нем надпись: «Русским медицинским чинам, погибшим во время великой войны за освобождение болгар от ига турок».

На фронтах освободительной войны 1877–1878 гг. добровольцами были С. П. Боткин, Н. И. Пирогов Более пятисот русских военных î врачей, фельдшеров и сестер милосердия погибли на поле брани…

Бережно сохраняются реликвии знаменитой Шипки. Многие улицы в тех городах, где мы были, – в Софии, Пловдиве, Варне – носят имена героев совместной борьбы болгарского и русского народов против общего в то далекое время врага и имена бойцов Советской Армии, освобождавших Болгарию в 1944 году.

Несколько слов о нашей миссии. По договору, заключенному между Советским Союзом и Народной Республикой Болгарией, тысячи молодых людей, юношей и девушек, членов ДСНМ (Димитровского союза народной молодежи), должны были отправиться в Советский Союз работать в различных отраслях народного хозяйства, поделиться опытом с советскими коллегами и, в свою очередь, поучиться у них, повысить квалификацию.

Желающих ехать в Советский Союз было очень много. Но из десятков тысяч требовалось выбрать самых достойных. Этим вопросом занимались местные органы власти и центральная отборочная комиссия. Считалось, что главным в решении вопроса о том или ином кандидате на поездку в СССР должна быть всесторонняя оценка его личности. В этом важном мероприятии участвовали и медицинские работники. Для проведения медико-санитарного обследования кандидатов министерство здравоохранения и социального обеспечения НРБ привлекло врачей как лечебных, так и санитарно-противоэпидемических учреждений. Каждый направляемый в СССР проходил тщательный контроль терапевта, хирурга, фтизиатра, дерматовенеролога, окулиста, оториноларинголога и других специалистов, выяснялся эпиданамнез [12]12
  Эпидемиологический анамнез – выяснение фактов возможных контактов с инфекционными больными и фактов пребывания в местности, где имеют место паразитарные или инфекционные заболевания.


[Закрыть]. И только в случае благоприятного заключения медицинских комиссий выдавалось медицинское свидетельство, разрешающее поездку.

Сборный пункт для всех едущих в СССР членов молодежных бригад находился в городе Варна. Здесь проводились своеобразный карантин и окончательная проверка медицинской документации, а также, если возникали какие-либо вопросы медицинского характера, выборочное обследование направляемых в СССР. Только после медицинского заключения о годности рабочего представители советской государственной комиссии заключали с ним договор.

Для организации всех медико-санитарных мероприятий, контроля и консультаций на конечном сборном пункте министерством здравоохранения и социального обеспечения НРБ была создана группа врачей.

Сразу по прибытии в Болгарию нас принял министр здравоохранения и социального обеспечения Петр Коларов. Он очень подробно обрисовал положение дел, и мы совместно наметили конкретный план работы. Министр внимательно выслушивал наши пожелания, обстоятельно отвечал на вопросы, очень доброжелательно отнесся к некоторым предложениям. После деловой беседы П. Коларов предложил осмотреть медицинские учреждения Софии.

С 1944 года, т. е. с того времени, как Болгария встала на путь социалистического развития, сравнительно за короткий срок в деле охраны народного здоровья произошли коренные изменения: была введена бесплатная медицинская помощь, расширилась сеть больниц, поликлиник, повсеместно организовывались санитарно-эпидемиологические станции, лаборатории, создавались детские лечебные учреждения, санатории, дома отдыха. Доступ к медицинскому образованию получили представители всех слоев населения. Здесь очень полезным оказался опыт Советского Союза.

О значительных успехах в медицинском обслуживании населения и охране здоровья народа свидетельствует достигнутое в стране за последние годы эпидемиологическое благополучие. Основа этих успехов в профилактике и борьбе с инфекционными заболеваниями – государственная система здравоохранения и действенные мероприятия созданной в республике специальной санитарно-эпидемиологической службы.

В Болгарии, как и в СССР, основным учреждением, на которое возложены руководство и контроль за выполнением мероприятий по профилактике инфекционных заболеваний, является санитарно-эпидемиологическая станция. Софийская окружная санэпидстанция – комплекс учреждений санитарно-эпидемиологического профиля. Структура санэпидстанций в Болгарии в основном аналогична структуре таких же учреждений в СССР. То же можно сказать и о методике работы.

В Софии мы ознакомились с работой Института эпидемиологии и микробиологии. До 1950 года в Болгарии существовал Научно-исследовательский институт народного здоровья, от которого впоследствии отделились и стали самостоятельными учреждениями Институт эпидемиологии и микробиологии, Контрольный и Санитарно-гигиенический институты. Институт эпидемиологии кроме научной работы занимается производством вакцин и сывороток.

С болгарской стороны всей работой руководил ЦК Димитровского союза народной молодежи в тесном контакте с министерствами здравоохранения и социального обеспечения Болгарии.

Из Софии мы прибыли в Варну – чудесный город на берегу Черного моря. Мы работали там потому, что, как уже говорилось, здесь размещался сборный конечный пункт. Штаб-квартира советско-болгарской комиссии (в том числе и медицинской) находилась в пустовавшем в летние месяцы здании школы.

Рабочий день в приморском городе начинался в семь утра. В самое жаркое время – с 11 до 15 часов – перерыв. В эту пору трудовой люд не только обедает, но и отдыхает на пляжах. С 15 до 19 часов – продолжение рабочего дня. Примерно с восьми вечера – массовое гулянье по приморским улицам. Учреждения, магазины закрыты. Жители Варны отдыхают.

Удивительно отрегулированы некоторые бытовые вопросы. Например, здесь масса так называемых сладкарниц – маленьких кафе, где по утрам можно выпить стакан теплого молока или кофе с только что выпеченным пирожком или пирожным. Дома редко кто завтракает – кругом сладкарницы, очередей в них нет. Обедают обычно дома.

Среди народа высока, так сказать, диетическая культура – мало тучных. Несмотря на частое употребление виноградного вина, пьяных в городе не видно. Наши спутники объяснили: «В Болгарии считают, что вино можно сравнить с огнем и полой: огонь – благо, когда освещает и согревает; пода – благо, когда утоляет жажду, увлажняет зерно. Но страшны пожар и наводнение. Так и вино: искрящийся бокал вита всегда украшает праздник, но неумеренное употребление его песет гибель.

Вечером после работы варненцы любят посидеть в казино – это не игорное заведение, а миниатюрный ресторанчик с маленьким оркестром. Взрослые танцуют, заказывают порцию кебаба (жареного мяса с помидорами), выпивают рюмочку «коньяк винен», постепенно разбавляя его водой. Дети в это время играют рядом на специальной детской площадке. В 10–11 часов вечера Варна засыпает: нужно рано вставать…

Естественно, что наш трудовой день строился в варненском режиме.

Длительный дневной перерыв объясняется особенностями южного климата: среди дня здесь очень жарко и работоспособность резко снижается. Однако пришлось заниматься осмотрами и в часы традиционной «сиесты».

По прибытии в Варну мы включились в работу по намеченному плану, причем в первый же день выяснилось, что в ряде случаев личное медицинское удостоверение у направляемых в СССР рабочих отсутствовало, а многие медзаключения оформлены неправильно. Так, из 134 удостоверений только пятнадцать документов были оформлены должным образом.

Еще одним дефектом заполнения карточек были возникавшие иногда расхождения между заключением председателя местной медицинской комиссии и специалистов.

В подавляющем большинстве медицинских удостоверений отсутствовал эпидемиологический анамнез.

В связи с этим были приняты следующие меры:

через руководство группы договорились с местными органами здравоохранения о том, чтобы выделили несколько болгарских врачей-специалистов для дообследования; привлекли к работе болгарского врача-эпидемиолога, имевшего сводку эпидсостояния по стране в целом за последнее время. Этот врач визировал все медицинские удостоверения.

Все наши предложения были приняты и в ближайшее время реализованы, и, таким образом, медико-санитарная документация последующих партий рабочих была оформлена значительно лучше.

Мы просматривали все медицинские удостоверения, в случае необходимости консультировали некоторых рабочих (консультации проводили мы сами или направляли людей к соответствующим болгарским специалистам).

В единичных случаях отстраненные нами по состоянию здоровья рабочие в дальнейшем допускались к заключению договоров. Например, по просьбе болгарской стороны в числе допущенных оказался рабочиё Владимир Костов, у которого была ампутирована левая стопа. Это нарушение общего порядка болгарские товарищи мотивировали тем, что Костов – Гepoй Социалистического Труда и звание получил, уже имея физический дефект. Учитывая горячее личное желание самого рабочего и ходатайство ЦК ДСНМ, мы сочли возможным пойти навстречу этой просьбе.

Работая в Варне, мы убедились в большой добросовестности местных органов здравоохранения, которые выдавали медицинские свидетельства отъезжающим в Советский Союз только после тщательной и квалифицированной проверки состояния здоровья каждого рабочего. В целом кандидаты для поездки в СССР оказались хорошо развитыми физически, здоровыми.

Неправильность в оформлении медицинской документации, а также некоторые патологические расстройства, выявленные нами и болгарскими коллегами у отъезжающих, были предметом подробного разбора на конечном сборном пункте, в центральной отборочной комиссии.

Работа проходила в обстановке дружбы и полного взаимопонимания. Всего в Советский Союз было направлено около 10 тысяч человек.

В Варне мы ознакомились с постановкой работы в терапевтическом отделении окружной больницы Лечение там проводится на уровне современных достижений медицинской науки. Большое место в работе отделения занимает тщательный уход за больными Простое приспособление – низенький столик, который ставится на кровати тяжелобольного, – дает ему возможность принимать пищу не поднимаясь.

Кроме клинических еженедельных конференций, где разбираются теоретические вопросы современной медицины, и ежемесячных патологоанатомических конференций здесь каждодневно проводится час учебы врачей (с 7 до 8 часов утра). Это разбор истории болезни и демонстрация больного, представляющего интерес с диагностической и лечебной точек зрения. Опыт таких разборов распространен во многих окружных больницах и успешно внедряется в жизнь. Польза от такой формы учебы обусловливается тем, что материал лучше усваивается с утра, «на свежую голову», а строгая периодичность способствует накоплению молодыми врачами значительного клинического багажа за сравнительно небольшой отрезок времени. Некоторые врачи и научные сотрудники, с которыми мы знакомились и беседовали, учились в советских вузах. Они с большой теплотой отзывались о своих учителях из СССР.

Во всех медицинских учреждениях Болгарии мы встречали самый радушный и дружеский прием, желание поделиться опытом своей работы и интерес к нашей деятельности в СССР, к нашим ученым, которых они хорошо знают и чьи достижения широко применяют на практике.

По окончании работы нас приняли в Центральном комитете Димитровского союза народной молодежи. Все участники мероприятия были награждены почетными грамотами ЦК ДСНМ и ценными подарками.

На аэродроме в Софии – веселые проводы. Самолет берет курс на Бухарест, и после короткой остановки в столице Румынии летим в Москву. Ретроспективно проносятся картины маленькой, гордой и доброй страны, героической и многострадальной, гостеприимной и веселой. Сколько здесь прекрасных мест: и долина роз, где вас охватывает волна густого аромата розового масла, и дом героического Христо Ботева, и знаменитая Шипка, и мавзолей Димитрова, и аккуратнейшие белокаменные деревенские домики под ярко-красной черепичной крышей, окруженные виноградниками и фруктовыми деревьями, и громады промышленных новостроек…

Московские будни

В 1957 году наша кафедра переехала: из 13-й в 61-ю – такую же городскую клиническую больницу «скорой помощи». Из 13-й больницы пришло пополнение: хирург Е. М. Пименова и терапевт И. М. Гришина. Позже кроме кафедр терапии, хирургии и рентгенологии здесь организовалась кафедра нервных болезней под руководством чудесного человека, великолепного врача и педагога, невропатолога профессора С. А. Мельникова.

Обживали новый «второй дом» постепенно: многого не хватало, оборудование добывалось не сразу. В научной работе действовал принцип: все, за исключением специальных исследований вроде рентгеновского, радиоизотопного и других, делать своими руками.

…В ходе экспериментальной работы мне удалось наблюдать, как у подопытного животного при развитии воспалительного процесса в желчном пузыре явно меняется биохимический состав желчи: содержание некоторых ингредиентов (билирубина, кальция) резко снижается, и билирубин выпадает в виде кристаллов билирубината кальция. Это, в сущности, образовывались желчные камни. Что особенно важно: камнеобразованию предшествовала стадия, которую можно назвать «предкаменной», – снижение в желчи содержания ряда ингредиентов, что можно выявить, проводя биохимические исследования желчи не только экспериментально, но и в клинике. Последовавшие за этим многочисленные клинические наблюдения, исследования желчи с помощью дуоденального зондирования подтвердили возможность проведения нового диагностического исследования. Я сделал об этом доклад на конференции кафедры и на научной конференции в Ленинграде, куда был командирован. Доклад прошел с успехом.

Позже доклад был напечатан в трудах научной конференции. Мы вместе с А. С. Чечулиным подготовили и опубликовали в одном из научных журналов статью о созданной нами оригинальной модели хронического холецистита. Описание этой модели вошло в Большую медицинскую энциклопедию, а на Международном конгрессе экспериментальной медицины наша модель была признана лучшей.

Работы в то время было особенно много. Диссертация в общих чертах уже вырисовывалась, но предстояло еще немало потрудиться. Кроме этого, повседневные заботы врача, преподавание и общественная работа в качестве члена парткома института. Тепло вспоминаются товарищи по работе: хирург И. А. Сычеников, секретарь партийной организации института в те годы, М. К. Кузьмин, человек удивительного мужества, герой войны, вынесший с поля боя под огнем противника более 100 раненых (при этом взрывом ему оторвало руку и сорвало кожу с лица), И. Г. Булкина, А. Т. Маслиев, И. И. Елкин, К. Е. Тарасов.

Приближалось десятилетие окончания института. Дата не бог весть какая, но студенческие воспоминания посещали все чаще.

Годы студенческие

1944 год. Время героическое и суровое. Фронт протянулся на тысячи километров – от Баренцева моря, где наши войска вышли на границу с Норвегией, до Карпат на юге. На Центральном направлении бои шли у стен Варшавы. 2 октября 1944 года первый курс I Московского медицинского института впервые собрался на Моховой улице, где размещались кафедры младших курсов.

Война сказывалась во всем. Резко бросалось в глаза преобладание женщин. Характерным был и внешний вид студентов: скромные платья, гимнастерки, кирзовые сапоги.

Многие из собравшихся пришли в вуз прямо с фронтов Великой Отечественной войны, из партизанских отрядов, из госпиталей. Те, кто пришел после средней школы, успели пройти трудовую школу на предприятиях; на транспорте, дровозаготовках, в сельском хозяйстве; некоторые прошли суровую жизнь в прифронтовых районах, принимали участие в местной противовоздушной обороне.

И вот началась подготовка к новому периоду жизни – студенческому. Настроение у всех было приподнятое, глаза веселые.

В первый день занятий состоялись и первые знакомства. Иван Сивков воевал в морской пехоте, получил тяжелое ранение в битве на Курской дуге. Владимир Померанцев перед поступлением в институт работал на военном заводе, Ирина Заварская – в госпитале, Евгений Мамаев партизанил в тылу у немцев в Белоруссии. И. Сычеников, В. Мастрюков, К. Сиваш, В. Мыскин, В. Хвингия и многие другие также с оружием в руках отстаивали честь и независимость Родины в действующей армии.

Торжественное собрание открыл директор института профессор А. Г. Лихачев. Он рассказал, что на медицинском факультете Московского университета, который стал в 1930 году I Московским медицинским институтом, учились великий русский хирург, ученый и педагог Н. И. Пирогов, замечательный клиницист-терапевт С. П. Боткин. Здесь работали крупнейший физиолог И. М. Сеченов, основоположник научной гигиены в России Ф. Ф. Эрисман, талантливый педиатр Н. Ф. Филатов, известные ученые-психиатры С. С. Корсаков, В. Б. Ганнушкин и другие светила медицинской науки.

С большим вниманием мы слушали выступление верного соратника В. И. Ленина, крупнейшего организатора советского здравоохранения и ученого-социал-гигиениста профессора Н. А. Семашко, замечательного человека нашего времени. Прислал привет первокурсникам ведущий хирург страны, основатель и первый президент АМН СССР профессор H. Н. Бурденко.

Итак, врата в храм науки были раскрыты, и наступили трудовые будни с радостями и горестями, успехами и поражениями.

1945 год ознаменовался огромной радостью: победоносно окончилась Великая Отечественная война. Труд и учеба стали основным содержанием нашей жизни.

Занимались мы с увлечением.

На кафедре нормальной анатомии закладывался фундамент медицинского образования. Здесь будущие врачи получали знания, необходимые любому специалисту – будь то хирург, терапевт, невропатолог, акушер или гигиенист. «Изучение строения тела человека, – по известному изречению Гиппократа, – первооснова медицины». Этого правила придерживался профессор Г. Ф. Иванов, требовавший детального знания своего предмета. Прочитанный профессором С. А. Арцыбашевым курс физики дал студентам-медикам тот минимум знаний, без которого невозможна осмысленная работа в области специальных медицинских дисциплин.

Профессор М. П. Николаев читал лекции по фармакологии, на которые приходило столько народу, что в аудитории не хватало мест. Студенты сидели на ступеньках. Это был блестящий лектор и всеобщий любимец.

Врачебное мышление формируется главным образом в клинике внутренних болезней. Недаром терапию называют матерью медицинских знаний. Поэтому студенты с особым интересом слушали лекции по терапии профессоров В. Н. Виноградова, А. Л. Мясникова, А. И. Смотрова.

Добрым словом вспоминается руководитель кафедры поликлинической подготовки по внутренним болезням профессор Д. М. Российский. На лекциях и семинарах он с энтузиазмом приобщал будущих врачей к важнейшему разделу медицинской деятельности – помощи больному в условиях врачебного участка.

Большое значение в образовании врача имеют гигиенические науки. Вооруженный знаниями по гигиене, врач решает вопросы санитарии при строительстве предприятий, при планировке и благоустройстве населенных мест.

Усвоению этих важных дисциплин способствовали лекции профессора С. Н. Черкинского. Профессор 3. И. Израэльсон, один из пионеров советской гигиенической науки, знакомил студентов с курсом гигиены труда и профессиональных заболеваний.

Неизгладимое впечатление производили лекции доцента П. М. Ивановского, читавшего школьную гигиену. Студенты очень любили этого сердечного, чуткого, отзывчивого человека.

Много знаний мы получили на кафедрах гистологии и микробиологии. На кафедре биологии первокурсники познакомились с важной и интересной наукой о жизни. Слушая лекции профессора И. Н. Разенкова, ученика И. П. Павлова, студенты получали основательную теоретическую подготовку по нормальной физиологии.

Старшего лаборанта кафедры нормальной физиологии А. С. Степанова знали и любили. Этот приветливый, внимательный невысокий сухонький старичок горячо любил молодежь и всегда готов был помочь и советом и делом. Его справедливо называли «живой историей кафедры». Он поступил туда работать в 1904 году по рекомендации К. А. Тимирязева. Около двух лет Александр Степанович проработал служителем у И. М. Сеченова.

Большая работа по воспитанию марксистско-ленинского мировоззрения проводилась кафедрами общественных наук.

Каждый преподаватель читал лекции по-своему. Так, профессор М. А. Барон славился тем, что в конце каждой лекции кратко излагал ее содержание, подводя итоги и делая выводы. Эти заключения и выводы он называл «резюме». Это нравилось, так как помогало сосредоточиться на главном.

Органическую химию читал профессор А. В. Степанов, большой ученый, основатель судебной химии; пользовавшийся большим авторитетом у коллег и уважением учеников. Экзаменовал профессор Степанов своеобразно: для того чтобы студент мог освежить в памяти некоторые детали, он разрешал на экзамене пользоваться в течение 5–10 минут учебниками, справедливо полагая, что ежели студент «органику» не знает, то эти минуты его не спасут.

Курс биохимии читали Герой Социалистического Труда профессор Б. И. Збарский и С. Р. Мардашев.

На третьем курсе студенты попали в новый мир – сугубо медицинский. Он, этот мир, открывался лекциями по патологической анатомии крупнейшего отечественного ученого, академика А. И. Абрикосова.

Незабываем профессор М. А. Скворцов, который почти декламировал, когда говорил о своей специальности: «Здесь мертвые служат торжествующей жизни». В свои 75 лет этот человек сохранил необычайную эмоциональность и молодую любовь к своей науке.

Курс лекций по топографической анатомии и оперативной хирургии прочитал студентам самый молодой тогда профессор института – В. В. Кованов.

Курс общей хирургии вел профессор И. Г. Руфанов. Лекции проводились в помещении бывшей часовни Яузской больницы.

На четвертом и пятом курсах студенты вплотную подошли к изучению клинических дисциплин различного профиля.

Вспоминаются содержательные лекции по хирургии, всегда оживляемые тонким юмором профессора В. Э. Салищева, который был деканом лечебного факультета и одним из любнмейших лекторов.

Большой любовью к маленьким пациентам были проникнуты лекции старейшего педиатра профессора В. И. Молчанова и профессора Ю. Ф. Домбровской.

Невропатологию читал один из крупнейших невропатологов нашей страны – профессор Е. К. Сепп.

Г. Р. Рубинштейн был едва ли не старейшим профессором-фтизиатром Советского Союза. Он читал лекции по туберкулезу.

Важное место в ряду основных клинических дисциплин занимали акушерство и гинекология. Цикл лекции но этим дисциплинам был прочитан профессором М. С. Малиновским.

Обстоятельно, неторопливо читал лекции профессор кафедры кожных и венерических болезней В. А. Рахманов.

Теплые воспоминания оставили по себе профессора А. Г. Ченцов, Р. М. Фронштейн, И. Г. Лукомский, Л. Г. Смирнова, Г. М. Попов, А. Я. Самойлов.

Незабываемы встречи с профессором Геннадием Михайловичем Поповым. Это был добрейший человек. Под его руководством я сделал в научном студенческом обществе два доклада на темы, связанные с историей медицины.

Необычайно популярен был Николай Нилович Бурденко. Пожалуй, не было ни одного студента, даже первокурсника, который не знал бы, что в I Московском медицинском институте работает этот знаменитый хирург. Хотя он и не читал лекций будущим выпускникам 1949 года (H. Н. Бурденко умер в 1946 году), многие студенты этого курса бывали на лекциях, которые он читал старшекурсникам.

Учеба проходила крайне напряженно.

И сейчас студентам приходится много ездить по Москве, а тогда путешествия от Сокольников, где помещается Красносоветская больница, до Пироговской улицы и в других направлениях приходилось совершать очень часто.

Путь к званию врача шел через химические лаборатории в подвале анатомического корпуса на Моховой, аудиторию физического корпуса МГУ, секционный зал, где студенты препарировали трупы, через кафедры гистологии и физиологии с гальванизированными лягушками и запахом собачника, через кафедру биохимии, где студенты сидели на высоких табуретах и священнодействовали над бесконечными пробирками, через кафедру латинского языка, на занятиях которым студенты превращались в кочующее племя и с веселыми шутками переходили с первого этажа на пятый в зависимости от логики декана, а иногда – игры случая. И конечно, путь этот шел через знаменитую «аллею жизни». Кто не помнит этой прямой, тенистой аллеи, протянувшейся между институтскими клиниками на «Пироговке» – от здания кафедры акушерства, где новорожденные издают свой первый крик, до помещения кафедры патанатомии!

Какое впечатление произвело первое посещение анатомички? На всех разное, но обмороков и драматических решений порвать с медициной не было.

А вот когда помогли при трудных родах и родился здоровый мальчик, или когда после удаления опухоли желудка больной стал поправляться, или когда после плевральной пункции в терапевтической клинике задыхающаяся больная начала дышать глубоко и свободно и заплакала, не в силах словами выразить благодарность, – вот в этих случаях все чувствовали и радость и гордость за свою профессию.

Медицину, этот комплекс наук, нужно было изучить в несколько лет. Сложное дело. Но студенты упорно шли к цели.

Первый раз в клинике внутренних болезней выслушали «сердечный шум» и поставили на основании этого симптома диагноз. Первый раз увидели освещенную барабанную перепонку в клинике болезней уха, горла, носа.

Первая горечь от смерти больного и первая радость от успешно проделанной операции по поводу аппендицита на производственной практике, первого, самостоятельно проведенного эпидемиологического или санитарно-гигиенического обследования и составления рекомендаций по оздоровлению среды.

Все это испытал каждый студент лечебного и санитарно-гигиенического факультетов.

Когда молодой человек впервые переступает порог высшего учебного заведения, в его воображении рисуются заманчивые картины будущей самостоятельной работы. Многие мечтают об изобретениях, исследованиях, о научной деятельности. В институте было научное студенческое общество – НСО. Руководила им профессор М. Н. Лебедева.

Жили студенты кто дома, кто в общежитии. Общежитий было четыре: Пироговское, Зубовское, Усачевское, Алексеевское. Подчас в них не было света, плохо топили, не хватало репродукторов, не было еще телевизоров, но от этого не гасло веселье, а веселиться студенты умели. На студенческих вечерах любили петь.

Иногда собирались у кого-нибудь дома: читали стихи, слушали игру на фортепьяно, обсуждали книги, много спорили о жизни. Устраивали лыжные вылазки, походы в кино, занимались спортом в славном «спортхраме», где работали лыжная, гимнастическая секции, секции легкой и тяжелой атлетики, волейбола, бокса.

Среди студентов многие были заядлыми театралами, а так как достать билет, скажем, в Художественный или Большой театры было чрезвычайно сложно, то нередко ночи простаивали в очереди у театральных касс. Не проходило в Москве ни одной интересной выставки, где бы не побывали студенты.

Большой энтузиазм и много задора вкладывалось в комсомольские дела. Равнодушия здесь не было. И не ради «галочки» в тетради комсорга приходили на собрания, работали на воскресниках, ездили в подшефные организации! Всех комсомольских дел и не пересказать. Вспоминается одно из них. Между Большой и Малой Пироговскими улицами существовал пыльный, грязный переулок (рядом с Пироговским общежитием). Комсомольцы института славно поработали: вскопали землю, проложили дорожки, посадили деревья и сейчас здесь чудесный сквер, большие деревья, тенистая аллея.

Агитбригады, собрания по учебным вопросам, физкультурные мероприятия, вечера и концерты – все это требовало внимания и немалой организационной работы.

Большой известностью у студентов пользовался драмколлектив. Студенты выступали на институтских вечерах, перед больными в клиниках, в подшефном районе. Существовали литературные кружки, которые выпускали свои «Микроальманахи», литературные альбомы и т. п. Одной из интересных стенных газет была газета студентов санитарно-гигиенического факультета «Импульс».

Большим событием в жизни комсомольских организаций было введение новых комсомольских значков. Собрание, посвященное этому мероприятию, прошло очень торжественно.

Но следует забывать, что мы учились не тесть лет, как сейчас, а пять. Примерно та же программа требовала для освоения большего напряжения, большей собранности. Если учитывать трудности военных и послевоенных лет, в целом весь процесс обучения был сложнее, чем теперь. Многие учились и работали. Я определился помощником санитарного врача на Щуровском рейде, в месте впадения реки Москвы в Оку, вблизи Коломны. Это было между первым и вторым курсом летом 1945 года, когда Германия была побеждена, а война с Японией еще не начиналась… Моя работа заключалась в том, чтобы с утра до вечера на лодке (греб сам) объезжать баржи с грузами, шедшие с низовьев Волги в Москву, и составлять акты об их санитарном состоянии. Команда баржи, как правило, состояла из двух-трех человек: шкипер, подшкипер, матрос. Иногда шкипером был старый дед, а матросом – его жена. В маленьком домике-шалаше на буксируемом судне был их дом: нары, железная печь и ящик вместо стола. На печке – котелок с картошкой – хлебом войны.

Осматривал я и буксирные пароходики: часто крысы по буксирному канату перебирались с баржи на буксир. Вообще, крыс было множество, хотя борьба с ними велась самая решительная. Однажды, когда я спал на берегу, ожидая прибытия каравана барж, меня разбудило какое-то шевеление в рукаве ватника. То была огромная голодная крыса, которая залезла в рукав, обнаружив в кармане ватника кусок серого хлеба. Работал я там недолго – несколько недель… Остался сувенир – справочник медицинского работника водного транспорта.