Текст книги "Цикл Дегона. Книга 2. Печать силы"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Тварь! – закричал шаман. – Ах ты, дьявол! Ты призвал демонов, и за это я убью тебя!

Чаша моего терпения переполнилась. Когда шаман вновь замахнулся на меня кинжалом, я вывернул ему руку и подождал, пока он выпустит оружие. А затем, грубо схватив шамана левой рукой за плечо, ударил его по лицу, так что деревянная маска, описав дугу, упала на землю. У него было узкое и удивительно молодое лицо. Перебросив обмякшее тело через плечо, я повернулся, чтобы побежать к морю.

По крайней мере, я собирался это сделать.

Там, где мгновение назад еще была земля, теперь бурлило озеро кипящей лавы. С трудом удерживая свою ношу, я повернулся… и замер на месте.

За моей спиной земля тоже растрескалась, и сейчас там бушевало адское пламя! Белый свет, который вырывался из неровной трещины, раскаленными иглами впивался в мои глаза, а едкий дым, бивший из-под земли, жег мне легкие.

Я в отчаянии закрутился вокруг своей оси, но везде было одно и то же. Я оказался в ловушке, которая представляла собой круг диаметром в десять шагов, состоявший из жара и красного света. Я чувствовал, как земля дрожит под моими ногами. По ней побежали тонкие трещины, из которых внезапно полился жутковатый красный свет.

– Роберт! Осторожно!

Крик Шеннона тонул в реве беснующегося пламени. Тяжело дыша, я обернулся, пытаясь за огненной стеной разглядеть фигуру своего товарища. Маг находился там же, где я оставил его, однако сейчас он нагнулся и скорчился, замерев на месте. Казалось, что он пытается поднять невидимый, невероятно тяжелый груз.

И тут…

На долю секунды мне почудилось, что я вижу какой-то свет, яркое, ослепляющее сияние, идущее из ниоткуда. Этот сияющий сгусток крошечным солнцем повис над головой Шеннона. Он что-то крикнул и махнул рукой. Огненный шар превратился в молнию, ударившую в землю в нескольких шагах от него. Откос берега беззвучно взорвался под воздействием чудовищной силы, и вода, пенясь, хлынула в деревню. Я увидел, как Шеннона подбросило в воздух, а бурлящая волна в одно мгновение достигла края лавы. Мир содрогнулся.

У меня было такое ощущение, будто я стал свидетелем битвы двух древних божеств. Огонь и вода соединились в ревущем взрыве пара, пены и земли. Молот богов ударил в землю, сбив меня с ног, и я беспомощно покатился прямо к наполненной лавой расселине. Но вода оказалась быстрее.

Меня схватила какая-то невидимая рука и, подняв вверх, отбросила в сторону, как мяч. Вода попала мне в рот и закружила меня в безумном танце течения, но при этом я видел свет, кипящие волны и горячую пену. В некотором отдалении от меня в воздух ударила стена пара, поднявшаяся на пятьдесят ярдов в небо. В разные стороны полетели капли красной лавы. Под бурлящей водой проступала размытая тень – это корчился в предсмертных судорогах гигантский червь.

Вода понесла меня дальше, к одной из хижин, которая уже в следующее мгновение развалилась от столкновения с моим телом. Словно в кошмарном сне я увидел, как ко мне несется край леса, а с ним и бездонная трещина, в которой под водой еще скрывались лава и извивающиеся тела адских червей. Заметавшись в панике, я сумел схватиться за что-то, но это длилось лишь секунду, а затем меня понесло дальше, время от времени погружая под воду.

Вынырнув, я вновь увидел опушку леса и огромный ствол дерева толщиной в три человеческих тела. Нижняя часть дерева пылала, а я несся к нему на всех парах.

Удара я уже не почувствовал.

На расстоянии двух миль отсюда, с другой стороны Кракатау, там, где раньше была деревня туземцев, появился новый кратер. Отблески пламени отражались в небе, и даже теперь, когда огонь погас, из-под земли доносился гул, ибо воде, которая проникла в раны, нанесенные темной магией рыбьего бога, все же не удалось потушить весь огонь.

Опустив бинокль, Тергард потер пальцами уставшие глаза – он слишком долго смотрел на раскаленную лаву. Тамплиер вздохнул. Ночь была холодной, как это часто бывает в тропиках, и Тергард ощутимо замерз. А еще он устал. Это была уже вторая ночь, когда он не мог позволить своему телу отдохнуть. Он знал, что пройдет еще очень много времени, прежде чем ему удастся хотя бы пару часов поспать. Ближайшие часы, а может, и дни были слишком важными, чтобы тратить их на сон.

Тихий звук шагов вырвал его из оцепенения. Испуганно оглянувшись, Тергард переложил бинокль в левую руку и опустил правую на рукоять меча.

Но это был всего лишь Росфельд, и Тергард мысленно обозвал себя дураком. Он сделал более чем достаточно для того, чтобы обезопасить себя. Его враги – все его враги, даже те, кто еще не знал о том, что попал в эту категорию, – сейчас были слишком заняты тем, чтобы сберечь свою жизнь. Тергард думал об этом со злорадным удовлетворением, но его испуг в тот момент, когда Росфельд вышел из зарослей, явственно свидетельствовал о степени усталости, так что магистр решил не упускать подобные звоночки из виду. Если в решающий момент он сделает ошибку лишь потому, что будет слишком уставшим, чтобы мыслить ясно, это может оказаться для него фатальным. Вероятно, все-таки придется поспать пару часов.

– Он заговорил? – спросил тамплиер.

Росфельд покачал головой.

– Он сказал не больше того, что мы уже знаем. Он не знает, кто этот чужак, и сам его боится.

– Ты уверен, что он говорит правду? – уточнил Тергард.

– До сих пор еще никому из тех, кого я серьезно допрашивал, не удавалось меня обмануть, – обиженно заметил Росфельд.

Смерив его взглядом, Тергард подошел к сержанту поближе и увидел, что его руки измазаны кровью. Тамплиер почувствовал, как растет его презрение к Росфельду. Тергард не признавал насилие там, где в этом не было необходимости, поэтому его решение уволить Росфельда, как только он найдет кого-нибудь подходящего, укрепилось в полной мере.

– Я еще раз поговорю с ним, – сказал он. – Лучше перестраховаться.

– Он ничего не знает, – возразил Росфельд.

– Может, ты позволишь мне самому в этом убедиться? – рявкнул Тергард.

Росфельд поспешно закивал, и Тергард, сунув ему в руки бинокль, ушел.

Эльдекерк лежал ничком, уткнувшись лицом в мягкую землю и прижав ладони к телу. Оба солдата, охранявших пленника, старались не смотреть подошедшему к ним Тергарду в глаза.

Магистр ордена тамплиеров медленно опустился на корточки рядом с голландцем и, перевернув его на спину, осмотрел залитое кровью лицо. Он сразу понял, что Эльдекерк скоро умрет. Повреждения, нанесенные Росфельдом, были слишком серьезны.

Осторожно прикоснувшись ко лбу Эльдекерка, Тергард послал в его сознание успокаивающие импульсы. Через несколько мгновений дыхание Эльдекерка стало ровным, руки перестали дрожать, а еще через минуту он даже открыл глаза.

В его взгляде светился страх.

– Не волнуйтесь, друг мой, – сказал Тергард. – Все закончилось. Никто больше не причинит вам боли.

Он усилил свои слова волной внушения, которому угасающее сознание Эльдекерка не могло противиться. Пару секунд безграничный ужас еще светился в глазах голландца, но затем его черты разгладились, и на залитых кровью губах появилась улыбка.

– Я помогу вам, – продолжил Тергард. – Но вы должны сказать мне правду. Что собираются предпринять Крейвен и Шеннон?

Конечно же, Эльдекерк ему не ответил. Он просто не мог этого сделать. Его телу едва хватало сил на то, чтобы заставлять биться сердце, но Тергард сумел прочитать ответ на свой вопрос в сознании умирающего не менее отчетливо, чем если бы тот рассказал все сам.

Удовлетворенно кивнув, магистр выпрямился и повернулся к Росфельду.

– Ты был прав. Он действительно ничего не знает. Но нетрудно предположить, что они собираются делать. – Немного помолчав, тамплиер заговорил голосом, в котором почтичиталось восхищение (Росфельд, конечно же, истолковал этот тон неправильно): – Кто знает, Росфельд. Вероятно, тебе представится возможность взять реванш у Роберта Крейвена. Если Шеннон – действительно тот человек, о котором вспоминал Крейвен, то эта английская свинья нам больше не понадобится.

Он уже собрался уйти, но в последний момент остановился и указал на Эльдекерка.

– Теперь он бесполезен для нас. Убейте его.

Встав, я побрел к краю леса. Собственно, я ожидал, что картина будет намного хуже, и мне придется засвидетельствовать то, что обычно в сознании людей ассоциируется со словом «уничтожение»: сожженные дома, покрытая глубокими трещинами земля, трупы, следы пожара.

Но этого не было. То, что осталось после огня и адских червей, смыла вода. Часть земли между джунглями и морем превратилась в грязное болото. На его коричневой поверхности виднелись темные бесформенные предметы. Местами поверхность была сплошь исчерчена зигзагами трещин, наполненных застывшей лавой и водой.

Над поляной по-прежнему чувствовалось дыхание неестественного тепла, и время от времени казалось, что я слышу тихий рокот, звук, отличавшийся от биения пульса Кракатау. Этот звук становился то громче, то тише, подчиняясь монотонному ритму, а сам ритм зарождался глубоко под моими ногами, в самом чреве израненной земли. К сожалению, мы даже не подозревали о глубине нанесенной раны.

По всей видимости, я простоял там минут десять, не в силах понять, что же здесь произошло. Хотя мне самому пришлось пережить этот хаос, что-то во мне мешало вернуться к моим воспоминаниям об ужасных мгновениях катастрофы.

Чья-то рука опустилась на мое плечо. Мне не пришлось оборачиваться, чтобы понять, что это Шеннон. Я чувствовал его приближение. Мои магические силы вновь начали просыпаться, но это происходило очень медленно, и я до сих пор ощущал некоторую неуверенность. Я знал, что потребуются дни, а то и недели, прежде чем я смогу обрести свои силы. Тем не менее они возвращались. Возможно, мне удалось сломить заклятие Тергарда благодаря пережитому шоку – ведь в течение нескольких секунд я был уверен в том, что умру.

– Ужасно, правда? – сказал Шеннон. – Я сомневался в том, что у меня все получится.

По-прежнему не глядя на него, я попытался упорядочить хаос, бушевавший в моей голове. Весь остаток ночи я был без сознания. Когда я очннулся, Шеннон сидел рядом со мной, а его рука касалась моего лба. Возможно, именно поэтомуя и был без сознания.

И все же я до сих пор чувствовал себя так, будто находился в трансе. Все казалось настолько невероятным, что я невольно задавался вопросом, произошло ли это на самом деле.

Мой взгляд зацепился за темный искореженный объект, выдававшийся из коричневой грязи, которой была покрыта поляна. В первый момент я подумал, что это обуглившийся ствол дерева, но потом заметил вполне определенную структуру его поверхности. Это был ссаддит, один из адских червей Дегона. Вода превратила его в черный уголь, и он сгорел точно так же, как сгорело бы живое существо в той стихии, которая была для этого червя родной. Странно, но его вид не вызвал в моей душе не только триумфа, но и даже удовлетворения. Лишь ужас.

– Они все мертвы? – спросил я.

– Все, кто был здесь, – подтвердил Шеннон. – Но я боюсь, что их будет больше. Тем не менее мы нанесли Дегону достойный удар.

Я отошел в сторону, так что его рука соскользнула с моего плеча, и, обернувшись, взглянул на него горящими глазами.

– И это все, что сейчас приходит тебе в голову? – спросил я резче, чем намеревался. – Более тридцати туземцев убиты, Шеннон. А мы… – Запнувшись, я глубоко вздохнул и махнул рукой в сторону поляны. – Мы могли взорвать весь этот проклятый остров, понимаешь? Если бы вода проникла достаточно глубоко в толщу коры и добралась бы до большой жилы лавы…

– Но она туда не добралась, – перебил меня Шеннон. – Риск был для меня очевиден, Роберт. И потом… у меня не было выбора. Питомцы Дегона убили бы всех нас, если бы я не уничтожил их. Мы не победили его, но по меньшей мере выиграли немного времени. Потребуется несколько дней, чтобы отойти от всего этого. А может, даже недель.

Я ответил не сразу, ибо старался взвешивать каждое слово. Я был взбешен, и все мысли о том, что произошло и что могло быпроизойти, лишь усиливали мой гнев. Но у Шеннона действительно не было выбора. Он и в самом деле не сумел бы сделать ничего другого за те несколько секунд, что у него оставались. Не имело смысла спорить с ним.

– Я не понимаю, какова цель этого нападения, – сказал я, пытаясь сменить тему.

– Он не мог подозревать, что мы нанесем ему ответный удар. – Шеннон пожал плечами.

Я покачал головой.

– И все же я не вижу в этом никакого смысла, – настаивал я. – Эта операция в любом случае была рискованной. А я знаю Дегона. Ему можно многое поставить в упрек, но тупым его не назовешь.

– Возможно, нам удастся найти ответ на этот вопрос, – сказал Шеннон. – Шаман проснулся. Я подумал, что тебе стоит присутствовать при моем разговоре с ним.

– Ну конечно.

Я кивнул, хотя в этот момент мне, признаться, вовсе не хотелось говорить с человеком, который несколько часов назад отблагодарил меня ударом кинжала за то, что я спас ему жизнь. Но я по-прежнему чувствовал себя подавленным, и то, что предлагал Шеннон, было самым разумным способом отвлечься.

Туземцы расположились неподалеку от опушки леса. После того как огонь погас, они осторожно вышли из моря и провели остаток ночи в поисках оставшихся пожитков, но так ничего и не нашли. Не нашли они и трупов. Ссаддитыуничтожили все следы жизни в деревне задолго до того, как пришла вода, убившая их.

Выйдя на очищенную от кустов лесную поляну, где собралась сотня выживших маюнде, я почувствовал глухое отчаяние, охватившее их. Я ощущал это отчаяние на физическом уровне.

Все молчали. Плакал какой-то ребенок, но это был единственный звук, доносившийся из толпы туземцев. Внезапно я понял, что их потрясение, должно быть, намного глубже, чем мне казалось ранее. Я был даже рад, когда Шеннон подошел к шаману племени маюнде, и я теперь мог думать о другом.

Лицо шамана опухло с левой стороны – видимо, в него угодил мой кулак. Он мог открыть лишь один глаз, но я прочитал в его взгляде столько ненависти, что у меня мурашки побежали по коже. Я не понимал причин этого чувства. Это было нечто большее, чем неприязнь к представителю ненавистной белой расы. Это была ненависть к вполне конкретному человеку. Опустившись на колени рядом с туземцем, Шеннон заглянул ему в лицо и сказал:

– Мы должны поговорить с тобой. Надеюсь, ты ответишь на наши вопросы.

Шаман плюнул ему в лицо.

На мгновение Шеннон замер. А потом медленно поднял руку, вытер лицо и положил свою ладонь на плечо шаману.

– Что мы тебе сделали? – спросил он. – Почему ты так ненавидишь нас? Мы ведь на твоей стороне.

Поморщившись, маюнде поднял руку, чтобы стряхнуть ладонь Шеннона со своего плеча… и замер. Блеск в его глазах погас, черты лица расслабились, и я увидел, как пальцы Шеннона впились в его плечо, причем настолько сильно, что парень должен был взвыть от боли. Но шаман молчал, словно каменная статуя.

– Что он делает?

Я обернулся, услышав голос Йо Май. Низкорослый маюнде так тихо подкрался ко мне, что я даже не слышал его шагов, а он, очевидно, уже некоторое время стоял рядом с нами и наблюдал за происходящим.

– Ничего, что могло бы послужить поводом для страха, – поспешно заверил его я. – Он… пытается выяснить истину. – Я указал на шамана маюнде. – Ваш шаман ненавидит нас. Мы хотим знать, почему.

– Истину? – Йо Май удивленно посмотрел на Шеннона и шамана племени. – Он что… волшебник?

– Можно и так сказать, – произнес я, немного помедлив. – Да. Можно использовать и это слово. Но тебе не нужно его бояться.

– Бояться? – Йо Май уставился на меня с таким видом, как будто я спросил его, верит ли он в Санта Клауса. – Бояться? Я не боюсь, белый человек. После прошедшей ночи никто из нас не может бояться.

Смысла этой фразы я не понял, но Йо Май продолжал говорить, не давая мне возможности встревать со своими вопросами.

– Боги предупредили нас о вашем приходе, белый человек. Они сказали, что однажды придет белый человек, который принесет большое несчастье и страдания народу маюнде. В древних пророчествах говорится о том, что так все и произойдет. Мы боялись, но боялись раньше. Теперь, когда пророчество сбылось, мы уже не боимся.

Запнувшись, он обвел взглядом ряды молчаливых туземцев и тихим ровным голосом добавил:

– Нам известно, что все мы умрем.

Если бы речь шла о ком-то другом и о другой ситуации, то я просто рассмеялся бы, но только не сейчас. В голосе Йо Май звучала такая уверенность, что я почувствовал, как у меня по коже побежали мурашки.

– Никто не говорит о смерти, Йо Май, – все же решился возразить я. – Вы…

– Ты знаешь не все пророчество, белый человек, – перебил меня Йо Май. – В старых песнопениях говорится, что великий бог восстанет и проглотит своих врагов вместе со своими детьми. Мы знаем, что это произойдет.

Я осознал смысл его слов лишь через мгновение. Великий бог…

Кракатау.

Огромный вулкан с его покрытыми лесами склонами, которые и образовывали этот остров. Невольно подняв голову, я посмотрел на черную вершину горы. Даже сейчас, средь бела дня, она была увенчана короной, излучающей красное сияние.

Заметив мой взгляд, Йо Май улыбнулся.

– Ты мне не веришь, – сказал он. – Я ждал этого. Но ты увидишь все сам. Уже недолго осталось.

– Но это же не бог, – возразил я. – Это вулкан, Йо Май, не больше и не меньше. – Увидев на его губах снисходительную улыбку, я умоляюще продолжил: – Йо Май, ты же образованный человек, ты говоришь на нашем языке, ты жил среди нас. Я понимаю, почему в бога Кракатау верит ваш шаман и старейшина, но ты-то знаешь, что эта гора никак не связана с богами или демонами.

– Вот как? Возможно, я действительно образованный человек, если изучение иностранного языка и прочтение пары книг уже дают тебе образование, Роберт Крейвен. Но кроме этого я еще и маюнде, а мы знаем, что в мире есть многое, о чем не написано в ваших книгах. Пророчество древних исполнится. Вы, белые, считаете, что должны все объяснить, и отрицаете существование того, чего вы не понимаете. Вы отрекаетесь от старых ценностей. Но вы ошибаетесь. Ты сам все увидишь. Разве не ты пришел сюда, чтобы попросить нас о помощи в битве с чудовищами, существование которых отрицают люди твоего народа?

– Но тут ведь речь о другом, – возразил я, в то же время понимая, что речь как раз идет именно об этом.

Почему мне вдруг стало так трудно подбирать правильные слова? Меня раздражал тот факт, что этот простой воин маюнде сумел настолько поколебать мою уверенность.

Йо Май хотел ответить, но в этот момент рядом с нами послышался тихий стон. Взглянув на Шеннона, я увидел, как шаман обмяк в его руках. Осторожно положив его на землю, Шеннон выпрямился и взглянул сперва на Йо Май, а потом на меня. Он явно был обеспокоен.

– Что случилось? – спросил я. – Что ты выяснил?

– Многое, – ответил Шеннон. – И ничего из того, что я выяснил, мне не понравилось, Роберт. – Он указал на маюнде, лежавшего на земле с одним открытым глазом. Шаман не шевелился, его дыхание было явно замедленным. – У него были причины, чтобы ненавидеть нас, Роберт. Эти создания напали на деревню не случайно. И я боюсь, что вчерашние события были всего лишь началом.

Я ничего не понял и с недоумением посмотрел на Шеннона.

– Тергард, – коротко объяснил Шеннон. – За всем стоит этот жадный до власти служитель Бафомета.

Шеннон уже во второй раз отозвался о тамплиере именно таким образом, но я опять не успел спросить, что же он имеет в виду, поскольку мой товарищ, явно волнуясь, продолжил:

– Тергард сказал шаману, что это ты привел с собой чудовищ. Он считает, что эти бестии – наши слуги.

– И шаман действительно в это верит?

Шеннон пожал плечами.

– Знаешь ли, у Тергарда есть определенные способы, которые помогают ему придавать убедительность его словам. Помнишь, как поступил с тобой Тергард, Роберт?

Это был весьма интересный вопрос, но в устах Шеннона он прозвучал риторически, так как юный маг даже не дал мне времени на то, чтобы покачать головой.

– Этот человек теперь знает о тебе очень много, Роберт. Он знает все, что тебе было известно о Дегоне, о ТУЛЬСАДУУНАХ… – Шеннон махнул рукой. – Ты открыл ему глаза. Теперь он знает, что Дегон не бог, а всего лишь жалкий маг, который случайно научился паре сверхъестественных трюков.

Конечно, Шеннон явно преувеличивал ничтожность Дегона, но я понимал, к чему он клонит. Я против своей воли предоставил Тергарду много информации, а тамплиер был умным человеком и наверняка сделал правильные выводы из того, что прочитал в моих мыслях.

– Ты думаешь, Тергард пытается подставить Дегона?

Шеннон улыбнулся.

– Я бы сформулировал это иначе, но, по-видимому, именно к этому он и стремится. Ты же видел лагерь, куда он стаскивает своих пленников, чтобы приносить их в жертву Дегону и его отвратительным созданиям. Этот лагерь существует уже много лет. Там погибли сотни людей.

– А теперь…

– Вот именно. – Шеннон угрюмо кивнул. – Он больше не дает ему жертв. Получив от тебя информацию о рыбьем боге, Тергард теперь считает, что у него есть преимущество.

Осознав все, что мне довелось сейчас услышать, я невольно вздрогнул. Если Шеннон прав, то ночное нападение ссаддитовбыло вполне обоснованным. У Дегона просто не оставалось другого выхода, учитывая, что Тергард перестал поставлять ему жертв для ритуалов! В результате Дегон вынужден был найти этих несчастных туземцев, иначе чудовища, которых он искал, уничтожили бы его самого. Ему пришлось натравить адских червей на племя маюнде, так как ссаддитам нужны были жертвы, живые жертвы.

– Господи! – застонал я. – Так, значит… значит, они вернутся.

– Боюсь, что да, – кивнув, мрачно произнес Шеннон. – Вчерашнее нападение было не последним. Они еще вернутся.

– Но нас здесь уже не будет, – раздался голос Йо Май.

Оглянувшись, мы с Шенноном увидели маюнде, который слушал наш разговор, сохраняя совершенно невозмутимый вид. Затем выражение решимости на его лице лишь усилилось.

– Конечно, вас здесь уже не будет, – сказал Шеннон, не до конца поняв смысл слов Йо Май. – Вы должны убираться отсюда. Будет лучше, если вы спрячете своих женщин и детей в надежном месте и…

– Ты его не понял, – перебил я Шеннона, не сводя глаз с Йо Май.

– Как это? – Шеннон уставился на меня с неподдельным изумлением.

– Твой друг совершенно прав, белый человек, – сказал Йо Май. – Мы пойдем к своему богу. – Он кивнул в сторону вершины Кракатау. – Там, в священных пещерах нашего народа, мы и будем дожидаться решения богов, белый человек.

– Наверху?! – выдохнул Шеннон. – Но это же безумие! Вы сами отдаете себя в руки Дегона. Он же хочет убить вас! Всех!

– Если такова воля богов, то это произойдет, а если нет – то нет, – ответил Йо Май.

Шеннон хотел возразить, но маюнде поспешно поднял руку, и юный маг понял, что спорить с туземцем бесполезно.

– Воля могущественного бога Кракатау исполнится, – решительно произнес Йо Май. – В священных пещерах будет ясно, останется ли жив народ маюнде или же он погибнет. Не в нашей власти что-то изменить.

– Это безумие, – пробормотал потрясенный Шеннон, но теперь его слова звучали не как возражение, а как попытка выразить свою беспомощность. И ярость.

На мгновение мне показалось, что я ошибся, но то, что читалось на лице Шеннона, ни с чем нельзя было спутать. Маг был в ярости. Но почему? Может, он сердился из-за того, что его надежды не сбылись и что маюнде не хотели оказать нам ту помощь, на которую мы так рассчитывали?

Йо Май, посмотрев Шеннону в глаза, печально улыбнулся и направился к своим соплеменникам.

– Вот идиот! – в бешенстве воскликнул Шеннон, проводив его взглядом. – Да они просто недоумки с выжженными мозгами! Неужели эти маюнде не понимают, что, поднявшись на гору, они сразу же окажутся в пасти чудовищ Дегона!

Он в неистовстве сжал кулаки. Его глаза метали молнии.

В какой-то момент Шеннон заметил, что я наблюдаю за ним, и явно растерялся. Выражение ярости исчезло с его лица и сменилось виноватой смущенностью.

– Прости, Роберт, – пробормотал он. – Я вышел из себя. Мне очень жаль.

– Все в порядке, – сказал я, хотя на самом деле ни о каком порядкене могло быть и речи.

Неистовая ярость, которую я увидел в глазах Шеннона, потрясла меня. Мне показалось несправедливым, что, вынося смертный приговор целому народу, он испытывает лишь ярость.

И тут я понял, что мои мысли тоже несправедливы. Шеннон, несомненно, был самым талантливым и сильным человеком, которого я когда-либо встречал, но это вовсе не означало, что я имел право отказывать ему в человеческих слабостях. То, что нам довелось пережить, очевидно, вымотало его до предела. Так что же удивительного в том, что он реагировал именно так, а не иначе?

Пытаясь разрядить обстановку и уйти от неловкости момента, я посмотрел на шамана племени маюнде, который по-прежнему молча сидел без движения и наблюдал за мной и Шенноном широко распахнутым глазом.

– Тебе уже лучше? – осведомился я.

Скользнув взглядом по моему лицу, шаман наконец заговорил. Правда, его голос превратился в хриплый шепот.

– То, что сказал твой друг, правда? – спросил он.

– Что? История с Тергардом и Дегоном?

– Он обманул меня, – пробормотал маюнде. – Он говорил голосом богов, а сам великий бог Кракатау…

– Не знаю, что тебе сказал Тергард, – сухо перебил его Шеннон, – и каким именно образом он это сделал. Но я даю тебе слово, что у него нет ничего общего с твоим богом, как и у нас. Тергард – мастер лжи, как и все его братья.

– Но он же говорил голосом богов! – вскинулся шаман.

Голос шамана дрожал, а глаз расширился от ужаса. Я понятия не имел, что такое голос богов, но что бы ни скрывалось за этими словами, сама мысль о том, что это может быть ложью, судя по всему, сводила маюнде с ума.

– Тергард – опасный человек, – поспешно сказал я, прежде чем Шеннон продолжил наносить шаману дальнейший вред своими суровыми речами, далекими от дипломатии. – Он обманул тебя, шаман, как и многих других людей. Он обманул всех. Даже тех, с кем он заключил союз.

Помолчав, я поспешно переглянулся с Шенноном и нервно облизал губы. Я прекрасно понимал, насколько бесполезны мои дальнейшие объяснения, но попробовать все-таки стоило.

– Вам нельзя подниматься наверх. – Я указал рукой на Кракатау. – Это будет означать гибель твоего народа, колдун.

Как я и ожидал, шаман никак не отреагировал на мои слова. Он просто сидел и смотрел на меня. Его губы дрожали.

– Голос богов, – пробормотал он. – Лжец… Этот белый дьявол воспользовался голосом богов. – Внезапно в его взгляде что-то изменилось. – Я должен был убить его, белый человек. Я должен был убить тебя. Все белые – дьяволы. Я должен был выполнить то, что приказал мне голос богов.

– Ты ошибаешься, – настаивал я. – Тергард ввел вас в заблуждение так же, как он обманул всех, даже Дегона. Поэтому очень важно, чтобы ваш народ выжил. Вы должны бежать.

Это было бессмысленно. Взгляд маюнде опять затуманился, и он вдруг начал бормотать на своем языке, которого я не понимал. Его тонкие руки сжимались и разжимались, будто он хотел схватить что-то и разорвать.

– Бесполезно, Роберт, – тихо произнес Шеннон.

Кивнув, я выпрямился и посмотрел на окруженную пламенем вершину Кракатау. Красноватое сияние, исходившее от вулкана, показалось мне угрожающим.

Меня зазнобило.

На поляне чувствовалось дыхание смерти. Здесь погибли люди, они умерли неестественной, насильственной смертью, и их смерть оставила следы. И хотя эти следы были невидимыми, тот, кто умел толковать тайные знаки природы, все же мог их почувствовать.

Тергард дошел до центра застывшего болота, простиравшегося там, где еще вчера вечером находилась деревня маюнде. Он наблюдал за битвой – конечно, с безопасного расстояния, но все же достаточно близкого, чтобы можно было разглядеть происходящее. Честно говоря, это ужасное зрелище испугало его.

Медленно повернувшись, магистр тамплиеров сделал шаг к огромному, наполовину затонувшему в грязи телу и остановился, осознав, чтолежит перед ним.

Тело адского червя лопнуло, словно сухое полено. Изогнувшись в агонии, оно раскололось на три части, как будто его ударили молотом. Даже сейчас, когда это создание было не более чем куском сгоревшего шлака, оно, казалось, распространяло вокруг себя зло. Это было творение сатаны. В этом Тергард не сомневался. Не важно, какими именами называли Дегона и его созданий, но Тергард, подумав об этом, ощутил странную смесь гордости и страха. Внезапно в нем зазвенела истеричная радость. Когда-то Балестрано сослал его на этот затерянный на самом краю мира остров, чтобы он мот уберечься. Это было наказание за то, что Тергард считал своим долгом, а Балестрано – ошибкой.

И он, именно он, Тергард – отверженный магистр, человек, впавший в немилость, имя которого даже самый жалкий оруженосец произносил с презрением в голосе, – примет участие в решающей битве, предшествующей Армагеддону. Именно он выступит на стороне истинного бога.

Если бы он не был таким уставшим, он расхохотался бы во все горло, осознав иронию этой мысли. Как всегда говорил Балестрано: «Пути Господни неисповедимы». Да, с удовлетворением подумал он, это действительно так. Они неисповедимы и полны неожиданностей – и прежде всего для этого старого дурака, который уселся на троне в Париже, возомнив себя пупом земли. Балестрано будет первым, кого он уничтожит, когда придет к власти.

Повернувшись, чтобы подойти к опушке леса, Тергард внезапно замер и взглянул на крошечный предмет, лежавший в грязи. Помедлив, он опустился на корточки, поднял находку и вытер краем мантии налипшую грязь.

Осознав, что он нашел, Тергард изумленно нахмурился. – Вот уж и вправду, пути Господни неисповедимы, – сказал он, вставая.

Тщательно спрятав находку в карман, он поспешным шагом вернулся к ожидавшим его солдатам.

Наступил день, а вместе с ним пришла тишина. В пещерах ничего не изменилось: все тот же красный мрачноватый свет, шипение лавы, наполнявшее лабиринт шепотом злобных голосов, подрагивание земли под ногами, будто дух Кракатау хотел напомнить Дегону о том, что он не единственный властитель этого острова.

И все же стало тише, хотя эта тишина царила по ту сторону слышимого, а молчание, тяжким грузом опустившееся на его душу, напоминало невысказанную вслух угрозу.

Дегон со смешанным чувством отчаяния и беспомощной ярости смотрел на бурлящее красное озеро внизу. Местами поверхность лавы застыла и стала черной, а жар, который даже ему не позволял задерживаться здесь дольше нескольких секунд, уменьшился. Лишь время от времени в лаве, глубоко под озером, что-то двигалось. Из мощной армии огненнорожденных ссаддитовосталась лишь жалкая кучка червей, в то время как вчера здесь были сотни его слуг.

Больше всего Дегона расстраивало не количество потерянных им ссаддитов, а тот факт, что это были самые крупные и сильные черви. Их количество не играло особой роли. Когда наступит ночь, их слуги придут из моря и принесут сотни новых ссаддитов, а если он пожелает, то и тысячи. И эти ссаддитыбыстро пополнят ряды его огненноносной армии.