Текст книги "Цикл Дегона. Книга 2. Печать силы"

Автор книги: Вольфганг Хольбайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Это действительно были великаны – все как один не ниже шести футов, а ширина их плеч вдвое превышала привычные для нормальных людей параметры. Даже мне, знавшему, что такая чудовищная внешность обусловлена тяжелыми глубоководными костюмами, это зрелище показалось пугающим.

Пока люди с «Наутилуса» стояли полукругом возле веревочной лестницы, ожидая, когда последний из них поднимется на борт, я подошел к Хармфельду. Капитан «Цуйдермаара», отбежав к поручням на противоположной стороне корабля, выпученными глазами смотрел на ужасные фигуры. Вокруг него сгрудилась вся команда. Большинство матросов были вооружены, но их тоже парализовал страх, как и лейтенанта.

– Отдайте своим людям приказ опустить оружие, – поспешно сказал я. – Один-единственный выстрел приведет к катастрофе!

Конечно же, Хармфельд и в этот раз не отреагировал на мои слова. Но его люди все поняли, да и вид этих мрачных гигантов убедил их в том, что ко мне лучше прислушаться. Один за другим они опустили винтовки, и я наконец-то вздохнул с облегчением.

Тем временем на борт «Наутилуса» поднялся последний человек. Обернувшись, я увидел, как к нам с Хармфельдом двинулись три кошмарные фигуры. Одна из них была на голову выше остальных, и мне даже не пришлось смотреть сквозь окошко на шлеме, чтобы узнать ее.

– Рольф! – радостно воскликнул я. – Вы пришли как раз вовремя!

Подойдя ко мне, слуга Говарда покачал головой.

– Вот так с тобой всегда. – Вздохнув, он неторопливо снял шлем и опустил его перед собой на палубу. – Только оставишь без присмотра – и ты сразу находишь себе приключение.

– Что все это значит, Крейвен? – прохрипел Хармфельд. – Вы знаете… этих людей?

– Несомненно, это так, mon ami, – ответила одна из фигур. – Насколько я понимаю, вы капитан этого великолепного корабля?

Уставившись на человека в водолазном костюме, Хармфельд не произнес ни слова. Поднеся, как и Рольф, руки к голове, Немо снял шлем и передал его своему спутнику. Узкое изможденное лицо аскета с белыми волосами, показавшееся из-под водолазного шлема, комично смотрелась на фоне чудовищного костюма.

– Позвольте отрекомендоваться. Меня зовут Немо. Капитан Немо. А вы…

– Харм… Хармфельд, – пробормотал лейтенант. – А вы… Немо? Тот самыйНемо?

– Да, друг мой, тот самыйНемо. – По губам легендарного капитана скользнула улыбка. Подняв руку, он указал металлической лапой на своих спутников, включив и меня, и спокойно произнес: – Все это мои люди, mon capitain. И, как вы уже совершенно верно заметили, в случае с месье Крейвеном речь идет о моем добром знакомом. Можно даже сказать, друге. – Он нахмурился. – Я вижу, он в наручниках. Что он сделал?

Хармфельд побледнел еще сильнее.

– Ничего, – поспешно заверил он. – Наверняка произошла… ошибка.

– Мне тоже так кажется, mon capitain, – согласился Немо. – Очень жаль, что пришлось немного повредить ваш великолепный корабль, но время поджимало, а ваши пушки могли нанести ущерб «Наутилусу».

– Что вам от нас надо? – пробормотал Хармфельд.

– Учитывая нехватку времени и сложившиеся обстоятельства, это, к сожалению, не так-то просто объяснить, – ответил Немо. – Вынужден попросить вас сопроводить меня на борт моего корабля, друг мой. Там вы узнаете все необходимое.

– Так что, я ваш… пленник? – спросил Хармфельд.

– Я бы предпочел другое слово. – Немо вздохнул. – Но, несомненно, можно сказать и так. Проще говоря, мы берем ваш корабль на абордаж.

– Так, значит, то, что рассказывают о вас, правда! – в ярости выпалил Хармфельд. Он уже поборол свой изначальный страх и сумел взять себя в руки. – Вы просто подлый пират!

– Прошу вас, mon ami! – с обиженным видом воскликнул Немо. – Я ни в коей мере не собираюсь заниматься пиратством. Дело в том, что мы прибыли сюда по совершенно определенной причине. Вскоре вы все узнаете. Сейчас скажу лишь, что нам необходим ваш корабль.

– Зачем? – осведомился Хармфельд.

– Чтобы эвакуировать жителей этого несчастного острова.

– Эвакуировать? – изумился Хармфельд. – Что вы имеете в виду? Что за чушь?

– Боюсь, что это не чушь, – печально произнес Немо. – Это ведь остров Кракатау, не так ли?

Хармфельд кивнул.

– Ожидается извержение вулкана, мой капитан, – продолжил Немо. – Через два дня этот остров чудовищным взрывом снесет с лица земли.

Существо вгрызалось все глубже и глубже в землю. Оно давно уже оставило позади гору и остров, пробурив даже древнейший гранит морского дна. Однако оно по-прежнему было устремлено к своей цели. Его тело, горячее, как ядро Солнца, оставляло на земле огненную рану – пламенный канал, наполненный кипящей лавой и жаром. Но оно продолжало двигаться.

Ссаддит на мгновение остановился, оторвавшись от утоления своей извечной жажды. Вокруг ужасного адского червя горели камни, и он, движимый инстинктами, слышал мрачный зов, который манил его к огненному центру Земли. Там была его цель. Там, в кипящем сердце Земли, где еще живы были воспоминания о молодости этой голубой планеты, он обретет свое предназначение. Даже если он погибнет в объятиях огненной магмы, это уже не будет иметь никакого значения. Движение туда было единственной целью существования ссаддита, как и целью его бесчисленных соплеменников, сейчас ютившихся в кипящем озере лавы вулкана Кракатау. Они были готовы последовать за ним, как только он достигнет места своего предназначения.

Темницы ТУЛЬСАДУУНОВ.

«Наутилус» остановился у борта корабля. Огромный люк на башне открылся, и один из людей Немо установил трап, так что мы смогли перейти на подводную лодку, не надевая костюмов. Хармфельд больше не противился тому, чтобы принять «приглашение» Немо и перейти на борт «Наутилуса». Но это, вероятно, объяснялось не тем, что голландец осознал необходимость предпринятого им шага, – просто он был слишком шокирован услышанным и увиденным, чтобы оказать достойное сопротивление. Я был немного разочарован тем, что не встретил в башне «Наутилуса» Говарда, однако Немо объяснил мне, что тот ожидает меня и капитана «Цуйдермаара» в салоне, так что я поспешно сбежал по винтовой лестнице в центральное отделение корабля.

Наша встреча была сердечной, как и можно было ожидать после всего, что произошло. Говард заключил меня в свои объятия и сжал так крепко, как обняла бы мать сына, которого считала погибшим. Какое-то мгновение я пережидал его бурную радость, а затем, высвободившись из объятий, отошел на шаг и осмотрел его с головы до ног.

Говард выглядел плохо: на лице пролегли глубокие серые тени, глаза лихорадочно блестели. Вряд ли это можно было списать на возбуждение от встречи. Когда он вынул из кармана пиджака сигару и закурил, я заметил, как сильно дрожат его руки.

– Рад видеть тебя вновь, мой мальчик, – повторил он раз в тридцатый. – Я уже потерял всякую надежду.

– Ну ты же знаешь, нас так просто не возьмешь, – рассмеялся я.

Говард улыбнулся, но глаза его оставались серьезными. Он сел и, стряхнув пепел сигары на пол, указал на стул напротив. Прежде чем сесть, я взглянул на дверь. Полукруглая стальная пластина уже закрылась.

– Я попросил, чтобы нас на несколько минут оставили одних. – Говард совершенно верно понял мой взгляд. – Нам нужно многое обсудить. А времени у нас мало. Что произошло?

Прежде чем ответить, я выдержал паузу. У меня на языке вертелась тысяча вопросов, самым главным из которых был вопрос о том, почему «Наутилус» внезапно появился здесь – и не просто бог знает как далеко от шотландского побережья, а еще и в прошлом. Но я слишком хорошо знал Говарда и понимал, что все равно не получу ни одного ответа, пока не утолю его жажду познания. Итак, я устроился поудобнее и рассказал ему обо всем, что произошло со времени нашей последней встречи – об отчаянной одиссее «Дегона» и моей встрече с таинственным врагом ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Я закончил свой рассказ тем, что произошло на Кракатау. Слушая меня, Говард не произнес ни слова, но, поскольку он даже не пытался контролировать свою мимику, я сумел распознать его истинные чувства. Очевидно, мало что из услышанного удивило его.

После того как я завершил свой рассказ, Говард некоторое время молчал. Я же не выдержал и взорвался:

– Что все это значит, Говард? Как «Наутилус» вообще попал сюда? Откуда вы узнали, где я, и что имел в виду Немо, говоря, что этот остров будет снесен с лица земли?

– Наш добрый друг Немо иногда злоупотребляет высоким стилем. – Говард улыбнулся. – Но он прав, Роберт. Тебе что, действительно ничего не говорит название острова Кракатау? Подумай! С тех пор прошло около двух лет.

Я попытался вспомнить, но на ум ничего не пришло, и я лишь покачал головой. Два года назад я как раз приехал в Лондон, желая разобраться в тайнах, оставленных мне в наследство вместе с огромным отцовским состоянием. Тогда я почти не обращал внимания на то, что происходило в мире.

– Два года назад… То же, что и сейчас, – сказал Говард. – Здесь произойдет извержение вулкана. Одно из самых больших в истории человечества.

– И что? Нет возможности… это предотвратить?

– Как предотвратить то, что уже произошло, Роберт? – Говард печально покачал головой. – Мы можем лишь попытаться забрать с острова как можно больше людей, прежде чем разразится катастрофа.

– Так, значит, поэтому Немо взял «Цуйдермаар» на абордаж?

– Да. – Говард кивнул. – У нас не было времени на долгие объяснения. В нашем распоряжении всего сорок восемь часов, чтобы эвакуировать население Кракатау, убраться отсюда и выйти побыстрее в море. У этого голландского корабля времени еще меньше. Он должен достичь порта до того, как начнется цунами.

Вздохнув, Говард встал, а через некоторое время вернулся с потрепанной морской картой. Несколько точек на карте были отмечены красным.

– Тем не менее у нас есть некоторое преимущество, – произнес он, разворачивая карту. – Правда, небольшое. Учитывая, что нам известно, насколько сильной была ударная волна и куда она пошла, мы можем точно сказать капитану «Цуйдермаара», куда ему плыть, чтобы выжить.

– А как же… все остальные? – запнувшись, спросил я. – Дегон, и Шеннон, и…

– У нас нет времени, – перебив меня, повторил Говард. – На этом острове живет около тысячи человек. Вряд ли мы сможем спасти всех, но дорога каждая секунда. Твой рыбомордый друг взлетит на воздух вместе с вулканом.

– Как и Шеннон, – мрачно добавил я.

– Боюсь, что так. – Говард опустил глаза. Помолчав, он пристально посмотрел на меня. – Он тебе дорог, да?

– Я… я не знаю… – уклончиво ответил я. – Всего пару дней назад я думал, что он мой друг, но сейчас…

Я тщетно пытался подыскать подходящие слова. Как я мог выразить то разочарование и тот ужас, которые вызвали во мне перемены, происшедшие с Шенноном?

– Мы ничем не можем ему помочь, – тихо произнес Говард. – Если он действительно пошел к Дегону.

– Я могу попытаться вытащить его оттуда.

Говард рассмеялся, но смех его был грустным.

– Это после всего, что ты мне рассказал? Ты с ума сошел, мальчик мой.

– По крайней мере, он не предатель, – послышался голос за моей спиной.

Говард вздрогнул и рассерженно поджал губы. Оглянувшись, я в последний момент подавил испуганный вскрик.

Панель беззвучно отодвинулась в сторону, и в комнату вошли Немо, Рольф и капитан Хармфельд в сопровождении двух матросов «Наутилуса», которые, казалось бы, случайно встали слева и справа от голландца. С ними была молодая темноволосая девушка, в ярости глядевшая то на меня, то на Говарда.

– Дженнифер! – воскликнул я. – Как ты попала сюда?

Вскочив, я подбежал к ней, но Дженнифер, не обращая на меня никакого внимания, подошла к Говарду.

– Это так вы держите свое слово, Лавкрафт? – прошипела она. – Мы договаривались совсем о другом.

– Чушь, – попытался оправдаться Говард. – Мы договаривались о том, что привезем вас сюда, не более. А если и нет, то речь идет о жизни людей, так что говорить о данном мною слове нужно с учетом сложившейся ситуации.

– Что все это значит? – удивился я.

– Тебе лучше спросить об этом своего друга Говарда! – рявкнула Дженнифер. – Мы заключили договор.

– Договор? – Я недоуменно посмотрел на Говарда.

– Да, это правда, – признался он. – Мы обещали отвезти ее к Дегону. В ответ она должна была сказать нам, где ты, – с ударением на последнем слове произнес он.

– И вы меня обманули, – возмутилась Дженнифер. – Я сдержала свое слово и привела вас к Крейвену. А теперь отведите меня к Дегону.

– Деточка, – начал Говард, – это…

– Мы с вами условились, Лавкрафт, – перебив его взмахом руки, повторила Дженнифер. – Я сдержала свое слово. Теперь настала ваша очередь. А если нет…

Она не договорила, но молчание лишь усилило оттенок угрозы, прозвучавший в ее словах. Говард упрямо сжал губы, однако я чувствовал, что за его гневом скрывается страх, причины которого я не понимал.

Прежде чем он успел ответить и еще больше усложнить ситуацию, я поспешно встал между разъяренными скандалистами, чтобы заслонить их друг от друга.

– Дженнифер, – вмешался я, – почему бы тебе не рассказать, что произошло? Может, мы найдем какое-то решение.

– Нечего тут рассказывать! – возмущенно воскликнула она. – Я заключила сделку с Лавкрафтом и Немо. Я сказала им, где вас найти, а за это они пообещали отвезти меня к Дегону.

– А зачем? – поинтересовался я. – Зачем тебе все это?

– Вас это не касается, – отрезала она.

– А по-моему, касается, – возразил я. – Мне тоже нужно найти Дегона, пока все здесь не взлетело на воздух. Но если я буду помогать тебе, то должен знать, на чьей ты стороне, Дженни.

– Ты что, не понимаешь, Роберт? – тихо спросил Говард. – Да ты посмотри на нее. Она же его любит! Она любит это чудовище!

Его голос так и сочился презрением. Что касается Дженнифер, то она вздрогнула, как от укуса тарантула, а затем бросила на Говарда такой злобный взгляд, будто собиралась кинуться на него с кулаками.

– И что, вы будете спорить? – холодно спросил Говард, с иронией посмотрев на Дженнифер.

– Говард, черт побери, что ты такое говоришь? – рявкнул я, едва сдерживая свой гнев.

Ответа я не получил, но яростный блеск в глазах Говарда лишь усилился. Я повернулся к Дженнифер и попытался улыбнуться. Признаться, улыбки у меня не вышло.

– Это правда? – спросил я. – Ты все еще любишь Дегона? Он же бросил тебя и всех остальных в беде!

– А если и так? – Девушка упрямо выпятила подбородок.

– А если так… – с сожалением произнес я, – то я не могу тебе помочь, Дженни. Ты должна понимать это. Дегон – наш враг, причем не только наш.

– Вот как? Неужели?

Я осекся. Она произнесла эти слова тоном капризного ребенка, который пытается определить, насколько далеко ему позволят зайти. И все же я прислушался к ней.

– Что ты имеешь в виду? – уточнил я.

– Почему бы вам не пойти со мной и не спросить у него самого? – Глаза Дженнифер заблестели.

Я хотел ответить, но не смог. Дженнифер ненавидела меня, и это было очевидно. Я догадался об этом в тот самый момент, когда увидел ее глаза. Она ненавидела не только меня, но и Говарда, Немо и вообще всех, кто был здесь, ибо сейчас испытывала наибольшее разочарование в своей жизни. Я не знал, о чем они договаривались с Говардом, но, судя по всему, она выполнила свою часть сделки. И если Говард откажется от соглашения, Дженнифер воспримет это как предательство. Если вдуматься, то это и было предательством, несмотря на то что у Говарда и Немо имелись веские причины вести себя подобным образом. Но предательство остается предательством, как ни крути.

А еще я прекрасно понимал Дженнифер, поскольку на собственном опыте испытал муки любви. Мне тоже пришлось пережить разочарование, и я до сих пор ощущал боль, хотя прошло уже больше двух лет.

Опустив голову, я какое-то время молчал, а потом повернулся к Говарду.

– Итак, ты продолжаешь настаивать на своем?

– «Наутилус» не сдвинется с места, – отрезал Говард, и я понял, что уговаривать его бесполезно.

– Хорошо, – ответил я. – Тогда я пойду вместе с Дженни.

– Ты что, хочешь… – выдохнул Говард.

– Завтра утром, – перебил я его, повысив голос, – мы уйдем вдвоем. Мне нужна лишь чистая одежда и винтовка. А еще сутки времени. У меня они есть?

Не ответив, Говард вопросительно посмотрел на Немо. Капитан «Наутилуса» едва заметно кивнул.

– Хорошо. – Голос Говарда звучал как-то странно – в нем был не только гнев, но и что-то еще. – Сутки, Роберт. Двадцать четыре часа. Ни минуты дольше. Послезавтра на восходе солнца мы погружаемся, будешь ты на борту или нет. Если мы останемся, это будет означать смерть для всех нас.

На берегу царило безмолвие смерти. Было невероятно тихо, и даже монотонный плеск прибоя доносился как будто издалека, хотя волны целовали песок в нескольких шагах от нас.

На исходе ночи крики и выстрелы затихли, а пожары погасли один за другим. Дома, стоявшие на берегу, превратились в черные скелеты, образовав стену между прибоем и склоном горы. В воздухе пахло гарью, и местами к небу еще поднимались струйки дыма. Мне даже не нужно было видеть зеленовато-белый след слизи с блестящими вкраплениями, чтобы понять: в этом городке не осталось ничего живого.

– Погодите-ка, – сказал Хармфельд, видя, что я собираюсь пойти вперед. – Что-то здесь не так.

– Неужели? – усмехнулся я. – И как вам удалось это заметить?

Нахмурившись, Хармфельд с досадой взглянул на меня, а потом повернулся к морю, где огромной плавучей крепостью высился «Цуйдермаар». Корабль приблизился к побережью настолько, насколько это вообще было возможно для судна такого размера. Подплыви корабль поближе – и он мог бы сесть на мель. И все же «Цуйдермаар» находился в полумиле от берега. Даже «Наутилус», башня которого выдавалась из моря неподалеку от корабля, казалось, был невероятно далеко от нас.

Это зрелище напомнило мне о Говарде и Рольфе, моих единственных друзьях. Они остались на этом корабле. Глядя на пенистые гребешки прибоя, я взгрустнул. Всего пару часов назад я даже не надеялся увидеть их вновь, и все же наша встреча прошла совсем не так, как мне хотелось бы.

Почему мы с Говардом, столь уважая и любя друг друга, непрерывно ссорились? Что было причиной тому? Может, мы слишком похожи или, наоборот, очень разные? А может, все дело в том, что человеку противопоказано ежедневно соприкасаться со злом, иначе он сам может стать злодеем? Наверное, Говард был прав, когда чуть ли не в шутку сказал: «Знаешь, мальчик мой, это то же самое, что копаться руками в грязи. Можно отбросить грязь, но тебе не смыть ее с рук».

Отогнав от себя неприятную мысль, я, несмотря на приказ Хармфельда, сделал шаг вперед, злорадно наблюдая, как капитана и его людей окатила волна. Дженнифер тоже шла ближе к краю плато, хотя она-то уж точно не боялась воды. Увидев, как разозлился Хармфельд, она улыбнулась. Голландец, ругаясь, подошел ко мне и посмотрел на сгоревший город.

По мере того как он переводил свой взгляд с одного сожженного дома на другой, выражение его лица становилось все напряженнее. Сам того не замечая, лейтенант опустил ладонь на рукоять сабли, висевшей у него на боку. Здесь не было никаких признаков жизни. Впрочем, нас это не удивило. Но здесь не оказалось и мертвецов. И это было еще хуже.

Мы медленно продолжали идти в окружении десятка людей, которые вызвались сопровождать меня и Хармфельда. Все молчали, и даже Дженнифер выглядела напуганной, когда мы вошли в сожженный город. Странно, но сам город показался мне вполне мирным.

Неподалеку от дороги, ведущей к порту, где причалил наш пинас, в прибое качались с полдесятка рыбацких лодок. Немного севернее из воды торчали остатки полусгнившего судна, оставленного здесь несколько лет тому назад. Видимо, никому так и не пришло в голову вытащить его на берег. На полпути между линией прилива и самим городком стояло покосившееся здание таверны, в которой меня и Шеннона чуть было не линчевали пару дней назад. Через открытую дверь забегаловки мы спокойно заглянули внутрь, чтобы удостовериться, что там, как и везде, пусто. По прихоти случая это было одно из немногих строений, уцелевших во время пожара. У него даже стены не почернели.

Хармфельд, махнув рукой, отослал одного из своих солдат в таверну и, убрав руку с рукояти сабли, вытащил револьвер. Щелчок, с которым он взвел курок, прозвучал в жутковатой тишине как удар хлыста.

Мы пошли дальше, стараясь держаться поближе друг к другу. Волны размеренно накатывались на песок, ветер играл засохшим мусором и хлопал ставнями, но нигде не было ни малейших признаков жизни. Люди Хармфельда разбежались по городку, обыскивая дома, но все было тщетно.

Городок опустел. Выжившие – если таковые и были – исчезли вместе с мертвецами. И спасательной командой с «Цуйдермаара», посланной лейтенантом.

– Что же здесь произошло? – прошептал Хармфельд дрогнувшим голосом.

Я не хотел отвечать на этот вопрос и промолчал.

Пройдя через город, мы остановились прямо перед густой зеленой стеной джунглей. Хармфельд избегал моего взгляда, но я видел, что он все время смотрит вверх, на вершину Кракатау. Гора плевалась огнем, однако в ярком свете утреннего солнца эта картина казалась невообразимо эстетичной. В ней не было ничего угрожающего. Совершенно ничего.

– Я просто не могу в это поверить, – пробормотал Хармфельд. – Все эти люди… На острове почти шестьсот жителей, и… – Запнувшись, он шаркнул ногой по земле и резко поднял голову. – Скажите мне правду, Крейвен! – В его голосе зазвучала мольба. – Это ведь все неправда? Это просто трюк ваших друзей, разыгранный для того, чтобы я не оказывал сопротивления!

– К сожалению, вы ошибаетесь, капитан, – ответил я. – Боюсь, что извержение вулкана произойдет именно в тот момент, который предсказал Немо.

Глаза Хармфельда округлились от удивления, но тем не менее он поверил мне.

– Да кто вы такие? – тихо спросил он. – Вы что, ясновидящие?

– Иногда, – ответил я.

Казалось, лейтенант хотел что-то добавить, но ограничился всего лишь кивком. Резким движением спрятав револьвер в кобуру, он сказал:

– Я прикажу своим людям еще раз обыскать город, прежде чем мы вернемся на корабль. Нужно окончательно удостовериться…

– Немо это не порадует, – не дав ему договорить, возразил я. – У нас слишком мало времени.

– Мы ведь должны эвакуировать остров, не так ли? – вскинулся Хармфельд. – А это значит, что нам нужно спасти людей. Поэтому я хочу начать спасательную операцию прямо здесь и сейчас.

Он сжал руку в кулак, но его гнев схлынул так же быстро, как и появился.

– А вы действительно хотите подняться туда? – спросил Хармфельд, мотнув головой в сторону вулкана.

– Да, – ответила вместо меня Дженнифер. – Но мы вернемся, капитан. Не волнуйтесь.

Хармфельд кивнул, но было видно, что он совсем не уверен в этом.

– Вот дурак, – пробормотал Говард. – Проклятый дурак с замашками романтика! Он же убьет себя!

В ярости ударив кулаком по столу, так что чернильница и карандаши подпрыгнули, он вытащил из нагрудного кармана пиджака свою знаменитую черную сигару и прикурил ее.

– Ты мог бы задержать Роберта, – сказал Немо, занявший место по другую сторону карточного стола. – Почему ты этого не сделал?

– Задержать? – Говард выпустил в воздух облако синего дыма. – Ты плохо знаешь этого парня, иначе не говорил бы так. Легче остановить извержение Кракатау голыми руками, чем удержать его, если он что-то задумал.

Говард так яростно затянулся сигарой, что ее кончик вспыхнул белым огоньком.

Немо демонстративно закашлялся.

– И почему ты такой нервный? – тихо спросил он. – Тебя злит тот факт, что Роберт ушел, или же то, что он ушел против твоей воли?

– Если он не вернется, все пропало, – вскинулся Говард. – Ты это понимаешь? Роберт такой же упрямый, каким был его отец в этом возрасте. Всегда пытается пробить головой стену. Когда-нибудь он натолкнется на такую стену, о которую разобьет себе лоб.

Нам потребовалось всего лишь три часа, чтобы преодолеть путь от побережья до скал, и все же мне казалось, что я пробежал миль тридцать. Жара даже в тени джунглей была невыносимой, а еще мне досаждали разнообразнейшие москиты, комары и другие кровососы южного полушария, которых, в отличие от других животных, нисколько не смущал звук наших с Дженнифер шагов. По крайней мере, мне так казалось. Уже после нескольких минут хождения по лесу у меня зудело все тело.

Со смешанным чувством удивления и едва скрываемой зависти я залюбовался Дженнифер, идущей рядом со мной. Каким-то образом ей удавалось двигаться с элегантностью и грацией настоящей леди, хотя вот уже на протяжении трех часов она наравне со мной пробиралась сквозь заросли, проходила, раздвигая колючие кусты и уклоняясь от низких веток, норовящих ударить ее в лицо. И при этом она даже ни разу не поцарапалась.

Кстати, на ней не было ни одного комариного укуса…

Через некоторое время темно-зеленые сумерки вокруг нас начали светлеть, а к аромату леса примешался соленый запах моря.

Запыхавшись, я остановился и махнул Дженнифер рукой.

– Что случилось? – нетерпеливо спросила она.

– Ничего. Мне… просто нужно передохнуть, вот и все, – запнувшись, ответил я. Заметив, что она нахмурилась, я виновато улыбнулся. – Путь вниз будет очень тяжелым. Тебе тоже стоит немножко отдохнуть.

– Во всем этом не было бы необходимости, если бы Немо и Лавкрафт сдержали свое слово, – с раздражением сказала Дженнифер.

Помедлив, она опустилась рядом со мной на бревно и закрыла глаза. Я заметил капельки пота на ее лбу, к тому же дыхание девушки было немного учащенным. Но не настолько, как у человека, бредущего три часа по джунглям.

– На «Наутилусе» мы преодолели бы это расстояние за полчаса, – вынужден был признать я, – но у Говарда были причины, чтобы не делать этого. Поверь мне… он не…

– Не предатель? – рассердившись, перебила меня Дженнифер. Она зло рассмеялась. – Ты это хотел сказать?

– Ты могла бы приплыть сюда, – попытался оправдаться я, ибо был поставлен в тупик ее внезапным взрывом гнева.

– Я-то могла бы, – ответила Дженнифер. – А ты?

– Я? – Я не сразу понял, что она имеет в виду.

– Не ломай комедию, – презрительно усмехнулась Дженнифер. – Ты ведь пошел со мной вовсе не для того, чтобы помочь мне или сдержать слово, данное Лавкрафтом. – Она махнула рукой в сторону побережья. – Ты так же заинтересован в том, чтобы спуститься туда, как и я.

Взглянув на нее, я кивнул.

– Да, – подтвердил я, чувствуя, как во мне нарастает боль. – Видишь ли, там, внизу, мой друг. И если он жив, то я заберу его оттуда.

– Друг, – Дженнифер произнесла это слово как ругательство. – И это после всего, что ты рассказывал о нем? – Она зло рассмеялась. – Я думаю, что с твоими друзьями тебе не нужно врагов, Роберт.

– А Дегон? – возмутился я. – Дай мне логическое объяснение тому, как можно любить создание, которое даже не является человеком.

Резко встав, Дженнифер мотнула головой в сторону побережья.

– Пойдем, – сказала она.

Этих матросов язык бы не повернулся назвать слабаками. Они были совершенно среднестатистическими морпехами: высокие и загорелые, с игравшими под сине-красными полосатыми рубашками мышцами. Но их сил едва хватало на то, чтобы удерживать вырывавшегося маюнде. Туземец весил не больше половины любого из своих противников, однако он отчаянно дрался, царапался и кусался, оказывая крепким парням достойное сопротивление.

В конце концов одному из матросов это надоело, и он решил проблему по-своему. Прицельный удар в челюсть – и туземец обмяк в их руках.

– Признаться, я думал, мы собираемся спасать этих людей, – вздохнув, произнес Говард, – а не разбивать им череп.

– Если бы мы хотя бы могли говорить на их языке, – пробормотал Немо. – Как, черт побери, я должен объяснять людям, что мы хотим их спасти, если я даже не могу сказать им «добрый день»?!

Говард промолчал. Он прекрасно понимал обеспокоенность Немо. Дело было не только в том, что его людям приходилось отлавливать маюнде практически по одному, чтобы отвести их на борт «Цуйдермаара». И даже не в том, что часто им просто не удавалось найти туземцев, поскольку они прятались в джунглях, не подозревая, что тем самым обрекают себя на верную смерть. Настоящие трудности только начинались.

Говард старался даже не думать о том, что может случиться, когда на борту корабля окажутся триста или четыреста дикарей, считавших, что их везут в рабство.

Но у них не было другого выбора. Через несколько часов остров Кракатау просто исчезнет.

В этот момент одна из лодок подплыла к «Цуйдермаару», водоизмещение которого не позволяло приблизиться к берегу ближе, чем на три четверти мили. К лодке сбросили веревочные лестницы, и матросы принялись за непосильную задачу – им нужно было как можно быстрее поднять на борт корабля визжащих и отбивающихся маюнде.

Спасательная акция все больше и больше превращалась в потасовку между спасателями и теми-кто-не-хотел-чтобы-их-спасали.

Молча понаблюдав за этой суматохой, Немо вздохнул и повернулся к Говарду.

Так ничего и не сказав, он устало пошел на «Наутилус».

Хотя сейчас я впервые видел вход в пещеру при дневном свете, он показался мне еще страшнее, чем раньше. Вход напоминал раскрытую пасть чудовища, готового проглотить любого, кто осмелится войти в него. Зловещий накал, видневшийся внутри горы еще ночью, сейчас усилился, и даже при свете солнца можно было заметить его сияние в конце тоннеля.

Здесь было жарко. Невыносимо жарко. Изнутри горы веяло дыханием ада.

– Чего ты ждешь? – возмутилась Дженнифер.

Она уже пошла вперед, успев преодолеть большую часть тоннеля, между тем как я остановился у самого входа. Я держал наготове винтовку, данную мне Хармфельдом, но, конечно же, понимал, что оружие вряд ли поможет мне в том, что нас ожидало.

– Не так громко! – предупредил я.

Дженнифер вздохнула.

– Почему? – упрямо спросила она. – Ты что, боишься, что нас услышат скалы?

Раздраженно взглянув на нее, я еще раз оглянулся, а затем бросился вдогонку.

– Возможно, – с некоторым опозданием ответил я. – Нужно быть осторожными. Люди Дегона…

– У Дегона, – перебила меня Дженнифер странным тоном, – сейчас другие дела, поверь мне.

– Это всего лишь предположение или ты знаешь наверняка?

– Я это знаю.

– Но ты, разумеется, не расскажешь мне, откуда ты это знаешь, – не скрывая иронии, произнес я.

– Разумеется нет, – с едкостью в голосе подтвердила Дженнифер.

Вздохнув, я поднял винтовку повыше и прищурился, ожидая, когда мои глаза, привыкшие к яркому свету солнца, отраженного от поверхности моря, привыкнут к красной полутьме пещеры. Впрочем, мне все равно не удалось ничего рассмотреть. Перед нами была тень, а местами вообще абсолютная темнота, в которой могла бы спрятаться целая армия, и ее бы никто не заметил.

По мере того как мы двигались по коридору, чувство опасности, охватившее меня, становилось все сильнее. Вход за нашими спинами превратился в небольшое пятно, а мрачный свет лавы усилился. Жара стала просто чудовищной. Скальная порода, по которой мы шли, была настолько горячей, что я чувствовал ее тепло сквозь подошвы ботинок.