Текст книги "Омут. Книга вторая. Углы"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Почему ты так думаешь? – неужели она влюблена в него, просто не верится, а в той реальности Тим был ее идолом.

– Сама посуди, кому я могу понравиться? – при этом Мередит явно не напрашивалась на комплименты.

– Да брось ты, – я стукнула ногой о пол, – ты очень даже симпатичная молодая леди.

– Нет, Дора, это ты брось. Я всегда была в твоей тени, – она говорила, не глядя мне в глаза, – просто твоей некрасивой подругой.

– Ладно, возможно, в тень ты сама себя водрузила. Но несимпатичной ты не можешь себя называть, потому что это неправда, – вот и начался наш разговор о ее не самоуверенности.

– Ну, Дора, – заныла девушка.

– Молчать! Я сказала, значит, так оно и есть, – черт, откуда во мне это диктаторство, надеюсь, не превращусь в свою мать.

Девушка молча уставилась на меня. Да, я ее прекрасно понимала. Решив сгладить ситуацию, я улыбнулась на столько дружелюбно и мило, на сколько была способна и чуть ли не сюсюкающим голосом пролепетала:

– Мередит – ты очень симпатичная девушка, просто тебе не хватает уверенности в себе, но я убеждена, ты хороший человек, и окружающие оценят тебя по достоинству. И ты не должна это отрицать и уж тем более откидывать мысль, что можешь быть привлекательной для противоположного пола.

Во время моей тирады на ее лице пролетел калейдоскоп настроений и мнений, и возможно, ей хотелось возразить, но она просто не знала как. В общем, разговор был окончен, доужинали молча. Только время от времени визави поглядывала на меня. А на выходе она бросила взгляд в сторону стола с ребятами в красной форме. Я даже подозреваю, с чьим взглядом она желала встретиться, но не смогла, потому что Умник и близнецы ушли за несколько минут до нас.

Шли дни, часы, недели. Раз в три дня я навещала Шарлиз, чаще не получалось по ряду причин, но главной была одна – слишком много времени с ней проводила лично директриса и прочие преподаватели. С другой стороны, учиться всегда полезно.

В середине второй недели февраля я решила навестить Эмми. В ее мини-кафетерии была просто лихорадка в преддверии Дня Влюбленных. Сама Эмилия фактически не вылезала из кухни, заказы шли один за другим, и все желали чего-нибудь особенного. Она позволила мне войти в ту часть кухни, где, кроме нее, никого не было. Разумеется, я надела халат и помыла руки, будто ей нужна была моя помощь. Как выяснилось, нужна. Все свежие шоколадные штучки я складывала на поднос и выносила в первую часть кухни, где были разные повара и поварята. Я ставила на свободный стол поднос, чье содержимое они тут же разбирали и отдавали посудину мне обратно. Так продолжалось до позднего вечера. Эмми от напряга чуть ли не ругалась. И опять же, с другой стороны, все доставляло ей бешеное удовольствие. По сути дела, она не прилагала усилий, чтобы что-то состряпать. Просто брала фигурки – даже из пластмассы – и несколько секунд держала в руке, а потом уже шоколадными укладывала их на подносы. Пока я выносила один, девушка заполняла другой. При этом я не переставала поражаться изобретательности заказчиков да и самой Эмилии. Тут были и шоколадные ручки, и тарелки, даже целый чайный сервиз, и туфельки в натуральную величину, и когда-то бывшие мягкие игрушки – в общем все, на что хватит фантазии…

К одиннадцати часам людей и заказов не убавилось, посетители, конечно, понимали, что пора закрываться, но каждый надеялся, что его заказ еще успеют выполнить. В итоге, с испариной на лбу, Эмилия вышла к клиентам и хорошо поставленным голосом произнесла:

– Все, мои дорогие, на сегодня хватит. Завтра с открытия продолжим. Я буду рада вас всех вновь увидеть, – широко улыбнулась и велела закрывать двери.

Меня же попросила задержаться. Мы вместе дождались ухода и посетителей, и персонала кафетерия, пока не остались вдвоем. Эмми сняла фартук, я последовала ее примеру, сложила аккуратно. Казалось, она обдумывала что-то либо просто размышляла, как лучше преподнести некую новость.

– Ты в субботу придешь? – наконец задала она вопрос.

– Ой, – я поморщилась, – народу будет куча, не хочу в толкучке быть.

– Я могу зарезервировать тебе столик, если скажешь, на какое время. Ближе к вечеру у нас начнется показ фильмов о любви, – она прислонилась к прилавку со свернутым фартуком в руке.

– А какие фильмы? – любопытно, была ли Дора любительницей кино.

– Различные романтические комедии, подборку пока еще не делала, как видишь, совсем туго со временем, – она оглянулась вокруг, – вот еще и прибраться надо.

– Я помогу, – я живо загорелась идеей о том, что подборка у них пока не готова.

– Да ладно, я сама подмету.

– Нет, я о фильмах, – в моих глазах плясали огоньки желания быть полезной.

– А, ну, ладно, конечно, – девушка смятенно заулыбалась, – тогда я завтра утром дам тебе диски, которые есть.

– А сколько нужно фильмов?

– Нам разрешили работать до самого утра. Вот и считай, что в шесть часов вечера мы начнем показ и к трем-пяти часам утра закончим.

– Отлично, тогда я заскочу завтра, – хоть что-то интересное и полезное, а то не жизнь, а скукотища какая-то.

– Да, договорились, буду ждать тебя завтра, – я кивнула на ее слова и приготовилась уходить, но девушка меня остановила за руку, – ты ничего не хочешь мне рассказать? – серьезным тоном вопросила Эмми так, что даже сбила меня с твердой почвы понимания.

– Что-то, чего ты не знаешь? – уточнила я, а она лишь кивнула. С секунду я подумала и ответила, – нет.

– Ну, ладно, – ее взгляд то ли потускнел, то ли помрачнел, – тогда до завтра.

– Да, до утра, – улыбнулась я, приближаясь к выходу.

– Кстати, у нас в Академии появился новенький, – раздался голос за спиной, я обернулась с удивленным взглядом, – сам племянник директрисы, – ухмыльнулась она.

– Как его зовут? – на автопилоте поинтересовалась я.

– Антуан Ребьен, будет учиться на музыкальном факультете. Я сегодня мельком слышала, как девчонки им восхищались. Гениальный композитор и пианист в целом.

– Здорово, – а что еще я могла сказать, парень француз – знавала я одного француза, но познакомить не смогу.

– Если получится, завтра вас познакомлю, – новые нотки играли в ее голосе, похожие на скрытое покровительство – она решила найти мне парня или что?

– Ладно, – просто согласилась, – спокойной ночи? – спросила я, а то, быть может, у нее еще есть что сказать.

– Сладких снов, – промолвила Эмми, прослеживая взглядом мое отбытие из заведения.

По дороге в комнату я обдумывала новую полученную информацию, боясь, что не смогу уснуть.

Зря волновалась. Спала, как медведь в зимней спячке. А во снах, по обычаю, перед глазами проходила моя прошлая жизнь. Так что на утро я проснулась с мокрыми глазами. Вспомнила об Эмми и подборке фильмов, вздохнув, поднялась и отправилась умываться. После спокойно переоделась, собрала сумку и тихо вышла – Линда спала, как еще тот хорек… Ах, вновь, опять всплыли из подсознания мои сравнения людей с животными. Так любила я делать в школе, сравнивая одноклассников с разными зверьками. А ведь бывали и редкостные чудики. Давно это было, будто и никогда вовсе. Лет двести или триста назад, а, может, и вовсе несколько тысячелетий и миллионов лет до нашей эры, в первобытном мире, не на этой планете, в километрах солнечных лучей прочь. Давно… Всего-то год с небольшим назад. А Англия и вовсе несколько месяцочков. И все же, давно. Образы и лица не специально размываются в памяти, а отсутствие фотографий только ухудшает дело. Это жутко – бояться, что забудешь то, что раньше считал непоколебимой истиной. Но вот появился в жизни парень, обожающий играть со временем, и пошло-поехало, будто без него проблем не хватало. Убила бы…

Когда я подходила к мини-кафетерию, до моего слуха донеслись обрывки французских фраз. Пожалела, что почти ничего не понимаю по-французски, его учить надо было, а я – фехтовать да стрелять из лука. Но как говорится – после драки кулаками не машут. Будет время, буду изучать. Не устаю повторять, что познание нового и свершение открытий самое необходимое в жизни любого человека. Жизнь ведь такая интересная штука, в ней столько всего есть, что одной человеческой ее не хватит, чтобы все узнать и изучить. Известный факт, чем больше познает человек, тем больше он не знает. И философы древности размышляли на эту тему. Тот же Сократ: «Я знаю, что ничего не знаю» – ну, не гениально ли?

У самого входа в мини-кафетерий я обнаружила Эмми, беседующую с незнакомым молодым человеком. Внутреннее чувство подсказывало, что это и есть Антуан Ребьен, отсюда и французская речь.

– А вот и она, – по-английски произнесла девушка, когда я встала рядом, и мы обменялись дружескими чмоками в щечку.

– Антуан, верно? – я протянула ему руку.

– Все верно, – мягко пожал.

– А я Элль Г… – увидела огромные удивленные глаза Эмми и быстро поняла свою ошибку, – Дора. Прости, Дориана Рэй. Я просто задумалась, – попыталась выкрутиться.

После ряда дежурных фраз о погоде и настроении мы вошли внутрь. Эмми периодически поглядывала в мою сторону, пока набирала стопку дисков.

– Ты все сразу возьмешь? – стопка вышла, как Пизанская башня.

– Ух, не ожидала, что их окажется так много, – искренне призналась я, – давай сейчас только половину, а к вечеру приду за второй.

– Хорошо, – она отделила ровно половину и пододвинула ее ко мне.

Антуан пил горячий эспрессо, наслаждаясь его ароматом.

– Чудесный кофе, – похвалил он.

– Рада, что угодила, – улыбнулась ему Эмми, повернувшись ко мне, странным шепотом вопросила, – кто такая Элль Г.?

Вопрос застал врасплох, с другой стороны, я ждала его сразу. Не моргнув и глазом, соврала:

– Не знаю. А что?

– Когда ты представлялась Антуану, то сказала, что тебя зовут Элль Г. – кто она? – голос был строгим, требовательным и безапелляционным.

– Сказала же, – я запихнула в сумку последний диск и по слогам повторила, – не знаю, – взглянула на опухшую сумку, – до вечера, – и поспешила ретироваться.

– Удачного дня! – крикнул мне в след француз.

Вместе со звонком я влетела в аудиторию на занятие по рисунку. В этот день у нас была свободная тема, и мы могли написать портрет любого человека или даже нескольких. Мой карандаш сам по себе вывел сперва лицо Джея, но когда я обнаружила это, решила спрятать. Сняла лист с планшета и, закрутив в трубочку, засунула в пюпитр (это такая труба для хранения рисунков, чертежей и тому подобных). С нового листа на меня взиралась зарисовка Антуана. Но прежде, чем я подумала, что это племянник директрисы, в голове всплыло воспоминание о Франциске и его друге в пещере. Как же я сразу не догадалась? Друг Франциска и племянник директрисы был одним и тем же человеком. О, Боги! Ну, наконец-то Вы вспомнили про меня и прислали человека с большой земли, да еще с какими связями. Хм, это и вправду будет интересный День Влюбленных.

С подборкой фильмов я справилась успешно. По крайней мере, лично мне сам процесс понравился, а Эмми – конечный результат.

В субботу, начиная с шести часов вечера, народ в “Chocolatte” валил, как вода из бочки Данаид. Огромное количество столиков стояло в саду, что ароматно втекал в помещение. Несколько жидкокристаллических экранов было настроено на одну волну. Для меня Эмми зарезервировала столик на четверых, за которым мы сидели в мой первый раз после воскрешения. Она удивилась, когда я ей сообщила, что приду, скорей всего, одна. У прежней Доры всегда был парень на подхвате. Еще ее привело в смятение мое заявление, что мы с Тимом больше не друзья – он-то, кстати, и был обычно парнем на подхвате.

Но чтобы не сидеть за столиком одной, я пригласила Мередит и Михаэля. Все же втроем веселее. Умник запоздал на пару секунд, а скромная подруга чуть не лишилась чувств, когда он сел напротив нас с двумя букетами прекрасных роз – только мои были нежно-розовые, а у Мередит цвета глубокого бургунди. Чуть позже к нам подсел Антуан – вот не ожидала-то. Мне почему-то казалось, что он, что типа бой-френда Эмми, но парень лишь улыбнулся на мои слова.

Наконец, в мини-кафетерии за специальными столами расселись преподаватели – не все, конечно, но среди них была и директриса. Я подметила, что заказ они сделали приличный, следовательно, не на пять секунд заскочили. Пользуясь моментом, попросила Михаэля выйти вместе со мной.

– Зачем? – он как раз рассказывал какой-то засаленный анекдот.

– Срочно надо, – я тянула его за руку.

Парень сдался, взяв обещание, что наши братья по столику дождутся нашего возращения. Не останавливаясь и не оглядываясь по сторонам, я вела Умника в его же комнату.

– Зачем мы сюда пришли? – не понял он.

– Я должна навестить ее, – парень сразу догадался, о ком я говорю.

Вздохнул, интрига была снята. Уселся за свою аппаратуру и через мгновение скомандовал, что путь свободен. Я по обычаю, взяла карманную рацию.

А все дело в том, что, когда мы сидели в мини-кафетерии, я не слушала окружающих, моим вниманием даже фильм на экране не завладел. Я же просматривала его до этого, но вдруг в какой-то момент в моей голове проявился, словно фотография, план. Но прежде, чем просить кого-либо о помощи, было необходимо переговорить с Шарлиз.

– Нам нужно бежать с острова, – сразу начала я.

– Ты об этом и раньше говорила, но как? – девочка ела пирожные, которые я захватила по пути.

– Для начала ты должна быть твердо уверена, что можешь управлять своими способностями, а не они тобой.

– Но как мы это проверим вне клетки? И к тому же, ты, верно, забыла о поле страха, – напомнила она.

– Я про него помню. Только в твоих глазах его не вижу.

– Не знаю, с чем это связано, – с набитым ртом прочавкала Шарлиз.

– Когда я здесь, ты видишь страхи?

– Нет, с тобой надежно, – искренне призналась она, – поэтому они будто остаются запертыми в другой комнате.

– Именно это я и ожидала услышать, – сказала правду, – мне известен способ, как убрать энергетическое поле, из которого состоит твоя клетка.

– И как же? – без особого энтузиазма откликнулась девочка.

– Здесь появился один парень…

– Племянник директрисы, – подхватила она, а я удивлено воззрилась на нее, – просто она сама говорила, что он должен приехать.

В двух словах я описала ей, что за столиком в мини-кафетерии Антуан кинул пару слов о том, что у него способность, как у тети. Я сразу же подумала, что он может снять клетку, если директриса ее поставила. Но ведь это не все. Нам надо бежать с острова – это и так ясно. А для этого нужно, как минимум, средство передвижения – надеяться на помощь Тима глупо. Антуан прилететь сам не мог, а больших самолетов мы не видели, следовательно, его кто-то привез сюда. Если это не Тим, то значит, есть смысл предполагать, что на острове может быть двухместный вертолет. Достанем его, попросим Антуана вновь помочь – систему защиты острова – энергетическое поле ослабить в том месте, где мы будем пролетать. Только данный план нужно разработать до таких долей секунды, чтобы больше не ошибиться, раз и навсегда покинуть это место. Шарлиз слушала меня, периодически соглашаясь краткими кивками головы.

За нашем разговором следил Михаэль, значит, все слышал. Мы попрощались, и я ушла. В комнате Умник сидел один и пребывал в откровенном шоке. Парень не ожидал, что в моей головушке таились такие скверные мысли, как план побега. Но после неодобрения он тут же предложил свою помощь, более того, попросил взять его с собой. Молодому человеку не хватало приключений, адреналина.

Мы не возвращались к этой теме на протяжении нескольких недель. С Умником еще тогда условились, что как только все будет готово, приступим к исполнению плана. Все время, что Михаэль молчал, я была занята Шарлиз.

У нас вошло теперь в практику, что вместе со мной ее навестить приходил Антуан, который поклялся сохранить все в секрете. Он словно выключал клетку, и девочка могла выйти наружу, обнять нас и спокойно тренироваться. Камерами, как всегда, ведал Умник.

Я спрашивала Антуана, на каком самолете он прилетел, выяснилось, что я была права с предположением о двухместном вертолете. Более того, парень сказал, что видел два двухместных вертолета в общем ангаре. Осталось понять, как угнать их.

В очередной раз я шла с обеда и думала о том, как сильно изменились Мередит и Линда. И как-то сама по себе из архивов памяти выплыла Эйвери. Я осознала, что до сих пор ничего не знала о ее способности. Твердо решив заполнить этот пробел, отправилась напрямую к первоисточнику. Я долго и настойчиво тарабанила в дверь с номером 115М, но никто не открывал. При этом внутреннее чувство подсказывало, что внутри люди есть. Наконец, ключ по другую сторону двери нехотя заворчал. Михаэль выглянул смятенным и отчасти растерявшимся. Обратила внимание, что вокруг бедер огромное красное полотенце. Самые жуткие предположения зароились, как муравьи в преддверии осени.

– Мне нужно с тобой поговорить, – я собиралась войти в комнату, но хозяин не впускал.

– Прости, я сейчас немного занят, – стоять в таком виде ему явно было неловко.

– Ничего, это быстро, – я вновь сделала попытку, но он не давал пройти.

– Ну, так если быстро, может, позже обсудим? – переминался с ноги на ногу.

– Речь о твоей сестре, – вполголоса промолвила я.

Неким боковым взором я заметила слабое движение в его постели, только ее и можно было увидеть отсюда. Взглянув туда, потом с огнем догадки на него, я с силой оттолкнула дверь, чего парень явно не ожидал, и проследовала к постели. Замерев на секунду, слегка отогнула угол. От шока меня чуть ли не парализовало – под одеялом пряталась Мередит. Вот так номер! Нормально? Я, как не знаю кто, думаю о побеге, разрабатываю различные возможные варианты, хоть мы и остановились на одном. А он значит, развлекается. Какая безответственность… С другой стороны, это же была Мередит, которой было дико неловко в спешке одеваться, неся при этом абсолютный детский лепет.

В общем, Мередит напросилась вместе с нами – теперь нас четверо и два двухместных вертолета просто необходимы.

Способностью Эйвери оказался дар убеждения и веры в себя. Это объясняет, почему без нее Мередит стала забитой, а Линда, наоборот, стала слишком сильно задирать нос. Только вот не могла никак я в толк взять – зачем Эйвери быть обычной правой или левой рукой, если можно быть самой головой? Умник сказал, что и сам не знает, но ей это своего рода удовлетворение приносит.

Я знала лишь одного человека, который мог предоставить нам оба вертолета. Но как повлиять на нее, не знала. После непродолжительного разговора с Эйвери мне стало спокойнее. Она согласилась помочь только из-за брата.

Самое дорогое, что есть у каждой или почти у каждой женщины – это ее ребенок. Единственным возможным вариантом оказался Клод – сын Маделин. Эйвери буквально заманила его в комнату Умника, где мальчику предоставили обилие компьютерных игр под присмотром близнецов. Тем временем мы с Мередит отыскали Маделин и ввели в курс дела, упомянув, что ее сын у нас. Эйвери подоспела во время, рыбка была готова соскользнуть обратно в пруд, но ничего у нее не вышло.

Пока Эйвери и Михаэль совместно с Маделин пригоняли вертолеты к нормальной площадке, я и Мередит освобождали Шарлиз, которая неплохо владела собой. Что же делала Мередит, а вот что: рядом с клеткой девушка принялась петь на таких частотах, что поле разрушилось. В это время Антуан отвлекал свою тетю, дабы она неожиданно не нагрянула.

По рации Умник сообщил, что все готово. Мы шли по плану секунда в секунду. И честно признаться, я даже заподозрила неладное – уж больно гладко все шло. Чемоданы уже были в вертолетах. Эйвери отвела Маделин в сторонку, а француз, который прибежал почти следом за нами, тут же создал вокруг женщины на время клетку, подобную той, в которой долго пребывала младшая сестра Доры.

Быстро переобнимавшись на прощание, мы сели в вертолеты по двое: я и Шарлиз, Умник и Мередит. Как им управлять, я более или менее помнила. Мы успешно взлетели, миновали энергетическое поле острова, и далее парадом командовал Михаэль. Он говорил, что и как делать, но, по сути, я просто следовала за ним. Куда мы направились? Я знала только одно место, где легко затеряться и, более того, я имела четкое представление, где именно это можно сделать.

На горизонте был закат, баки полны топлива, вещи и необходимая аппаратура в сумках, деньги в кошельках. А в голове мысли о том, что в России сейчас должно быть еще холодно.

Часть Третья

1

Прошло почти две недели с того дня, когда я позвонила под собственным именем в Штаты и, притворившись больной, договорилась с теми, у кого жила на квартире в Москве год назад. Мои друзья были этому удивлены, и дать вразумительные ответы на их непроизносимые вопросы в глазах, я не могла. И спасибо им, что не спрашивали напрямую: откуда я так хорошо говорю по-русски или откуда знаю тех людей, в чью квартиру мы въехали. Лишь накануне вечером Шарлиз призналась, что считает мой план до идеала выверенным. Ей было не известно, что плана у меня никакого не было. И все, что с нами так хорошо сложилось – всего-навсего удача в чистом виде, так сказать, квинтэссенция или концентрат удачи, который дружелюбно подливала в нашу жизнь госпожа Судьба.

Все в квартире было в том состоянии, в котором я, по сути, ее и оставила. Это был положительный фактор. В самой большой комнате Михаэль разместил свою «лабораторию». Никогда бы не подумала, что может быть столько всяких штуковин и проводов, и железа, и прочих пластинок, которые буквально заполонили собой все пространство. Входить в «лабораторию» можно было только с его разрешения, а иначе, как заденешь что-нибудь, и полетит все кошке под самый мохнатый хвост.

В комнате поменьше разместились мы с девчонками. На двух кроватях и матрасе. Последнее я выбрала для себя, так как ложилась позже всех. Часто просто не могла уснуть и всю ночь сидела на кухне за столом с книгой в руках. Благо, книг в доме было предостаточно. А проводила я так ночи из-за того, что по ночам мне снились реальные кошмары, отчего я просыпалась вся в испарине и обнаруживала на себе взгляды взволнованных Мередит и Шарлиз. А бывало, мог и Михаэль прибежать. К снотворному я категорически отказывалась прибегать, потому что где гарантия, что кошмары не будут сниться? Большинство моих ночных ужастиков было связано либо с бабулей, либо с Джонсонами – и это было поистине ужасно.

Умник сотворил поддельные документы для всех нас. Нашими новыми именами и фамилиями стали: Михаэль – Макс Кристенс, я – его младшая сестра – Элизабет Кристенс, а Шарлиз – наша младшая сестра – Ребекка Кристенс, Мередит – хорошая подруга и девушка Умника – Стефани Дуглас. Также от лица некоего американского института он прислал письмо в московский вуз, что был рядом с домом всего в нескольких остановках метро. В письме было сообщение о трех ребятах, которые приедут по программе обмена студентов. Конкретная дата не указывалась, впрочем, как и дата возвращения этих ребят обратно в Америку. Шарлиз, благоразумно, решили оставить дома. Во-первых, ей всего четырнадцать лет и что она могла знать такого, чтобы сразу загреметь в высшее учебное заведение? Во-вторых, ей лучше до поры до времени вообще никуда не высовываться.

Спустя некоторое время мы под звуки оркестра внутри себя прибыли в институт с чрезвычайно важными лицами и, одновременно с этим, выглядели как обычные студенты. Преподаватели приняли нас на ура. Наконец-то и на их улице праздник – в кои-то веки умные студенты. Ведь по сути дела наша задача заключалась в развлечении, так как вуз, в который мы пришли, был языковым. Факультет иностранных языков, группа, где изучали английский и испанский. К моему удивлению выяснилось, что Мередит прекрасно владеет испанским языком. А Михаэль – на то он и Умник – всего за пару дней и ночей выучил не только испанский язык, но и итальянский, и немецкий на всякий случай. В отличие от этих двоих, я владела только русским и английским. В моем личном деле так и значилось, что я на специальном факультете для иностранцев, где изучают русский язык. Этот факт привел в восторг многих студентов. Хоть я и старалась говорить с легким акцентом, что получалось, надо заметить, вполне неплохо. Помимо всего прочего, пришлось солгать друзьям, что выучила русский язык еще когда жила в Америке с отцом и бабушкой с дедушкой.

И все же, внутри меня начинала расти огромная черная дыра, в которую проваливалось все и исчезало. Мысль о том, что в теле Доры я буду веки вечные, просто съедала меня. За ужином Шарлиз иногда обращала внимание на мою отстраненность, но потом стала делать вид, что все в порядке. Ведь именно такую видимость я старалась создать. Пусть все и шло по некоему плану, и моим товарищам казалось, что нам сопутствует удача, они не знали главного – кто я на самом деле. Да и стоило ли им знать об этом? В последние дни я стала сомневаться, что была кем-то иным когда-либо давно. Давно… Знать бы самой, когда именно все произошло. Когда я перестала воспринимать себя, как Элю, и когда начала неосознанно представляться, как Дора. Раньше я думала, какие бы фокусы не подсовывала Судьба, нужно всегда оставаться самой собой. Но вот передо мной стал вопрос: кто же я на самом деле? Жалкая притворщица, отъявленная лгунья, воришка тел или кто-то, кому нужна помощь, но он не может ни поделиться, ни просто рассказать кому-либо свою тайну. А значит, и помощи ждать неоткуда. В качестве Доры у меня есть обязательства. И самое первое: быть достойной старшей сестрой для Шарлиз и заботиться о ней. Самое страшное, куда бы мы не спрятались, нас везде найдут. Подтверждение моим словам было позже, а пока…

– Эйвери сказала, что директриса решила не придавать огласке случившееся, – с ходу сообщил Михаэль.

– Как же она объяснила наш побег? – подала голос Мередит, в это время она раскладывала картофельное пюре по тарелочкам.

Кстати, главным кулинаром-поваром стала я. На беду, никто из моих друзей не умел готовить.

– Сказала, что мы трое, – указал на себя, меня и девушку с тарелками, – сильно серьезно больны и лежим на карантине.

– А Шарлиз? – удивилась Мередит.

– О ней и так никто не знает, – пожал плечами и уселся напротив меня.

– Это ведь даже хорошо, – задумчиво промолвила младшая сестра Доры, – верно? – адресовала вопрос мне.

– Возможно, – после недолгой паузы ответила я.

– А как тот милый француз? – Мередит мне подмигнула, не знаю, что именно она хотела этим сказать.

– Антуан? – никто, кроме меня, не заметил подмигивания, – вроде бы отлично.

Эйвери мало что про него говорила. В основном о переполохе и хаосе, что творится у них сейчас.

– Хаосе? – изумилась я.

– Верно. Я ведь сбежал и при этом слегка поиграл с системой охраны острова…

– Зачем?! – я не дала ему договорить, морозящий ужас пробежал под самой кожей.

– Просто… – он замялся.

Три пары глаз внимательно смотрели на меня. Им, конечно, была не понятна моя реакция. В принципе, она и мне была немного не ясна. Остров не должен меня больше волновать и все же, как-то не комфортно стало после такого заявления Михаэля. «Слегка поиграл» – это в какой степени тяжести хотелось бы знать? Мои друзья сочли меня законченным параноиком и до самой ночи Мередит и Умник пародировали меня за ужином.

– «Зачем»? – пискляво кричал Умник, и только от одного его голоса они катались со смеху.

Несколько раз я ловила на себе взгляд Шарлиз, который она спешила переключить на что-нибудь другое. Частенько моя реакция на те или иные события сбивала ее с толку. Возможно, она давно таила в себе догадку, что я не та, за кого себя выдаю. С иной стороны, другой она, по сути, и не знала.

После нескольких дней ожидания, что вот-вот что-нибудь случится, я таки дождалась. Внепланового зачета по какому-то нелепому предмету. Хвала Небесам, нашу троицу от этого пренеприятнейшего мероприятия избавили. Но было забавно наблюдать за нервными студентами. Они выстроились вдоль стены у кабинета. Кто-то грыз ногти, кто-то корку учебника. Иные пытались «надышаться перед смертью» в надежде, что вот этот закон они точно сейчас запомнят. Один парень сидел и спал, другой смотрел на спящего и лениво зевал. Михаэль пытался помочь двум девчонкам под пристальным и почти неревнивым взглядом Мередит.

– Лиз! – позвал долговязый и небритый парень, – Лиз, ты оглохла? – встряхнул меня за плечо.

Вот черт! Едва к «Доре» успела привыкнуть, а уже «Лиз» надо запомнить.

– Да, что? – избавилась от цепких лап.

– Там какой-то мужик про тебя спрашивает, – указал в сторону величественной лестницы, ведущей на первый этаж, – правда, он тебя явно с кем-то путает.

– В смысле?

– Ну, он назвал тебя то ли Элей, то ли Дорой, то ли он сам запутался… – конца размышлений студента я не дослушала, так как увидела тень поднимающегося человека, которая становилась все длиннее.

Что было сил помчалась в противоположную сторону.

– Лиз! Куда ты? – доносились крики Мередит и Умника.

Я летела к другой лестнице. Забежала в женский туалет и закрылась в самой дальней кабинке. Да, умно, дорогуша – закрыться в женском туалете! Если этому «мужику» понадобится, он меня и здесь достать сможет. Что же делать? Я загнана в тупик, да еще, в какой банальный! Вот она – «фенита ля комедия», как сказали бы французы. Общая дверь женского туалета открылась. Я мгновенно встала ногами на унитаз, чтобы их не было видно из-за двери при просмотре снизу. Вошедший остановился у входа.

– Дора? – тихо позвала Мередит или кто-то ее голосом, – Дора, ты здесь?

Ноги ступали мягко и легко, следовательно, это однозначно была представительница женского пола. Она осторожно шла, по пути открывая двери свободных кабинок. И вот дошла до моей.

– Что случилось, Дора? – в моем наличии здесь она не сомневалась и обращалась в закрытую дверь, – что такое сказал тебе Серж? – она имела в виду того парня, что «обрадовал» меня.

Заглушив приступ паники, я мягко спружинила с унитаза и нажала на спуск воды. Затем, сделав тихий вдох и выдох, отворила дверцу.

– Даже пописать нельзя спокойно? – ворчливо промолвила я, проходя мимо взволнованной Мередит к умывальникам.

– Прости, я подумала… – девушка сильно смутилась.

Мы вышли вместе. Вернулись к кабинету, где очередь немного поубавилась. Михаэль мирно ожидал нас.

– Домой? – как ни в чем не бывало вопросил он.

Мы синхронно кивнули головой в знак согласия. Но на верхней ступени величественной лестницы я замерла, пропустив друзей на пару ступенек вперед. У главного входа стоял незнакомый мужчина и беседовал с Сержем – гонцом, чья весть так взволновала меня. Его собеседника я видела впервые. Хоть и было в нем нечто знакомое. Мужчина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, с седыми прядями на голове, прямоугольными очками на остром носу.