Текст книги "Омут. Книга вторая. Углы"

Автор книги: Владислава Черкашина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Повернула голову и встретилась взглядом с Тимом. Вот так сюрприз! Дело в том, что мы все сидели в креслах, а доски, прикрепленные к спинке впередистоящего кресла, служили нам своего рода партами. Но мне так писать было неудобно, потому моя тетрадь лежала на коленях.

– Могу я сесть сюда? – продолжил мысль.

– Да, конечно, – ответила я.

– А сумки положим сюда, – и он переложил их в кресло с неработающей доской.

– Хорошо, – тихо согласилась я.

– Привет, – промолвил он, усаживаясь рядом.

– Доброе утро, – ответила я, ну, сейчас-то я скажу ему спасибо.

Да не тут-то было. И вроде бы Мередит была по другую сторону зала, но компания, сидящая позади, была с его факультета и они все время о чем-то его спрашивали. Тим отвлекался от лекции, часто поворачивался, чтобы ответить, а потом просил меня дать списать. Я отодвигала руку так, чтобы ему было видно написанное. Так и прошла пара. Обидно, что я из-за шумной компании я не все слышала и приходилось время от времени поглядывать в записи Линды.

– Больше никогда не занимай места в конце, – попросила я, когда мы выходили с лекции.

– Хорошо. Просто я сама опоздала, поэтому села на свободные места, – извиняясь, молвила она.

Мы простились. Теперь мое расписание велело идти на рисунок, а ее на латинский язык. Из всей прошедшей лекции, кроме необходимого учебного материала, я узнала, что Тим учится на факультете авиации и по окончании Академии будет кем-то вроде инженера или еще кем-то…

После всех занятий у меня было еще время, чтобы отдохнуть. Я решила навестить Эмилию, а то как-то нечестно с моей стороны получалось. Войдя в мини-кафетерий и не обращая ни на кого внимания, я проследовала к тому столику, за которым мы сидели в самый первый раз. Приземлилась, и ко мне тут же подошла официантка. Я узнала ее – это была Аня.

– Привет, что закажете? – привычно безразличным тоном, спросила девушка.

– Привет, – я улыбнулась, – ты ведь Аня?

– Да, так написано на моем бейджике, – указала на вещицу, прикрепленную к кармашку рубашки на правой груди.

– А я Дора, – я протянула руку, но она лишь с безразличием кинула на нее взгляд.

– Что будете заказывать? – ну, и невежа же.

– А Эмилия здесь? – почти ледяным голосом вопросила я.

– Да, позвать?

– Будьте добры, – и проводила ее уничтожительным взглядом, которого она и не заметила.

Через несколько минут на стул напротив с улыбкой присела хозяйка заведения.

– Как обычно, – она бросила Ане, и та на время скрылась, – ну-у, привет, – уже мне.

– Привет, – вяло произнесла я, тупая официантка меня нереально взбесила, – у тебя давно эта Аня работает?

– Да почти с открытия, а что?

– Ничего. А на каком факультете она учится?

– Не на каком, – ответила Эмми, – она племянница директрисы, та держит ее вблизи, больше у нее здесь никого нет.

– А что же Аня только школу закончила? – изумилась я.

– Нет, пару лет назад она выпустилась с архитектурного факультета. Да только посмотри на нее, – официантка приближалась к нам, – зомби, – прошептала Эмми, а в следующее мгновение две чашки с горячими напитками стояли перед нами.

– Она обычный человек? – вполголоса предположила я, когда Аня ушла.

– Да, – подтвердила визави, – миссис Диксон – заместитель декана твоего факультета – занимается промывкой мозгов. В прямом смысле этого слова.

– Да, Михаэль говорил об этом что-то мельком.

– О, я вижу с нашей последней встречи ты успела обзавестись новыми друзьями…

– И врагами, – мрачно вставила я, вспомнив морду Мередит.

– Речь о Мередит? – догадалась Эмми.

– Кажется, все знают, что мы враждуем, а я узнала последней, – как маленький обиженный ребенок промолвила я и отпила до головокружения вкусный горячий шоколад с шариком тут же тающего мороженого.

– Я бы не сказала, что особо враждуете, просто не ладите, – мягко успокоила девушка.

– Но вернемся к миссис Диксон и промывке мозгов.

– Что тебе сказал Михаэль?

– Что она промывает мозги выпускникам, – нетерпеливо ответила я.

– Верно, но не только. С выпускниками, которые обычные люди – это процедура стандартная. Совсем другое дело, что людям промывают мозги в обычной жизни. Когда те становятся свидетелями чьей-нибудь шалости или проступка.

В общем, пересказывать весь наш долгий разговор нет смысла. Что тут скажешь? Это необычный остров с необычными учителями и студентами, школьниками и почти совершенно обычными людьми. Последние тут учатся либо из-за гениальности, либо из-за туго набитого кошелька родителей – они же спонсоры.

После посиделок с Эмми я сразу же отправилась на первое занятие по стрельбе из лука. Признаться честно, после магических ароматов мини-кафетерия я не так уже рвалась в бой. И все-таки не пожалела, что пришла.

Преподавателей было двое: парень и девушка, я попала к последней в группу, а Тим (да-да, он пришел, слегка опоздав, чем оправдал мои надежды) к парню. Сперва я подумала, что они набирают по половому признаку, а оказывается, нет – и девушек, и парней и там, и там хватало. Именно на этом первом вводном занятии, когда нам объясняли, как и что, в перерыве мне удалось поблагодарить Тима. Он сделал вид, что не понимает, о чем я, но в конце, когда все расходились, бросил мне в спину:

– Всегда пожалуйста, – и скрылся.

Еще одно событие произошло совсем под вечер. К нам в комнату постучалась девушка и передала записку. В которой было сказано, что Дору – меня – ждут не дождутся на тренировках по плаванию. Вот засада! Я ведь плаваю, как утопающая, что же делать? Своими мыслями я поделилась с Линдой. Та сильно удивилась и проводила меня по многочисленным переулкам и коридорам с множеством различных картин в зал Славы и Гордости. Где на стенде с лучшими пловцами Академии был золотой кубок и карточка с рекордом, на которых были написаны мои нынешние имя и фамилия. Год назад Дора была лучшей из лучших. Что ж, как говорится, в бой и с песней! Схожу на тренировку и узнаю, какого это – уметь плавать.

Уже несколько ночей подряд меня мучили кошмары. Наутро Линда регулярно интересовалась, что мне снилось, отчего я так кричала, хрипела или стонала. Знаю, врать не хорошо, но не могла же я ей сказать, что мне снилась моя прошлая жизнь – жизнь до Академии.

Обычно мой сон начинался с нашего с бабулей приезда в Новокузнецк, потом снились бывшие одноклассники – даже некоторые реальные реплики и сцены. Затем как мы с Артемом и Тошкой угодили к Профессору, у которого уже были остальные. И как он – мой родной дед – сделал их обычными людьми, с помощью моей крови. Всех, кроме меня и Тошки, который успел устроить саботаж. Наш побег из клиники. И Элинор, которая, по всей видимости, устроила взрыв. Потом как мы вернулись на автобусе обратно, а меня встретил папа. Похороны бабули, которые я и сейчас рассматриваю, как обычный фарс. Как я встретила Мартика – чудного и милого сердцу котенка, а сейчас в Лондоне он лежит в ногах моего тела и греет их. Потом моя скучная жизнь в Москве. Самолет на Лондон, Джонсоны, Джей. Курсы фотографов, которые я успешно прошла. Возвращение ненадолго в Россию, бывшие одноклассники. Сломанная рука Джея. Камень в конверте на кладбище. Поиски Лео в московской подземке. Вновь Лондон, дом Джонсонов. Злосчастный день, когда я упала из-за сильной боли в голове и, очнувшись, обнаружила, что отделилась от своего тела. А потом, последние три эпизода из жизни Доры (не считая того, когда она подняла вторую половину камня древних) перед тем, как она ушла – навсегда. Все то, что было, сейчас кажется просто сном, жутким кошмаром, не более. Что-то, что хотелось бы забыть, но нельзя.

К шести вечера мы уговорились с Линдой встретиться. Я взяла форму, и моя соседка проводила меня до бассейна. Поблагодарив ее, я отправилась переодеваться. Если честно, я очень надеялась, что мои (правильнее сказать, Дорины) мышцы вспомнят, как им надо плавать, потому что лично я не знаю, как это делать. И мои надежды на удивление оправдались.

Я плавала, как дышала. Тренер мистер Барнер занимался только мной, еще бы – ведь я была прошлогодней чемпионкой, наверняка он делал на меня ставку и в этом году. Не хотелось его подводить, он показался мне очень добрым и славным старичком. Мои руки и ноги двигались, что было мочи, и то мне казалось, что я плаваю слишком медленно. А тренер каждый раз, когда я высовывала голову из воды, размахивал руками от удивления. Он сказал, что, видимо, перерыв в моих тренировках сказался к лучшему. Но лучше все-таки не переутомляться. А я, в свою очередь, как маленький озорной ребенок, просто не могла остановиться.

Я скользила по воде кругами до полуночи и, кажется, даже дольше, пока мистер Барнер не прервал тренировку. Он боялся, что я могу просто-напросто угореть. Но напоследок он захотел проверить, сколько секунд или даже минут я могу находиться под водой. Я долго была без воздуха, сидя на дне и держась рукой за специальный поручень, но вскоре мне надоело так просто сидеть и я всплыла.

– Семь минут сорок две секунды, – радостно известил он, – замечательный результат.

Я была счастлива, но одновременно и напугана.

В душе появилось новое открытие. В душевой кабине было зеркало. На какую-то долю секунды я мельком в него взглянула и увидела что-то непонятное на горле (или шее, в общем, там, где гланды). Увидев это, я, как статуя, замерла под ливнем приятной горячей воды. Поняв, что это, быстро вымылась до конца и выскочила в раздевалку, вытираясь на ходу. Это было ужасно. Открыла свой ящичек, на дверце которого тоже висело зеркало, и вгляделась повнимательней. Рискнула потрогать – шершавое. Вытерла шею полотенцем, и эти штуки стали исчезать. Уже через момент кожа снова была гладкой.

Выходя из раздевалки, я вспомнила Эмми. Теперь я знала, в чем моя особенность. В воде у меня появлялись жабры.

Прошла не одна неделя, прежде чем выдался более или менее свободный денек. С того дня, когда я сделала открытие с жабрами, мои тренировки проходили каждый день. И если честно, я даже стала уставать иногда. Нет, не в воде, конечно. Просто было тяжело после четырех-пяти пар идти на стрельбу из лука, а потом до часу-двух ночи кружить по огромному бассейну. Хвала Небесам, стрельба из лука была через день. Но в те дни, когда ее не было, я ходила на фехтование. Еще не рассказывала? Это была идея Линды. Как-то раз она предложила сходить и посмотреть. Но я сразу зажглась и после первого же занятия записалась в новички. Заодно и Линда – ей стало интересно, что да как. Ведь одно дело смотреть, а совсем другое быть в этом всем.

Я думаю, можно догадаться, что когда я осознала, сколько мне предстоит торчать в Академии, то решила время впустую не тратить. Кроме всего прочего, огромное количество занятий будто заполняли пустоту внутри меня. Как некоторые бросаются с головой в работу, я кинулась в учебу.

Так вот, тот день, что выдался свободным. А все потому, что мистер Барнер отменил тренировку из-за дня рождения своей дочери, а занятие по стрельбе из лука – из-за того, что мой тренер по стрельбе и была дочерью мистера Барнера. Вот так подфартило! Но и этот день нужно было провести с пользой и на полную катушку.

Начала с утра. Вспомнила про камень – вторую половинку. И попыталась найти ее в вещах Доры. Перерыла весь сундук, заглянула куда только можно. Моя соседка за всем наблюдала с неким волнением и, не выдержав, поинтересовалась, что я ищу. Я ей ответила и задала встречный вопрос, быть может, она его видела. Но тут она меня совсем удивила – в ее лице было что-то очень странное. Хотя ответила девушка отрицательно, мне померещилось, что мысли ее так не считали. Итак, камень я так и не нашла.

Пар – вот праздник! – было всего три. Когда я выходила с последней, из-за двери меня кто-то поймал за руку и потянул в сторону. Моментом позже разглядела, что это был Тим. Он буквально протащил меня за собой.

– Да ладно, сама могу идти, – слегка раздраженно произнесла я.

Тогда он ослабил хватку и молча привел меня к большой картине с изображением цветущих полей. Здесь он остановился, оглянулся по сторонам. Дольше всего его взгляд держался на камере видеонаблюдения. А потом он взял и отодвинул картину, как дверь. Оказалось, что за красивой «дверью» пряталось что-то весьма похожее на кладовую. Парень закрыл за собой. Мы остались в темноте, стоя друг от друга в нескольких сантиметрах. Вот теперь пришло время панике… А-а-а! Что задумал этот странный человек? И будто отвечая на мой немой вопрос, Тим хрипло промолвил:

– Ты сейчас, должно быть, гадаешь, что я задумал…

– Прямо в яблочко, – шепотом подтвердила я.

– У меня есть сюрприз… – более веселым тоном молвил он.

– Какой?

– Хочу пригласить тебя прогуляться.

Что?! Всего лишь…

– Ну, приглашай, – уже будничным тоном молвила я.

Ничего не сказав, он обнял меня – вот наглец. И только я собралась треснуть его, как поняла, что мы больше не в кладовой. Я резко отстранилась от молодого человека и оглянулась вокруг. Ну и ну! Мы посреди цветущего поля – того самого, что был на картине или почти того же самого. Помимо ковра из полевых цветов, здесь были и небольшие кустарники. Последние очень похожи на те, что росли в лабиринте с деревом и качелью. Предполагаю, что мы все еще на острове. Легко присела на корточки, сорвала миниатюрный цветок и вновь встала. Понюхала эту нежную зелено-малиновую капельку природы. Ветра на земле не было, а в небе он старательно гнал воздушных дивных зверюшек на запад. Все это время, что я мельком оглядывалась, мой спутник, не спуская глаз, следил за мной. Я чувствовала, как от него идет явное напряжение. Но сделала вид, что не заметила электричества в воздухе. Из моих уст вообще смог вырваться только свист удивления.

– Так ты перемещаешься в пространстве, – невольно указала на собеседника цветочком в своей правой руке.

– И во времени, – согласно кивнул головой.

– Круто, – я продолжала пытаться охватить взглядом все окружающее.

– Возможно, – таинственно ответил он.

И все же, какие-то еще слова стояли в его глазах, будто на секунду задержались на устах. Но лишь на секунду, потому что:

– Я хотел извиниться, – сказал он.

– За что? – не поняла я.

Если за то, что так экстравагантно «привел» сюда, то я прощаю.

– Я не должен был тебя перемещать.

– Что? – теперь я и вправду чувствую себя тупой, – сюда?

– Нет. Я очень жалею, что помог тебе сбежать с острова…

– С-сбежать, – ошеломлено повторила я, так значит это все-таки можно сделать.

Ну, конечно! Я попрошу его просто меня переместить в Лондон, в дом Джонсонов и проблема решена. Или будет почти решена.

– Прошу, не перебивай, – я согласно кивнула головой, – я жалею, что переместил тебя в Россию, не зная, зачем. Что тебе там было нужно?

Боги, как же я могла забыть? Самолет в Лондон. Ведь вот откуда у Доры был камень – она подобрала его в самолете, а, следовательно, перед этим какое-то время находилась в России. Хороший вопрос задал Тим – зачем? С какой целью она летела в Лондон? И почему, увидев, как у меня упала часть камня, не вернула владелице, а, можно сказать, украла – присвоила себе?

– А тогда во Франции, – тем временем продолжал парень, – если б я не вернул тебя обратно, тебя бы убили.

Франция? Вот черт, и о ней я как-то призабыла. Какой кошмар. Вопросы, вопросы, а ответов ноль. Как говорится, она унесла свои тайны с собою в могилу. Это не честно. Кашу заварила Дора, а мне разгребать. Безусловно, я отошла от тела из-за камня. И попала в тело Доры, потому что у нее была его вторая половина. Но почему умерла она? Кто отравил ее? Пожалуй, ответы известны только ей – настоящей Доре.

– Я… не знаю, что и сказать.

– А ничего и не надо. Михаэль подтвердил, что ты ничего не помнишь, – он разговаривал с Умником. – А, значит, ты не помнишь, зачем были нужны все эти путешествия… Я просто хотел сказать, что это последний раз, когда я тебя перемещаю.

Что? Что сейчас осмелился произнести его голос? Нет, это не честно, не справедливо, так нельзя. Он был мне так нужен. Если б Тим дал мне право выбора, то я предпочла бы последнее перемещение сотворить в Лондон – уже неважно куда. До нужного места добралась бы и сама.

– Зачем тогда вообще нужно было все это? – спросила я со сталью в голосе и отблеском слез в глазах.

Если б цветок в моей руке мог говорить, он заорал бы от боли. Но он уже был мертв, ведь я его сорвала. Сейчас бы ту бурю, как жаль, что нельзя менять погоду по желанию. Было бы здорово устроить Тиму грозную ночь. Так, чтобы гроза была только над его головой. Но, если уж начистоту, он ни в чем таком не виноват. Правда, скажи он мне это просто в лицо в замке, я, быть может, не так переживала по этому поводу. Но, Боги, перемещение во времени! А у меня исчерпанный лимит. Как все же жизнь несправедлива, никогда не знаешь, что прячет она за каждым новым поворотом.

– Не знаю, – тихо ответил на мой вопрос, – хотелось сделать приятное напоследок.

Да уж, сделал, ничего не скажешь.

– Спасибо. Но мог и в Академии сказать, – уже обиженно и не глядя ему в лицо.

– В Академии повсюду уши и глаза, – верно подметил.

Я отвернулась от него и побрела на запад, вслед за летающими воздушными зверюшками. Присела на холм, но дивный аромат цветов ударил мне в голову. Так захотелось спать и забыться. Но я слишком хорошо знала, что может мне присниться, потому нельзя было допустить такого. А забыться… само по себе невозможно. Ха, забудешься здесь – как же! Непременно кто-нибудь даст чугунной сковородкой по голове. Вот забавно, Тим делает вид, будто не имеет понятия, с какой целью Дора пребывала в России, Англии и Франции. Но, думается мне, он что-то скрывает, утаивает факты.

– Кто мог меня убить? – вслух вопросила я.

– Что? – переспросил парень, сидящий чуть поодаль.

– Во Франции. Кто мог меня убить? – настойчиво повторила.

– Тебе лучше продолжать не помнить, – отрезал он.

И все же меня убили. Ну, не меня, а Дориану, что в принципе сейчас роли особой не играет. Но вот что мне еще интересно: душа Доры отделилась от тела и ушла – куда? Я почему-то убеждена, что она просто померла. Если ее убили, а она была хорошим человеком, то место ей в раю. А если нет, то сами знаете где. Но почему я не допускаю мысли, что она могла войти в мое тело? Наверное, потому, что таю надежду – будь она в моем теле, то уже давно прибыла бы на остров. Хотя, как бы она его нашла. Слишком много сослагательного наклонения. Надо запретить себе думать об этом.

В полнейшей тишине, не считая музыки природы – чириканье птиц где-то в дальних деревьях на юге, журчанье воды на севере и в таком роде – мы лежали на мягкой траве. Я говорю «мы», потому что слышала, как в какой-то момент Тим тоже растянулся на земле. Цветы и дикая трава скрывали нас в своих объятьях. В меру успокоившись, я позволила себе отпускать комментарии по тому или иному облаку-зверьку. А парень, в свою очередь, отвечал. Так пролежали мы до заката. Хорошо, что у меня день свободный, а то уже бы спохватились. Когда огненные оттенки радуги стали занимать горизонт и всю западную часть небосклона, я села, прижав колени к груди, и обхватила их руками в кольцо. Отсюда было видно океан, как последние лучи лежали на воде. А самый край Света, до которого хватало глаз, пожирал воздушных зверюшек. В этом было что-то таинственное, грустное и одновременно веселое. Да, такой вот «живой труп»…

– Нам пора возвращаться, а то могут начать искать, – раздался голос за спиной, его обладатель уже стоял на своих двоих.

В очередной раз я подметила про себя, как все-таки похожи внешне Марк и Тим – просто невероятно.

– Сразу предупреждаю, – он неловко положил свою руку на мою, – мы вернемся в то же время, в ту же секунду.

– Почему? – как маленькая, спросила я.

– Время – хрупкая вещь. Часто может сработать «эффект бабочки». Ну, и чтоб не было ненужных вопросов.

– Хм, боишься Мередит, – с укором, даже скорее с издевкой, подколола я.

Парень ничего не ответил, но я четко видела, как некая тень прошла по его лицу. Уже в следующий момент мои легкие впустили в себя воздух кладовой. Он быстро отворил дверь и пропустил меня. Приметив Мередит, что шла в нашем направлении, мне отчего-то захотелось сделать гадость. И выходя из кладовой, я провела рукой по подбородку Тима, увлекая его взгляд за собой. В ту долю секунды в нем была боль. А потом я помню только истеричный крик Мередит – что делал ее парень в кладовой с «этой»? Решив не дослушивать всю тираду до конца, я оставила его наедине с возлюбленной. И все же тот взгляд с откровенной болью оставался у меня перед глазами, как прилипшая фотография.

Вскоре я вспомнила про задание по истории театра. И остаток дня провела в библиотеке за учебниками. Новые знания отлично заполняли пустоту.

Ночью я никак не могла уснуть. И не по тому, что Линда храпела, как паровоз – у нее был заложен нос, простыла где-то неведомым образом. А потому, что мысль крутилась у меня в голове, а я почему-то не могла ее уловить. И лишь около часа ночи мне удалось-таки загнать ее в сети сознания. А именно: во всех трех странах, в которых была Дора, есть Профессора. Быть может, это как-то связано? Но как…?

7

Я спускалась по длинной лестнице – самой длинной во всем замке. На самом деле эта лестница вела на самую высокую башню. Но попасть на спуск можно было и со стороны четвертого этажа, а так же из планетария. Но я шла с занятий по искусству декораций, чья аудитория находилась как раз на четвертом этаже. Итак, я мерно и спокойно спускалась по этой самой лестнице, когда до моего слуха долетели обрывки разговора:

– Я знаю, – капризно и обиженно, как малое дитя, молвил девичий голос.

Что говорил второй, мне не было слышно, но девочка ответила:

– Хорошо, я больше не буду…

Странно, стоит сделать несколько шагов вниз или вверх, и вновь ничего не слышно. Голос доносился будто из-за стены. Но вдруг послышался шум, скрип. Решив, что лучше раньше времени не светиться, я отбежала на несколько ступеней вниз. Через пару минут мимо меня прошествовала директриса.

– Доброе утро, – приветствовала я.

– Доброе, – небрежно бросила она.

По ходу, женщина даже не заметила, кто с ней заговорил. Потому что обычно она расплывалась в белоснежной улыбке. Я вернулась обратно, отсчитав по пути количество ступенек. Из-за стены раздавался тихий плач. Пощупала пальцами каменную кладку, но вроде бы все ровно. Только если директриса не проходит сквозь стены, она могла выйти отсюда. Что ж, думаю, стоит узнать план здания в этом месте и попробовать попасть внутрь. А заодно, что из себя представляет директриса. Только зачем? А есть зачем, ведь какая-та девушка или девочка там, за стеной, возможно, одна и ей сейчас плохо. Значит, решено, я еще вернусь сюда. Крепись, подруга!

В задумчивости я продолжала идти дальше, но уже на последних ступенях откуда-то сверху меня окликнули – это были Мередит и ее свита.

– Рэй! – лишь на секунду я обернулась и попыталась продолжить свой путь, но девчонки уже нагнали меня, – оглохла? – гневно вопросила главная из них.

С усмешкой во взгляде я воззрилась на нее. Кто она мне? Мередит была врагом Доры, а не моим. Отсюда вывод – плевать я на нее хотела.

– Девочки, она и вправду глухая, – тем временем продолжала она, а подпевалы тупо захихикали.

Какие они все-таки дети. Михаэль, кажется, что-то упоминал вскользь о том, что Мередит обладает невероятным голосом и может петь на такой чистоте, которая сводит с ума не то что несчастных животных, но и людей. Но ее подлизы – кто они? Несчастные закомплексованные девочки, счастливые лишь от того, что попали в ее свиту. Но счастье ли это? Быть «шестеркой» на побегушках у какого-то, извините за выражение, отхода жизнедеятельности – это низко. В любой ситуации, всегда нужно оставаться самим собой и высказывать то, что думаешь сам, а не другие. Откуда в нас стадное мнение? Почему стоит одному сказать, а остальные за ним повторяют? Каждый человек на Земле особенен по-своему, и каждого нужно уважать, даже если он такой, как Мередит – скользкий, мерзкий, аж тошнота подступает к горлу…

– Ха-ха-ха, – она отпустила какую-то язвительную шуточку, и все вместе они упивались ею.

Нет, хоть уважать и надо, но я не обязана терпеть это. Пожалуй…

– С меня хватит, – жестко произнесла я вслух.

– Что? – не поняла Мередит.

Собрав всю силу со всего тела, я направила ее в кулаки, которыми толкнула негодяйку почти в грудь. Толчок выдался такой силы, что она отлетела на несколько метров назад и приземлилась на костлявую пятую точку.

– Прочь с дороги! – рявкнула я ее подлизам, которые разделились на тех, кто кинулся ее, оторопевшую, поднимать с пола, и тех, кто, было, собрался мне что-то сделать или сказать.

Да ну их в баню! Буду еще ждать, когда до несчастных дойдет, с кем связались. Ну, все, решено, еще раз сунется, тресну прямо в ее размалеванную физиомордию. И плевать, что будет.

Ближе к сумеркам в дверь спальни деликатно постучали. В комнате я была одна, Линда уговорила Михаэля сходить в кино. Моя соседка нереально влюблена в Умника. Он, конечно, это видит. Да парень вообще, надо полагать, от недостаточности женского внимания никогда не страдал. Итак, стук. Надеюсь, это не по мою душу на счет инцидента с Мередит. Она, безусловно, уже кому-нибудь пожаловалась.

– Кто там? – я попыталась изменить свой голос.

– Это Тим, – было в ответ.

Без лишних слов я открыла дверь.

– Мог бы и не стучаться, а сразу сюда переместиться, – как будто бы упрекнула я.

– Мог. Но вдруг ты была чем-то сильно занята, – немного холодно ответил он.

– Что надо? – без предисловий напрямую спросила я.

– Хотел поговорить.

– Говори, – глядя на его лицо, я тоже стала говорить отстраненно и холодновато.

– Зачем ты ударила Мередит? – отличное начало.

– Я ее не била, – и это правда.

– Зачем врешь? Я ведь все видел…

– Уже успел вернуться. Что же ты с самого начала не подсмотрел? – меня начинала раздражать его способность и бесполезность по отношению к другим… Ну, ладно, ко мне.

– У вас всегда были такие ссоры, но никогда не доходило до рукоприкладства.

– Ну, а сейчас дошло. Когда-нибудь должно же быть начало.

– Ты очень изменилась…

– По-моему, ты тоже, – вообще-то я не уверена, но своим предположением попала в десятку – его лицо, прямо, осунулось.

Парень рухнул в мое кресло. Взгляд уставился в одну точку, даже дальше нее – он глядел сквозь пространство и время.

– Ты ведь ее не любишь, – продолжала я идти по наитию, – так зачем же встречаешься?

– Она любит, – откуда-то издалека ответил он.

– Жалеешь ее.

– Иногда она мне нужна сильнее, чем я ей, – все тем же тоном, не отрывая взгляда от стены.

– Когда же? – в принципе это не мое дело, мне бы только июля-августа дождаться и до свидания, господа.

Тим вдруг вздрогнул, взгляд стал ясным – теперь его сознание точно было здесь и сейчас. Упрек, смешанный с негодованием, взирался на меня.

– Ты сама предложила стать друзьями и ничего больше. При этом нагло и безмерно эксплуатировала. Теперь у меня куча проблем, которые я не знаю, как разгребать. А Мередит, бедняжка, несколько лет за мной по пятам ходила…

– Погоди-погоди! – притормозила я его, – какие друзья? Какая эксплуатация? Проблемы? И как все это связано с этой дурой?

– Ах, да, конечно, – язвительно промолвил он, поднявшись и став выше меня, – это ведь так удобно – ничего не помнить или делать вид...

– Я что, по-твоему, симулянтка? – гнев захлестнул меня.

– А может, и так. Может, это твоя очередная махинация, откуда мне знать?

– А мне? – встречный вопрос поставил его в тупик.

Я отошла к двери, собираясь ее открыть и вышвырнуть парня из комнаты и из жизни раз и навсегда. Но он не торопился. Рассматривая свою обувь, Тим продолжал стоять и тяжело дышать.

– Ты появилась на острове, когда тебе было семнадцать лет – ты этого так хотела. А я, дурак-первокурсник, влюбился в тебя с первого «привет». Ты пошла на каратэ, и я впервые из-за тебя вмешался во время. Отправился назад и сделал так, что почти с детства стал ходить и заниматься. Когда же вернулся в действительность, выяснилось, что я помощник сэн-сея. Я учил тебя приемам, так мы стали общаться. Выполнял твои мелкие просьбы. Обследовал замок, побывал в каждом его углу, нашел Шарлиз в клетке из энергетического поля, перемещал тебя, – я слушала его тираду без вопросов, хотя они уже вовсю плясали в моих глазах и на языке. – Признался в любви и встретился с твоим безразличным взглядом и насмешкой, – вселенское удивление озарило мое лицо, – ты, конечно, попыталась исправить ситуацию и как-то успокоить меня. Предложила быть всегда только друзьями…

– А как объяснила? – прохрипела я, ему было больно, и мне почему-то тоже стало.

– Сказала, что влюблена в сэн-сея, в толстого пожилого японца с женой и детьми. Смешно, знаю, но твой пыл послужил отличным доказательством.

Мы с мгновение стояли молча. Он смотрел в пол, а я на него.

– Зачем я сюда пришел? – парень задал сам себе вопрос и собрался уйти.

А нет, дружок, теперь не отпущу просто так.

– Ты пришел поговорить, – я толкнула его обратно в комнату, – так давай поговорим, – заблокировала дверную ручку изнутри, – и только попробуй исчезнуть.

Тим стоял посреди комнаты, глядя мне прямо в глаза, он ждал подвоха.

– Во-первых, вам в любом случае лучше расстаться… Хотя, это не мое дело, хочешь встречайся с ней, не хочешь – мне без разницы, – теперь я не давала ему даже рта открыть, пусть послушает, мне есть, что сказать, – я задала тебе кучу вопросов, а ты ответил лишь на пару. Говоришь, я предложила друзьями стать? Использовала тебя, несчастного, на полную катушку – ах, злодейка! – гнев возвращался семистопными прыжками. – Ну, прости уж. Знаешь, сердцу не прикажешь. И да, я люблю другого, – убивать, так насмерть, – но это не сен-сей, а нормальный парень, который сейчас сидит возле моего тел… – черт, чуть не проболталась. Сделала глубокий вдох и на выдохе произнесла, – уходи.

Открыла дверь и стала ждать. Он продолжал стоять. Чего еще, глупец, ждал?

– Ты прав, я изменилась после смерти, – я злобно посмотрела на него, – но попробуй сам умереть, а потом попасть в незнакомую и чужую обстановку. Словно восемнадцать лет, – а именно столько было Доре, – я не жила, а провалялась в гробу. Не веришь? – мои глаза сверкнули, – а ты вернись назад да проверь, так ли все было.

На этих моих словах что-то в парне екнуло, и он буквально вылетел из комнаты. Может, побежал искать укромного места, дабы переместиться назад. А может, просто что-то вспомнил.

Январь-февраль – период всевозможных соревнований. Вот и мой черед настал. Разумеется, в плавании я оказалась самой быстрой и более того, побила свой предыдущий рекорд. Правда, это нечестно. Ведь я соревновалась с обычными людьми. Но любопытное случилось на вознаграждении. В жюри сидела Маделин – да-да, Маделин Розенберг, которая исчезла почти одновременно с моим отделением от тела. Благо, поблизости оказался Умник, и я спросила у него, кто это.