Текст книги "Завещание предков"

Автор книги: Владислав Валентинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

8.

  Зимою стыла птица в небе,

  На сотни верст стелился дым.

  Лежал ясак клеймом на хлебе

  Десятой долью, как калым.

  Прокаркал ворон в час затменья,

  Узрел грядущего знаменья,

  Терзали смутные виденья

  И рок висел над ним забвенья.

  Незваный гость-татарской воли

  Батый пришел повелевать.

  В оковы мерзкие неволи

  Страну пытался заковать.

  И за кумысом разговоры

  Вела в шатрах монголов рать:

  "Нам не нужны переговоры,

  Мы будем Китеж штурмом брать."

  Старинный символ русской чести

  С огнем хотели повенчать.

  Им гул набата предрекал о мести,

  Мешал спокойно,крепко спать.

  Нашли предателя-иуду,

  Сомкнулись горе и беда,

  Взбивала пыль тогда повсюду

  Степных кочевников орда.

  Остался в памяти он Гришкой

  По странной кличке "Кутерьма"

  Давно известно,что под пыткой

  Ломает слабого тюрьма.

  Какого племени и роду

  Пробрался бес в его уста?

  На гибель Божьему народу

  Открыл заветные места.

  Тропой безлюдной страшной ночью

  Провел исчадье тьмы и зла,

  И сердце сразу острой болью

  Пронзили грешные дела.

  За ту измену в поколеньях

  Под тихий шелест камыша,

  Приходит в новых воплощеньях,

  Смердя, порочная душа.

  И с диким воем у костра

  Шакал в обличии волка,

  Познавший обух топора,

  Прощенья просит чрез века.

  Но перед взором удивленным

  В молитвах к Богу обратясь,

  По Вере предкам осажденным

  Врата открылись не таясь.

  Они ушли в Миры иные,

  Чтобы потомкам помогать,

  И часто просят их живые

  О "Светлояре" рассказать.

  (Владимир Бакшеев-Сказание о Китеж-граде)

  Не может быть! Не было нападения на Русь, летом тысяча двести тридцать седьмого года! Батый приведёт свои орды к зиме. Откуда здесь столько степняков? Малые отряды, для захвата полона ещё понятно, но отряд в десять тысяч сабель?

  Первой мыслью было срочно бежать и кричать во весь голос. Но потом подумал, а кто поверит? Поверит один, дед Матей, и то не уверен. Не очень верит он в сказки про леших. Но надо было как-то убедить его поговорить с Гориным и Велесовым. Надо собирать армию, то-есть дружину, ополчение, наконец.

  Рассветало. На поляне, у чуть дымящих кострищ, вповалку спали ратники. По краям, где ещё горели костры, сидели сторожа.

  После выпитого целого котелка чая, захотелось отойти до ветру. Спавшие ратники если и поднимались по той же проблеме, то справляли нужду по малой, отойдя на пару шагов от лёжки. Мне вдруг, захотелось отойти подальше. Я поднялся и направился к кустам. Кубин молча проводил меня глазами. Протиснувшись сквозь кусты, поднялся на пригорок, зашел за сосну, потоптался, словно место не нравилось, и пошел глубже в лес. Глубоко в сознании пищала мысль, но как-то тихо, что-то вроде "Куда меня несёт?". Наконец у понравившегося дерева встал...

  Ух. Поднял голову – напротив, на толстой ветке, сидел ворон и смотрел на меня. Я удивленно оглянулся, чего меня сюда принесло? Опять посмотрев на птицу, сказал:

  – Чего пялишься, отвернись.

  Ворон повернул голову и стал смотреть мне за спину. Даже сдвинулся чуть в сторону. За спиной кто-то есть? Чёрт, саблю-то оставил, идиот. Медленно достаю нож и, резко повернувшись, замираю в боевой стойке.

  За спиной раздалось.

  – Кгарррг!

  Ну, нет, я не повернусь. Там, за той, толстенной осиной, точно кто-то есть. Негромко сказал в темноту:

  – Эй! Я знаю, что ты там, выходи.

  Из лесного сумрака выдвинулась тень и трансформировалась в маленького, толстенького мужичка. Русые волосы и окладистая бородка с усами, делали его похожим на Николая второго. Он остановился в трёх метрах и сцепил руки на животе.

  – Кто ты?

  – Осип я, хранитель этого леса. Доброе слово тебе от Кочура. Это я сюда тебя привёл. Прости. Весть плохую, просили передать. – На его лице ничего не менялось, словно со мной разговаривал не он. – Рать чужая, свирепая и жестокая идёт в эти края.

  Это о чём он?

  – Какая рать, поясни.

  – Они себя Чингизидами назают.

  Как? Монголы?

  – Не понял. Ты ничего не перепутал? Какие монголы, какая рать? Не может этого быть!

  Осип спокойно стоял на месте, я друг обнаружил, что хожу туда-сюда.

  – Откуда весть такая?

  На миг показалось, что леший поморщился.

  – Лес слухами полнится. Древа силу от деревьев получают, со всего леса. Лешие слышат, что в других лесах происходит. Хранители ведают – тьма идёт.

  Тьма это десять тысяч? Всё-таки странно.

  – А что это вдруг, лешие захотели предупредить людей?

  Осип вздохнул:

  – Понятно, что огню вороги предадут города и веси ваши. А огонь лесу погибель. От любого града вашего перекинутся может. Хранители решили предупредить.

  – Ясно. Что ничего не ясно.

  Леший отступил в тень.

  – Подожди.

  Осип остановился.

  – Осип. Скажи, почему я, не умеющий ездить на лошадях и никогда не державший боевой рогатины, вдруг стал всё это уметь?

  Леший улыбнулся.

  – Древо даёт быстрое излечение и знания предков. Умение, что спит в теле, может проснуться. Память тебе поможет. Помни отцов своих.

  И исчез.

  Чёрт, надо скорей сообщить. Стоп! И как? Сказать: " Илья Демьянович, Владимир Дмитрич, тут мне один леший нашептал..."

  М-да, вопрос. Так, про лешего им ни слова. Кубину скажу, придумает, как втолковать важность новости. Вот только как преподнести? Чёрт. Блин. Пригнулся, держась за голову. Оказывается, думая, стал ходить туда-сюда и не заметил толстой ветки. Потёр ушиб. Показалось, что сидящий на ветке ворон усмехнулся. Показал ему кулак.

  Так, чтоб убедить Велесова и Горина объявить мобилизацию, нужны доказательства. А где их найти? Убедить разведку отправить? Допустим, отправили. А если врага не нашли? Больше групп отправить? Тут что-то убедительное стоит придумать. И срочно.

  – Блин, хоть звезда что ли упала, когда убеждать воевод стану. Скажу: "О! Звезда, падая подтвердила".

  – Кгарррг!

  Я глянул на ворона.

  – А, ты ещё тут? Может что, посоветуешь?

  – Кгарррг! Кгарррг! Кгарррг!

  -Перевод, пожалуйста. А, что ты можешь? Вот леший бы мог. Морок какой-нибудь напустить. Только вряд-ли пошевелится. Слышь, Осип? Ау?

  Тишина. Махнул рукой и двинулся к стоянке. Вслед мне что-то тихо зашелестел лес.

  Продравшись через кусты, вдруг вышел не к стоянке, а к реке. Странно, вроде бы шел правильно. Осип, что ль, балует? Зачем? Осмотрелся. Ага, вон сгоревшие камыши недалеко.

  Где-то рядом журчал ручей, впадавший в реку. Прошел пару шагов и увидел родник, бьющий из земли. Вода из него стекала в небольшую ямку, потом, журча, вытекала в реку. Зачерпнул воды, хлебнул. Вкусная и холодная. Послышались шаги. Я отошел от берега и укрылся за кустами.

  По еле заметной тропе на берег вышел Горин. Сладко зевая и потягиваясь, спустился к реке. Потом замер и стал озираться, как будто не понимая, куда он попал. Горин тряхнул головой, подошел к роднику, зачерпнул воды и напился. Я вышел на берег.

  – Доброе утро, Илья Демьянович.

  Горин дёрнулся и удивлённо уставился на меня.

  – Э... это ты, Володимир Иванович?

  Потом оглянулся и, почесав затылок, сказал.

  – Ты вроде с нашим дедом Матвеем всё говорил? Надо ж, наш молчун Матвей Власович нашёл родную душу.

  Горин опять зачерпнул воды из родника, попил и умылся.

  – Не понимаю, что я сюда пошел?

  Передёрнул плечами и подошел ко мне.

  А меня интересовала проблема – как сказать Горину об отряде монгол? Если спросит – откуда, мол, такие сведения? Вот, елки зелёные! Начнём издалека.

  – Илья Демьянович. Скажи, а набеги степняков часто бывают?

  Горин удивлённо посмотрел на меня.

  – Нет. Только последний год зачастили что-то.

  – И что, не хотелось бы прекратить эти частые набеги?

  Горин пожал плечами.

  – Хотелось бы. Но как их прекратишь? Запретить им приходить?

  Я хмыкнул. Шутник.

  – Просто. На больших реках бродов мало. Поставить тихие дозоры. Если появятся, известить. Собрать ратников и ударить. Если каждый раз им укорот давать, реже приходить станут, а то и вовсе не придут больше.

  Горин в досаде ударил кулаком по ладони.

  – Да есть дозоры-то. Только всё равно приходят, нехристи. Черемисы и мордва замирены давно, клятву верности князю Юрию Всеволодовичу давали. Но находятся такие, что проводят поганых тайными тропами и неизвестными бродами.

  – Значит, патрулировать надо, а не только на месте сидеть. Больше толку будет.

  Горин кашлянул и спросил.

  – Патрулировать? Это что?

  – Э... кхм. Мобильн... в общем, это когда дозор постоянно в движении. Обходя окрестности. Чуть что, так весть дружине. И в атаку!

  С берега послышались шаги. Мы обернулись и замерли. У Горина вообще челюсть отпала. К нам, точней, к роднику, с котелком шел Велесов. Только странно шел, как во сне. У Горина от удивления горло перехватило.

  – Володимир Димитрич, кх-х.

  Кашлянув крикнул.

  – Боярин!

  Велесов замер, удивлённо таращась на нас.

  – А?

  – Володимир Дмитрич, ты куда это собрался? Никак за водой пошёл? А холопы поди спят, окаянные?

  Велесов поднял руку и уставился на котелок.

  – Не пойму я что-то. Никак леший балует?

  Они даже не подозревают, как они правы. Определённо Осипа проделки. Только непонятно, зачем нас сюда всех свёл? Я мог бы и позже с ними поговорить. Он меня сюда вывел. А их разбудил и как лунатиков к реке ко мне отправил. По очереди.

  Велесов озирался и часто моргал, не понимая, где он и зачем. Я посоветовал.

  – Попей воды из родника, Владимир Дмитриевич, она холодная и вкусная. Сразу придёшь в себя.

  Велесов повернулся и подошел к роднику. Напился и посмотрел на нас.

  – Что вы тут делаете, бояре?

  – Мы тут рассуждаем о частых налётах степняков.

  Велесов зачерпнул воды в котелок, встал, потом посмотрел на него и поставил на землю.

  – И что?

  Я прокашлялся.

  – Считаю, что эти частые стычки и появление мелких отрядов неспроста. Этот отряд, что вчера разбили, был без добычи. Определённо куда-то шел. Мыслю, что мелкие группы степняков – это один отряд. Возможно, где-то есть их стоянка. И там их много.

  Горин и Велесов уставились на меня.

  – Почему это?

  Тугодумы. Похоже, не проснулись ещё.

  – На Полески налетели, раз. Эта сотня шла без добычи, два. Ранее налёты были, взять хоть нападение на тебя, Илья Демьянович, три. Ещё перечислить? Думаете, они сами по себе? Нет. Они из одного отряда. И где-то есть их стоянка. Куда они все соберутся. И задача у них – разведка, я думаю.

  Велесов покачал головой.

  – Не мог большой отряд незаметно пройти. Увидели бы.

  – Мне тут Илья Демьянович говорил, что находятся среди мордвы проводники, которые могут провести незаметно поганых. Надо отправить дозоры по местам, где могут встать на стоянку до пяти тысяч воинов. Ведь если они здесь, то не просто так сюда пришли.

  – А сколько ратников соберётся, если исполчать?

  Велесов ответил сразу.

  – Пять сотен бояр.

  Чёрт, мало.

  – Как же так? Ратников мало, поганых ведь больше.

  Горин хотел сказать, но Велесов опередил.

  – С чего тебе, Володимир Иванович, взбрело в голову, что поганых тут много? А бояре с десятком оружных холопов исполчаются. Ещё дети боярские. Так что ратников до пятидесяти сотен будет. Но снаряжать новые дозоры, мыслю, не надо. Их и так достаточно.

  Мысленно плюнул. Про лешего, что ль сказать? Нет, не буду. Зачем он свёл нас сюда, если убедить их не могу? Горин и Велесов направились к стоянке. Я постоял в раздумье и, подхватив забытый Велесовым котелок, пошел за ними.

  – Бояре, обождите.

  Они повернулись и замерли, с ужасом глядя на реку. Не понял, там что? Повернулся, замерев в изумлении. Было от чего.

  Легкий туман, наверно, сползся со всей реки и преобразился в скачущих на нас всадников. Они размахивали саблями, стреляли из луков, быстро приближаясь. Я понял, что это морок, созданный лешим, но как правдиво всё выглядит! Прям, три де, какой-то. Оглянулся на бояр. Они оба упали на спину и шарили рукой по поясам, ища оружие. Но из оружия были только ножи и, выдернув их, они стали размахивать, пытаясь убить проносящихся степняков. В их глазах стоял страх от непонимания и бессилия. Тут конная лава кончилась.

  Я посмотрел на реку. Картинка сменилась.

  Теперь леший сделал морок с проходящими пленниками. На фоне из горящих домов и церквей молодые женщины и дети, связанные верёвкой за шеи, шли, подстёгиваемые всадниками по бокам колонны. За ними привязанные за руки к сёдлам молодые парни бежали, пытаясь не упасть. Вот один не выдержал и, споткнувшись, стал волочиться по земле. Всадник даже не обернулся.

  Опять смена картинки.

  Поле боя. Мертвые ратники, пронзённые стрелами, страшными ранами и торчащими копьями из тел.

  Вдруг, над рекой появился образ Богородицы.

  Она скорбно взирала на нас.

  Мать моя! Я, зная, что это простой морок, наведённый лешим, сам почувствовал, как по спине побежали мурашки. А что с боярами? Обернулся. Горин и Велесов, часто крестясь, отбивали поклоны, стоя на коленях.

  Туман рассеялся.

  Ну и кино, блин! Осипу режиссером работать бы. Такой боевик показал. Бояре, вскочив, кинулись к стоянке. Я, вздохнув, поплёлся за ними. Забравшись на склон, увидел ворона. Посмотрел вокруг, Осипа не видно.

  – Осипу передай спасибо. Думаешь, помогло?

  Мне показалось, что птица сначала кивнула, а потом пожала крыльями.

  Ладно, будем дальше воздействовать на бояр. Подключу деда Матвея, может, получится убедить упертых.

  Выйдя к стоянке, сразу направился к своему месту. В предрассветных сумерках потухшие костры курились лёгким дымком. Из-под куста, где сидел на часах Митяй, торчали ноги. Заглянул, раздвинув ветки. Сон на посту? Бардак, однако.

  Лагерь спал, внося в фон утреннего щебета птиц многоголосый храп на все лады.

  А прохладно с утра. Быстро подошел к костру. Кубин дремал, откинувшись на спину. Собрав остатки дров, подкинул в костёр. Сел и задумался.

  Сейчас мне уже не казалась удачной мыслью демонстрация, что Осип устроил. Но, как говорится – будем посмотреть. Убедить в необходимости поиска монгольского отряда не получилось. Пока. Где они сейчас? Я посмотрел туда, где Велесов и Горин спали. Хм, не видать. Странно. Подобрал ветку и, обламывая по частям, стал бросать в огонь.

  – О чём задумался, Владимир Иванович? Что случилось?

  Кубин поднял голову и смотрел на меня. Я бросил остатки ветки в костёр.

  – С Велесовым и Гориным поговорил. Неудачно.

  Дед Матей сел.

  – Вот как. Когда успел? И о чем разговор был?

  – С час назад до ветру отошел, затем на берег вышел. Тут они пришли.

  Кубин удивился, но промолчал.

  – Я выразил мысль, что не просто тут крутятся мелкие отряды степняков. Сказал, что, скорей всего это один отряд и у него есть конкретная цель – разведка. А потом будет нападение. А их, скорей всего, больше тысячи.

  – С чего ты взял, что их тут много? И откуда их тут тысяча?

  – Осип сказал.

  – Кто такой Осип?

  – Здешний леший.

  Кубин плюнул.

  – Тьфу ты, Господи прости и помилуй!

  Перекрестился.

  – Ещё один? А он откуда знает? Ты ему веришь?

  Я посмотрел на деда Матвея.

  – Ты знаешь – верю. Почему? Не знаю, но верю. Осип от Кочура привет передал. Сказал, что тьма идёт. А предупредили потому, что монголы все города выжгут.

  Кубин кивнул.

  – Понял. Так, а бояре что сказали?

  Я достал новую пачку сигарет, оглянулся, все спят и достал сигарету, предложил Кубину. Закурил сам.

  – Говорят, что дозоры предупредили бы давно.

  Дед Матей помолчал и поднялся.

  – Пойдём, поговорим с ними вместе.

  Я вздохнул и сказал.

  – Погоди, не сейчас. Они от видения ещё в шоке.

  Кубин замер.

  – От какого видения?

  Я хмыкнул.

  – Осип постарался. Показал как в ки... синематографе, что случится. Закончил тем, что явил лик Богородицы. После этого бояре в глубоком ауте.

  – Отче наш, Иже еси на небесех! ...

  Кубин закончил молитву и строго посмотрел на меня.

  – Не стоит шутить так.

  Я бросил окурок в костёр.

  – Матвей Власович, прости, я не хотел, так уж получилось. Ты просвещённый человек и прекрасно знаешь историю.

  Хмурый Кубин кивнул.

  – Знаю. Только не было нападения на Русь до зимы. НЕ БЫЛО. Нет в истории документов об этом.

  – Да. Документов нет, но они, может, были, да пропали. Мало ли что случилось. Пожары, например. Сколько их на Руси было? Ведь деревянное все строилось. А Китеж? Это вообще легенда. Можно сказать, небылица. А он есть. Ведь есть?

  Кубин кивнул.

  – Есть.

  – Знаешь, Матей Власович? Я ведь просто на Китеж хотел посмотреть и вернуться. Хоть и готовился основательно. Но... – Я проглотил ком в горле и шумно выдохнул. – Но сейчас не могу я уйти. Просто не могу. Русский я. Помочь хочу. Защитить Россию. Как отец мой. Как оба деда моих, на войне. Понимаешь?

  – Понимаю. – Вздохнул Кубин. – Думаешь, мы не пытались что-то сделать? Пытались. Но нас не слушали. Кто мы для князей? Я и Кулибин всё это время пытались доказать Великим князьям, что Русь надо объединить. Не получилось. А сейчас... Времени у нас мало.

  Помолчали, глядя на огонь.

  – Как рана, Владимир Иванович?

  – Да какая рана? Так, ушиб. Мазью натёр. Сойдёт за три-четыре дня, спасибо бронику.

  – Бронику? Ты имеешь в виду бронь?

  Я дотянулся до сложенного снаряжения и вытащил бронежилет.

  – Вот. Это броник или бронежилет. Выдаётся мили... полицейским и спецвойскам. Этот предохраняет от удара ножа и пуль мелкого калибра. Как видишь, под кольчугу как раз подошёл.

  Кубин покачал головой.

  – Хочется узнать про будущее подробней. Чудные вещи есть. Интересно.

  – Ну, я могу рассказать.

  – Нет, подожду. – Дед Матвей замотал головой. – Мыслю, лучше будет сразу двоим говорить. Подожду.

  – А почему только двоим? Вас ведь трое было.

  Дед Матвей вздохнул.

  – Ефпатин в Рязани сейчас. У князя рязанского Юрия Игоревича сотником. Боярином знатным стал. Кстати! Догадайся, как его там называют?

  Я пожал плечами.

  – Да откуда? Хотя.... Погоди, дай подумать.

  Так. Что мне о нём Кубин говорил? Николай Александрович Ефпатин, порутчик. И всё. М-да! Догадайся вот. Стоп. Фамилия! Ефпатин – Ефпатий. Ефпатий Коловрат, что ли? Ну и дела!

  Я посмотрел в весёлые глаза Кубина. Он усмехнулся.

  – Вижу, догадался.

  Я кивнул.

  – Ефпатий Коловрат. Но почему? Это же выдуманный и сборный персонаж.

  Дед Матвей кивнул.

  – Я знаю. Но теперь он настоящий, а не выдуманный. А почему? Так мы его по фамилии называли. Вот и приклеилось. А Коловратом нарекли после того, как он, защищаясь, кол с ограды выдернул, причём самый большой. Бояре смеялись потом: "Поменьше выбрать не мог?". А он злится, не нравится ему, как его называют. Историю он плохо знает. Я ему объяснил, кто такой Коловрат. Но он всё равно ворчал. Потом привык.

  – А я думал, что Коловрат от слова "Коло", то есть вечный круговорот, символ колеса. Есть ещё знак, типа свастики.

  Кубин пожал плечами.

  – Ну, так народ называл.

  И, глядя на очередной мой зевок, сказал.

  – Поспи, Владимир Иванович.

  Да, поспать бы не мешало. Только сейчас почувствовал дикую усталость.

  – Посплю часа три. Да! Там часовой спит на посту. Кажется, Митяем зовут.

  Дед Матей нахмурился.

  – Уши поганцу оборву.

  Поднялся и ушел. Я укрылся налатником. Надо бы одеяло или шкуру какую раздобыть. Холодно на земле спать. Засунув руки за голову, закрыл глаза и уснул.

  – Р-равняйсь!

  – Смиррно!

  – К торжестенному маршу!

  – Поротно!

  – Первая рота прямо, остальные направ-во!

  – Шагом марш!

  Замершие шеренги слитно отпечатали первый шаг. Мы шли первыми. Уже не курсанты. Офицеры!

  – И раз!

  Прошли мимо трибуны, где, подняв руку в воинском приветствии, стояло командование училища. Начальник училища, похожий на Брежнева, но имевший кличку "Стеклорез" из-за фамилии Алмазов, с улыбкой смотрел на печатающих шаг молодых офицеров. Может, себя молодого вспоминал?

  В конце плаца нас встречали родители и наши девушки. Мои мама и отец приехать не смогли, но была она, моя будущая жена.

  – Здравствуй, мой лейтенант.

  В легком красивом платье, с обалденно шикарными длинными волосами, она была для меня самой-самой красивой. Королева.

  Счастливая улыбка, вдруг сменилась злобной маской. В руке у неё появилась сабля.

  – Ты никогда не станешь генералом!

  Взмах.

  Пытаюсь отклониться, но... правая рука падает на землю.

  Толчком проснулся.

  Блин, опять кошмар, хоть не спи. Моя бывшая приснилась. Произнесла свою любимую фразу и отсекла мне руку. Ну и сны у меня!

  Ёп! А где рука-то? Сплю, что ль, ещё? В панике левой рукой хлопая по правому боку, шипя от боли, вдруг нахожу правую руку за головой. Напрочь отлежал и не чувствую совсем. Поднялся и принялся массировать, приводя конечность к чувствительности. Заодно огляделся. Лагерь ещё спал. Кое-кто поднялся и разжигал костёр.

  Кубина не было.

  Матерясь, ложусь на левый бок, подвинувшись чуть ближе к костру. Пусть спина греется. Закрыл глаза. Посплю ещё. Сон бы нормальный приснился. Попробую надумать.

  Что я любил в той жизни? Ну, кроме службы. Конечно, в компании с друзьями попариться в бане и попить пива. Зайдёшь в натопленную парную с ковшом чуть разбавленного пива. Плеснёшь на каменку. И на самый верх, греться и наслаждаться пивным запахом. Можно и хлебного кваса плеснуть, тоже гуд великий.

  Запарив веники с друзьями, лезем париться.

  – Серёга, поддай!

  Серёга, зачерпнув ковшом кипятка, создаёт парной ад, где мы, как черти, только с вениками, хлещем друг друга.

  – Полундра!

  Вылетаем из парной, красные, как варёные раки, заворачиваем к бассейну с ледяной водой.

  Бултых!

  Как пробки из-под шампанского, вылетаем из воды и уже бледными поганками несёмся опять в парную греться. Усаживаемся на полок.

  – Кайф!

  Сергей улыбается и просит:

  – Васёк, плесни на камень, подними градус.

  Васька с хитрым видом нагибается, и на каменку летит вся вода из тазика.

  – Идиот! Обваришь.

  Мы слетаем сверху, кидаемся на выход. Но хитрый садист захлопывает и, подвинув лавку, припирает дверь с той стороны. Я ору:

  – Васька, придурок, открой. Мля!

  Пар обволакивает и припекает почему-то только зад. Из-за двери доносится смех.

  – Один-один. Ничья.

  Ай! Сзади совсем невыносимо. Пятая точка горит!

  Вскакиваю, но сразу падаю на задницу.

  Мля! Подскочил. Сунул руку назад. Штаны от костра сильно разогрелись, наверно, ещё чуть и вспыхнули бы.

  Блин, сон был нормальным, а кончился, как все. Похлопал, остужая штаны, и огляделся.

  Лагерь проснулся. Кубина и Демьяна нигде не было, и где бродят? Взял из сумы пасту и щётку, отправился к роднику.