Текст книги "Завещание предков"

Автор книги: Владислав Валентинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

5.

  Безответным рабом

  Я в могилу сойду,

  Под сосновым крестом

  Свою долю найду".

  Эту песню певал

  Мой страдалец-отец,

  И по смерть завещал

  Допевать мне конец.

  Но не стоном отцов

  Моя песнь прозвучит,

  А раскатом громов

  Над землей пролетит.

  Не безгласным рабом,

  Проклиная житье,

  А свободным орлом

  Допою я ее.

  (Николай Клюев. 1905 г.)

  – Умри!

  Всадники догоняли меня. Много всадников. Размахивая саблями, они яростно орали мне вслед, понукали своих лошадей. Я жал на газ, разгоняя свою девятку до предела.

  – Умри, урус!

  Кажется, сейчас они достанут меня своими копьями. Поворот. Увернулся. Газ до упора, скорость сто пятьдесят. Они показались из-за поворота и опять нагоняют. Да что же у них за кони такие? Ещё поворот. За ним стоит патрульная машина. Инспектор машет полосатой дубиной, показывая на обочину. Смотрю в зеркало. Там почему-то никого. Останавливаюсь. Подходит инспектор и я роняю челюсть – тот одет в кольчугу, на голове стальной шлем с личиной, а в руках меч. Клинок направляется мне в грудь.

  – Инспектор ДПС, лейтенант Батыев.

  О-ё. Закрываю глаза. Меня хватают за плечо и начинают трясти.

  – Боярин. Проснись боярин.

  Открываю глаза и вижу Демьяна. Где это я? Вокруг сено, я на сеновале? В голове страшно гудит, во рту, казалось, барханы горячего песка. Рядом раздался стон. С трудом, чтобы не отвалилась голова, поворачиваюсь. Рядом ворочается Горин. Из его рта, торчит клок сена. Мать моя, с чего так башка-то гудит? Ведь просто вино пили. Ну, закончилось оно. Все сожалели и высказывали желание добавить. За бутылкой сбегать вызвался я, и под удивлённые взгляды Горина и деда Матвея, я с грехом пополам доковылял до своего скарба. Там долго копался, пытаясь отыскать фляжки с водкой. Потом... а что потом? Похоже, литр водки смешался с вином и стёр мою память начисто.

  Морща лоб, попытался вспомнить.

  В Полески въезжали уже вечером. На околице, собрались встречать нас все, кто остался в селении. Горин оглядел собравшихся женщин и детей.

  – Мы наказали поганых, и правда свершилась.

  Потом спрыгнул с коня и в поводу завел его во двор. Я следом за ним завёл и свой караван. Слез с коня и стал думать, как мне разобраться со всем этим добром. А ещё лошадей надо распрячь и накормить. С двумя-то не знал, как управиться, а тут ещё четыре. Из-за угла выглянул Демьян.

  – Володимир Иванович, тебе помочь?

  Вместе с Демьяном подошел ещё парнишка, Митяй, тот, что самый младший.

  Я кивнул и они вдвоём, сноровисто, разгрузили лошадей. Потом завели их в сарай, что был рядом с коновязью. Оттуда донеслись плеск наливаемой воды и шуршание сена. Вот и отлично, а мы посмотрим, какие там мне трофеи в баскакскую долю определили. Развязал один из тюков. Вот чего мне надо, так это монгольские халаты. Халат у меня был, один, махровый, после бани и душа одевал. А эти. Блин, ну и вонь от них. Принюхался. Тухлым чем-то несёт. Вспомнил! По монгольскому поверью, мыться грех, счастье и удачу смоешь. Ха! Эти тридцать степняков, похоже, недавно помылись. И что с этими халатами делать? Сапоги ещё. Ну, с ними просто, обувка всегда в цене была. Что ещё тут? О, кольчуга, наплечники и сабля. Это с пленного сняли, и когда успели? Развернул, оглядел. Похожа на мою. С таким же мелким кольцом. Интересно, как кузнецы кольца сваривали, ведь кропотливая работа? Васька говорил, что заколебался поначалу сваривать кольца, потом, правда, приноровился. А эта, нет ну действительно такая же! Глянул на наплечники. И они как от одного кутюрье. А, может, Васька попадал в прошлое, как я? А сабля? Тоже один в один. Ну, с этим проще, может один оружейник делал. Я сдвинул клинок и обнаружил клеймо мастера. Тоже самое, что и на моей. Интересная куча совпадений. Остальные сабли были попроще. Ещё куча, каких-то мешочков и бухты веревок.

  Подвёл итог. Из всего хабара, навар только с лошадей и оружия. Остальное хлам.

  Демьян уже стоял рядом и пристально смотрел на меня. Быстро он с лошадьми управился, ну да, ему привычнее.

  – Ну что, говорил с Гориным?

  Он мотонул головой.

  – Успеешь ещё.

  За оградой послышалось пение. Кажется, псалмы поют. Мимо ворот, в сторону поля, прошли женщины. Впереди они несли икону. Все держали зажжённые свечи.

  – Отпевать пошли. Батюшки то у нас нет.

  Я глянул на Демьяна.

  – А почему сегодня?

  Демьян хмуро ответил:

  – Решили сегодня. Видеть, что сделали на поганые, невыносимо. Горин сказал, похороним прямо там. Поле уж Буевым окрестили. Там, как батюшку привезут, часовню поставим, погост будет.

  – А ты что здесь тогда?

  Демьян вскинул на меня глаза. В них плескалось горе и боль.

  – Не могу. Не могу я видеть их такими.

  Сел на землю, уткнулся головой в колени, и заплакал. Я понимаю его. Сам, когда хоронил родителей, был как в отключке.

  Сел рядом и, откинувшись на стену сарая, закрыл глаза.

  – Ты поплачь, Дёма, поплачь. Мужчинам можно плакать. – Это подошел дед Матвей. В его глазах то же блестели слёзы. Он постоял, потом показал мне глазами, что надо отойти. Поднялся, и мы отошли к дому.

  – Владимир Иванович, я хотел спросить, с какого ты времени.

  Смотря в глаза Кубина, я сказал:

  – Из две тысячи десятого года.

  Кубин вздрогнул:

  – Господи. Ну почему всё так?

  – А ты Матвей Власович, год сказал, а месяц какой был?

  – Двадцать седьмое июля было. А почему ты спрашиваешь?

  – Война началась, Матвей Власович. На ней больше десяти миллионов погибло.

  – Господи! – Дед Матей застыл с закрытыми глазами.

  Во двор зашёл Горин, повернулся к иконе, висящей над воротами и перекрестился.

  – Давайте помянем упокоенные души. Демьян неси вино. Внизу, в леднике, возьми. Нам сейчас пирогов принесут. Посидим, и помянем.

  Сидели долго. Казалось с каждой кружкой вина, мы заливали в себя всё больше горя. Пели песни, каждый свою. Демьян два раза ходил на ледник за новым бочонком. Потом, когда обнаружилось, что вино кончилось, я полез за водкой.

  Потом не помню.

  М-да, нормально посидели. Ой, я курил интересно или нет? А-то, как выпью, так и курю одну за одной. Достал сигареты. Блин. Курил. Что по этому поводу объяснять? Ну, по крайней мере, дед Матвей может подтвердить, что это не колдовство.

  Вот и вспомнил прошлый день!

  Медленно, чтобы не тряхнуть головой, поворачиваюсь к Демьяну:

  – Демьян, ты как?

  – Что как?

  – Голова не болит?

  – Нет, а с чего бы? – Парень выглядел бодро и вопросительно смотрел, не понимая – что я хочу сказать.

  – Сбегай, воды согрей, или в доме кипятку спроси, да поторопись.

  – Эт, я мигом! – Демьян выскользнул наружу.

  Он, вроде, пил с нами. И как я водку достал, он уже отрубился. Так, лечится, будем кофе с коньяком, вино ведь выпили всё, водку тоже. Коньяка осталось пара глотков. Медленно, чтоб не дёргать головой выбираюсь наружу. Подставил лицо свежему утреннему ветру. Стало полегче. Покопался в сумах, нашёл кофе и флягу с остатками коньяка. Из-за ворот вынырнул Демьян с кипятком в котелке.

  – Ставь сюда.

  Он поставил рядом со мной котелок и стал смотреть, как я готовлю кофе. Оценив ёмкость котелка, в пять литров, я решил, что воды многовато. Достал свой котелок и перелил примерно полтора литра в него. Сыпанул кофе и сахара. Зашуршало сено, и из сарая выполз Горин.

  – Ох, крепко зелие твоё Володимир Иванович, бо голова моя язвлена зело. Як черти, прости Господи, в голове тумбаны колотят.

  Он с трудом сплюнул.

  – И рот как смолой склеен.

  Я ему первому кружку с добавленным в кофе коньяком и сунул.

  – Держи Илья Демьянович, этот напиток поможет прийти в себя, хотя не так как вино.

  Стал наливать себе, как из-за ворот вышел дед Матвей. Вид у него был получше нашего. Он принюхивался, и сразу посмотрел на котелок с кофе. Протянул кружку ему.

  – Полечись, Матвей Власович.

  – Какое наслаждение! Боле тридцати лет не пил сей напиток. – Зажмурился от удовольствия Кубин.

  Я поднялся и шепотом спросил:

  – Матвей Власович, я вчера курил?

  Он кивнул.

  – А Горин что?

  – Ничего. Если видел, то не понял. Он голову-то еле держал.

  Горин хлебал кофе с наслаждением, причмокивая и громко выдыхая после каждого глотка.

  – Уф, велелепно-то как!

  Горин посмотрел в пустую кружку, вздохнул и сказал:

  – Бабы нам брашно в путь соберут. Потрапезничаем и в путь. Матвей Власович, отроков отряди на сбор. Всех возьмём. В брани были, значит, новики уже.

  Дед Матвей кивнул и вышел за ворота. Горин пристально посмотрел на Демьяна, что переминался с ноги на ногу рядом.

  – Ведомо мне, что ты в кмети к Володимиру Ивановичу хочешь. Так?

  Демьян кивнул.

  – Добре. Володимир Иванович хоть и странен вещами, но добрый баскак. И в брани быстр, аки пардус, видел я. Многому может научить, даже меня.

  Горин улыбнулся и подмигнул парню. Демьян просветлел лицом и взглянул на меня. Я допил кофе и сунул кружку в суму.

  – Демьян, собери всё тут. Байдану вот эту возьми, твоя будет. Саблю подбери. Коня. Тряпьё только отдельно увяжи.

  – Я мигом! – Засиял радостью парень.

  Мы с Гориным вышли за ворота.

  – Почитай всех мужиков в Полесках навь прибрала. Отроков вот забираю. Обучать надо ратному делу. А вот кто управляться по хозяйству будет? Дело ли делаю? – Тихо произнёс Илья Демьянович.

  – Дело, Илья Демьянович, дело. Неспроста степняки поганые по землям нашим шастают. Думаю, разведку они ведут. Возможно, в скорости много ратников понадобится.

  Ну как сразу сказать ему про вторжение, что начнётся по осени? Ещё подумает, откуда, мол, ведаешь про это? Надо деда Матвея с его друзьями к этому делу подключить. Он говорил, их четверо сюда попало, правда, потом брат Кубина погиб. Интересно, где они? И какое у них оружие было. Надо у Кубина спросить, не лишнее будет. Горина и князя убеждать уже потом, всем вместе.

  Из Полесок выезжали ещё до полудня. Матери прощались со своими сыновьями, просто перекрестив их в дорогу. Мать Митяя, окрестив сына, подошла к Демьяну.

  – Бог вам в защиту, Демьянушка, сыновец мой. Берегите себя.

  Демьян выглядел внушительно. От осознания того, что одет в настоящую броню, на остальных парней он даже не смотрел. А те делали вид, что это им всё равно, но получалось плохо. То и дело они бросали быстрые взгляды на Демьяна. Первыми ехали Горин и дед Матей, следом я и Демьян, пленный степняк, потом все парни, что отстреливали монгол в лощине.

  Сзади послышался разговор. Я прислушался. Парни вспоминали, бой лесу. Как бабахнуло, что все присели. Как кто стрелял. Сколько раз каждый попал в поганых. Усмехнулся. Послушать их, то каждый настрелял с десяток. И на самом деле поганых человек семьдесят было и, с каждым разом, их число возрастало. А мы, Горин, дед Матвей и я, так, сбоку припёка. Я двинул слегка Демьяна локтем и мотнул головой назад. Он пожал плечами и буркнул.

  – Что с детей взять?

  Вона как! А он, стало быть, уже взрослее их. Вроде одногодки все. Загордился уже? Ну-ну. Чем выше задран нос, тем меньше видишь. Я склонился к Демьяну и медленно проговорил:

  – Будь проще, и люди к тебе потянутся.

  Выражение лица у него стало озабоченным. Видимо не понял смысла и, после обдумывания, спросил:

  – А что это значит?

  – А то, что свой нос ты задрал высоко. Не стоит так делать. Тебе ещё с ними бок о бок сражаться придётся. Спину друг другу прикрывать.

  Впереди одобрительно крякнул Горин. А дед Матвей обронил:

  – Слушай отрок, и мотай на нос, пока усы не отросли.

  Демьян задумавшись, отвернулся.

  – Илья Демьянович, а мы сейчас куда? Верши?

  – На Заимку заедем. Проведаю Агафью и Володимира, тёзку твоего кстати. Потом уж в Верши поедем, с кощим побаять.

  Пленный ехал сразу за нами, связанный. Жаль я плохо монгольский знаю, поговорил бы как следует. Ну ладно, найдётся толмач, поспрашиваем с пристрастием.

  Местность стала знакомой. Вот овражек с родником, он и в моём времени был. Там, за лесистым холмом, была Заимка, та, что в будущем. Интересно, а в этом времени она тут же?

  Поднялись на холм, поросший молодыми соснами, и впереди показались дома. Ух! Если это та Заимка, то она древнее нашего областного центра. Жаль, в летопись не внесли. А сколько таких деревень, которые возможно древнее Нижнего Новгорода, а то и Москвы?

  Сама Заимка, представляла себя селение, обнесённое четырёх метровым частоколом, глубоким рвом, и напоминала увеличенную копию дома Волоша и Агафьи. Только жилых домов было с десяток и все двухэтажные.

  У ворот закричали, и створы моментально захлопнулись. На стенах показались копья, и головы мужиков в шеломах. Когда до ворот осталось метров сто, Горин остановил коня и, махнув нам, чтобы стояли на месте, медленно поехал к стене. Его видимо узнали и ворота стали открываться. Из ворот выбежал пацан с криком:

  – Дядка Илья приехал!

  Горин подхватил его и посадил впереди.

  – Вымахал пострел. Совсем богатырём стал Трифон.

  Трифон сидел гордый, как Демьян недавно. Я глянул на Демьяна, он улыбался, смотря на пацана.

  Когда мы въехали в ворота, я увидел на крыльце большого дома Волоша и Агафью.

  Сразу за воротами стали спешиваться. К нам подбежали молодые парни и приняли наших лошадей. Горин дождался всех, и первым шагнул к крыльцу. За ним Кубин, следом я и Демьян. Остальные парни увели своих лошадей сами. Волош спустился и шагнул навстречу.

  – Здрав будь, боярин Илья Демьянович.

  – И ты здравствуй долгие лета, зять мой дорогой.

  Горин и Волош обнялись. Потом Волош поздоровался с Кубиным. Горин обернулся и сказал.

  – Познакомься с боярином Володимиром Ивановичем, – он взглянул на меня.

  И я добавил:

  – Владимир Иванович Велесов.

  На меня удивленно посмотрели все.

  А что их так удивило? Пялятся, как на чудо. Мысленно пожав плечами, делаю небольшой поклон, может так надо? Горин хмыкнул и сказал мне:

  – Володимир Иванович, познакомься с боярином Володимиром Димитричем Велесовым.

  А, вот в чём дело-то, однофамильцы мы. А я думал, что-то не то со мной внешне, или кого-то напоминаю. Хотя, Волош, Володей, Владимир Дмитриевич Велесов, в одном лице, показался на меня похожим. Он поклонился и сказал:

  -Здравствуй, боярин Володимир Иванович, – покачал головой и добавил, – полный тёзка, почти, надо же.

  А Агафья приняла из рук стоявшей рядом девицы большой деревянный ковш, украшенный резьбой, и шагнула к нам:

  -Испейте гости дорогие, с дороги квасу хлебного.

  Горин взял ковш и сделал несколько глотков. Потом передал ковш Кубину, который глотнул раз и сунул его мне. Я посмотрел внутрь. Ё-моё! Да тут литра три с половиной ещё. Зараз я не пил столько, а тут надо пить всё. И Демьян тихо слинял, и теперь трётся с остальными парнями, которые рассказывают местным про бой в лощине. Ну да, ему там интересней, а мне тут отдувайся, то-бишь пей-лопайся. Вдохнул побольше воздуха и начал пить шипучий квас. Но до чего вкусен он. Не то, что в наше время, рецепт бы узнать. Допил до половины, и желание узнать рецепт у меня исчезло, а с последующими глотками вовсе забыл напрочь. Слава Богу, что водки ещё нет, а то налили б её в этот тазик. Свалился бы тут у крыльца. Допил и перевернул ковш. Кажется, правильно сделал, потому что Горин крякнул одобрительно.

  – Силён боярин! Корец в треть ведра осилил!

  Так они пошутили? Заставили вылакать почти четыре литра. Ну, я как-нибудь им это припомню, опыт шуток есть, только их надо тщательно продумать, чтоб не обидеть предков с чёрт знает каким чувством юмора. В голове слегка зашумело, местный квас градус имел как у пива.

  Велесов показал рукой на дом.

  – Проходите гости дорогие в дом. Отобедайте с нами.

  Вошли в просторную комнату. Горин отцепил оружие и положил на лавку у стены, мы тоже сняли сабли. К нам подошел паренёк и стал помогать снимать брони. Когда была снята вся броня, прошли к большому столу и сели. Владимир Дмитриевич сел напротив нас и спросил:

  – Какие вести есть?

  Горин нахмурился.

  – Плохие, Владимир Дмитриевич, плохие. Степняки поганые на Полески налетели, да и много их по округе с умыслом поганым. Не к добру.

  – Это ведомо мне, Илья Демьянович. По вечеру вчера Полина Демьяновна и племянница Луша, все побитые пришли, эту весть принесли. Я по поместным гонцов послал, чтоб исполчались, и от обеда на поиск идти собирался.

  – Где! Где они! – Горин, после того как услышал про сестру и племянницу, встрепенулся. И, чуть замерев, наверно не веря словам, вскочил. Но Велесов, поднявшись, положил руки на плечи Горину, заставил сесть.

  – Не спеши. Илья Демьянович. Спят они. Отвара им наварили и напоили. Спят. С виду целы, синяки на руках, да малые порезы. Только у Полины плечо зело болит. Смотрели старые вои, говорят перелом, но они не уверены. Нет у меня достойного балия.

  Горин было сел, но от слов про раны опять вскочил. И повернулся ко мне.

  – Володимир Иванович. Посмотрел бы их, мне ведь добре помог. Совсем бок не болит.

  Владимир Дмитриевич удивлённо спросил.

  – Так ты балий?

  – Нет, я не врач. Но помочь могу. Посмотреть надо.

  Велесов крикнул одного из парней, что в соседней комнате сидели. Вбежал парень и поклонился:

  – Звали, боярин?

  – Вот что Емельян. Евдокии передай, как Полина Демьяновна и Лукерья проснутся, чтоб нас позвала.

  – Исполню, Владимир Дмитриевич. – Парень с поклоном исчез. А Велесов спросил Горина:

  – Илья Демьянович, я про то, что поганые на Полески налетели, и полон увели только и знаю. Что ещё скажешь?

  Горин глянул на меня и Кубина и обхватил голову. Дед Матвей ответил за него:

  – Нет больше Захара, Владимир Дмитриевич. Его и всех смердов в куски порубили поганые на поле. А мать и отца Демьяна Косая Сажень, вообще освежевали.

  – Господи! Спаси и помилуй! Прими их души.

  Велесов сжал кулаки.

  – Поднимать сотни надо Илья Демьянович. Всех до единого исполчать. И искать стан поганых. Найти и уничтожить.

  Я вставил слово:

  -Так их не найти. Спугнём только. Надо собрать много групп, по три-четыре человека, и в разные стороны выслать с тихим дозором. Как стан поганых найдут, одного к нам, предупредить, остальным следить.

  Кубин кивнул, соглашаясь, а Горин сказал:

  – Разумно. Володимир Иванович зело в стратигии понимает. Со семью отроками, тридцать поганых без единой язвы побили. Хорошо я его тогда послушал, а то не говорил с тобой сейчас.

  Агафья, что сидела тихой мышкой всё это время, встрепенулась.

  – Оставьте пока разговоры. Ешьте и пейте, вина я распорядилась поболе принести. Помянем убиенных.

  Наконец обратили внимание на то, что было на столе. Глядя на заставленный стол, проще сказать чего тут не было, чем перечислить что есть. М-да, заморской икры не хватает, да торта, пожалуй. Торт заменяли множество всяких пирогов. И это всё натуральное, без консервантов и вкусовых добавок. Все достали ножи, и стали накладывать себе на большие ломти хлеба, кто что. Так, тарелок тут нет, вот и вместо них используют хлеб. Достал свой выкидной нож. На кнопку нажал, придержав лезвие рукой, чтоб не щёлкнуло. Отрезал ломоть хлеба и наколол большой кусок варёного мяса. Добавил к мясу жареного рябчика. Пододвинул поближе миску с приправой. Сзади появилась рука с кувшином, и налила вина в большой бокал, похожий на кубок. Обернулся, сзади стоял парень, наливающий вино уже Кубину. Я отпил вина. Недурно, на вкус, кажется, аликанте.

  Велесов поднялся с кубком в руках.

  – Выпьем бояре. Помянем всех, что живота лихован.

  Поднялись и выпили стоя. Как только присели, вбежал паренёк и поклонился.

  – Боярин, Евдокия сказала, что Полина Демьяновна проснулась.

  Горин тут же вскочил и сел обратно, потому что Кубин положил ему руку на плечо.

  – Обожди, Илья Демьянович. Пусть её сначала посмотрит боярин Владимир Иванович. Она его не знает. Мы его представим лекарем, она спокойно даст осмотреть свою руку. А если явишься ты, то она на месте не усидит. Тебе придётся сказать о Захаре. Сам понимаешь, потом она не дастся.

  -Да, ты прав. – Хмуро кивнул Горин.

  Мне пришлось снимать с себя всё вплоть до куртки. Одетого в рубаху-косоворотку с орнаментом, подпоясанным ремнём, и аптечкой в руках, меня проводили в маленькую, по сравнению с остальными, комнату. Со мной в светлицу зашёл Велесов. Горин и Кубин остались в коридоре. В углу стояла кровать, точней то, что я сначала принял за кровать. На широких полатях с матрацем, похожим на слоёный торт, собранный из соломенных тюфяков, и меховых шкур, лежала женщина. В глазах её стояла боль.

  Велесов поздоровался и представил меня:

  – Вот, Полуша, боярин Володимир Иванович, зело в лекарстве сведущ. Поможет тебе с язвами твоими справиться.

  Я чуть поклонился.

  – Здравствуйте, Полина Демьяновна. Давайте посмотрим на вашу руку.

  Женщина округлила глаза, испуганно проговорила.

  – Как можно раздеваться пред чужим мужем?

  Вот ведь скромность русская! Как в баню всем вместе ходить, мыться и мужикам и женщинам, так можно, как снять рубашку, так застеснялись.

  – Лекарю смотреть можно. Как вылечить больного не видя его? Рубашку только снимите, остального не надо, а за пристойностью боярин Велесов присмотрит. Или кликните, кого-нибудь из женщин.

  Велесов тут же выкрикнул:

  – Евдокия, Марья!

  В комнату вошла женщина и девушка, одетые в широкие юбки-понёвы, под которыми угадывалось ещё множество юбок, одетых, видимо, для пышности. Велесов выходя, распорядился:

  – Помогите в лекарском деле боярину Влодимиру Ивановичу.

  Ну, вот и славно. Нехотя, но рубашку всё-таки сняли, и теперь прикрыв груди снятой рубашкой, Полина Демьяновна лежала чуть на боку, и прикусив губу. Отодвинул помощниц в сторону, осмотрел плечо. Вот припухлость в районе сустава. Так, почти ясно. Дотронулся до плеча в разных местах, спросил.

  – Тут болит? А тут? И здесь то же?

  Получая ответы, понял, что имеется сильное растяжение связок. Положил руку на лоб, жар присутствует, значит, таблетки однозначно. Повернулся к помощницам.

  – Так. Нужны длинные лоскуты ткани для повязок, много. Клюкву истолочь и залить кипятком. Воды теплой мне сейчас дайте руки обмыть.

  Марья исчезла за дверью, а Евдокия стала поливать мне на руки воду из глиняного кувшина. Вытерев руки, я достал из аптечки мазь, не вынимая аптечку из мешка. Левомеколь должна помочь снять опухоль и боль. Стал осторожно втирать мазь в плечо. Боярыня лежала молча, только раз скрипнула зубами. Больно, знаю. Не раз получал растяжения и переломы. Один раз получил перелом руки, далеко в горах. И как назло, ни одного обезболивающего. До ближайшего медпункта километров пятьдесят напрямую. Но напрямик, в горах, только на вертушке, а как раз низкая облачность, то-бишь облака прямо опустились к нам. Пешком топать в три раза больше, кто хоть раз был в горах, знает. Пока дошли до дороги, и нашли транспорт, прошло пять часов. В медпункте даже пришлось резать куртку, так как руку раздуло. Сам я всё помнил смутно, сильно болела рука, и почему-то зубы. Потом рассказывали друзья, что я всю дорогу зубами скрипел.

  Пока втирал мазь, принесли то, что просил. Глянул на бинты – полосы ткани, больше похожие на мешковину. М-да, хотя зафиксировать руку пойдёт. Так, повязку наложить, боярыню поднять и посадить надо. Опять взъерепенилась. Стал объяснять Евдокии, что надо сделать. Повторил раз двадцать, вроде поняла. Сам, отвернувшись к мешку с аптечкой, принялся готовить питье. В кружку с клюквенным морсом, покрошил две растёртых в порошок таблетки анальгина. Повернулся, боярыню уж спеленали. Какие понятливые, даже руку правильно к телу притянули.

  – Полина Демьяновна, вот выпейте. Это поможет снять жар и боль.

  – Спасибо, боярин, мне уже легче. Руки у тебя добрые. – Слабо улыбнулась она.

  Я объяснил Евдокии, что надо сделать, когда боярыня проснётся и вышел в коридор. Там стояли нетерпеливо топтавшийся Горин, Велесов и дед Матвей. Горин сразу спросил:

  – Ну что?

  – С ней всё в порядке. Спит опять. Что делать я Евдокии пояснил.

  Илья Демьянович шумно выдохнул.

  – Добре. Пойдём, други, за стол.

  У меня давно было совсем другое желание. Четыре литра кваса, это не шутки.

  – Владимир Дмитрич, где тут место отхожее?

  Велесов чуть улыбнувшись (видно шутка удалась), сказал:

  – На дворе, справа от крыльца.

  Вышел из дома. Пройдя метров двадцать вдоль стены, за углом обнаружил туалет. Такое строение не спутаешь ни с чем. И через восемь веков строить также будут. Только этот ещё резьбой разукрашен. Подивившись на древнее зодчество, нырнул внутрь.

  Во дворе послышался, какой-то шум. Когда завернул за угол, то увидел всадников. Один из них показался мне знакомым. На крыльце появились Велесов, Горин и дед Матвей. Знакомый воин спрыгнул с коня и шагнул к крыльцу.

  – Здравствуй батюшка. Здравы будьте, бояре.

  Он поклонился стоящим на крыльце и подошёл к Велесову. Тут я и узнал его. Это был Борис, старший сын Велесова. Владимир Дмитрич обнял сына, потом повернулся и представил меня.

  – Знакомься, боярин Володимир Иванович Велесов.

  Борис удивлённо посмотрел и поклонился.

  – Здрав будь, боярин.

  – Сколько воев привёл, ратник? – Спросил Велесов старший.

  – Два десятка, отец. Ещё с Выселок подойдёт боярин Керженя, со своим десятком. Но не это главное. У местечка, где Люнда большую петлю делает, степняков видели. Сабель сто. Похоже, на дневке стоят. Полона не видать. Мыслю, не скоро они с места снимутся. Я там холопов оружных оставил на присмотр.

  – Знаю это место. Что скажешь, Илья Демьянович?

  Горин покачал головой6

  – У Люнды говоришь? У тебя тут два десятка воев, Борис привёл ещё два. Вместе с нами чуть меньше пяти десятков получается.

  Горин замолчал, думая.

  – Не забывайте, бояре, про отроков. – Сказал я.

  На меня удивлённо посмотрели.

  – Так они не новики даже.

  М-да. Быстро они забыли.

  – А там, лощине, они тоже новиками не были.

  – Там одно, здесь другое. Тут бронные ратники нужны, да опытные. А их порубят и оглянутся не успеешь. И луки у них охотничьи, бьют недалеко, хоть поганые и не бронные.

  Совсем забыл, что здесь стратегия совсем другая. Но предложить вариант можно.

  – Илья Демьянович, можно вынудить степняков делать то, что мы хотим. Тогда и от парней толк в бое будет.

  – Ну, растолкуй, Володимир Иванович, как поганых заставить плясать под нашу дудочку.

  – Хитростью выманить их. Пусть малый отряд отроков, всех кто есть, проедет на виду у поганых. Они за ними кинутся. А когда надо, мы ударим внезапно. Вообще-то, на месте надо смотреть. Возможно, лучше придумаем.

  – Добре, так тому и быть.

  Я нашел глазами Демьяна, он стоял с парнями у коновязи.

  – Демьян! – Как он подбежал, сказал ему. – К выходу готовься. Бронь мою вынеси, оружие проверь, своё и моё.

  Он кивнул и кинулся в дом, а я подошел к деду Матвею. У меня было много вопросов, да и у него ко мне, думаю, тоже не мало. Но возможности поговорить всё не было. Отозвав его в сторону, спросил:

  – Матвей Власович, Горин как я понял, княжий сотник. А кто Велесов?

  – Велесов, боярин поместный. Но по знатности выше Горина приходится. Сложно сказать, кто из них старше. Опыт у обоих богат. Ратников, по уложению, тоже одно количество выставить могут. Правда, Горин княжью грамоту на воеводство имеет, но тут ещё знатность рода вес имеет.

  – Вот, боярин, бронь. Я лошадей проверю. – Демьян положил мои вещи и бронь, умчался к конюшне. Я начал надевать всё на себя.

  – Матвей Власович, вы как сюда попали, какое оружие при вас было?

  Кубин взглянул на меня и произнёс.

  – У всех револьверы, только патронов нет. Отстреляли все сразу. Потрясены мы изрядно были. После того как первый раз с местными встретились, и они на нас напали, палили мы как дурные. А теперь от них толку нет. Револьверы кузнецу отдали.

  – Зачем?

  Дед Матвей улыбнулся.

  – А как обжились тут, по водке скучать стали. Вот и пытались змеевик соорудить, чтоб белую гнать.

  Готовые ратники вскакивали на коней и выезжали за ворота. Я попрыгал, притирая и усаживая бронь. Проверил наручь со стреляющей ручкой, зарядил и надел кольцо спуска. Проверил, как выходит сабля. Дед Матвей смотрел на меня и заинтересовался наручью. Видимо понял, что она не простая. Я пояснил:

  – Стреляет мелким патроном. Калибр пять и шесть.

  – А патронов много?

  – Штук сорок.

  Подвели наших коней. Поднялись в седло. Дед Матей кивнул на зачехлённый щит.

  – Зачем закрыл?

  – Да он как зеркало, зайчиков пускает.

  В ворота проехали Горин и Велесов, и мы выехали за ними. Сзади захлопнулись створы ворот.