Текст книги "Беспредел по-русски (Цезарь - 3)"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 35 страниц)

Морозов Владислав (Прокопчик Светлана)
Беспредел по-русски (Цезарь – 3)

Светлана Прокопчик

(Произведение публиковалось под псевдонимом Морозов Владислав)

Цезарь: Беспредел по-русски

(Цезарь-3)

Посмотри, как узки

Бриллиантовые дороги.

Нас зажали в тиски

Бриллиантовые дороги.

Чтобы видеть их свет

Мы пили горькие травы.

Если в пропасть не пасть

Все равно умирать от отравы.

На алмазных мостах

Через черные канавы...

"Наутилус Помпилиус", "Бриллиантовые дороги"

Часть 1.

Войнушка.

Глава 1.

Для встреч они всегда выбирали одно и то же место – за медсанчастью, там, где стена здания примыкала к забору. В этом углу никогда не дул пронизывающий ветер, да и от любопытных взглядов он был защищен.

Илья завернул за угол медсанчасти, убедился, что в облюбованном закутке никого нет. Присел на корточки под стеной, закурил. Прищурившись, глянул на небо – опять к вечеру дороги заметет. Через минуту подошел Кузнецов.

– Привет, Илья, – поздоровался он. – Есть маза сбить бабки.

– Значит, собьем, – флегматично отозвался Илья.

И продолжал молчать, не проявляя интереса. Будто ему и в самом деле было все равно, что стояло за предложением заработать. Кузнецов поморщился.

– Знаешь, ты меня раздражаешь своей манерой не задавать вопросов. Как будто боишься выдать себя лишним словом. Или умнее всех.

Илья не отозвался. Ему нравился этот имидж.

– Или тебе это вообще не надо. Так, согласился из вежливости, снизошел до меня с высот своей мудрости.

Кузнецов внезапно сделал резкое движение, намереваясь свалить Илью в снег. Однако тот был начеку, отклонился в сторону, и Кузнецов сам с трудом удержал равновесие. Айкидо – хорошая вещь. Многому учит. Кузнецов этого не знал – Илья никому в части не сообщал, что десять лет занимался. Сначала айкидо, в последние три года – таэквондо.

– Ладно, черт с тобой. Слушай. Есть люди, авторитеты, они ищут москвича с водительскими правами. Работа в Москве.

– Через полтора года, – лениво отозвался Илья. – Я не собираюсь дергать из армии. Даже десять кусков не стоят того, чтобы потом отправляться в штрафбат или полжизни провести на нелегальном положении.

– Они едут в Москву через месяц. Если согласишься, они берут на себя твою комиссацию. Конечно, им бы постарше человек нужен, но выглядишь ты не на свои года, так что пойдет.

– Посмотрим.

– Сегодня, когда поедешь в город, рассчитай время таким образом, чтобы иметь минут сорок лишних. Я с литером добазарюсь, нас в пару поставят. Заедем к людям, уточним детали.

Решив, что на данный момент сказано достаточно, Илья кивнул и вышел из закутка. Не стоит привлекать к себе внимание слишком долгими перешептываниями в укромном местечке.

С Кузнецовым его связывала странная дружба. Непонятно было, с чего бы это "дед" вдруг начал оказывать покровительство новобранцу, да еще и москвичу. Но если бы в роте узнали, что главным в их двойке был именно Илья... Тем не менее, тон задавал невозмутимый москвич, а Кузнецов, урожденный пензенец, до армии – вожак банды подростков, подчинился ему сразу. Они не дрались, не решали вопрос лидерства силой – все встало на свои места в тот момент, когда они встретились глазами. Бывает иногда такое.

Разумеется, Илье хватало ума не показывать свою власть открыто москвичей не любят, за пензенца вступились бы остальные "деды". Да, в общем-то, он и не хотел многого от Кузнецова. Тот не позволял унижать Илью, точнее, в корне пресекал подобные попытки, и поначалу Савельеву этого казалось достаточно.

Он спокойно относился к необходимости полтора года провести вдали от дома. Будучи парнем рассудительным, полагал, что при известной изворотливости – которой Бог его не обидел – сумеет прожить их с толком. Перед армией он закончил автошколу, имел права и мог рассчитывать на теплое местечко.

Часть его располагалась в Пензе, вдали от "горячих" точек, что само по себе считалось большой удачей. Со снабжением случались перебои, но командир части был мужиком оборотистым и сумел выкрутиться из положения. Заключил договора с местными хлебозаводами и некоторыми совхозами, и посылал солдат развозить продукты по магазинам. Платили не такие уж и огромные деньги, но зато регулярно. Перешли, так сказать, на самообеспечение.

Глядя на то, как командир части выходит из затруднительных положений, Илья подумал: должен существовать способ слегка подзаработать, при этом не сильно нарушая закон. Воровать имущество его не тянуло совершенно – не любил размениваться на мелочи, а после любой крупной кражи придется делать ноги. Побег из армии в его планы не входил. Поэтому намекнул Кузнецову, что не мешало бы что-нибудь придумать. У коренного пензенца в отношении наведения справок возможностей было куда больше, чем у москвича.

Вечером все прошло по плану. Кузнецов поменялся местами с обычным сопровождающим Ильи, а тот сумел выиграть достаточно времени для разговора с будущим работодателем. И в восемь вечера они подъехали к обычному пятиэтажному дому. В дверь звонить не пришлось – хозяйка квартиры издалека заслышала грохот солдатских сапог по лестнице и отперла замки.

Илья, не торопясь, зашел, огляделся. Квартира как квартира, ничего особенного. У одного из его одноклассников апартаменты пошикарней. Хотя то, что хозяин не мелкая сошка, тоже сразу видать. Кузнецов, едва перешагнул порог, изменился до неузнаваемости, даже ростом пониже стал. Ого, подумал Илья, я был о тебе лучшего мнения. А ты не только мне задницу лизать готов.

Хозяин вкушал ужин. На столе – все, что душа пожелает. Запахи такие, что у голодных солдат слюнки потекли. Но ужинал тот в одиночестве, даже жена не осмеливалась присесть, стояла рядом, готовая услужить. Заметив гостей, он неторопливо налил стопку водки, опрокинул ее в рот, закусил щепотью квашеной хрустящей капустки. И только после этого встал из-за стола, вышел в прихожую, притворив за собой дверь в кухню. Жестом показал вглубь квартиры. За свой стол не пригласил, скотина.

С первого взгляда он жутко не понравился Илье. Здоровый, неторопливый, основательный, но какой-то слишком высокомерный. Каждым движением подчеркивает разницу между собой – богатым, уверенным в завтрашнем дне провинциалом – и бедным солдатиком-москвичом, оказавшимся на положении просителя. Поскреб брюшко через джемпер. С ног до головы оглядел Илью презрительным взглядом, оттопырив нижнюю губу, затем тяжело посмотрел на Кузнецова из-под набрякших век.

– Это тот парень, о котором я говорил, – торопливо сказал Кузнецов.

– Да? Можешь звать меня Пахан, – гулким басом разрешил хозяин Илье.

– Илья.

– Илюха, стало быть. И что? Москвич, говоришь?

– Коренной, – с оттенком гордости ответил Илья.

– Да мне плевать, коренной или молочный, лишь бы город знал...

– Досконально дороги в Москве только старые таксисты знают. Сорок километров в поперечнике – не шутка.

Тот помолчал.

– Друганы кто такие? – неожиданно спросил Пахан.

Илья даже не сразу сообразил, что конкретно тот имеет в виду.

– Ну, кого из воров знаешь?

Дурак он, что ли? Или сам не понимает, что у девятнадцатилетнего парня таких завязок в принципе быть не может? А если все-таки есть, то он не пойдет в армию.

– Простите, вам водитель нужен или человек, который вас авторитетам представит? – немного ехидно осведомился Илья.

Пахан потемнел лицом.

– Язык поганый прикуси! Без твоих представлений обойдусь, у меня друзей помимо сопляков достаточно! Кто тебя рекомендует, щенок?

Илья покосился на Кузнецова.

– А никто. Госавтоинспекция, которая права выдала. Я машину могу водить, а работа иного сорта меня не интересует.

– Свободен, – резко выплюнул Пахан. – Топай в казарму и продолжай гнить. А ты задержись, – приказал он Кузнецову.

Илья неторопливо вышел из негостеприимной квартиры, спустился во двор, забрался в кабину "зилка". Завел движок, включил печку – без Кузнецова в часть возвращаться нельзя, а ждать его в промерзлой кабине не хотелось.

Тот подбежал минут через десять. Взъерошенный, красный, как рак. Шапку держал в руках. Что позволило заметить: одно ухо у него стало малиново-синим. Видимо, Пахан зло сорвал.

– Ты... ты... – он пыхтел от возмущения, не находя нужных слов для самой точной характеристики поведения Ильи. – Ты... Да ты хоть представляешь, кому нахамил?!

– Я не хамил, – спокойно заметил Илья, выезжая со двора. – Просто уточнил, какого рода работу желаю получить. В шестерки к бандитам я и в Москве могу записаться, там и платят побольше.

– Что, пять кусков – по-твоему мало?!

– Смотря за что. Но с Паханом я работать не стану и за большие деньги. Мне такой хозяин не нравится.

Кузнецов зло выругался.

– А чего, интересно, ты ждал? Что он тебя, салагу, как дорогого гостя примет? В щечки расцелует, за стол посадит? Да у него таких, как мы...

– Вот пусть из них себе шестерок и подбирает.

– Послушай, Илья...

– Хватит. Разговаривать на эту тему я не хочу. Мне не нужна такая работа. В конце концов, если мне приспичит стать бандитом, я всегда могу наняться к московской братве. Хоть к дому поближе. А здесь – извини, просто противно.

Кузнецов пожал плечами. А Илье даже в голову не пришло удивиться неожиданно легкой победе в маленьком споре.

* * *

После отбоя Кузнецов потихоньку подобрался к Илье, шепотом спросил:

– Водку будешь?

Илья молча выбрался из-под тонкого одеяла.

– Где? – также шепотом осведомился он о месте распития.

– В столовой. С поварами я добазарился.

– Иди, я попозже.

Кузнецов бесшумной тенью исчез в темноте засыпающей казармы. Илья оделся, стараясь не производить лишнего шума; держа в руках сапоги и портянки, выбрался в коридор. Там обулся и с независимым видом зашагал в сторону сортира – вполне законный повод, ни один дежурный не заподозрит дурного. А то, что сортир располагался неподалеку от столовой, было весьма на руку.

Кроме него и Кузнецова, в столовую явились еще двое дедов – постоянные собутыльники. Уселись за стол, освещаемый скудным светом из раскрытой двери кухни. Кружки и примитивная закуска уже ожидали их. Кузнецов скрутил пробку, понюхал жидкость, затем разлил ее по емкостям личного пользования. Поскреб ногтем этикетку.

– По какому поводу пьем? – осведомился Илья.

– Ни по какому, – ответил Кузнецов. – Я сегодня на разгрузке подхалтурил, за работу заплатили "жидкой валютой". Между прочим, местный ликероводочный заводик принадлежит Пахану. Помнишь его?

Илья пожал плечами. Помнил, конечно, но обмусоливать все перипетии той короткой встречи не собирался. Не тот человек Пахан, чтобы знакомством с ним можно было гордиться.

– Ну, вздрогнем, – сказал один из дедов, поднимая стакан. – За то, чтобы у нас все было, и ничего нам за это не было.

Выпили, зажевали горбушкой черного хлеба. Немного поговорили, потом еще выпили по чуть-чуть. Пол-литра – это немного на четверых, да и нельзя было им засиживаться. Когда водка кончилась, убрали за собой и поодиночке вернулись в казарму.

Илья растянулся на узкой койке. Плохой человек Пахан, и водка у него поганая. Хотя и получше, чем технический спирт. В голове шумело, по телу растекалась приятная слабость. Казалось, что он дома, в тепле и уюте, что завтра не надо вскакивать спозаранку и выполнять нелепые требования устава...

Сквозь мутную завесу тяжелого сна пробивалась острая боль. Кишки сворачивались в узлы, казалось, еще немного, и они порвутся на мелкие кусочки. Тошнота волнами подкатывала к горлу, но спасительной рвоты не было. В голове за зажмуренными веками плясали сполохи, живот сводило судорогой невиданной силы. Кто-то застонал, и этот звук переплелся с его собственным хриплым призывом о помощи.

Потом был свет – яркий, режущий глаза. Перепуганный литер, без конца спрашивающий одно и то же: "Что пил?" Он задавал этот вопрос каждые пять секунд, однообразно и монотонно, как заведенный механизм. Но ответить ему никто не мог – Кузнецов и два его приятеля, как и Илья, находились на грани обморока от болевого шока.

Странно, давно пора потерять сознание. А он все держится, еще как-то отмечает события, происходящие вокруг. Вот прибежал заспанный фельдшер, осмотрел отравившихся, кому-то заорал: "В реанимацию!" Приехала бригада городской "Скорой помощи". Стонущих солдатиков погрузили в белый фургон, и только тут Илья отключился...

Белые стены. Белый потолок. Белые плафоны люминесцентных ламп и белое белье на жесткой постели. Главная городская больница Пензы. Реанимация. Илья моргал, не испытывая ни малейшего желания пошевелиться, и медленно начиная ощущать свое тело.

Болел живот. И горло. Голова тоже. Однако не так сильно, чтобы позволить себе стон сквозь стиснутые зубы. Кстати, сил все равно не хватало даже на то, чтобы сжать челюсти посильней. Казалось, даже кисть руки невозможно оторвать от кровати. Ну и пусть лежит там, все равно не требуется вскакивать и немедленно что-то делать. Илья вновь закрыл глаза.

Проснулся, услышав рядом с собой негромкий разговор. Два человека: командир части и Пахан. Показывать, что все слышит, Илья не стал продолжал притворяться спящим.

"Твоя водка?" – спросил командир части.

"М-м... Этикетка моего завода".

"Что ж дрянь такую гонишь? Кто отвечать за моих ребят будет? Я-то знаю, где моя вина, а вот кто за эту отраву понесет наказание?"

"Могли и в магазине учудить что-нибудь. Ладно, командир, не разоряйся. Я твоим парням лекарства привез, врачи вчера надиктовали список".

"Это тебя не оправдывает".

Потом Илья опять задремал – сил не хватало даже на то, чтобы подслушивать безумно интересный разговор. Очнулся как от удара – бывает такое, дремлешь, а потом будто электрический разряд по всему телу проходит.

"Да комиссуй ты их, и все проблемы", – уговаривал Пахан.

"Не все так просто".

"А в чем дело? Скажи, что химическим оружием отравились, или там бактериологическим".

"Где бы его еще взять... Оно ж ведь запрещено".

Пахан сдержанно захохотал.

"Так-таки и запрещено?"

"Для таких частей как моя – абсолютно точно. А там – кто знает... Мне об этом никто не докладывает. Думаю, если что-то и было, давно разворовали".

Пахану опять стало смешно.

"Командир, да сам подумай: какие из них теперь солдаты? По домам их отправить, они ж еще десять лет лечиться будут. Ну, пусть знахари им язвы какие-нибудь напишут, тогда ни тебе по шее не дадут, ни мне. И парни в суд не подадут, потому как их дослуживать не заставят... Я их и по домам могу с шиком отправить. Сам билет возьму не в плацкарт, а в купе. Шмотки какие гражданские справлю... А этот москвич, так я его с собой возьму. Мне все равно в конце месяца в столицу ехать. Вот и будет мне компания, а ему – все удобства"...

Илья не выдержал, хотел возмутиться: компания Пахана в дороге его совершенно не устраивала. Лучше тесниться по грузовым да общим вагонам. Дернулся, движение отозвалось приступом боли в сожженных кишках. Стон против воли вырвался наружу, собеседники притихли. Командир сразу вызвал медсестру, та кликнула врача... Минут через пять ему вкололи что-то, боль утихла. Потом принесли капельницу. Когда Илья более-менее пришел в себя, ни командира части, ни Пахана в палате уже не было...

* * *

В купе он находился один – Пахан, выделивший ему местечко рядом со своей персоной, с момента посадки торчал в соседнем вагоне у знакомых, как он сказал. А как думал Илья – у своих подручных бандитов. Может, обговаривает последние детали грядущих преступлений, может, просто пьянствует. А других соседей, решил Пахан, им не надо, поэтому выкупил два свободных билета.

Конечно, вышло совсем не так, как хотелось Илье. Командир части договорился с Паханом, четверых собутыльников комиссовали, ни словом не упомянув в документах об отравлении. И постарались как можно скорее избавиться от пострадавших, чтобы слухи по части не поползли. Кузнецов единственный, кто остался в Пензе, да и то потому, что не имел родни в других городах. Двоих дедов отправили по домам, едва они успели получить документы. А Илью Пахан вез с собой.

Конечно, имелись в этом происшествии и приятные стороны. Как бы то ни было, он остался жив, отравление не принесло ему инвалидности, а служба в армии закончилась на целый год раньше расчетного момента. Вот, все документы об этом лежат в кармане рубашки под свитером. Общество Пахана до Москвы как-нибудь стерпеть можно, а там Илья навсегда забудет об этом человеке. Плохо, по существу, только одно – не подвернулось возможности дать телеграмму матери, чтобы хоть кто-нибудь встретил его на вокзале.

Дверь откатилась в сторону, пропуская Пахана. Илья равнодушно посмотрел на него, вновь отвернулся к окну. Если они едут в одном купе, это еще не повод радоваться встрече. Вслед за Паханом вошли двое его громил, уселись рядом с Ильей, прижав его к стеночке. Пахан угнездил свой жирный зад напротив.

– Ну что, посчитаемся? – бодро спросил он.

Достал калькулятор, какие-то бумаги, углубился в расчеты. Смотрел на цифры в документах, затем, беззвучно шевеля губами, толстым пальцем нажимал кнопки на машинке. Минут через двадцать, проведенных в полном молчании, Пахан удовлетворенно вздохнул, убрал бумаги, а калькулятор сунул под нос Илье.

– Видишь?

На табло застыли цифры "5605".

– Это та сумма, в которую обошлась твоя комиссация, – соизволил объяснить Пахан. – В долларах, разумеется. Мои кровные денежки, которые я выложил за исполнение твоего заветного желания. Как возвращать будешь?

Начинается.

– Я не просил об этом, – обронил Илья и уставился в окно.

– Да? А мои братки говорят, что слезно умолял. Да, да, вот эти самые, что рядом с тобой.

– Впервые их вижу.

– У тебя короткая память, фраер. Тебя с ними свел Кузнец, и вы с ними договорились. Ты сам предложил хитрый план. Якобы Кузнец заработал на вашей шабашке пузырь водки, затем подсыпать в бутылку какой-нибудь дряни. Не смертельной, но чрезвычайно неприятной. Чтобы не возникло подозрений, распить пузырь вместе с двумя пацанами. А затем я выйду на вашего командира и уговорю его отпустить вас всех.

– Этот план не мое детище.

Пахан укоризненно покачал головой.

– Надо же, а ведь меня предупреждали – все москвичи лживые. Три недели назад плакался, говорил, что по мамочке соскучился, а теперь от каждого слова отпирается. Ну, да я-то не лох какой-нибудь. Меня не кинешь. Хочешь не хочешь, а платить придется. А начнешь много возникать – та сумма, что на калькуляторе, увеличится вдвое.

– Пошел ты... – лениво поморщился Илья.

Не верилось, что так бывает. Он не принимал всерьез требований Пахана. Казалось, что тот его разыгрывает. Пахан пожал массивными плечами, сделал какой-то знак своим подручным и вышел в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Два бандита одновременно навалились на Илью. Тесное пространство купе не позволяло применить какие-либо приемы, даже увернуться было трудно. Илья только группировался, прикрыв лицо и живот, подставив под удары плечи. Били далеко не в шутку, но он терпел, сжав зубы. Распознав его хитрость, один бандит ухватил его за волосы, резко дернул вверх. Второй со всего размаху врезал в лицо. Губы будто лопнули, по подбородку потекла кровь, рот наполнился солоноватой жидкостью. Посмотрев на результат, бандит хмыкнул и ударил еще раз, по уху.

– Понятно, дурень? – почти ласково осведомился он. – Пахан ради тебя репутацией рискнул, марку завода опорочил. Так что покайся перед ним, признай грехи. Глядишь, подскажет, как должок отработать.

Все ясно. Видимо, второго москвича-водителя в Пензе не обнаружилось, а нужен был позарез. Поэтому Пахан и выдумал сложную композицию с комиссацией. Ну ничего, еще не вечер. Если по дороге удрать не получится, в Москве смыться сам бог велел. А уж в столице Пахан окажется бессилен. Илья уйдет от него, как вода в песок.

Пахан снаружи стукнул костяшками пальцев в дверь. Один из бандитов тут же поднялся, пропустил его.

– Он все понял, Пахан.

Естественно. Не дураком мама родила. Только о том, что именно стало понятно, Илья не скажет ни слова.

– Слушай сюда, фраер. Мне нужен водитель, знающий Москву. Машину я дам. Я прощу тебе долг, если выполнишь работу.

Илья молчал, время от времени слизывая выступавшую на губе кровь.

– От тебя много не требуется. Поедешь с моими пацанами, они встретят человека, отвезут его в нужное место. Твоя задача – привезти моих на место вовремя, а затем увезти так, чтобы тебя ни одни менты не догнали.

Киднэппинг, что ли? Только этого дерьма для полного счастья не хватает. Ну ладно, сейчас можно соглашаться на все, эти договоры – только до Москвы. Там пойдет другой расклад.

– Всего-то?

– Не больше и не меньше. Сделаешь – и свободен.

– А если откажусь?

Пахан усмехнулся.

– Думаешь, самый умный нашелся? Пахана решил обдурить? А ты знаешь, как называют трупы, по весне всплывающие в канавах вдоль железных дорог и автомагистралей? Подснежниками. Отказывайся. Конечно, если тебе нравится участь такого аленького цветочка. Ты хорошенько подумай, до утра время есть. А пока – собирай свои манатки и топай в соседний вагон. Поедешь с пацанами. У них как раз свободное местечко имеется. Заодно познакомишься с подельщиками. Кстати, пока дельце не закончим, ты будешь жить с ними. В одном купе, потом в одной комнате. И удрать не надейся.

* * *

По дороге или сразу в Москве Илья удирать и не собирался. Слишком трудно ускользнуть, когда все внимание сосредоточено на тебе. Куда проще, когда стражи вынуждены разрываться между тобой и жертвой. Поэтому он решил не тратить силы и время на подготовку и реализацию сложных планов побега, а дернуть прямо на деле, как только подвернется шанс.

С собой Пахан приволок всю банду – около тридцати человек. Между прочим, действительно большая группировка. Илья кое-что в этом понимал. Позволить себе содержать три десятка бойцов может далеко не каждый вожак. Разумеется, на самом деле в банде принимало участие куда большее количество народу – всякий там обслуживающий персонал. Но три десятка – это три десятка.

Прямо на вокзале произошла разбивка на группы по десять человек. Илья попал к Лехе – такому же здоровому, как Пахан, только помоложе. Старшие групп получили от Пахана ключи от квартир, которые им снял заказчик, и некоторую сумму денег на мелкие расходы – жратва и все такое. После чего все разошлись. Как понял Илья, никто, кроме старших, в группе не знал, где расквартированы остальные и Пахан.

Конечно, можно было дернуть во время распределения. Народу на вокзале полно, стрелять бы вслед не осмелились. Конечно, попытаются ткнуть пером под ребро – если близко подпустить. От ножа Илья ушел бы. Но еще в поезде бандиты отобрали все его документы. Восстанавливать – морока. Паспорт, военный билет и права. И не дай бог, эти "кореша" наведаются по домашнему адресу. Подставлять семью не хотелось совсем, и Илья решил немного подождать.

Леха привел всех на стоянку такси, выбрал микроавтобус – чтобы не платить за две или три машины, да еще и с риском потеряться в огромном городе. Подозвал Илью, показал адрес, спросил, сколько ориентировочно стоит проезд. Опираясь на его слова, долго торговался с водилой, но в конце концов договорился.

Доставили их в Перово. Девятиэтажка, третий этаж, вокруг полно деревьев. Илья прикинул, что в крайнем случае он сиганет в окно – высота не слишком большая, а ветви деревьев задержат падение. Отделается синяками и царапинами. Но сначала надо вернуть свои документы.

В квартире имелось три комнаты, маленькая кухня, запущенный санузел, холодильник, старинная газовая плита, три двуспальных дивана и пять раскладушек. При внимательном осмотре обнаружили на балконе стол-книжку, который немедленно перетащили в комнату, чтобы использовать в качестве обеденного, и три колченогих табуретки. Ах, да, еще в коридоре на полу стоял разбитый телефонный аппарат. И повсюду – слой пыли. Вероятнее всего, эту квартиру заказчик снял давно и использовал при необходимости в качестве "лежки".

Леха остался недоволен как качеством, так и количеством мебели. И если первое еще можно было стерпеть, то как быть со вторым? Немедленно позвонил Пахану, сообщил, что "лежка" нуждается в дополнительных удобствах. Двое бандитов отправились в ближайший магазин, виденный по дороге, за продуктами – проголодались, бедняжки. Притащили куриных ног, хлеба, картошки, масла и запрягли Илью на кухонные работы.

Вот тут он восстал. С какой радости он должен вести хозяйство и обслуживать всех? Нашли шестерку, что ли? В конце концов, если его заставили работать на Пахана, это еще не означает, что он позволит себя унижать. На шум в кухне явился Леха. Внимательно выслушал спорщиков, покачал головой и решил, что все неправы. Баб и прислуги у них нет, значит, домашними делами должны заниматься все. Но несправедливо, если все взвалят только на одного. И непререкаемым тоном тут же распределил обязанности. Илье поручалось приготовление пищи – он честно сказал, что да, кое-что умеет. Кто-то ходил по магазинам, кто-то убирался, кто-то стирал и так далее. Такая постановка вопроса Илью устроила вполне.

Вечером приехали люди, Илья понял так, что от заказчика. Привезли кое-что из мебели, подушки и одеяла. Пошептались с Лехой на кухне за закрытой дверью и уехали. После этого Леха скомандовал отбой. Дождавшись, пока все уснут, Илья бесшумно обшарил все закутки и карманы, но своих документов не обнаружил – видимо, Пахан оставил их у себя. А как спрашивается, машину водить, если его права у кого-то другого дома лежат? До первого гаишника? Чего-то Илья сильно недопонимал...

Все разрешилось следующим утром. После завтрака Леха встал у окна на кухне и долго стоял неподвижно, кого-то ожидая. Затем встрепенулся, оживился, пошел открывать дверь. Явился один из вчерашних людей заказчика. Леха тут же скомандовал Илье и двоим бандитам одеваться.

Перед подъездом стояла подержанная "шестерка", не слишком чистая и совершенно не привлекающая внимания. Илью засунули за руль, Леха сел рядом, а двое бандитов позади контролировали, как бы их водитель не удрал. А в ответ на законное удивление Ильи – как ехать без документов-то? – довольный Леха продемонстрировал ему пачку бумажек. Паспорт, права, техпаспорт и доверенность, выписанная на имя Ильи. Все честь по чести. Но в руки документы не отдал, сказал, что при необходимости сам покажет их гаишникам.

В первый день они никаких пассажиров не брали, только присматривались к местности. Илья помалкивал, но кое-какие подозрения у него появились. Ему назвали несколько адресов и потребовали провести рекогносцировку на местности. Большая часть пунктов находилась в южной части Москвы – Беляево, Теплый Стан, Ясенево. Один адрес оказался загородным, но там они даже на секунду не остановились. Леха как углядел трехметровой высоты забор, телекамеры над входом, охранника с "калашниковым" и кавказской овчаркой, сразу заорал: "Разворачивайся!" Не захотел привлекать внимания.

Илья сообразил, что речь идет скорее о захвате заложников, чем о киднэппинге. Их "пассажирами" станут взрослые люди. Не исключено, что и способные оказать активное сопротивление. И очень богатые – а иначе зачем захватывать их? Раз богатые, то влиятельные. Наверняка окруженные взводом личной охраны. То есть, готовься к стрельбе. Что-то не то Пахан затеял.

Ему это совсем не понравилось. Он не первый день жил на свете, кое-что о расстановке сил в криминале слышал. Судя по территориальной принадлежности, Пахану "заказали" беляевскую братву. Ни один нормальный человек в Москве с ними связываться не станет, поэтому неведомый заказчик и обратился к иногородним. Но Илья-то прекрасно знал, чем оканчиваются наезды на беляевских!

Они ездили до самого вечера, отрабатывая маршруты от адресов в Беляево до стандартной пятиэтажки в Мытищах. Никуда не заходили, ограничились репетицией.

На следующее утро Леха разбудил Илью в шесть часов. Освободил от кухонных забот – мол, сами справятся, не маленькие, а у нас других дел полно. Быстренько перекусили и спустились вниз. Никого больше не взяли Леха, убедившись, что москвич не рвется удрать, успокоился и даже в какой-то мере доверился ему.

– На Ленинский проспект, – заглянув в бумажку с адресом, скомандовал Леха, когда они уселись в "шестерку".

Пожалуйста. Там Илья еще ни разу не бывал. Оказалось, что местом назначения на этот раз стало огромное здание за фигурной оградой. Офис одного из крупнейших российских концернов – UMF.

– Леха, ты что, с ума сошел? Брать клиента прямо здесь?! Да ты глянь, здесь полк охраны! – не удержался от критики Илья. – И нас всего двое...

– Молчи, Илюха, – почему-то грустно ответил Леха. – Мы пока только присмотримся. Разведку, так сказать, проведем. Ох, клиента нам заказали хуже не бывает. Он как раз в том особняке за городом живет.

– Оттуда не выцарапаем.

– Ебстебссно. Где-то в другом месте брать будем. Пока неизвестно, где. Нам дали все адреса, по которым он хоть изредка появляется. Но он, сволочь, с охраной ходит. Сначала на него самого полюбуемся, потом будем соображать.

Ждать пришлось целый день. Уже в восьмом часу вечера ворота чугунной решетки раскрылись, выпуская серебристо-голубую "вольво-850".

– Давай за ним! – оживился Леха. – Только осторожно, близко не подъезжай, засечет.

Стекла "вольво" были затемнены, но, несмотря на это, Илья сумел разглядеть четыре силуэта. Да, охрана. И личный водитель. Ладно, покатаемся.

Им повезло. Клиент остановил машину в двухстах метрах от офиса, у цветочного магазина.

– Вылезай! – распорядился Леха. – Да не ссы, просто поглядим на него вблизи...

С самым независимым видом Илья зашел в небольшой павильон и сделал вид, будто им с Лехой требуется букет не слишком дорогих цветов. Клиент стоял спиной к ним, выбирая розы на метровом стебле. Два его телохранителя замерли в дверях, тяжелым взглядом прощупывая всех – и продавцов, и покупателей. Потом одного чем-то насторожила внутренняя дверь, он переместился поближе к ней. Охрана Илью и Леху не интересовала, поэтому они переключили внимание на высокого мужчину с длинными, чуть ниже плеч, вьющимися черными волосами.

Клиент попался нешуточный. Рост не меньше двух метров, и сложение соответствующее. То есть, силой его бог явно не обидел. Втроем, если он не трус, с ним не справишься. А трусом он не может быть по определению – мафия слабодушных не терпит. Илья искоса наблюдал за его движениями. Ага, он еще и занимался чем-то вроде каратэ или, что намного хуже, рукопашного боя. Подобрался поближе, кинул взгляд на руки. Тот как раз рассчитывался за цветы, так что руки держал на виду. Кисти узкие, пальцы очень длинные, костяшки сплющены и покрыты мелкими шрамами – много драться приходилось. Нехороший признак. Илья поднял взгляд повыше.

Такие лица должны очень нравиться женщинам. Черты достаточно мягкие, глаза с опущенными вниз уголками, прямой короткий нос – в детстве наверняка курносым был. И улыбка у него скорее всего как у фотомодели – во все сорок четыре зуба. А вот скулы жесткие, и подбородок упрямый. На отсутствие силы воли он не жалуется.