Текст книги "Ворошилов"

Автор книги: Владислав Кардашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

Торжественно провожали Ворошилова товарищи. 12 мая па пленарном заседании Краевого экономического совета Б. П. Позерн говорил, что «в специфических условиях юго-востока деятельность т. Ворошилова являлась сочетанием военной работы с хозяйственной – по восстановлению нормальной экономической жизни края, бывшего в течение 3-х лет театром гражданской войны». Проводить отъезжающих на вокзал собралась большая группа товарищей и друзей.

На посту командующего МВО Ворошилов сменил сторонника Троцкого Н. И. Муралова. Назначая испытанного ленинца на эту должность, партия и правительство, конечно, рассчитывали на то, что он не позволит врагам партии продолжать свою разрушительную работу, что Московский военный округ станет передовым форпостом осуществления военной реформы.

Основными задачами реформы были: переход к территориальному строительству Красной Армии в сочетании с кадровым; перестройка и укрепление аппарата управления армией; изменение организационно-штатной структуры частей и соединений; перестройка системы подготовки командных кадров; введение единоначалия. В задачи военной реформы входило также укрепление партийно-политического аппарата и усиление воспитательной работы в Вооруженных Силах. Требовалось перестроить боевую подготовку войск, развернуть военно-научную работу.

Осуществляя перестройку Вооруженных Сил, необходимо было в то же время сохранить мобилизационную готовность страны, ограничившись минимальной численностью армии. Проведение военной реформы ни на одно мгновение не должно было снижать боеспособность армии, ее готовность дать отпор врагу.

В Московский военный округ тогда входили 15 губерний Северной и Центральной России. На этой огромной территории, составлявшей самое сердце страны, имелось немало воинских соединений и частей. Ворошилову надо было со всеми познакомиться, везде побывать.

Одна из первых его задач – создание территориальных дивизий, их удачное сочетание с кадровыми. Территориальную систему пришлось избрать не от хорошей жизни: страна просто не могла содержать большую армию. «Конечно, – говорил М. В. Фрунзе, – если бы перед нами был выбор между 1,5—2-х миллионной кадровой армией и нынешней системой милиции, то с военной точки зрения все данные были бы в пользу первого решения. Но ведь такого выбора у нас нет…».

Отныне войска Красной Армии подразделялись на кадровые и территориальные. В кадровых призванные в армию проходили без перерыва весь срок службы – два года. В территориальных же частях они призывались на сборы ежегодно на протяжении пяти лет: в первый раз на три месяца, а в последующие по одному месяцу. В территориальных дивизиях имелся кадровый состав, 16–20 процентов штата. Такая система давала возможность обучить весь контингент призывников и в то же время значительно экономила средства, столь необходимые стране. В случае угрозы нападения территориальные дивизии, располагавшие кадровым ядром, можно было быстро развернуть до штатной величины.

Под руководством Ворошилова переход к территориальной системе в МВО был успешно завершен: к концу 1925 года 9 дивизий округа стали территориальными и лишь одна 10-я Майкопская кавалерийская дивизия [35]35
  Она уже знакома нам: под номером 14 она ранее входила в состав 1-й Конной.


[Закрыть]да части технических родов войск оставались кадровыми.

Реорганизация требовала огромного труда, но она была только частью работы Ворошилова. В 1924–1925 годах он проводил опытные мобилизации в отдельных зонах округа, маневры регулярных частей, инспекторские поездки. В частях командующий округом в первую очередь интересовался службой и боевой готовностью войск, в особенности огневой подготовкой. О посещении командующего округом интересно рассказывает А. М. Василевский, командовавший в ту пору полком в 48-й Тверской дивизии.

Приехав в Тверь, где размещался полк, Ворошилов побеседовал с командованием дивизии, партийными работниками города, вечером встретился с рабочими городских предприятий, а в девять утра был уже на стрельбище, где батальон отрабатывал упражнение в стрельбе из винтовки.

Самым тщательным образом проверив подготовку к стрельбе, Ворошилов после нее пошел к мишеням и стал в присутствии стрелков осматривать их. Результаты были неплохими, но один из бойцов ни разу не попал в цель.

– Почему вы так скверно стреляете? – поинтересовался Ворошилов.

– Винтовка плохая, товарищ командующий!

– Плохая винтовка? – Ворошилов обернулся к комполка. – Проверено ли оружие перед стрельбой?

– Так точно, – последовал ответ, – все винтовки проверены.

Тут же принесли пристрелочную карточку на винтовку – оружие по документу было в порядке. Тогда Ворошилов вместе с владельцем винтовки отправился к прицельному станку и опробовал оружие. Убедившись в его исправности, командующий приказал:

– Установите мишень на триста метров!

Из положения «лежа с руки» Ворошилов показал отличный результат. После этого он обратился к бойцам:

– Товарищи! Я доволен вашей стрельбой, ваши командиры и вы немало потрудились. Благодарю вас за хорошую службу! Но вот один ваш товарищ ни разу не попал в цель и винил в этом винтовку! Посмотрите на эту мишень! Винтовка отличная, в умелых руках, разумеется. Тут можно вспомнить пословицу: «Неча на зеркало пенять…» Стрелять надо учиться. По окончании сборов прошу командира полка сообщить мне, каких результатов достиг этот товарищ в стрельбе.

«Проверив еще две смены, – вспоминает А. М. Василевский, – а затем ознакомившись с тем, как организованы и проводятся на стрельбищном поле стрелковые занятия в других ротах батальона, К. Е. Ворошилов заявил, что хотел бы побывать на тактических занятиях полка. Узнав, что как раз в те часы подразделения первого и третьего стрелковых батальонов отрабатывали на фоне ротных учений сколачивание отделений и взводов, он попросил провести его на занятия в третью роту. К тактическим занятиям командующий отнесся с большим интересом, задавал много вопросов, сделал полезные предложения по тактике боевых действий, использованию местности, оружия, лопаты, по маскировке, а командному составу – и по методике подготовки занятий. В целом, как он заявил на ротном разборе занятий, организация и проведение занятий его вполне удовлетворили… Хорошо прошла на следующий день и проверка строевой подготовки полков». На митинге Ворошилов благодарил полк за усердие и пожелал дальнейших успехов.

Подобным образом он проверял работу и в других частях. Летом 1925 года на стрельбах в 19-й Воронежской дивизии Ворошилов, казалось, был неутомим. Десятки раз шагал он от линии огня до мишеней и обратно, проверял бой винтовок. Стреляли полки неважно. Раздосадованный этим, Климент Ефремович наконец потребовал:

– Дайте винтовку!

Стал стрелять – и выполнил условия стрельбы. То же – из нагана; то же – из пулемета… Шепот побежал по рядам бойцов: «Вот это командующий!» А он уже в казармах, на кухне – быт бойцов интересовал его не меньше, чем результаты стрельб, внимание к людям – одно из главных правил Ворошилова.

Служивший в те годы в штабе МВО К. А. Мерецков вспоминал, как ему при составлении мобилизационных планов удалось, наладив по-новому работу, одновременно сократить вдвое число работников отдела. Составив план, он принес документы Ворошилову. «Командующий забрал все материалы и поехал с ними к… Фрунзе. Вернулся он только к концу дня. Оказалось, что Фрунзе изучал схемы очень обстоятельно. Затем Климент Ефремович спросил, сколько времени ушло на данную работу. Отвечаю: если считать с проверкой сведений на местах, то шесть месяцев. А сколько человек выполняло ее? Пять человек, говорю.

Тут же командующий приказал представить всем пятерым полуторамесячный отпуск и отправить на курорт, в Гурзуф, вызвал сотрудника для особых поручений и дал указание премировать меня двухмесячным окладом. Я сказал, что в гурзуфский санаторий меня не пустят, так как у меня маленький ребенок, а оставить семью и ехать один я сейчас не могу. Тогда командующий приказал выделить мне в санатории отдельную семейную комнату…

Признаюсь, это меня растрогало. Это был первый такой случай в моей жизни. Сейчас мы уже привыкли к тому, что отдыхаем в санаториях или домах отдыха… А тогда этого не было…»

Популярность Ворошилова среди бойцов и командиров округа сделалась почти легендарной. О нем говорили: всё видит, всё знает, всё помнит и до всего доходит. Популярности этой суждено было стать всенародной, когда он возглавил Вооруженные Силы Республики.

Ворошилов очень подружился и сблизился с Фрунзе. По службе они были теперь все время рядом: 26 января 1925 года Ворошилова назначили заместителем народного комиссара по военным и морским делам, то есть заместителем Фрунзе. Но и свободное время они стали проводить вместе. В октябре 1924 года они целый месяц охотились в горах Азербайджана. Вставали с рассветом и пропадали весь день, карабкаясь в погоне за дичью по крутым склонам, готовили себе пищу у костра. Фрунзе чувствовал себя здоровым, хотя о болезни – язва желудка – и не следовало бы забывать.

В июле 1925 года Фрунзе попал в автомобильную катастрофу, получил ушибы, но уже через неделю, 1 августа, они с Ворошиловым целые сутки провели на охоте, в болотах верст за сто тридцать от Москвы. Собирался на охоту Фрунзе и в начале сентября, когда приехал в Мухалат-ку (Крым), где уже отдыхали Сталин и Ворошилов. Один раз сходили, побродили по склонам гор, и, хотя охота была неудачной, Фрунзе повеселел. Но врачи запрещали Фрунзе охотиться, и Ворошилов отвечал на его просьбы:

– Не пойду, Миша, ни за что не пойду с тобой на охоту! Тебе лечиться надо!

Вскоре Фрунзе стало хуже, его перевезли в Москву и после долгих колебаний 31 октября оперировали. Сердце не выдержало… В статье «Памяти дорогого друга» Ворошилов тогда писал: «Дело, которому служил и отдал жизнь незабвенный друг, по-прежнему требует напряжения всех сил и воли» [36]36
  Климент Ефремович очень нежно относился и к детям М. В. Фрунзе – Тимуру и Татьяне. Когда в сентябре 1926 года умерла их мать – Софья Алексеевна, Ворошиловы взяли сирот к себе. Сын Фрунзе вырос достойным отца —19 января 1942 года летчик-истребитель Тимур Фрунзе в бою над Старой Руссой один дрался с целой группой вражеских самолетов… Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза. Татьяна Михайловна – ученый, профессор, доктор химических наук.


[Закрыть].

В первую очередь это дело потребовало всех сил и воли самого Ворошилова: пост народного комиссара по военным и морским делам был предложен именно ему. Имеются свидетельства: Ворошилов отказывался от этого назначения, так как считал, что не в состоянии заменить такого крупного государственного и военного деятеля, каким был Фрунзе. Но воле партии Ворошилов подчинился; 6 ноября 1925 года он был назначен наркомвоенмором. Отныне, почти на 15 лет, строительство Вооруженных Сил нашей страны связано с его именем.

Непосредственное руководство строительством Вооруженных Сил осуществлял Центральный Комитет партии. На пленумах, заседаниях Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК систематически обсуждались военные вопросы. Все важнейшие мероприятия военных ведомств постоянно направлялись и контролировались высшими партийными органами.

Перед обсуждением военных вопросов в Политбюро или на пленумах ЦК партии для полного и всестороннего изучения существа дела выделялись специальные комиссии. По отдельным вопросам материалы поручалось подготовлять членам Политбюро. Центральный Комитет принимал постановления, циркуляры, направлял письма, инструкции по вопросам строительства Вооруженных Сил. Руководящие деятели партии и правительства поддерживали живое общение с личным составом Красной Армии и Флота.

Народный комиссариат по военным и морским делам был общесоюзным и руководил строительством Вооруженных Сил, их управлением и снабжением на всей территории СССР. Ему надлежало разрабатывать планы обороны страны, подготавливать население к военной службе, комплектовать армию и флот, обучать и воспитывать личный состав, обеспечивать постоянную боевую готовность войск. Комиссариат имел право представлять на утверждение высших органов власти вопросы, затрагивающие военное ведомство, издавать руководящие документы по армии и флоту, распоряжения об учете и призыве населения, обязательные для всех граждан Советского Союза. Во главе комиссариата стоял народный комиссар. В своей практической деятельности он обязан был руководствоваться Конституцией СССР и общими положениями о народных комиссарах. Будучи одновременно председателем РВС СССР, наркомвоенмор имел право отдавать приказы от имени этого коллегиального органа. В сумме наркомвоенмор располагал немалой властью, но в то же время нес огромную ответственность за судьбу страны. И пост его требовал неустанного, всепоглощающего труда.

Разумеется, никто не в состоянии был бы руководить Вооруженными Силами Страны Советов, если бы взялся за это один. Но в своей работе Ворошилов опирался на целую плеяду крупных военачальников. 25 ноября 1925 года был утвержден новый состав РВС СССР. В него, кроме председателя – К. Е. Ворошилова, входили П. И. Баранов, А. С. Бубнов, С. М. Буденный, А. И. Егоров, С. С. Каменев, Г. К. Орджоникидзе, М. Н. Тухачевский, И. С. Уишлихт и другие. При их активном участии и шло строительство Вооруженных Сил.

В 1925–1940 годы Ворошилов был наркомвоенмором, а затем наркомом обороны. Проблемы, встававшие перед руководителями Красной Армии в эти годы, существенно различались да и возможности были иными.

Прежде всего следовало решить: какую армию строить? Это был отнюдь не теоретический вопрос. В публиковавшихся в 20-е годы военных трудах нередко встречались неправильные оценки того, какими станут армии капиталистических стран в ближайшем будущем и, следовательно, какой должна быть армия Страны Советов. Авторы этих трудов утверждали, что в грядущей войне капиталистическим государствам вряд ли удастся мобилизовать и двинуть против СССР массовые армии и поэтому придется иметь дело с небольшими, но отлично обученными, вооруженными до зубов механизированными армиями. Так, например, А. И. Верховский в 1928 году утверждал, что «массовая армия исчезнет, ее заменит небольшая армия рыцарей, которую можно построить по классовому принципу».

Известно, что ничего подобного в военном деле не произошло. Необходимо отметить, что советское военное руководство – как Фрунзе, так и Ворошилов, – следуя ленинским указаниям, с самого начала придерживалось единственно правильного решения: армия должна быть массовой и в то же время вооруженной новейшей техникой и механизированной.

Правильный вывод был сделан в первую очередь потому, что советская военная теория уже и в ту пору смело и глубоко рассматривала сложнейшие проблемы характера будущей войны и оценки сил вероятного противника. Главное место здесь, несомненно, принадлежит трудам М. В. Фрунзе. Именно он еще осенью 1921 года критически отнесся к широко распространенному тогда тезису: армия любой империалистической державы в ближайших столкновениях с Красной Армией из-за классовых противоречий и классовой борьбы не сможет противостоять натиску советских войск.

Фрунзе считал, что «вполне вероятным является факт появления перед нами противника, который очень туго будет поддаваться доводам революционной идеологии». В речи 17 июня 1925 года он говорил: «Нам нельзя рассчитывать на то, что война, которую нам придется вести, будет легкой войной, что она может быть кончена без больших усилий, без больших жертв. Эта возможность почти исключается…»

Перспективы развития теории и практики военного дела были уже в 20-е годы тщательно проанализированы в работах Б. М. Шапошникова («Мозг армии»), M. H. Тухачевского («Вопросы современной стратегии»), В. К. Триандафиллова («Характер операций современных армий»), К. Б. Калиновского («Танки в обороне») и других. Советская военная мысль напряженно и плодотворно работала, стараясь предугадать очертания грядущей войны, определить и вероятного противника, и соотношение сил в столкновении, и место, которое займут различные виды и роды Вооруженных Сил в нем, и роль человека и техники. Можно сказать, что советская военная наука в целом верно определила характер грядущей войны, а это позволило Советским Вооруженным Силам развиваться в необходимом направлении.

Однако, чтобы вооружить Красную Армию новейшей техникой, механизировать ее, требовалось обладать определенными предпосылками – мощной оборонной промышленностью. Здесь пути строительства Советских Вооруженных Сил неизбежно смыкались с необходимостью социалистической индустриализации всей страны.

Чтобы обезопасить себя в случае нападения агрессора, надо было создать почти заново оборонную промышленность: расширить и построить новые артиллерийские, снарядные, пулеметные, патронные, танковые, авиационные заводы. Делать это приходилось по возможности быстрее: неизвестно было, когда разразится война. В речи по случаю 8-й годовщины Красной Армии Ворошилов говорил:

– Мы не закрываем глаза на то, что… войны нам не избежать и что в этой предстоящей войне нам нужно будет иметь мощную Красную Армию, мощную не только по организованности, но и по численности.

Подчеркнув успехи в реорганизации и обучении войск, достигнутые в ходе осуществления военной реформы, Ворошилов в то же время отметил:

– Военная промышленность все еще находится в тяжелом положении. В настоящее время на военную промышленность мы тратим немалые средства, но продукция нашей промышленности – я имею в виду здесь не только валенки, сапоги и штаны, но и винтовки, и патроны, и нашу пушку, – эта продукция все еще не стоит на должной высоте, а ее цена заставляет нас разговаривать с руководителями этой промышленности весьма внушительным и не совсем дружеским языком…

Состояние Красной Армии в 1925–1926 годах резко улучшилось, но предстояло сделать еще очень многое. Об этом Ворошилов не уставал напоминать. К примеру, в сентябре того же 1926 года на торжестве по случаю выпуска командиров РККА он сказал:

– Наша Красная Армия является сейчас уже достаточно сильным фактором, с которым всерьез приходится считаться империалистическим захватчикам… Однако прорех, недостатков, недочетов внутри нее еще хоть отбавляй…

Ворошилов не жалеет своих сил, и когда теперь говорят об армейских буднях той поры, то не всегда требуется называть его имя в связи с тем или иным конкретным делом – настолько это само собой разумеется. В каждом деле, о котором будет идти речь ниже, есть частичка, и немалая, труда Клима Ворошилова.

Красная Армия, армия нового типа, пользовалась любовью и уважением населения страны, оборона государства составляла предмет особых забот рабочих и крестьян Советской страны. Ворошилов знал это и ранее, но лишь после своего назначения на пост наркомвоенмора он в полной мере почувствовал, насколько глубока эта любовь и одновременно насколько требовательны и внимательны рабочие и крестьяне к делу обороны страны.

По работе наркомвоенмор встречался и разговаривал с сотнями и тысячами людей, военных и гражданских. Зная доступность и внимательность Ворошилова, немалое число советских граждан обращалось к нему с письмами. Так, вскоре после назначения, лишь за первые шесть месяцев 1926 года на имя наркома пришло около 3 тысяч писем. Анализ их чрезвычайно показателен для характеристики того времени и отношения рабочих и крестьян к своей родной армии.

Только немногие письма носили сугубо личный характер, все же остальные имели общественный интерес и затрагивали важные, а часто и больные места армейского и гражданского быта. Военнослужащие среди корреспондентов наркомвоенмора составляли лишь 27 процентов, демобилизованных насчитывалось 18 процентов, а остальные не состояли на военной службе. Но эти «несостоящие» почти целиком принадлежали к активным участникам гражданской войны и с полным правом считали Красную Армию организацией, наиболее близкой для себя.

Три четверти корреспондентов были знакомы с Ворошиловым лично либо по революционной работе, либо по службе в Красной Армии. Зная Ворошилова, они были убеждены, что их предложения рассмотрят, а просьбы удовлетворят. Содержание писем было очень разнообразным, но можно выделить несколько основных проблем.

Первое место (25 процентов) занимали просьбы о приеме в военно-учебные заведения, причем большинство их исходило от комсомольцев. Тяга в армию, в военные школы была тогда очень велика, и письма шли отовсюду, даже из самых глухих, так называемых «медвежьих углов» страны. Следующую большую группу (23 процента) составили просьбы о содействии разным, главным образом крестьянским, культурно-просветительным организациям. Были здесь письма пионерских отрядов, избачей, демобилизованных красноармейцев, организующих военные уголки и кружки военных занятий; они просили литературу, пособия и указание, «как проводить занятия среди крестьян». Крупную группу писем (18 процентов) образовывали просьбы о пенсиях и пособиях семьям красноармейцев и инвалидов войны. Такие просьбы требовали особого внимания, и наркомвоенмор тщательно их рассматривал.

Таково было его правило: не забывать за большими, государственными делами о судьбах отдельных, конкретных людей, видеть в частном общее.

Тем временем осуществление мероприятий военной реформы продолжалось. Территориальная система упрочилась. Если к концу 1924 года на эту систему было переведено 52,4 процента дивизий, то в 1930 году их было 58 процентов. Впоследствии территориальные дивизии стали абсолютным большинством в Красной Армии: в 1935 году они составляли почти три четверти всех дивизий. Такая система экономила немало средств, но имела и свои весьма существенные недостатки. Однако с ней приходилось до поры до времени мириться.

Реорганизации подверглись центральный и местный аппарат военного управления. С приходом Ворошилова эта реорганизация была завершена. В июле 1926 года по приказу РВС СССР в Штабе РККА были сосредоточены все вопросы, связанные с подготовкой армии в целом. Штаб (возглавляли его М. Н. Тухачевский, затем Б. М. Шапошников) разрабатывал оперативные и мобилизационные планы, изучал опыт империалистической и гражданской войн, разрабатывал основы строительства Вооруженных Сил. Главное управление РККА руководило повседневной работой армии и флота. Специальный орган – инспекторат РККА – занимался подготовкой комсостава, боевой подготовкой войск, инспектировал их. Ворошилов, враг бюрократизма и «бумажного творчества», продолжал линию, взятую Фрунзе, стремился сделать систему руководства войсками более живой и оперативной. Бумажная отчетность в эти годы была сокращена на три четверти, а центральный и местный аппарат – на 40–50 процентов.

Важнейшее мероприятие военной реформы – введение единоначалия – также закончилось в период пребывания Ворошилова наркомвоенмором. Единовластие в частях и соединениях вводилось постепенно, на протяжении нескольких лет. Ворошилов, еще будучи командующим МВО, говорил в августе 1924 года:

– Здесь нам нужно будет соблюдать сугубую осторожность, разрешать вопрос особо в каждом конкретном случае. Всякая поспешность была бы совершенно неправильной…

В то же время он считал:

– Необходимо решительно предупредить против разделения комсостава на две части – краскомов и некраскомов… Поступать так – значит подрывать единство и крепость Красной Армии.

Вопрос о путях развития единовластия неоднократно обсуждался в РВС, в ЦК партии. В постановлении ЦК ВКП(б) «О командном и политическом составе РККА» от 25 февраля 1929 года подытоживалась почти пятилетняя работа в этой области: «Центральный Комитет констатирует, что с периода военной реформы 1924 г. достигнуты значительные успехи в деле укрепления политического и боевого совершенствования кадров начальствующего состава, в результате чего к настоящему времени РККА обладает подготовленным и политически устойчивым начальствующим составом, вполне обеспечивающим боеспособность армии». Напряженная работа в этом направлении продолжалась, и к концу 1931 года единоначалие в той конкретной форме, в какой оно вводилось в 1925 году, было осуществлено: подавляющее большинство подразделений, частей, соединений РККА возглавлялось полными единоначальниками. Это был крупный шаг на пути укрепления Красной Армии, и ₍он неразрывно связан с именем Ворошилова.

Введение единоначалия было тесно соедипено с подготовкой командного состава, его обучением и воспитанием, ведь от этого в значительной степени зависит боеспособность армии. Огромная работа, проделанная в Вооруженных Силах в этом отношении, осуществлялась на основе решений Центрального Комитета партии и под его постоянным руководством. Выработанные им руководящие документы обеспечивали твердую организационную основу процессу подготовки кадров, придавали ему необходимую логическую последовательность.

Зная, какими талантами обладают командиры-военачальники, закаленные в гражданской войне, наркомвоенмор в то же время очень хорошо представлял и присущие им недостатки, в особенности нехватку специального образования. Народный комиссар учился сам и стремился, чтобы учились и его подчиненные. Он внимательно следил за этим, помогал.

Показателен пример с Ф. Д. Гореленко. Впервые Ворошилов увидел его еще в 1918 году, под Царицыном. Приехав в часть, которой командовал Гореленко, он поинтересовался, где размещены батареи. Выяснилось, что Гореленко, прекрасно зная, где находятся батареи, не может показать их положение на карте. Тогда Ворошилов отметил батареи карандашом и спросил:

– Верно ли? – Увидев смущение Гореленко, добавил: —Надо научиться читать карту!

Прошло несколько лет. Во время очередного инспектирования Ворошилов вновь встретился с Гореленко (уже комполка) и имел с ним неприятный разговор:

– Тебя я, Гореленко, знаю как боевого командира. Хорошего, боевого командира, – повторил он. – А скажи, откуда рыба начинает портиться?

– С головы, товарищ командующий.

– Верно! Пословица верная! Подумай над этим хорошенько!

Но все же Гореленко вскоре послали учиться. Прошло еще несколько лет. В 1926 году на маневрах МВО Ворошилов, увидев старого знакомого, вновь поинтересовался:

– Как учеба? Карту наконец осилил?

По приказу наркомвоенмора Гореленко направили учиться в академию, и впоследствии на протяжении 20– 30-х годов Ворошилов неизменно интересовался делами Гореленко.

Таких случаев можно было бы припомнить много.

В случае каких-либо нарушений дисциплины Ворошилов всегда стремился понять причину проступка и лишь затем определять меру наказания. Здесь он не любил спешить.

…Весной 1929 года слушатель академии имени Фрунзе Л. при защите диплома использовал схемы и таблицы, взятые у товарища по группе. Проступок достаточно серьезный, и начальник академии Р. П. Эйдеман подал наркомвоенмору рапорт об отчислении слушателя. Ворошилов не решает с ходу. Первая резолюция на рапорте (она сделана чернилами) гласила: «Дать личное дело. В.31.111-29». На следующий день и личное дело, и объяснение слушателя были на столе у Ворошилова. Из объяснения видно, что Л. находился в крайне стесненных семейных обстоятельствах: у него было двое маленьких детей и тяжело болела жена. У Л. просто не могло быть времени, чтобы самому составить схемы. В своем объяснении он писал: «Вполне сознавая свое преступление, я не оправдываюсь, а прошу о помиловании, прошу об оставлении меня в академии». Тогда наркомвоенмор 1 апреля пишет новую резолюцию, уже красным карандашом: «Л-ва из В[оенной] А[кадемии] не отчислять, ограничившись дисциплинарным взысканием». Таков был его стиль работы с людьми.

Без преувеличения можно сказать: в те годы в РККА учились все, от младших командиров до высших военачальников. С. М. Буденный, который уже приближался к 50-летнему рубежу, вместе с группой высших командиров – Д. Ф. Сердичем, И. Р. Апанасенко, О. И. Городовиковым, Г. И. Бондарем, – занимался в особой группе академии имени Фрунзе. Атмосфера всеобщей жажды учиться господствовала в среде красных командиров, и наркомвоенмор, первое лицо в армии, всемерно ее поддерживал, прежде всего тем, что неустанно учился сам.

О размахе этого всеобщего обучения можно судить хотя бы из того, что в 1927 году подготовкой высшего и старшего начальствующего состава занимались шесть военных академий, а также высшие академические курсы при них, четыре высшие школы и пять военных факультетов при гражданских институтах. Ежегодный выпуск академий все время возрастал: если в 1926 году их окончили 424 человека, то в последующие два года – 527 и 751. К 1928 году лишь 9 процентов командиров не имели военного образования, и в подавляющем большинстве это были младшие командиры.

Разумеется, повышение профессионального уровня командного состава шло в неразрывном единстве с моральным и политическим воспитанием военнослужащих. Центральный Комитет через Политическое управление РККА (ПУР), возглавляемое А. С. Бубновым, осуществлял идейное руководство в армии. В принятом на XIV съезде (декабрь 1925 года) Уставе партии имелся специальный раздел «О парторганизациях в Красной Армии», который окончательно закреплял организационные формы, права и обязанности партийных организаций Вооруженных Сил. Непрерывно росло количество коммунистов в армии и на флоте.

Необходимо подчеркнуть, что осуществление военной реформы, как и все социалистическое строительство, затруднялось выступлениями оппозиционеров, с которыми партии в эти годы пришлось вести ожесточенную борьбу. Единодушно и сплоченно выступили военные партийные организации против сформировавшейся на идейной платформе троцкизма «новой оппозиции». На XIV съезде Ворошилов резко критиковал оппозиционеров. На съезде Ворошилов был избран членом Политбюро ЦК. В январе

1926 года он вместе с другими членами ЦК – А. А. Андреевым, М. И. Калининым, С. М. Кировым, Г. И. Петровским – выступал на собраниях партийных организаций Ленинграда, разоблачал, громил врагов партии. На Металлическом заводе он говорил, что «большевистская партия – цельная и монолитная партия. В ее рядах место только дисциплинированным большевикам-ленинцам».

На июльско-августовском пленуме ЦК и ЦКК 1927 года Ворошилов, отметая клеветнические утверждения Зиновьева о наличии в Красной Армии людей, «мечтающих о роли русского Чан Кайши», сказал:

– Если оппозиция имеет данные о том, что командный состав состоит из кулаков и старых офицеров, готовых изменить в любой момент, если имеются сведения, что верхушка командного состава представляет собой изменнические милитаристические элементы, которые в самый критический момент поведут Красную Армию к поражению, то оппозиционеры должны указать персонально на этих людей и немедленно предложить конкретные мероприятия, которые смогут излечить армию от этих страшных, смертельных недугов…

Ворошилов доказал нелепость клеветнических потуг оппозиционеров и заверил партию и правительство, что Красная Армия и ее военачальники были и будут всегда верны делу социализма.

На этом же пленуме Ворошилов дал резкую отповедь Троцкому, который в многотомном опусе под претенциозным названием «Как вооружалась революция» занимался беззастенчивой саморекламой, изображая себя «вождем» Красной Армии. Ворошилов писал в заявлении пленуму: «Достаточно пробежать хотя бы один том его «сочинений», «Как вооружалась революция», чтобы понять эту несложную механику, с помощью которой с исторической сцены исчезает партия, тысячи славных рабочих-коммунаров, сам Ленин и остается один «сказочный герой» Троцкий, который совместно с несколькими меньшего масштаба «героями», большей частью специалистами, «вооружали революцию…».