Текст книги "Ворошилов"

Автор книги: Владислав Кардашов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Наступает ночь с 21 на 22 мая 1919 года. Чтобы обезопасить тыл, путь на Знаменку разбирают. В Корыстовке оставлено небольшое число бойцов с пулеметами, и по правому железнодорожному пути, свободному от поездов, «Руднев» направляется к Александрии. Навстречу ему по левому пути, не подозревая, что в Корыстовке красные, движутся эшелоны мятежников. «Руднев» набирает скорость и на ходу начинает расстреливать из пулеметов и орудий григорьевцев. Ошеломленные мятежники, не понимая происходящего, выскакивают под огнем из двигающихся составов, бегут прочь от дороги. Создается невероятная паника, и от Корыстовки до Александрии по левому пути возникает сплошная пробка из разбитых составов.

«Руднев» на полном ходу подлетает к Александрии. Паника царит уже и здесь, сопротивления никто не оказывает, и штаб Григорьева еле успевает бежать на тачанках. Станция забита эшелонами, около них и на вокзале болтаются сотни вооруженных людей, немало пьяных. Они уже грабят вагоны с мануфактурой, обувью, спиртом, оружием. Надо срочно разоружить мятежников и прекратить грабеж. Ворошилов приказывает оставить у пулеметов и орудий только дежурных, оцепить станцию и по частям обезоруживать растерявшихся григорьевцев, загонять их в вагоны.

Григорьевцы почти не сопротивляются. Ворошилов с маузером в руке идет вдоль эшелона. Внезапно из-за вагона крик:

– Товарищи! На помощь!

Ворошилов ныряет под вагон, выскакивает с другой стороны и видит: верзила-григорьевец с дикими ругательствами рвет карабин из рук молоденького и хрупкого красноармейца. Кругом стоит толпа разоруженных мятежников, которых, как выяснилось, этот красноармеец конвоировал. Григорьевцы наблюдают за поединком, но не принимают в нем участия.

– Отойди немедленно! – кричит Ворошилов. – Отпусти карабин!

Бандит отталкивает красноармейца и тут же бросается на Ворошилова, хватает его за руку с маузером и, обладая огромной силой, начинает ее выворачивать. Ворошилов напрягается, отпихивает бандита, вскидывает маузер, стреляет… Так он спас жизнь Р. Хмельницкому, в будущем – своему адъютанту. Примечательно, что никто из разоруженных мятежников не пожелал вмешаться в схватку.

Активное участие в разгроме мятежа принимали А. С. Бубнов, П. Е. Дыбенко, А. Я. Пархоменко. Общими усилиями в две недели с Григорьевым было покончено [24]24
  Атаман с небольшой группой бандитов бежал в Херсонские степи. 27 июля 1919 года неподалеку от Александрии, в селе Сентове, Григорьев был убит Махпо; анархистский «батько» не терпел конкурентов.


[Закрыть]. Однако мятеж отвлек немалые силы и как раз в тот момент, когда в борьбу на Украине вмешался, пожалуй, самый серьезный противник Красной Армии. 19 мая начали наступление в Донбассе войска Деникина, и первый удар был нанесен по махновцам.

Сражаться с регулярными частями воинство Махно было не в состоянии и бежало. Это дало возможность деникинцам нанести удар во фланг и тыл 13-й советской армии. В ближайшие дни весь Донбасс оказался во власти белых, фронт приближался к Харькову. 4 июня 1919 года РВС Советской республики отдает приказ преобразовать 2-ю Украинскую армию, присоединив к ней ряд частей, в 14-ю армию. Командармом был назначен Ворошилов, членом РВС стал В. И. Межлаук.

6 июня Ворошилов выехал в Александрову и на следующий день вступил в командование армией. Им были приняты меры к тому, чтобы остановить деникипцев и даже перейти в наступление. Но добиться этого было нелегко: формируемая армия в большинстве состояла из деморализованных, а то и анархистски настроенных отрядов, в том числе и махновских. Характерен следующий пример.

На станции Гайчур решено было, что следует провести разведку боем в направлении Гуляй-Поля, которое с 6 июня было занято белыми. Сделать это должен был «Коля Руднев», и Ворошилов, разумеется, не отказался от участия в опасном предприятии. Перед отъездом он приказал начальнику другого бронепоезда, «Освободитель», Кузьме Потерянскому оставаться на станции, защищать ее от возможного нападения и поспешить на помощь «Рудневу» в случае необходимости. Прикрывать Гайчур был назначен кавалерийский дивизион Вознесенского полка под командой Павла Пежова. Руководить обороной станции было приказано Бурбыге – заместителю начальника штаба дивизии Махно.

«Руднев» ушел в южном направлении. Как и предполагали, противник находился поблизости, началась перестрелка с его бронепоездами. «Коля Руднев» был хорошо вооружен, у него была опытная, смелая команда, и деникинцы стали отходить. Громя их, красный бронепоезд дошел до самого Гуляй-Поля. Обстреляв и станцию, стали возвращаться к Гайчуру. Но на этой станции «Руднева» встретили огнем деникинцы: красные войска покинули Гайчур. Спаслись лишь потому, что Ворошилов и команда действовали энергично. Огнем орудий и пулеметов белые были отброшены со станции, и бронепоезд прорвался на север.

К негодованию Ворошилова, ни «Освободителя», ни кавалеристов и следов не было. Только по приезде на станцию Чанлино стало ясно, что произошло. Едва от Гуляй-Поля послышались звуки артиллерийской канонады, как на станции вспыхнула паника. Бронепоезд, а за ним и кавалеристы, даже не видя противника, бежали. Бурбыга, конечно, никаких мер к их задержанию не принял и сам поспешил покинуть Гайчур. Решение Ворошилова было немедленным: Бурбыга, другой махновец Михайлов-Павленко, Потерянский, его помощник Устмединский и Пежов были арестованы, с тем чтобы предстать перед ревтрибуналом.

Но на этом дело не кончилось. Не прошло и часа после ареста паникеров, как у вагона Реввоенсовета появилось несколько десятков кавалеристов Вознесенского полка, требовавших освобождения Пежова. Поначалу Ворошилов пытался уговаривать их, но ничто не помогало, и уже раздавались угрозы применить оружие. Лишь с помощью командира Московского полка Садовникова и его красноармейцев бунтовщики были разоружены, а 35 человек – арестованы.

14-й армии противостояли тогда опытные и хорошо дисциплинированные белогвардейские соединения, сражаться с которыми было нелегко. Тем не менее борьба на Екатеринославском направлении продолжалась весь июнь, и только вечером 28 июня под натиском деникинцев войска красных оставили Екатеринослав.

Грозная опасность нависла над Украиной. Выполняя ленинские указания, Политбюро ЦК КП(б)У приняло ряд мер, направленных на усиление отпора белогвардейцам. Была объявлена всеобщая мобилизация, на фронт уходили коммунисты. Всего к сентябрю 1919 года в армию было направлено 20 тысяч членов КП(б)У, что составляло почти половину всех коммунистов на Украине. На руководящей партийно-политической работе в Красной Армии находились виднейшие партийные и государственные деятели Украины: А. С. Бубнов, В. П. Затонский, С. В. Косиор и другие.

Для Ворошилова в эти критические недели июня – июля 1919 года прибавилось новое осложнение: опять начались столкновения с Троцким. Тот не забыл прямодушного командарма-10, а Ворошилов стал еще более непримиримым в борьбе с извращениями военной политики партии. В начале июня Троцкий подписывает предложение председателю трибунала о возбуждении следствия по действиям командарма-14. В нем, в частности, говорилось, что командование 14-й армии якобы «повинно в нарушении ряда приказов и точных указаний, в преступном и небрежном отношении к существующим уставам и положениям и в применении отрядно-партизанских методов».

Конечно, из начатого Троцким «дела» против Ворошилова ничего не вышло. Даже люди, ревностно исполнявшие указания Троцкого, не смогли обнаружить «нарушений приказов и точных указаний». Более того, следствие дало неопровержимые доказательства тяжелого состояния армии, ее материальной части, отсутствия должного внимания высшего военного руководства к нуждам войск. Все же из-за интриг троцкистов Ворошилову пришлось оставить пост командарма. На пленуме ЦК КП(б)У он был избран в состав его Политбюро, затем назначен командующим войсками Внутреннего фронта Украины, командующим Киевским укрепленным районом, с 22 августа – членом РВС 12-й армии, оборонявшей Киев.

Оборонять столицу Украины приходилось не только от деникинцев, продвигавшихся с востока, но и от петлюровцев. Сами по себе националисты к июлю 1919 года не располагали достаточными для борьбы с Советской властью силами. Их положение вполне точно характеризовалось словами насмешливой песенки: «В вагоне Директория, под вагоном – территория». Но с середины июля в схватку на Украине вмешались националистические западноукраинские формирования, так называемая «Галицийская армия». Она и спасла петлюровцев в тот момент от полного уничтожения. 12 августа националисты овладели Винницей, 20 августа Житомиром, 25-го Фастовом и Белой Церковью. Угроза для Украины нависла и с северо-запада: одновременно с деникинцами оживились белополяки.

Враги наседали на 12-ю армию со всех сторон, а многие части ее были расстроены, более того – ненадежны. С тревогой отмечал Ворошилов, что среди бойцов немало кулаков, бывших махновцев, григорьевцев. В боях же против белогвардейских частей требовались войска «повышенной прочности». И Ворошилов формирует из наиболее проверенных, преданных революции людей пластунскую бригаду, хорошо проявившую себя в боях за Киев.

По должности командующего войсками Киевского укрепрайона Ворошилов постоянно в разъездах, как в тылу, так и на фронте, и по-прежнему он не очень-то заботится о своей безопасности.

Впятером – Ворошилов, А. С. Бубнов, секретарь Ворошилова С. Н. Орловский, шофер и его помощник – едут они к фронту по ухабистым, извилистым проселочным дорогам, а кое-где и без них, напрямик. Орловский пытается по карте определить, где должны находиться красные части.

– Как бы нам не въехать к белым, – озабоченно хмурит он брови и вновь водит пальцем по карте.

– Перестань, пустое дело, – останавливает Ворошилов, – сам знаешь, если в донесении сообщили, что заняли вчера такую-то деревню, то сегодня наверняка оттуда уже ушли…

– И обязательно назад! – смеется Бубнов. На окраине деревни, у оврага, остановились.

– По донесениям здесь наши, – Голос Орловского звучит неуверенно.

– Сейчас узнаем, – говорит Ворошилов и кричит старухе, замершей за плетнем от страха при виде автомобиля, вооруженных людей, пулемета: – Скажить, мамо, хто е в хуторе? Червони чи билы?

– Та ни, червоних нэма, – отвечает та, – з вечору нэма. Казаки – воны ось там, – и она указывает за овраг.

– Поворачивай немедля, – командует Ворошилов шоферу, тот начинает крутить руль и… въезжает задними колесами в плетень, прокалывает шину. Надо ставить новую, а у шофера дрожат руки.

– Успокойся, не торопись, – говорит Ворошилов, – а мы, товарищи, посмотрим, где белые. – И с винтовкой в руках идет к соседнему перекрестку. Бубнов и Орловский – к другому.

Проходит десять томительных минут, шофер сменил шину, все собрались у автомобиля, положили пулемет на заднюю спинку, уселись… И в этот момент из узенького переулка шагах в четырехстах показались всадники. Но машина уже в движении, седоки ее с заднего сиденья бьют из пулемета… Автомобиль мчит полным ходом.

– Вот тебе и «по донесениям здесь наши», – передразнивает Ворошилов своего секретаря.

Красные войска обороняли Киев упорно, давая тем самым возможность провести эвакуацию города. Однако силы их иссякли, и они покинули Киев [25]25
  Рвались к Киеву и националисты, и деникинцы, но первыми 30 августа со стороны пригорода Святошино в город вступили части «галицийской армии». Упоенные успехом, националисты на следующий день вознамерились было устроить парад на Думской площади (ныне площадь Калинина). Однако спозаранку 31 августа по Цепному мосту от Дарницы в Киев вошли белые части, и националистам пришлось оставить город.


[Закрыть].

Ворошилов уходил одним из последних, около десяти часов вечера. По шоссе Киев – Козелец к понтонному мосту тянулись отступающие: шли пешие, пробиралась кавалерия, громыхали артиллерийские орудия. Над хаосом отступления по временам раздавались взрывы; это рвались снаряды в киевских арсеналах.

В Броварах переночевали вместе со штабом 12-й армии. Решили переждать ночь, чтобы с утра разобраться в обстановке.

Утро это было немногим мудренее вечера: по шоссе продолжали катиться отступающие, и за ними уже надо было ждать белых. Тогда Ворошилов сам ведет в атаку пластунскую бригаду… Следует жестокий бой, бригада несет потери, отступает, но в конце концов под Козельцом удается на несколько недель стабилизировать фронт.

Как ни тяжела была утрата Киева для красных и как ни радовались тому белогвардейцы, все же основные, решающие события развернулись в эту осень не на Киевском, а на Орловско-Курском направлении. Здесь была решена судьба деникинской армии, да и всей гражданской войны.

20 сентября 1919 года деникинские войска ворвались в Курск, 6 октября конница Шкуро захватила Воронеж, 13 октября белые взяли Орел… Грозная опасность надвигалась на Москву.

Коммунистическая партия, Ленин ясно видели угрозу, созданную для Советской республики наступлением Деникина. 9 июля 1919 года ЦК РКП (б) обратился к коммунистам с написанным Лениным письмом «Все на борьбу с Деникиным!». Сурово и прямо предупреждая об опасности, вождь революции подчеркивал, что «Наступил один из самых критических, по всей вероятности, даже самый критический момент социалистической революции» [26]26
  В. И. Ленин.Полн. собр. соч., т. 39, с. 44.


[Закрыть]. ЦК партии требовал от всех коммунистов мобилизовать и свои силы, и массы трудящихся для отпора врагу.

На Южный фронт шли пополнения, все материальные ресурсы страна отдавала ему. 26 сентября Пленум ЦК рассмотрел представленный главкомом стратегический план борьбы с Деникиным. Выполняя указания ЦК, 27 сентября РВС Республики в целях лучшей организации управления войсками разделил Южный фронт на два: Южный и Юго-Восточный. Чтобы укрепить командные кадры Южного фронта, в тот же день РВС Республики решил подобрать и перевести на деникинский фронт наиболее способных, опытных и преданных командиров. Членом РВС Южного фронта был назначен И. В. Сталин; 8 октября вступил в должность новый комфронта – А. И. Егоров.

13 октября 1919 года в Серпухов, где находилось командование Южного фронта, приехали Ворошилов и Бубнов. В беседе с командованием фронта шла речь и о назначении Ворошилова. Вскоре Сталин уехал в Москву, а по возвращении 17 октября предложил Ворошилову принять 61-ю дивизию. Ворошилов согласился.

На следующий день он выехал в Козлов, где сосредоточивались части 61-й дивизии. Но успела прибыть лишь одна бригада, вторая еще следовала с Восточного фронта. Знакомство с частями сразу же показало, что положение неблагополучно: плохо было с обмундированием, комсостава во многих подразделениях и частях не хватало, хромала дисциплина. Ворошилову сразу же пришлось столкнуться с неповиновением бойцов 545-го полка. С трудом он добился выполнения приказа.

Время не ждало: 20 октября был получен приказ о сформировании группы войск под командованием Ворошилова в составе 61-й и 11-й кавалерийской дивизий. Группе предстояло обеспечить стык между 13-й армией и конным корпусом Буденного, который именно в эти дни начинал свое победоносное шествие на Южном фронте.

Уже вечером 21 октября Ворошилов сумел установить связь с Буденным и сообщил тому, что стрелковые части его группы будут сосредоточиваться в Липецке, а кавалеристы займут Задонск и обеспечат фланг конного корпуса. В последующие дни Ворошилов в Липецке собирает, осматривает, готовит к бою части. Но 30 октября последовал приказ командования фронта о расформировании группы и передаче 61-й дивизии в резерв. Ее состав должен был пойти на пополнение других дивизий. В ноябре 1919 года Ворошилов получает новое назначение.

Дореволюционная «Военная энциклопедия», выходившая под редакцией знатока военного искусства генерал-лейтенанта К. И. Величко, определяла понятие «кавалерия» следующим образом: «Кавалерия (конница), род войск, предназначенный, главным образом, для действия холодным оружием с коня… Будучи вооружена огнестрельным оружием, кавалерия может вести бой и пешком. Пользуясь своим исключительным свойством – подвижностью – и искусно применяя все имеющиеся у нее средства поражения (конь, холодное оружие, огонь), она содействует другим родам войск в бою в достижении общей цели. Прочими видами деятельности кавалерии являются: разведка, устройство завесы, набеги и другие предприятия малой войны».

Из этого определения с очевидностью следует, что за кавалерией не признавалось самостоятельного стратегического значения, она должна была лишь «содействовать» другим родам войск – и только. Определение это в полной мере соответствовало взгляду на роль кавалерии, господствовавшему в высших военных кругах дореволюционной русской армии.

Первая мировая война могла только укрепить и действительно укрепила подобную оценку роли кавалерии. В условиях позиционной войны, когда боевые порядки сражающихся армий были в достаточной степени насыщены артиллерией и скорострельным оружием, кавалерии, казалось, только и оставалось, что вести разведку. Несомненно, однако, что в первый, маневренный период боевых действий на Восточном фронте, когда его линия еще не стабилизировалась и противники не успели обнести свои позиции бесчисленными проволочными заграждениями и глубокими траншеями, русская кавалерия не смогла достаточно проявить себя и потому, что ее неправильно использовали. Кавалерийские военачальники русской армии, как, впрочем, и кавалеристы других воюющих стран, оказались не на высоте.

Во время гражданской войны положение изменилось. Война эта была маневренной, и значение кавалерии в ней резко возросло. Прорывы, обходы позиций противника стали скорее правилом, чем исключением. Поскольку механизированных войск тогда еще не существовало, тот, кто располагал кавалерией, приобретал сразу же заметное преимущество в маневренности. Поначалу в распоряжении контрреволюционных сил на юге России кавалерийских частей было больше: уже в октябре 1918 года в белых войсках здесь насчитывалось 45 тысяч кавалеристов и лишь 40 тысяч пехотинцев. Донские, кубанские, терские казаки составили ядро этой кавалерии, и наличие ее в значительной степени определяло успех войск Деникина в борьбе с Красной Армией.

В распоряжении советского командования также имелось достаточное количество и бойцов-кавалеристов, и лошадей, для того чтобы сформировать крупные кавалерийские соединения. Но процесс этот шел медленно и не в последнюю очередь потому, что командование Красной Армии, особенно Троцкий, недооценивало кавалерию. Троцкий считал ее аристократическим родом войск и не раз открыто высказывал пренебрежение как к самой кавалерии, так и к кавалерийским военачальникам. Однако само положение дел на фронте требовало противопоставления многочисленной кавалерии Деникина соответствующих красных конных частей и соединений. Там, где такие соединения были созданы, они неизменно способствовали успеху красных войск. Особенно заметной была роль конного соединения Буденного.

На протяжении зимы и весны 1918–1919 годов Буденный и его кавалеристы (теперь это была 4-я кавалерийская дивизия) сражались в составе 10-й армии на Царицынском участке фронта и совершили немало славных дел. В начале лета 1919 года к 4-й дивизии была присоединена 6-я кавалерийская дивизия. Они и составили Конный корпус Буденного. В летних и осенних боях кавалеристы корпуса не раз побеждали белогвардейские войска. Их командир, всего-то старший унтер-офицер дореволюционной русской армии, приобрел весьма лестную репутацию у неоднократно битых им белых генералов. Но громкая, поистине всемирная слава ждала его еще впереди.

В первых числах сентября 1919 года Конный корпус был выведен из состава 10-й армии и брошен в погоню за конницей генерала Мамонтова, прорвавшейся в тыл Южного фронта. Рейд Мамонтова принес серьезный урон тылам красных войск и способствовал ухудшению их положения. Но столкновение с Буденным было роковым для Мамонтова. 19 октября под Воронежем конники Буденного наголову разбили корпус Шкуро, а 24 октября, после ожесточенных боев с объединенными силами Мамонтова и Шкуро, освободили Воронеж. Форсировав Дон, Конный корпус продолжал преследование яростно огрызавшегося противника. 15 ноября, в метель, Буденный вдребезги разбил врага под Касторной.

Успех действий корпуса Буденного был поразителен. Прислушавшись к мнению Буденного, который считал необходимым создать еще более крупное кавалерийское объединение, командование Южного фронта 19 ноября 1919 года отдало приказ о сформировании 1-й Конной армии.

Известие о возможности нового назначения Ворошилов получил еще 8 ноября, а 13 ноября ему сообщили, что РВС новой армии будет состоять из С. М. Буденного – командарма, К. Е. Ворошилова и Е. А. Щаденко. В Лисках пришлось задержаться до утра 28 ноября: необходимо было сдать дела по 61-й дивизии. На станции Грязи Ворошилова догнали Щаденко и Пархоменко, тоже направлявшиеся в 1-ю Конную. Вечером 29 ноября они были в Воронеже, где встретили Сталина и Егорова. Связи с Буденным не было: его армия, невзирая на оттепель и раскисшие дороги, преследовала противника. Командование фронта тоже хотело познакомиться с Конной армией, и дальше все поехали вместе. До Касторной, однако, удалось добраться лишь ранним утром 5 декабря, а к вечеру этого дня прибыли в Новый Оскол.

Поезду приходилось двигаться крайне осторожно, останавливаться и стоять подолгу: полотно дороги и мосты были разрушены во время боев, их еще только восстанавливали, и не всегда надежно. Такое положение было повсеместным на юге России, ставшем на несколько лет ареной ожесточенных сражений. От этого чрезвычайно страдало снабжение войск; боеприпасы, продовольствие, фураж чаще всего доставлялись к фронту на крестьянских подводах.

В Новом Осколе командование фронта ожидали сани, запряженные тройкой лихих рысаков, и полуэскадрон кавалеристов: так распорядился командарм Конной, он ждал начальство в Велико-Михайловке. Прибыли поздно ночью.

Утром 6 декабря впервые собрался РВС 1-й Конной армии. Буденный докладывал:

– Противник после нанесенных ему жестоких поражений подавлен морально и физически. Как только появляются наши передовые части, его полевые караулы и разъезды отходят, боя не принимают. Если верить пленным, а они в этом единодушны, как конные, так и пехотные части белых малочисленны…

Заседали долго, в два приема – утром и после обеда Поскольку тут же присутствовало командование фронта, были разрешены самые насущные и важные дела: определена организационная структура армии, штаты, вопросы снабжения. Егоров охарактеризовал задачу армии. В заключение же был составлен и подписан приказ № 1 по Конной армии. «Мы твердо уверены, – говорилось там, – что задача будет выполнена и армия, сильная не только порывами, но сознанием и духом, идя навстречу победе, беспощадно уничтожая железными полками и дивизиями банды Деникина, впишет еще много славных страниц в историю борьбы за рабоче-крестьянскую Советскую власть». Слова эти были пророческими.

На следующий день командование фронта пожелало посмотреть армию в деле. Егоров и Сталин поехали в санях, Буденный, Ворошилов, Щаденко – верхом. Был ясный морозный день. Ничто не предвещало опасности – и вдруг пулеметные очереди, разрывы снарядов. Выяснилось, что угодили ненароком прямо к полю сражения, на котором в очередной раз конница Мамонтова столкнулась с кавалеристами Буденного и в очередной раз была бита.

С высокого холма в бинокли следили Сталин, Егоров и Ворошилов за тем, как сходились в рубке конные массы. Довелось им увидеть и самого командарма, бросившегося во главе резервного дивизиона на мамонтовцев. Поле боя осталось за буденновцами, и командование направилось дальше. Ехали молча, так как окружающее не возбуждало желания разговаривать. Страшен был вид холмов и лощин, где снег был примят, растоптан и устлан телами убитых и раненых людей и лошадей.

Вечером командование фронта на бронепоезде уехало, и Ворошилов приступил к исполнению своих новых обязанностей. Хозяйство у него теперь было большим и хлопотливым.

Конная армия состояла из трех кавалерийских дивизий – 4, 6 и 11-й, – начальниками которых были соответственно О. И. Городовиков, С. К. Тимошенко и В. И. Матузенко. Каждая кавалерийская дивизия имела три бригады двухполкового состава, одну конную артиллерийскую батарею и один автобронеотряд. Полк состоял из пяти сабельных и одного пулеметного эскадрона. В распоряжении командарма имелись бронепоезда, авиаотряд. Как правило, Конной армии придавали и пехотные дивизии. На совещании 6 декабря, к примеру, комфронта распорядился придать Конной армии для усиления 9-ю и 12-ю стрелковые дивизии.

Это была крупная боевая единица, она требовала особого управления, особого аппарата, а его не было. Поскольку военными операциями занимался командарм, Ворошилов стал создавать и налаживать армейский аппарат. Организационный опыт Ворошилова огромен, и это позволяет ему в кратчайший срок наладить работу. Вскоре штаб, Политуправление армии (Пуарм) по своей организованности, постановке работы, материальному состоянию были таковы, что им завидовали командующие другими армиями. Ворошилов не склонен был придерживаться формальностей и не колеблясь пренебрегал ими, если того требовали интересы дела. К примеру, с первых же дней встал вопрос о пополнениях. Конная армия ниоткуда не получала плановых пополнений, она укомплектовывалась в боях, за счет добровольцев, отчасти – пленных. Особенно ощутим бывал недостаток в командном составе. Не получая ничего из центра, РВС Конной по предложению Ворошилова создал Управление формирований (Упраформ). До конца войны Конная армия получала от этого не предусмотренного штатами учреждения командный состав, маршевые эскадроны, батареи, пулеметные команды.

Очень много сил отнимало у Ворошилова и снабжение. Дивизии армии все время находились в движении, никакие, даже самые расторопные, снабженцы за ними не поспевали, особенно при той разрухе, которая царила на железнодорожном транспорте. Оставлять же огромную массу людей и лошадей, так сказать, «на подножном корму» было и невозможно, и рискованно. Всегда существовала опасность того, что реквизиции могут перерасти в мародерство, как это и происходило в белой армии. Люди требовали продовольствия, а лошади – фуража, и Ворошилов со всей энергией налаживает снабжение. Выполнить это оказалось нелегко – уж очень тяжелым было состояние страны в ту пору.

Но, конечно, главной обязанностью Ворошилова, как члена PBG армии, была политическая работа среди бойцов и командиров. Основное ядро Конной армии составляли казачья беднота и иногородние крестьяне Донской, Кубанской областей и Ставрополья. Только в 11-й дивизии большинство бойцов были из центральных губерний России. Крестьян в армии было 62 процента, казачьей бедноты – 14 процентов и рабочих – 24 процента. Словом, на три четверти Конная армия состояла из крестьян.

Командиры армии, как правило, в прошлом также были рабочими, батраками, деревенскими бедняками. Военная подготовка их ограничивалась службой в царской армии. В массе и бойцы, и командиры обладали блестящими боевыми качествами, были охвачены ненавистью к врагам революции, но ненависть эта была чаще всего стихийной. Принеся с собой в армию психологию мелкого крестьянина, кавалеристы далеко не всегда были политически и морально устойчивы.

Партизанская вольница первых месяцев гражданской войны, ее традиции сказывались еще на психологии бойцов, были свойственны и некоторым командирам. Высшим критерием ценности конармейца, в особенности командира, считалась личная смелость, даже лихость, в бою. Ею, как правило, и ограничивались при оценке достоинств командира, а этого, конечно, далеко не достаточно в любой войне и особенно в войне гражданской, когда каждый из борющихся должен понимать, за что он сражается, какие идеалы отстаивает.

Вносить это понимание в умы рядовых бойцов было долгом комиссаров и политработников. Надо сказать, однако, что институт военных комиссаров, уже достаточно окрепший и завоевавший авторитет в других формированиях Красной Армии, в 1-й Конной не сразу достиг необходимого уровня. Политсостав армии был немногочислен и слаб, в отношениях к комиссарам и политрукам со стороны командиров сквозило ревнивое недоброжелательство. Иные кавалеристы-рубаки не могли примириться с тем, что к ним, считающим себя большевиками, приставляют каких-то политических контролеров. Нередки бывали утверждения, широко распространенные тогда и в крестьянской среде, что мы, мол, большевики, но отнюдь не коммунисты, мы против «коммунии».

Да и самих коммунистов в Канной армии насчитывалось очень мало: к моменту ее организации 200–300 человек. Ворошилов сразу же обратил на это внимание. Кропотливая каждодневная работа дала свои результаты. Забегая вперед, можно сказать, что к 1 марта 1920 года в Конной армии имелось уже 1300 коммунистов и кандидатов в члены партии, а на 15 мая – 3153. Ворошилов всю свою неистовую энергию и волю направил на то, чтобы закрепить за революцией талантливых командиров, рожденных в партизанских отрядах, сделать их последовательными большевиками, способными повести за собой массу рядовых бойцов.

В борьбе с политической отсталостью Ворошилов умело использовал печать и в первую очередь свое детище – газету «Красный кавалерист». Этому средству воспитания и партийного влияния на кавалеристов Климент Ефремович отдавал много времени. Под опытньш руководством Ворошилова армейская газета оказалась совершенным инструментом. Была газета такой же лихой и напористой, как и ее пропагандист Ворошилов, как и ее читатели. Номера «Красного кавалериста» неизменно зачитывались до дыр.

В обстановке непрерывных боев Ворошилов сумел открыть школы, чтобы ликвидировать неграмотность и наладить другие формы политико-воспитательной и культурной работы. Часто эта работа приобретала своеобразный характер. К примеру, в армии использовали свой собственный метод ликвидации неграмотности. Какой-то дотошный «ликвидатор», не удовлетворенный результатом, достигнутым в обучении грамоте бойцов на дневках, решил продолжить занятия в походах. Для этого один из бойцов выезжал вперед эскадрона. На спину ему привешивали лист с громадной буквой, которую учили неграмотные бойцы. Эскадрон хором распевал ее, если буква была гласной, или бубнил, если она была согласной…

Трудности в армейской политической работе были непомерны, и справлялся с ними Ворошилов лишь потому, что умело подобрал политаппарат и постоянно руководил им. Активную работу в частях 1-й Конной вела и жена Ворошилова Екатерина Давыдовна.

Работать ему приходилось не в тыловой обстановке, даже не в условиях затишья на фронте – 1-я Конная продолжала наступать.

Красная Армия гнала деникинцев по всему фронту. Еще недавно, еще несколько недель назад, столь грозно надвигавшиеся на Москву белогвардейцы теперь отступали, и нетрудно было предвидеть, что отступление это завершится их гибелью.

Решение командования Южного фронта использовать Конную армию в качестве маневренного соединения, призванного расколоть фронт деникинцев, было чрезвычайно удачным. Конная армия непрерывно и успешно наступала. 16 декабря белые были разбиты под станцией Сватово, в ночь на 23 декабря красные кавалеристы форсировали Северский Донец и овладели Лисичанском, 27 декабря – Бахмутом, 29 декабря – Дебальцевом…