Текст книги "Новая реальность (СИ)"

Автор книги: Владислав Писаренко

Соавторы: Денис Запорожец
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 47 страниц)

– Вы можете опознать его? – поинтересовался Романенко.

– Да, это… – Татьяна запнулась на полуслове, уставившись в экран терминала.

– В чём дело? – нахмурился Алексей.

– Это «Спринтер», – закончила она.

Почти все, кто присутствовал на мостике, обернулись и посмотрели на Татьяну.

– Тот самый «Спринтер»? – спросил Салливан, выделив слово «самый».

– Все параметры корабля совпадают, – подтвердила Кузнецова.

Романенко внезапно осознал, что все на мостике, кроме него, знают, что это за корабль. Более того, это наверняка был не просто корабль, с ним было что-то связано, но спрашивать он не рискнул, Виктор Делькапо наверняка должен был знать об этом сам. На его удачу, об этом спросила Наяна.

– Эй, тут не все старые космические волки! – возмутилась она. – Может, просветите, что это за корабль такой, что вы все челюсти с пола поднять не можете?

– С удовольствием, – отозвался Салливан. – «Спринтер» был первым кораблём, на который установили опытный образец гипердвигателя. Тогда эта технология была ещё совсем не отлажена. На симуляциях всё проходило на отлично, а вот при испытаниях корабли разрывало в клочья. Ты это, наверняка, знаешь. Тогда инженеры внесли несколько существенных модификаций, которые, как они думали, должны были решить проблему. 15 октября 2229 года «Спринтер» совершил первый пробный прыжок, который стал для него и последним. С того момента о нём никто больше ничего не слышал. А теперь представь шансы найти его в бескрайних просторах космоса, и тебе станет понятна наша реакция.

– Далеко же его занесло, – Наяна ошарашенно посмотрела на изображение «Спринтера» на главном экране.

– Громов, – Романенко вызвал главного инженера. – Жду тебя во втором транспортном отсеке через 5 минут.

– Уже иду.

– Капитан, вам нет надобности рисковать. Я могу пойти вместо вас, – вызвался Салливан.

– Куда тебе, – осадил его Лёша. – Только после комы очухался. Скажи спасибо, что на мостик тебя пустил.

– Спасибо, – пробормотал смутившийся Фредерик.

– Я возьму Матвеева, – продолжил Романенко. – С нами будет всё в порядке.

– На «Спринтере» нет атмосферы, поэтому необходимо будет надеть скафандры, – предупредила их Кузнецова.

Через 5 минут оператор телепорта перенёс одетую в скафандры группу на «Спринтер», прямо в машинное отделение. Корабль оказался маленьким, можно даже сказать, крошечным, после огромных размеров «Астериона», и состоял едва ли из десятка кают, расположенных на двух палубах, мини-склада, мостика и, собственно, машинного отделения. Поэтому никого из спецназовцев Лёша решил не брать, особой опасности он не ожидал.

– Мы на месте, приступаем к осмотру корабля, – доложил Романенко на «Астерион».

– Вас понял, – ему ответил Горюнов.

– Миша, посмотри, что там с инжекторами и можно ли их применить к нашему двигателю, – распорядился Романенко. – А мы осмотрим остальные отсеки.

– Может, кроме инжекторов и ещё чем разживусь, – Громов подошёл к гипердвигателю, достал из инженерного походного набора необходимые инструменты и начал развинчивать одну из панелей.

Лёша и Матвеев тем временем вышли из машинного отделения и разошлись по разным палубам. Романенко взял верхнюю. Он прошёлся до конца коридора, заглядывая в каюты, но ничего интересного в них не нашёл. Энергия, в отличие от атмосферы, на корабле всё ещё присутствовала, поэтому двери удавалось без труда открыть. В конце коридора находился мостик, там он обнаружил тела трёх офицеров. Судя по всему, это были штурман, рулевой и капитан. Учитывая положение тел, Алексей предположил, что погибли они при прыжке. Он подошёл к капитану. Тело под воздействием времени и в отсутствие необходимых микроорганизмов не разложилось, а мумифицировалось. Человек полулежал на терминале, и Лёша попытался поднять его за плечи. Под пальцами он почувствовал, как хрустят и скрипят высохшие суставы, отчаянно сопротивляющиеся его попыткам разогнуть их. Всё же с грехом пополам ему это удалось, и он облокотил капитана о спинку кресла, а сам принялся разглядывать консоль управления, на которой тот лежал. Система оказалась знакомой, и Романенко быстро получил доступ к бортовому журналу.

– Говорит Матвеев. Я нашёл на складе четыре новеньких инжектора. Больше ничего интересного не обнаружил.

– Говорит Делькапо. Понял тебя, Юра. Я сейчас на мостике. Обнаружил здесь 3 тела. Причина смерти пока неизвестна. Просматриваю бортовой журнал, может, удастся что-то выяснить. Возвращайся к Громову. Как у тебя успехи, Миша?

– Ну они тут и наворотили, я вам скажу, – отозвался Громов. – Обезьяны, наверное, и то эффективнее спроектировали бы. Я только-только добрался до первого инжекторного кластера. А если бы авария и надо было срочно заменить… В общем, сейчас начну их извлекать.

– Сколько времени тебе нужно? – спросил Лёша.

– Ещё, по крайней мере, минут 15.

– Хорошо, работай, – Алексей вернулся к бортовому журналу.

Он ожидал увидеть всего пару записей, так как полёт, по идее, был очень коротким, но всё оказалось немного иначе. Похоже, вести журнал стали чуть ли не с начала постройки корабля. Записи пестрели терминами, формулами и выкладками, касающимися принципов действия гипердвигателя, программы подготовки экипажа, прогресса работ и так далее, и тому подобное.

– Чёрт, чтоб разобраться в этом потребуется не один час, – Лёша покопался во встроенном в скафандр мини-компьютере, и с его помощью установил соединение с терминалом капитана, начав передачу бортового журнала и базы данных на карту памяти. Весь процесс занял около шести минут, завершившись сообщением «Передача завершена. Общее количество переданной информации – 50 Тбайт». – Сколько? – Романенко не поверил своим глазам. – Они, что, Российскую национальную библиотеку сюда запихнули? Ладно, потом разберёмся.

Дальнейший осмотр ничего особенного не выявил, да Алексей особо и не надеялся. Вся необходимая информация по случившемуся с кораблём должна была быть в базе данных, которую он уже скачал. Закончив дела на мостике, он спустился к Громову в машинное отделение, где, кроме главного инженера, его ожидал и Юрий.

– Осталось извлечь ещё два инжектора, – сказал Михаил, взглянув на капитана.

Алексей обратил внимание на десяток инжекторов, аккуратно уложенных в кейс для транспортировки.

– Они точно нам подойдут? – Романенко вдруг представил, как старые и громоздкие инжекторы прошлого поколения не влезают в современные слоты, и как им приходиться всё-таки извлекать замену из варп-двигателя, и внутренне содрогнулся. Было бы крайне обидно потратить время впустую.

– Да, я проверил их с помощью портативного сканера. Они полностью совместимы с нашими двигателями, всё по действующему стандарту. Так-с, остался ещё один… – Громов положил в кейс свежеизвлечённый инжектор и снова полез в двигатель, через минуту достав оттуда последний. – Всё, я закончил.

– Вот и славно. Говорит Делькапо, телепортируйте нас назад.

Не прошло и секунды, как их тела превратились в энергию и материализовались на платформе транспортёра. Там их уже ожидал Горюнов.

– Как всё прошло? – полюбопытствовал он.

– Двенадцать новеньких инжекторов, – Громов демонстративно приподнял кейс. – Я сейчас же заменю вышедшие из строя, с вашего разрешения, – Алексей кивнул, и Громов, не медля, вышел из транспортного отсека.

– Я нашёл на мостике тела трёх офицеров, – Лёша с Владимиром и Юрием направились следом. – Думаю, они погибли мгновенно, но чтобы выяснить, что случилось, нужно проанализировать бортовой журнал и базу данных. Я загрузил их в память мини-компьютера.

– С миссией это нам не поможет, но разгадать одну из самых больших загадок десятилетия будет очень любопытно, – Горюнов кивнул.

– Я загружу все данные на сервер корабля, чтобы желающие могли ознакомиться на досуге, – Романенко подошёл к терминалу.

Скорость чтения/записи у новых микросхем памяти была гораздо выше тех, что располагались на «Спринтере», так что все 50 Тбайт были загружены всего за 1 минуту 42 секунды. После чего Романенко, наконец, смог снять, уже успевший надоесть, скафандр.

12-й день, прыжок № 3405. «Феникс».

– Осталось ещё около 500 прыжков до предположительного местонахождения креатонцев, – сообщил Эрик. – Не так уж и много, если учесть, сколько мы уже преодолели.

– Скорее бы мы долетели, а то меня уже мутит, – Светлана положила голову на ладони.

– Голова болит? – обеспокоенно поинтересовался Гена.

– Ага, очень, – Новицкая потёрла лоб левой рукой, затем закрыла глаза и принялась массировать виски.

– Тебе нужно в медотсек.

– Нет-нет, всё в порядке, я… всего лишь… Сейчас, только минутку… И… – речь Светланы оборвалась, и она, потеряв сознание, упала с кресла на палубу.

– Медотсек, говорит капитан! Нужна срочная медицинская помощь!

«Астерион».

– У вас повышено артериальное давление. Сейчас я вколю вам лекарство, которое снизит его, – сказал доктор Штейн.

– Спасибо, док, – ответил Лёша. – Надеюсь, это поможет.

– Поможет, правда временно, – Штейн вздохнул. – Скажите, вас не беспокоят головные боли?

– Бывает, – Лёша кисло поджал губы, припомнив с полдюжины приступов за последние пару дней.

– Не так давно ко мне стали обращаться члены экипажа с жалобами о нарушении сна, головных болях и обмороках. И таких жалоб становиться всё больше. Некоторые не спали нормально по 2–3 дня!

– Чем это вызвано?

– Предполагаю, что в этом виновны постоянные гиперпрыжки.

– Но гиперпрыжки же совершенно безопасны, – немного неуверенно возразил Алексей. – Ведь так же написано в медицинской базе данных?

– Да, так там написано, – Руперт согласно кивнул. – Но до нас люди не совершали такое количество прыжков подряд за столь короткое время.

– Хорошо, допустим, что виноваты гиперпрыжки, тем более, что других причин, вроде как, и нет… – Романенко помедлил. – Можно как-нибудь устранить эти побочные эффекты? – он с надеждой взглянул на доктора.

– Я ещё не нашёл такого способа, поэтому пока настоятельно рекомендую совершать прыжки с интервалом не меньше 30–40 минут, – строго ответил Штейн.

– А что будет, если продолжать прыжки в том же темпе?

– Боюсь, что это может закончиться смертью некоторых, особо чувствительных к прыжкам членов экипажа.

– Это портит все наши планы! – Романенко, стиснув зубы, слез с койки.

– Мы с доктором Смитом уже работаем над решением проблемы, но у нас пока что недостаточно данных по влиянию прыжков на организм человека.

– Очень на вас надеюсь. А пока я действительно прикажу уменьшить частоту прыжков. Не хватало ещё загубить пол экипажа.

– Весьма вам благодарен, я постараюсь ускорить процесс насколько это возможно, – Руперт проводил Алексея к выходу из медотсека.

«Феникс».

– Доктор, как она? – спросил Озимцев у Генри.

Они оба стояли перед койкой, на которой лежала бледная Светлана.

– В коме, – коротко ответил Смит. – Мне удалось остановить распад клеток её головного мозга, но это ненадолго.

– Распад клеток? – голос Геннадия дрогнул против его воли. – Доктор, что с ней происходит?

– Вы должны знать, что в последнее время это уже не первый случай внезапной потери сознания среди членов экипажа. Однако, это первый настолько серьёзный. Я посоветовался с доктором Штейном, и мы пришли к выводу, что в этом виноваты частые гиперпрыжки.

– Но они же безвредны, разве нет?

– В малом количестве – да. Точнее, не так… Они вредны, но в малом количестве не имеют значимого влияния на организм. А вот частые прыжки – это уже другое дело. Сами по себе они создают мощные кратковременные всплески подпространственной энергии. При частом воздействии на мозг она вызывает деструктивные процессы, нарушения сна, расстройство психики, быструю утомляемость и так далее, вплоть до полного разрушения нейронных связей и последующей смерти, – подытожил Смит.

– Просто великолепно, – вздохнул Гена, ещё раз взглянув на лежащую в койке Светлану. – Есть рекомендации по дальнейшим действиям?

– Необходимо увеличить интервалы между прыжками минимум до 30–40 минут, чтобы предотвратить усугубление ситуации. Мы уже работаем над лекарством, но нам нужно время, а до этого желательно не гнать лошадей.

– Вас понял, пойду, распоряжусь, – Озимцев направился к выходу.

– Не волнуйтесь, всё будет в порядке, – вслед ему заверил Генри.

7 часов спустя.

– Капитан, вы не могли бы подойти ко мне? – донёсся из динамиков голос Генри Смита.

– Уже иду, – Гена тут же поднялся со своего кресла, а через несколько минут уже вошёл в медотсек.

– Мы с Рупертом синтезировали лекарство против гиперпрыжковой болезни, как мы решили её назвать. Я счёл, что вам стоит взглянуть на результат.

– И каков он?

– Я ввёл лекарство Светлане и…

– Где я? – со стороны койки Светланы раздался слабый голос.

Гена повернулся туда, и увидел Новицкую, в сознании, смотрящую на него.

– И показатели работы её мозга за последние полчаса значительно улучшились. Побочных эффектов не наблюдается, – закончил довольный Смит.

Гена одобрительно кивнул, и подошёл к Свете.

– Ты в медотсеке, – ответил Озимцев. – Ничего страшного, ты всего лишь потеряла сознание.

– Потеряла сознание? – Новицкая соображала ещё не очень хорошо, как после крепкого сна. Она попыталась встать.

– Лежите, лежите, – поторопился остановить её доктор. – Вы ещё слишком слабы. У вас была гиперпрыжковая болезнь. Не буду пока что нагружать вас деталями, скажу только, что, к счастью, нам удалось найти лекарство и остановить её прогрессирование, так что вы скоро поправитесь. Капитан, – он обратился к Озимцеву, – думаю, это лекарство стоит немедленно ввести всем членам экипажа.

– Абсолютно согласен. Прошу вас организовать всеобщую вакцинацию как можно скорее. Тогда мы сможем, наконец, продолжить путь в нормальном темпе.

– Однако спешу вас предупредить, что это лекарство – не панацея. Оно не сможет без конца восстанавливать разрушенные нейронные связи. При слишком длительном воздействии подпространственной энергии они погибнут, несмотря ни на какие ухищрения.

– Насколько длительном? – поинтересовался Геннадий.

– Ну, скажем, прыжков этак 3–3.5 тысячи, – прикинул в уме Генри.

– До креатонцев их осталось всего несколько сотен, но вот на обратный путь… В любом случае, начинайте вакцинацию, а там попробуем что-то придумать.

Через 2 часа все члены экипажа на обоих кораблях прошли вакцинацию, после чего «Астерион» и «Феникс» вернулись к максимально быстрому темпу совершения прыжков.

Примерно в это же время на мостике к Алексею подошёл Салливан.

– Капитан, – он протянул Алексею планшет. – Я тут немного поработал с тем, что вы принесли со «Спринтера», не так много удалось выяснить, но… В общем, смотрите сами.

– Благодарю, Фредерик, – Романенко принялся просматривать данные. – Ты уверен, что здесь всё верно? – недоумённо спросил он, едва начав читать.

– Так точно. Я два раза перепроверил… если, конечно, сенсоры корабля не врали.

– Значит… Получается, они добрались в эту часть космоса в один прыжок длиной 60 килопарсек. Вот это да, – Лёше трудно было такое представить.

– Получается так. А причиной смерти экипажа стал мощный выброс подпространственной радиации в момент выхода из прыжка.

– Видно, не одним нам она жизнь попортила, – вздохнул Алексей. – Странно, правда, что выброс был такой сильный. Это из-за старой модели движка?

– Дело не в нём. Судя по данным телеметрии, прыжок прошёл крайне неудачно, и их корабль затянуло в какую-то аномалию. В бортовом журнале капитан написал, что они испробовали все возможные варианты, чтобы выбраться из неё, но все их попытки провалились. Однако, затем они неизвестным образом из неё вышли. Благодаря этой аномалии, они смогли преодолеть 60 килопарсек всего за один прыжок, и благодаря ей же погибли в то мгновение, как оказались в обычном пространстве.

– И снова аномалия… Узнай про неё поподробнее, вдруг удастся её обуздать. Не хотелось бы упускать возможность быстро вернуться домой, – Романенко снова углубился в переданный ему Фредериком планшет.

13-й день, прыжок № 3720. «Астерион».

– Капитан, мне нужно с вами поговорить, – сказал Горюнов.

– Идём ко мне в каюту, – Лёша кивнул, понимая, какая именно тема будет у разговора. – Салливан, остаёшься за старшего.

– Я вычислил предателя, – вполголоса сказал Владимир, как только дверь капитанской каюты закрылась за ними. – Им оказался Салливан. Фредерик Салливан.

– Ты уверен? – Романенко как-то не мог представить Фредерика, который чуть не погиб вместе с ним, спасая товарищей с инопланетного корабля, в роли предателя человеческой расы.

– Не подумайте, что мне легко сейчас это говорить. Но, к сожалению, вот, – он показал Алексею свой планшет, – доказательства. Я восстановил журнал сеансов связи. Его изменили, чтобы мы не могли узнать о переговорах с врагом, а проводил их, судя по записям, Салливан, используя свой личный уникальный код доступа, который, как вы знаете, у каждого офицера свой.

– Возможно, кто-то подделал сами записи, и Салливана попросту подставили, – неуверенно возразил Лёша.

– Это ещё не всё, – старпом жестом руки отмёл его возражения. – Послушайте.

Он включил на планшете аудиозапись, на которой явственно слышался голос Фредерика, а также голос автоматического переводчика, конвертирующего речь нимерийца в понятную для человека. Салливан сообщал их текущие координаты. По окончании записи Владимир включил ещё одну. Потом ещё. И ещё.

– Достаточно, – Романенко поднял руку и вздохнул. – Да уж… Трудно поверить, что такой преданный делу человек мог оказаться предателем.

– Ну и последнее – так, мелочь, конечно – сразу после выхода из портала в наш мир, Салливан покинул медотсек вопреки предписанию врача и вашему приказу. Это может подтвердить сам Штейн. В это же время был проведён один из сеансов связи с нимерийцами, место проведения – каюта Салливана.

Романенко угрюмо молчал.

– Необходимо немедленно арестовать его, – напомнил старпом.

– Да… Да, конечно, ты прав, – Алексей помедлил, затем нажал кнопку громкой связи. – Пришлите охрану на мостик, – он отжал кнопку. – Идём назад, я хочу посмотреть ему в глаза.

Когда они вернулись, охрана уже находилась на мостике. Все офицеры вопросительно переглядывались между собой и бросали непонимающие взгляды на капитана. Тот молча подошёл к Фредерику и заглянул ему в глаза. Салливан не опустил взгляда, более того его взгляд смутил Лёшу, а уж чего он точно не ожидал, так это собственного смущения в момент ареста предателя.

– Проводите… – Романенко на мгновение запнулся, но совладал с собой. – Гм… проводите Фредерика Салливана на гауптвахту.

– В чём вы меня обвиняете? – спокойно спросил Фредерик.

– В сговоре с нимерийцами и передаче им секретных сведений о нашем местоположении, – с этими словами Лёша передал Салливану планшет с уликами.

– Я не выходил ни с кем на связь уже несколько недель, – тот даже не взглянул на планшет, он всё так же не отводил взгляда от Лёши, который чувствовал себя с каждой секундой всё неуютнее. – И я бы ни за что не стал работать на врага, это против моих принципов и убеждений.

– Послушай это, – Лёша включил записи разговоров Фредерика с нимерийцами. – Кроме того, есть свидетельства, что ты самовольно отлучался из медотсека, тогда же был произведён один из сеансов связи, – добавил он, когда записи закончились.

Всё это время Салливан слушал подтверждение своего предательства с всё тем же спокойствием, ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Как я уже говорил, я ни с кем не выходил на связь длительное время, – повторил Фредерик. – Меня подставили. А что касается медотсека, я ушёл ненадолго в свою каюту, потому что было невыносимо скучно лежать на койке. Там я взял свою любимую книгу – я люблю читать их именно в бумажном варианте, как вы знаете, – Романенко действительно часто замечал, что в век повсеместной виртуализации Фредерик часто ходил именно с традиционными бумажными книгами. – Затем я вернулся в медотсек, мы с доктором Штейном уже обсудили это, он в курсе. Это единственный мой проступок. Если вы считаете, что это заслуживает ареста, что ж… Вам решать.

– Твоё заявление имеет право на проверку, и, поверь мне, она будет. А сейчас я попрошу тебя проследовать с охраной на гауптвахту, – Лёша отвёл глаза.

– Слушаюсь, – Салливан вытянулся по стойке смирно, отдал честь капитану и вместе с охранниками вышел с мостика.

Остальные офицеры молча переглянулись, но выяснять у капитана подробности инцидента никто не решился.

– Делькапо Матвееву! Прошу зайти на мостик, – раздражённо произнёс Романенко по громкой связи.

14-й день, прыжок № 3910.

«Астерион» и «Феникс» вышли из гиперпространства на границе туманности посреди обломков сотен различных кораблей. Их полуразрушенные останки отбрасывали длинные причудливые тени друг на друга, и на пролетавшие мимо обломки в свете находящейся неподалёку красной звезды. Картина завораживала и угнетала одновременно. Многие остовы были просто гигантскими, и в то же время покорёженными и изуродованными настолько, что становилось страшно думать о причине таких повреждений. Вся эта мёртвая масса двигалась по орбите не первое, видимо, десятилетие, растянувшись по гигантскому кольцу вокруг светила. Осознать, насколько им повезло, что прыжок окончился между остовами, а не внутри одного из них, несмотря на то, что компьютер, рассчитывая прыжок, просто не знал о таком скоплении, они не успели. Прямо на них, сияя в лучах звезды остатками отражающего покрытия, надвигался один из тех огромных остовов. По форме он чем-то напоминал дирижабль – в высоту, по самым приблизительным оценкам, имел около 20 километров, в ширину – 30, а в длину – все 150, и вся эта неуправляемая громадина со скоростью 4200 км/ч неумолимо приближалась к двум крошечным на её фоне корабликам – «Астериону» и «Фениксу». Чтобы среагировать оставались считанные секунды.

– Лечь на левый борт! – прокричал Алексей. – Маневровые двигатели на полную мощность!

Джейкоб начал выполнять манёвр ещё до того, как Лёша закончил кричать приказ. Запустились маневровые двигатели, через долю секунды «Астерион» лёг на левый борт, принявшись уходить в сторону.

– Уходим вправо! – приказал Озимцев.

– Справа нет места, – не глядя на Гену ответил Шашков. – А вверх или вниз уже не успеем. Я попробую пролететь насквозь через него. Держите фазовые пушки наготове, – он быстро сопоставил положение корабля с движущимся на них остовом и запустил маневровые двигатели.

Услышав пилота, Макнил охнул и, протарабанив по клавишам своей консоли, запустил процесс складывания хвостового оперения, чтобы было легче вписаться по высоте, затем активировал фазовые установки и приготовился открыть огонь по любой преграде, которая могла возникнуть на их пути.

Джейкоб отчаянно пытался увести «Астерион» в сторону, но места для манёвра практически не оставалось. Слева поджимали останки других кораблей и торчащие отовсюду длинные несущие балки, которые сейчас были похожи скорее на копья, грозящие проткнуть корабль, если он подойдёт слишком близко. Невзирая на опасность, Марринс максимально прижал «Астерион» к обломкам и заглушил двигатели. По его замыслу остов должен был впритирку пройти мимо их корабля, но возникла неувязка – корпус громадины был неправильной формы и расширялся, начиная от середины. Кроме всего, за годы полётов по орбите мёртвый гигант притянул к себе гравитацией самый разнообразный мелкий мусор, летевший теперь вместе с ним, как хвост кометы, и теперь миллионы тонн обломков направились к ним, угрожая перетереть корабль как на тёрке. Джейкоб чертыхнулся и снова запустил маневровые и квантовые двигатели, и «Астерион» уверенно полетел в сторону стремительно приближающейся тучи металла. Собственно, других вариантов у него и не было. Разворачивать корабль в таком ограниченном пространстве было бы слишком долго, поэтому оставалось только лететь вдоль корпуса остова через обломки и затем, по возможности, вылететь выше, там, где их плотность была поменьше. Некоторое время Марринсу удавалось с поразительной ловкостью лавировать в этом адском лабиринте, но его везение закончилось, когда они оказались в километре от «ядра» волны – участка, где между обломками не было видно ни единого просвета.

– Держитесь! – выкрикнул он.

«Астерион» врезался носом в массивный кусок фюзеляжа какого-то корабля, затем в ещё один, начав, подобно ледоколу, буквально пробивать себе дорогу наверх. Тысячи разнообразных по размеру и форме обломков непрерывно бились об корпус, царапая и повреждая обшивку. Матвеев, было, взялся расчищать дорогу фазерами, но быстро понял бесперспективность этого дела. Место расплавленных собратьев тут же занимали новые. Наперерез их курсу из обломков, как из густого тумана, вынырнул ещё один остов, гораздо меньший, но вполне сопоставимый по габаритам с самим «Астерионом». Джейкоб смог избежать столкновения, уведя корабль вправо и расположив его плашмя относительно этого нового препятствия, но несколько острых частей корпуса летевшего на них остова задели нижнюю часть фюзеляжа и в нескольких местах продырявили броню, разгерметизировав несколько отсеков.

Тем временем Шашков маневрировал внутри полуразрушенного корабля, пытаясь не задеть уцелевшие балки несущих конструкций. На их счастье, большинство палуб было разрушено, но всё равно это помогало мало.

– Впереди тупик! – крикнул Вайт, указав пальцем на быстро растущее в размерах изображение глухой металлической стены на главном экране.

– Вижу! – нервно отозвался Шашков.

Макнил уже было приготовился стрелять, но Андрей неожиданно увёл их корабль вниз. Впереди под ними оказалась довольно большая дыра в палубе, и «Феникс», как в омут, нырнул в её чёрное жерло. Они транзитом пролетели несколько палуб и вылетели в ещё одну дыру, ведущую на очередной уровень чужого корабля. Вот тут Шашкову пришлось попотеть основательно. Количество уцелевших балок и переборок здесь увеличилось в несколько раз, оставляя для манёвра до ужаса мало места. Всё чаще Стефану приходилось работать фазерами, но всё равно до комфортного полёта им было далеко. «Феникс» как бешеный метался из стороны в сторону, пытаясь избежать столкновения. После, наверное, двадцатой уничтоженной преграды случилось непредвиденное. Как оказалось, генератор гравитации этого корабля всё ещё работал, несмотря на его общее плачевное состояние, и после очередной вынужденно уничтоженной опорной балки палубы над ними пришли в движение. На «Феникс» обрушилась целая секция, повредив обшивку верхней части фюзеляжа. Обвал вызвал цепную реакцию и через секунду за первой секцией последовали остальные. Андрею пришлось увеличить скорость, чтобы обогнать волну падающего металлолома, но, неожиданно, прямо перед ними рухнули 500 метров палубных перекрытий и несущих конструкций, перегородив дальнейший путь. Шашков резко взял вверх, уводя корабль в образовавшуюся пустоту, но из-за слишком маленького расстояния провёл «Феникс» днищем по обломкам. А затем оказалось, что пространство, в котором они очутились, резко сужается. Крейсер рухнул всей своей массой на палубу впереди, и последние семь километров попросту проехал на брюхе, сшибая все попадающиеся на пути опоры и переборки, после чего, наконец, вылетел с противоположной стороны остова.

Сам остов, пролетев ещё около 400 километров, врезался в кучу менее массивных останков кораблей, разбросав их в разные стороны, и продолжил свой полёт уже с гораздо меньшей скоростью.

– Такого экстремального пилотирования у меня ещё не было, – сказал Шашков, вытирая со лба ручейки холодного пота.

– Я не поседел? – решил разрядить обстановку Вайт.

– Это должен спрашивать я! – Андрей хохотнул.

– Какие у нас повреждения? – прервал их Озимцев.

– Множественные вмятины на крыльях и в носовой части, – тут же отозвался Макнил, – несколько трещин в районе второй палубы со стороны левого борта – отсеки уже перекрыты, и одна более серьёзная пробоина на первой палубе в пятом отсеке.

– Скажи ремонтникам, чтобы немедленно приступали к работе, – распорядился Геннадий.

– Так точно!

– Андрей, выводи нас в чистое пространство.

И «Феникс», уже никуда не спеша, направился к границе кольца-кладбища.

«Астерион».

– После такого полёт сквозь бурю кажется лёгкой прогулкой, – сказал Джейкоб, повернув голову к остальным, когда «Астерион» оставил толчею обломков далеко внизу.

– Откуда здесь столько остовов и мусора? – полюбопытствовал Горюнов. – Даже на Верксе IV его в разы меньше, а там свалка ещё та.

– Знаю, бывал там, – подтвердил Матвеев. – Ну, после этого места там не свалка, а так, лёгкий беспорядок.

– Доложите о повреждениях, – сказал Романенко.

– Несколько пробоин на верхней и нижней палубах, в остальном – многочисленные, но незначительные повреждения обшивки в различных частях корпуса, – быстро ответила Наяна.

– Как вообще получилось, что мы попали в центр этой кучи? – возмутился Алексей.

– Из-за газов туманности мы не смогли увидеть её вовремя. Нам повезло и не повезло одновременно, – ответила Кузнецова. – Отклонение от расчётной точки выхода составило 182 420 километров – видимо, сказывается износ двигателя. Чуть больше или чуть меньше и мы бы оказались внутри одного из этих остовов.

– Неплохо бы впредь избегать таких ситуаций, – заметила Наяна.

– Согласен, но, к сожалению, это не всегда возможно. Сделаем небольшой перерыв. Вызовите ремонтные бригады и, по возможности, попробуйте выяснить, откуда здесь взялись все эти корабли, – раздал указания Лёша. – Владимир, остаёшься за главного. А я к себе в каюту, надо плотно пообщаться с Тихоновым по текущей ситуации.

– Капитан, у нас гости, – его остановила Кузнецова.

На экране медленно появлялся, казалось, прямо из пустоты, внушительных размеров военный корабль. Он был достаточно широким (около 2 километров) и имел очень странную форму. Он состоял из расположенных боками вплотную друг к другу относительно тонких цилиндров, которые вместе составляли закручивающуюся спиралью конструкцию. Посередине этой спирали шёл ещё один, гораздо более толстый цилиндр-стержень, к которому крепились все остальные. В длину корабль имел около шести километров.

«Феникс».

– Чей это корабль? – спросил Гена.

– Конструкция корпуса неизвестна, но ввиду близости к креатонцам предполагаю, что он может принадлежать им, – Макнил пожал плечами.

Когда неизвестный крейсер стал полностью видимым, слева и справа от него начали появляться ещё два корабля, таких же размеров.

– Попробуйте вызвать их.

Через несколько секунд на экране появилось изображение.

В креатонцах сразу же угадывалось сходство с нимерийцами. Такие же формы лица, такие же горящие глаза и чешуйчатая кожа. Однако при более детальном рассмотрении становились видны мелкие отличия. Самый главный и заметный – цвет чешуи, он был бирюзовым. Видимо, столетия эволюции в изоляции всё же наложили на них свой отпечаток.