Текст книги "Стая"

Автор книги: Владимир Сухарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА 38

Кривцов сразу от дома, где в квартире на третьем этаже висел на ремне труп Мони Штейна, поехал в гостиницу к Рыжему. За наличием хвоста он не смотрел. Если ему дали спокойно выйти из квартиры, а Иванов из нее не вышел, то Иванов пришёл к Моне один. Был и второй аргумент о бесполезности отрываться от слежки. Этот Иванов нашёл и Моню Штейна, и настоящее имя Кривцова знает. Чего теперь скрываться? Значит Иванов, оставшийся валяться в квартире Мони и Одинцов действуют сообща. Откуда бы ещё Иванов узнал о его имени, и о многих других подробностях? Но Иванов не мент, это точно. Тогда, кто он? Кривцов терялся в догадках. Лишь одно ему было ясно, что времени осталось совсем немного. И Одинцов, и этот неведомый Иванов ждут только одного, чтобы он завалил ментовского следователя. А после этого, ему даже из сарая выйти не дадут. Какой-нибудь средней руки ментовский снайпер продырявит Пашу Терентьева, не моргнув глазом.

– Ну, уж дудки! – размышлял Кривцов, подъезжая к гостинице. – Так я вам ноги-то и раздвинул. Посмотрим ещё, чья возьмёт.

Кривцов оставил машину возле гостиницы и быстро поднялся в номер к Рыжему.

Чисто выбритый, причёсанный и пахнущий одеколоном Рыжий принял Кривцова, как родного. Он уже совсем не походил на того бомжа, которого Кривцов встретил почти две недели назад в парикмахерской. Лицо Рыжего посветлело, морщины расправились, и даже наметился уже небольшой животик.

Рыжий сразу после приветствий бросился к холодильнику и достал бутылку коньяка. Он разлил коньяк по стаканам и жестом пригласил Кривцова выпить.

– Ты же знаешь, что я за рулём, – отодвинул свой стакан Кривцов, – да и тебе лучше пока не пить. Слей всё назад в бутылку, коньяк тебе ещё пригодится.

– Что? Дело наклюнулось? – спросил Рыжий без особого энтузиазма. Он уже привык к хорошей жизни. Но он и не надеялся, что так теперь будет всегда. Он знал, что за всё надо платить. И только такое внезапное окончание пребывания в раю немного застало его врасплох. Был уже вечер, и Рыжий уже решил, что сегодняшний день не принесёт никаких изменений в его жизнь.

– Наклюнулось. Ты одевайся и слушай меня внимательно, Коля.

Рыжего уже давно никто по имени не называл, поэтому он сразу понял, что разговор будет серьёзным.

– Сейчас мы с тобой поедем в одно место. Это сарай на краю города. Он не отапливается и внутри сарая почти, как на улице. Поэтому возьми с собой коньяк, чего-нибудь поесть, и тёплую одежду. В сарае ты проведёшь всю ночь до утра.

– Я же там замёрзну.

– Не перебивай. Вопросы задашь потом. Не замёрзнешь. Сарай достаточно большой, там можно ходить взад вперёд, как в камере штрафного изолятора на зоне. Согреешься. Утром около восьми из дома напротив сарая выйдет человек.

Кривцов бросил на стол фотографию Игоря Борисова.

– Запоминай, фото я тебе не оставлю.

Рыжий взял фотографию и внимательно на неё посмотрел.

– Не нравится мне всё это, – подумал Рыжий, – я догадываюсь, куда клонит Терентий.

– Дом деревенский, кроме этого парня в доме никто не живет. Так что не перепутаешь. Как только он выйдет, ты шмальнёшь из пистолета в воздух пару раз, бросишь пистолет в сугроб и вернешься в сарай. В сарае будешь дожидаться ментов с поднятыми вверх руками. Тебя арестуют. Скажешь, что никого убивать не собирался, что нашёл пистолет в сарае и решил попробовать его. Всё. Максимум, что тебе светит – три года за незаконное ношение оружия, ну, может, ещё год за хулиганство.

Рыжий даже повеселел от перспективы, что никого убивать не придётся.

– А зачем всё это тебе нужно? – спросил он Кривцова.

– Теперь о главном. Если ты меня ослушаешься, я достану тебя везде и убью. Понял?

Рыжий кивнул. Он нисколько не сомневался, что так и будет.

– Когда тебя арестуют, у тебя при себе будет паспорт. Вот этот паспорт. Паспорт на имя Тереньева Павла Николаевича, но с твоей фотографией.

Рыжий взял в руки паспорт, изготовленный Моней Штейном, и долго всматривался в свою фотографию.

– Не волнуйся, паспорт настоящий. Пока менты разберутся, что ты – это не я, что ты не Тереньев Павлик, я буду уже далеко. Когда это выяснится, но не раньше, ты назовёшь своё настоящее имя и скажешь, что твой настоящий паспорт лежит в камере хранения на вокзале. По дороге в сарай мы туда заедем и пристроим твой паспорт в ячейку. Про мой паспорт ты скажешь, что нашёл его тут же в сарае и решил приклеить свою фотографию, чтобы взять кредит в банке. За порчу паспорта тебе могут дать штраф, не больше. Ты его использовать не успел.

– А ты куда, Терентий?

– Я еще не закончил. Помнишь, я брал у тебя твой настоящий паспорт?

– Помню, ты говорил, чтобы заграничный оформить.

– Я тебя обманул. Я открыл в банке на твоё имя счёт и положил на него двадцать тысяч евро. Освободишься, забирай эти деньги и завязывай с блатной жизнью. Да, к тебе придёт адвокат, это я его нанял. Молодой парень, не опытный, но честный. Он будет тебя защищать, и позаботится, чтобы тебе было легко сидеть. На это я ему денег оставил.

Рыжему было тяжело всё это воспринять. Поэтому он ещё много раз переспрашивал и уточнял детали. Когда Кривцов уже устал повторять одно и тоже, он ударил ладонью по столу:

– Всё, Коля. Больше времени нет. Самое главное, прошу тебя, как только пальнёшь в воздух, не вздумай бежать из сарая. Там будет полно ментов, подстрелят тебя, как пить дать. Сиди в сарае и дожидайся их сам. Тогда всё будет хорошо. Понял?

– Понял. Стрельну и буду сидеть в сарае до того, пока ласты не скрутят.

– Ну, и молодец. А теперь пошли, я тебя жду внизу в машине. Сдай номер, деньги есть?

Рыжий утвердительно хлопнул себя по карману.

ГЛАВА 39

Высадив Рыжего недалеко от сарая, в котором тому предстояло провести сегодняшний вечер и всю ночь, Кривцов тоже вышел из машины.

– Ну, что Коля, давай прощаться, – Кривцов протянул Рыжему руку.

– Прощай, – пожал протянутую руку Рыжий, – и спасибо тебе.

– За что?

– За всё. За хорошую жизнь в гостинице, за перспективу завязать и пожить на старости по человечески.

– Номер счёта запомнил?

– Я его в свой настоящий паспорт записал, а в зону поднимусь наколю на руке.

– Как хочешь. Ты всё запомнил? Повтори в двух словах.

– Просидеть в сарае всю ночь. Утром дождаться выхода из дома напротив мужика, фотографию которого ты мне показывал. Как только он выйдет из дома, выйти из сарая и пальнуть два раза в воздух. Потом бросить пистолет в сугроб и вернуться в сарай. Как только приедут менты, сдаться. Называть себя Терентьевым Павлом пока не выяснится что я другой человек. Потом дать признательные показания. Отсидеть и жить в своё удовольствие.

– Всё верно. Ну, мне пора, успехов тебе.

– Давай.

Рыжий повернулся и зашагал в сторону сарая. Кривцов закрыл машину и пошёл в противоположную сторону. На плече у него висела сумка с оставшимися деньгами. Поймав такси, он велел везти его в автосалон «Ауди». Добираться до Москвы на засвеченной «девятке» было опасно. Пусть лучше «девятка» стоит недалеко от места завтрашней акции. Это отсрочит погоню.

Кривцов не случайно выбрал автосалон «Ауди». Машины этой марки были дорогими и всегда имелись в наличии, кроме того, это солидный автосалон всегда держал под рукой гаишника, чтобы тот выдал номера и поставил машину на учёт. Траты предстояли большие, но выбора и времени уже не оставалось.

В большом и просторном автосалоне рабочий день уже заканчивался. Менеджеры страдали от безделья, так как ни один покупатель сегодня в салоне покупок не делал. Весь модельный ряд в салоне имелся в наличии.

– Молодой человек, можно вас на минутку, – обратился Кривцов к одному из менеджеров.

Тот неохотно оторвался от экрана телевизора, на который смотрели все находившиеся в автосалоне сотрудники. Внешний вид и одежда Кривцова никак не свидетельствовали о его широких финансовых возможностях.

– Я хочу спросить, могу я купить автомобиль прямо сейчас и уехать на нём до закрытия салона?

Менеджер оживился, но всё равно сомнения у него оставались:

– Как будете платить? Если в кредит, то сегодня ничего не получится.

– Наличными европейскими деньгами. Надеюсь, вы их на рубли сами поменяете.

– У нас тут обменник есть, пусть это вас не беспокоит.

– А номера, постановка на учёт?

– Это тоже предусмотрено, так что я не вижу никаких препятствий в том, чтобы вы сегодня стали обладателем одной их этих великолепных машин, – менеджер показал рукой на сверкающие лаком модели, стоявшие в салоне.

– Тогда я выбираю вот эту, – Кривцов показал на «Ауди А4».

– Чудесный выбор. Он обойдется вам в один миллион двести тысяч рублей. Но я советую вам приобрести ряд опций, которые просто необходимы этому автомобилю для полного блеска. Это совсем недорого и увеличит стоимость автомобиля всего-то на двести пятьдесят тысяч.

Кривцов наотрез отказался и велел парню оформлять покупку. Через два часа, уже перед самым закрытием Олег выехал из автосалона на новенькой чёрной «Ауди А4».

Он заехал на расположенную рядом автозаправочную станцию, залил полный бак бензина и поехал на Московское шоссе.

– На этой машине я до Шереметьево за три часа домчусь, – подумал Кривцов, – жалко бросить придётся.

Он включил радио.

 
  Родина, еду я на Родину
  Пусть кричат: «Уродина!»
  А она нам нравится
  Хоть и не красавица
  К сволочи доверчива
  Ну, а к нам, траля ля, траля ля….
 

– Ну вот, только еду я не на Родину, а наоборот. В остальном, всё правильно, – сказал сам себе вслух Олег. Он вообще-то не очень жаловал Шевчука и его ДДТ, но эта песня ему нравилась. Здесь взгляды певца и Кривцова совпадали.

Кривцов достал из кармана документы, изготовленные Моней, и включил свет в салоне.

– Отто Вильгельм фон Ангельштайн, – прочитал своё новое имя Олег, – немец, значит. Ну, пусть немец. К тому же «фон» – это значит, что род мой древний, дворянский. Вполне возможно, что и титул у меня имеется. Может, я граф, или барон? Моня, сволочь, не мог что-нибудь простецкое придумать.

Кривцов посмотрел на год рождения фон Ангельштайна и понял, что помолодел на три года. Из подробностей места проживания было указано: Дортмунд, земля Северная Рейн Вестфалия.

– Ну, в Дортмунд я и не собираюсь. Да и в Германию тоже. Если будут билеты в Южную Америку, то туда и направлюсь. Евро в сумке на первое время хватит, а там, когда всё успокоится, можно будет и в свой банк в Германию слетать.

Размышляя подобным образом, Кривцов всё дальше отъезжал от Города. Около полуночи он остановился возле кафе на въезде в Москву попить кофе и сходить в туалет.

Тут зазвонил мобильный телефон. Кривцов посмотрел на дисплей, на котором высветился номер Одинцова и нажал кнопку соединения.

– Павлуша, доброй ночи, – приветствовал его следователь.

– Здравствуйте.

– Как идёт подготовка? Всё в порядке? – спросил Иван Андреевич.

– Всё по плану.

– Ну, а если по плану, то скажу тебе, уважаемый господин Отто фон Ангельштайн, что ты будешь задержан на границе в любом аэропорте нашей Родины. И если ты в это не веришь, то можешь проверить мои слова. И, заметь себе, это не я пограничников просил тебя, фриц недобитый, не выпускать за пределы Родины. Моему ведомству это не под силу. Задерживать иностранных граждан может только «Контора», одного из сотрудников которой ты сильно обидел. Но он тебя простил. Поэтому времени у тебя до утра ещё полно, успеешь вернуться в родной город и выполнить работу. А потом катись, куда хочешь. Понял, Павлуша? Я же тебя предупреждал, что из стаи на пенсию не выходят.

– Понял, – ответил в трубку Кривцов и бросил телефон в контейнер с мусором. – Всё. Вот и закончилась мечта, от судьбы не убежишь.

Олег сел в машину и поехал по Московскому шоссе в обратном направлении.

ГЛАВА 40

5 января Суббота

Ночь в сарае напротив дома Игоря Борисова давалась Рыжему нелегко. Подморозило, и у него зуб на зуб не попадал. Не помогал и коньяк, который Рыжий выпил ещё до полуночи. Он закутался в найденные в сарае тряпки и старался согреться. Пистолет, который дал ему Кривцов, Рыжий положил во внутренний карман куртки. Ему казалось, что от холода пистолет заклинит, и выстрела в нужный момент не последует. В этом случае Терентий обещал Рыжего убить, в чем тот и не сомневался.

Задремав, Рыжий услышал шум подъезжающей машины. Он выглянул из своего укрытия и увидел большой черный джип, который остановился недалеко от сарая. Из джипа никто не выходил, хотя двигатель заглушили. Через пару минут шум мотора послышался с другой стороны сарая. Рыжий припал к окну, которое выходило на противоположную сторону. В пятидесяти метрах от сарая остановился ещё один джип. Двигатель тоже заглушили, но из машины никто не вышел.

– Должно быть, менты приехали по мою душу, – решил про себя Рыжий, – только с каких это пор менты стали на джипах разъезжать? А что им на «воронках» сюда приехать? Они же тогда меня спугнут, вот и взяли у кого-нибудь джипы. Вроде как не при делах. Хотя, Терентий говорил, что менты должны появиться после моего выступления, а не до него? Может, я чего не так понял?

Рыжий снова завернулся в тряпки и закурил. Ему вспомнилась его бестолковая жизнь, большую часть которой он провел в лагерях, куда в первый раз попал еще по малолетке. Тогда он позарился на ларёк, в витрине которого переливались яркими красками и просились в рот разные «Сникерсы» и «Марсы». Рыжий просто подошёл к ларьку, разбил стекло кирпичом и набил полную сумку сладостей. Схватили его сразу же, так что он не успел даже полакомиться добычей. Получил тогда Рыжий четыре года, так как над ним висел условный срок за драку. За это время ни мать, ни отец ни разу не прислали ему даже бандероли, не то что посылку. Поэтому перебивался Рыжий своими силами.

Дальше судимости пошли одна за другой. Рыжий понимал, что другого пути у него в жизни не будет. Он ничего не умеет, на работу его никто не возьмёт, да и работать ему тоже не нравилось. Рыжий считал, что лучше пожить пару недель по-человечески, чем всю жизнь вкалывать. Поэтому предстоящий очередной срок он не рассматривал, как большую беду. К зоне он уже привык и чувствовал себя там, как дома. В этот раз он пожил как в раю. Терентий устроил ему настоящий санаторий, да ещё в Новый Год! Это не то, что в прошлый раз, когда он, только освободившись, вырвал барсетку у какого-то фраера. Денег в барсетке оказалось всего-то десять тысяч. Деньги небольшие, и хватило только на вино, а на жильё не хватило. Вот и взяли Рыжего на вокзале вместе с барсеткой, которую тоже хотел продать, когда деньги кончатся.

В этот раз было всё по другому. Помыкался Рыжий с месяц, а потом подвернулся Терентий, а вместе с ним номер в гостинице, белые простыни, горничная и полный холодильник водки. За такую жизнь можно и срок отмотать. К тому же у него теперь счёт в банке имеется. Когда освободится, то ещё и проценты набегут. От этих мыслей Рыжему даже потеплело. Лишь бы срок был небольшой, хотя бы не больше пятилетки. За «хулиганку» и хранение оружия вполне достаточно.

Рыжий посмотрел на будильник, который он купил накануне. Будильник он завёл на семь утра. Времени было пол седьмого. Рыжий отключил звонок будильника, поднялся на ноги и принялся ходить по сараю взад вперёд. Обычная арестантская манера согреться была ему хорошо знакома. В доме напротив включили свет.

– Ага, – подумал Рыжий, – проснулся. Умыться, побриться, поесть. Через полчаса ты выйдешь из дома. Только вот не видать ничего, темно ещё будет. Но ведь мне и не надо попадать, а в воздух можно и в темноте стрелять без промаха.

Рыжий достал пистолет, приложил его к щеке. Сталь была тёплой, Рыжий успокоился. Значит, осечки быть не должно. Он немного приоткрыл дверь сарая и пристально всматривался в дом, стоящий напротив. Вскоре свет в доме погас, Рыжий весь напрягся. Он услышал, как открывается входная дверь дома. Потом он увидел, что из дома на крыльцо вышел человек, повернулся к нему спиной и стал закрывать дверь ключом.

– Пора, – скомандовал сам себе Рыжий.

Он вышел из сарая и снял пистолет с предохранителя. Человек закрыл дверь и теперь шёл навстречу Рыжему, уже подходя к калитке палисадника. Как только человек распахнул калитку, Рыжий поднял пистолет над головой и два раз подряд нажал на курок. Гром выстрелов был настолько громким и неожиданным посреди тишины морозного утра, что человек, не успев выйти из калитки, поскользнулся и упал. Калитка, сделанная из металлического прутка, повинуясь пружинам притвора, стала закрываться и больно ударила лежавшего на снегу Игоря Борисова по голове. На снегу появилась кровь, в голове Игоря зашумело, и он потерял сознание.

Рыжий бросил пистолет в сугроб и стал пятиться назад к сараю, подняв руки вверх. Тут из обоих джипов выскочили люди и побежали к сараю. Помня указания Терентия, Рыжий ещё выше поднял руки и юркнул в сарай. Он присел на корточки и закурил, так как понимал, что покурить теперь долго не получится. Время шло, но в сарай никто не заходил. Бросив окурок, Рыжий выглянул из двери сарая. То, что он увидел, привело его в полное недоумение. В пятнадцати метрах от входа в сарай на снегу лицом вниз лежало с десяток людей, над ними стояло десятка полтора одетых в камуфляж омоновцев. Их автоматы были направлены на лежащих. Из джипов тащили волоком ещё двоих, видимо тех, кто оставался за рулём.

– За что начальник? – орал один из лежащих на снегу парней, – мы же ничего не сделали.

– Разберемся, – ответил маленький коренастый мент, который руководил омоновцами. Он отошёл в сторону и достал телефон.

– Иван Андреевич, докладывает Крыленко. Взяли всю Дадоновскую кодлу. Борисов жив, так что всё в порядке. У Борисова, наверное, сотрясение, его стукнуло калиткой по голове, а пулевых ранений у него нет. Хотя я не уверен, я его не осматривал, времени не было. Есть, медикам не мешать.

Послышалась сирена «Скорой помощи». У Крыленко не возникло никаких мыслей, а кто же её вызвал? Он только указал медикам на лежащего в створе калитки Игоря и снова вернулся к задержанным. Все они оказались вооружёнными. Полтора десятка стволов лежали тут же на снегу. Через пару минут к Крыленко подошёл один из санитаров и сунул ему какие-то бумаги:

– Вы главный? Распишитесь.

– Это что? – спросил Крыленко.

– Это расписка, что вы не возражаете, чтобы мы забрали труп.

– Какой труп?

– Тот самый, по поводу которого мы приехали, – на Крыленко смотрели холодные глаза санитара.

– Но он же был жив! – закричал он.

– Вот именно, что был. Два пулевых ранения в спину. С этим долго не живут, я правильно всё объясняю? – санитар вновь протянул Крыленко бумагу и ручку.

Крыленко машинально расписался.

– Если не верите, посмотрите сами, – санитар показал в сторону кареты «Скорой помощи».

Крыленко пошёл к машине. А санитар выронил папку с бумагами и нагнулся её поднять. Тут же незаметно, он бросил в снег пистолет. Пока санитар собирал бумаги, Крыленко вернулся:

– Ничего не понимаю, хотя я его не переворачивал. Значит, не заметил, – расстроено проговорил он санитару.

– Бывает, – ответил санитар, он поднялся во весь рост, поскользнулся и чуть не упал, – чёрт, не хватало ещё и ногу сломать.

Санитар пнул ногой снег, пытаясь отыскать предмет, о который он споткнулся. Этим предметом оказался пистолет.

– Капитан, – показал на пистолет санитар, – смотрите.

– Фу, ты черт, – наклонился за пистолетом Крыленко, – спасибо.

Он поднял пистолет и бросил его в общую кучу.

– Проверьте тут всё, ребята. Может, ещё стволы отыщутся, они их в снег покидали. И сарай проверьте.

Карета «Скорой помощи» уехала. Иванов, сидя рядом с трупом, позвонил Одинцову.

– Подвёл тебя твой крестничек, – сказал он после приветствий.

– Промахнулся?

– Нет, вообще в цель не стрелял. Пулевых ранений не было.

– Мне докладывал Крыленко.

– Пришлось мне выполнить работу этого твоего хваленого Терентия.

– Я твой должник.

– Сочтемся. Одно дело делаем.

– В одной стае бегаем, ты так хотел сказать? – усмехнулся Иван Андреевич.

– Пусть будет так, – согласился Иванов, – где же он теперь, этот чудо-снайпер?

– Должен быть в сарае, напротив дома Борисова. Даже если его там нет, то все выезды из города я уже перекрыл. Я вечером ему звонил, он в Москву ехал, но, думаю, что теперь вернется.

– Почему?

– Я назвал ему его имя и фамилию из немецкого паспорта. А также сообщил, что она известна и пограничникам, паспортный контроль ему не пройти. Скорее всего, он вернулся. Но вот почему он не стрелял?

– Но выстрелы были, я их сам слышал. Дадоновские отморозки даже стволы не доставали, – Иванов закурил сигарету, – слышимость была прекрасной. Чтобы решить наши проблемы мне пришлось пользоваться глушителем. Кстати, пистолет, из которого убили Борисова будет изъят у Дадоновских громил вместе с остальным оружием.

– Понял, ещё раз благодарю, я твой должник дважды. Дальше я их всех оформлю по полной программе.

– Этого и добивался мой работодатель, да теперь и твой. Пусть менты сарай этот чёртов проверят. Кто-то же стрелял из него, а больше не откуда.

– Как будут сведения от Крыленко, я тебе сообщу, – Одинцов отключился.

Иванов велел везти тело Борисова в морг, где уже дожидался услужливый Пахомыч. Накануне Одинцов заезжал к нему, оставил литровую бутылку водки и обо всём договорился.