Текст книги "Внешний враг"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Не смущаясь, Лерка вытолкнула ногой кадушку из-под стола и засунула туда одежду.

– Ну, теперь под руки не лезьте… – предупредила она. Диля с Тулицей отошли подальше, к лавкам, что стояли между двух окон и не нарушая тишины стали смотреть как творится колдовство.

Из кадушки уже валил то ли дым, то ли пар, но вместо тепла по полу ходили ледяные сквозняки. Вода загустела, стала похожа на болотную жижу только не было от нее ни вони, ни смрада, да пузыри, что буравили поверхность, лопались там, выбулькивая мелодию, которую играли пастухи, выгоняя поутру коров на выпас. Лерке все это было не в диковинку, она слушая это, иногда подпевала. В нужных местах в кадку летело то одно, то другое – порошки из березовых туесов, лягушачьи лапки, пыльные комки паутины. Кадушка в ответ на это сыпала искрами, скрипела, а раз даже вскрикнула человеческим голосом.

Пока варево доходило, Лерка прошлась по горнице, касаясь пальцами висящих птиц.

– Выбирай, княжна… Какая больше нравится?

Под пальцами ведуньи птицы качались туда-сюда, словно пытались взлететь. Тулица молчала, не совсем понимая что хочет Лерка.

– Птицу выбирай… Теперь она тебе проводником будет. Сейчас я ее в зелье окуну, потом посадим ее на что-нибудь она и повернется в ту сторону где богатыри ходят… Найдем…

Глава 12

Иногда на их пути попадались тропинки, но яйцо словно понимая, что такие богатыри как они прямыми дорогами не ходят, перекатывалось через них и уводило их куда-то в глубь леса. Избор шел первый, за ним – Гаврила, а Исин последним. Хазарин шел, разговаривая сам с собой. Воевода несколько раз недовольно оборачивался, но хазарин говорил не громко и его бормотание ловили и комкали ладошки березовых листьев.

– Песиголовцы, пожар, камнепад, река из грязи, – выводил он за спиной Гаврилы. Масленников посмотрел на небо – солнце стояло уже высоко, и он повернулся так, чтобы тень была перед ним. Увидев лицо Масленникова хазарин спросил у него.

– Ты как-то этот ветер называл?

– Самум….

– Пожар, камнепад, река из грязи, самум…

С каждым словом в его голосе прибавлялось уважения к самому себе.

– Все преодолели, все превозмогли!

– Ну почему все? – не согласился с ним Гаврила. Ветка прошла сквозь его голову и хазарин, чтобы не оцарапаться отвел ее. – С нами много еще чего не было… Наводнения, например, снежной бури..

– Это летом-то? – хмыкнул хазарин. Ветка распрямилась и осталась в прошлом.

– А чума? А песчаная буря? – спросил задетый тоном сотника Гаврила. – А если они все то, что уже было, по второму разу попробуют?

Исин посмотрел на него, потом, на Избора, и обрадовано улыбнулся.

– Хорошо бы… Я тогда второй халат себе возьму. Тебе-то он все равно пока ни к чему..

Вскоре яйцо наткнулось на тропу, которая чем-то отличалась от других в этом лесу и покатилось по ней. Они шли по ней всю вторую половину дня и весь вечер, до тех пор, пока тонкий рожок месяца из туманной полоски не превратился в острый клинок, подвешенный над их головами. Они не думали о ночлеге, полагая, что ночь сама позаботится о них. Так оно и вышло.

Избор, шедший впереди остановился и предостерегающе поднял руку. Исин с Гаврилой замерли, осторожно поставив занесенные для очередного шага ноги. Гаврила вслушивался в тишину, изредка на прерывающуюся птичьим свистом и ничего не слышал.

– Что там? – наконец спросил он. – Ничего не слышу.

Дорога перед ними поворачивала, и ее продолжение скрывала рощица молодых березок. Оттуда, из-за деревьев, донеслось звяканье. Металл стучал о металл. Избор даже готов был поклясться, что звенит серебро… Точно также звенели серебряные подвески, что всегда носила княгиня Ирина.

– Ох уж эти повороты… – прошептал воевода. – Не люблю поворотов…

– Что же их любить? – отозвался тоже шепотом Гаврила. – Для засады самое милое дело. Лучше места не знаю…

– Засада?

Сквозь грудь Гаврилы просунулась голова сотника. Даже не удивившись его появлению, Избор озабоченно ответил.

– Была бы засада, то сидели бы тихо…

Звяканье не стихло. Оно постепенно удалялось в глубину леса.

– Да и не сидят они. Идут.

Гаврила по привычке вытащил меч.

– Я схожу посмотрю.

Сказал так, что непонятно было, предложил он это или просто поставил в известность. Расставив руки в стороны, чтобы ненароком не звякнуть металлом о металл он канул в темноту. Избор тихонько выругался и поднял с земли яйцо. Едва он успел убрать его, как вернулся Гаврила.

– Там люди, – улыбаясь сказал он.

– Ясно, что не лошади…

Гаврила покачал головой.

– И лошади тоже есть при телегах… И даже верблюды.

Избор посмотрел на него с недоумением.

– Тебя там, в темноте, никто копытом по башке не задел? Верблюды-то откуда?

– Купцы с востока, – объяснил богатырь. От его слов в воздухе запахло благовониями.

– Хорошо, что не остроголовые, – сообразил Исин. – На ночь глядя такое было бы слишком.

– Много их?

– Десятка два…

– Что делают

– Молятся…

Избор достал ножи, потрогал остры ли…

– Богобоязненные…

– Знаем мы этих богобоязненных, – ответил осторожный хазарин, глядя как блестит сталь.

Избор коротко вздохнул.

– Мусульмане перед едой молятся. Как мы кстати…

Тишину леса нарушили голоса – Аллах! Аллах! – и тут же, как по волшебству, небо озарили сполохи огня. Купцы разжигали костры. Богатыри простояли еще несколько минут в нерешительности, и тут до них донеслась волна запахов.

– Пошли, – решительно сказал Избор. – Не утра же тут стоять. Может быть, накормят. Эти-то точно не отравят.

Исин слушавший разноголосый шум, что несся из леса, сказал.

– Настоящие ли они? А то сунемся, и самих съедят.

– Зубы обломают. Я злой сегодня…

Избор поднялся, расправил плечи

– Пойдем.

– А если…

– Никакого если.

Не боясь, что его услышат, он пошел вперед, говоря на ходу.

– На лошадях, с телегами… Не на ковре же самолете они сюда добрались? А у кого за неделю до этого ума хватит угадать где мы окажемся… Купцы это…

Вскоре они уже видели отблеск огней на вершинах деревьев, а следом и сами костры. Купцы расположились на поляне, поставили телеги в круг и отгородившись ими от неприятностей готовились к ночевке. В прохладном воздухе пахло дымом. Исин, так и не разжиревший на картагиных хлебах, вынюхивал чем кормятся странствующие и путешествующие.

– Мусульмане? – вдруг спросил он у Гаврилы.

– Сам же слышал, как Аллаха славили.

– А почему свининой пахнет?

– С чего взял что свинина? Мясом пахнет – да, а что б свининой…

– Когда Моряна поросенка из печи вынимает так же пахнет… У-у-у, она свинину хорошо жарит… – Исин неволей сглотнул. Из темноты с ветром снова донеслось. – «Аллах!» Это гортанный выговор знали и Избор и Гаврила.

– Ага, свинина… – сказал Гаврила – У кого в темноте глаз ошибается, а у кого нос… И такие, оказывается, есть…

А Исин вроде бы и не услышал слов Гаврилы.

– Чудные они какие – то. Магомета чтут, а свинину трескают.

– Это нос у тебя чудной. Чего с голодухи не покажется…

Избор остановился и с силой втянул в грудь воздух. Он пах мясом, пряностями, а рядом с запахом тепла и сытости ручейком звенел запах хорошего вина.

– Вином пахнет… – сказал он шепотом. – Влипли….Назад…

По Руси, славившейся своей веротерпимостью, бродило множество людей верящих не Перуна, Сварога и Даждьбога, а в своих чудных Богов. Таких иноверцев хватало и в Пинском княжестве, а уж Избор, побродивший по свету и повидавший там много всякого, знал, что последователи пророка Мухаммеда вина не пьют.

– Может быть они не все там… – начал Исин, но договорить ему не дали.

– Стоять! – скомандовали из темноты, и в грудь Избору уперся широкий как ладонь наконечник копья. – Кто такие?

Воевода одним взглядом пробежался по копью от наконечника, точно такого же, какие он видел в сарацинском походе базилевса, до стражника, державшегося за другой конец древка. Он не разглядел лица, но различил чалму на голове, кольчужную сетку на плечах – обычный легкий доспех саркинозского воина. По тону Избор понял, что их не считают врагами, а вопрос задан для порядку. С одним мечом на троих даже в темноте он не походили на разбойников.

– Не тебе спрашивать… – нашелся хазарин. – Мы-то здешние, испокон веку тут ходим, а вот вы кто?

Стражник глядя им за спины отошел в сторону.

– Идите к костру…. Там скажите.

Миновав стражника они не спеша пошли к костру. До ближайшего было шагов двадцать, а следом за ним горело еще несколько. Темнота вокруг уже не казалась ни мирной, ни безопасной. Даже звезды в небе искрились словно наконечники далеких пик. Понимая, что теперь придется выворачиваться, Избор шепотом сказал:

– Себя не называть. Вы наемники, а я калика перехожая… Ты Гаврила иди по-человечески. У твоей тени я потом сам прощения попрошу.

Костров на поляне было несколько, и они пошли к ближайшему. Около остановившись. Тени их фигур отпрянули в темноту и Гаврила, верный зароку, из вежливости повернулся боком, делая вид, что смотрит по сторонам. Жмурясь на пламя они дали торговцам рассмотреть себя. Потом Избор сказал.

– Мир вам, добрые люди…

Избегая неприятностей они не двигались с места до тех пор, пока кто-то из купцов не ответил им.

– И вам мир…

Эти спокойные, полные достоинства слова перекрыл звериный рык, донесшийся с поляны. Гаврила повернулся, но в темноте ничего не разглядел.

Несколько стражников подошли поближе, разглядывая их. Они не спешили освобождать дорогу к стоявшим недалеко повозкам и понимая, что пришельцы не позволят обыскивать себя просто рассматривали их. Гаврила и Исин уловив в их взглядах вызов расправили плечи, а Избор напротив, улыбнулся как можно шире. Стражники молчали. Через мгновение Избор понял, что всех их интересует не столько он, сколько халат.

– Так смотрит, словно видел его уже… – сказал за воеводиной спиной Исин. Избор вспомнил блудливый взгляд старичка и подумал. «Может и правда у них украли. Придет сейчас каравнщик и скажет: „А халат-то мой… Снимай одежонку“. А у меня даже меча нет…»

– Много вас там? – наконец спросил кто-то.

– Мы ни душегубы, ни разбойники. От добрых людей не прячимся… Все, что есть – все перед вами…

– Проходите с миром…

Страж цокнул языком, провожая халат.

Когда они отошли на десяток шагов Гаврила прошептал.

– Это он не нас. Это он халат пропустил…

Гаврила шел рядом с ним и рукоять меча описывала круги в ночном воздухе. Избор посмотрел на богатыря, на хазарина, узкими глазами высматривающего остроголовых.

– Богатство и сила, – пробормотал он.

– Что, что?

– Богатство и сила Руси, – сказал Избор громче. – Мы с вами олицетворяем богатство и силу Руси…. Я, точнее мой халат – первое, а вы – не смотря на всю призрачность Гаврилы – второе.

Гаврила хмыкнул, но тихо, не желая привлекать к себе внимание бдительного стражника, и провел бесплотной рукой по халату Избора.

– Спасибо Картаге. Куда бы сейчас без его халата. Под кустом бы ночевали…

– Ты погоди еще радоваться. Кабы тебя самого тут под дерновое одеяльце не уложили… – одернул его Исин.

Большой костер, разложенный торговцами посреди поляны, был уже недалеко, когда в воздухе пронесся новый звериный вопль и среди людей сидевших вокруг костра возникло замешательство. Они вскочили с мест, указывая руками в темноту. Богатыри невольно посмотрели туда, куда указывало с десяток пальцев.

Поодаль от костра они увидели клетку. Она не была пустой – пламя костра отражалось в чьих-то глазах двумя зелеными огоньками. Послышался властный голос.

– Какой дурак оставил клетку открытой? Где эти неверные? Опять вино пьют?

Другие голоса тут же подхватили этот крик:

– Дверца! Дверца!

Но зверь в клетке не стал дожидаться, когда люди придут в себя, Он мощным ударом распахнул ее – на траву посыпалась какие-то миски, и выпрыгнул на поляну. Сейчас они могли рассмотреть его целиком.,

Великолепный пардус, размером никак не меньше сажени очутился посреди лагеря. Купцы в большинстве своем не стали проявлять отвагу. У кого не хватило сил убегать – застыл на месте. От зверя до богатырей было шагов тридцать, не больше. Он вошел в круг света, разлитый вокруг костра. Хвост, словно ошалев от страха метался вокруг него, задевая то левый, то правый бок.

– Какой он здоровый! – сказал Исин.

– Не длиннее меча! – отозвался Гаврила, привычно берясь за орудие убийства.

– Ты его как резать собрался? Вдоль или поперек?

Избор сделал шаг вперед и его халат вспыхнул словно костер, с которого ветер сдул золу и пепел. Зверь прищурился, заворчал. Уже не обращая внимания на купцов он, прижимаясь брюхом к траве, медленно скользил к воеводе.

– Если мы его убьем, то вряд ли обрадуем хозяев. По нашим местам зверь редкий. Дорогой, наверное.

– Сердобольный какой… Может быть, тогда и накормишь его? – спросил хазарин, вращая головой, чтобы найти хотя бы палку. – Может у тебя рука или нога лишняя есть?

Гаврила задышал и плюнул – вспомнил, что ни пардус ему, ни он пардусу ничего плохого сделать не могут. Его меч со скрежетом вернулся в ножны.

– Везет вам. Опять ваша потеха … – сказал он, скрещивая руки на груди. – Любят вас Боги…

– Не на всех у них, видно, драконов хватает – напомнил Избор богатырю о недавнем прошлом. – Кому-то приходится и с пардусами дело иметь.

– Его бы живым взять! – сказал Исин. – Вот за это они нам спасибо точно сказали бы…

– Тебе-то что, очень нужно? Это спасибо? – спросил Исин.

– Да не помешало бы. Сделай мы им что-нибудь хорошее, и они ответят нам тем же! Есть же хочется!

Исин, как знаток Востока, не мог не согласиться с Масленниковым, но все-таки сказал:

– Вы для Руси доброе дело сделайте – талисман сберегите. А уж все остальное по возможности.

Переговариваясь, они не отрывали глаз от зверя. Тот тоже не сводил с них глаз, увидев в людях нечто привлекательное. Блестящие глаза его перебегали с одного на другого. Как оказалось, в свете костра могли блестеть не только пардусовы глаза. Камни, усыпавшие халат Избора возвращали свет костра назад, и блеск их привлек зверя. Издали воевода казался похожим не то на догорающий костер, вспыхивающий жаркими углями, не то на туманность в звездном небе. Он сделал шаг вперед. Зверь зажмурился, зарычал, присел на задние лапы.

– Сейчас прыгнет, – предупредил сотник воеводу. – Ты бы хоть пальцы в кулак сжал …

Избор не ответил. Под взглядом пардуса он сделал несколько шагов в сторону и встал так, чтоб фигура богатыря оказалась между ним и зверем.

Едва Избор спрятался за Масленникова как зверь, которому было безразлично на ком выместить свое голодное раздражение прыгнул на богатыря. Избор видел, как напряглась спина Гаврилы, но он не дрогнул, не отступил назад. Он был неколебим, как скала.

После этого все произошло так, как и должно было произойти по расчетам Избора. Зверь, выпустивший когти, пролетел сквозь богатыря. Это получилось настолько неожиданно для пардуса что из Гавриловой спины он вылетел перевернувшись хвостом вперед. Этого-то и ждал Избор.

Аккуратно, чтобы упаси Бог, не повредить хвост, Избор ухватился за него, и, крутанув зверя, бросил его назад. Вой зверя, уже не злобный, а жалостный пронесся по воздуху и влетел точно в открытую дверцу. Избор отряхнул руки и сказал, глядя на тени вокруг.

– Всего и делов то. Раскрутить и бросить.

– Поймать за хвост, – напомнил хазарин.

– Конечно.

Глава 13

Они переглянулись и рассмеялись,

– Кто бы вы ни были, вы пришли вовремя! – Раздалось у них за спиной. Они повернулись. Стоящий рядом с ними человек был сух и как-то необычайно бородат. В руках он держал сеть, и это делало его похожим на паука. Пока побратимы разглядывали его, он бросил сеть в траву и сразу утратил зловещее сходство.

– И все-таки кто вы?

Избор смерил его взглядом. Оценил богатый халат, богатые одежды его спутников столпившихся за его спиной сказал:

– Хожалые люди, наемники, – ответил Гаврила, как и договаривались

Караванщик кивнул. Если он и имел что-то против наемников, то умело скрыл это. Казалось, что в этих трех слов было достаточно, чтоб удовлетворить его любопытство, и он перевел свой взгляд на Избора,

– Я – Избор. Калика перехожая. Спутник этих славных наемников.

– Калика? – переспросил караванщик. – Что значит «калика»?

Гаврила усмехнулся непонятливости купца – ведь вое было так просто.

– Калика – это святой человек, угодный Богам, – пояснил он.

Лицо караванщика просветлело.

– Дервиш?

Избор, поколебавшись, кивнул, но Гаврила не согласился с караванщиком и раздраженно ответил:

– Я же сказал – Богам, а не только твоему Аллаху!

Караванщик в ответ усмехнулся и поправил наемника:

– Нет Бога, кроме Аллаха и Мухаммед – пророк его!

Гаврила горделиво поднял подбородок. По нему видно было, что уж он-то точно знал, что караванщик ошибается. Караванщик не менее гордо расправил плечи. И не миновать бы драки, если б Избор не встал между ними.

– Если ваши Боги слушают вас сейчас, то она наверняка смеются над вами.

– Что ты такое говоришь? – надменно удивился караванщик.

– Почему? – спросил ревнитель древлянских Богов.

– Если вы верите в разных богов, то уж предоставьте им самим доказывать кто из ни более достоин поклонения, Велес, Стрибог, Тенгри-хан, Христос и Аллах договорятся между собой, – он поднял руку. – Там в небесах им сделать это просто. Попробуйте и вы сделать то же самое тут

Караванщик поле недолгого молчания кивнул головой – то ли от того что считал себя хозяином положения, то ли вспомнив о том, что именно он является начальником каравана и сделал шаг назад, к костру.

– Клянусь Аллахом ты прав, дервиш! Идемте к костру. Может быть, его свет и тепло, данное нам Аллахом, отогреют ваши души и рассеет тьму невежества царящие в них.

Избор одобрительно улыбнувшись Гавриле пошел за караванщиком. Слишком уж они были известны и богатырь посчитал нужным вести себя не так как всегда, чтобы обмануть соглядатаев, если они тут были. Люди дошли до костра. Скрестив ноги, караванщик первым сел на ковер и, приглашающе проведя рукой по густому ворсу, указал гостям место рядом с собой.

– Дервиш! – обратился караванщик к Избору, но тот поднял руку, обрывая речь торговца.

– Я не дервиш. Возможно, что ты оказываешь мне честь, называя меня так, но я не дервиш. Я – калика перехожая. Зови меня лучше так. А кто ты, почтенный, к сожалению, не знаю твоего уважаемого имени? Купец?

Хозяин погладил бороду, а заодно и живот.

– Да, ты прав. Я купец. Меня зовут Муаммар Каффади. Со своим караваном я иду из славного города Бухары.

Он еще раз коснулся руками своей бороды, и пробормотал что-то обращаясь к Аллаху. Гаврила смотрел на него подозрительно, решая не прячет ли купец кинжал в рукаве и нет ли у него кольчуги под халатом.

– По этой земле приятно путешествовать, – сказал Избор. – Особенно если путешествие приносит прибыль… Удачно ли оно?

– Слава Аллаху удача сопутствует нам!

Воевода понимающе кивнул.

– А далеко ли лежит ваш путь?

Муаммар неопределенно развел руками показывая, что ответ на этот вопрос далеко не так прост.

– Цель купца – не место, – сказал за него Гаврила.

– А что же? – спросил Исин и проверяя свою сообразительность сказал. – Выгода?

Глаза купца сверкнули. Он замешкался с ответом и Избор первый согласился с хазарином.

– Да. Деньги. Прибыль. Они продают свой товар там, где нам дают за него больше денег. И сейчас наверняка едут в такое место.

Муаммар кивнул и камень в его чалме сверкнул кровью. Избор пошутил.

– Я не удивлюсь, если узнаю, что вы едите в Журавлевское княжество…

Купец дернулся и так посмотрел на Избора, что тот понял, что угадал все правильно.

– Наверное, ты действительно необычный человек. Ты угадал. Как?

– В этом нет ничего удивительного, – пояснил воевода. – Почему-то все кого мы в последнее время встречаем направляются именно туда.

– Все идут и едут к князю Круторогу, – подтвердил Гаврила слова Избора. – Словно там что-то должно произойти.

– Что-то? – удивился купец. – Вы даже не знаете что именно?

– Представь себе – нет, – слукавил Избор, – Все выражаются как-то неопределенно…

Муаммар понял, что ему представляется редкая возможность рассказать этим странным людям о том, что всем вокруг известно.

– Там будет большое празднество!

– По какому случаю?

– По случаю схода волхвов. Там будет большое гадание, ярмарка! Состязание волхвов! Со всей Руси съедется множество знатных людей с кошельками полными золота и серебра!

Глаза купца закатились наверх и замаслились, словно он уже держал в руках чужое золото. Исин недоверчиво покачал головой:

– Неужели такая новость, как сход русских волхвов дошла и до славной Бухары?

Купец пожал плечами.

– На все воля Аллаха. Может быть и дошла. Я узнал о празднике несколько дней назад и развернул караван на Русь. Слава Аллаху мы должны успеть!

– Тебе повезло!

Самоодовольно улыбаясь купец кивнул.

– Меня еще попросили доставить могучему журавлевскому князю подарок – того самого пардуса, которого ты так удачно поймал.

Гарила оглянулся на клетку.

– Так это не твой зверь? Кто же так любит Круторога, что шлет ему подарки?

Муаммар пожал плечами.

– Не знаю. С пардусом едут люди, которых я должен довести до места, а они вручат его князю и скажут что нужно… Надеюсь, что князь обрадуется, и его расположение поможет мне продать и мой товар.

– Что за товар? – поинтересовался Исин. – Паволоку? Благовония? Драгоценности?

– Почему ты так решил?

– Я был на востоке и знаю, чем богаты те края, – ответил хазарин. Муаммар хлопнул в ладоши и на ковре быстро, словно им прислуживала не люди, а духи, стали появляться блюда с едой и кувшины.

– И это тоже, – сказал он тогда, когда на ковре появилось все то, что он хотел там увидеть. – Но большая часть нашего товара предназначена отнюдь не для женщин.

– Что же это?

Купец просмотрел на Гаврилу, потом перевел взгляд на рукоять меча, торчавшую у него над головой. Этот взгляд и был ответом.

– Оружие? – спросил Избор. Пальцы, выдавая его, сжались в кулаки, словно обхватывали рукоять меча. Слава Богам купец не заметил его движения, а может быть, просто сделал вид, что не заметил.

– Да оружие. Восток богат, а это значит, что мы должны защищать свои богатства. … Там мечи, кинжалы, луки. Все что угодно душе настоящего мужчины. Есть трехрядные кольчуги, доспехи, изготовленные мастерами из Дамаска. Копья с шести и трехгранными наконечниками, индийские дротики… Повозки забиты так, что и палец некуда сунуть…

Перечисление всего того, чем он был богат, доставляло ему истинное удовольствие, а пока он рассказывал о товарах Избор с Исином сметали угощение с блюд. Словоохотливый купец наверняка перечислил бы все, что лежало в его повозках, но тут он заметил, что Гаврила не притронулся ни к одному из стоявших перед ним блюд. Муаммар замолчал и грозно нахмурился.

– Как твое имя, человек? Почему ты не ешь? Может быть ты желаешь мне зла?

Гаврила спокойно посмотрел на купца.

– Те, кому я желаю зла долго не живут, – сообщил он ему. – К тому же все они остались там откуда я возвращаюсь. Сейчас я никому не желаю зла, и меньше всего тебе, приютившему нас в эту ночь у своего костра.

Муаммар смягчился и Гаврила, чтобы тот не очень-то радовался, добавил с удовольствием наблюдая, как глаза купца наполняются желтизной. Уже не золото, а желчь плескалась в них:

– Я ем только тогда, когда этого хочется мне, и только то, что мне хочется!

Избор хотел, было, по привычке коснуться Гаврилова колена, но вовремя отдернул руку.

– Не обижайся, уважаемый Муаммар. На этом человеке – благодать его Богов. Он готовит себя к необычайному подвигу, и дал обет ничего не есть. Он не может нарушить своего обещания Богам! Ты понимаешь?

Купец, подумав, кивнул.

– А сам ты, калика, какой веры?

– Я верю в тех Богов, которым угоден, – уклончиво ответил воевода.

– Какому же Богу ты угоден? – склонился к нему караванщик, желавший вызнать все до тонкости.

– Тому, о котором мы все думаем и которому служим… – Ответил Избор так значительно, что купец принял его за тайного сторонника ислама. Муаммар значительно закивал головой и передал воеводе куриную ногу. Смягчившись, он обратился к Гавриле с вопросом:

– Зачем ты постишься?

Гаврила задумался для вида, а потом сказал.

– Мои Боги избрали меня для совершения подвига, и я должен быть готов к нему!

– Твои Боги? – удивился караванщик. – Твоим Богам нужны люди, чтобы совершать чудеса?

Он рассмеялся:

– Слабы же тогда твои Боги. Аллах в этом не нуждается…

– Наши Боги всемогущи. И часть их сил в тех, кто верит в них!

Гаврила улыбнулся и хлопнул себя по рукоятке меча.

– Часть этой силы и сейчас при мне!

Караванщик не дрогнул, хотя это был серьезный аргумент. Он только пожал плечами.

– Наши Боги могут быть убедительным, когда это необходимо, – сказал молчавший до сих пор Исин. Он сказал это таким тоном, что-то ли от свежего ночного воздуха, то ли от чего-то еще Муаммар зябко передернул плечами.

– Наши Боги горазды на разные чудеса! – добавил Гаврила. – Им под силу убедить в моей правоте даже такого неверующего как ты.

– Да, – поспешно согласился с богатырем купец. – Чудеса показывают силу Бога. Аллах не раз пользовался этим для убеждения неверных…

– А как все это происходит у вас? – спросил Избор, ловя взглядом движение теней за спиной Гаврилы. Тот как обычно сидел спиной к огню и на фоне костра люди, ходившие за ним, были хорошо видны. – Само собой? Без участия людей?

– Все что происходит с нами, происходит по тем же причинам, что и все в этом мире – по воле Аллаха и совету пророка.

Масленников улыбнулся, это не понравилось караванщику, но он ничего не сказал и обратился к Избору.

– В основе нашей веры убежденность в том, что в мире есть две бесконечные вещи – Воля Аллаха и его милосердие! Благодаря и тому и другому мы иногда можем наблюдать чудеса, которые Аллах, по милосердию своему, производит для вразумления неверных. Этих чудес, да и преимуществ, которыми отличается наша вера перед всеми другими верами, привлекает к нам множество неверных!

Откровенное хвастовство бухарца разозлило богатыря. Не то чтобы он был как-то особенно настроен против Аллаха, но…

– Впервые слышу о том, что какое-то заблуждение имеет преимущества перед истинной верой – надменно сказал он. – О твоих чудесах мы поговорим позже, а сейчас я хотел бы услышать о том, что ты по заблуждению называешь преимуществами твоей веры.

Купец не понял, а точнее не захотел понять богатыря.

– Просто Аллах любит своих приверженцев позволяет им кое-что, что запрещено для неверных. Масленников и Муаммар задиристо смотрели друг на друга ощущая, что за каждым из них стоят его Боги. Избору стало ясно, что Гаврила притворяется слишком искренне и уже готов сделать глупость, поспешил вмешаться в разговор:

– Я, кажется, догадался, о чем ты говоришь! О многоженстве?

Каффади утвердительно кивнул:

– Аллах позволяет правоверному мусульманину иметь трех жен и бессчетное множество наложниц!

Скривив шею, он заглянул в лицо Гавриле.

– Ты говоришь о том, что твои Боги любят тебя? Почему же тогда они не дают вам высшего наслаждения, которого достоин мужчина?

Гаврила посмотрел на Исина и рассмеялся прямо в лицо караванщику.

– Разве ты не знаешь, что наши Боги позволяют мужчине иметь не три жены, а столько, сколько тот можно прокормить.

Муаммар дернул себя за бороду от огорчения, но быстро нашелся с ответом.

– Может быть, но вам никогда не достичь нашего рая…

– А каков он? – полюбопытствовал хазарин.

– О! Наш рай великолепен! Тенистые сады, фонтаны, вечно юные гурии. Даже после смерти самые достойные из нас продолжают жить земные радостями!

Глаза Муаммара заблестели и он с воодушевлением начал расписывать жизнь праведников в обществе вечных девственниц. Его спутники вздыхали и закатывали глаза, подтверждая сказанное кивками.

– А свинина? – вкрадчиво перебил их хазарин. – А вино?

Слабые места противника он знал наперечет и разил без промаха.

– Где же хваленая любовь вашего Аллаха к человеку, если ему ни выпить нельзя, ни закусить как следует?

– У каждой религии свои запреты, – пожал плечами купец. Против этого выпада возразить ему было нечего. – У нас одни запреты у вас другие. К тому же винопитие, разрешенное вашими Богами, более верно и скоро доводит человека до скотского состояния, чем что-либо другое! Разве это не так?

Он посмотрел на Избора, одобрительно кивавшего каждому его слову. Но тот против ожидания ответил:

– Не то чтоб я был сильно привязан к винопитию, но не люблю я все эти запреты…Ну их. Зачем себя мучить? Запретом для человека может быть только совесть!

– Но ведь совесть и есть голос Бога в душе человека? – опросил купец. Избор согласился с ним.

– Да.

– А при чем тут совесть? Воля Аллаха священна и ее невозможно остановить! Захочет Аллах, и рыбы поплывут по небу, захочет – солнце взойдет на западе!

Гаврила, со спокойной улыбкой слушавший его, не преминул добавить от себя:

– То же самое случится, если этого захотят наши Боги!

– Докажи! – быстро сказал купец, решив что наконец-то поймал славянина на слове.

– Докажи сам! – вернул ему насмешку богатырь.

– Приезжай в Бухару, и, по воле Аллаха, мулла Муталиб совершит для тебя чудо! Такое чудо, которое сможет убедить в моей правоте любого неверного!

Насколько торжественными были слова Муаммара, настолько ироничными оказались слова киевского богатыря.

– В Бухару? – насмешливо переспросил он. – Зачем? Почему не в Нагасаки? Разве сила твоего Бога не находится всегда с тобой? В твоей душе?

Каффади молчал.

– А может быть тебе просто нечего мне сказать? – Каффади покачал головой. Ему было что сказать.

– В воле Аллаха делать чудеса там, где он хочет и когда он хочет.

– И все же ты зовешь нас в Бухару? – напомнил ему его слова Исин.

– Ты же не можешь предложить мне даже этого. Укажи мне место, где твои Боги могут проявить свою силу и я охотно приеду посмотреть! – сказал караванщик. Масленников, склонив голову набок, смотрел на купца, словно выбирал место, куда хотел вцепиться зубами. Избор, уже представлявший, что может сделать Гаврила, видел, что выбор у того был.

– Конечно, я сделаю это! – Кротко сказал богатырь. – И для этого тебе не придется ехать ни в Киев, ни в Гороховец. Из уважения к твоему гостеприимству, в его силе я смогу убедить тебя прямо здесь. И сейчас.

Разговор зашел слишком далеко. Сейчас они смотрели в глаза, давая друг другу возможность рассмеяться и обернуть все шуткой. Пока они сверлили друг друга взглядами, Избор оглядел на всякий случай поляну. Четыре костра горевшие на ней отбирали у ночи довольно места, чтоб Гаврила мог показать мусульманам все, что захочет – света и тепла костры давали столько, что он обеспокоясь судьбой путеводного яйца, лежавшего в сумке (как бы не испеклось) отодвинул ее подальше от огня. Тем временем Гаврила медленно, давая магометанам возможность почувствовать удивительность момента, поднялся. Движения его были плавны и полны торжественности. Разгибая колени он медленно вырастал на их глазах, и рост прибавлял ему могущества… Вытянув руки вверх он во всю силу заорал: