Текст книги "Внешний враг"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 30 страниц)

Глава 41

Он вел их по лесу до тех пор, пока деревья перед ними не слились в одну несокрушимую с виду стену и глаза перестали отличать землю от древесных стволов. Друзья не переча шли следом, сперва обходя огромные замшелые стволы, потом, когда солнце упало за край земли и небо, что виднелось сквозь листву стало темно-синим, определяя на ощупь где кончается дерево и начинается чистый лесной воздух. Шли молча, только изредка поскуливал Иосиф, когда его задевало веткой.

Упершись в очередной ствол Гаврила остановился и сел. Не спрашивая что к чему рядом уселись и остальные.

– Ночуем тут! – объявил Гаврила. – Хрен нас тут кто найдет!

Костер Гаврила разводить не стал – еды у них не осталось, а просто смотреть в пламя и греться дураков тут не было. Хотя не один из них не чувствовал погони, каждый знал, что Боги берегут только тех, кто сам о себе заботится.

– Поесть бы, – сказал Исин. Он не хуже других знал, что есть нечего и разговор о еде завел вроде как по привычке.

– Положи по монете за каждую щеку и спи. Может курица присниться…

Темнота быстро разъединила их. Листья закрывали их от тучь, а тучи – от звезд и воевода не видел ни то что никого их друзей, но даже и самого неба. Потом, когда все устроились и успокоились Избор услышал тихое сопение и почувствовал как Иосиф подобрался поближе, к теплому боку. Он подвинулся, давая ему место подальше от муравейника.

– Вы спите, я посижу, посторожу… – прошептал Иосиф. – Все равно не спится…

– Засыпай, давай… Завтра опять землю мерить.

– Ничего, я посмотрю тут…

– В лесу не смотрят, в лесу слушают, – устраиваясь поудобнее зевнул Избор. – Ты, если не спится, слушай, давай…

Он потрогал ковчежец с талисманом и представил как Мурин джин расправляется остроголовыми. Ветер качал ветки и откуда-то издали нес запах воды, а сквозь смеженные веки пробивался блеск золота. Он встряхнулся и несколько мгновений слушал спокойное сопение Иосифа. «Караульщик» – улыбнулся Избор – «Да, не детское это дело богатырей караулить…» Листья над головой шевелились на мгновения открывая звезды. «Не найдут» – подумал воевода. – «Не найдут!» Ветер свистнул, превращаясь налету в птичью трель. Он раздул костер, выхватив из темноты добрые лошадиные глаза. За лошадиной мордой мелькнула вышитая рубаха и из темноты, в свет костра вышел Белоян. Его борода летела за ним, рассыпая искры и он казался окружен роем светящихся комаров. Бесшумно ступая он прошел между костром и Исином. Избор хотел подать голос, но язык не повиновался.

Словно смотря на себя со стороны он увидел как волхв наклонился над ним и осторожно сунул руку за пазуху. Он понял зачем пришел Белоян и не почувствовал тревоги. Волхв пришел за тем, что принадлежало ему. Лошадь свесила морду через Белояново плечо и тихонько прошептала:

– Спи!..

Теплый воздух коснулся его лица, воевода улыбнулся и тут же безо всякого перехода лошадь закричала:

– Иосиф! Иосиф!

Избор вскочил еще не соображая где сон, а где явь. Под кронами уже висел утренний туман и листья кустов покрылись серым налетом росы. Он оглянулся одним взглядом обежав место ночлега.

– Белоян? – спросил он хриплым со сна голосом. – Где?

Моргая заспанными глазами воевода искал волхва, но не находил его. На полянке стоял только хазарин. Избор тряхнул головой, отделяя сон от яви.

– Что случилось?

– Иосиф куда-то делся… – отозвался хазарин. Он озабочено смотрел по сторонам. – Гаврила проснулся – нет его… Искать пошел.

– Белоян приехал?

Исин пристально смотрел на него и хазарские брови медленно поползли к переносице. Он отрицательно покачал головой.

– Откуда? Кто нас тут найдет?

Воевода вспомнил руку у себя за пазухой и уже готовый к тому, что сейчас произойдет, сунул туда пальцы. Ночное тепло, еще не исчезнувшее из-под одежды охватило ладонь как варежка. Растопырив пальцы он провел по груди раз, и другой, и третий.

Ковчежца не было.

– Сон… – сказал воевода. Под взглядом хазарина он копался и копался за пазухой, пока утренний холодок не сбросил с него остатки ночного сна.

– Ковчежца нет, – сказал он.

– Что?

– Ковчежца нет, – шепотом повторил Избор. Сейчас он, как и в нынешнем ночном сне, видел себя со стороны, словно душа его вылетела из тела и висела за плечами у хазарина.

– Гаврила! Гаврила! – заорал Исин пятясь от Избора. – Гаврила!

За спиной у Избора затрещало. Так и не вынув руки из-за пазухи воевода обернулся. Из темных кустов, переплетенных ночным мраком вылезал Гаврила. В нахмуренных бровях его не было гнева, а только недоумение.

– Нет его, – сказал он. – Куда подевался? По нужде если только…

– Ковчежец пропал! – сказал Исин. – Талисмана больше нет!

Еще думая о том, куда мог запропастился в лесу мальчишка, он посмотрел на Избора.

Январский снег был темнее лица воеводы. Не подчиняясь голове руки его сами собой начали бесполезную работу сызнова. Гаврила дернулся, словно его сверху саданули клевцом. По лицу попеременно проскочило несколько выражений – недовольство, оттого, что его отвлекают от важного дела, потом недоверие и только потом, когда он разглядел глаза Избора – страх. Он подскочил к нему и не тратя время на слова сам, руками, обстучал груди и спину воеводы. Избор не сопротивлялся. Все также молча Масленников обшарил траву в том месте, где спал тиверец.

– Где? – наконец спросил он.

– Не знаю… Нет.

Масленников сразу понял, что все, что тут происходит – не шутка. Несколько мгновений он крутил головой не зная что сказать – слишком уж много всего случилось за столь короткое время – и «Паучья лапка» пропала и Иосиф потерялся…

– Следы! – наконец сообразил Гаврила. – Ищите следы!

Исин ухватился за эти слова как за спасение. Нужно было делать хоть что-то.

– Следы! Следы-то должны были остаться?

Почти обнюхивая землю хазарин пробежал под деревьями. Кусты сомкнулись за ним, а Гаврила опустился на колени и по раскручивающейся спирали начал осматривать поляну. Избор, все еще оглушенный случившимся, смотрел на него, пока он не поднялся во весь рост.

– Нет следов!

– Не нашел? – Исин высунул голову из кустов.

– Нет следов, – упрямо повторил Гаврила, глядя воеводе прямо в глаза. – Если бы были, то нашел. А их просто нет.

– Кто ж такой нашелся, что ребенка и талисман украл, а следов не оставил?

Избор сказал это и вдруг его словно громом оглушило. В одно мгновение все сложилось один к одному и он понял, кем должен был оказаться вор, не оставивший ни следов, ни талисмана.

Гаврила, похоже, догадался до этого немного раньше и теперь ждал, что Избор подтвердит его догадку.

– Нет, – сказал Избор, почувствовал слабость в ногах и опустился на землю. – Нет!

Гаврила молчал, на его лице все четче проступала уверенность, что все это правда.

– Как это? Нет! Не может быть!

– А почему? – наконец разжал губы Масленников. – Почему не может быть? Что мы о нем знаем?

– О ком вы? – спросил еще ничего не понявший Исин. – Кто Иосифа украл?

Избор вскочил и начал суматошно собираться.

– Пошли отсюда!

– Зачем?

Задав вопрос Гаврила глядя на воеводу и сам начал застегиваться и проверять все ли на месте.

– Муря нужен. С зеркалом своим. Он нас искать будет, а хрен он нас в этой чащобе отыщет.

Гаврила давя в себе желание прямо сейчас побежать и что-нибудь сделать обстоятельно похлопал себя по бокам, по груди, с таким видом, словно рассчитывал найти там пропажу.

– Найдет. Нас теперь кто хошь найдет… – Пробормотал он. Оторопь уступила место злости.

– Ну может и найдет, а только как он сюда спуститься…

Утро уже бродило в лесу, хотя солнце еще не поднялось, и под кронами еще растекался сырой мглистый свет от ущербной луны. Глядя на смятую траву, еще хранившую отпечаток мальчишеского тела он вспомнил вчерашнее обещание Гаврилы пересчитать по утру всех врагов и сказал, глядя тому прямо в глаза:

– А врагов-то у нас на одного больше стало!

…Устало прикрыв глаза Санциско спокойно поглаживал подлокотники дубового кресла, забавы ради, пытаясь кончиками пальцев проследить как меняется резной узор. Пальцы нащупывали непрерывную череду превращений, где бутоны цветов, связанные в узлы превращались в летящих коней. Он вел эту линию пальцами до тех пор, пока они подлокотник не кончился. Его собеседник не решался нарушить затянувшееся молчание и тоже молчал. Тогда маг открыл глаза и сказал.

– Так что, Тьерн чудеса действительно возможны…. Если б они подержали талисман открытым еще несколько минут, то…

Он покачал головой, не желая говорить о грустном.

– Но, как видите, со мной все обошлось и место Главы Совета все еще занято…. Да и барон сделал все так, как и обещал. Талисман теперь у нас.

Глаза у Тьерна Сельдеринга открылись широко, став похожими на витражи Императорского дворца. Он несколько раз вздохнул успокаиваясь.

– Это были знатные враги. Я думаю мы должны воздать должное их силе и мужеству.

Тьерн произнес это с такой ненавистью, что это даже покоробило Санциско. Слишком много личного слышалось в нем, слишком много человеческого…

– Это значит… – начал Глава Совета, но Тьерн не в силах сдержаться крикнул:

– Убить! Всех! До единого!

– Убить? – маг задумался. – Убить?? – повторил он, размышляя над тем, какую пользу можно извлечь из трех трупов. – Убить?

– Да! – подтвердил Тьерн. Он ударил кулаком по столу. – Кровь за кровь…

«Шишка за шишку…» – подумал Глава Совета.

Санциско вспомнил каким был Тьерн всего лишь несколько дней назад, когда он нашел его избитого и униженного и чуть было не улыбнулся, но взял себя в руки. Предложение Сельдеринга было уже плохо не только тем, что от него не было никакой пользы, но и тем, что исходило от него самого. Может быть он уже не был врагом и соперником для Главы совета, но он не был другом.

– Пожалуй нет… Убивать их не стоит… – сказал Санциско. – Не тонкая это работа.

Нарочито покряхтывая (кости груди все еще болели, как это часто бывало после действия мертвой воды) он поднялся и в размышлении прошелся перед шаром.

– Поступим иначе…

– Если им оставить жизнь, то они опять попытаются разрушить наш замысел.

– Наш? – спокойно и холодно удивился Глава Совета.

– Твой, – поправился Тьерн, опустив глаза к земле. – Твой замысел…

В одно мгновение он стал похож на улитку, которая после мягкого касания тут же втягивает в себя грозные рожки и прячется в раковину. Санциско не выдержал и улыбнулся. Тьерн опустил глаза.

– Они как тараканы, – не поднимая глаз сказал он. – Всегда откуда-то появляются…

Санциско молчал, раздумывая как быть дальше. Ему, думавшему о судьбах Империй, вдруг стало любопытно управиться с судьбой трех врагов, пройтись по ней не грубым топором, как этого хочет Тьерн, а искусным резцом Мастера. Это могло стать игрой, отдыхом от важных дел. К тому же игрой опасной, но и оттого еще более привлекательной, не сейчас, конечно, а дней через десять – двенадцать, когда он закончит свои дела на Руси и «Паучья лапка» окажется в Вечном Городе. Привыкший к хитрости разум тут же подсказал нужный ход.

– Если просто оставить жизнь, то, наверное, да, а вот если оставить им жизнь и лишить памяти…

Санциско погладил ковчежец. То, что было заключено было его и мечом и щитом. Теперь он мог сделать все, что считал нужным с кем угодно – с магом, волхвом, воином, князем и императрицей.

– Теперь у них нет защиты… Мы всегда можем найти их, и сделать с ними то, что захотим…

Тьерн молчал, напряженно наклонившись вперед. Он не решался советовать, ибо понимал, что любой совет Санциско истолкует как простое, вполне человеческое желание отомстить за полученные синяки и шишки.

Все же он решился напомнить:

– Белоян…

– И без Большой магии я сумею сделать все так, что он не заметит… Решено! Я сам все доведу до конца.

Тьерн, все еще надеясь, ждал, чтобы глава Совета сам сказал что сделает с врагами.

– Я лишу их памяти. Они разойдутся и больше не попадутся на нашем пути.

Сельдеринг все же не сдержался.

– Лучше убить…

– Убить – проще.

Санциско то ли жалел Тьерна, то ли действительно хотел объяснить ему раз и навсегда чем Глава Совета отличается от простого, пусть и очень сильного мага.

– Но лишить памяти и потом, время от времени вспоминать, что где-то бродят враги не переставшие быть врагами, но уже не опасные…

Он покивал головой, соглашаясь со своими мыслями.

– Да! Так и будет….

Не заботясь о том как это оценит Сельдеринг он взмахнул рукой и Шар залила тьма.

Глава 42

Проснувшись, Избор увидел над головой звездное небо. Глаза обежали открывшийся над головой простор и он улыбнулся. Несколько мгновений он лежал, бездумно складывая звезды, что просвечивали сквозь листья в фигуры, а потом сел. Над виднокарем висела ущербная луна в свете которой он разглядел, что совсем рядом с ним лежат люди.

Поднявшись на ноги он осторожно прошелся около кустов, разглядывая незнакомцев…

Незнакомцев? Он остановился пытаясь вспомнить как попал сюда и кто эти люди, что коротали ночь рядом с ним, но….

От неожиданности он остановился и закрыл глаза. Он не помнил себя… Не помнил как попал сюда и что было вчера. Сперва он не испугался, а удивился. В памяти было чисто и пусто, словно в зимнем поле. Он вспомнил имя, вспомнил кем был, но дальше память отказывала. Озираясь он просидел с полчаса, вспоминая все, что мог, но это не принесло облегчения – память была пуста как пересохший колодец.

Страх проснулся в нем и пополз наружу. Избор увидел как задрожали руки и стиснул пальцы в кулаки. Что бы там ни было, пугаться уже было поздно.

«Не родился же я только что? – подумал Избор. – Или все-таки родился? Спросить бы кого…»

Он окинул взглядом соседей. – «Да кого тут спросишь? Разве что какой-нибудь душегуб в кустах прячется?»

Мужик, что спал рядом с ним завозился, засучил ногами. Избор настороженно отодвинулся, встал ему за спину и положил руку на рукоять меча. Мужик озадаченно озирался и Избор видел в его движениях тоже недоумение, что испытывал сам. Так же как он сам только что он обежал взглядом поляну и настороженно положил руку на рукоять кинжала.

– Проснулся? – Избор постарался, что бы голос его звучал спокойно. – Раз спишь крепко, значит совесть у тебя чистая…

От его слов тот прыгнул вбок и налету повернулся к Избору лицом. «Э-э-э-э, да ты, брат хазарин, – подумал Избор. – И как это такую ворону сюда занесло?»

– Ты кто? – спросил хазарин, все же так и не вынув меча.

Рассмотрев его Избор отпустил рукоять и расслабился.

– Я Избор. Наемник. А ты?

– Исин. Воин. Хазарин.

Он замялся и добавил:

– Кажется…

Они замолчали, на этот раз надолго, не желая показывать друг перед другом свою слабость. Наконец, Избор кивнул на продолжавшего еще спать человека.

– Это кто?

Хазарин наклонился, рассматривая лица и только пожал плечами.

– Первый раз вижу…

То, что творилось вокруг было не просто странно. Это было опасно. Теперь Избор точно знал, что не пьян и не сошел с ума. Два человека, одержимых одним и тем же безумием спящие рядом – такое не укладывалось в голове. Уже без опаски он тронул ногой спавшего, догадываясь, что тот одного с ними поля ягода. Тот мгновенно откатился и вскочил с земли уже с мечом в руках. Голова его быстро повернулась туда-сюда и Избор понял, что незнакомец уже понял кого, в случае чего, тот убьет первым и каким образом…

– Что вчера было? – быстро спросил Избор, отскакивая на всякий случай назад. Меч задержался в воздухе, словно беззвучно врубился там в невидимую ветку.

– Имя помнишь? – спросил Исин. Плохо соображавший спросонья мужик спросил.

– Твое?

Избор покачал головой. «Хоть плачь, хоть смейся!»

– Мое! Ты хоть свое вспомни…

– Гаврила Масленников, – с некоторой запинкой произнес мужик. Оценив богатырскую стать Избор спросил:

– Наемник?

Гаврила неуверенно посмотрел на меч в своей руке, медленно опустил его.

– Наверно…Вроде того.

– Нас не знаешь, как сюда попал – не помнишь? – утвердительно спросил хазарин. Масленников не кивнул, а только медленно, молча переводил взгляд с одного. Под его взглядом они уселись и Избор, отчего-то почувствовавший себя хозяином положения, сказал:

– Да ты садись, садись… В ногах не только правды нет, но и памяти…

Гаврила осмотрелся и сел напротив.

– А еще что-нибудь помнишь? – наконец спросил Избор.

– Нет. Да что случилось?

Он положил меч рядом и тот отбросил в лицо Избора льдистый свет затухающей луны. Избор не ответил, только пожал плечами, да собственно это и было ответом. Каждый из них теперь понимал, что-то, что сегодня тут произошло, коснулось каждого из них.

– Кабы кто сказал…

– Интересно получается, – сказал наконец Масленников. – Нас тут трое и никто ничего не помнит…

– Так не бывает! – заявил хазарин сверкнув глазами.

– Как видишь, случается…

Растерянность, которую они испытывали, пряталась за молчание. Стараясь не поворачиваться друг к другу спинами они осмотрели землю, кусты, деревья.

– А ведь, похоже, что мы одним отрядом вчера на ночлег стали, – заметил Масленников, – и только утром – каждый сам по себе.

– С чего ты взял? – спросил Избор и сам подумавший о том же.

– Спать вместе легли, значит доверяли друг другу, да и мешок у нас один на всех, – он показал на Изборов мешок. – Твой что ли?

– Не знаю.

– Чей же тогда?

Никто не откликнулся. Гаврила оглянулся, словно хотел найти что-то такое, чего не заметил раньше.

– Ни запасов, ни лошадей…

Он был удивлен и не старался скрыть удивление.

– Так не бывает! – повторил хазарин. В голове его происходящее никак не укладывалось и он мрачно разглядывал новых знакомцев, ожидая окончания неудачной шутки. Гаврила хлопнул его по плечу.

– А вот это точно! Без запасов, без лошадей…. Что-то тут не так…

Избор почесал бровь.

– Тут еще одно…

Гаврила поднял на него задумчивые глаза.

– Да вы на себя посмотрите.

Хазарин посмотрел на свои руки, пальцы пересчитал, потом стал разглядывать во что одет.

– Меч не мой, – сказал Исин. – Я свое оружие помню… У меня не так.

Избор, не обращая внимания на него, объяснил очевидное.

– Доспехи на нас одинаковые…

Теперь они руками они щупали себя, а глазами – друг друга.

– Выходит одному хозяину служим… – сказал хазарин.

Гаврила кивнул. Чтобы утвердиться в этой мысли еще раз посмотрел на застежки доспехов и отрицательно покачал головой.

– Нет. Доспехи с чужого плеча… Тот, что их до меня носил меня пошире будет…

– Был, наверное… – поправил его Избор. – Думаешь он их добром отдал? Вон как посечено.

Они замолчали, стараясь уложить в головах происходящее.

– По моим мыслям – сказал наконец Гаврила, – получается, что мы все вместе еще вчера куда-то ехали…

– А перед этим все вместе дрались, – напомнил Избор.

– Ну, это совсем не обязательно, – влез хазарин. – Мы могли доспехи эти и купить…

Избор покачал головой.

– Я чужого носить не люблю. Так если только…. По необходимости… Если другого выхода нету. Кстати…

Вспомнив о чем-то он провел руками по поясу.

– Да и на какие шиши покупать? У меня ни серебра, ни золота.

– Может потому и нет, что все на доспехи потратил? – сказал хазарин. – К тому же у тебя кинжал с камнями.

– Тем более мог бы новые доспехи справить.

Гаврила надолго задумался, а потом скомандовал:

– Вытряхивай все что есть…вынимай все. И мешок вытряхивай….

И первым начал снимать с себя все что можно…

– Зачем? – спросил хазарин.

– Может быть что каждый поодиночке забыл, то втроем припомним.

Не задерживаясь Избор тут же опрокинул на траву мешок. Оттуда выпали несколько клубков тетивы, мешочек с наконечниками стрел, кремень с огнивом и горсть бывшего когда-то съедобным мусора – крошки корочки, кусочки мяса. Гаврила подхватил мешочек, привычно ловко развязал ремешки, стягивавшие горловину, высыпал на ладонь несколько наконечников, осмотрел их, понюхал даже, и недоуменно пожал плечами.

– Не узнал? – разочарованно спросил хазарин.

– Нет. Без клейм…Перекаленные… Верно деревенский кузнец ковал, да не из хороших…

Избор смотрел за его руками, пытаясь по их движениям узнать об этом человеке то, что отказывала сказать память. Движения нового знакомца оказались ловкими. Сам он этого не замечал, но Избор увидел как привычно пальцы ощупали наконечники. Пока он думал об этом Гаврила взял в руки моток тетивы. Покатав его на ладони вдруг с тоской сказал:

– Видно сильно нас жизнь трепала, если ничего больше у нас не осталась…

Хазарин, роясь за пазухой, промолчал, Избор тоже.

– Светлые Боги! Рассказал бы кто – заслушался бы наверное…

– Ты чего? – все же спросил Исин держа руку за пазухой.

– А то, что ни оружия своего, ни одежды, ни памяти… Такой только с могучего перепою случается или после серьезной волшбы…

С сердцем сказал Масленников.

– Чего? – удивился Избор – После чего?

От этих слов по спине словно муравьи пробежали. Словно далекий колокол бухнул где-то во тьме знаком недалекой опасности.

– После волшбы… – повторил он. – Похоже какому-то волшебнику мы поперек дороги встали.

Он произнес это и задумался над своими словами.

– Врешь! Зачем мы волшебникам?

Гаврила молчал. Жизнь, что маячила впереди, требовала какой-то определенности. Нужно было хотя бы разобраться кто друг, а кто враг, чтобы в следующий раз самим не сунуть головы в петлю.

– Может, опоили чем? – неуверенно предположил Исин. – Зелье какое-нибудь подсыпали…

Гаврила вздохнул и посмотрел на хазарина.

– Может… Ты не тяни, доставай. Я уже отсюда слышу как звенит….

Хазарин, явно тяготясь, потащил руку из-за пазухи и вытащил мешочек чуть поболее, чем Гаврила только что держал в руках. Так же ловко Масленников развязал его и в траву меж ними хлынул золотой ручей.

– Золото! – ахнул хазарин. Глаза его вспыхнули желтым.

Гаврила пальцами рассыпал по земле кучу золота и камней, сам удивляясь собственному спокойствию.

– Откуда это у нас?

– Это у меня – сказал хазарин.

– Мы все вместе, – напомнил Избор. Он закрыл глаза и в памяти словно отпечаток того золота, что он сию секунду видел перед собой встала картина тьмы, усыпанной золотыми искрами.

– Золото и тьма – сказал он. – Я помню золото и тьму…

– Темно, – подтвердил хазарин, открывая глаза. – Ночь, наверное… Может мы этой ночью кого-нибудь ограбили?

Гаврила перебрал несколько монет, рассмотрел и бросил их назад, в кучу.

– За один раз столько на дороге не отберешь.

– Может и не за один… – сказал Избор.

Гаврила подхватил горсть золота и поднес к его глазам.

– Все монеты одной чеканки… Да и камни… Я в них малость разбираюсь… Если у человека есть деньги на такие камни, что у него есть и деньги что бы нанять кого поздоровее, чтобы их охранять. Не, ребята, такое на дороге не найдешь. Такое в сокровищнице лежать должно, за замком, под охраной… Там мы его и взяли.

Он достал меч посмотрел есть ли на нем следы свежей сечи, кивнул.

– Вчера только этим мечом рубились…

– А может мы как раз колдуна какого ограбили, а он нас за это памяти лишил?…

Все переглянулись. В этой мысли был смысл. Они умолкли, катая свежую мысль в головах, но подумав Гаврила сказал.

– Нет. Вряд ли… Если бы колдун так золотом дорожил, то он его бы и забрал, а раз оно ему не так уж и нужно, значит и обиды нет. Незачто ему тогда, выходит, нас наказывать…

Мысли побежали по кругу.

– Значит так! – подвел итог Избор. – Одежда не своя, оружие не свое… Щит этот, что рядом со мной тоже, наверное не зря таскаем… Золота у хазарина мешок, а откуда взяли – неизвестно…

Он тяжело вздохнул не в силах найти объяснение тому, о чем сказал. Новые товарищи молчали, ожидая чем же он закончит.

– Не простое дело-то, выходит. Не зря мы, верно, вместе собрались и не просто так память потеряли….

Он обхватил голову руками, удерживая забредшую туда мысль.

– А может быть нас связывают не вещи, а люди?

Ему не нужно было говорить, что они должны сделать. Все так хотели получить ответ на мучивший их вопрос, что без понуканий начали вспоминать любые имена.

– Диля, Тулица. Моряна… – неуверенно сказал Исин, глядя то на одного, то на другого. – Кто это?

– Бабы, – ответил Избор, видя, что Гаврила молчит. Сам он не вспомнил совсем ничего и на душе стало так тоскливо, что он невесело пошутил.

– Видно ты женолюб, хазарин…

Рассвет, никак не решавшийся превратиться в утро, наконец собрался с силами и пробил солнечными лучами низкие тучи.

– Князь Владимир… – сказал Гаврила, глядя на окрасившиеся красным облака.

Никто не знал и этого. Избор почувствовал себя стоящим перед каменной стеной со всех сил стучащим в нее головою. Он громко выругался. Товарищи по несчастью подняли головы.

– Дальше думать – только мучаться. – Он решительно поднялся обрывая свои и чужие воспоминания. – Условимся так. Ничего страшного не произошло. Руки ноги на месте – значит ничего, считай, не потеряно. Дойдем до правды. Вместе дойдем – ведь расходиться нам теперь резона нет.