Текст книги "Внешний враг"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

Глава 47

Исин повернулся к нему.

– Тебя зовут Гаврила Масленников. Ты мне крышу на тележке проломил.

Он кивнул, показывая куда нужно смотреть.

– Кто ты не знаю. Может быть и тот самый Гаврила…

Гаврила нахмурился.

– Какой это «тот самый»?

– Есть, говорят, в Киевской дружине, у князя Владимира, богатырь Гаврила Масленников. Про него и песни поют и былины сложены… Когда свара началась…

– Какая свара? – спросил теперь сам Гаврила. – Ты, друг, давай как-то по порядку. А то у меня в ушах звенеть начало…

Исин глубоко вздохнул и начал с самого начала:

– На дороге, где мы встретились, по велению князя Голубева собрались поединщики с чудовищем воевать.

Гаврила с Исином переглянулись.

– Что, и мы с ними?

– Нет. Вы как раз по своим делам мимо ехали, вроде в Киев. Так вот, когда свара началась и народ разбежался то пришлось вам с чудовищем разобраться.

Сераслан повернулся к Гавриле и вспомнил.

– Да! У тебя с рукой что-то интересное… Как-то ты по ней стучишь и большие врагам от этого неприятности выходят…

Гаврила с интересом посмотрел на ладони, сжал – разжал пальцы в кулаки.

– Так вот Исин, сотник Пинского князя Брячеслава, это чудище убил.

Гаврила с Избором с сомнением посмотрели на удивленного хазарина – уж больно он не походил ни на сотника, ни, тем более, на победителя чудовищ. Это так ясно нарисовалось на его лице, что Сераслан, чтобы не показаться лжецом признался:

– Ну и я, конечно, помог малость. Ну да это не в счет, между нами…

– Про меня все? – спросил Исин, уже получивший от жизни больше, чем мог рассчитывать.

– Нет еще. Ты просил от всех вас привет журавлевскому князю Круторогу передать.

Это уже походило на издевательство и хазарин нахмурясь переспросил:

– Я что, еще и журавлевского князя знаю?

Сераслан в своих словах издевки не усмотрел и спокойно ответил.

– Выходит, знаешь…

Хазарин восхищаясь сам собой покачал головой. То, что он узнавал о себе уже переставало радовать и начинало пугать. Чуть высокомерно он посмотрел на Избора.

– Просто привет и все?

Сераслан прикрыл глаза припоминая.

– Просил сказать, что привет от тех, кто в прошлом году у него летучий корабль одалживал…. Обещал, что вы еще как-нибудь к нему загляните, что бы, значит, готовился… Да! И еще! Поскольку ты чудовище угробил, то теперь должен на княжеской дочери жениться.

Это было уже чересчур. Исин отчетливо щелкнув зубами закрыл рот. Потом открыл, потом снова закрыл.

Сераслан посмотрел на Избора.

– Про тебя ничего не скажу. Знаю только что зовут тебя Избор и вот им, – он кивнул на обездвиженного счастьем и удивлением хазарина, – командуешь. Во всяком случае ты его ругал, а он тебя нет… Огрызался правда.

Избор отмахнулся. Не это сейчас было главным.

– После свары мы разъехались и все?

– После свары вы к князю Голубеву попали, а вот потом… Той же ночью на терем враги налетели на коврах самолетах…

Гаврила стукнул себя кулаком по коленке.

– Я же говорил волшба… Не может такого быть чтоб в этом деле без колдовства обошлось!

– И что мы? – перебил его Исин, приготовившийся выслушать новую порцию славословий.

– Вы и тут встряли. Вороги терем зажгли, а Гаврила вот их кулаком своим прямо в небе расплющивал…

– Как я это делал-то? – спросил Гаврила с интересом, глядя на руки. – Не запомнил, часом?

Сераслан развел руками.

– Какая-то волшба у тебя есть, а какая – не разобрать… Да и это я со слов говорю. Я-то во двор вышел, когда вы исчезли…

– Что, прямо так и исчезли? – с интересом спросил Исин. Он представил как растворяется в воздухе при почтительном молчании большого скопления князей, бояр, красивых женщин и простого люда. Это было достойно.

– Да нет… Как врагов отбили, так и ушли за ворота, да пошли по своим делам.

Он повернулся к Избору.

– Ты все говорил дело у вас важное да срочное в Киеве… Торопитесь…

Сераслан шевелил губами, вспоминая подробности. Гаврила смотрел на него, размышляя что такое случилось с его рукой, если она может делать такие чудеса.

– Ну, все рассказал?

– Да почти все… После этого князь наш, да воевода Слепень искали вас…

– Жаль, что не нашли… – сказал хазарин, представляя себя рядом с красавицей – княжной.

Сераслан засмеялся.

– Если бы! Нашли. Только взять не сумели.

Он кивнул на Гаврилу, задумчиво разглядывавшего свои руки.

– Вон Гаврила рукой своей мост через реку сломал, да ушли вы от погони. Наши-то все же переправились, а тут вы как увидели, что вас догоняют, так колдовством гору сделали и ушли за нее, как в воду канули…

Избор глотнул. Гаврилова правда выплывала наверх. Вокруг них ходили такие силы, что впору было шапку снять и выматериться… Он не сделал ни того ни другого, а только спросил:

– Не врешь?

Брови у Сераслана сдвинулись. Он все еще думал, что богатыри притворяются.

– А вы-то и вправду сами ничего не помните?

Избор неловко замолчал. Потом вымолвил:

– Извини…. Мой рассказ твоего покороче будет. Мы вчера проснулись, как родились заново. Никто ничего не помнит. Хорошо хоть имен не забыли…

Сераслан молчал долго, качал головой, а потом, подытоживая невеселые мысли, сказал:

– Видно сильным людям вы поперек дороги встали…

Избор кивнул.

– Вот Гаврила тоже так думает.

Гаврила сидел мрачный, а Исин улыбался так, словно происходящее его не касалось.

Избор подмигнул хазарину.

– Ну, что, ясно стало, кто ты есть на этой земле?

– Ясно стало, что не червь, не улитка, а человек князьям заметный… – с достоинством ответил Исин.

– Не забудь еще, что я вроде бы твой начальник.

– Ну это только «вроде бы».

Обрывая опасный разговор хазарин обратился к Сераслану.

– Ты сам то куда направлялся?

– Я? К Старцу еду… Князь просил грамоту отвезти. А потом уж к Хайкину, в Журавлевское княжество.

Он произнес слово Старец так, что всем стало понятно, что это не рядовой старик, а Старец. С заглавной буквы

– Что за Старец?

– Есть тут такой… Он все знает.

Избор прищурился, наклонил голову, словно плохо слышал.

– Что знает?

– Все, – ответил Сераслан. – Все на свете…. На любой вопрос ответ дать может.

Они переглянулись. Мысль, пришедшая в голову Избору одновременно заскочила и в две других…

– Это как?

– Никто не знает как, а только кто к нему с вопросом придет, так обязательно с ответом вернется.

Исин наклонился вперед, глаза заблестели.

– Вот кто нам поможет! Раз все знает, то и про нас расскажет.

Они посмотрели на Сераслана, а тот, поняв, что разговор затянется, поднялся и пошел к тележке.

– Возможно. Давайте-ка мы это на сытое брюхо обмозгуем…. Вы не емши, я – не жрамши… А у Старца, если и попадем туда, не накормят.

Волхв растряс мешки, достал хлеба и мяса, высыпал десяток репок.

– Угощайтесь, чем есть…

Глядя на тающее на глазах угощение он задумался.

– Попробовать можно… Только все это не просто будет. Ведь незваными едете… А к старцу, между прочим просто так не попасть – к нему столько народу едет, что очередь…

– Неужто?

– Да. Он князей там принимает разных. Конечно и простого человека не отталкивает, но придется в очереди недели две постоять…

Богатыри помрачнев переглянулись.

– А есть у нас эти две недели? – сказал за всех Гаврила. – Не знаю…

– Придется вламываться и старичка уговаривать, – сказал Исин поглаживая рукоять меча. – Мне, почему-то кажется, что это в нашей жизни не первый раз будет.

– Вряд ли выйдет.

Избор свысока посмотрел на Хазарина.

– Неужто не вломимся? – насмешливо спросил тот.

– Вломиться-то вломимся… И перепугаем всех, кого сможем, только будет ли нам от этого прок и польза? Станет ли он с нами вообще разговаривать? Я бы не стал…

– Я бы на его месте тоже, – неожиданно согласился с Избором Гаврила. – Только не забывай, что в этот момент мы будем на своем месте, а он – на своем.

Он поднялся и ветки ударили его по плечам, словно приглашали сидеть под ними и дальше.

– Ни чести тут ни славы не высидишь… Пошли Старца искать. Далеко это хоть отсюда?

– Раз везти начало, то не остановится… – сказал Сераслан. – Довезу. Тут рядом.

Теперь у них появилась цель.

Уместившись в тележке они направились к Старцу. На ходу Сераслан просветил их насчет того, что последнее время творилось на Руси.

В разговорах прошло больше часа, а когда лес расступился и отхлынул за спину Сераслан остановил лошадь.

– Смотрите.

Он показал на небо впереди, располосованное дымами костров.

– Что это там? – спросил Исин.

– Люди костры жгут. – Объяснил Сераслан. – Обычное дело. Своей очереди дожидаются…

Хазарин не поленился и пересчитал сколько их там. С правой стороны, куда сворачивала дорога, огибая большую группу сосен, он насчитал их почти полтора десятка, а слева они вообще сливались в дымную пелену.

– А не пожар?

Сераслан тронул лошадь вперед.

– Тут всегда так…

Когда деревья расступились перед ними они оказались на широкой поляне. У дальнего конца ее стоял невысокий, всего в два поверха дом. Он был широк и от этого казалось, что он приник к земле, словно зверь перед прыжком. Вокруг дома широкой дугой, а может и кольцом – отсюда не было видно – расположился простецкий плетень с воротами. Внутри охваченного им земляного круга, рядом с домом стояли какие-то хозяйственные постройки.

По другую сторону плетня поле сверкало огоньками костров. Там стояли повозки, шатры и шалаши, в которых ждали своей очереди желающие поведать Старцу о своих бедах и прикоснуться к его мудрости.

– Людно тут, – удивился хазарин.

– Бойкое место, – согласился Сераслан. – Да и Старец никому не отказывает. Если есть что сказать – обязательно скажет.

– Как это «если есть что сказать»? – насторожился Гаврила. – Ты же говорил, что он все знает?

Он додумал эту мысль до конца и добавил.

– То есть может и не сказать?

– Лично я о таком не слышал, – честно сказал Сераслан. – Но не может же он и в самом деле ВСЕ знать… Боги и то, верно, всего не знают… Не Бог же он…

Порыв ветра принес запах навоза – где люди, там и лошади…

– Да, – согласился Исин поморщившись. – Был бы он Богом, то он бы себе для житья другое место выбрал…

По намеченному тысячами ног кругу они обогнули дом и подъехали к воротам.

Опершись на копье там стоял стражник.

Каждому из проезжающих видно было, что стоял он тут для красоты – плетень вокруг дома был настолько низким, что перелезть его в любом месте не составляло никакого труда, но поставили его именно в этом месте. Скорее всего, он даже ничего не охранял, а был этаким указателем – проезжать следовало тут, а не где-то рядом.

Около копейщика тележка встала. Страж посмотрел на них безразлично, но ничего не сказал. Тогда Гаврила слез и пошел открывать ворота.

– Стой! – окликнул его страж – Куда?

– А еще вопросы есть? – спокойно спросил Гаврила отводя в сторону толстую жердину, загораживавшую проезд.

Страж, удивленный невиданным тут прежде нахальством ответил:

– Как не быть? Грамоту покажи…

– Какую грамоту?

Услышав вопрос страж отпрыгнул и выставил перед собой копье.

– Грамота где?

Гаврила сложил пальцы в кулак и погрозил владельцу копья.

– Вот она у меня в кулаке зажата…

Он грозно покачал кулаком, но страж не испугался, а только крепче вцепился в древко. Переводя взгляд с одного на другого страж выбирал момент, чтобы позвать на помощь. Опережая его Сераслан махнул скрученной в трубку грамотой.

– Вот тебе грамота. Мы от князя Голубева.

Страж тут же потерял к ним интерес.

– А чего встали тогда? Проезжай, не задерживай!

– А то что? – нахально спросил Исин.

Страж посмотрел на них и не стал связываться.

– А то опоздаете…

Глава 48

Утоптанной дорогой они подъехали к дому.

Старец жил богато – широкое крыльцо, крытое тесовой крышей, резные столбы. Лестница во всю ширину крыльца вела вверх к огромным, как ворота, дверям. На лестнице через три ступени стояли воины охраны.

В дверях их остановили.

– Куда кучей претесь?

Гаврила сбросил чужую руку со своего плеча.

– Да уж не к тебе…

Сераслан, не давая встрече превратиться в драку быстро закончил за богатыря.

– … а к хозяину твоему. Ему послание от князя Голубева.

– Что за письмо? – страж грозно сдвинул брови. – О чем?

– Не знаю, – ответил Сераслан. – Я вежеству обучен – чужих писем не читаю…

В его словах Гаврила услышал упрек, понятный только им двоим – Сераслану и стражнику.

– Я тоже, – быстро откликнулся стражник.

– А я знаю, – улыбаясь своим мыслям и смотря стражу прямо в глаза сказал волхв. – Только ты не себе это в заслугу ставь, а лени своей. Ты ведь все людей резал и читать-то не научился…

В словах Сераслана было столько притворной жалости, что страж заскрипел зубами и отошел в сторону.

– Проходите…

Сераслан вошел первым. Гаврила вторым, задев стража плечом. Тот задираться не стал, только проводил колючим взглядом.

В полутемных сенях воздух пах едой и теплом. Избор глотнул и толкнул в бок зазевавшегося хазарина, уже готового пустить слюни. Появившийся из полумрака человек сказал:

– Нечего рот разевать. Раз пришли – проходите… Ждут вас.

Поднявшись на второй поверх они пошли по длинному коридору. Где-то тихо свиристел сверчок и в такт ему скрипели не плотно подогнанные доски пола.

Сераслан, чуть поотстав от провожатого сказал:

– Вы первыми его спросите, а уж я следом….

– А не…

– Нет, – быстро оборвал Сераслан Гаврилу. – Я хоть чужих писем не читаю, а о чем речь в послании идет догадываюсь…

Он усмехнулся…

– Боюсь, прочитав его Старец сильно огорчится….

За поворотом их опять встретили воины. Гаврила с Избором переглянулись. Кем бы ни был этот Старец, а о себе он позаботиться умел. Ребята у двери стояли плечистые, улыбчивые – видно нравилось им на стариковских харчах силу себе нагуливать.

– Кто такие?

– Князя Голубева посланники!

– Никак ты, Сераслан?

– Спасибо, что узнал, Шупша.

– Старый ты стал, худой какой-то… Силу, вижу, растерял, – сказал страж, оглядывая спутников Сераслана. – Теперь уж и ты без охраны не ездишь…

Сераслан улыбнулся.

– Да, Шупша, твоя правда… Сил у меня поубавилось… Я ведь тут с молодой сошелся, так все силы теперь ей отдаю. На врагов ничего не остается.

Шупша покивал, соглашаясь с неизбежным, и подошел поближе, посмотрел в лицо Гавриле.

– Оружие тут оставьте…

– С какой стати? – спокойно спросил тот.

– К старцу с оружием не ходят.

Он произнес это будничным голосом, и богатыри поняли, что это – непреложный порядок. Гаврила молча отстегнул меч, и кивнул стоявшим за спиной Исину и Избору. Страж осторожно ткнул его в грудь коротким копьем. Кольчуга не звякнула, но Шупша оказался достаточно опытен, что бы почувствовать, что Гаврила носит под курткой.

– Это тоже снимай. Зачем тебе?

Глядя на наконечник перед собой Гаврила ответил:

– Не люблю, когда мне в спину острым тычут…

Он ухватился за копье и отломил стальное жало.

– И когда свет загораживают тоже не люблю…

Нахмурившись, богатырь повернулся и два копья скользнув по спине уперлись ему в грудь. Также легко он обломил и их.

– А уж когда без дела задерживают…

– Так куда ж, ты торопишься? – немного обалдевший от увиденного спроси Шупша.

– К Старцу вашему, за мудростью, – явно зло издеваясь ответил Гаврила. Стражник набычился, наклонил голову.

– Ты чего? – спросил Избор Масленникова. Ссориться с начальником стражи было явно лишним – не последним он тут был человеком. – Какая тебя муха укусила?

– Слишком уж все легко… – сказал Гаврила сквозь зубы. – Слишком уж все просто…

Дверь без скрипа распахнулась, и они очутились в большом зале, плотно забитом разномастно одетыми людьми.

Хоть народу там было – не протолкаться, Старец царил над всем этим сборищем. И дело было не в том, что сидел он на возвышении, а в том, что все головы в этом зале оказались повернуты в его сторону.

«Ученики?» – подумал Гаврила. – «Или ищущие мудрости?»

– Это он? – шепотом спросил Исин у Сераслана.

– Мог бы и не спрашивать. И так видно, – отозвался за волхва Исин.

Створки дверей со стуком сомкнулись и старец поднял взгляд на них. Он привстал и горестно вопросил.

– Опять?

– Он что, тоже нас знает? – спросил Гаврила Избора. – Вишь, мир какой тесный – не спрячешься… Все нас тут знают.

– Нет, – отозвался Избор – Скорее он Сераслана знает. Не знаю кто я на самом деле, но по таким местам я не ходок… Мудрецы вообще скучные люди – не пьют, не дерутся…

Сераслан подтолкнул их в спины.

– Идите, спрашивайте, а то потом не до вас будет…

Они вошли в толпу, как медведи в воду. Люди перед ними расступались, давая им подойти к Старцу и смыкалась за спиной.

Вблизи тот выглядел еще более солидно. Был он не высок и не плечист, но крупная голова и глаза, горевшие каким-то внутренним огнем, выделили бы его из любой толпы. Они подходили, а он смотрел на них, словно читал книгу.

– Какие же вы посланцы? – наконец сказал он. В голове его слышалась почти детская обида – Вы обманщики…

– Мы не обманщики. Сераслан говорил за себя, а мы – нет. Мы – сами по себе. К тому же ты не просил нас назваться.

– И не нужно… Для меня нет тайн.

– Это хорошо… У нас есть вопрос к тебе.

– У всех есть вопросы ко мне… – спокойно, без похвальбы ответил старик. Он закрыл глаза и говорил отстранено, словно из другого мира. – И вы не исключение, а правило. Есть вопросы, требующие ответов, есть тайны, нуждающиеся в разгадках, есть события, заслуживающие объяснений…

– Вот-вот, – сказал молчавший до сих пор Исин. – У нас как раз именно это. Кто-то украл нашу память и мы ничего не помним…

– Мы не знаем кто мы, – добавил Гаврила глядя в закрытые глаза мудреца. – Скажи нам об этом, мудрый…

Шум у них за спинами стих и в наступившей тишине Старец воздел руки к потолку и замер в ожидании озарения. Он сидел так несколько минут, пока затекшие руки обессилено не опустились ему на колени.

– Не знаю! – удивленно вскричал Старец. Он поднялся их кресла и забегал по помосту. – Ничего не знаю…

– Как же так? – Взвился Избор. – Неужели на этот вопрос нет ответа?

Старец вспомнил, наконец, что он не один и остановился.

– Есть конечно, – сказал он медленно, почти по слогам. Его мозг искал опору в рассуждениях, но не находил. – На любой вопрос есть ответ.

– Какой? – Хазарин подумал, что ответ все-таки был, но он его почему-то не услышал, и на всякий случай поковырял пальцем в ухе.

– Вы его получили…

– «Не знаю»?

– Не знаю, – подтвердил Старец натянуто улыбаясь. – Это тоже ответ и ответ исчерпывающий…

Гаврила смотрел в лицо старику и читал там уже не только страх и замешательство, но и желание без ущерба для репутации выкрутиться из создавшегося положения.

Масленников видел, что он удивлен и напуган до смерти, но держится молодцом. Сам богатырь испытывал сейчас нечто вроде странного облегчения. Его предчувствие оправдалось, что подтверждало силу их врагов, а это говорило об их значимости в этой жизни, ибо чем же как не врагами измеряется значение человека в этом мире?

Он первый понял, что в этом месте они не получат ответа на свой вопрос. Масленников повернулся, уступая место Сераслану и пошел к выходу. Он не сказал бы тут ни единого слова, но хазарин не удержался.

– Дурак!

Старец побледнел как смерть и упал в кресло. Сразу несколько голосов завопило:

– Стража! Стража!

– Что-о-о-о? – взревел Избор, только и ждавший возможности выплеснуть на кого-нибудь горечь разочарования – Стража? А вот я вашего старикашку!

Ни мгновения не раздумывая он бросился на Старца. Вставшие на его пути искатели мудрости и ученики покатились в стороны.

– Вниз! – закричал перепуганный Старец. – Я же не виноват!

Кресло вместе со Старцем резко ушло вниз и тот пропал под полом. Кто бы растерялся, но Избор тут поступил как собака – от него бежали и он бросился следом.

Кто-то вцепился в руку, кто-то в плечо. Ноги отяжелели от налипших на них людей, но неодолимое стремление наказать мерзавца толкало Избора вперед. Но и ученики у Старца оказались не робкого десятка и вскоре вокруг него налип здоровенный комок вопящих на разные голоса тел.

Гаврила с Серасланом задумчиво шли назад, к двери, и оставшийся один Исин вертел головой, решая что следует сделать – пойти за ними или помочь Избору. Несколько мгновений он колебался, а потом прыгнул в кучу, что с головой накрыла товарища.

Тут двери зала, словно сами собой распахнулись и внутрь бросились вооруженные люди. Это уже были не последователи и ученики. Эти и сами готовы были поучить кого угодно.

Сераслана сшибло открывшимися створками и стража не обратила на него никакого внимания.

Глядя поверх стрел на копошащуюся кучу лучники искали в ней нарушителей спокойствия, но обнаружили только Гаврилу.

– Вот он!

Гаврила почувствовал, как холодок страха затекает под кожу. Он качнулся в одну, в другую сторону, но хищные клювы стрел не отпускали его от себя, ловя любое движение.

От первого десятка стрел он увернулся, закатившись под подвернувшуюся кстати лавку. Она же приняла на себя и следующий десяток стрел.

Теперь у него оставалось несколько мгновений, ровно столько, сколько необходимо доброму лучнику, что бы выхватить из колчана стрелу, наложить ее на тетиву и оттянуть ее…

Едва тупой стук, впивавшихся в сухое дерево стрел смолк, как Гаврила вскочил и на всякий случай крутанув лавку бросил ее в сторону двери. Лучники, что готовились пустить в него по второй стреле, попадали на пол – кто от неожиданности, а кто и от скамейки. Сераслан, уловив этот момент, выскочил из-за двери и первым из тех, кто не хотел драться оказался в дверях. На секунду задержавшись он показал Гавриле на дыру в полу, в которой исчез Старец. После этого он ткнул себя рукой в грудь, что без всякого сомнения означало, что Гаврила смело может и в дальнейшем на него рассчитывать и… исчез в дверном проеме.

Богатырь опустил взгляд чуть ниже. Стражники, сбитые скамейкой, уже поднимались на ноги. Кто стоял на коленях, а кто и лук уже натягивал. Позади вопила на разные голоса куча учеников и последователей Старца, облепивших Избора и хазарина. Куча медленно, но неотвратимо подползала к провалу в полу. Его друзья стремились туда с упорством муравьев, несущих домой богатую добычу. Время на размышления у Гаврилы не было и он начал действовать. Вылущивать из такой кучи друзей по одному у него никакой возможности не было и он решил одним разом сплавить всю кучу вниз, подальше от лучников и там разобраться.

Забежав сбоку он присоединил свою силу к силе Избора и Исина.

Гаврила закричал от отчаяния и напряжения и из кучи переплетенных меж собой тел ему ответил Избор. Под этот рев куча сдвинулась и, словно подстегнутая криком, как огромный снежный ком покатилась к люку. На краю комок задержался, словно раздумывал что лучше сделать – упасть или вознестись и все же решился на первое только после того, как Гаврила подналег на него плечом.

Он оказался наверху кучи, открытый всем стрелам.

С гоготом, хрустом и воплями люди словно песчинки в песочных часах начали просыпаться вниз и Гаврила цепляясь за чью-то одежду съехал вниз.

Пол в нижней комнате шевелился. Там никто уже не и не помышлял о драке и люди кто плача, кто смеясь расползались в разные стороны. Гаврила поискал глазами Старца, но тот как сквозь землю провалился.

Зато нашлись Исин и Избор. Хазарин стоял около двери с тяжелым железным засовом в руках:

– Бежим! Сейчас стража спустится и тогда все по настоящему будет…

Он ногой выбил дверь и они выскочили на лестницу.

Промчавшись в темноте сквозь половину дома они выбежали на крыльцо. На их счастье оно оказалось безлюдным. Все, кто совсем недавно стоял там встречая их в это мгновение были на пол пути между крыльцом и верхним залом, куда их собрал крик Старца о помощи. Вверх по лестнице несся топот сапог и от этого дом уже не походил на убежище мудрого Старца, а больше напоминал подожженную врагами казарму.

Не переглянувшись они бросились вниз.

Две ступени, пять ступеней, десять ступеней.

За спиной послышался грохот распахиваемой двери и азартные крики лучников. Конец лестницы был уже близок. Он обозначался двумя резными столбиками по обеим сторонам. Избор всей шкурой своей ощутил как вытягиваются из колчанов стрелы, как натягиваются тетивы луков, как луки дрожат в ожидании того мгновения, когда им будет позволено разогнуться и метнуть стрелы в беззащитные спины наглых пришельцев. Избор взвыл и от отчаяния прыгнул вперед.

Гаврила услышал его уханье и посторонился. Воздух у него над ухом колыхнулся и мимо пронесся Избор. Налету он ударил плечом в столб, что у самого конца лестницы поддерживал крышу над крыльцом и та начала заваливаться вниз. Гаврила, оттолкнувшись от последних ступеней снес столб со своей стороны и крыша над крыльцом, ничем более не удерживаемая, обрушилась на преследователей.

Тем, кто хотел стрелять, в эту секунду стало не до стрельбы – уберечь бы головы.

Исин, камнем просвистевший мимо них, приземлился около Сераслановой тележки с криком.

– Слава Богам! Мы целы!

– Пока! – поправил его Избор. – Только пока!