Текст книги "Внешний враг"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)

Глава 45

За полянами опять пошел лес, потом болото и Гаврила понял, почему до сих пор до бессмертного никто не добрался.

После болота, когда они выливали воду из сапог Гаврила мрачно сказал:

– Нам про это молчать надо…

– Почему еще? – легкомысленно спросил хазарин. – Для себя сберечь надумал?

Гаврила даже не стал оправдываться.

– Что бы хуже не было… Это еще тихий человек, а представьте, что на этом месте какая-нибудь сволочь угнездится, да в князья выйдет?…

Никого не встречая они шли целый день.

К людям они вышли аккурат к закату. Деревенька, о которой им рассказывал бессмертный, за это время разрослась и стала городком – с бревенчатой стеной вдоль трех сторон, башнями, и всем тем, что к ним прилагалось. Увидев суету около ворот они побежали и успели последними войти в город. Княжеские дружинники у них за спиной заложили створки ворот окованным железом бревном и уселись рядом, поглядывая на запоздалых гостей. Провожая их любопытным взглядом кто-то спросил:

– Тоже волхвы, что ли?

– Кто бы сказал, – отозвался Гаврила. – Корчма тут у вас где?

Им показали и они направились коротать ночь, что упала на город, осветив небо звездами.

… Визуарий торчал в корчме уже третий час. Спутники его с непривычки сморенные вином и едой лежали кто где – кто под столом, кто в комнате наверху, а сам колдун мрачно насупясь пил и думал об испытаниях, что предстояли ему на волхвовском сходе.

Место помощника у Хайкина – место почетное, да и сам Круторог не последний князь на Русской земле, тут нужно было идти на испытание не с пустыми руками, а как на грех все пропало.

Он, по укоренившийся за последние дни привычке, заскрипел зубами, вспомнив дурней, что угнали лошадей с колдовскими пожитками и запил горькое воспоминание хлебнув прямо из кувшина.

Одно утешало – все что было съедено и выпито сегодня доставалось им даром. Каждый раз, как корчмарь приходил за деньгами Визуарий внушал тому, что тот все получил сполна и он кланяясь тащил к столу новые кувшины и блюда.

Колдун пил, все глубже и глубже пьянея от пива, вина и злобы.

Мысли его вертелись около одного – все едут к Хайкину, а он сидит тут как… Дальше мысли становились такими черными, что и додумывать их было противно.

От нечего делать тогда, он начинал разглядывать входящих и выходящих. За те несколько часов, что он сидел тут многие ему уже примелькались: рыжий как огонь бородач с подбитым глазом, двое пьяных скоморохов с разрисованными харями, несколько дородных купчиков…

Поэтому, когда появились новые лица он посмотрел на них, чтобы запомнить.

Те смотрели в разные стороны, отыскивая место по спокойнее и один из них пробежался взглядом по нему. Он не узнал их сразу, но неосознанный ужас захлестнул его, заставив отшатнуться в темноту. Сперва он принял их за собственный бред, но тут же одумался. Волна страха и ненависти смела опьянение, сделав его трезвым как рыба. Несколько раз он тяжело вздохнул, очищая голову и посмотрел на них сызнова. Теперь уже не ненависть, а радость ударила в него, как волна ударяет в берег. Вот она удача! Вот она возможность спрямить, ставшую вдруг кривой судьбу!

Уронив голову на руки он сидел и думал, что Боги, что бы о них там не говорили, все же справедливы. Его враги были перед ним. Наверняка где-то там, за стеной, остались на привязи лошади, и на одной из них должен был лежать мешок с его вещами. Что бы вернуть все назад нужно было только задержать их в этом зале и более – ничего!

Они нашли место и уселись.

Спрятавшись за кувшинами колдун выглянул и увидел, как к их столу бежит мальчишка. Визуарий откинулся к стене и затеребил бороду. Богатыри помалу не едят, да еще и вечер на носу… Похоже, что пришли они надолго, до утра, по крайней мере. Можно, конечно, попытаться все сделать самому. Всего и делов-то – пробраться в конюшню и найти свой мешок….

Он поднял глаза на хазарина и быстро опустил. Вспомнив недавнее, ноги под столом сами собой дернулись. Нет. Лучше по-другому. Нужно найти того, кто все самое страшное сделает за него. Он обежал глазами зал и остановился на корчмаре.

– А почему бы и нет? – пробормотал колдун. Исподтишка оглядев своих врагов он осторожно пошел к хозяину.

Он пытался идти прямо, но страх помимо его воли заставлял его двигаться крадучись, держась спасительной темноты около стен… Так с оглядкой он и добрался до корчмаря.

– С радостью тебя, хозяин!

Корчмарь поднял бровь. Голосом, заставлявшим повиноваться, Визуарий прошептал:

– Сейчас к тебе зашли трое. Это знаменитые разбойники, что никак не могут найти место для своих сокровищ и от этого всегда носят их с собой. Если ты задержишь их, то наверняка получишь награду от воеводы, а клад сможешь оставить себе.

Чтобы заставит корчмаря повиноваться ему не потребовалось даже тратить силы на внушение. Услышав о кладе тот тут же начал искать глазами тех, о ком говорил Визуарий.

– Где они?

– Сейчас с ними разговаривает твой мальчишка.

Корчмарь нашел взглядом стол, людей за ним, увидел мечи за их плечами и медленно кивнул.

– Хорошо. Твоя доля?

– Десятая часть, – не задумываясь ответил Визуарий.

– Двадцатая!

– Эх, – махнул рукой колдун. – Согласен! Только ты их не упусти!

– Не уйдут…

Корчмарь сложил руки на животе и прикрыв глаза стал ждать.

– Хорошее место! – сказал Исин, оглядываясь вокруг. – Жаль, только что тут конями не торгуют!

– Ничего! Скупиться не будем, так коней и сюда приведут.

– По мне пусть сперва поросят парочку притащат, да пива…

Гаврила высмотрел стол почище и увел друзей к нему. Они сегодня ничего не ели, если не считать пустых щей, которыми их потчевал бессмертный, и теперь в животах урчало и булькало, как в поганом болоте. Предвкушая наслаждение едой Масленников привстал и замахал рукой.

– Эй, хозяин!

Раздутый от доброй еды сиделец, едва видевшийся сквозь чад, сам с места не стронулся, а мановением руки послал к ним мальчишку. Отрок бойко поклонился, взмахнув длинными волосьями и спросил:

– Что нужно?

Уже по виду он и сам определил, что потребуют богатыри, но бывало всякое и он решил узнать все доподлинно. Гаврила немного удивившись спросил:

– А ты что, за хозяина тут?

Мальчишка улыбнулся.

– За хозяина тут вон тот толстый гад, – он отбил низкий поклон в сторону настоящего хозяина. Тот, не слыша о чем идет речь медленно кивнул в ответ. – А я так, прислуживаю. Вам, богатыри, чего? Может поросенка? Или карасей в сметане?

Услышав про богатырей Исин привстал.

– Ты что нас знаешь?

Мальчишка ухмыльнулся.

– Так на вас написано… Богатыри, поросенок, две курицы и караси в сметане…

– Пива, – сказал Избор.

– Много, – добавил Исин.

– Но сперва хозяина… – сказал свое слово Гаврила. Мальчишка с сомнением оглядел их.

– Он ко всяким не ходит.

– Мы не всякие… Позови. Скажи, что есть для него кое-что…

Поросята к столу поспели все же раньше хозяина.

Наверное потому, что были куда как тоньше него. Исин отрезав свою половину уже почти умял ее, запивая хорошим пивом и теперь глазом косил в сторону сковороды с карасями.

Хозяин подошел и снопом уселся рядом.

Гаврила смерил сидельца недоверчивым взглядом. Выглядел тот не так что бы очень – одежонка старая, хоть и чистая, но латанная. Друзья переглянулись и пожали плечами. Издали он смотрелся побогаче.

– А побогаче тебя тут никого нет?

Сиделец не смутился.

– У нас кто побогаче, тот с голытьбой дел не имеет.

Он уселся по-хозяйски и с брезгливой миной на лице, словно все про них знал, спросил.

– Ну, что у вас?

Они не спешили отвечать, и только хазарин гремел под полой монетами.

– Неужто кто из вас храбрости набрался и у купца мошну растряс?

Гавриле нахальство хозяина почему-то понравилось. Он из-под стола ткнул его в живот твердым как сучок пальцем и тот с болезненным стоном уткнулся в блюдо с остатками поросенка.

– У пузатый какой… Храбрый наверное.

За общим гомоном никто не услышал как корчмарь хрипит, всасывая в себя воздух. Избор наклонился, заглядывая в искаженное болью лицо.

– Одно плохо – вежеству не учен. Все норовит гостей обидеть.

Исин наконец выбрал камешек поменьше и щелчком подкатил его к носу охающего сидельца.

– Ищем хорошего человека, чтобы продать.

Он бросил кряхтеть и широко раскрыл глаза. Не в силах разогнуться он пальцем подкатил к себе камень и затих, рассматривая. Гаврила насмешливо спросил, точно так же, как и он сам только что спрашивал про купеческую мошну.

– Той милостыни, что ты тут сегодня набрал, хватит чтобы такой камешек купить?

Бледный от боли корчмарь откинулся назад и просипел.

– Куплю. Еще есть?

– И одного с тебя хватит.

Корчмарь поднялся, выискивая глазами мальчишку и махнул рукой. Гаврила не успел сосчитать до пяти, как появился отрок с кувшином. Нос у Исина сам собой развернулся к широкому горлу.

– Вы пейте пока, – морщась и потирая брюхо сказал корчмарь. – А я деньги соберу.

– Если денег жалко, то можешь не все деньгами…

– Припасы? – понял корчмарь. Гаврила кивнул.

– Припасы и лошади.

Корчмарь задрал голову вверх, видно подсчитывая барыши.

– Хорошо. Я позову…

Гаврила толкнул дверь рукой и та едва слышно скрипнув отошла в сторону. За спиной засопел Избор, но Гаврила не поспешил переступить через порог. Там, внутри горели две свечи и у стола в дальнем конце комнаты сидел хозяин. Прямо перед ним тусклой кучкой лежало серебро и стояли кожаные мешки. Гаврила еще раз обежал глазами комнату и никого больше не увидел.

«Нас трое, – подумал богатырь, – Не может он тут один быть. Не решится».

Хозяин, видно, почувствовал неладное.

– Что встали? Заходите. Вот деньги, вот мешки… Все честно.

Гаврила сделал шаг, краем глаза следя за дверью. Свет не достигал сюда и он скорее не увидел, а как-то иначе ощутил, что темнота там плотнее. Еще шаг и он увидел как дрогнули веки у корчмаря. Это был знак беды. Гаврила упал вперед и потянул меч из ножен. Корчмарь, похоже, ждал этого. Он вскочил и движение это было слишком быстрым для неожиданного испуга. В то же мгновение Гаврилу потряс удар. Полувыдернутый меч спас его голову – тот кто ударил его в спину хотел отсечь ее, но лезвие Гаврилова меча остановило чужую сталь. Вобрав в себя силу удара Гаврила перевернулся через голову и с размаху ногой достал сидельца в обширное брюхо. Тот охнул, но сказать, что собирался не сказал. Тут же за спиной у Масленникова дважды коротко звякнуло железо и все стихло.

Он оглянулся, прижимая палец к губам. Место тут было тихое и неожиданности могли таиться за каждым углом. Все свои стояли на ногах.

– Сколько их?

– Двое. Мой жив.

Исин помялся и немного конфузливо добавил от себя.

– А мой вот нет…

Гаврила цокнул языком.

– Торопишься. Деньги забери.

– А как же? Он ведь, гад, с потолка спрыгнул. Если б я не поторопился, то он сейчас обо мне бы рассказывал, а не я о нем, – обиженно сказал хазарин. Не обращая на ожесточенно вытиравшегося тряпкой хазарина Гаврила подошел к Избору державшему меч у горла незадачливого покусителя.

– Нас знаешь? – спросил Гаврила. Воин осторожно покачал головой.

– Тогда почему полез?

Стараясь не делать лишних движений тот скосил глаза в сторону корчмаря. Гаврила кивнул. Немногословие проигравшего ему понравилось.

Корчмарь хоть и старался не дышать, но получалось это у него плохо. Увидев блеск глаз сквозь полузакрытые веки, Гаврила наклонился над ним и спросил.

– Почему?

Он молчал, надеясь, что его примут за мертвого. Гаврила взял его за безвольную руку.

– У тебя на руке пять пальцев. Значит, если захочешь, можешь не ответить на пять вопросов. Это, конечно, если ты живой. А если мертвый… Мертвому пальцы ни к чему.

Он достал кинжал и прислонил его к мизинцу.

– Нас знаешь?

– Нет, – быстро ответил корчмарь пытаясь выдернуть ожившую руку. Гаврила отпустил его и тот подполз к стене и оперся на нее спиной.

– Чем мы тебе не понравились?

– Сказали, что вы разбойники и денег у вас видимо-невидимо.

Гаврила удивился настолько, что даже присел рядом с ним на корточки.

– Разбойники?

Он невольно оглянулся на друзей.

– Слышите?

Исин отрицательно покачал головой. Избор пожал плечами.

– Кто сказал?

– Старичок один… Он внизу остался…

Через полураскрытое окно послышалось конское ржание и одинокий человеческий крик.

– Какай старичок?

Корчмарь как мог честно описал Визуария и добавил от себя.

– Они незадолго до вас появились.

– Они?

– Трое их было или четверо… Не помню. Он у них старший.

Исин засмеялся.

– Вот это удача! Хоть одного, да разговорим!

Масленников кивнув быстро поднялся.

– Все ищем старичка. А ты, – он наклонился над сидельцем, – останешься тут и будешь сидеть как мышь.

Глава 46

Гаврила показал корчмарю кулак.

Но тут за спиной у него охнуло и он стремительно обернувшись увидел как Избор опускает на пол их молчаливого пленника.

– Убил?

– Много чести… Отшлепал…

За порогом обнаружился неширокий, но длинный проход, уходивший вправо. В стене, что вела вдоль него неведомые строители прорубили двери. Сейчас они были закрыты, и на втором поверхе было пусто – все, кто тут обитал либо спали, либо веселились внизу.

Застрявший в дверях Исин спросил:

– Ну что?

– Никого…

– На наше счастье… – добавил Избор.

Гаврила усмехнулся.

– Это только жизнь покажет, чье сегодня счастье…

Вниз, на первый поверх, вела крутая лестница, протянувшаяся почти на половину боковой стены и упиравшаяся внизу в пол. Избор свесился вниз, стараясь сверху разглядеть описанного корчмарем старичка. Друзья присели рядом, выглядывая кому повезет. Но тут из-за двери донесся петушиный крик насмерть перепуганного корчмаря:

– Помогите! Помогите, люди добрые!

Полузадушенный крик сидельца поднял нижнюю часть корчмы на ноги и бросил наверх. В одно мгновение лестница заполнилась людьми. Лезли азартные, распаленные долго сдерживаемым желанием подраться морды. Где уж тут стариков искать – мужики были все как на подбор молодые да здоровые, крепенькие, как боровики в лукошке – ни одного с бородой или червоточиной.

– Дорогу! – Крикнул Гаврила, обнажая меч. – Дорогу!

Поток людей, бежавший вверх остановился. Они стояли не плотно, прижимаясь к перилам. Крик у богатырей за спиной стал громче и распахнувшаяся дверь столкнула Избора вниз. Словно порыв ветра дохнул ему в спину и подвинул к первой ступеньке. Он взмахнул руками, но те, желавшие одновременно и выхватить меч и ухватиться за перила не сделали ни того, ни другого и он с грохотом покатился по ступеням, отдавливая ноги. На середине лестницы он попытался подняться, но эта попытка стоила ему меча.

Гаврилу дверь задела лишь слегка. Он успел придержать ее плечом и захлопнуть, не выпустив ни сидельца ни его телохранителя. Те, чувствуя удачу, колотили в дверь и звали на помощь.

Рядом с богатырем на дверь навалился Исин и Гаврила бросив ему: – Держи… – посмотрел вниз. Избор как раз вставал и их взгляды встретились. Одновременно они сделали шаг к перилам и ухватившись за поручень сдернули его с подпорок.

– В сторону!

Исин послушно отскочил и вытащил меч. Дверь теперь была свободна и рвущиеся на свободу любители чужих сокровищ выбили ее, сломав петли, но не удержавшись на ногах они покатились вниз, повторяя путь Избора. Разница в их положении все же была. Если Избору, как чужаку, позволили прокатиться до самого конца, то своих они поймали где-то на середине и теперь там шевелилась большая куча.

– А ну! – вскрикнул Гаврила. Избор понял его и без слов. Одним движением они перекинули перила через головы столпившихся на лестнице и азартно ухнув смели их с лестницы.

После этого нижний зал заполнился руганью и стонами побиенных, а Исин и Гаврила по освободившейся лестнице сбежали вниз.

– Цел? – бросил на бегу Гаврила.

– Чуть не треснул….

– Старик?

– Найдешь его теперь… Уходить нужно, пока из нас щепы не наделали.

Перепрыгивая на ходу через копошащиеся на полу кучки и сбивая тех, кто пытался подняться, они добежали до выхода.

– Конюшня направо! – крикнул Исин вырвавшемуся вперед Избору. – Подведи коней к воротам, а мы их пока задержим.

Над дверью проходит все тот же балкончик, с которого они только что так удачно спустились. Он тянулся вдоль всей стены удерживаемый столбами-подпорками. Это было то, что нужно.

Исин резко провел позади кстати подвернувшейся лавкой. Там кто-то застонал и повалился на пол. Тогда с размаху он ударил ей по столбу, ломая один, затем другой…

Навес над ним угрожающе закряхтел, оттуда посыпался мусор.

По трапезной пронесся крик ужаса. Бежавшие к дверям шарахнулись назад, боясь попасть под обломки.

– Гаврила! – заорал Исин. – Гаврила!

Масленников выскочил откуда-то сбоку и столбом направил падающие доски на преследователей.

– Держи их!

Крик перекрыл вопли людей и треск ломающегося дерева, но держать тут уже было некого – в поднявшейся суматохе и Гаврила и Исин успели выскочить за дверь, во двор. Из темноты выскочил Избор и побежал к воротам.

– Кони где? – в спину ему крикнул Гаврила.

– Пусто.

Оставаться тут – значило гневить Светлых Богов. Гаврила не задавая вопросов побежал следом ни капли не сомневаясь, что Исин и сам сообразит, что нужно делать.

…Утренняя дорога перед ними раскатывалась неспешно и плавно, словно где-то впереди них, в тумане катился, разматываясь серый клубок намотавший ее на себя. Избор оглянулся назад. Позади них тропу было видно на три-четыре шага и как продолжение видения он представил себе, что другой такой же клубок катится позади него и наматывает на себя нить пути. От этого видения стало зябко и он передернул плечами.

– Что трясешься?

– Чертовщина всякая мерещится…

Тропа вывела их на лесную дорогу. Тут же, при дороге они наткнулись на следы костра.

– Попутчики… – сказал хазарин, кивая на следы чьего-то ночлега. – Похоже, в них теперь недостатка не будет…

Дорога в этом месте была утоптанной и уезженной, а на обочине лежал остов разбитой телеги.

Они шли настороженные бедой. Глаза и уши Избора и Исина ловили все, что происходило вокруг, все, что могло стать новой неприятностью. Только Гаврила шел спокойно, глядя не по сторонам, а под ноги.

Избор сказал:

– Теперь иди по сторонам поглядывай. С любой стороны удара жди….

Масленников в ответ только головой покрутил, словно удивлялся, что попал в такую заваруху.

– И спереди жжет и сзади жжет….

– Как в костре сидишь… – согласился Исин.

– Как в крапиве, – поправил его Гаврила не отрывая взгляда от земли.

– Что?

– Как в крапиве, говорю, – повторил Гаврила. Он поднял глаза и вздохнул. – В костре опасно, а в крапиве обидно.

– Нашел с чем сравнить… А мне вот все кажется, что я карась в сметане.

Он развел руки в стороны, обнимая туман.

– Словно кто глаза завязал и уши заткнул … А это похуже будет, чем в крапиве сидеть… – добавил Избор.

– Ну уж и хуже?

– Хуже, хуже! – подтвердил хазарин. – Я скольких карасей в сметане видел и не один из них хорошо не кончил…

Тропинка поворачивала и он предостерегающе поднял руку. Гаврила скрипнул зубами и вздохнул.

– Ты чего?

Удивляясь их непониманию Масленников воскликнул.

– Ну что вы по сторонам смотрите? Беду что ли ищите? О другом помыслите: если кто умудрился с нами такое сотворить, то чего ему стоило просто поубивать нас? А ведь не убил… Не убил?

Он легкомысленно ткнул хазарина пальцем под ребро. Тот неуверенно хохотнул, но беспокойства Гаврилова не понял.

– Тот, что это сделал, на мелочи в кустах размениваться не будет… Не засады по кустам искать нужно, а думать почему живы до сих пор…

– А корчма вчера вечером?

Масленников махнул рукой и пройдя меж них и, ничего не опасаясь, пошел прямо за поворот.

– Это не чужой ум, а наша глупость…

– Может ты и прав, – сказал ему в спину Избор. – Только я тебе другое скажу. Боги, они только тех берегут, кто о себе сам может позаботится.

От этих слов в нем словно прибывало силы. Он задрал голову и упрямо выпятил подбородок:

– А уж коли я по дороге иду, то под ноги поглядываю. У нас на Руси ни один волхв ни ям на дорогах, ни разбойников в кустах отменить не сможет.

После ночевки в лесу они мерили дорогу ногами уже больше часа, но пока их никто не догнал и не попался навстречу.

– Крепко спят в этих местах… – поглядывая на начавшее уже припекать солнце.

– Кто крепко спит – тот дольше живет… – Избор вытер лоб и стряхнул капли на дорогу.

– Почему это?

– На глупости меньше времени остается.

Он поискал в голове подходящий к случаю пример, но там было так пусто, что он вздохнул и выругался.

– Надо же попали! Прохожих нет, ни села, ни деревеньки… Лошадей купить негде.

– Да… Раз с вечера не везет, то хоть и не просыпайся…

Кусты левее них стали реже и в их дорогу влилась еще одна лесная тропа. Она была ни шире и не утоптанней, чем та, по которой шли они, но невольно все задержались, выбирая куда идти. Это была минута тишины.

Неожиданно для всех Гаврила уселся на землю и засмеялся. Смеялся он с удовольствием, даже повизгивал от накативших чувств. Избор с Исином молчали, понимая, что отсмеявшись тот объяснит что к чему.

– Во как прижало, – сквозь слезы простонал Масленников. – Даже поспорить куда дальше идти и то не можем!

Исин неуверенно улыбнулся, а Исин выпятив челюсть обошел Гаврилу и зашагал по дороге.

– Ты чего? – спросил в спину хазарин.

– Ничего…

Он повернулся и ударил кулаком по дереву.

– Нечего сопли пережевывать! Обломилось нам? Обломилось! Ну так что? Надо этого умника найти, да по сопатке гада, а не смешки разводить…

Гаврила успокоился, вытер слезы.

– Да, все верно… Только уж больно неожиданно это – себя дитем малым чувствовать…

– Значит достали мы их! – убежденно сказал Исин. – Так достали, что пришлось им на нас волшбу потратить…

Уже не думая куда они держат путь они пошли вперед, ощущая, что Судьба не оставит их своим попечением. Не вспоминая более о беде они шли, общими усилиями вытаскивая из памяти названия деревьев, цветов и птиц, что встречались по дороге.

Солнце поднялось еще на пол пальца, когда за спиной возник, и начал потихоньку догонять цокот копыт. Они по разу оглянулись и каждый увидел позади себя тележку с одиноким возничим. Тележка неспешно пылила, влекомая парой лошадок и Избор почувствовал желание спросить что-нибудь, у нагоняющего их человека, но подумал, что спрашивать-то вообщем-то нечего.

Тележка поравнялась с ними. Возничий покачивая маленьким, с кулак, узелком, мельком посмотрел на странников, оценивая насколько опасными могут оказаться люди, встреченные на лесной дороге. Избор безразлично ответил взглядом на взгляд, но тут в глазах возчика плеснула радость узнавания. Он весело охнул и закричал:

– О! Здорово, богатыри! Как добрались? Опять нам судьба свидится…

От неожиданности Избор встал и возчик, чтобы не вырваться вперед, потянул вожжи на себя. Воевода смотрел на него, потом на телегу, стараясь вызвать в памяти хоть какой отклик.

– Не узнаете? – спросил возчик, веселым, хоть и чуть обиженным голосом.

– Нет, – честно ответил Гаврила. – А ты нас?

– А что такое? – спросил хазарин, опуская руку на кинжал. – Может, было что промеж нас? Так мы…

– Было, было, – широко улыбнулся возчик. Он осторожно поставил свой узелок рядом с собой. – Мы с вами…

– Что? – спросил Гаврила, готовый к любому повороту. Человек в телеге был один, а куда одному против всех?

Тот махнул рукой, словно движение этим отбрасывал несуразность их поведения.

– Да хватит вам шутить… Что ж вы забыли как у князя Голубева любимое чудовище загубили?

Они переглянулись. На каждом из трех лиц мелькнуло одинаковое выражение – попытка вспомнить хоть что-нибудь, хоть отдаленно похожее на то, о чем говорит этот непонятный встречный и отчаяние.

– Мы? – спросил Исин, перестав бороться со своей памятью.

– Ты!

Исин дернулся, словно перст возчика ткнул его в грудь и глазами заморгал. Сераслан заметил это и тогда уже с недоверчивой насмешкой спросил:

– Может быть ты и про княжну забыл?

Хазарин открыл, было рот, но быстро соображавший Избор тронул его за плечо и сказал оглядываясь:

– Слушай, проезжий… Похоже, что ты кое-чего о нас действительно знаешь. Рассказал бы нам про нас… Мы заплатим.

Тот посмотрел на него, неуверенно улыбнулся.

– Да что с вами? Вы что, и вправду меня не помните? Я Сераслан!

– Расскажи, что знаешь, – мрачно сказал Гаврила, опираясь на тележку.

В шесть глаз они смотрели на него с непонятной надеждой и Сераслан перебирал вожжи, не зная что делать.

В растерянности он пристально заглянул каждому в глаза и понял, что они не лгут. Он прикусил губу, соображая что предпринять, и мял ее зубами, пока позади не звякнула уздечка. Лошадь кивала, словно приглашала его к откровенности. Чувствуя себя последним дураком он пожал плечами и показал на телегу.

– Ладно… Садитесь!

Он сделал движение, что бы повернуться, но Избор останови его, положив руку на плечо.

– Погоди, Сераслан, постой. Я боюсь по себя такое услышать, что на ногах не устою, так что давай-ка лучше на землю присядем…

Чуть помедлив Сераслан кивнул и теперь Гаврила прикусил губу, заранее ужасаясь тому, что услышит. Они уселись под кустами, отведя лошадь с тележкой в сторону.

– Много я вам не скажу, потому как знаю я вас не долго, – сказал наконец Сераслан. – С неделю тому назад встретились мы на дороге в Липовец – стольный город князя Голубева. Вы трое, оружные, на конях…

– Оружие это же было? – Избор вытащил меч и положил перед волхвом. Тот всмотрелся, покачал головой.

– Не знаю. Не помню. Вроде бы нет…

– Не перебивай его, – попросил Гаврила. – Пусть рассказывает.