Текст книги "Внешний враг"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 30 страниц)

Глава 4

Они шли уже больше часа. Лес к этому времени уже сбросил оцепенение ночи. По веткам порхали птицы, пересвистываясь с соседями и все шло своим чередом – туман таял, воздух теплел и лес наполнялся светом. Окликнув воеводу Исин сказал.

– Смело ты с Мурей-то… А ну как он опять бы нас спеленал, да пошел по мешкам шарить?

– Не стал бы… – спокойно ответил Избор. Исин покачал головой и воевода пояснил.

– Тут все просто… Он знает, что мы знаем, что ему это нужно и ежели чего, то талисманом колдовство его укротить сможем. А ковер-то у него летит….

Он умолк, считая, что сказал достаточно.

– Ну и что? – переспросил Исин.

– Не понял?

– Я тоже не понял, – отозвался спереди Гаврила. – Ничего… Причем тут ковер?

Приободренный Исин сказал.

– Философ….

Вроде как в сторону сказал, но все услышали. Избор вздохнул и начал объяснять все сначала.

– Раз ковер летит, значит его колдовство действует. Раз колдовство действует, то талисмана у нас нет. Позволили бы мы ему летать где попадя, если б у нас талисман был! А раз его нет, то злить нас понапрасну не следует, иначе кто же его ему найдет?

Так и не разобравшись до конца в мудрых мыслях воеводы Исин переспросил.

– Ну а если б мы хитрыми оказались да спрятали талисман-то? Тогда как?

– Не спрятали бы, – твердо сказал воевода. – Мы же не дураки так рисковать. «Паучья лапка» все же, не хлебная корка…

Десятка через три шагов Исин сказал, наконец.

– Я бы на его месте все же пошарил…

– Бодливой корове боги рогов не дают…. – ответил Масленников. Тропинка перед ним вползала в кусты. То здесь, то там на ветках виднелись клочки шерсти – видно было, что ходили тут не только люди. Гаврила попытался, было по старой памяти развести их рукой, но неловко усмехнувшись пошел так. Он был бесшумен, только пощелкивала время от времени клетка с талисманом, когда за нее задевали ветки, а вот Исину и Избору пришлось терпеть царапины, которые шипы оставляли на коже и удивляться быстроте, с которой они зарастали.

– Ого! – сказал Гаврила.

– Что там? – спросил Избор.

– Оно прыгает! – сказал удивленно Масленников. – Не иначе как в нем заяц сидит.

Гаврила показывал на яйцо, которое пританцовывая на своем тупом конце, ожидало их в двух саженях впереди..

– Бывает, – сказал Избор таким тоном, словно всю жизнь наблюдал за заговоренными яйцами и точно знал, что такие прыжки у них в обычае.

– Ты вон через костер любишь прыгать, а оно вот так.

Гаврила пожал плечами – мол тебе виднее, и пошел вперед. Плечом он задел огромную елку. Стоявший, рядом Избор, еще не привыкший к странностям Гаврилы пригнулся, стараясь увернуться от неизбежного удара в лицо еловой лапой, но ничего подобного не произошло. Елка осталась неподвижной, Гаврила пошел дальше, а Избор вдруг застыл, не в силах сделать ни шагу. Богатырь дернулся раз, другой, но ноги его неподвижно стояли на земле, словно кто-то привязал их к корням деревьев. Он словно обезножил. Ноги перестали слушаться его.

Избор посмотрел вниз. Земля там была как земля. Он хотел, было потрогать его руками, но вовремя спохватился. Не хватало еще прилипнуть к ней руками.

– Ты чего? – спросил Исин, заглядывая ему через плечо. – Примерз что ли?

– Примерз…

Хазарин попытался обойти его, но воевода ухватил его за рубаху остановил.

– Стой где стоишь… Яйцо где?

Гаврила ушедший на десяток шагов вперед остановился.

– Тут.

Яйцо и впрямь стояло на месте в нескольких шагах впереди, и не спешило двигаться.

– Оно ту прыгнуло? – спросил Избор, ища подтверждение пришедшей в голову мысли. В голосе воеводы прозвучало что-то такое, что заставило Гаврилу обнажить меч.

– Да…

Его слова заглушил треск. Они уже почуяли засаду, но времени для того чтобы отразить удар у них не оказалось. Где-то над ними раздался долгий певучий звук, словно в небе оборвалась струна и ель, около которой стояли воевода с сотником накренилась и неестественно быстро рухнула на головы людям, хороня их под густыми колючими ветками. Одновременно с этим со всех сторон из-за кустов и деревьев выскочило с десяток мелких старичков и, как стая волков, набросились на Гаврилу.

– Талисман! Талисман! – заорал он, сознавая свою беспомощность. Старички действовали стремительно. Не обращая внимания на Гаврилу и его призрачный меч, они повисли на клетке с талисманом. Сейчас их интересовала только «Паучья лапка» и ничего больше. Сознавая бессилие, богатырь зарычал и бросился сквозь кусты, в надежде, что ветки заменят ему руки и сбросят цепляющихся за клетку старичков. Со стороны он был похож на медведя, окруженного сворой собак. Клетку дергало из стороны в сторону и он прибавил скорости, не видя за листьями то ли это ветки дергают клетку, то ли старички грызут веревку.

Сделав круг, он вернулся к елке, надеясь на помощь друзей, но те еще не освободились. Из-под ветвей виднелись только ноги. Обрушившаяся на дорогу елка ходила ходуном, том кто-то грозно рычал, но что там происходит, Гаврила так и не понял. То ли Избор пытался отклеиться и выбраться из-под дерева, то ли происходили там вещи еще более страшные.

– Избор! – заорал Гаврила – Избор! Исин!

С громким хрустом ель разломилась, и из колючей зелени перепутавшихся лап появился Избор. Он неразборчиво мычал, не в силах сказать не слова и показывал на Масленникова пальцем. Изо рта у него торчали шишки, а в каждой руке он держал по старичку.

Шишки во рту воеводы так удивили Гаврилу, что тот остановился. Всего на мгновение он отвлекся, но это мгновение позволило одному из старичков перегрызть веревку там, где она была привязана к кольцу. Опешивший от этого Гаврила все молотил врагов кулаками, но богатырские удары приносили им вреда не больше чем его проклятья.

– «Лапку» уносят! «Лапку»! – заорал он, словно кроме него этого никто не видел.

– Проклятье! – прохрипел Избор перекусывая и выплевывая куски шишек. Освобождая руки, он ударил верещавших старичков друг о друга и отбросил в стороны. Кроме голоса у Гаврилы ничего не было и все чему тут суждено было свершиться, должно быть сделано его и Исиновыми руками.

– Сотник!

– А-у-у-у! – взвыло из веток.

– Проснись. Талисман крадут!

Воевода дернулся вперед, но приклеенные к земле ноги не дали сделать ни шагу. От этого движения он только упал, уткнувшись лицом в оглушенного старичка. К грохоту сердца в висках добавился дробный стук маленьких ног по мягкой земле. Чувствуя как безвозвратно утекают мгновения, воевода ухватил одного из бесчувственных старичков и выхаркнув из себя воздух швырнул его вдогонку похитителю. Старик детской игрушкой пролетел по воздуху и ударился о дерево.

Гаврила отчаянно вскрикнул.

Тогда Избор сорвал с пояса швыряльный нож и тот блестящей молнией соединил его руку и чужую спину. Похититель споткнулся, радостный крик сменился хрипом и он, выпустив клетку из рук, остался лежать на земле, словно прислушивался, что там такое твориться в подземном мире у Ящера.

Другим ножом Избор полоснул себя по ногам, раз, другой, третий, злобно зарычал и огромным прыжком выскочил из ветвей.

Корчившийся на земле похититель лежал шагах в пятнадцати от них. Рядом с ним на боку лежала клетка и талисман, провалившись сквозь прутья, касался земли.

На мгновение у Избора встало сердце. Ему показалось, что это и есть настоящий талисман, но он тут же пришел в себя. Он же знал, что настоящий талисман лежит у него в ковчежце. Но враги должны думать именно так… Тут все было всерьез.

Теперь исход дела решали мгновения. К клетке с другой стороны тропы бежали еще двое старичков. Не давая себе поблажки Избор прыгнул вперед так, словно в клетке лежало сокровище. Уже в прыжке он увидел, как бородатому наглецу, тянувшему руки к клетке, хлестнуло что-то гибкое, как пастушеский кнут. Еще и еще раз!

Старички завизжали, попятились, уворачиваясь от непонятно откуда взявшегося кнута, но тот доставал их раз за разом, не давая подойти к чаше. Последний удар достался Избору. Жгучая боль распорола спину, когда он уже ухватил клетку. Он взвыл от боли, перекатился через голову и вскочил, подняв клетку с талисманом повыше.

– Кто? – спросил он, оглядывая поле битвы.

– Я, – ответил Гаврила, тряся обрывком веревки. – Ничего другого под руками не оказалось…

Старички, кто мог, со скорбным воем уползли в кусты. Вид их был настолько жалок, что Избор ничего не стал делать. Под треск в кустах Избор сел на землю и облегченно рассмеялся.

– Хо-хо-хо-хо!

От этого смеха у Масленникова по спине пробежали мурашки. Смех был недобрый, почти людоедский и богатырь понял, что предназначен он для ушей старичков. В кустах горестно заныло и заскрипело зубами. Смех произвел впечатление.

– Пошли вон, неумехи!

В голосе Избора звучало такое презрение, что старичкам стало понятно – для них все пропало.

– Драться не умеете, воровать…. Воровать! Воровать и то толком не научились. Все кругом воруют, а они не умеют. Одно слово – уроды.

Вокруг них стало тихо. Старички, лишившись своего главного оружия – внезапности и не решаясь повторить нападение, растворились в лесу.

– Исин!

Вспомнив о хазарине Гаврила сунул голову в еловые ветки и засмеялся.

– Что он там, уснул что ли?

– Отдыхает, – сквозь смех сказал Гаврила.

Избор раздвинул руками ветки и озадаченно свистнул. Хазарин висел на сосне опутанный веревками, словно паутиной и зло мычал. Весь гнев, который он не мог выразить словами краской цвел на его лице. Вытащив у него изо рта шишки, Избор сказал.

– Вон как ты старичков напугал… Они тебя, видно, всерьез приняли, раз за тебя первого взялись…

– Убью… – прохрипел сотник, обретя дар речи.

Избор с Гаврилой переглянулись.

– Все как всегда. Ничего нового, – сказал Избор, вкладывая ножи в ножны.

– Я это тоже уже слышал, – подтвердил Гаврила. – Только опоздал ты малость. Разбежались гады. До следующего раза потерпишь?

Не до конца веря в тишину и удачу Избор вслушивался в шум леса. Несколько секунд он вертел головой прислушиваясь к тому, что творилось в кустах и за деревьями, потом, вспомнив о способностях Гаврилы кивнул ему.

– Посмотри там они или нет?

Неслышными шагами богатырь вошел в кусты. Избор настороженно, смотрел, как он ходит там, взблескивая кольчугой. Несколько раз обойдя вокруг он сквозь упавшую елку вернулся назад. На лице его ширилась улыбка. Избор тоже улыбнулся и облегченно вздохнул:

– Обошлось. Отбились.

– Да, – согласился Масленников и сунул меч в ножны.

Исин, у которого на языке кроме проклятий ничего не вертелось, промолчал.

– А ловко ты их кнутом-то… – воевода засмеялся и закрутил головой. Он почесал вздувшийся от удара рубец на спине. – Сразу видно от души стеганул…

– Извини, – еще раз повторил Гаврила. – Попался ты под горячую руку.

– А, ладно – отмахнулся Избор. – Пройдет.

Глядя на красного Исина, Гаврила спросил воеводу.

– А сам-то ты, что под елкой сидел?

Избор выставил вперед босую ногу, пошевелил пальцами.

– Видел? Они ведь меня к земле приклеили. Не зря тогда яйцо-то скакало, почуяло видно. Пришлось из сапог выскакивать.

Вспомнив о яйце, оба спохватились. Избор вскочил.

– Где оно?

– Эй! Яйцо!

Трава рядом с ними зашевелилась, и на тропинку, откуда-то из-под корней деревьев, выкатился их белоснежный проводник. Целый и невредимый.

– Что ж ты товарищей-то в беде бросило? – укоризненно оказал Избор так, словно не яйцо перед нм стояло, а сам колдун Муря. Яйцо промолчало, только покрутилось на месте на тупом конце и покатилось дальше.

– Слава Богам! – выдохнул Исин, провожая его взглядом. – Все целы! Обошлось!

– Обошлось? – переспросил воевода и принялся загибать пальцы. – Куртки нет, на троих меча порядочного нет, да теперь еще и сапоги потерял. Похоже это на благоволение Богов? Да и попутчики тоже… От одного только голос остался, а другой все норовит под елку забраться…

И все же, не смотря на то, что он говорил, Избор был доволен тем, как повернулось дело. Исин понял это и деловито спросил:

– Теперь куда?

– Туда, – воевода кивнул вперед. Тропинка там круто заворачивала и яйцо, приостановившись на повороте, ожидало когда они подойдут.

Избор сделал первый шаг, поморщился – сухие иголки кололи босые ноги, и подумав, что так идти не годится, ведь случись еще что-либо подобное ему больше не из чего будет выпрыгивать – пошел следом за Гаврилой.

Теперь клетку нес он сам. Гаврила после случившегося принял это как должное – ведь старички могли повторить нападение. Походя, Избор отрезал кусок веревки и привязал чашу к себе на пояс, так же, как это недавно сделал Масленников. Освободив руки, он углядел хорошую дубину, что без пользы лежала на земле, он поднял ее, и стал обтесывать ножом делая из суковатой палки оружие.

Срезая стружки, он поглядывал то на яйцо, то на меч Гаврилы, бесполезно болтавшийся у того за спиной. Масленников оглянулся, увидел дубину и покачал головой неодобрительно.

– Что? Не нравится?

– Нет.

– И мне тоже. Только пока другого нет, придется этим обходиться.

Он посмотрел на ухватистую рукоять, взмахнул…

– Зато всегда под руками. И к кузнецу ходить не надо….

Гаврила оттопырил губу и Избор добавил.

– Да и выбирать сейчас не из чего.

– До первых людей, – сказал из-за спины Исин. – Как каких-нибудь мордоворотов повстречаем, так разживемся.

– Повстречаем, – успокоил Исин друга. – Еще до полудня. Я думаю….

– Не каркай…. – отозвался Масленников.

Исин, чувствуя, что Гавриле этот разговор неприятен высунул голову и сказал погромче.

– И не мелочь какую-то, а серьезных людей… Поперек себя шире…С мечами.

– Вот они из вас щепы понаделают… – спокойно отозвался Гаврила, даже не оглянувшись.

– А уж ты и рад….

Исин знал, что Масленников по своему прав. С дубиной и двумя ножами много не навоюешь.

– Не рад, а спокоен. Пока на нормальную дорогу не выйдем ничего с нами не случится…

Избор ковырнул землю под собой носком сапога и спросил.

– А это что, не дорога? Чем не нравится?

– Разве это дорога? По ней может не в город, а в муравейник придешь. Да и не главное это – добраться, – сказал киевлянин.

– А что ж главное?

Разговаривая с друзьями, Гаврила не спускал глаз с яйца и, думая, что не спроста, верно, старички отступили так легко и быстро.

– Главное выбраться. Медведь!

Глава 5

Избор мгновенно поднял глаза от недоструганной дубины и посмотрел туда, куда указывал Гаврила. Смешно переваливаясь с ноги на ногу, в десятке шагов впереди мчался медведь. Было в нем что-то странное – то ли слишком грязная клокатая шерсть, то ли какие-то неживые складки на шкуре. Воевода еще не понял для чего тут медведь, но что хорошего можно было ждать от медведя?

– Стой! – крикнул Масленников, тревожно оглядываясь по сторонам. И слева и справа росла высокая густая трава, топорщились кусты, но он не задержал на них взгляда. Исин ни Избор пока ничего не поняли, а Гаврила уже холодным от ужаса голосом вопил:

– Яйцо! Он унес яйцо!

Богатырь повернулся к Избору, но увидел не его, а только Исина. Как раз в то мгновение, когда Масленников поворотился к воеводе тот пробежал сквозь него держа дубину в руке словно копье. Между ним и медведем было уже шагов двадцать и расстояние увеличивалось с каждой, секундой. Зверь бежал не хуже скаковой лошади. Понимая, что состязание в беге он неизбежно проиграет, Избор подпрыгнул и метнул дубину.

Он немного не рассчитал. То ли зверь оказался умнее и услышав его раскатисто «Ух!» прибавил ходу, то ли сама дубина оказалась неподходящей для метания, но попала она не в спину, как он хотел, а по задним лапам.

В воздухе прозвучал хруст, словно кто-то огромный наступил на снежный сугроб и зверь заорал человеческим голосом:

– А-а-а-а-а-а!

Спина его надломилась, его скрутило болью и задняя часть потащилась по земле, загребая лапами лесной мусор. Опомнившись, Избор в два скачка приблизиться к нему на десяток шагов и метнул нож в медвежью спину.

– Спасите! Помогите! – неожиданно заверещали старческие голоса из-под шкуры и оттуда в разные стороны выскочили два старичка. Седые бороды вились на ветру как прапорцы, но почтения не вызывали. Избор был готов к любой неожиданности, но не к этой. Он не думая швырнул второй нож в ближнего из них. Тот упал, но у Избора не оказалось времени ни на то, чтобы обрадоваться, ни даже на то, чтобы подобрать нож.

Яйцо, в суматохе выпущенное старичками, словно потеряв от страха голову покатилось вперед – тропинка там ощутимо сбегала вниз, под гору, а в том месте, где кусты вроде бы кончались, в просвете виднелась поляна.

Гаврила, выбежавший на гребень первым, увидел, как их проводник, подпрыгивая на травяных кочках, катится вниз, в ручей, протекавший в низине, чьи берега, как и положено, усеивали мелкие и крупные камни.

У Масленникова от этой картины захватило дух – яйцо весело подскакивая (да и чего с него взять-то, с курициного сына-то?) катилось прямо на камни. То ли мозгов у него не было, то ли еще чего-то, но остановиться оно не могло и его ждал неизбежный для любого яйца конец.

На мгновение в глазах стало темно. Понявший, что тут происходит, воевода пронесся сквозь Гаврилу и почти невесомый от желания перехватить яйцо, ринулся вниз. Но он опоздал.

Опережая всех, даже ринувшегося за яйцом Избора, с березы бесшумно слетел здоровенный ворон, и налету подхватил добычу.

– О-о-о-о-о! – радостно завопили враги в кустах. Ветки по обеим сторонам дороги затряслись, словно все мелкое воинство, что до поры до времени пряталось там, пустились впляс, радуясь неудаче людей.

Спускаясь прыжками вниз, Избор сообразил, что кидать ему в ворона уже нечем. Сапоги и те остались под елкой, и тогда воевода прыгнул, норовя ухватить налету пернатую скотину.

Ворон, однако, сделав изящьный пируэт, облетел расставленные руки, а Избор рухнул в воду. Если бы Гаврила мог смеяться, он без сомнения рассмеялся бы – фонтан получился не хуже того, что он видел как-то в Царьграде, но сейчас ему было не до этого. Только он, бесплотный, до конца мог ощутить всю непоправимость того, что складывалось на его глазах – разбейся яйцо и что будет с ним, с талисманом?

Широко раскрытыми глазами он смотрел на мир перед собой. В глазах уместилось все: и Избор, медленно распрямляющий спину, и тягучие струи воды, стекающие с него на землю и березу, пошатывающуюся от ветра и крупного ворона – странного чернотой своей и угловатостью, с белым яйцом в клюве.

Птица сидела напряженно, словно ждала знака сорваться в небо и даже самому тупому из старичков этой поляны было ясно – чуть испугается птица, взлетит, взмахнет крыльями и поминай как звали.

Старички тут же заорали, заулюлюкали, но птица, словно зная им цену, не обратила на них никакого внимания. Люди интересовали ее куда больше.

– Оборотень… – прошелестело за спиной Гаврилы. Он не ответил хазарину, не желая рисковать, и только шепотом попросил Избора.

– Не спугни… Только не спугни….

Сам он был бестленен и не опасен для ворона, но тот не знал этого и богатырь стоял неподвижно.

Избор только повел чуть плечом и ворон боком, боком шарахнулся в сторону. Шарахнулся, но с ветки не слетел. Затаив дыхание, Гаврила держался сколько мог, а потом коротко выдохнул сквозь сжатые зубы. Он все понимал. Сейчас дело решали мгновения. Замешкайся они, и кто-нибудь из старичков обязательно сообразит и швырнет камень или полезет на дерево, и тогда…

– Ни ножа, ни палки, – прошептал Избор. Скосив глаза вниз, он поглядел себе под ноги. На дне ручья лежало множество самых подходящих камней, но как их взять?

С досады он сжал пальцы в кулаки и вдруг почувствовал какое-то неудобство в правой. Не веря своему счастью, он шевельнул пальцами. Волна радости накатилась и схлынула. Удача еще не отвернулась от них. Между пальцами правой руки застрял маленький осклизлый от наросшего на него мха камень, размером с вишневую косточку.

Поняв, что именно он держит в руке, он улыбнулся. Это была улыбка победителя. Повернув кисть, плавно и незаметно, чтоб не дай Бог не спугнуть ворона, он с силой сдавил большой и указательный пальцы. Камень выскользнул из них и с чудовищной силой вылетел вперед. Едва ли не раньше самого камня вперед прыгнул и сам Избор.

Все произошло как надо. Еще в полете он услышал хриплое, возмущенное карканье. Суматошно

зачерпывая крыльями воздух, ворон валился на землю, обгоняя его на этом пути рядом с ним падало яйцо. Кто-то за спиной вскрикнул – Избор не понял кто – он летел, следя одним глазом за яйцом, другим за вороном.

– Ап! – крикнул он, когда перевернувшись через голову встал на колени и поднял яйцо вверх.

Исин, остановившийся наверху, судорожно дернул кадыком, сглатывая комок в горле. Не ожидая вопросов, Избор весело крикнул:

– Поймал!

Исин сел, где стоял и Гаврила от облегчения опустился на землю, давая отдых вдруг ставшими мягкими ногам.

Опустошенный переживаниями он сидел унимая сердцебиение. Вокруг него копошились старички, но он, уже ученый даже он пытался их ловить. Старички тоже знали, что богатырь не в силах причинить им вреда не стеснялись, ходили вокруг Гаврилы и даже внутри него. Стороны получили передышку.

Избор тоже присев в ручье издевался над старичками, понимая, что едва он попытается встать, как те тут же разбегутся, исчезнут, растворившись в лесной чаще. Он обзывал их по-разному, а они отвечали ему, но без задушевности. Им явно не доставало княжеского красноречия, и старички безнадежно проигрывали Избору, а тот, чувствуя это пустил в ход совершенно ужасные сочетания саркинозских и хазарских проклятий.

Яйцо лежало в кулаке Избора, старички лениво отругивались, и когда уже казалось, что они смирились с поражением, в перепалку вступил сам князь. Избор закончил очередное оскорбление словами: «Я сейчас плюну и ваш вонючий, однорукий и полубородый князь утонет!» и Катрага не выдержал. Он выставив мордочку из кустов, прокричал, всерьез обиженный.

– Ты плюнешь – я утрусь, а мы плюнем – ты утонешь!

Может быть он считал, что чем ближе он подойдет к своему врагу, тем более тяжелое оскорбление он сможет нанести богатырю, а может быть думал, что подойдя поближе сможет наконец то доплюнуть до Избора и сделать его еще более мокрым? Кто знает, но так или иначе это заставило его выйти из-под кустов. Так или иначе, заблуждение князя ему дорого обошлось. Картага помнил о своем состоянии, но совсем упустил из виду, что бояться ему нужно вовсе не Избора, и не сидящего наверху в позе утомленного героя Исина, которые при всем своем желании не могли причинить ему вреда, а тихонько лежавшего в траве Гаврилу Масленникова.

Не поворачивая головы богатырь ждал, усмиряя блеск глаз, полузакрытыми веками, но, едва князь очутился в пределах досягаемости, как он молниеносно выхватил меч и хлопнул им по княжеской голове.

Тот квакнул, попытался крикнуть что-то, но меч богатыря вторым ударом вколотил его вместе с воплем в траву. Избор тотчас вскочил на ноги. С него, как с водяного, лились струи воды.

Старички, сперва разбежавшиеся от неожиданности, бросились назад, облепили своего князя и пытались утащить его с поляны, но его бесплотность не давала им сделать этого. Гаврила рассмеялся. Теперь они были точно в таком же положении, в котором побывал богатырь несколько минут назад, когда они пытались отобрать у него клетку с подделкой. Руки их напрасно искали какого-то кусочка княжеской плоти, чтоб зацепиться и оттащить своего бесчувственного господина в кусты. Все это было не страшно, но вот князь шевельнулся и попытался встать.

Тут Гаврила точно кошка на воробьев, бросился в копошащуюся кучу. Он не мог ошибиться. Из всего того, что тут лежало, он мог бы ухватить только своего собрата по несчастью, побывавшего в волшебном зеркале.

– Убил? – крикнул Исин. Он уже стоял на ногах и готовился спуститься.

– Что же я меры не знаю? – самодовольно ответил Гаврила. – Жив гаденыш…

– Так в расстройстве чего не сделаешь…

– Почему же в расстройстве? – картинно удивился Гаврила. – Повода у нас, вроде нету расстраиваться… Талисман с нами?

Избор тряхнул клеткой.

– Козни врагов разоблачены?

– Разоблачены!

– Ну и с едой теперь проблем быть не должно.

– С едой?

Масленников кивнул. Увязывая князя своей веревкой, объяснил.

– Я все думал, что я эти несколько дней пить да есть буду?

– Ты же, вроде терпеть собирался? – удивился Избор, глядя как прислушиваются к разговору обступившие богатыря старички.

– Слово нарушать это никуда не годится. – Подтвердил Исин. – Грех!.

– Только еще больший грех отказываться оттого, что Боги сами в руки дают! Отказываться – Богов гневить!

Сделав удивленное лицо, воевода посмотрел на болтавшегося вниз головой в богатырской руке горного князя.

– Неужто ты его съешь? – ужаснулся он – У него же, наверное ноги потные? Да борода еще….Да в других местах…

– У него только половина бороды, – уточнил Масленников. – Это не страшно. Жарить буду – опалю. У свиньи не ума ни щетины не меньше чем у него, а едят ее добрые люди.

Пришедший в себя Картага нашел силы рассмеяться.

– Какой огонь? Огнем нас с тобой не сжечь.

– Правда? – удивился богатырь. Он крутанул Картагу так, что тот облетел вокруг руки. – А я и забыл. Ну, ничего. Значит кусками нарежу и сырым съем.

– Живьем что-ли? А борода? – напомнил откровенно забавлявшейся Исин. – Борода-то?

– Выщиплю. По волосинке.

Как ни страшно звучала в устах Гаврилы эта угроза она князя не испугала Конечно эти люди могли причинить ему кое какие неприятности, но остроголовые, что стояли за его спиной обещали доставить неприятностей не менее. Так что выходило баш на баш.

– Ладно, – сказал он. – Не пытайтесь меня запугать. Я вам все равно не поверю. Все это я мог бы сделать с вами, но вы со мной?

Он покачал головой с сомнением и негодованием отвергая эту мысль.

– Нет. Вы на это не способны…

– Почему это? – спросил Гаврила.

– Ты же князя Владимира богатырь? Ну вот… Вам положено малых да сирых защищать. Это значит таких как я! Я же маленький!

Он посчитал, что этих слов будет достаточно.

– Ну, ну, – неопределенно сказал Масленников не отрицая и подтверждая слов Картаги.

– Я понимаю, что проиграл эту схватку, – признал Картага. Он поморщился, словно пришлось проглотить что-то горькое. – И готов принести извинения. Если вы поставите меня на землю, то я немедленно это сделаю.

Избор, Исин и Гаврила переглянулись и рассмеялись над незамысловатым коварством князя. Став серьезным, Гаврила ответил ему.

– Теперь твое дело не советы давать, сидеть, молчать в тряпочку и делать, что попросят. А если кто из нас на тебя обидится, то на себя пеняй.

Он оглядел мирную полянку, скорбно притихших старичков, ухмыляющегося хазарина. Тот открыл и закрыл рот, делая вид, что что-то пережевывает.

– Кстати, – сказал богатырь. – Мы тут что-то прогладались.

– Мы? – перспросил Картага.

– Да. Мы все, а ты больше других! – веско сказал Гаврила. – Ты, что думаешь, что твоего дракона легко завалить было? Намахались во как. Так что пусть сперва твои подданные нам всем поесть принесут.

– Мне пока не надо, – быстро сказал Избор. – У меня, слава Богам, мешок не пустой.

– Ты чего? – Изумился Исин. – Они же…

Избор дернул головой и тот умолк.

– Ну смотри…

– И чтобы без всяких там штучек, первым все ваш князь пробовать будет. А если нам с ним ваша готовка не понравится, то он первый об этом узнает.

Богатырь резко встряхнул Картагу.

– Как же… – спросил кто-то из старичков.

– А так. Я сказал – ты сделал, – холодно сказал Масленников, показывая, что время скоморошничания прошло. – Вот мы сейчас пойдем, а часа через два чтоб слева от дороги ковер лежал, и еда чтобы была горкой навалена для нас и для вашего князя. Будем мы довольны – то и ему плохо не будет.

Гаврила еще раз тряхнул князем и тот, лязгнув зубами, соизволил ответить.

– Делать все так, как просит мой самый большой новый друг.