Текст книги "XX век. Исповеди"

Автор книги: Владимир Губарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 37 страниц)

Зарождение жизни неразрывно связано с водой, и поэтому встает вопрос: есть ли на Луне вода?

В начальные периоды существования планет в процессе плавления вещества образуется большое количество "первозданной" воды. Следовательно, вода была на всех планетах, без исключения, в том числе и на Луне. Подсчитано, что на каждый квадратный километр поверхности любой планеты образуется во время формирования до 2-3 кубических километров воды. По отношению к отдельным планетам судьба этой водной массы неизвестна. Луна могла растерять воду. Но если принять во внимание наличие на Луне теплоизоляционного поверхностного покрова, о котором говорят астрофизики, то естественный спутник Земли должен иметь и запасы влаги, конечно в виде льда, залегающего на какой-то глубине. Не исключено, что на Луне есть вода и в жидком виде. Поэтому я думаю, что основное, очень важное условие для развития жизни – наличие воды – для Луны выполняется.

Мне кажется, что на Луне могли существовать и азотистые, и углеродные соединения – аммиак, углеводороды, которые, может быть, и создали в свое время условия, подходящие для зарождения жизни на Луне. И если даже условия для формирования живого были на Луне малоблагоприятные, нельзя не учитывать, что на Луну из мирового пространства за миллиарды лет ее существования жизнь могла быть занесена вместе с космической пылью или крупными метеоритами, которые из-за отсутствия атмосферы не перегревались при падении на ее поверхность и бережно несли жизнь на Луну из мирового пространства.

Вот, собственно, те соображения, которые можно привести о возможности жизни на нашем естественном спутнике…

Теперь несколько слов о Марсе.

Марс старше Земли по возрасту, вероятно, на миллиарды лет. Бросается в глаза совершенно особенная география планеты. Выглядит Марс абсолютно гладким. Никто из нас не поверит, что он был таким всегда. Были на Марсе и горы, и плоскогорья. Горообразование закончилось там, видимо, очень рано. Были океаны, но вследствие сильно развитых процессов денудации – пылевые бури наблюдались в последнее противостояние – все горные хребты за истекшие миллиарды лет были разрушены, и их остатки равномерно засыпали поверхность планеты. Поэтому на Марсе отсутствуют открытые водные пространства. Но это вовсе не говорит о том, что на Марсе нет воды. Она находится, очевидно, в твердом состоянии под почвой.

Второй вопрос, который всегда возникает, когда речь идет о Марсе и который часто умышленно опускается, это вопрос о "каналах" Марса. Происхождение правильных образований, идущих с одного полушария в другое, нельзя объяснить какими-то естественными причинами. Это – произведение разумной воли. В самом деле. Условия на Марсе – это условия наших пустынь, и не будь "каналов", мы бы сказали, что никаких следов разумной деятельности на этой планете нет. Сапрофитная жизнь, требующая для своего существования производства определенных количеств органического вещества, может быть поддержана в пустыне лишь при наличии развитой системы орошения. И когда мы видим правильную систему каналов на планете, которая представляет едва ли не сплошную пустыню, естественно, по аналогии приходим к заключению, что эти сооружения созданы разумными существами. Однако не нужно представлять "каналы" Марса в виде каналов, которые мы прокладываем в Кара-Кумах. Марсианские "каналы" -это ряд оазисов, которые искусственно снабжаются водой.

Астрономами установлено, что во время таяния белых шапок в области полюсов "каналы" начинают проявляться более четко. Потемнение идет постепенно, начиная от места таяния к экватору и за экватор. Следовательно, нельзя не согласиться с тем, что белые шапки представляют собой снежный покров, причем таяние снега на Марсе начинается точно при такой же высоте Солнца, что и на Земле. Н.А. Козырев точно установил наличие снега на планете, однако толщина его покрова, якобы, не превышает нескольких миллиметров. Думаю, что снежный покров составляет несколько сантиметров, а может быть, и больше. Ведь для того чтобы вызвать потемнение каналов, потребуется, во всяком случае, не 2 миллиметра снега.

Я уверен, что для Марса снег, выпадающий у полюсов, имеет огромное "хозяйственное" значение. Талая вода используется там для орошения бесчисленных оазисов, расположенных в определенном порядке.

Чтобы столь разумно использовать небольшие водные ресурсы планеты, необходимо наличие марсиан, разумных существ.

Еще одно замечание – о физических условиях на Марсе, в частности об атмосфере. Существующие данные о наличии атмосферы на Марсе вполне надежны. Но вызывает сомнение утверждение об отсутствии в ней азота и кислорода. Попытки определения количества этих газов в атмосфере Марса производятся через атмосферу Земли, где и азота, и кислорода очень много, где их количество меняется от одной точки земной поверхности к другой. Нигде мы не найдем двух точек, над которыми количество кислорода было бы абсолютно одинаковым. Поэтому ошибка в определении количества кислорода и азота в атмосфере Марса может быть весьма большой. А вот углекислый газ обнаружен в атмосфере Марса, обнаружен потому, что его много больше, чем на Земле, и атмосфера нашей планеты не помешала ученым измерить его количество.

Интересен вопрос о теплоотдаче Марса. Принято считать, что наличие на Марсе атмосферы, в десять раз более разреженной, чем на Земле, допускает быструю отдачу теплоты в мировое пространство. Но не следует забывать, что атмосфера Марса благодаря меньшей силе тяжести на планете имеет в 2—3 раза большую толщину, чем земная. А скорость теплоотдачи зависит не только от количества газа, но и от размеров газовой оболочки. Поэтому данные о температуре на темной стороне Марса носят чисто спекулятивный характер, им верить нельзя. На освещенной же части Марса, как известно, положительная температура. И поэтому там не такие уж суровые условия, какие приписываются Марсу…

О жизни на Марсе или на других планетах обычно высказываются астрономы, физики, математики, химики. Я не встречал высказывания ни одного биолога. И в этом – своеобразие высказываний. Все "небиологи" пытаются населить Марс и другие планеты земными обитателями, которые приспособлены к специфическим условиям жизни на Земле. К тому же совершенно игнорируется степень приспособляемости земных существ. А между тем на Земле нет таких ниш, где бы не было жизни. И в нефти, и в бензине, и на дне глубочайшего океана, в горячих источниках, в урановой руде, в растворе серной кислоты, в атмосфере метана или аммиака – всюду есть жизнь. Почему же искусственно ограничивать возможность приспособления жизни к условиям на других планетах?

Астрономы заселяют Марс лишайниками. Это, по их мнению, главный и единственный представитель растительной жизни на пустынной планете. Следует вспомнить, что лишайники появились на Земле в конце "мела", когда уже существовал мир позвоночных. И это понятно: лишайники, представляющие комплекс из гриба и водоросли, очень чувствительные организмы, они не переносят малейших, самых тонких примесей необычных газов в атмосфере. Лишайники чувствительнее всяких химических реактивов, и не один химический анализ не даст более точного определения качества воздуха, чем эти растения. Вот в Минске – на улицах и в парках – вы их не найдете, а в деревне лишайники растут прямо на крышах. И это первый признак того, что атмосфера города засорена газами, которые вырабатываются на предприятиях и выбрасываются в воздух.

И такими нежными и капризными организмами астрономы населяют Марс! Места, которые считаются покрытыми на Марсе растительностью, имеющие зеленовато-голубоватый цвет, заселены, конечно, не лишайниками, а какими-то высшими растениями, вероятно, культурными. А следовательно, надо допустить существование марсиан, которые разводят эти растения.

Марс образовался на несколько сотен миллионов или миллиардов лет раньше Земли. Я думаю, что естественные условия планеты позволили развиваться на ней сложному комплексу растений и животных, включая разумные существа. Притом марсиане, если они не погибли в результате какой-нибудь катастрофы, находятся на этапе развития, сравнимом с человеком. Очевидно, довольно длительное время марсиане вели на своей планете большие преобразовательные работы. Таких работ человечество еще не смогло осуществить: я имею в виду марсианскую ирригационную систему.

Естественно, возникает вопрос: а не посещали ли братья по разуму Землю?

Мне кажется, они должны были прилетать. Подавляющее большинство ученых отрицает это, потому что никаких следов в памяти человеческой их посещение не оставило. А почему должны были остаться такие следы? Возможно, они были у нас "в гостях" несколько тысяч лет назад. Посмотрели, исследовали Землю и решили, что делать им здесь нечего. Кто знает, может, они и сейчас посещают Землю, но не вступают в контакт с нами? Почему? Я, например, сомневаюсь в том, что современный уровень интеллектуального развития человека не может быть превзойден в такой степени, что мы, современные люди, с этого нового уровня выглядели бы не выше наших предков -пещерных жителей…

Я говорил о жизни в космическом пространстве и на планетах. А что даст "земной" науке познание этих космических форм живой истории?

Во-первых, ученые смогут сделать большие теоретические обобщения. Исследования жизни в космосе должны подтвердить теорию Дарвина, доказать, что она имеет всеобщее значение для Вселенной. Жизнь, где бы она ни была, подвержена изменчивости, явлениям последовательности и естественного отбора. Мне кажется, что идеи Дарвина не ограничиваются Землей, они также пронизывают всю астробиологию. А это позволит прогнозировать жизнь и, пользуясь учением Дарвина, предсказывать формы существования жизни на любых планетах, блуждающих по просторам Вселенной.

Земная биология обогатится положениями астробиологии, которые могут открыть новые пути в переделке нашей живой природы и самой Земли. Возникнут проблемы практического использования результатов исследования в космосе.

Мы можем позаимствовать из космоса различные организмы, которых нет на Земле. Но не надо забывать, что существа живой флоры и фауны иных планет могут представлять определенную опасность для Земли. На планетах, в частности на Марсе (и даже на Луне), могут существовать весьма агрессивные формы примитивных или высокоорганизованных растений или животных, которые, будучи занесены на Землю, могут вызвать катастрофу.

Сейчас на пути к Земле находится барьер, стерилизующий все приходящее из мирового пространства. Это атмосфера. Она убивает живое вследствие сильного нагревания любого тела, входящего в ее слои с космической скоростью. И если даже одиночные зачатки жизни достигают земной поверхности, то они приходят "обессиленными" и, как правило, развиваться практически не могут. Но "космические корабли" пробили окно сквозь защитный экран, и с ними, конечно, можно занести опасные для нас существа. Надо избежать переноса с иных планет вредных организмов и доставить полезные. Поэтому во всех путешествиях, даже на Луну, должен участвовать биолог, именно биолог, так как только он один способен определить и грамотно истолковать необычные явления, связанные с наличием жизни в космосе.

Мне хочется сделать замечание о терминологии, которая возникла в связи с рождением космонавтики, – завершает нашу беседу В.Ф. Купревич. – Сейчас у нас широко бытует термин "космическая биология". Предметом этой новой науки является человек или другие земные существа, которые, находясь в земных условиях кабины, пребывают в мировом пространстве, в космосе. Видимо, уже настала пора говорить о биологии живых существ, населяющих космическое пространство и планеты. Применительно к этим живым существам, по-моему, нельзя применять термин "космическая биология", нужен новый. Можно предложить термин "астробиология", предметом которой должны быть живые существа, населяющие космос или планеты, их состав, распространение, строение и активность.

Я думаю, что много будет работы в солнечной системе уже в ближайшие годы…

…Каков ты, разумный житель Вселенной? Еще до встречи с тобой ученые пытаются разгадать твои черты. А если ты далеко и нас разделяют расстояния, измеряемые десятками и сотнями световых лет, они постараются установить с тобой контакт. А пока… Пока они ищут в космических просторах признаки живого…

"Великим фантазером" называли Василия Феофиловича. И он гордился этим! Мне кажется, именно мысли и фантазии таких ученых, как Купревич, и способствовали тому, что мы, земляне, теперь регулярно летаем на Луну, Венеру и Марс.

Герман Титов:

МАРШАЛЬСКИЙ ЖЕЗЛ ДЛЯ МАМЫ

В кабинете Германа Титова я застал ходоков с одного из космических предприятий. Они пришли к "своему" депутату, чтобы тот добивался у "начальства" (имелось в виду правительство и руководство Российского Космического Агентства) финансирования орбитальной станции "Мир", мол, хорошо бы, чтобы она полетала бы еще пару лет. Реакция Германа Степановича оказалась неожиданной для посетителей.

– А вы думали о перспективе – начал он. – Ясно, что Россия должна работать на Международной Космической Станции, а следовательно, ее создание должно быть профинансировано. 30 процентов средств дает возможность из семи членов экипажа Станции трем быть нашим… Значит, нужно для МКС делать хороший модуль, в котором должны быть использованы все новейшие технологии, самая современная аппаратура… Да, два года мы не будем летать в космосе длительное время, только на сборочные работы и на стыковки. И за это время надо сделать модуль, чтобы через два-три года эксплуатировать это на орбите. Но для этого те средства, которые сейчас выделяются на космонавтику, нужно вкладывать в наше будущее на Международной Космической Станции, а не в прошлое – "Мир". Бесспорно, "Мир" – это выдающаяся работа, замечательная станция, достижения космонавтики на "Мире" велики и замечательны! И кто-нибудь против этого возражает? Нет, конечно. Согласен, что можно продлить работу на "Мире" еще два или три года – ресурс станции не исчерпан, но в этом случае мы безнадежно отстанем по освоению Международной Станции. На оба проекта денег у России нет. Значит, мы обязаны делать выбор: я считаю, что он должен быть в пользу МКС…

Я увидел прежнего Титова, того, которого знал четыре десятка лет, и с которым, к сожалению, в последние годы встречаться приходилось редко.

К счастью, добрые товарищеские отношения время не растворяет, а потому наш разговор был откровенным, честным и прямым. Впрочем, Герман Титов иным и быть не может, хотя не всем это нравилось и нравится…

ЮРИЙ ГАГАРИН (апрель 1961 г.): "Рядом сидел мой ближайший друг – Космонавт Два – великолепный летчик, коммунист, принятый в партию нашей партийной организацией, человек с чистой, почти детской жизнерадостностью. Порой наши взгляды встречались, и мы улыбались, понимая друг друга без слов. Опасения тех, кто полагал, будто нас нельзя предупреждать о полете, чтобы мы не нервничали, не оправдались. И я, и мой товарищ, который в любом случае был готов занять место в кабине «Востока», чувствовали себя превосходно.

Космонавт Два сидел ко мне в профиль, и я невольно любовался правильными чертами красивого задумчивого лица, его высоким лбом, над которым слегка вились мягкие каштановые волосы. Он был тренирован так же, как и я, и, наверное, способен на большее. Может быть, его не послали в первый полет, приберегая для второго, более сложного…"

Не люблю патетики, но сейчас удержаться не могу! Государственная Дума обязана гордиться, что среди ее депутатов есть такой человек, как Герман Степанович Титов. Волею судьбы и истории он вместе с Юрием Гагариным и своими друзьями по первому отряду космонавтов стал символом XX века, его гордостью, его величием. Правителей потомки и не вспомнят – будут истерты временем их имена, а первопроходцы живут вечно… Будь моя воля, я каждый день по всем каналам ТВ напоминал бы, что в нашей Думе есть такие люди, как Герман Титов, и гордился бы своим выбором, а вместо этого мне регулярно показывают "избранных" избранников, на которых-то и смотреть не хочется, а тем более слушать. А может быть, их-то и показывают, чтобы породить в нас аллергию к власти! Ребята, родные, да у нас она с рождения!..

Прошу прощение за отступление, но оно необходимо для понимания того смятения, что было в душе, когда я шел к депутату Титову, чей кабинет находится на 15-м этаже здания Думы. Я увидел крохотную комнатку, и в ней четыре стола: за самым большим сидит, конечно, сам Титов, а рядом его помощники. И сразу же стало легко, просто, потому что официоз убивает искренность, а этого я боялся. Оказалось, напрасно.

Я спросил Германа:

– Кто и что больше всего радует сейчас в жизни?

– Семья. Раньше я не видел ни жену, ни дочек. Жизнь шла в вечных заботах, на колесах, в командировках. Домой приезжал только поспать. Перед уходом в отставку получалось так, что каждый второй день был в командировке… Дети выросли незаметно…

– Слухи ходили, мол, Титов чуть ли не пять раз женился!

– На подобное я отвечаю так: не понимаю тех людей, которые женятся, потом разводятся, и снова женятся, и снова разводятся… Я женился один раз, и, поверь, этого до конца моей жизни хватит!.. Ну а слухов ходит много разных…

– Тамара такая же?

– Есть прекрасная поговорка: при хорошем муже и кочерга барышня!.. А если шутки в сторону, то все хорошо – и дочки как-то незаметно выросли…

– Как у них жизнь складывается?

– Они у меня "послеполетные": родились в 63-м и 65-м году. Старшая Татьяна закончила экономический факультет Института международных отношений. Работала в Министерстве внешней торговли, там и нашла суженого. По прежним законам нельзя было работать мужу и жене в одном подразделении, и одному из них предложили куда-то переходить. Зять ушел… А для меня радость – рождение внука Андрюшки. Саша до последнего времени был безработным, сейчас нашел какое-то временное место работы.

– У отца помощи не просят?

– Самостоятельные ребята, сами решают свои проблемы… А младшая дочь Галя закончила Институт военных переводчиков, вышла замуж за дипломата. Работает представителем ООН по делам беженцев здесь. До пенсии Тамара работала в Институте военной истории в авторском коллективе по заключительному тому Великой Отечественной войны… Сейчас выращивает цветы.

– Получается?

- Ей нравится. И мне тоже… В общем, все в семье сложилось нормально, и это самая большая радость для меня.

ЧЛЕН-КОРРЕСПОНДЕНТ РАН Б.Е. ЧЕРТОК: "В 15 часов 30 минут Титов сообщил: «Невесомость переношу отлично». Он храбрился. Позднее он признался, что его слегка подташнивало и мутило. Особенно неприятные ощущения возникали при резких движениях головой. Он старался медленно поворачивать голову или укладывать ее неподвижно. Но задания по киносъемке и наблюдению Земли через иллюминаторы требовали движений. Титов учился спокойной собранной позой снимать головокружения. Подробно о всех своих действиях и самочувствии он рассказал, отчитываясь перед Госкомиссией на Земле. А пока мы только гадали и спорили…

Вместе с Воскресенским мы вернулись на КП в 2 часа утра уже 7 августа. Здесь начиналась легкая паника. Титов не отвечал на запросы «Зари-1»… Выяснилось, что в космосе можно не только спать, но и «проспать»! Тут же мне было дано задание разработать ТЗ для часовой промышленности на космический будильник".

– Я не хочу останавливаться на том, что широко известно и о чем можно прочитать в книгах о первых космонавтах. Но у меня такое ощущение, что Герман Титов прожил несколько жизней и потому я попробую узнать о тех, которые неизвестны широкой публике…

– Любопытно. И какие же это "жизни"?

– Первая – летчик. То, что было до полета…

– Я всегда говорю, что у меня два дня рождения. Первый -11 сентября 1935 года, когда мама, папа и все близкие узнали, что я появился на свет. И второй – 6 августа 1961 года, когда весь мир узнал, что есть такой космонавт Титов.

– Вторая – космонавт. А третья – это летчик-испытатель. .. То есть известный всему миру человек вдруг «исчезает», и я с удивлением узнаю, что вдруг Герман Титов решил испытывать новые машины. Неужели космос разочаровал?

- Нет, не «вдруг» это случилось! Летчиком-испытателем мечтает стать каждый молодой пилот, но в данном случае в основе лежала идея о необычном самолете. О ней я впервые услышал на лекциях профессора Космодемьянского в Академии Жуковского. Эти лекции были «со звездочкой» – как он нам объяснил, о них он спрашивать на экзаменах не будет. Это был специальный курс об орбитальных самолетах, ракетопланах, И он говорил тогда, что если у кого-то из конструкторов родится идея использовать для возвращения на Землю атмосферы, осуществлять спуск на крыльях, а не на парашюте, то он будет счастлив… Эти слова профессора запали в душу, зародили определенный интерес у меня, а потому, конечно же, мое внимание сразу же привлек проект «Спираль», который зарождался в КБ Артема Ивановича Микояна. Я прекрасно понимал, что будут всевозможные испытания, как это бывает всегда при создании новой техники. И эти испытания пройдут на всех диапазонах скоростей от космических до посадочных, и это уже забота летчиков-испытателей. Мне хотелось попасть в эту группу и работать на всех этапах – от проекта до полета. Конечно, я понимал, что в таком случае у меня будет преимущество перед летчиками-испытателями на право первого полета в космос на таком самолете: ведь я уже побывал на орбите. Поэтому и меня и родилось серьезное желание принять участие в проекте «Спираль». И для этого надо было стать летчиком-испытателем…

– Насколько я знаю, эта идея была поддержана?

– В Звездном городке появилась группа из трех человек: я, Анатолий Филипченко и Анатолий Куклин. В Липецке мы прошли теоретическую подготовку, а в 67-м году поехали во Владимирову, где начали потихоньку осваивать испытательскую работу, в частности, запуск и остановку двигателя в полете, заход и посадку "без двигателя", полеты на "динамический потолок" и, наконец, полеты по автоматическим системам навигации и захода на посадку.

– Такое впечатление, будто вы испытывали будущий «Буран»!

- Все эти идеи потом были реализованы в «Буране», но об этом проекте тогда и речи еще не могло идти. Последняя моя командировка была на завод, где делали ТУ-95. Это был носитель для «Спирали». Орбитальный самолет подвешивался под «брюхо» носителя и тот его поднимал в воздух, «Спираль» сбрасывалась и шла отработка посадки. Надо было точно знать поведение самолета на посадочных скоростях.

– На испытательном полигоне ' Владимировка" была очень длинная посадочная полоса, чуть ли не двадцать километров?

– Там и проводились испытания. Модель орбитального самолета отцеплялась от носителя, и она без двигателя шла на посадку… И до гибели Юрия Гагарина проект "Спираль" шел очень хорошо. В Звездном городке был создан четвертый отдел, куда я набрал молодых летчиков: Кизим, Романенко, Джанибеков, Малышев и другие.

– Их представлять не надо: классные космонавты!

- Все слетали, стали Героями. Вот только у Толи Куклина не получилось – здоровье подвело… Но после гибели Юрия Гагарина ситуация резко изменилась: летать стало тяжело.

– Но почему отдел закрыли?

- Во-первых, это была экспериментальная работа КБ Микояна, и во-вторых, произошло столкновение интересов людей, связанных с авиацией и космонавтикой.

– Но ведь Артем Иванович Микоян был очень авторитетным человеком, с его мнением считались!

- Это, безусловно, верно, но он считался авиационным конструктором, не космическим…

– А ваше впечатление о нем?

– Не мне оценивать Генерального конструктора, имя которого известно во всем мире!.. Но личные отношения у нас были очень теплые, хотя "дистанция" между нами была огромная. А вот с летчиками, особенно с Мосоловым и Федотовым, были отношения дружеские, товарищеские. Ну а Артем Иванович относился по-отечески. И это проявилось, когда произошла трагедия с Юрой.

– Как именно это почувствовалось?

– Официально мне летать никто не запрещал, но палки в колеса ставили, и уже трудно стало добираться до кабины пилота. Я приехал к Артему Ивановичу наниматься на работу. Мы сидели в кабинете, пили чай и я ему все рассказал. Он мне в ответ, мол, у меня в КБ неинтересно, всего один самолет, а лучше пойти в Летно-испытательный институт, где широкая палитра работы, и она очень интересна. И тут же предложил позвонить начальнику ЛИИ Уткину. Взял трубку, поговорил с Уткиным, тот говорит, что пусть Титов приезжает… Я тут же сажусь в машину и еду в Жуковский. Захожу в кабинет, думаю, ну сейчас меня в распростертыми объятиями примут -ведь сам Микоян просил об этом. Виктор Васильевич выслушал мою пламенную речь и тут же говорит: "А зачем ты мне нужен! Зачем мне лишняя головная боль! У меня аварий и катастроф хватает и без тебя…" Артем Иванович, конечно, молодец: он не стал мне отказывать напрямую, хотел как-то смягчить удар.

– Да и работа была опасная!

– Конечно. Многие ребята и в ЛИИ, и в КБ Микояна погибли во время испытаний, по пальцам можно пересчитать тех, кто живет сегодня… А после гибели Юрия Гагарина меня просто-напросто начали беречь, и отодвинули от полетов. Их позиция была понятна, но мне-то что делать!

– Вернемся к «Спирали». Это была попытка соединить авиацию и ракеты?

– В определенной степени. "Семерка" должна была выводить "Спираль" в космос. Ракетоплан – это был одноместный аппарат -выполнял там разведывательные функции, а затем возвращался на Землю. Дыхание "звездных войн" уже ощущалось в то время, а потому наши конструкторы думали о будущих космических истребителях. .. А потом волею судьбы я вернулся к "Спирали" через много лет. Я служил в Военно-космических силах после окончания Академии Генштаба. Когда возникла идея создания "Бурана", то потребовался опыт работы по "Спирали". Была создана модель "один к трем", и начались испытания. Ее запускали на ракете по одновитковой схеме. Я был назначен руководителем государственной комиссии по испытаниям. Это была очень интересная работа.

– Помню, американцы долгое время недоумевали, чем это занимаются русские!

– Мы провели серию испытаний. Получили очень много интересных данных о полете в атмосфере, и это помогло разрабатывать теплозащиту и аэродинамику "Бурана". Было проведено четыре пуска. Три из них были удачные, а четвертый аварийный: забыли к аппарату прикрепить парашют! Вот и такое бывало у нас… Первый раз нам удалось скрыть от американцев, что именно мы испытываем, но при втором пуске американцы зафиксировали все – как аппарат плавал, как его поднимали на борт корабля, как проводились операции по сливу остатков компонентов топлива. По фотографиям они сделали макет и испытали его в своих лабораториях. Полученные аэродинамические характеристики были значительно лучшие, чем у "Шаттла". Когда создавался "Буран", то было поставлено главное условие для разработчиков: система посадки должна быть автоматической. Таким образом, то, что мы когда-то делали для проекта "Спираль", ложилось в основу системы автоматической навигации захода на посадку орбитального корабля "Буран". Эта посадка стала без преувеличения самым выдающимся достижением всей программы. После более чем трехчасового полета в космосе и атмосфере в момент остановки на полосе отклонение корабля от заданной программы составило одну секунду, а отклонение от оси полосы – всего три метра. Честно говоря, когда это произошло, я не сдержал слез.

– Казалось, что все позади?

– Это была большая, по разным причинам длительная и нелегкая работа. Завершилась она блестяще, но, к сожалению, дальше не пошла. Не пошла и наша "Спираль". А какой бы мог быть качественный прорыв! Трудно сказать, как бы эта система развивалась, но ясно одно: мощный потенциал, заложенный в ней изначально еще в ОКБ А.И. Микояна, не реализован до сих пор.

– Время упущенных возможностей?

–Пожалуй… Умер Микоян, и мы попробовали решить судьбу "Спирали". Подготовили Постановление ЦК партии и правительства, начали его согласовывать. Министр авиапромышленности Дементьев завизировал его, пришли в Минобщемаш к Афанасьеву. Очень хорошо помню эту встречу: министр попросил добавить строку о том, что "Спираль" будет использоваться как транспортное средство для космических орбитальных станций, и также подписал Постановление. Бумага пошла в Министерство обороны. По молодости я считал, что дело сделано. Но потом Николай Петрович Каманин сообщает, что министр написал на Постановлении: "Это фантастика!", что означало прекращение работ по "Спирали". Будь жив Артем Иванович, конечно, все могло измениться… Мне трудно было определить: правильное это было решение или нет, но было обидно, потому что это направление для меня как летчика закрылось. Кстати, дипломный проект в Академии имени Жуковского у меня был как раз по орбитальному самолету. И у Юры Гагарина тоже. В Академии Генерального штаба, куда я пошел после фактического запрета на летную работу, я продолжал те же темы, связанные с космической авиацией. Теперь уже более масштабно, к примеру, тема: "применение орбитальной авиации". Кандидатская диссертация тоже в какой-то степени созвучна этим проблемам: "Исследование возможного характера военных действий в космосе и пути завоевания господства в космосе".

– Значит, вполне реальный шел разговор о войне в космосе?

- Конечно. Тут целый комплекс проблем – не только «стрельбы через космос», но и размещение там оружия, и вопросы управления, и наконец, системы обороны. И моя кандидатская работа стала одной из первых в этой области… Я не хвалюсь, просто так случилось, и мне это – что скрывать! – приятно. Докторская диссертация также была посвящена военному космосу…

– Со стороны может показаться, что жизнь шла по прямой линии, без зигзагов… А разве не хотелось слетать в космос второй раз?

– Конечно, хотелось. Но у меня уже было право выбора, а потому хотел какой-то принципиально новой работы.

– К примеру, слетать на Луну?

- Откуда это известно!

– Я сказал наугад…

- По-моему, 4 января 1967 года мы собирались вылететь во Владимировку, чтобы продолжать работы по «Спирали». На аэродром позвонил Каманин, приказал задержаться и явиться к нему. Он мне сказал, что есть решение правительства о создании восьми кораблей Л-1.

– Для облета Луны?

- Да. И Каманин говорит мне, что прекращай заниматься «Спиралью» и переходи на лунную программу. Я немного знал, как именно обстоят дела… И я спросил его: «Как вы считаете, Николай Петрович, состоится ли восемь полетов к 50-й годовщине Октября?» А именно к этой дате готовился облет Луны, и было ясно, что если первый облет будет удачным, то второй и все остальные так и не состоятся… И я продолжил: «Дублером я уже был, а потому назначайте меня первым и единственным командиром корабля Л-1. В этом случае я согласен… Однако мне хотелось бы продолжить работы по „Спирали“, потому что мне это интересно». Понятно, что Каманин никаких гарантий мне дать не мог, а потому отпустил, мол, иди и подумай. Я тут же улетел во Владимировку, и Каманину стало ясно, что принимать участия в лунной программе я не хочу и не буду.