Текст книги "Охра (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

Из спортзала я выбрался злым и взмокшим. Хорошо хоть, имелись душевые кабинки, а также шкафчики, куда можно было запихнуть форму.

С облегчением натянув нормальные шмотки, я отправился в общежитие. В торце коридора, где была наша комната, отирались две барышни, но, издали завидев меня, юркнули на лестницу. Дверь была заперта, пришлось достать ключ. Мой сосед, однако, оказался на месте, опять с учебником.

– Барышням надо объявить благодарность, – заметил я. – Пока ты от них скрываешься, станешь умный, как бобик.

Он что-то пробормотал в ответ. Кажется, куда-то меня послал, но я не разобрал точный адрес.

– Нужна твоя профессиональная консультация, – сказал я. – Ты каменными столбами на территории не интересовался?

– Ну, полюбопытствовал, да. Я ж видел, как твоя Илса щупала каменюку, краску пыталась вынюхать. Попробовал тоже.

– Так-так, и что?

– Да ничё такого. Есть слабый запашок, еле-еле, но толку-то?

– А ты краску через запахи чувствуешь? Обонянием?

– Ну, не то чтобы вот прям так…

Бруммер в затруднении покрутил рукой, будто это могло помочь с подбором формулировки. После чего признался:

– Не знаю даже, как объяснить. Вроде бы и запах, но чую его не носом, а как бы кожей, только не кожей на самом деле…

– Ладно, забей, неважно. Главное – результат. Что ты там унюхал конкретно?

– Киноварь чуть-чуть – вот на этом камне, который с кухни видать. Как будто его покрасили, но краска пооблупилась сто лет назад. А может, и тыщу, не разберёшь. Только под землёй ещё чувствуется слегка.

– Обычная киноварь? Уверен?

– Ну да, а чё такого? Её не спутаешь. А на другой каменюке – охра. Тоже примерно так же, с мышиный чих.

– Киноварь и охра, значит… Угу, спасибо…

Пройдясь по комнате, я задумчиво потёр подбородок. Какая-то ассоциация вроде бы промелькнула в мозгу на миг, но настолько невнятная, что я не успел её ухватить. А на логическом уровне никаких догадок не появилось.

Я полистал конспекты, после чего, взглянув на часы, вышел из общаги.

Пора была к Грегори, который позвал меня для серьёзного разговора.

Глава 12

Разница между нашей общагой и «пансионатом» для лордов была как между «копейкой» и «кадиллаком».

У них даже металлические перила блестели так, будто их надраивали полдня перед моим приходом. Стены были облицованы мрамором, а на полу в коридорах лежал паркет. В вестибюле вместо плафонов висела сложносочинённая люстра с двумя десятками лампочек – бронзовая, по-моему. На этажах имелись общие холлы с мягкими креслами и журнальными столиками.

В апартаментах у Грегори пол был устлан ковром, стояли диваны, а в углу пристроилась радиола. Рядом на полочке пестрели пластинки.

Кроме хозяина присутствовал также Кэмден, наш одногруппник-лорд с красным перстнем, и ещё один тип – постарше нас, лет двадцати пяти. У этого старшего перстень был ультрамариновый. То есть передо мной оказались сейчас наследники трёх самых главных кланов – Охра, Киноварь, Лазурит.

– Входи, Вячеслав, – сказал Грегори. – Кэмдена ты знаешь, а это – Вирчедвик с пятого курса, лорд-наследник Синих Песков.

Вирчедвик протянул руку. Внешность он имел заурядную – средний рост, простые черты лица и русые волосы. Присмотревшись ко мне, он поинтересовался:

– У тебя случайно нет родственников на юго-западе? Ближе к моим краям? Я сразу предположил, как только узнал, как тебя зовут.

У меня промелькнула мысль – ага, наконец-то теперь понятно, почему моё имя никого здесь не удивляет. Есть, значит, регион, где имена немного похожи…

– Родственников нет, насколько мне известно, – ответил я. – Предки – может быть. А ты, значит, пятикурсник? Вас таких мало тут, в Академии.

– Да, ты прав, – подтвердил Вирчедвик. – Абсолютное большинство уходит после третьего курса. Остаются лишь те, кто сумел форсировать свои навыки и может стать мастером экстра-класса. Проще говоря, остаются лучшие. И, судя по тому, что мне рассказывал Грегори, у тебя тоже есть некоторые шансы.

– Ну, не будем забегать вперёд, – сказал я. – Мне хотя бы три года отучиться, а там прикину по ситуации.

– Тоже верно, – согласился Вирчедвик. – Но я присматриваюсь к перспективным студентам, особенно к новичкам. Да, у таких, как ты, ещё нет закреплённых навыков, это минус. Но есть свежесть восприятия, незашоренность – это огромный плюс. Впрочем, в случае с Грегори или с Кэмденом всё несколько проще. Мы – представители высших кланов, знакомы не первый год. Поэтому их я взял на заметку раньше, до начала занятий. А вот с тобой получается интереснее.

Мы сели на диваны, и я спросил:

– А зачем ты, собственно, отбираешь способных? Организуешь ансамбль художественной самодеятельности?

– Можно и так сказать, – хмыкнул он. – Я действительно собираю команду. Мне нужны четверо следопытов-лордов из разных кланов. Охра и Киноварь уже есть. Рассчитываю, что ты присоединишься тоже. И ещё останется Ярь-медянка, там с претендентами посложнее. На первом курсе никого нет, так что будем думать. Кого попало я не беру, поскольку задачи нам предстоит решать нестандартные.

– Например?

– Не торопись, Вячеслав. Если ты не против, давай начнём немного издалека. Как ты оцениваешь актуальный расклад, сложившийся на материке? И конкретно – роль кланов в данный момент, а также в предшествующие годы?

Мне вспомнилось моё собеседование с дедом, который тоже спрашивал о политике. И финал того разговора я вспомнил тоже. Рефлекторно я даже оглядел интерьер, проверив на всякий случай, нет ли тут рядом фотообоев. А пятикурснику ответил:

– Я из провинции, не особо следил за столичными новостями. Клан у меня – микроскопический, в политику ему лезть противопоказано.

– Хорошо, что ты сам об этом заговорил. Скажи, Вячеслав, ты хотел бы выйти за рамки нынешней иерархии?

– Не совсем понимаю. Ты предлагаешь мне сменить клан?

– Нет, не так буквально, – сказал Вирчедвик. – Я говорю с тобой не от имени Лазурита. Речь совсем о другом. Замысел масштабный, и ты поймёшь его постепенно, если примкнёшь к нам. Пока же – извини, раскрыть его в целом я не могу. На первом этапе ты в любом случае будешь видеть лишь небольшую часть общего проекта. Но даже это принесёт тебе новые умения и знания, о которых в Академии не расскажут. Парни, я прав?

Грегори кивнул:

– Да, именно так. Могу подтвердить – я был впечатлён, когда увидел возможности, которые открываются.

– И я тоже, – коротко сказал Кэмден.

– А приятным довеском, – сказал Вирчедвик, – станут материальные выгоды. Не сочти, пожалуйста, за бестактность, но ты сам упомянул, что твой клан переживает сейчас не лучшие времена. А мы предлагаем выход.

Я усмехнулся:

– Звучит многообещающе. Но пока непонятно, что от меня потребуется взамен.

– Давай с тобой вспомним, чем занимаются следопыты. Используют картину-портал, идут на ту сторону, возвращаются. Вам ведь так это описывали на лекциях?

– Я должен будут сходить куда-то через картину?

– Пока я сказал достаточно, – пожал он плечами. – Считай, что это была реплика в пространство, гипотетическая. Но если ты хочешь узнать конкретику…

– Ну, допустим, хочу.

– Ты её узнаешь прямо сейчас. Но, как ты понимаешь, сначала мне требуется гарантия. Малая вассальная клятва.

В комнате стало тихо.

Я спешно порылся в памяти. Что-то на эту тему мне попадалось в историческом экскурсе, как пример старинных традиций. Ещё из средневековья, когда феодализм цвёл махровым цветом, без стыдливых хихиканий…

– Если не ошибаюсь, – сказал я, – такие клятвы давно уже не в ходу. Честно говоря, я не очень помню подробности. И вообще, не планирую становиться вассалом.

– Это не вассалитет в классическом смысле слова. Ты не будешь нести повинности, не обязан беспрекословно подчиняться приказам. Я не смогу себя называть твоим сюзереном. Главный смысл клятвы состоит в том, что она позволит сохранить конфиденциальность. Тебе это будет даже удобно – ты застрахуешься от того, чтобы разгласить что-нибудь случайно.

Мысленно я поаплодировал собеседнику – хитро завернул, гад. Это он мне же, типа, одолжение делает…

– Клятву, – сказал Вирчедвик, – мы совместим с проверкой твоих способностей. Кэмден, если не затруднит…

Кивнув, тот передал мне чёрно-белую фотографию в рамке, размером примерно сорок сантиметров на тридцать. Сфотографирован был край письменного стола, на котором стояла небольшая шкатулка с резьбой на крышке.

Резной узор удалось рассмотреть не сразу. Он будто ускользал от меня, но я сосредоточился, сфокусировал зрение – и он проявился. Простенький символ, похожий то ли на угловатую синусоиду, то ли на латинскую букву «w».

– Это что за значок? – спросил я.

– Старинный символ, почти забытый. Его значение ты тоже узнаешь.

Пока Вирчедвик ронял слова, я всматривался в снимок. С каждой секундой тот казался рельефнее, протаивал в глубину, а крышка шкатулки приобретала цвет, солидно-коричневатый, с лёгким оттенком красного.

– Вытащи шкатулку оттуда, – сказал Вирчедвик. – В ней – кристалл минерала, который закрепит клятву.

И как бы дико это ни прозвучало, я чувствовал – да, я вполне способен засунуть руку прямо в изображение. И как только я это сделаю, активируется та магия, которой наполнена фотография.

Перстень на моём пальце явственно замерцал.

Аккуратно отложив снимок, я отвёл взгляд и посмотрел на лордов. Они следили за мной внимательно, напряжённо.

– Одну минуту, – сказал я. – Эта штуковина сейчас законтачит с перстнем, правильно понимаю? Заставит меня молчать о ваших секретах и привяжет к какому-то… гм… проекту, о котором я ничего не знаю. Как-то не очень вдохновляет.

Вирчедвик взглянул на Грегори, и тот заявил мне:

– Это разумный риск. По итогу – выгод неизмеримо больше, чем неудобств.

– А сам ты клятву принёс?

– Да, и не жалею.

– Это дело твоё, конечно, а вот я воздержусь. Извините, парни, но ваши аргументы не показались мне убедительными. Обсуждать совместные действия я готов только при условии, если буду знать план.

Они быстро переглянулись, и Вирчедвик сказал:

– Пожалуйста, Вячеслав, подумай логически. Это клятва – твой пропуск не только в высшее общество, но и за его кулисы. Ещё несколько лет – и мы приобретём такие инструменты влияния, о которых старшее поколение может только мечтать.

– Очень рад за вас. Но сам не участвую.

Вирчедвик вздохнул и посмотрел укоризненно:

– Не разочаровывай меня, Вячеслав. Сейчас ты – на перепутье. Сделаешь неправильный шаг – и последствия могут быть нежелательными.

– Это угроза?

– Это подсказка. Прими верное решение, и мы будем работать вместе.

– А если нет?

– Проверять не рекомендую. Я не люблю, когда мои предложения отвергаются, а планы срываются из-за чьих-то необдуманных действий.

– Никто не любит, – сказал я, – но иногда бывает. Ну что, будем закругляться? Спасибо за познавательную беседу. Засим откланиваюсь.

Поднявшись, я шагнул в сторону двери. И Грегори тоже встал, оказавшись у меня на дороге, причём с таким видом, будто отходить не планировал.

– Серьёзно? – спросил я.

Несколько секунд мы мерялись взглядами, затем он посторонился, и я вышел в коридор. Спустился по лестнице и шагнул в осеннюю морось, перебирая в памяти состоявшийся разговор.

Я так и не выяснил, к сожалению, что они затевают. И не получил намёков, имеют ли они отношение к рисунку в столовой и к мегалиту. Зато, похоже, нажил себе нового врага – пятикурсника из высшего клана. Да и с Грегори расплевался, по сути.

В каком-то смысле, впрочем, я испытал даже облегчение. Мне совершенно не улыбалось влезать в эту гоп-компанию и что-то там разнюхивать – а теперь и такой возможности больше не было.

А ещё у меня возникло смутное чувство, что я услышал сейчас некую подсказку. Или увидел. Но вот какую именно?

Значок на шкатулке, похожий на букву «w», ни о чём мне не говорил. Будь я в родном мире, нашлась бы куча ассоциаций, но в здешнем алфавите такая буква отсутствовала, и похожие символы мне тут не попадались.

На воровскую татуировку, виденную на рынке, это не походило вообще. Но некая логическая цепочка всё же мерещилась, хотя ухватить её мне упорно не удавалось, сколько бы я ни напрягал извилины.

Больше ничего интересного в этот день не случилось.

На следующее утро мы с Илсой, встретившись у общаги, пошли к учебному корпусу. Она мне сказала:

– Знаешь, мы зря с тобой опасались, что нас могут подслушать. Это технически невозможно. Я могла бы и сразу сообразить, но просто растерялась, когда ты заговорил про все эти шпионские хитрости. И только вчера в библиотеке спокойно это обдумала.

– Технически невозможно подслушать? – переспросил я. – Ну, официально-то да, в Академии есть защита, которая блокирует магию, направленную против студентов. Это я знаю. Но сильно подозреваю, что у наших оппонентов – особые инструменты, продвинутые.

– Сверхмощная краска, ты имеешь в виду? Даже если она у них действительно есть, её не получится применить для подслушивания. Ведь нужен прямой контакт через эту краску. Рисунок у нас на коже, к примеру, или соприкосновение минерала-эффектора с нашим перстнем. Но такое воздействие мы заметили бы.

– Гм. То есть, если какой-нибудь поганец намажет себе ухо волшебной краской, слух у него от этого не улучшится? Ну, условно говоря?

Она засмеялась:

– Нет, не улучшится, можешь не волноваться. Вячеслав, тебе надо подтянуть свои знания. Чтобы правильно понимать, где краска работает, а где – нет.

– Вообще-то я собирался, но руки не доходят. А ты чем похвастаешься? Про межевые камни что-нибудь раскопала в библиотеке?

– Нашла подробную научную монографию, но в ней – ничего сенсационного. Автор просто обобщает все версии и косвенные данные. А прямые – отсутствуют. Нигде в хрониках не сказано про эти столбы. Но это, в принципе, объяснимо, если они по-настоящему древние.

– А про суперкраску?

– Трактатов именно про неё – тоже нет, – сообщила Илса. – И вот это уже, по-моему, странно. Ведь смутные намёки сохранились в легендах, а древние философы любили такие темы. Так почему же не обсудили в своих трудах? Остаётся только искать непрямые упоминания, но это – работа на много дней.

– Ну, не заморачивайся тогда, – сказал я. – И так уже помогла.

– Нет-нет, Вячеслав, мне это действительно интересно. Честное слово! Просто на быстрый результат не рассчитывай.

Мы отправились на занятия.

Грегори и Кэмден посмотрели на меня холодно, когда мы столкнулись возле аудитории, и отошли чуть в сторону. Подколок в мой адрес больше не было слышно, и вообще атмосфера несколько изменилась.

Вряд ли Грегори с Кэмденом рассказали другим, в чём дело, но свита уловила их настроение. Вся это компашка и раньше не особо общались с нами, аутсайдерами из второстепенных кланов, а теперь вообще перестала на нас смотреть. Как будто стена воздвиглась поперёк комнаты.

Ну и хрен с ними.

Я решил внять совету Илсы насчёт расширения кругозора и, улучив момент, спросил леди Орнию:

– А про то, как краски применяют в быту, вы нам тоже расскажете?

– Для вас, следопытов, главное – переходы между мирами, – сказала леди. – Но общий принцип, конечно, понимать надо. Краска-эффектор применима лишь там, где подразумевается дверь, граница. Даже если речь о бытовых вещах.

– Ага, – сообразил я. – Вроде калитки в кампусе. Краска её то запирает, то отпирает, чтобы посторонние не зашли.

– Совершенно верно. Или ещё один наглядный пример – блокирующая татуировка, как у меня и моих коллег. Она не позволяет разгласить информацию. То есть опять-таки получается нечто вроде заслонки.

Преподавательница вернулась к рассказу о залежах магической охры, а я почесал в затылке, раздумывая.

В схему неплохо вписывалась и блокировка памяти. Ну, по крайней мере, не противоречила принципу «заслонки», пусть даже официально не применялась. Впрочем, возможно, она работала только с гипотетической суперкраской. Слишком уж тонкое это дело – подчистка воспоминаний…

В столовой мы сидели теперь втроём – я, Илса и Бойд. Оптических фокусов на стене там больше не наблюдалось.

Я налёг на учёбу – мне, в отличие от остальных студентов, требовалось лопатить больше материала, чтобы сориентироваться в вопросах, которые для сокурсников были привычны с детства.

Илса пропадала в библиотеке. Грегори и Кэмден меня не трогали, а Вирчедвик вообще ни разу не встретился в Академии. То ли обучался по индивидуальному плану, то ли мутил свой малопонятный бизнес.

Я втянулся в рутину.

С нашим деканом мы виделись ежедневно – тренировали «следопытское» зрение, слушали комментарии. А однажды он нам раздал фотоаппараты.

– Итак, – сказал он, – первый проход в какой-нибудь новый мир открывает всегда художник. А дальше – наша работа. Если мир перспективный, то надо открывать двери в его конкретные уголки. Причём зачастую двери нужны большие, для крупногабаритных грузов. Потребуются именно фотографии.

Камеры напоминали «мыльницы» из моего мира – плоские и компактные, без телескопических объективов. Выглядели они по-любительски. Декан пояснил:

– Оптика усилена магией. Вам не нужно вручную выставлять выдержку или диафрагму. Технически всё будет оптимально, а вам остаётся только нажать на кнопку. Но вот беда – далеко не каждый сделанный кадр способен стать дверью, даже если он чёткий и не засвеченный.

– В чём загвоздка? – спросил я.

– Чтобы открылась дверь, – ответил декан, – фотоснимок должен передавать атмосферу места. А значит, фотограф должен её почувствовать, выбрав правильный ракурс и подходящий момент для съёмки. Здесь важна интуиция, у вас она есть, поскольку вы – следопыты. Но пригодятся и некоторые общие навыки, которые я вам дам.

Фотоаппараты после занятий у нас не отобрали. Наоборот, декан дал задание – сделать за выходные где-нибудь в городе несколько пробных пейзажных снимков, которые могли бы послужить переходами.

Погода к концу недели улучшилась, выглянуло солнце. Я вышел из учебного корпуса и, стоя у крыльца, посмотрел на грузные облака, ползущие над столицей. А когда снова опустил взгляд, увидел красотку Нэссу, которая направлялась ко мне.

Глава 13

Нэсса подошла и остановилась рядом. На ней было гранатово-красное короткое платье и высокое сапоги на каблуках. Она не застёгивала свой длинный кожаный плащ, и тот не скрывал роскошную грудь.

Некоторое время мы простояли молча, затем Нэсса сказала:

– Инерция мышления – великая сила. Иногда она эффективнее любой маскировки. Сбивает с толку, уводит в сторону. И мы упускаем то, что при других обстоятельствах было бы очевидно. Это забавно.

– Глубокомысленное замечание, – сказал я. – Осталось понять, к чему оно.

Нэсса не ответила. Стояла почти вплотную ко мне и, чуть запрокинув голову, изучала моё лицо. Глаза у неё были зеленовато-серые, их миндалевидный разрез искусно подчёркивался косметикой.

– Ты плохой дипломат, – сказала она. – Ведёшь себя глупо, а на занятиях задаёшь смешные вопросы. Но, как ни странно, это играет тебе на руку. Люди видят в тебе провинциального дурачка, персонажа из анекдотов – и не принимают тебя всерьёз, даже если могут оценить твой потенциал.

– Мы учимся на разных факультетах, – сказал я. – Откуда знаешь, о чём я спрашиваю на лекциях? Грегори пересказывает?

– В первые дни – бывало. Ты его веселил. Но затем он перестал упоминать о тебе, из чего я делаю вывод, что ваши отношения обострились. И это тоже твоя ошибка. Со временем он станет одним из ключевых персонажей в клановой иерархии. Иметь такого врага – чревато последствиями.

– Что ж делать. Я не банкнота в сто франков, чтобы всем нравиться. И вообще, если вы с ним такие друзья, то лучше не стой со мной, а то он обидится.

Она хмыкнула чуть заметно:

– Мы с ним – отнюдь не друзья. Скорее, испытываем друг к другу подспудную антипатию, но не проявляем её в общении – по причинам, которые я только что обозначила. Академия Красок – это не столько место учёбы, сколько площадка, где налаживаются связи, которые составят каркас будущей политики. Именно поэтому я, к примеру, предпочитаю жить в кампусе, несмотря на убогость апартаментов. Так же поступают и остальные лорды-наследники.

– Ну, допустим. К чему ты клонишь?

– Давай немного пройдёмся. Мы уже развлекли зевак и дали им повод для разговоров. Этого пока хватит.

Мы с ней пошли вдоль здания, от крыльца к углу. Её каблуки уверенно цокали по подсыхающему асфальту. Она держала руки в карманах, а лёгкий ветерок, на удивление тёплый, теребил полы её плаща.

– Позволь, угадаю, – сказал я. – Насчёт того, что происходит у нас на факультете, тебе докладывает девчонка из клана? Ну, та, которая с тёмно-красным браслетом?

– Верно.

– И много у тебя тут таких шпионок?

– Дар у меня открылся около полугода назад, – ответила Нэсса. – У моей матери было время, чтобы найти двух простолюдинок, моих ровесниц, тоже недавно инициировавшихся. На них претендовали и наши конкуренты, но мать была достаточно убедительна. Теперь они – мои младшие компаньонки. Не выдающегося ума, но наблюдательны и лояльны. Весьма полезные качества.

– А вторая – одна из тех, что моего соседа окучивают? Фигуристая брюнетка?

– Та самая. О тебе она тоже упоминала, но я велела ей не мозолить тебе глаза и не раздражать. Тобой займусь лично.

– Гм. Многообещающе.

– Предложу тебе сделку.

Я покосился на неё, но от комментариев воздержался. Ждал продолжения.

– Мне может понадобиться услуга, – сказала Нэсса, – и я рассчитываю, что ты мне её окажешь. Ближе к весне, наверное, или даже к следующей осени. Я не требую клятв, но прошу дать слово, что ты постараешься разобраться в вопросе и предложить решение, если оно не покажется тебе неприемлемым.

Пока я вдумывался в смысл фразы, Нэсса добавила:

– Я также хочу узнать, из-за чего ты сейчас конфликтуешь с Грегори.

– Извини, – сказал я, – но по второму пункту мой ответ – нет. Я не буду встревать в межклановые разборки и сливать вам компромат друг на друга.

Она кивнула задумчиво. Мне даже показалось, что этот свой второй пункт она назвала исключительно для того, чтобы протестировать, как я отреагирую.

– Хорошо, – сказала она, – снимаю вопрос про Грегори. Без него ты готов на сделку?

– Сделка – это взаимность. А я пока слышал лишь твои пожелания.

– Взамен дам тебе совет, который тебя заинтересует и может оказаться полезным. Кроме того, не буду разглашать информацию, что ты – из другого мира.

Она произнесла это буднично, без всякого драматизма. Это была не просто догадка или попытка прозондировать почву, а констатация факта – я это понял сразу.

Я приостановился, лихорадочно размышляя. Нэсса, не торопя меня, наблюдала с любопытством исследователя.

– Давно поняла? – спросил я.

– Не сразу. Инерция мышления, к сожалению, присуща и мне. Когда я тебя увидела впервые, на дирижабле, что-то меня смутило, но я не разобралась. И только в Академии догадалась, столкнувшись лицом к лицу.

– А кто-нибудь ещё догадался? Как ты считаешь?

– Преподаватели – может быть, но у них обязательство о неразглашении. Студенты же – вряд ли. Слишком абсурдно всё это выглядит. Прецедентов не было уже пару веков. И если сейчас всё вскроется, повышенное внимание тебе обеспечено. В том числе, вероятно, и со стороны властей. Да, никаких законов ты не нарушил, раз у тебя есть перстень – его нельзя получить насильно. Но отвечать на вопросы придётся долго.

– Тут не поспоришь…

– Итак, я жду твоего ответа. Он, впрочем, по-моему, очевиден. Я предлагаю тебе взаимовыгодные условия. Не хочу принуждать тебя к чему-либо шантажом. Мне нужно твоё доверие, хотя бы относительное, к моменту, когда мне понадобится услуга.

Я мысленно усмехнулся – ну, в общем, да, в сравнении с Грегори, который сразу начал качать права, ещё при знакомстве, Нэсса – милая скромница. Всё у неё культурненько, без наездов. И клятв не требует, надо же…

Если же рассуждать абстрактно, сделка может и впрямь принести мне выгоду, не загнав в кабалу (в отличие от той хрени, что предлагал Вирчедвик). Ведь вряд ли совет от Нэссы окажется ерундой – такой мелочный развод будет просто ниже её достоинства…

– Ладно, – сказал я. – Когда попросишь об услуге, я обещаю вникнуть и разобраться. И если ты не потребуешь заведомой дичи, попробую что-нибудь придумать.

– Это меня устраивает, – кивнула она.

– Тогда – твоя очередь. Жду совет.

– Как я поняла, ты интересуешься одной старинной загадкой. Её решение мне, увы, неизвестно, предупреждаю сразу. Но рекомендую сходить на выставку в галерее «Старая живопись». Выставка называется «Натюрморты между эпохами».

– Погоди, – сказал я, – имеешь в виду…

– Совет ты услышал, вполне конкретный. Что-либо добавлять я не вижу смысла. Интерпретации, выводы – на твоё усмотрение. Желаю удачи.

И, развернувшись на каблуках, Нэсса пошла обратно к крыльцу.

Я поскрёб в затылке.

Что она подразумевала под «старинной загадкой»? Межевые столбы или суперкраску? И то, и другое меня сейчас занимает…

Скорее всё же речь о столбах. Я к ним подходил, не прячась. А фигуристая девица из клана Нэссы вполне могла это видеть – в тот первый день, например, из кухни, где Бруммер варил картошку…

На выставку я решил пойти с Илсой.

Но пригласить её сразу не получилось, она опять пропадала в библиотеке. Поэтому я задумался над другим насущным вопросом.

Денег на пропитание мне хватало – пока, во всяком случае. Но запасы подтаивали, к тому же в перспективе маячил второй год обучения, а за ним третий. Пора было укреплять своё материальное положение.

Идея, которая у меня появилась, могла слегка озадачить местный бомонд, поэтому я решил проконсультироваться с деканом.

Вернувшись в учебный корпус, я глянул расписание. У декана как раз подходил к концу факультатив с третьекурсниками, и я дождался звонка.

– Вы что-то хотели, Вячеслав? – спросил Стэдвик, отпустив остальных.

– У меня дурацкий вопрос.

– Рискните.

– На следопытскую камеру я могу фотографировать только в учебных целях? А лично для себя можно?

– Можно и для себя, но плёнка в этом случае – за ваш счёт. Проявка и печать тоже.

– Понятно, я так и думал. А коммерческое использование тех снимков, что я для себя нащёлкал, разрешено?

Декан вопросительно поднял бровь:

– Коммерческое? Поясните, будьте добры.

– Могу я продавать фотографии?

– Фотографии, сделанные в других мирах и способные послужить порталами, продавать запрещается. Это относится к межмировой коммерции, а она находится в ведении Большого координационного комитета, в который входят промышленники и лорды. Это, по-моему, общеизвестно. И вряд ли для вас это сейчас актуально – вы пока не способны самостоятельно перейти в другой мир, чтобы сфотографировать там что-либо.

– Нет, я имел в виду фотки, сделанные в базовом мире. Здесь, в городе.

– Не совсем понимаю, – сказал декан. – Кто будет их покупать? Практического значения они не имеют. Теоретически они могут послужить дверью, чтобы вернуться откуда-нибудь в наш мир. Но такие возвратные переходы нужны только следопытам, а те и сами могут, как вы выразились, «нащёлкать» нужные фотографии. А если просто снимать красивые виды без функции перехода, то с этим справляются и обычные фотографы. Для лорда подобный бизнес – несколько странный выбор. Не припоминаю таких примеров.

– Да-да, не лордское это дело. Но не запрещено ведь?

– Формально – запрета нет.

Поблагодарив декана, я снова вышел на улицу и отправился в город. Прежде чем мутить бизнес, требовалось протестировать, на что я способен с камерой.

Своего фотоаппарата у меня прежде никогда не было, как и особого интереса к этому делу. Но запомнился случай примерно десятилетней давности.

У нас тогда гостил дальний родственник, и у него была новенькая зеркалка («Зенит-19», кажется), которая стоила под триста рублей. Он снисходительно разрешил мне щёлкнуть несколько раз, а потом долго удивлялся – фотки получились отменные, выразительные, хотя в кадре был просто двор с деревьями и соседский кошак. По-моему, родственник даже слегка обиделся на меня, возревновав зеркалку.

Так у меня проявлялись, видимо, предпосылки следопытского дара.

Теперь я решил опробовать его с магической техникой. Шагая по тротуару, прикидывал, чего б такое заснять. Облака всё так же ползли над городом, то и дело скрывая солнце. Дело клонилось к вечеру.

Иногда я останавливался, приглядывался к домам. Смотрелись они вполне симпатично – фасады без финтифлюшек, но с коваными балкончиками и элегантными линиями карнизов. Частенько попадались мансарды.

Да, для прогулки место было приятное, однако хвататься за фотоаппарат меня не тянуло. Ничего по-настоящему необычного я пока не заметил.

С минуту я простоял напротив проулка, который под прямым углом ответвлялся от оживлённой улицы. Я смотрел на него через мостовую, с противоположного тротуара. Проулок этот был узкий, длинный, но совершенно непримечательный, и не мог толком сообразить, почему зацепился за него взглядом.

Так и не разобравшись, я уже хотел идти дальше, но тут освещение изменилось – очередное облако сдвинулось, и выглянувшее солнце метнуло золотые лучи вдоль широкой улицы. Проулок же, неосвещённый и тёмный, обозначился резче, словно ущелье между высоких скал. Но выглядел он при этом не мрачно, а скорее таинственно, интригующе – и я, подняв фотоаппарат, надавил на кнопку.

Через несколько секунд облака вновь закрыли солнце, и проулок утратил свою загадочность, но я уже её зафиксировал. И заранее был уверен – готовый снимок передаст атмосферу этого места.

А если отпечатать его с добавкой краски-эффектора и увеличить до нужного размера, то он сгодится для перехода. Эту фотографию я смогу захватить с собой в другой мир, чтобы через неё вернуться сюда.

Короче говоря, принцип был понятен, и я его опробовал.

В Академии имелась фотолаборатория, где проявляли плёнку. Было и оборудование для крупноформатной печати, его обслуживали технологи-третьекурсники – я, не откладывая, к ним заскочил и выяснил все подробности.

Меня ждал облом – проявка и распечатка делалась только с санкции деканата. Но дежурный технолог мне подсказал, что в городе есть фотоателье для частных заказов, которому разрешено работать с краской-эффектором.

Я позвонил в это ателье из телефонной будки. Мне подтвердили – да, дескать, не вопрос, тащи нам эффектор и гони бабки, а мы всё сделаем. Лишь бы фотография была здешняя, а не из другого мира, чтобы всё по закону.

Узнав это, я метнулся на ближайший почтамт и арендовал абонентский ящик. После чего запрыгнул в трамвай и поехал в редакцию ежедневного «Делового курьера», выяснив его адрес через телефонную справочную.

Газетчики направили меня к тётке, которая заведовала платными объявлениями. Ей было около сорока, она носила очки в роговой оправе и вид имела задёрганный. Узрев перед собой аж целого лорда с перстнем, она слегка офигела. Когда же я объяснил, зачем обратился к ней, степень офигения возросла ещё больше. Но пообщались мы плодотворно – согласовали текст, который должен был появиться в воскресном приложении.