Текст книги "Охра (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Утомившись, он смежил веки.

Мне же осталось лишь подняться к себе и взяться за книги.

Утверждение старика, что моя восприимчивость к информации возросла, оказалось преуменьшением. То, что со мной творилось теперь, напоминало жор – только поглощались не съестные припасы, а информационные. Мой разум жадно заглатывал факты, цифры, взаимосвязи – и требовал ещё.

Если не считать азбуки, на тумбочке обнаружился свод законов с пояснением социальной структуры, а также политико-географический справочник с краткими сведениями об экономике.

В стране был индустриальный капитализм, но с феодальным налётом – так я определил это для себя.

Лорды контролировали магическую инфраструктуру в своих краях, но не являлись правителями. Административные функции выполняли губернаторы. Было и центральное правительство с канцлером во главе. Имелись также промышленники-магнаты, не связанные с добычей пигментов. Они зачастую были богаче лордов, но всё равно считались простолюдинами.

Короче говоря, входить в список лордов было престижно и круто, хоть и не означало прямую власть. Самым же знатным аристократом считался так называемый лорд-арбитр, имевший дворец в столице.

В географическом справочнике я отыскал Вересковую Гряду, приткнувшуюся на краю континента, в юго-восточной части. Причём кроме обычного вереска здесь рос и особый, из которого добывали краситель. Но его было совсем мало, и в этом смысле область считалась бедной.

А континент был, кстати, единственный на планете, зато большой.

Я читал до позднего вечера, потом сделал перерыв, а с утра продолжил.

Следующим вечером старик вновь прислал Флендрика за мной.

– Итак, Вячеслав, время на исходе. Как вы намерены поступить?

Глава 3

– Давайте не будем рассусоливать, – сказал я. – Да, мне не нравится, что меня сюда запихнули почти пинком. Но и врать не буду, наследство – подарок щедрый. И раз уж выбора нет, поеду в столицу, попробую поступить. Если вдруг наткнусь на улики, про которые вы писали в альбоме, то сообщу вам. Но клятву давать не буду.

– Клятв я не требую, – сказал дед. – Достаточно того, о чём вы упомянули. Что ж, если мы заключили договорённость, давайте её скрепим.

– Хорошо, сейчас.

Я сходил наверх и принёс бумагу с печатью. Положил её на столик в гостиной, придвинул стул. Поднял взгляд на старика. Тот терпеливо ждал, кое-как приняв сидячее положение на диване.

– Ладно, – сказал я. – Погнали, что ли.

Снял колпачок с авторучки и расписался рядом с печатью.

Едва я оторвал ручку от бумаги, интерьер комнаты, как мне померещилось, на миг исказился, словно картинка в стареньком кинескопе.

Линии смазались, а краски выцвели разом. В этом чёрно-белом пространстве я видел каждую ничтожную мелочь, вплоть до пылинок в воздухе и тончайших царапин на подоконнике. Трёхмерность пространства стала вызывающе-резкой, физически некомфортной, и я невольно моргнул.

Наваждение схлынуло.

Дед застыл на диване, напряжённо прислушиваясь к себе. Медленно кивнул:

– Сработало, Вячеслав… Итак, поздравляю, вы – лорд-наследник Вересковой Гряды… Со всеми вытекающими, как говорится… После моей кончины именье отойдёт вам, источник красителя – тоже…

– Не надо про кончину, – сказал я. – Живите и выздоравливайте. А насчёт источника, кстати, хотел спросить. Он оскудевает, насколько я понимаю?

– Да, к сожалению. Краситель-эффектор здесь добывается из вересковых соцветий. Однако в прошлом году цветы того вида, который нужен, практически не росли. В позапрошлом тоже. Хорошо, что был небольшой запас, его мне хватило, чтобы сделать картину для перехода…

– Если честно, картина мне показалась странной. Фотографического сходства там точно не наблюдается. Почему так?

– Картину я писал наугад, – ответил старик, – ведь до этого в вашем мире я не был. В Академии Красок вам объяснят, как это работает… И честно признаюсь, я провозился долго, несколько месяцев – сначала с картиной как таковой, затем с переходом. Сказывалось отсутствие практики… А ещё – нехватка таланта. Я середнячок, повторюсь… Могу написать пейзаж, могу перейти, но и то, и другое – на посредственном уровне. Настоящих высот достигают те, кто концентрируется на конкретном умении, на узкой специальности…

– То есть кто-то рисует, а кто-то лезет в рисунок?

– Да, но с нюансами. Впрочем, это вам тоже расскажут преподаватели.

– А экзамены там какие вообще?

– Наличие дара и социальный статус – вот главное. Кстати…

Старик чуть повысил голос:

– Флендрик, зайди!

Через полминуты тот появился и передал хозяину крохотную шкатулку из красновато-чёрного дерева, с мелкой резьбой на крышке. Старик открыл её и вытащил перстень с бледно-лиловым камнем.

– Перстень наследника, – пояснил он. – С добавкой краски-эффектора, как и у меня. Наденьте, Вячеслав. На левую руку.

Камешек был плоский, не очень крупный. Сам перстень – из тусклой стали, строгий, без выпендрёжа. Поколебавшись, я нацепил его на средний палец и ощутил лёгкий холодок. Внутри камня разгорелась серебристая искорка, а предметы вокруг опять на миг обесцветились.

– Есть, – удовлетворённо констатировал дед. – Теперь всё официально. Перстень – ваш документ, подделать его нельзя. Бумагу возить не требуется.

– Ловко придумано, – сказал я. – Ещё какие-нибудь инструкции будут?

– Я дам вам денег в дорогу, а также запас красителя. В минимальном количестве, к сожалению. Как вы уже поняли, я – не из богачей.

– Я тоже не из миллионеров, так что нормально.

– Завтра с утра подъедет таксомотор, отвезёт вас в город. Там есть магазин готового платья, как раз успеете обновить гардероб. Дирижабль отправляется в полдень, а послезавтра утром прибывает в столицу. Сразу по прибытии поезжайте в Академию Красок – это будет последний день работы комиссии. Учебный год начинается у нас в осеннее равноденствие. А затем…

Помолчав, он договорил:

– Собирался вам рассказать подробно обо всех странностях, которые сумел вспомнить, но передумал. Всё равно конкретики нет. Зато обострённое восприятие, свежий взгляд чужестранца – вот ваш сильнейший козырь сейчас. Используйте его с толком.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Удачи вам, Вячеслав. Надеюсь, ещё увидимся.

– Я тоже надеюсь. Спасибо, Финиан.

До полуночи я читал в его кабинете – торопливо, взахлёб. Старался как можно больше узнать о мире, куда меня занесло. Акцент делал на обычаи и законы, на политэкономию.

В историю не закапывался, чтобы не распыляться, прочитал только сжатый очерк. Смысл сводился к тому, что раньше тут был вот прямо-таки махровый феодализм, основанный на силе пигментов, но затем появилась новая экономическая элита, и лордов попридержали.

Память у меня после перехода тоже улучшилась – не то чтобы стала фотографической, но ключевые моменты запоминались неплохо. К тому же я делал что-то вроде конспекта в записной книжке, которую презентовал мне дед.

Писал я на местном языке, закрепляя навык. И время от времени читал вслух, тренируя произношение.

Остановился уже за полночь, когда почувствовал, что голова распухла от новых знаний. Завёл будильник размером с маленькую кастрюльку и отрубился.

Ранним утром умылся, надел чистую рубаху, полученную от Флендрика (она была мне коротковата и тесновата) и спустился в гостиную.

Старик спал, а Флендрик стоял на страже и явно не собирался меня впускать. Я, впрочем, и не рвался – всё было сказано накануне.

Подъехал таксомотор. Он слегка напомнил мне «паккард» конца тридцатых годов – с широкими козырьками над колёсами, с узковатым капотом и с хромом на радиаторе. По бокам имелись подножки. Корпус был чёрный, с зеленоватым отливом.

Флендрик сказал, насупившись:

– Счастливого пути… гм… милорд.

– Спасибо, Флендрик. И не смотри на меня как на эксплуататора. Я на это всё не напрашивался вообще-то.

Я протянул ему руку. Он, поколебавшись, пожал её.

Спустившись с крыльца, я открыл переднюю дверцу автомобиля, сел справа от шофёра. Тот покосился на меня удивлённо – солидные пассажиры, наверное, путешествовали на заднем сиденье. Мне, впрочем, было пофиг.

– В город, пожалуйста, – попросил я. – Магазин готового платья.

Мы развернулись, я бросил взгляд на дом и на вересковый склон справа. Флендрик глядел нам вслед, стоя на крыльце.

По заасфальтированной дороге мы пересекли городок. Домики здесь были в основном трёхэтажные, с каменными фундаментами, каркасными этажами-фахверками и двускатными крышами. Каждый был, видимо, рассчитан на несколько семей.

Проехали мостик через горную речку, узкую и шумливую. Утреннее солнце лучилось ярко, облаков почти не было. Вереск теперь попадался реже, склоны зеленели. Лишь кое-где на придорожных кустах просвечивала осенняя желтизна.

Полюбовавшись пейзажем, я присмотрелся к устройству автомобиля. Управление вопросов не вызывало – руль, рычаг переключения передач, педали в полу. Приборная панель в ретро-стиле щеголяла круглыми циферблатами. Жаль, радио не было.

Миновав виноградник, мы въехали в долину, где приютился ещё один городок, побольше. Я приглядывался к прохожим. Дамы носили юбки до колен и жакеты, мужчины – пиджачные пары с галстуками или лёгкие куртки. Джинсы мелькнули тоже, но грубые и широкие – рабочая одежда, судя по всему, а не модный прикид.

Водитель затормозил возле длинного кирпичного дома со стеклянной витриной в цокольном этаже. Я попросил подождать и отправился за покупками.

Продавцов было двое – гладко причёсанный тип за тридцать и блондинистая девица. Как только я вошёл, они быстро переглянулись, и окучивать меня бросилась блондинка:

– Чем вам помочь, милорд?

Да, похоже, перстень аристократа производил в этом мире примерно такое же впечатление, как шестисотый «мерс» у родных осин. Ажиотаж меня несколько напрягал, хотя в данном конкретном случае шёл на пользу.

К разочарованию девицы, я выбрал недорогой костюм, пару галстуков и несколько хлопковых однотонных рубах, а до кучи – широкие брезентовые штаны. Из обуви взял кожаные туфли, тоже попроще. Ну, и мелочёвку вроде носков.

Одну из купленных рубашек я надел сразу, а все остальные обновки запихнул в саквояж, прикупленный тут же, в галантерейном отделе. Тёмно-синие джинсы и чёрные кроссовки из кожзаменителя, в которых я прибыл из России, решил пока не снимать. Они смотрелись неброско, хоть и несколько простовато для местной моды.

В примерочной кабинке я быстро оглядел себя. Да, на крутого лорда я не тянул – физиономия рабоче-крестьянская, стрижка под полубокс, телосложение не особо изящное. В качестве центрового занюханной баскетбольной команды я бы ещё сгодился, а вот в киноартисты вряд ли уже пролез бы. Разве что в комики.

На кассе я отсчитал банкноты. Страна визуально ассоциировалась у меня со Швейцарией, и деньги, которые здесь ходили, я рефлекторно обозвал франками. Хотя на местном наречии они назывались, естественно, по-другому.

Визит в магазин не то чтобы разорил меня, но на бюджете сказался не лучшим образом. Кутежи в ближайшие месяцы мне явно не светили. Хорошо хоть, билет на воздушный транспорт дед забронировал и оплатил заранее.

Надев свою короткую кожанку, тоже старую, я забрал сумки и вернулся в такси. Блондинка усердно стреляла глазками на прощанье, косясь на перстень, и явно готова была дать телефончик, но у меня сейчас были другие планы.

– К аэровокзалу, пожалуйста.

Воздушный порт впечатлил меня по самое «не могу».

Цеппелин был запредельно огромен – длиной в два футбольных поля, если не больше, и шириной метров тридцать. Цвет он имел серебристо-сизый, а формой напоминал кабачок с продольными рёбрами. Гондола же по размерам вдвое превосходила железнодорожный вагон.

И вся эта махина висела в воздухе, пришвартованная к решётчатой мачте.

Пару минут я стоял столбом, таращась заворожённо, затем опомнился и двинулся к кассам, чтобы забрать билет. Для подтверждения личности продемонстрировал перстень, в котором сверкнула искорка. Этого оказалось достаточно.

Носильщик недоумённо проводил меня взглядом – ну да, за тридевять земель я летел с единственным саквояжем, полупустым.

Возле мачты уже стояли четверо пассажиров – супружеская пара с детьми. Девчонка-дошкольница жалась к матери, а пацан лет восьми или девяти разглядывал цеппелин, открыв от восторга рот.

Я вежливо поздоровался. Усатый кондуктор в кителе и фуражке взял у меня билет, сверился со списком и пригласил нас в лифт.

– А почему там мало людей? – полюбопытствовал я.

– Остальные давно уже на борту, милорд, – пояснил кондуктор с достоинством. – Рейс транзитный. Летим с Кипарисовых островов, здесь только короткая остановка.

Лифт, поскрипывая, доставил нас под самое брюхо летающего гиганта. Мы перешли в гондолу и оказались в узком осевом коридоре. Почти как в пассажирском вагоне – с той разницей, что каюты здесь были по обеим сторонам от прохода.

Кондуктор показал нам нужные двери. Каюты оказались двухместными – пять слева, пять справа. В одну из них зашли мама с дочкой, в другую – отец и сын. А я постучался в третью.

На плоском диванчике, напоминавшем нижнюю полку в поезде, сидел загорелый парень, взлохмаченный и темноволосый. Выглядел он как старшеклассник – ну, или, может, как первокурсник.

– Приветствую, – сказал я. – Попутчиков принимаешь?

– Да, милорд, разумеется, – подскочил он, заметив перстень. – Проходите, пожалуйста, располагайтесь…

Прикрыв за собой дверь каюты, я пробурчал:

– Не волнуйся так. Титулы выносим за скобки. Нам с тобой тут двадцать часов соседствовать, насколько я понимаю?

– Да, милорд, двадцать с половиной часов – расчётное время при благоприятной погоде и без встречного ветра.

– Формулировка чеканная, поздравляю. Теперь расслабься, будем общаться по-человечески. Меня зовут Вячеслав.

– Моё имя Рэнди, милорд.

– Да ёлки-палки, Рэнди…

Данную идиому я перевёл на местный язык дословно, и попутчик уставился на меня ошарашенно, пытаясь вычленить смысл. Но я успокоил:

– Не заморачивайся. Непереводимая игра слов, провинциальный фольклор. У меня бывает. И не употребляй титул, когда ко мне обращаешься, договорились?

– Да, мил… Ну, в смысле, договорились, Вячеслав…

Ради экономии места вторая полка-лежанка располагалась над первой. Она была откидная, но я пока не стал её трогать. Снял куртку и повесил на вешалку, которая обнаружилась на противоположной стенке. Саквояж я поставил в угол.

Напротив коек имелся откидной столик, но сейчас он был поднят. Стены были обшиты светлыми тканевыми обоями. Напротив двери располагалось окно – с небольшим наклоном наружу, поскольку борта гондолы были скошены книзу.

– Ты с Кипарисовых островов? – спросил я. – Ну, в смысле, вырос там, а не просто отдыхать ездил?

– Да, мой отец – владелец отеля, – подтвердил Рэнди.

– А в столицу зачем летишь, если не секрет? Бизнес?

– Нет, буду там учиться.

– Прямо как я. Тоже в Академии?

– Нет, конечно. – Рэнди метнул ещё один непонимающий взгляд. – Я ведь не из лордов и не из их приближённых. В университет поступил.

– А, ну да, логично. Это я торможу. А конкурс большой там? Много желающих? На каком факультете будешь?

– Да, там вступительные экзамены, я летом сдавал. Факультет прикладной механики. Желающих очень много, хотя плата за обучение высокая. Но у меня отец состоятельный…

Этот факт он сообщил извиняющимся тоном, будто стеснялся. Хотя на таком крутом цеппелине априори летели люди небедные. Ну, или нищеброды, как я, зато с аристократическим титулом. Понты дороже денег, понятно.

Дирижабль отцепился от мачты и начал подниматься над городом.

Красноватые кирпичные стены и рыжая черепица, белёные фахверки, зелень деревьев с проблеском позолоты – вид на долину получился отличный. А вдалеке мелькнула Вересковая Гряда – с полдюжины разновеликих сопок, которые выстроились извилистой цепью.

Когда постройки скрылись из виду, я тоже сел на лежанку, привалившись спиной к стене, и мы с Рэнди некоторое время трепались. Он постепенно перестал дичиться и обзывать меня словом на букву «м». Парень он был, похоже, и вправду умный – имел природную склонность к точным наукам, любил расчёты, графики и тому подобные вещи. В университете намеревался учиться на полную катушку, а не пинать балду.

С собой он вёз кучу книжек, и это было кстати, потому что сам я из дома выехал налегке. Если не считать закупленных шмоток, у меня с собой было лишь портмоне, записная книжка и герметичная склянка с широким горлышком, заполненная мельчайшими кристалликами, бледно-лиловыми.

Свою краснокожую паспортину с серпом и молотом я, поразмыслив, оставил в сейфе у Финиана. Если бы она случайно попалась кому-нибудь на глаза, возникло бы слишком много лишних вопросов.

К нам заглянул стюард:

– Господа, обед будет сервирован в кают-компании, с двух до трёх часов пополудни.

Я потёр руки:

– Давно пора. Ну что, Рэнди, проинспектируем летающий общепит?

– Пожалуй, без меня, Вячеслав, – помявшись, ответил Рэнди.

– Да ладно тебе. Пошли, вдвоём веселее.

В итоге он согласился-таки, хоть и без восторга.

Взявшись уже за дверную ручку, я приостановился, подумал и стащил с пальца перстень. Меня за эти полдня порядком подзадолбало расшаркивание, хотелось просто поесть, не привлекая внимания. Но оставлять перстень без присмотра я, конечно, не стал – засунул его в кармашек для зажигалки.

Кают-компания выглядела как дорогой ресторан – столы с крахмальными скатертями, мягкие стулья на изогнутых ножках и тёмная ткань на стенах с серебристым тиснением. Ходили официанты в белых тужурках.

Четыре больших стола стояли по центру, вдоль продольной оси. Но мы с Рэнди предпочли маленький, у окна.

Открыв меню, я несколько прифигел – там значились даже устрицы и гусиная печень. Цены кусались. Но я всё же отыскал приемлемый вариант – обычный бифштекс с гарниром из местного корнеплода вроде картошки.

Пока я делал заказ, кают-компания заполнялась.

И, увидев очередных посетителей, я отчётливо понял – будут проблемы.

Глава 4

В кают-компании появились два парня примерно моего возраста – ходячая иллюстрация того факта, что настоящий аристократ опознаётся с первого взгляда.

Костюмы на них сидели безукоризненно – и куплены были явно не на барахолке со скидкой и даже не в магазине вроде того, где утром отоварился я. Но главное – манера держаться, моторика движений, наполненная спокойным ощущением превосходства.

Сухопарый блондин, застёгнутый на все пуговицы, носил ещё и жилет. Кудрявый шатен спортивного вида предпочитал неформальный стиль – обошёлся даже без галстука, но выглядел всё равно не как раздолбай, а как скучающий денди.

И да, у них был перстни. Лимонно-жёлтый – у застёгнутого блондина, рыжевато-охристый – у кудрявого неформала.

Блондин прошёл к свободному столу в центре. Шатен тем временем, задержавшись у входа, обвёл кают-компанию взглядом. И этот взгляд – с ленцой, но при этом цепкий – мне не понравился.

Шатен не спеша направился к нам.

Рэнди, обернувшись, его заметил и тяжело вздохнул.

Наш стол, хоть и маленький, был трёхместным. Шатен непринуждённо подсел к нам и произнёс нейтрально:

– Приятно аппетита, господа.

– Спасибо, милорд, – угрюмо ответил Рэнди.

Я кивнул молча. Шатен некоторое время разглядывал меня с любопытством, как дворнягу на выставке элитных щенков, затем отвернулся. Сказал с лёгкой укоризной:

– Рэнди, так не пойдёт.

– Не вполне понимаю вас, – буркнул Рэнди, глядя в свою тарелку.

– Не разочаровывай меня, я этого не люблю. Ты мне показался неглупым юношей – так зачем же портишь произведённое впечатление? Я дал тебе срок, объяснил расклад. Предоставил тебе возможность урегулировать недоразумение по-деловому. И что в итоге?

Рэнди рефлекторно сжал кулаки, костяшки побелели. Он явно старался сдерживаться, но это давалось ему с трудом.

– Я вынужден повторить, милорд, – произнёс он глухо. – Если вы усмотрели какое-либо нарушение этикета с моей стороны, то могу заверить – оно было непреднамеренным, и я приношу свои извинения. Мне кажется, их достаточно, чтобы счесть инцидент исчерпанным.

– Увы, Рэнди. Ты ошибаешься, а твои отговорки лишь усугубляют ситуацию и привносят лишние сложности. Ты тратишь моё время, и я расцениваю это как нанесённый ущерб, который опять-таки выражается в цифрах. Ты ведь, если не ошибаюсь, имеешь склонность к точной механике? Значит, не ошибёшься в подсчётах. С этой минуты – двадцать процентов сверху за каждый час.

Даже сквозь загар стало видно, как Рэнди побагровел. Я сильно подозревал, что ещё минута – и он пропишет лорду в табло. Тот ждал с интересом.

– Извините, что вмешиваюсь, – сказал я. – Заинтригован, хочу спросить. О чём вообще речь? У вас не разговор, а шифровка.

Шатен, повернувшись, в упор уставился на меня. Несколько секунд царило молчание, затем он произнёс:

– Гм. Я не ослышался?

– Затрудняюсь ответить. Не знаю, острый ли у вас слух.

Задумчиво побарабанив пальцами по столу, шатен попросил:

– Представьтесь, молодой человек.

– Если ошибаюсь – поправьте, – ответил я, – но, по-моему, первым представляется тот, кто подсел к компании, а не наоборот. Таковы вроде правила этикета, плюс элементарная логика. Или нет?

– Да, это становится любопытным, – сказал шатен, продолжая меня разглядывать. – Что ж, извольте. Я Грегори, лорд-наследник Охряных Пустошей. Вы удовлетворены? Теперь жду ответа на свой вопрос. Не тяните время.

– Ага.

Приподнявшись, я достал перстень из кармашка на джинсах и, нацепив его, чуть пошевелил средним пальцем. Ну, чисто для наглядности. Камешек замерцал.

– Вячеслав меня зовут, с Вересковой Гряды. Лорд-наследник. Будем считать, что познакомились.

Мне удалось-таки удивить собеседника. На мгновение его брови поползли вверх, а глаза слегка округлились, но он быстро взял себя в руки.

– А я боялся, – сказал он, – что этот перелёт окажется невыносимо скучным. Но даже в такой глуши возможны сюрпризы, как выясняется. Итак, Вячеслав, давайте проясним ситуацию. Это – ваш человек?

Не отрывая от меня взгляда, он направил на Рэнди указательный палец.

– Формулировка слишком категорична, – сказал я. – Рэнди – мой приятель, так будет правильнее. А вы с какой целью интересуетесь?

– С сугубо практической. Ваш приятель имеет передо мной задолженность. О деталях можете расспросить его сами. Но, поскольку вы обозначили своё покровительство, ситуация несколько меняет оттенок. Не будем опошлять неожиданное знакомство мещанскими мелочами. К вашему приятелю у меня больше нет вопросов. Рассматривайте это как любезность с моей стороны, как жест доброй воли. Нам, как я понимаю, предстоит обучение в Академии Красок? Там и продолжим. Вполне возможно, вы мне ещё пригодитесь.

Я хмыкнул:

– Сильное заявление. Остался вопрос – пригодитесь ли вы мне? Чисто для протокола – никаких сделок я с вами не заключаю. Никаких обещаний вам не даю.

– Мне кажется, – чуть нахмурился Грегори, – вы несколько превратно интерпретируете расклад. Существуют объективные предпосылки, которые не позволят вам выбиться на первые роли, ни при каких условиях. Вам нужно трезво оценить свои шансы и выбрать сторону. Я даю вам подсказку.

– Благодарю, но я буду ориентироваться по ситуации.

Грегори сдвинул брови ещё сильнее, но не успел продолжить свой спич – отвлёкся, заметив новые лица в кают-компании.

Впрочем, все остальные отвлеклись тоже – такое зрелище пропустить было трудно.

Из коридора шагнула барышня с волнистыми медными волосами. Она была в облегающем тёмном платье оттенка бутылочного стекла. Подчёркивалась и тонкая талия, и полная грудь. Подол маняще обтягивал округлые бёдра, немного не доходя до колен. Из украшений была лишь тонкая витая цепочка на шее – золотая, по-моему.

Вместе с ней вошла дама более солидного возраста, но тоже шикарная, с отличной фигурой. Платье у неё было подлиннее и более закрытое, синее. Налицо было фамильное сходство – мать и дочь, вероятно.

Перстни имелись тоже. Мерцающие тёмно-красные камни, похожие на рубины, я видел даже издали.

Обе дамы прошли в середину зала – туда, где сидел блондин. Тот встал, приветствуя их. Поднялся и Грегори, бросив мне на прощанье:

– Договорим в Академии.

Когда вся эта компашка устроилась за своим столом, я буркнул:

– Не дирижабль, а какой-то проходной двор. Откуда здесь столько лордов? Мёдом, что ли, намазано?

– Но ведь учебный год начинается, – объяснил мне Рэнди, взглянув растерянно. – Все спешат вернуться в столицу с юга – сегодня последний рейс, на котором можно успеть. Кипарисовые острова – это же курорт, очень популярный…

– Действительно. Но от этих перстней у меня уже в глазах зарябило.

– Вячеслав, слушай… – замялся он. – Я должен извиниться, ведь я невольно втянул тебя в неприятности. Мне очень неловко… Теперь у тебя возникнут сложности в Академии с этим Грегори…

– Да наплюй, – отмахнулся я. – Сильно подозреваю, что с ним я перегрызся бы в любом случае. Вопрос времени. Ты мне лучше скажи – к тебе-то он чего привязался?

Рэнди вздохнул, оглянулся через плечо украдкой на стол, где сидели аристократы, и тихо проговорил:

– Я всё объясню, но давай попозже, в каюте…

Пожав плечами, я взялся за подостывший бифштекс. Было вкусно, да. Отвлекали разве что мысли насчёт того, сколько пирожков, например, я мог бы купить на эту же сумму в рублёвом эквиваленте, у какой-нибудь бабушки на базаре.

Расправившись наконец с бифштексом, я поднял голову – и встретился взглядом с девушкой, у которой был тёмно-красный перстень. Она даже не подумала отвернуться – продолжала смотреть мне прямо в глаза. Лицо у неё при этом было совершенно бесстрастное. Секунд десять мы играли в гляделки, пока её не отвлёк блондин, спросивший о чём-то.

Когда мы вернулись с Рэнди в каюту, он рассказал:

– Этот Грегори был на острове больше месяца, с середины августа. Я с ним не пересекался первое время, у него там развлечений хватало – пляж, вино вечерами, барышни… Но в последние дни ему, видно, всё уже надоело, и он не знал, чем себя занять. Однажды увидел меня с учебником, стал цепляться, выспрашивать – кто я такой и прочее. А потом мы столкнулись с ним на аэровокзале, и он опять прицепился, с какой-то совсем уже нелепой придиркой – якобы я толкнул его, чемодан поцарапал… В общем, он мне сказал, что я ему теперь должен, но он позволит мне откупиться деньгами…

– Щедро, – сказал я.

– Он заявил, что деньги я должен занести ему до полудня. Я не занёс, естественно. А теперь он проценты выдумал, вроде как за просрочку. Ну, ты сам слышал…

– Гм. Он тебя на счётчик поставил, что ли? Интересные нравы у столичных аристократов. Это у них обычная практика, ты не в курсе?

Рэнди долго молчал, но всё-таки ответил:

– Точно не знаю, я ведь не из столицы. Слухи-то ходят разные… Не все лорды богаты, сам понимаешь, а некоторые могут, например, проиграться в карты… И иногда якобы бывает, что они предлагают богатым сверстникам, у которых нет титула, покровительство. Ну, за некую плату…

– Крышуют, ясно.

– Странное слово, не слышал раньше. Понятно, что не все лорды так поступают, но…

Вновь повисла пауза, я обдумывал информацию. Вспомнился рассказ деда насчёт того, что в кампусе происходит всякое нехорошее. Рассказ этот с каждым днём выглядел реалистичнее – а ведь я даже не успел ещё поступить в эту Академию…

Заметив, что Рэнди мнётся, я подбодрил:

– Спросить что-то хочешь? Не стесняйся, давай.

– Вячеслав, заранее прошу извинить, если мои слова покажутся бестактностью…

– Не покажутся. Слушаю.

– Ну, иногда ты демонстрируешь неосведомлённость в вопросах, которые представляются мне достаточно очевидными…

– Это да. Ну, что с меня взять? Вырос в глухомани, столичных жителей почти не встречал – они мимо нас летят на курорты, глядя в окошко. Вот так и жил, груши околачивал, пока дар не открылся. Дедуля сделал наследником и отправил учиться, дальше ты знаешь. А ты, собственно, к чему вообще речь завёл?

– Есть один нюанс, – сказал Рэнди. – Ты на него, по-моему, не обратил внимания. Лорды вовлекают в свою орбиту перспективных людей – одарённых простолюдинов, если таковые вдруг появляются, и просто ценных специалистов. Именно в этом смысле Грегори спрашивал, не твой ли я человек. То есть он, по сути, имел в виду принадлежность к клану.

Замолчав, Рэнди выжидающе посмотрел на меня. Я поскрёб в затылке:

– Понятно. Клан у меня отсутствует, если честно. Ну, разве что мужичок деду помогает – повар, дворецкий и камердинер в одном лице. Потому что владения бедные. Обычного вереска – дофига, а магического – всего ничего. Боишься, что над тобой будут ржать, если слух пойдёт, что ты в это влез?

– Нет, я совсем не об этом! – поспешно возразил Рэнди. – Наоборот, я… Вячеслав, вся эта ситуация с кланами – вопрос достаточно сложный. Официально в клан кроме лордов могут войти не только одарённые из простых, но и ремесленники, торговцы, предприниматели. Как правило, это те, кто имеет отношение к краскам, к инфраструктуре их производства. Но неофициально известно, что и некоторые промышленники из других отраслей имеют контакты с лордами. Кто у кого находится под влиянием – вопрос сложный, там надо смотреть по каждому конкретному случаю…

– Ну, до контроля над отраслями мне ещё далеко, – усмехнулся я. – И вообще, я этим не заморачивался. У меня немного другие планы.

– Я понимаю. Но вольно или невольно ты уже декларировал, что оказываешь мне покровительство. Во всяком случае, так это истолковал Грегори. Учитывай этот факт. И если я могу тоже как-то тебе помочь, обязательно обращайся. Вот я к чему.

– Договорились, учту.

Дирижабль летел на северо-запад.

Высота была небольшая, километр от силы. Дул лёгкий попутный ветер, и за час мы пролетали около сотни миль, как было объявлено по бортовому радио. То есть полторы сотни километров, в грубом пересчёте.

Под нами проплывали сначала степи, затем леса. Желтизны внизу становилось больше, зелени – меньше. Мы перемещались из лета в осень.

В кают-компании между трапезами работало что-то вроде микро-библиотеки, совмещённой с киоском. Я прикупил карманный справочник по пигментам и их природным источникам (с красивыми цветными картинками и короткими комментариями), а также пару свежих газет.

Официозно-кондовый «Столичный бюллетень» сообщал о том, что канцлер и лорд-арбитр готовят переговоры по «политическим и экономическим вопросам, имеющим прикладное значение». В статье было много пафосных рассуждений о «взаимоприемлемых мерах по укреплению социального равновесия». То есть, если без эвфемизмов, о том, как сделать, чтобы магнаты и лорды гавкались меньше.

Конкретики почти не было, лишь мелькнуло упоминание, что повод для встречи – новое месторождение охры. Ещё меня заинтересовал тот факт, что в переговорах может принять участие ректор Академии Красок.

Вторая газета была, по сути, таблоидом. Её интересовали светские сплетни и предстоящий осенний бал в Собрании лордов, где намеревались присутствовать главы всех крупных кланов и их наследники. Я взял себе на заметку несколько ключевых имён.