Текст книги "Бокс-офис (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

– Дай бумажку и ручку.

Я протянул ей блокнот, она нацарапала телефонный номер:

– Через неделю звони. Послушаешь черновые версии.

Повернувшись ко мне спиной, она скрылась в гараже. Я вновь поскрёб в затылке и вернулся за руль.

– Ну, вот и поговорили, – резюмировал я, заводя мотор.

Доехал до кондоминиума, разобрал свои сумки и принял душ. Хотел посидеть часок над сценарием, но ко мне постучалась Джессика:

– Дмитрий, если не слишком занят, то приглашаю в гости. Мы с Анастасией устроили новоселье. Ну, ничего особенного вообще-то, я просто приготовила ужин.

– О, запах обнадёживает, – сказал я, принюхиваясь. – Ты как-то заявляла, что умеешь готовить, но информация требует всестороннего изучения.

Мы перешли к ней. Анастасия на кухне расставляла тарелки на три персоны. Джессика пояснила:

– Я заходила к Рози и Джефу, но не застала.

– Ну, значит, нам достанется больше, – глубокомысленно сказал я. – А вы, Настя, тоже поучаствовали в процессе?

– На ваше счастье – нет, – сказала она с усмешкой. – Мой кулинарный навык прочно закреплён в области отрицательных вероятностей. Мне никогда, по сути, не приходилось самой готовить. Наша замечательная соседка сделала всё сама, а я была на подхвате, как начинающий поварёнок.

– Поварёнок-графиня? Неординарно.

– Сначала, – сказала Джессика, – я собиралась сделать жареную летучую рыбу с пикантным соусом, как у нас в Бриджтауне. Но её здесь не продают поблизости.

– А вы вдвоём сами бегали за продуктами?

– Нет, мне наш управляющий подсказал телефон большого продуктового магазина, там есть доставка на дом. В итоге сделала суп из крабового мяса и овощей. Ещё нужна была, правда, трава каллалу, но её тоже нет в магазине, так что взяла шпинат.

– А у меня, – сказала Анастасия, – была припасена бутылка вина на приятный случай. Что ж, он настал.

Я разлил вино, и Джессика сказала:

– Спасибо, Дмитрий, что помогал с переездом.

– Обращайтесь, дамы. Лишь бы не каждый день.

Суп мы оценили, он и вправду был вкусный. Долго ещё сидели и разговаривали, а затем разошлись по своим квартирам.

Наутро я повёз дам на студию.

По дороге остановился у газетного автомата, вытащил свежий номер «Нью-Пасифик Таймс» – и сразу заржал, увидев, как Коллинз озаглавила интервью со мной.

Глава 16

– Что вас развеселило, Дмитрий? – спросила Анастасия.

Я показал газету со своей фотографией. Заголовок, набранный крупным шрифтом, гласил: «Глория, что за хрень?»

– Чувствуется, – сказала графиня, – что разговор был действительно конструктивным. Разрешите ознакомиться?

– Да, секунду.

Просмотрев интервью по диагонали, я убедился – Коллинз ничего не переврала. Вопросы с ответами цитировались в том виде, как они прозвучали во время нашего интервью. Только кое-где были чуть подправлены стилистические корявости, которые характерны для устной спонтанной речи.

Отдав газету дамам, расположившимся на заднем сиденье, я снова завёл мотор. Анастасия хмыкнула:

– Царскосельский пул? Действительно была вероятность?

– Думаю, вряд ли выбрали бы меня, но я всё равно заскучал заранее. Представляете, как там нудно? Вы-то должны понять.

– О да, – подтвердила Анастасия. – Светский официоз выводил меня из себя ещё в подростковом возрасте, хотя я воспитывалась не в августейшей семье, а всего лишь в графской. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сбежала в актрисы, спровоцировав дикий скандал в семейном кругу. И в питерском обществе заодно.

– Простите, Анастасия, – сказала Джессика, – мне давно хотелось спросить. Вы пошли в актрисы только из эпатажа или вас в первую очередь привлекал кинематограф как таковой? Если мой вопрос покажется неуместным, заранее прошу извинить…

– Ах, оставьте, Джессика. Вы слишком деликатны со своим поварёнком. Желание бросить вызов тогдашним нравам присутствовало, конечно, но главное – магия кино сводила меня с ума. Я с детства мечтала оказаться по ту сторону экрана. К моменту своего совершеннолетия я уже была завсегдатаем фестивалей и лично знала многих киношников. Пожаловаться на внешность я не могла, поэтому без труда убедила одного режиссёра, что надо меня попробовать на небольшую роль. Изначально он согласился, подозреваю, чтобы со мной не ссориться, но с удивлением понял, что у меня и вправду есть актёрский талант.

Сон-Хи и Мей-Лин на студии встретили нас хихиканьем – тоже прочитали газету.

– Я даже немножко завидую, – сказала Сон-Хи. – Твоё интервью не такое пресное, как моё. И этот заголовок – очень забавный, но совершенно не в стиле «Таймс»…

– Он закавыченный, – сказал я, – и чётко видно, что это прямая речь человека, давшего интервью. Да, по стандартам такой газеты – это на грани, но тем сильнее эффект. Дозированное хулиганство в виде исключения. Коллинз убедила редактора, очевидно.

Приехали Джеф с Розанной, неожиданно хмурые. Друг на друга они почти не смотрели – было ощущение, что поссорились.

Джеф сразу ушёл в павильон, чтобы включить машину. Я взял свою тетрадь с новой сценой и отправился следом. Хотел спросить, что у них там с Рози, но отвлекла другая проблема – наш настенный экран так и не протаял.

– Так… – озабоченно сказал Джеф, изучая приборную панель «шкафа». – Судя по датчикам, аппаратура в порядке. Значит, дело опять не в ней… Ладно, попробуем перезапустить, как в тот раз…

Выключив машину, он подождал несколько секунд и снова включил. Замигали лампочки, а через полминуты на экране появилось изображение. Мы перевели дыхание, но тенденция настораживала всё больше

– Видимо, я был прав, – сказал Джеф. – Тот сгусток, что сформировался в грозу, теперь выдыхается. Это как-то совсем не радует… Слушай, Дмитрий, не сочти за претензию, но, пожалуйста, ускорь работу, насколько можно. Сам понимаешь…

– Да, надо поднажать, – согласился я. – Рассчитывал, что это кино мы сделаем без аврала, но, похоже, ошибся.

Пришли актёры, играющие шпионов-супругов. Мы сняли сцену с ними.

В кадре появилась стоянка глайдеров. Муж с женой прошлись взад-вперёд и выбрали старенькую машину, грязно-лиловую. Было видно, что она стоит здесь давно – на крыше и на капоте лежали сухие листья, облетевшие с дерева.

Муж, как заправский автоугонщик, вскрыл дверцу глайдера с помощью металлического прута. Они выехали на улицу. Блондинка, сидя рядом с водителем, достала из сумки рацию и прислушалась к сообщениям на полицейской волне.

– Город перекрыт, – констатировала она. – Но я бы на их месте рискнула.

– Им нужна точка подзарядки, – ответил муж. – Сориентируйся.

Блондинка достала карту:

– Точка у них, насколько мы знаем, где-то в этом районе. И если мы…

– Попробуем так, – кивнул муж, увидев, куда она показывает.

Стоп-кадр.

И сразу – следующая сцена с Розанной и Анастасией.

Глайдер приблизился к многоэтажной башне из серого бетона, с маленькими балконами и прямоугольными окнами. Въехал на многоуровневую подземную парковку. Чтобы поднять шлагбаум на въезде, Ребекка приложила к считывающему устройству брелок – кристаллик размером с одноцентовую монету, в пластиковой оправе.

Выбравшись из машины вслед за Ребеккой, Сьюзи недовольно спросила:

– Чего мы сюда припёрлись?

– Нам нужна маскировка, чтобы проехать через сканирующее поле. Здесь мы её поставим. Пошли.

Они поднялись на лифте.

Сменился кадр, но сцена продолжилась.

В длинном коридоре Ребекка, выйдя из лифта, отыскала нужную дверь и сунула ключ в замок. Беглянки вошли в квартиру, Сьюзи сказала:

– Нехило вы тут устроились.

– К сожалению, нет. У нас в этом городе – пара конспиративных квартир и запас кристаллов на крайний случай. А из агентов – только один, работающий на постоянной основе. Зато у Концерна здесь – несколько человек. Двух спящих агентов они сегодня перевели в активный режим, чтобы взять тебя. Хотели без шума, но не получилось.

– Надо же, – саркастически заметила Сьюзи, – какая честь. Шпионская шушера возбудились ради меня одной…

– Ты слишком ценна, – бесстрастно подтвердила Ребекка. – Твоя способность взламывать кристалл-картотеки – практически уникальна. И если ты хотела спокойной жизни, эту способность следовало скрывать. Но ты вместо этого полезла в архив Концерна. Не самый умный поступок.

– Мне тогда было пятнадцать лет! – огрызнулась Сьюзи. – Для меня это всё было как игра! Мне вообще начхать на Концерн, на его ублюдочные секреты! Я их защиту расколупала из спортивного интереса! Две недели потратила, но смогла! А потом обратно прикрыла, чтоб не было заметно… Вообще не знаю, как они догадались…

Ребекка поколебалась пару секунд, но всё-таки ответила:

– Наши взломщики тоже ищут подход к архивам Концерна. Они наткнулись на ту заплатку, что ты оставила, и прошли по твоим следам. Как только определили, где ты, меня отправили за тобой. Мне было предписано увезти тебя тихо. Но у нас, очевидно, где-то утечка, поэтому Концерн тоже активизировался.

– Значит, если б не ваши тупорылые взломщики, Концерн ничего не узнал бы про меня? Ну, вы и уроды…

– Это уже неважно. И повторяю – с нами тебе будет комфортнее, чем с Концерном. Вопрос закрыт.

Говоря всё это, Ребекка порылась в тумбочке, вытащила оттуда клейкую ленту и приказала:

– Сядь в кресло.

– Это ещё зачем?

– Я тебя к нему привяжу, – спокойно объяснила Ребекка. – Мне придётся отвлечься на несколько минут, и я должна быть уверена, что ты не убежишь и не сможешь мне помешать. Пожалуйста, не упрямься, Сюзанна. Я не хочу снова причинять тебе боль.

Сердито сопя, Сьюзи подчинилась. Ребекка примотала ей руки к подлокотникам и стянула лодыжки лентой. Затем, улучив момент, залепила рот.

Сьюзи, дёрнувшись, яростно засверкала глазами. Не обращая на это никакого внимания, Ребекка достала из тайника в полу продолговатый кристалл размером с тюбик губной помады. Держа его двумя пальцами, села на потёртый диванчик, откинулась на спинку и положила кристалл на левую ладонь.

Замерцали папиллярные линии, их отсветы проникли в кристалл, который наполнился синеватыми искрами. Ребекка сжала кулак, и её лицо перекосилось от боли. Взгляд помутнел, она застонала, скрутилась в судороге.

Так продолжалось несколько секунд, а затем Ребекка обмякла. Ладонь разжалась, и на обивку дивана просеялась синеватая пыль, в которую превратился кристалл. Сюзанна, замерев в своём кресле, наблюдала со страхом и отвращением.

Ребекка пришла в себя через полминуты. Тяжело поднялась, брезгливо отряхнула ладонь. Сходила на кухню, выпила там воды. Шагнула к Сьюзи и отлепила ленту с её лица.

– Ты хоть представляешь, – спросила Сьюзи, – насколько мерзко это смотрелось?

– Догадываюсь, – сказала Ребекка ровно, разрезая ленту на подлокотниках. – Издержки профессии.

– Вот я тебя и спрашиваю – какой идиоткой конченой надо быть, чтобы согласиться на такую работу?

– Я была чуть старше тебя, жила в нищете. Когда оказалось, что у меня высокая совместимость с кристалл-имплантами, подписала контракт. Вот и вся история.

– Дура.

– Хватит, Сюзанна. Если хочешь взбесить меня, придумай способ поинтереснее.

Они вышли из квартиры.

Стоп-кадр.

Мы вернулись в офис, я взялся за сценарий.

Было уже понятно, что этот фильм получится короче, чем первый, причём значительно. Здесь было меньше персонажей и, соответственно, разговоров.

Был даже риск, что, спрямив интригу, я получу в итоге совсем уж куцый хронометраж, неприемлемый для кинопроката.

С другой стороны, экшн-сцены здесь получались более длинными. Так что в совокупности я рассчитывал приблизительно на восемьдесят минут.

А если учесть, что наша машина в любой момент могла отказать, короткий сценарий становился почти необходимым условием…

Зайдя в павильон, я понаблюдал, как Йенс обрабатывает сцену возле моста, затем поинтересовался у Джефа:

– Слушай, я понимаю, что это будет выглядеть как гадание на кофейной гуще, но тем не менее – возможен ли хоть какой-то прогноз? Ну, в смысле, как долго ещё машина будет работать?

– Без понятия, Дмитрий, – мрачно ответил он. – Сам голову ломаю, но просто нет критериев, чтобы дать такую оценку. Не с чем сравнить. И вообще, неделя получается вкривь и вкось. Вот с Рози вчера… Хотя её тоже можно понять, она ведь не виновата…

– Не виновата в чём? – спросил Йенс.

Джеф скривился, но объяснил:

– Вчера попросила меня после работы свозить её в пиццерию. Дескать, уже соскучилась по итальянской еде, а там настоящие итальянцы готовят… Ладно, почему бы и нет? Поехали. Взяли пиццу, сидим нормально. Тут вдруг за соседними столиками зашевелились – Рози кто-то узнал. Стали подходить за автографами, расспрашивать, то да сё. Мне стало надоедать, а потом ещё и заметил – какие-то два козла на меня уставились с понимающими ухмылочками. Ну, в том смысле, что Рози – это звезда, а я рядом с ней – star fucker… У меня аж кулаки зачесались. Эти два клоуна лыбиться перестали и свинтили оттуда резко, но настроение испортили капитально. Рози это заметила. Ну, ей тоже не в радость, ясное дело, что я сижу с кислой рожей. На обратном пути в машине высказали друг другу…

Махнув рукой, Джеф умолк, а у меня нашёлся единственный комментарий:

– Да уж.

И мы вернулись к своим делам.

Следующая сцена была незамысловата по содержанию, если рассматривать её в целом, но подразумевала кучу визуальных деталей. Их надо было задать конкретно, чтобы машина отобразила именно то, что я хотел видеть на экране.

Дело продвигалось со скрипом, приходилось периодически делать паузы, чтобы прокрутить в голове тот или иной фрагмент эпизода. В итоге я провозился до вечера, но так и не закончил.

Я отвёз Джессику с Анастасией домой, по пути мы взяли еды в азиатской будочке. Перекусив на скорую руку, я взглянул на часы и снова раскрыл тетрадь со сценарием. Но прежде чем возобновить работу, позвонил Коллинз.

– Газету видел, – сказал я ей. – Ну, в общем, ничего так, живенько получилось. Ты хорошо отработала.

– Насчёт заголовка слегка погавкалась с шеф-редактором, но дядька не без юмора, согласился в конце концов. Сегодня пришла в редакцию сдавать пятничный обзор – там все дико ржут при виде меня, а фразу цитируют, как пословицу.

– Мои поздравления.

– Всё, Свиридов, не отвлекай. Я вчера опять по делам моталась до поздней ночи, толком не выспалась. Ныряю в кроватку, тебе желаю того же. И пошлых шуток на эту тему не надо, даже и не пытайся.

– А я ещё поработаю час-другой.

– Если бы ещё сочинял что-нибудь осмысленное, цены б тебе не было.

Просидел я, однако, не «час-другой», а чуть ли не до рассвета.

На студию отправился с тяжёлой головой, но длинная сцена была готова. И вскоре в павильоне собрались задействованные актёры.

Мы приступили.

В кадре опять прорисовалась парковка под многоэтажной башней.

– На пол, Сюзанна, – приказала Ребекка, открывая дверь глайдера.

Они несколько секунд сверлили друг друга взглядами, но Сьюзи выполнила приказ. Ребекка вырулила на улицу.

Кадр сменился.

Из микрорайона с блочными башнями выводила дорога. Её правые полосы ответвлялись, переходя в пологую эстакаду. Та загибалась вправо и поднималась, чтобы пристыковаться к широкому путепроводу со скоростным движением.

Другая эстакада была левее. С неё машины, наоборот, съезжали и делали разворот, чтобы въехать в микрорайон.

Внизу, возле этих въездных полос, был припаркован лиловый глайдер, который присвоили агенты Концерна. Сидя на водительском месте, спутник блондинки снова надел очки. Теперь стало ясно, что только одна из линз у него стеклянная. Вторая же была изготовлена из переделанного кристалла, и по прозрачной поверхности иногда пробегали синие блики.

Через свою шпионскую линзу он разглядывал глайдеры, въезжающие на эстакаду.

Отдельный кадр показал дорогу его глазами.

Когда его взгляд скользил по очередной машине, фигура её водителя подсвечивалась на миг бледно-синим, обрисовывалась контрастнее, и так повторялось снова и снова. Он продолжал смотреть, а блондинка рядом прослушивала переговоры полиции.

– Вот они, – ровно произнёс он.

Навстречу двигался глайдер, который вела Ребекка.

Очкарик тронул машину с места, резко повернул влево, через разделительную черту. Он целился бампером в борт Ребекке, чтобы спихнуть её на обочину. Позади неё в панике затормозил чей-то глайдер, затем ещё два – их закрутило на гравитационных подушках.

Ребекка успела среагировать в последний момент.

Она крутанула руль, уклоняясь вправо. Лиловый гайдер очкарика зацепил её самым краешком, у заднего бампера. Машину Ребекки занесло, развернуло, она вломилась задом в отбойник, но не вылетела с дороги.

Глайдер, в котором были люди Концерна, тоже пошёл по дороге юзом. От него кое-как увёртывались другие машины.

Ребекка справилась-таки с управлением, вернула машину на свою полосу. Сохранил контроль и очкарик – развернулся в нужную сторону, умудрившись найти просвет в мешанине транспорта.

Серый глайдер-беглец и лиловый глайдер-преследователь рванули по эстакаде вверх друг за другом, выскочили на путепровод, где движение шло в несколько рядов.

Ребекка газовала, лавировала, обгоняла другие глайдеры, но очкарик не отставал. Они неслись, наплевав на правила и мешая всем остальным. Движение на дороге становилось всё более хаотичным.

Бешеный слалом на трассе длился минуты две, а затем Ребекка резко свернула вправо, на новый съезд с путепровода – хотела стряхнуть преследователей с хвоста. Очкарик, однако, предугадал её трюк и тоже съехал на эстакаду.

Машин вокруг них теперь стало меньше. Жена очкарика откинула дверцу, та поднялась наверх. На эстакаде-дуге – чуть ниже и чуть правее – просматривался глайдер Ребекки. Блондинка направила на него пистолет.

Ледяная игла, пробив крышу глайдера-беглеца, прошла в полудюйме от затылка Ребекки и вышла через боковое стекло. Блондинка выстрелила ещё раз, целя в капот, но игла попала в нижнюю кромку борта, у днища.

Погоня продолжилась по оживлённой улице, но недолго – полицейские впереди уже выставили заслон. Ребекка заметила это вовремя и свернула с дороги – к огромной призме из стекла и бетона, с плакатом на фасаде: «Откроемся в ноябре!»

Глайдер Ребекки пробил стеклянную стену, и та сверкнула водопадом осколков. Следом в пустое здание вломились преследователи. Ещё один раунд слалома – теперь уже между колонн и лестниц.

Блондинка высунулась из глайдера, держась за ручку над головой, и выстрелила ещё три раза подряд. Две ледяные иглы прошили глайдер Ребекки, повредив стёкла, но не задев водительницу, а третья разбилась о подвернувшуюся колонну.

Промчавшись через всё здание, машина Ребекки расколошматила и заднюю прозрачную стену, выскочила наружу. Люди Концерна следовали за ней по пятам.

Ребекка пронеслась через скверик – несколько человек шарахнулись в стороны. С противоположного края скверик был огорожен бордюром, в который уткнулись бамперами припаркованные машины. Они стояли сплошной шеренгой – ни проскочить, ни объехать.

Но это задержало Ребекку лишь на долю секунды.

Среди стоящих машин она выбрала самую приземистую, спортивную, с обтекаемым передком. И курс взяла прямо на неё.

Невзрачный глайдер Ребекки взлетел на низкий капот спорткара, как на трамплин. Гравитационная подушка вмиг раскрошила лобовое стекло и вмяла хрупкую крышу.

Приземлившись на мостовую, глайдер-беглец качнулся, будто на незримых пружинах, свернул налево и понёсся по улице. Машина очкарика повторила его манёвр, додавив спорткар до уровня лепёшки.

Но улица оказалась для беглецов западнёй.

Движение здесь уже перекрыли, и полиция получила свободу действий.

У перекрёстка на обочину справа выскочил шустрый коп и раскатал поперёк дороги плотную тяжёлую ленту в полфута шириной. В ней мерцали синие волокна-вкрапления.

Ребекка затормозила, но инерция протащила глайдер над лентой. Под днищем ярко сверкнуло, лампочки на приборной панели разом погасли. Гравитационная подушка исчезла, и глайдер шлёпнулся на асфальт, проскрежетав по нему ещё пару метров.

Глайдер-преследователь тоже остановился.

Гонке – конец.

Стоп-кадр.

Глава 17

– Лихо получилось, – одобрил Джеф. – Теперь их поймают?

– Смотрите в следующей серии, – сказал я загадочно. – Точнее, в следующем эпизоде. Его, правда, ещё надо дописать.

Для этого я отправился в офис, дав перерыв актёрам.

Съёмки возобновились после обеда.

В кадре опять появилась улица, где завершилась гонка.

Глайдер Ребекки, обездвиженный копами, замер на перекрёстке. Но за секунду до этого она успела распахнуть дверь, а линии у неё на ладони вспыхнули синим. Сьюзи всё так же лежала на полу сзади, упираясь руками и ногами в сиденья. Её лицо побелело от напряжения.

Копы, ждавшие в переулке слева, открыли стрельбу без предупредительных выкриков – из стволов полетели парализующие иглы-ледышки. Ребекка вскинула руку, выпустив смерч навстречу. Лёд раскрошился. Она немедленно выпрыгнула из глайдера и бросилась к полицейским, сокращая дистанцию.

Увидев, что не сумели остановить её, они чуть замешкались, и она расшвыряла их своей плетью. Один из копов влетел в кусты, а другой – в стеклянную витрину кондитерской. Фатальных последствий не было, но их приложило сильно, и помешать Ребекке они больше не могли.

Тем временем полицейские из другой патрульной машины, стоявшей справа от перекрёстка, пытались достать шпионов Концерна – и тоже стреляли сразу, без предупреждения.

Блондинка выпрыгнула из глайдера ещё на ходу, пока ещё муж-очкарик тормозил перед лентой, выводящей из строя двигатель. Ловко сгруппировалась, перекатилась, и ледяные иглы, не зацепив её, пролетели мимо.

Очкарику пришлось хуже. Он вынужден был удерживать глайдер, вцепившись в руль, и в него попасть было легче. Игла вошла ему под ключицу, и он обмяк в своём кресле, а глайдер замер в нескольких сантиметрах от ленты.

Блондинка, извернувшись на земле, вскинула пистолет и всадила иглу сначала в того патрульного, который раскатал ленту, а затем и в его напарника.

Стрельба уложилась в считанные секунды. Теперь все полицейские рядом были оглушены, а подкрепление к ним ещё не пришло.

Блондинка вскочила на ноги. Ребекка в этот момент обернулась к ней, приблизилась на пару шагов и хлестнула плетью. Для сильного удара было далековато, но получилось хотя бы выбить пистолет из руки противницы.

Обезоруженная блондинка попятилась. Ребекка шагнула ближе, чтобы хлестнуть ещё раз, но вдруг заметила краем глаза – Сюзанна выбралась из машины и бросилась наутёк по узкому и короткому переулку, мимо полицейского глайдера.

Приоритет для Ребекки был очевиден.

Наплевав на блондинку, она рванулась к машине копов. Ключи торчали в замке. Ребекка прыгнула на водительское сиденье. Не опуская дверь, развернула глайдер и погналась за Сьюзи. Та уже почти добежала до конца переулка, где виднелась другая улица.

Удерживая руль правой рукой, Ребекка чуть наклонилась влево, высунулась из глайдера и взмахнула плетью. Сьюзи споткнулась, получив по ногам, упала, но тут же вскочила снова. Юркнула-таки за угол, вправо.

Но глайдер уже настиг её. Ребекка затормозила и через правую дверь, которая тоже была открыта, ещё раз метнула плеть. При этом она сделала хитрое движение кистью, и плеть захлестнула Сьюзи, словно аркан.

Девчонку втащило в глайдер, она ударилась, вскрикнула. Двери с обеих сторон опустились.

Глайдер рванулся прочь.

Смена кадра.

Вновь на экране – тот перекрёсток, где осталась блондинка.

Она подбежала к мужу, обмякшему за рулём. Достала из кармана блестящую конвалюту, в которой вместо таблеток были кристаллы-многоугольники, плоские и прозрачные. Взяла один из них и прижала к шее очкарика.

Секунд через пять кристалл вспыхнул синим и раскрошился под пальцем у блондинки. Очкарик судорожно вздохнул и открыл глаза, посмотрел вокруг мутным взглядом. Она сказала ему спокойно и чётко:

– Пересядь на пассажирское место.

Пару секунд он осмысливал, затем медленно кивнул и с трудом переполз на сиденье справа. Она тем временем убрала с дороги полицейскую ленту, села за руль. По улице ей навстречу уже неслись патрульные глайдеры. Сзади тоже засверкали мигалки.

Она свернула в переулок, вслед за Ребеккой. Промчавшись по нему, оказалась на оживлённой улице. Быстро огляделась, но не увидела тех, за кем погналась. С досадой ударила по рулю, посмотрела в зеркало. Позади в переулок сворачивали патрульные.

Блондинка газанула по улице – но не вдоль, как положено, а наискосок. Подрезанные машины сбивались с курса и мешали друг другу. Большегрузная фура, затормозив, перегородила выезд из переулка.

Стоп-кадр.

Когда разбрелись актёры, Йенс почесал в затылке:

– Ну, Дмитрий, задал ты мне задачу. Представляешь, сколько теперь возиться с погоней? Мы же хотим необычно сделать, а это значит, что камера будет двигаться постоянно. Ну, в смысле, не просто ехать вслед за шпионами, а как бы лететь за ними, лавировать между теми, кого они обгоняют… Плюс ещё виды спереди, ситуативно. Короче, надо прикидывать на каждом отрезке, пробовать…

– Вот и пробуй, – сказал я. – Аппаратура в твоём распоряжении. Снимать сегодня уже не будем.

– А завтра и послезавтра, на выходных?

– Скорей всего, тоже. Хочу подробнее обдумать следующие сцены и, если получится, написать сразу несколько про запас. Займусь этим дома. Там будет эффективнее, чем снимать по одной.

– Ага, – сказал Йенс, – тогда я здесь обоснуюсь до понедельника.

День закончился.

Когда я вёз дам домой, Анастасия сказала:

– А ведь наступила весна, коллеги. Во всяком случае, календарная. Поздравляю.

– Действительно, – согласился я, – уже март. А там и до мая – рукой подать. И поедем с вами в Москву, к цветению черёмухи.

– Скорей бы и здесь хоть что-нибудь зацвело, – поёжилась Джессика.

– Вообще-то уже теплеет, – заметил я, поглядывая по сторонам.

Снег ещё лежал, но стал ноздреватым, серым – это было заметно даже в фонарном свете. Мороз держался едва-едва. Прохожие улыбались нетерпеливо и возбуждённо.

Уик-энд пролетел незаметно. Лично для меня, впрочем, он мало отличался от будней – я продолжал корпеть над сценарием. Собственно говоря, сюжет уже потихоньку выруливал на финал – всё действие в фильме происходило в течение одних суток. Так я запланировал изначально, ради пущей динамики.

Но, как верно заметил Йенс, основная трудность на этот раз заключалась не столько в съёмках как таковых, сколько в их последующей обработке, чтобы длинные экшн-сцены не смотрелись однообразно.

Хотя сейчас как раз-таки предстояли важные эпизоды, где экшн притормаживал, а акцент делался на другом.

В понедельник мы вновь собрались на съёмочной площадке.

В кадре появились окрестности железнодорожной станции. Виднелись пакгаузы, унылый перрон, а также запасные пути, где выстроились полувагоны со щебнем.

Ребекка и Сьюзи стояли чуть в стороне, укрывшись за желтеющими кустами, и наблюдали. Точнее, наблюдала Ребекка, а Сьюзи маялась и кривилась, глядя на свою разбитую в кровь коленку и дыру на колготках.

– Долго ещё торчать? – недовольно спросила Сьюзи.

– Мы только что подошли, – сказала Ребекка. – Мне надо оценить обстановку.

– Тут всё убогое. Нормальные поезда вообще не останавливаются, наверно, а едут мимо. Правильно делают…

– Нормальные нам с тобой не нужны. Или ты надеялась на экспресс и купе люкс-класса? Нет, нас интересуют товарняки, они здесь иногда грузятся. Тут рядом промзона, если ты не заметила.

– Откуда ты знаешь всю эту ерунду?

– А ты полагаешь, что мои будни – это сплошь беготня и махание плетью? Не будь наивной. Сегодняшние события – исключение, форс-мажор. Обычно всё происходит тихо, без лишних глаз. Основная работа – это сбор информации, а не трюки.

– Да мне вообще побоку! – огрызнулась Сьюзи. – Начхать на ваши уродские заморочки! Тошнит уже… Да ещё коленку рассадила из-за тебя…

– Не ной. Присядь вон туда.

Ребекка указала на полуразломанный деревянный ящик, валявшийся под кустом. Сьюзи зыркнула исподлобья, но, чувствуя усталость, воздержалась от споров. Села на ящик, а Ребекка опустилась на корточки перед ней.

Достав из кармана миниатюрный тюбик, Ребекка свинтила крышку:

– Это обычный антисептик, не бойся. Как йод в аптеке, но лучше.

Она выдавила из тюбика бесцветную пасту на коленку Сюзанне. Прокомментировала с лёгкой усмешкой:

– Я ведь предупреждала – не пытайся сбежать, тебе будет больно. Впрочем, если бы ты ни разу не попыталась, я была бы разочарована.

Паста запузирилась на ссадине, увеличиваясь в объёме.

– Ай! – зашипела Сьюзи. – Она же жгучая!

– Тише-тише. Терпи.

Ребекка подула ей на коленку. Сьюзи поперхнулась от удивления, вытаращив глаза.

– У меня была младшая сестра, – сказала Ребекка. – Знаю, как обращаться с капризными малолетками.

– Почему «была»? Что с ней стало?

– С ней всё замечательно, она замужем и с детьми. Но, повзрослев, она поняла, чем я занимаюсь, и перестала со мной общаться.

Сьюзи открыла рот, чтобы выдать язвительный комментарий, но передумала.

Паста на коленке стремительно испарялась. Ссадина никуда не делась, но выглядела теперь аккуратнее, как будто уже слегка поджила.

– Вот так, – сказала Ребекка. – А теперь посиди, пожалуйста, тихо. С минуты на минуту должен подойти нужный поезд, если не ошибаюсь.

Она вернулась к изучению станции. Сьюзи, помаявшись ещё с полминуты, сняла с пояса свой мини-магнитофон, проверила – он был цел. Нацепив наушники, она надавила кнопку и стала покачиваться, слушая песню.

Стоп-кадр.

И тут же без паузы – следующий эпизод.

Шпионы Концерна обсуждали ситуацию, прячась за недостроенным блочным зданием. Глайдер рядом отсутствовал – они от него избавились, очевидно. На штабеле из бетонных плит они расстелили карту.

– Скорее всего, – сказал муж блондинки, снявший очки, – флип-капсула у них – к югу от города. Они сворачивали в ту сторону. Но разброс всё равно гигантский.

Он очертил пальцем участок берега. Блондинка кивнула:

– Да, найти их до вечера нереально. Но мы уже слишком себя раскрыли, надо теперь идти до конца. Задействуем все резервы, включая…

Не договорив, она указала точку на карте.

Муж потёр подбородок:

– Это для ситуаций с высшим приоритетом.

– У нас именно такая, по-моему. Нам сказано прямо – девчонка не должна уйти с континента ни при каких обстоятельствах.

Несколько секунд он раздумывал, затем принял решение:

– Да, пожалуй. Работаем по этому варианту.

Стоп-кадр.

– Ну, с этими сценами, – сказал Йенс, – хотя бы возни не будет, тут всё стандартно. А вот с погоней – дело движется медленно, хоть я и сидел вчера и позавчера. Придётся колупаться ещё. Если мы, конечно, хотим, чтобы было по высшему разряду.

– Хотим-хотим, – сказал я.

В павильон вернулись Розанна с Анастасией, чтобы сняться в следующем эпизоде.

Мы увидели изнутри грузовой вагон.

В первые секунды он был заполнен мраком, который скрывал подробности. Затем немного сдвинулась дверь, и в проём проник свет снаружи. Стали видны картонные ящики в дальней части вагона, громадный штабель. Но ближе к середине пространство оставалось свободным.