Текст книги "Бокс-офис (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Киношный меридиан. Том 2. Бокс-офис

Глава 1

В понедельник произошло сразу три невероятных события.

Во-первых, нас пригласил на ужин владелец студии «Сильвер Форест», мистер Квон-старший. Причём пригласил не куда-нибудь в ресторан, а к себе домой, допуская в семейный круг. Ничего подобного не случалось уже лет пять, как призналась нам Сон-Хи по секрету. Какие темы её отец хочет обсудить, догадаться было несложно.

Во-вторых, о нас заговорили непосредственные участники саммита – пока, правда, без конкретики. Японский наследный принц Акинори, которого репортёры подстерегли на выходе из отеля, уклончиво заявил – он в курсе, какую ленту покажут, но свои ожидания от неё сформулировать затрудняется. Австрийский же кронпринц Манфред обмолвился, что, судя по анонсу, кино не будет смертельно скучным, спасибо организаторам.

А в-третьих, наш фильм стал центральной темой для всех газет, отодвинув на задний план даже саммит как таковой. Обозреватели чесали в затылке и задавались вопросом – что вообще происходит? Показа для прессы не было, ленту не видел почти никто за пределами киностудии и оргкомитета, так что гадание на кофейной гуще принимало эпические масштабы.

«Пасифик Геральд Трибьюн» разразилась длинной статьёй от мистера Уайта, преисполненной тяжким недоумением. Я даже восхитился – как он успел такую простыню накатать за вчерашний вечер? Матёрый зубр.

«При всём уважении к организаторам саммита, – писал он, – есть некоторые сомнения в том, что им удалось соблюсти баланс между объективно-художественными критериями и демонстративным стремлением к новизне. Стремление это в данном конкретном случае граничит с экстравагантностью и грозит нивелировать репрезентативную функцию культурной программы. Есть опасение, что высокие гости получат в результате превратное представление о современном кинопроцессе…»

И далее в том же духе, на всю газетную полосу. Мог бы и на весь разворот, надо полагать, но времени не хватило.

А хитрая пиранья мисс Коллинз оттягивалась тем временем в «Нью-Пасифик Таймс». Иронизировала в том смысле, что члены оргкомитета, прибывшие из дальних краёв, ещё не акклиматизировались в достаточной степени к моменту голосования, но не обделены чувством юмора, что уже неплохо. «В конце концов, – втолковывала она, – надо понимать, что кинопоказ на подобных мероприятиях – это не про искусство. Там целый ворох кулуарных соображений, скрытых и от широкой публики, и от наших доморощенных щелкопёров, мнящих себя великими знатоками».

При этом мисс Коллинз не преминула намекнуть, что сама-то она, в отличие от означенных знатоков, кино посмотрела и точно знает, в чём тут секрет, но никому пока не расскажет (ждите следующих выпусков). Заодно проехалась персонально по Уайту, хоть и не назвала его фамилию прямо. Многоуважаемый, мол, коллега из конкурирующего издания излишне погорячился, сбросив со счетов «Сильвер Форест», но пусть не слишком расстраивается, а ищет себе более надёжный отраслевой инсайд.

Газеты попроще и пожелтее публиковали снимки нашего офиса, сделанные из-за шлагбаума, с улицы. В кадр попадали охранники, курьеры и прибывающие актёры. Даже моя физиономия мелькнула однажды на заднем плане.

Один таблоид, не раскопав ничего сногсшибательного о фильме, презентовал фоторепортаж о жизни Сон-Хи. Там были фотографии со светских мероприятий, с показа мод и с нашего двора, где она садилась в машину. Цитировались слухи о матримониальных планах со стороны сеульского медиа-магната, который периодически заезжал в Нью-Пасифик-Сити, но без подробностей.

Лично меня больше всего удивляло, что до сих пор не проболтался ни один из актёров, работавших в павильоне. Впрочем, у них в контракте кроме обязательства о неразглашении присутствовал ещё пункт, обещавший проценты с прибыли, если утечки в прессу не будет ни от кого. Может, повлияло именно это. А может, нам просто повезло работать с людьми, умеющими держать язык за зубами.

Чтением прессы мы развлекались до самого обеда. Затем о себе напомнил оргкомитет. Взволнованная Сон-Хи заглянула в комнату, где мы сидели с Анастасией:

– Нам только что звонили. Приглашают нас на кинопоказ завтра вечером, там будет обсуждение после фильма.

– Нас – это кого именно? – спросил я.

– Продюсера, режиссёра и главную актрису. Но Розанна вдруг испугалась и говорит, что она не едет, поэтому…

– Простите, мисс Квон, что перебиваю, – сказала Анастасия, – но что значит – не едет? Для неё это великолепный шанс показать себя за пределами съёмочной площадки.

– Я ей так и сказала, но она – ни в какую.

– Если не затруднит, позовите её сюда.

Сон-Хи привела Розанну. Та, угрюмо надувшись, хмурилась и молчала – впервые, кажется, со дня нашего с ней знакомства.

– Итак, мисс Бьянчи, – заговорила графиня, – не потрудитесь ли объяснить, чем вызваны столь неожиданные капризы?

– Никакой это не каприз, – буркнула Розанна. – Не хочу туда, вот и всё.

– Прошу вас назвать причину.

– Как будто сами не понимаете! Я простая девчонка, отец у меня на рынке лук продаёт, цукини и помидоры, а там будут все эти кронпринцы сидеть, императорские детишки! И как я с ними там буду? Что им скажу? У меня даже платья нету нормального!

– Почему ты меня не слушаешь? – укорила Сон-Хи. – Я же тебе только что объясняла – это подчёркнуто неформальная встреча, в узком кругу. Никаких black tie. Наряд – повседневный, мне организаторы прямым текстом это сказали по телефону. Наследники устали от официоза, им хочется побыть обычными людьми, пообщаться без оглядки на титулы…

– Ну и что? Это же не значит, что я должна выглядеть как какая-то замухрышка…

– Прекрати истерику, девочка, – сказала графиня строго. – И не говори глупостей. Замухрышкой ты быть не можешь при всём желании. Ты очаровательная юная особа, независимо от наряда.

Глаза у Розанны вытаращились и стали размером с блюдца. Отвесив челюсть, она уставилась на графиню, как на инопланетянку.

– Перевожу пантомиму, – сказал я. – Розанна транслирует нам вопросы: «Кто эта незнакомая женщина? И что она сделала с настоящей графиней, угнетательницей всех прогрессивных веяний?»

– Угнетательница в отгуле на пять минут, – сказала графиня. – Я её замещаю, чтобы, простите за просторечье, вправить кое-кому мозги.

– Вы правда считаете… – пролепетала Розанна. – Считаете, что я, ну…

– Да, именно так я и полагаю, мисс Бьянчи. Надеюсь, это моё высказывание не будет цитироваться в международной прессе?

Пару секунд Розанна простояла в прострации, затем оббежала стол и, наклонившись к графине, обхватила её руками.

– Немедленно прекратите телячьи нежности, – сказала графиня.

– Не прекращу. Вы меня теперь не обманете.

Сон-Хи осторожно поинтересовалась:

– Я правильно поняла, Розанна, что ты всё-таки поедешь?

– Вы поняли правильно, – заявила графиня. – Она поедет, отказы не принимаются.

Выпрямившись, Розанна сказала:

– Но я честно не знаю, как мне одеться и как там себя вести…

– Это очень простой вопрос, – сказала графиня. – Болтайте всякие глупости, улыбайтесь. В общем, делайте то же самое, что и в обычной жизни. Это лучшая тактика в вашем случае. Касательно же молодёжной моды вам лучше посоветоваться с мисс Квон, она в этом понимает больше меня. Впрочем, общий принцип здесь сохраняется – простота и раскованность, не путать с вульгарностью.

– Другими словами, – глубокомысленно сказал я, – желательно, чтобы юбка всё-таки прикрывала попу.

– Огромное спасибо за консультацию, Дмитрий, – ядовито процедила Розанна. – Без тебя я бы в жизни не догадалась.

Сон-Хи с Розанной ушли, а мы с Анастасией опять взялись за газеты. Была в этом всё-таки особая притягательность – лениво бездельничать после месяца непрерывной работы и снисходительно хмыкать, глядя на попытки газетчиков угадать, что же мы такого тут наснимали и почему на это клюнул оргкомитет.

А ближе к вечеру мы поехали в гости к мистеру Квону – все пять соучредителей студии «Дейт Лайн Филмз». Розанна и Джессика сели в «мини-купер» к Сон-Хи, чтобы потрещать по дороге, я же влез к Джефу в двухдверный «форд».

– Ставлю бочку бренди против бутылки содовой, – буркнул Джеф, выруливая на улицу, – старикан начнёт про нашу аппаратуру выспрашивать. Ещё и продать попросит наверняка…

– Это если банки у него ещё деньги не отобрали. Сейчас узнаем.

Особняк семьи Квон был окружён садом, который притворялся дикорастущим, но тщательно культивировался. Тон задавали хвойные – кедры и ещё какие-то деревца, очень азиатские с виду, с тонкими стволами, слегка изогнутыми, и зонтичными кронами. Вымощенная камнями дорожка плавной дугой пересекала лужайку, ведя к крыльцу. Слева от неё в полусотне метров виднелся миниатюрный прудик, справа беседка, крыша которой имела загнутые кверху углы.

Сам же дом стоял на фоне пригорка – довольно длинный, из желтоватого кирпича и с покатой крышей. Его центральная часть чуть возвышалась над боковыми. В архитектуре чувствовалось что-то старинное, хотя дом был построен совсем недавно, уже после переезда семьи в Нью-Пасифик-Сити.

Глава семейства был гладко выбрит, сед и суров лицом. Его жена, напротив, улыбалась радушно. Одеты они были по-европейски, в консервативном стиле. Присутствовал и Чон-Нам, старший брат Сон-Хи, с молодой женой, тоже кореянкой.

После взаимных приветствий и представлений нас пригласили за стол. Воздух в столовой был приятно прогрет, причём тепло шло от пола. Как пояснили хозяева, там, в каменном фундаменте, есть тоннели, по которым распространяется жар от печки, а придумали этот фокус в Корее больше двух тысяч лет назад.

– Отец, – сказала Сон-Хи с виноватым видом, – прости, я не утерплю, спрошу сразу. Я знаю, ты ездил сегодня в банк…

– Учись дисциплине, дочка, – напомнил он, но без строгости. – Впрочем, конечно, я тебя понимаю и не собираюсь тянуть. Просто такие новости надо сообщать в приличествующей обстановке, а не на пороге, у входа. После еды мы все обсудим подробно, а сейчас скажу коротко – да, с учётом изменившихся обстоятельств наши кредиторы дают трёхмесячную отсрочку, и «Сильвер Форест» продолжает работать.

Сон-Хи облегчённо выдохнула, а Розанна мучительным усилием воли удержала радостный визг и не стала прыгать до потолка.

– Я благодарю вас всех, – сказал кинобосс, – за вашу неоценимую помощь, ставшую для меня полнейшим сюрпризом. Если бы не ваш фильм, мне не удалось бы сохранить киностудию. Сегодня для меня торжественный день, особый.

Он поклонился церемониально, а я ответил за всех:

– Вам тоже от нас спасибо, мистер Квон. Без ваших ресурсов фильм просто не состоялся бы. Да, собственно, и сейчас мы только на полпути. Отсрочку-то получили, но ещё неизвестно, что соберём в прокате.

– Об этом мы тоже поговорим непременно, мистер Свиридов. Но всё-таки сначала – прошу к столу.

За едой мы не обсуждали дела – дегустировали сложносочинённые блюда. Была, к примеру, тарелка, похожая на цветок с восемью лепестками-секциями, в которых содержались мясные, грибные и овощные начинки для тоненьких оладий, лежащих в центре. Были говяжьи рёбра, тушёные в остром соусе. Был даже салат из водорослей с яично-мясной добавкой.

В общем, поели, после чего перешли к делам.

– Хочу подтвердить, – сказал мистер Квон, – что наша кинопрокатная сеть готова к работе с фильмом. Но прокат мы начнём не сразу. Первые дни весны – не самое удачное время. Крупные картины, как правило, выпускаются ближе к лету, когда в кинотеатры приходит больше людей. В нашем случае оптимальная дата – конец апреля. К этому времени мы проведём рекламную кампанию, подготовим афиши. Если фильм не провалится, то в течение мая мы соберём достаточно серьёзную прибыль, чтобы частично покрыть долги и получить новую отсрочку. Вот мой план действий на ближайшую перспективу. Надеюсь, вы с ним согласны?

– Звучит разумно, – сказал я. – Тут мы полагаемся на ваш опыт.

– Благодарю. Что ж, в таком случае давайте обсудим более долгосрочные планы. Как вы понимаете, я заинтересован в сотрудничестве. В случае достижения соответствующих договорённостей готов обеспечить доступ к ресурсам и оказать необходимую помощь в съёмках. Но мне хотелось бы узнать больше о вашем техническом ноу-хау и обсудить возможность его совместного применения.

– Это ожидаемо, мистер Квон, – кивнул я. – Но владелец патента – Джеф. Вопрос лучше адресовать ему.

Все посмотрели на Джефа. Тот явно не обрадовался такому повороту событий, хотя был к нему готов.

– Извините, – сказал он хмуро, – совместное использование не планируется. Аппаратурой распоряжается «Дейт Лайн Филмз» и больше никто. Это необсуждаемое условие. А ещё, если мы продолжим работать вместе, то распределять прибыль мы должны по-другому. Отдавать вам семьдесят процентов – простите, нет. Всю работу сделали мы, за исключением звукозаписи.

Повисло молчание. Некоторое время мистер Квон, не мигая, смотрел на Джефа, затем произнёс негромко:

– В том, что касается съёмок, вы совершенно правы. Если рассматривать только этот аспект, распределение прибыли может показаться несправедливым. Но кроме производства есть ещё и прокат, от которого всё зависит. А здесь уже ситуация не столь однозначна. В настоящее время, как вам известно, все крупные кинопрокатные сети контролируются ведущими студиями. Независимые прокатчики тоже есть, но возможности их существенно ограничены. Прокатывают они, как правило, фильмы категории Б от маленьких студий или артхаус. Да, вы можете договориться с одним из этих второстепенных прокатчиков. Но, во-первых, аудитория будет невелика, а во-вторых, прокатчик возьмёт себе сорок процентов выручки брутто. Это у нас на острове. А на континенте – все шестьдесят.

– Но ведь не семьдесят, – буркнул Джеф. – Я не акула бизнеса, мистер Квон, но в школьной арифметике разбираюсь. Отдавать больше половины выручки просто так – это несерьёзно. Я не хочу так вести дела. Мы можем, в конце концов, поговорить и с другими студиями, у которых есть прокатные сети.

– Понимаю вашу позицию, – сказал большой босс всё так же спокойно. – Давайте обсудим её подробнее. Но сделать это предлагаю наедине, в моём кабинете, чтобы не утомлять остальных гостей. А пока позвольте поинтересоваться – какие фильмы значатся у вас в планах? Какие сценарии находятся в разработке?

Вопрос был не в бровь, а в глаз.

Я сообразил вдруг – мы полностью сконцентрировались на нашей дебютной ленте, не думая о последующих. Оно и понятно – мы до последнего сомневались, что даже этот фильм доберётся до кинозалов.

Но вот теперь…

Мистер Квон не знал нашего секрета – сценарий сочинялся с опорой на уже существующий визуальный материал, на картинку, сгенерированную машиной Джефа почти случайно, во время странного шторма.

И чтобы начать ещё один фильм, нам требовалось дождаться новой грозы. Или смоделировать её в лабораторных условиях.

Джеф-то наверняка это помнил. И если он сейчас рассуждал о дальнейших съёмках, то, очевидно, придумал способ, как разрешить проблему, просто не успел ещё поделиться с нами, ведь мы не спрашивали.

И этот вопрос нам надо было теперь прояснить как можно скорее в своём кругу, прежде чем договариваться о новых проектах…

Все эти мысли пронеслись в моей голове за несколько секунд. Вслух же я сказал:

– Мистер Квон, мы ещё не определись, с каким сюжетом будем работать дальше. Сами понимаете – до вчерашнего дня вопрос был слишком абстрактный. Если позволите, мы обсудим это сегодня-завтра, а затем поделимся с вами своими соображениями.

– Разумеется, – кивнул он. – Буду с нетерпением ждать новостей. А если у вас возникнут затруднения с этим, готов предложить вам несколько перспективных сценариев из нашего фонда. Это первосортный материал, вы можете быть уверены. Некоторые из этих сюжетов уже ушли бы в работу, если бы не ситуация с банками.

– Будем иметь в виду, мистер Квон, спасибо.

Когда мы вышли наконец из столовой, студийный босс увёл Джефа в свой кабинет, на переговоры. Сон-Хи же показала нам дом (он был ещё больше, чем казался снаружи) и пригласила к себе в комнату.

Та выглядела на удивление скромно, подчёркнуто лаконично, несмотря на внушительные размеры. Шкафы были упрятаны в стены, создавая пространство. Даже кровати как таковой не имелось – спальное место больше напоминало толстый матрас, положенный на пол. Зато здесь был телевизор на тонких ножках, а также радиола и настенная полка с кучей пластинок. С плаката подмигивали лохматые парни из «манчестерского квартета», а на противоположной стене пестрел гобелен, причём, кажется, старинный – две барышни в корейских костюмах прогуливались на цветущем лугу.

– Ого, ничего себе! – сказала Розанна, уставившись на плакат с парнями. – У тебя от «Сверчков» автограф?

– Ага, – кивнула Сон-Хи, – когда они приезжали, я к ним зашла в гримёрку, меня пустили. Я же богатенькая светская дама, а не девчонка с луком и помидорами.

– Не умеешь ты нормально дразниться, – пренебрежительно отмахнулась Розанна. – У тебя сразу вид такой, как будто ты извиняешься. Весь эффект пропадает.

В дверь постучали, и вошёл Джеф.

– Ну что? – спросила Розанна нетерпеливо.

– Насчёт следующих фильмов – выручка фифти-фифти. Договорились так.

– Ну, в принципе, предсказуемо, – сказал я. – Вопрос только в том, как мы эти фильмы будем снимать. Или ты придумал, как смоделировать ту грозу?

– Нет, смоделировать не сумею. Есть другой вариант.

Глава 2

Мы удивлённо переглянулись, и Сон-Хи попросила:

– Пожалуйста, поясни, Джеф. Что ты имеешь в виду?

– Ну, я вам рассказывал, как всё было в тот раз. Увидел тогда, как шторм воздействует на машину, кинулся к ней и написал первое, что пришло на ум: «Старинная крепость на горе летом». Появилась картинка, которую мы потом использовали для фильма. Но шторм ещё несколько секунд держался на максимуме… В общем, короче, я успел написать ещё один текстовый запрос, получил картинку…

– Ах ты тихушник! – возмутилась Розанна. – И до сих пор молчал? Конспиратор мелкий! Мы тут переживаем… И даже мне не сказал ни разу! Нечестно…

Она обиженно отвернулась, а Джессика укорила:

– Розанна, ну что за детский сад? Джеф нам рассказал, когда появился повод. А до этого не было даже смысла рассказывать, это не изменило бы ничего. Информация не имела практического значения.

– А ты – скучная зануда! Чего ты за него заступаешься?

Джессика лишь вздохнула, а я сказал:

– Коллеги, давайте всё-таки ближе к теме. Джеф, признавайся, сколько всего запросов ты успел сделать? Может, у тебя в терминале – сотня картинок? Тогда соглашусь с Розанной – ты гадский конспиратор.

– Не сотня, – пробурчал он. – Три штуки всего успел, потом гроза кончилась. Точнее, четыре, если считать тот зубастый дуб.

– Кстати, действительно! – вспомнил я. – У нас ещё дуб в запасе. Ты нам его даже не показывал почему-то…

– С дубом ничего не получится. Я этот файл случайно затёр по глупости – слишком торопился, когда записывал новые. Так что неиспользованных картинок у нас на данный момент – две штуки.

– Ну, это лучше, чем ничего. Пока мы эти два фильма снимем, ты придумаешь, как смоделировать шторм, и мы нарисуем кучу новых картинок.

– Придумать-то я пытаюсь давно, – возразил Джеф хмуро. – Но результат пока нулевой, сам видишь. Это, по-твоему, так легко?

– Да не отвлекайтесь вы! – вклинилась Розанна, уставшая обижаться. – Ты расскажи сначала, что там на двух картиночках, которые уже есть?

Все взгляды упёрлись в Джефа, и он ответил:

– На одной – побережье, бухта, маяк. На другой – технологический мегаполис в стиле сайнс-фикшн. Но и та, и другая – тусклые какие-то, бледные. Поэтому я сначала выбрал не их, чтобы фильм снимать, а другую, которая с дирижаблем.

– Тусклые – это плохо, – сказал я. – Но давайте посмотрим завтра с утра, прикинем, что с ними можно сделать. Технологический мегаполис, говоришь? Интересно… Сайнс-фикшн сейчас идёт на ура…

– Вот и думай, Дмитрий! – заявила Розанна. – Чтобы до завтрашнего утра наметил сюжет и написал красивую сцену с моим участием, я проверю. Можно две сразу. Чтоб я там была прекрасная астронавточка в блестящем комбинезончике! И чтобы в фильме про любовь было много, а не как в прошлый раз!

– Ага, ты мне списочек набросай, что там ещё должно быть. Чтобы я ненароком не перепутал в процессе.

– И вот не надо мне тут «хи-хи». Ты у нас научишься мелодрамы писать!

– Розанна, пожалей Дмитрия, – улыбнулась Сон-Хи, – а то он от нас сбежит. Хотя про любовь было бы неплохо вообще-то…

– Так, всё, – сказал я. – Мисс Квон, от вас такого коварства не ожидал. Не могу больше находиться в ваших покоях. Откланиваюсь.

И, попрощавшись с родителями Сон-Хи, мы отправились восвояси. Джеф довёз до дома меня и Джессику, высадил и уехал с Розанной.

– Ну, Джесс, – сказал я, – как настроение?

– Даже не знаю, Дмитрий. Рада, конечно, что фильм выходит в прокат, но как-то всё это вдруг понеслось галопом. Газеты, переговоры с боссом. И даже принцы нами заинтересовались…

– Да, завтра будет весело.

Спал я плохо.

Мысли крутились не столько вокруг завтрашнего киносеанса с наследниками, сколько вокруг нового фильма. В голову лезла всякая чушь (в основном насчёт астронавток в комбинезонах), а вот идей для сюжета у меня в загашнике не было. Точнее сказать, не было идей, подходящих конкретно для научной фантастики с технологическим городом…

Будильник я не завёл, но проснулся не очень поздно. Позавтракал у Ченг-Лея и отправился в офис.

Возле шлагбаума уже прохлаждалась парочка репортёров с блокнотами и фотокорреспондент. Меня даже опознали, окликнули по фамилии и попросили прокомментировать сразу всё. Я вежливо улыбнулся и произнёс заученную фразу – без комментариев, мол, и никаких интервью.

Вскоре подтянулись и остальные соучредители. Вся наша пятёрка перешла в павильон. Графиня и Йенс отсутствовали – у них сейчас не было здесь работы, и мы предложили им отдохнуть.

– Ну, показывай, что припрятал, – сказал я Джефу. – Сначала город. В плане сюжета он перспективнее, как мне кажется.

Появилась картинка.

Джеф, к сожалению, оказался прав. Мегаполис расположился на дальнем плане и выглядел не слишком эффектно, как на неудачном фото. Тусклая размытая серость. Да и городская архитектура не впечатляла – никаких сверкающих небоскрёбов с ажурными эстакадами и красивыми флаерами. То есть небоскрёбы-то были, но смотрелись кондово, а транспорт не удавалось разглядеть издали.

– Не, ну это неинтересно, – разочарованно сказала Розанна. – Если бы я такое на афише увидела, то билет не купила бы.

– Вынужден согласиться, – сказал я. – Давай вторую картинку, Джеф.

– Там качество не лучше, – предупредил он.

Но в этот раз он ошибся.

Экран протаял, и перед нами открылся закат над морем – густой багрянец с золотым проблеском над линией горизонта, за которую только-только скатилось солнце. Лучи подсвечивали облачный пух, пропитав его розоватым светом. Дневная лазурь ещё сохранилась поверху, но уже растворялась, блёкла.

На среднем плане был мыс, поросший травой. Там стоял маяк – цилиндрическая тонкая башня, сужавшаяся к верхушке. Её венчала кабинка со стеклянными стенами, опоясанная узким балконом.

Маяк был сложен из беловатого камня, который приобрёл на закате персиковый оттенок. Море же наполняла тёмная синева с морщинками волн. Дул лёгкий ветерок – трава на переднем плане ерошилась чуть заметно.

– Ух, красотища! – восхитилась Розанна. – Но почему ты жаловался, что здесь плохое качество? Картинка не хуже, чем в первом фильме!

– Не понимаю… – пробормотал Джеф, поглядывая то в монитор, то на большой экран. – Но я вам говорю точно – когда я открывал в прошлый раз, всё было вообще не так, бесцветная муть. Я думал, это рассвет в тумане или типа того, плюс дефектный кадр. Заранее стал прикидывать, как улучшить изображение. Ну, в смысле, постфактум, уже на плёнке. Цветокоррекция и всё прочее…

– Погоди, – сказал я, – а в какой последовательности ты задавал запросы? Ну, в смысле, во время шторма?

– Первый запрос был – старая крепость на горном склоне, второй – маяк, насколько я помню. А потом город.

Сон-Хи спросила:

– Может, тот информационный сгусток, который усилил твою машину, имеет… Как это правильно сформулировать? Имеет определённую…

– … пропускную способность, – закончил за неё Джеф. – Да, версия напрашивается. Машина не может интенсивно работать с тремя картинками сразу, надо по очереди. Со старой крепостью мы закончили, и только теперь открылся маяк. Логично.

– Ну, значит, – констатировал я, – вопрос с выбором картинки снимается. Работаем с маяком. Вариант нормальный – красиво смотрится, но нейтрально. Это и современность может быть, и достаточно глубокое ретро, и даже будущее, но не слишком далёкое. Для космического сай-фая начальный кадр не очень подходит. Всё же, судя по предыдущему разу, машина сразу в первой же сцене задаёт сеттинг для всего фильма.

– Эх, не судьба мне покрасоваться в комбинезончике, – сказала Розанна. – Но это даже и к лучшему. Пейзаж с маяком – очень романтичный! Дмитрий, ты слышал? Это тебе прозрачный намёк.

– Да-да, мы слышали твои пожелания, причём неоднократно. Насчёт сюжета надо подумать. Любовь любовью, но во главе угла у нас – зрелищность, это наш главный козырь по сравнению с конкурентами.

– Хотелось бы всё-таки чего-то осмысленного, – сказала Сон-Хи. – Нет, я не призываю снимать высоколобый артхаус, но…

У Розанны загорелись глаза:

– А давайте выберем из той стопки, что нам натащили за эти дни! Там всяких сценариев, по-моему, штук двадцать!

– Дельная мысль, – согласился Джеф. – Ты умничка, Рози.

Та надулась от гордости, а Сон-Хи посмотрела на меня нерешительно:

– Не возражаешь, Дмитрий?

– С чего бы? – удивился я. – Ты ведь не обязана брать в работу сценарии исключительно от меня. В уставе у нас такого не сказано, если он вообще существует.

– Да, Дмитрий, – сказала Джессика, – устав предприятия у нас есть. Это необходимый учредительный документ, чтобы киностудия официально работала. А насчёт того, чьи сценарии мы используем, там действительно нет условий. Это я уточняю на всякий случай, хотя догадываюсь, что ты пошутил.

– Прекращайте лясы точить, – сказала Розанна категорично. – Пойдёмте искать сценарий! Вот прям сейчас.

Мы перешли в офис, в мою «сценарную» комнату. Прошнурованные пачки бумаги громоздились на тумбочке, дожидаясь, пока мы за них возьмёмся.

– Разбирайте и наслаждайтесь, – пригласил я.

Розанна схватила верхнюю пачку и поленилась даже обходить стол, чтобы сесть на стул, как положено. Плюхнулась на столешницу попой, закинула ногу на ногу и провозгласила:

– Приступаю к анализу!

Все остальные тоже взяли по одному сценарию, кроме Джессики. Я взглянул на неё вопросительно, но она покачала головой:

– Ты ведь знаешь, я в этом некомпетентна. Не буду лезть.

– Тогда иди ко мне, Джесс, – позвала Розанна. – Будешь меня морально поддерживать.

Джессика села на стол с ней рядом, в такой же позе, и они стали вчитываться в написанное. Рабочий процесс наладился.

Я полистал страницы, которые мне достались. Автор не заморачивался синопсисом и логлайном – решил, похоже, что мы и так проникнемся величием замысла. Сюжет разворачивался в континентальном европейском поместье (я не уловил, в какой именно стране) и представлял собой, насколько я понял, социально-философскую притчу в рамках герметичного детектива.

Кто-то из четырнадцати гостей спёр из сейфа фамильную драгоценность – бриллиант на двести каратов (хозяева не нищенствовали, я понял), а прибывший инспектор полиции всё это расследовал. Расследование периодически выливалось в высокоинтеллектуальный диспут на тему кризиса буржуазной морали. Герои произносили едкие монологи со сложноподчинёнными фразами.

Я заглянул в конец. Инспектор докапывался до истины – бриллиант никто, оказывается, не крал. Его коварно припрятала супруга хозяина, выразив таким способом свой протест против закоснелых устоев. Свою точку зрения она доносила в обличительной речи на четыре страницы.

Переложив сценарий на подоконник, я сообщил:

– Коллеги, сюда помещаем тексты, которые… гм… превосходят интеллектуальный уровень нашей студии или по каким-либо другим причинам не поддаются экранизации.

– Лови, – сказал Джеф, перебрасывая мне свой экземпляр. – Туда же. До такого мне ещё расти и расти.

Я посмотрел название: «Марсианский вояж». Спросил:

– А это случайно не…

– Оно самое. Подражание «Орбитальному вояжу», но в жанре мюзикла.

– В каком смысле?

– В прямом. Герои летят на Марс, поют в пути и танцуют.

– В невесомости?

– Да. Финальная сцена – с кордебалетом в скафандрах после высадки.

– Понял.

Две грации на столе тем временем хихикали сдавленно. Точнее сказать, хихикала Джессика (что само по себе тянуло на достижение), а Розанна давилась смехом, зажимая ладонью рот и выпучивая глаза.

– Докладывайте, девчонки, – сказал я.

Розанна замотала головой, и вместо неё отчиталась Джессика:

– Это мелодрама. Очень… гм… мелодраматичная. Богатый плейбой, приехавший на пляжный курорт, знакомится с бедной официанткой. Между ними вспыхивает внезапное чувство. Но вскоре плейбоя переманивает миллионерша, которая тоже там отдыхает. Официантка тоскует, плачет. В конце, однако, плейбой осознаёт ошибку и снова приходит к ней. У них свадьба.

– И почему же изволят ржать высокочтимые рецензентки? Сами, помнится, требовали что-нибудь про любовь.

– Персонажи изъясняются довольно своеобразно. Это немного смазывает то впечатление, которого добивается автор. Ну, по крайней мере, на мой неискушённый взгляд.

Розанна потыкала пальцем в текст. Джессика кивнула:

– Да, процитирую. Это из монолога главного героя в финале: «Наша страсть разгорится снова, и её пламя высушит море слёз, которое ты выплакала со дня нашего расставания, моя тонконогая, прыгучая лань».

– Проникновенно, – согласился я. – Снимать можно сразу. Лань у нас есть, вполне тонконогая, прыгучесть проверим. Козла в пару подберём.

Розанна, уже почти успокоившаяся, задёргалась снова и чуть не сверзилась со стола. Джессика успела её поймать, а сценарий вручила мне для отправки на подоконник.

Я взял ещё три пачки листов – одну себе, другие коллегам. Но и эти страницы не содержали ничего подходящего.

– Дурацкая ситуация, – сказала Розанна. – Мы тут всерьёз готовы снимать хиты по чужим сценариям, а нам присылают всякую ерундистику. Да, и кстати – мы пашем в поте лица, а наша продюсерша сидит и молчит, загадочная. Зазналась?

Мы все уставились на Сон-Хи. Та листала рукопись, делая пометки карандашом. Почувствовав наши взгляды, она спохватилась:

– А? Вы что-то спросили?

– Чем ты там зачиталась? – требовательно спросила Розанна.

– Ребята, вы удивитесь, но тут неплохой сюжет. И к нашей картинке вполне подходит при этом. Вот, посмотрите.