Текст книги "Бокс-офис (СИ)"

Автор книги: Владимир Прягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Я взял у неё сценарий. Автор не поленился, оформил заявку правильно – был и логлайн, и внятный синопсис. Я пробежал их глазами. Сон-Хи тем временем говорила:

– Там про яхтсменов. Вымышленная регата на двухместных катамаранах-парусниках. Причём экипаж по правилам состоит всегда из мужчины и женщины. И вот главный герой вынужден объединиться с бывшей подругой, чтобы принять участие, хотя они в ссоре. И сама гонка очень напряжённая, погода плохая. Но всё заканчивается благополучно, они финишируют, став ближе друг другу.

– Ой, да, это романтично! – обрадовалась Розанна. – И драматично!

– Согласен, – сказал я, заглянув наугад в середину рукописи. – У меня ощущение, что автор разбирается в таких гонках. И диалоги нормально пишет, без вычурности. Только я бы добавил зрелищности – что-нибудь такое, что нельзя снять с обычными комбинированными съёмками. Чтобы показать возможности нашей аппаратуры.

– Например? – спросила Сон-Хи.

Я задумался на несколько секунд:

– Ну, вот ты говоришь – погода плохая. На этом можно сделать акцент. Чтобы ветер вдруг, вопреки прогнозам, резко усилился и погнал их вперёд. И чтобы их, к примеру, грозовые тучи преследовали – не прямо над головой, но где-то на заднем плане, с молниями. И весь этот атмосферный вал показать и сверху, и изнутри, в деталях. Задача как раз для нашей машины. Мощно смотрелось бы.

– Ну, в принципе, да… – с сомнением сказала Сон-Хи. – Но в твоём описании это уже напоминает какой-то комикс. А фильм-то реалистичный, хоть и приключенческий.

Я лишь развёл руками:

– Дело твоё. Я это предложил навскидку, просто как вариант. Ну и вообще, такие подробности лучше обсуждать напрямую с автором сценария. Может, он что-нибудь подскажет более убедительное.

– Для начала, – напомнил Джеф, – надо проверить, как машина отреагирует на этот сюжет. Ввести хотя бы первую сцену. Если сработает, тогда уже можно автору позвонить, огорошить.

– Давай опробуем сразу, – попросила Сон-Хи.

Она вместе с Джефом отправилась в павильон, Розанна увязалась за ними. Я не пошёл – азарт у меня отсутствовал, поскольку сценарий писал не я. Решив заглянуть попозже, я стал читать газеты.

Но минут через десять заглянула Розанна:

– Дмитрий, тебя зовут. Там у них что-то непонятное.

Глава 3

В павильоне Джеф и Сон-Хи сидели у терминала, недоумённо хмурясь.

– И в чём проблема? – спросил я.

– Не получается развить действие, – сказала Сон-Хи. – Хотя первый эпизод из сценария, по идее, как раз подходит. Там эти парусные катамараны плывут вдоль берега, причём именно на закате. Вроде бы точное соответствие, но…

На большом экране никаких парусов и вправду не наблюдалось – возникла только смутная рябь над морем. Я озадачился:

– Может, надо было точнее описать судно?

– Мы так и сделали. В сценарии есть параметры, там всё очень конкретно. Размеры судна, тип паруса и так далее. Я всё это ввела – вот, сам убедись.

Она ткнула в монитор пальцем, и я прочёл соответствующий абзац. Да, всё было расписано подробнейшим образом. Обычно машине хватало гораздо меньшего, чтобы выдать требуемую картинку.

– Я даже пробовала, – сказала Сон-Хи, – указать конкретную марку катамарана, она у автора тоже есть. Но результат – тот же самый. Ничего не нарисовалось.

– Да, странно, – признал я. – Маяк выглядит обычно, катамараны ему никак не противоречат, по-моему. Это же не древнеримские галеры какие-нибудь. А кроме маяка тут технических ориентиров нет. Ни дирижаблей, как в прошлый раз, ни варп-звездолётов. Затрудняюсь прокомментировать.

– Жаль, – вздохнула Сон-Хи. – Мне бы хотелось выпустить такой фильм, он был бы простой, но яркий. Может, всё-таки догадаемся, в чём загвоздка…

– Давайте глянем остальные сценарии, – предложила Розанна. – Вдруг там запрятано что-нибудь ещё лучше?

Мы так и сделали. Просмотрели в офисе все оставшиеся заявки, но жемчужин не обнаружили. Попадались либо графоманские опусы, либо (изредка) тексты, пригодные-таки для экранизации на какой-нибудь студии, но не интересные нам.

Розанна спросила:

– А может, объявить кастинг? Ну, или как это правильно называется, когда ищут не актёров, а сценарии? Конкурс, в общем.

– Это запасной вариант, – сказала Сон-Хи, – но я бы хотела обойтись без него. Иначе мой папа может обидеться. Он ведь нам предлагал сценарии из своих запасов.

– А ты, – сказала Розанна, – присмотрись аккуратненько, что он тебе пытается сплавить. Вдруг там и правда что-нибудь классное?

– Да, видимо, придётся…

День прошёл незаметно, подступил вечер. Сумерки загустели, на улице зажглись фонари – и мы неожиданно осознали, что скоро начнётся кинопоказ на саммите, где нас ждали. Сон-Хи сказала:

– Нас отвезёт мой брат на большой машине. Доказывал мне всё утро, что это будет солиднее. Мне надоело спорить, и я махнула рукой.

– Всё правильно он доказывал, – заявила Розанна. – Мы теперь важные кинозвёзды, пусть нам завидуют.

Чон-Нам приехал заблаговременно, чтобы не оставить нам шансов на опоздание к принцам. Джеф, Джессика и Мей-Лин пожелали нам удачи, после чего Сон-Хи, Розанна и я сели в «кадиллак».

На перекрёстках уже образовывались вечерние пробки, но времени у нас было в избытке. Мы неторопливо заехали в центр города, расцвеченный иллюминацией, и затормозили у фешенебельного отеля, где разместились наследники.

Когда мы вылезли из машины и оказались перед огромным крыльцом, решительный настрой Розанны исчез бесследно. Она даже сделала шаг назад, распахнув глазищи, в которых мелькнула паника. Я сказал:

– Всё нормально, Рози. Бери пример со своей подружки. Она даже от мисс Коллинз не убежала, от скорпионихи из газеты, а тут какие-то принцы, тьфу.

Розанна в ответ лишь вздохнула жалобно. Сон-Хи пристроилась ко мне с другой стороны, и мы подошли к стеклянным дверям отеля.

Швейцар окинул нас скептическим взглядом, но «кадиллак» за нашими спинами его убедил-таки. Мы вошли в сияющий вестибюль.

Там навстречу нам сразу шагнул подтянутый тип в неброском костюме. Присмотрелся, как будто просветил нас рентгеном, и негромко сказал:

– Мисс Квон, мисс Бьянчи, мистер Свиридов? Здравствуйте. Ваши пригласительные билеты, будьте добры.

Зачем ему пригласительные, если он и так нас узнал, я решил не спрашивать, а то мало ли. Он жестом указал нам на гардероб.

Мы сдали верхнюю одежду, и я полюбовался своими спутницами. Они добросовестно выполнили инструкции устроителей – оделись, как на обычный поход в киношку. Сон-Хи была в тёмно-красном шерстяном мини-платье, Розанна – в бежевом свитерке и короткой юбке. Сам я, не мудрствуя, надел свитер и джинсы.

– А можно, я здесь посижу тихонечко? – пролепетала Розанна, пристукивая зубами. – На обратном пути меня подберёте…

– Если будешь капризничать, сдам тебя тому дяде с добрым и приветливым взглядом. Он очень любит нарушителей протокола, сразу заметно.

Покосившись на господина, который нас опекал, Розанна помотала головой отрицательно и больше не препиралась. Он вновь шагнул к нам:

– Прошу за мной.

Он повёл нас к лифту. Вестибюль был не так велик, зато всё блестело – и гладкий мрамор, и позолота, и хрустальные люстры. Навстречу нам прошла парочка – джентльмен в безупречном костюме-тройке и дама в элегантном коктейльном платье. Они покосились на нас с некоторым недоумением.

– Понимаю их чувства, – заметил я. – Да, мне тоже стыдно идти с двумя замухрышками, но искусство зовёт.

– Ха-ха, – сказала Розанна вяло.

Сон-Хи вообще не отреагировала – она, как стало заметно, тоже нервничала всё больше с каждой минутой.

В лифте я притянул их к себе и поочерёдно чмокнул в макушки:

– Прекращайте трястись, девчонки. Вы талантливые киношницы и две самые красивые барышни в этом здании.

– Почему только в этом? – улыбнулась-таки Сон-Хи.

– А чтобы не зазнавались.

Наш провожатый не повёл даже бровью. Мы доехали до четвёртого этажа, вышли в коридор. Ковровая дорожка вела к широким дверям в торце. Возле неё стояли двое здоровяков в костюмах.

Сон-Хи с Розанной вцепились в меня с обеих сторон, и мы двинулись к охранникам. Те обменялись взглядом с нашим сопровождающим и распахнули двери.

Переступив порог, мы оказались в гостиничном кинозале, тонущем в полумраке. Я заморгал, привыкая к новому освещению.

Зал был миниатюрный – пять или шесть рядов пологими ярусами, полдюжины кресел в каждом. Экран шириной в три-четыре метра.

Да, но какие люди сидели в зале!

Каждого из них я неоднократно видел и в телехрониках, и на фотографиях в прессе. Дети монархов, будущие правители территорий, раскинувшихся от северной Атлантики до тихоокеанских тропиков.

Им что-то рассказывал, стоя перед экраном, председатель оргкомитета, толстенький живчик с обширной лысиной – тот самый мистер Джонсон, чьи выступления мы с таким вниманием слушали в эти дни. Он воскликнул, завидев нас:

– Вот и наши гости! Восходящие звёзды кинематографической индустрии! Те, кто снимал кино, которое мы сегодня увидим! Позвольте представить, леди и джентльмены…

Пока он называл наши имена, я оглядел собравшихся. Здесь были не только непосредственные наследники, но и ещё несколько человек из августейших семей. Среди них я узнал великую княжну Юлию и несколько удивился – она, в отличие от Натальи, своей сестры, сторонилась публичных мероприятий. И сейчас она тоже сидела чуть на отшибе, с левого края в верхнем ряду. Её старший брат, российский цесаревич Андрей, устроился в середине зала.

Организаторы не соврали – все здесь были одеты с подчёркнутой простотой, в неформальном стиле. Большинство – в свитерах, британская наследница Изабелла – в джинсовой курточке, а кронпринц Манфред из Австро-Венгрии – в клетчатой фланелевой рубахе а-ля американский фермер.

– Мы не стали рассказывать вам заранее, о чём фильм, – продолжал тем временем Джонсон. – Пусть сюжет станет для вас сюрпризом. В этой киноистории есть острые углы и непричёсанные моменты, которые могут показаться вам спорными или даже в какой-то степени провокационными. Но авторы фильма готовы к критике и ответят после сеанса на все вопросы, в том числе неудобные. Я ведь прав?

– Разумеется, мистер Джонсон, – сказал я. – Все неудобные вопросы можно задавать мне, поскольку я сценарист.

– Отлично! Что ж, в таком случае не будем тянуть. Разговоры – позже! Сейчас давайте смотреть кино.

Он жестом пригласил нас садиться, но тут возникла заминка. Свободные места были, но располагались они не рядом друг с другом, а на разных рядах, вразброс, между принцами и принцессами. Оценив ситуацию, Розанна испуганно вцепилась в мою ладонь.

По рядам пронеслись смешки, и острослов Манфред, любимец светской публики в Вене, провозгласил:

– Не чурайтесь нас, прекрасная фройляйн! Наш буйный нрав – это лишь досужая выдумка репортёров. Прошу, побудьте моей соседкой. Для меня это будет истинным удовольствием.

Он поднялся и указал на кресло рядом с собой. Розанна замялась. Тогда он вышел вперёд и спросил учтиво, с лёгким поклоном, как на балу:

– Вы ведь не откажетесь?

– Н-нет… – пискнула Розанна. – Я тоже… Ну, в смысле, рада…

– Теперь я счастлив.

Сон-Хи пригласил к себе корейский наследник трона, а я вдруг поймал взгляд Юлии. Та смотрела на меня с неожиданным любопытством. Я заинтриговался и, подойдя к ней, спросил по-русски:

– Вы не возражаете?

– Нет, напротив. Прошу вас.

Она привстала, пропуская меня, и я сел с ней рядом, в верхнем ряду. Кресло справа от меня пустовало, а дальше сидели китаец, которого я не знал.

Юлия смотрела на меня искоса. Внешность она имела самую заурядную, если начистоту. Сейчас, вблизи и без ретуши, это было особенно очевидно. Светло-русые волосы до лопаток, худые щёки, тонкие губы, вздёрнутый нос, серые глаза. Ей было слегка за двадцать.

Я поинтересовался вполголоса:

– Вы хотели что-то спросить, ваше императорское высочество?

– Пожалуйста, не надо так протокольно. Вы себе представить не можете, как мне это надоедает. Давайте обращаться друг к другу просто по именам. И вы правы – мне было бы любопытно узнать…

В кинозале начали гаснуть лампы, и без того светившие вполнакала. Стало совсем темно, и Юлия шепнула:

– Отложим это. Хочу увидеть ваш фильм.

Я был с ней согласен. Картину я, разумеется, видел ещё на студии, но теперь всё воспринималось совсем иначе. Там у нас был рабочий процесс, отсмотр материала, а здесь, под взглядами зрителей, начиналось кино в настоящем смысле.

Смесь волнения и восторга – вот что я чувствовал в этот миг. И это ощущение было невероятным, незабываемым.

Луч кинопроектора коснулся экрана.

На чёрном фоне в полной тишине проявился титр – чуть приплюснутые белые буквы, лаконично-строгие. Я жадно вчитался, будто не знал, что именно так будет написано.

«Сильвер Форест» представляет.

Второй титр снова прошёл без звука.

Производство «Дейт Лайн Филмз».

Зазвучали аккорды электрогитары – пока негромкие, сдержанные, но наполненные предчувствием приключений.

Розанна Бьянчи.

Пак Мин-Хёк.

Анастасия Клуманцева.

По мере того, как имена актёров сменяли на экране друг друга, аккорды становились мощнее, к ним добавлялся металлический лязг.

После трёх фамилий повисла двухсекундная пауза, а затем черноту экрана вспороли с той стороны лучи кинжального света. Смотрелось так, будто лист металла взрезали лазером в нескольких местах сразу, используя трафарет в форме букв. И все эти прорези с раскалёнными кромками сложились в название кинофильма.

Магия шита сталью.

В эту секунду гитары грянули во всю мощь. Затем, когда вновь пошли обычные титры, мелодия выровнялась, наполнившись чётким ритмом, но громкость больше не убавлялась. Гитарный драйв завораживал, звал куда-то, ведя заглавную тему.

Ещё несколько актёрских имён.

По-прежнему – просто белые буквы на чёрном фоне, под звук электрогитар.

Визуальные эффекты – от студии «Дейт Лайн Филмз».

Джеф так и не согласился на упоминание его имени в титрах…

Оператор-постановщик – Йенс Ларсен.

Композитор – Родриго Санчес.

Продюсер – Квон Сон-Хи.

Сценарист и режиссёр-постановщик – Дмитрий Свиридов.

Меня на несколько секунд захлестнуло ощущение ирреальности. В голове промелькнуло – как это вообще получилось? Всего-то месяц назад я летел сюда из Владивостока экономическим классом, чтобы заселиться в дом для приезжих, смотрел на Тихий океан и гадал, прочтёт ли хоть кто-нибудь мой сценарий. А теперь наследные принцы смотрят историю, которую я записывал в клеёнчатую тетрадь…

На экране тем временем уже разворачивался сюжет.

И да, с полноценным звуком всё это впечатляло гораздо больше, пусть даже изображение сейчас было плоским, а не трёхмерным, как у нас в павильоне.

Актриса, переозвучившая Розанну, справилась хорошо – голос был похож, интонации звучали естественно. Хотя временами всё-таки пропадала та наивная звонкость, к которой мы успели привыкнуть.

Драка в особняке теперь тоже смотрелась лихо. Трещала мебель, лязгал металл, за кадром повизгивали гитары, а барабан скреплял всё ударным ритмом.

Когда в кадре появился принц Эллиот, нахамивший советнику, я услышал, как княжна Юлия тихо хмыкнула. А цесаревич Андрей, сидевший наискосок от нас, недовольно пошевелился.

Дефиле сексапильной мачехи на пустынном перроне публика оценила сполна. Особенно проникся, по-моему, Эрих, сорокапятилетний сын германского кайзера. Краем глаза я видел, как он буквально впился взглядом в экран.

Заметное оживление в зале вызвал эпизод, где принц Эллиот с приятелем Майлзом садятся на дирижабль в компании грудастых девиц.

Впечатляли кадры на дворцовой стоянке, когда магическая хреновина крошила автомобили. Там очень добросовестно отработал звукооператор – скрежет металла пробирал до костей.

С особым вниманием наши зрители прислушивались к диалогу советника и барона Реджинальда, ругающего магнатов, а заодно и монарха.

Столь же внимательно смотрели эпизод возле Скважины, когда свои планы обсуждали промышленники, недовольные королевской политикой.

Каждую панораму, каждую сцену мы наблюдали с самых выгодных ракурсов. Планы сменялись чётко, но ненавязчиво, камера перемещалась то крадучись, то стремительно и с размахом – заслуга Йенса.

Финальные диалоги Мелиссы с принцем и Циркачом я почти не слушал – отслеживал реакцию в зале. Кажется, произносимые реплики находили отклик у зрителей. Хотя, например, британка Изабелла осталась разочарована тем, что главная героиня так и не сделала окончательный выбор – уезжать из столицы или остаться.

Камера поднялась над городом.

Конец фильма.

Вновь засветились лампы, разогнав темноту.

Тишина висели ещё какое-то время, а затем Изабелла зааплодировала. Она была ровесницей главной героини и реагировала наиболее непосредственно. Её поддержали несколько человек – кто-то вполне искренне, а кто-то из вежливости. Цесаревич Андрей не хлопал. Полуобернувшись через плечо, он смерил меня взглядом, и я подумал, что дискуссия по итогам не будет простой формальностью.

– Как вам фильм? – поинтересовался я тихо у княжны Юлии.

– Он очень необычный, – шепнула она в ответ. – Местами неровный, где-то излишне прямолинейный, но в целом – яркий и увлекательный. Очень рада, что я его посмотрела. И мне теперь вдвойне интересно, как вы его снимали. Вы мне расскажете?

– Да, конечно. Спасибо за такой отзыв.

– Тогда давайте встретимся в гостиничном холле, когда здесь закончится обсуждение. Там у них есть кофейня, очень уютная.

Джонсон, сидевший с краю на переднем ряду, тем временем встал и провозгласил:

– Итак, сеанс состоялся! Благодарю уважаемых кинематографистов за эти новые впечатления. И рискну предположить, леди и джентльмены, что у вас есть вопросы к съёмочной группе. Что ж, предлагаю обсудить всё подробно!

Пока он всё это говорил, два паренька из обслуги внесли в зал лёгкий и длинный фанерный столик, поставили его перед экраном. Притащили три стула.

– Мистер Свиридов, мисс Квон, – окликнул нас Джонсон, – прошу сюда. И мисс Бьянчи тоже, само собой разумеется!

Мы сели за стол – я в центре, Сон-Хи с Розанной слева и справа.

Теперь мы оказались лицом к лицу с наследниками империй.

– Да, – заговорил неспешно цесаревич Андрей, сверля меня взглядом, – вопросы есть. Особенно к сценаристу.

Глава 4

– Погоди, Андрей, – сказал Манфред. – Успеешь ещё поцапаться с земляком. Давайте сначала наградим комплиментами фройляйн Бьянчи, юную нимфу! О, эта чудесная непосредственность! Фройляйн, вы в жизни ещё прекраснее, чем на киноэкране. Я очарован и буду вашим верным фанатом.

– Спасибо, ваше высочество.

Розанна порозовела, но больше не запиналась от страха и отвечала вполне уверенно. Даже стрельнула глазками.

– Ну, естественно, Манфред, – хмыкнул Андрей. – Кто бы сомневался, что в этом… гм… кинопроизведении ты отметишь вполне конкретный аспект. К комплиментам я, впрочем, присоединяюсь. Ваша игра, мисс Бьянчи, была выразительна и свежа, тут не о чём спорить. А вот что касается остального…

Пауза, взятая цесаревичем, получилась многозначительно-веской. Джонсон, достав платок, взволнованно вытер лысину. Первой нарушила молчание Изабелла:

– Вижу, что предстоит серьёзное обсуждение. Но сначала позвольте задать вопрос, который не даёт мне покоя. Где проходили съёмки? Столичный город, который нам так красиво продемонстрировали, местами напоминает Лондон, но это явно не он…

Сейчас, при ярком освещении, я смог рассмотреть её лицо лучше. Веснушки в сочетании с рыжим проблеском в волосах придавали принцессе несколько простоватый вид, но это ей, как ни странно, шло.

– Вы совершенно правы, выше высочество, – сказал я, – это не Лондон. Это комбинированные съёмки, а город полностью нарисован.

– О, это поразительно.

– И вновь соглашусь, – произнёс Андрей. – В фильме очень много визуальных моментов, способных привлечь внимание. И при этом отвлечь от содержательной части, которая, как верно сформулировал мистер Джонсон, представляется как минимум спорной.

Он перевёл взгляд на живчика-председателя, продолжавшего обильно потеть:

– Не стоит переживать, мистер Джонсон, вы сделали верный выбор, показав нам эту картину. Благодаря ей мы можем более полно судить о тех настроениях, которые наблюдаются в среде творческой интеллигенции к нынешнему моменту.

– Ваше императорское высочество, – сказал я, – при всём уважении, я бы воздержался от обобщений. Мой сценарий ни в коем случае не является высказыванием от имени какой-либо группы, а тем более – от имени творческой интеллигенции в целом.

– То есть, господин Свиридов, этот сценарий транслирует вашу личную антипатию к институту монархии? Или вы будете отрицать, что наследник трона изображён в картине в весьма неприглядном виде?

– У этого персонажа скверный характер, – подтвердил я. – Он избалован, груб, но способен признать ошибку и не лишён мозгов. Так что, вероятно, он станет не худшим из королей в итоге. Но будет ли он от этого счастлив? Вряд ли.

Цесаревич поморщился, но перебивать не стал. Я продолжил:

– Смысл этой сюжетной линии – сочувствие к человеку, который вынужден играть роль, вызывающую у него отторжение. Это, кстати, касается не только монархии. Подобная ситуация может быть и в семье потомственного купца, и в семье нефтепромышленника, к примеру. Даже в семье владельца обувной мастерской. Но в случае с монархией контраст проявляется наиболее резко. Нельзя просто взять и сменить профессию. Это грустно. Поэтому, простите за дерзость, ваше высочество, я ни за какие деньги не хотел бы оказаться на месте любого из здесь присутствующих. Это отразилось в сценарии.

– Благодарю за заботу, – желчно сказал Андрей. – Но лично я совершенно в ней не нуждаюсь. А ваши рассуждения о монархии нахожу до крайности упрощёнными.

– А вот я, – задумчиво сказал Эрих, старший сын кайзера, – увидел в картине примерно то, о чём герр Свиридов только что говорил. Эмоционально не разделаю метаний принца из фильма, но на умозрительном уровне понимаю их.

Заговорил Цзинь-Лун, китайский наследник:

– Место человека на иерархической лестнице – древняя и глубокая тема. Ей посвящено множество трактатов. И мне не показалось, что данный фильм претендует на её детальное осмысление.

– Вы совершенно правы, выше высочество, – кивнул я. – Тема затронута, но по большому счёту эта картина – просто развлекательное кино. С некоторым смыслом, но без интеллектуальных глубин.

– Такое признание, – усмехнулся Андрей, – забавно звучит из уст литератора, который воспитывался, как я понимаю, на русской классике. Вы всерьёз полагаете, господин Свиридов, что подобным подходом нужно бравировать?

– Я полагаю, ваше высочество, что кино и литература существуют в различных художественных контекстах. Нет смысла подходить к ним с одной и той же меркой. Впрочем, и к нашей литературной классике у меня неоднозначное отношение. Но вряд ли это интересует кого-нибудь из присутствующих.

– Ну почему же? – бесстрастно сказал Джу-Вон, корейский наследный принц. – Нечасто выпадает возможность спросить у автора что-либо напрямую.

– Ага, вот именно, – сказал Манфред. – Давайте-ка, герр Свиридов, ответьте. В фильме грызутся толстосумы-магнаты и родовая знать. А вы за кого? Вот если без экивоков?

– В фильме, – ответил я, – всё показывается утрированно. В реальности ситуация не настолько усугубилась.

– Да, господин Свиридов, – сказал Андрей, – в реальности монархии доказали, что способны к саморазвитию, избежав крайних проявлений как социального, так и межгосударственного антагонизма. Пережитки феодализма устранены, а колониальная система практически демонтирована. Разум возобладал, представьте себе.

– Или нам просто повезло, – пожал я плечами.

– Да вы просто ас геополитической аналитики! – расхохотался Манфред. – Но всё же давайте начистоту – вы не любите родовую аристократию? Бароны в вашем сценарии – либо нахрапистые болваны, либо надутые индюки.

– Сословная система, – сказал я, – закрепляющая за кем-то привилегии по рождению, действительно кажется мне неправильной. Я рад, что в реальном мире она уже почти не работает, хоть и сохраняется на бумаге. Сам я – из мещан, поэтому могу лишь приветствовать социальные реформы последних десятилетий. Лично мне они дали новые возможности.

– Крупные буржуа в вашем фильме, – сказал Андрей, – тоже не вызывают симпатий. Я вообще не вижу в сюжете положительных персонажей среди богатых и знатных. Или вы, господин Свиридов, считаете, что достойные люди встречаются только на низовых социальных уровнях? Странное проявление подросткового нигилизма. Оно, вероятно, может способствовать вашей популярности среди люмпенов, но вряд ли добавит вам уважения в интеллектуальных кругах.

– Позвольте не согласиться, ваше высочество. В фильме есть положительный персонаж среди буржуа – это отец главной героини. Он не участвует в закулисных интригах, а спокойно работает, делает своё дело. Если бы я писал социальную драму, то акцентировал бы этот момент сильнее. Но я писал, повторюсь, сценарий для развлекательного кино.

– В связи с этим, – сказал Цзинь-Лун, – мне хотелось бы услышать и мнение продюсера фильма. Мисс Квон, после прошлогодних «Попутчиков восточного ветра» я с интересом слежу за новинками «Сильвер Форест». Тот фильм отличало глубокое погружение в тему древней истории и китайской культуры. Теперь, однако, вы предпочли снять бойкое, но интеллектуально непритязательное фэнтези. Расскажите, пожалуйста, чем продиктован этот разворот в политике студии?

– Благодарю за вопрос, ваше императорское высочество. – Сон-Хи умудрилась так кивнуть сидя, что это выглядело как вежливый поклон. – Но я хотела бы подчеркнуть, что фильм, который вы только что посмотрели, снимала студия «Дейт Лайн Филмз». Она не является подразделением «Сильвер Форест». Кинокомпания моего отца выступает лишь дистрибьютером. Рассуждать о её политике – не в моей компетенции, прошу понять меня правильно. Мы же хотели сделать просто яркую сказку. Сценарий Дмитрия в этом смысле показался мне интересным.

– Одобряю ваш выбор, фройляйн, – заявил Манфред. – Фильмец забавный, не надо воспринимать его со звериной серьёзностью. И давайте не будем превращать наш сеанс в философский диспут. Высокоумных бесед мне вполне хватило и днём. Предлагаю отпустить наших киношных гостей, им уже не терпится от нас отдохнуть.

Мистер Джонсон, уловив намёк, облегчённо выдохнул и поднялся:

– Ваши императорские высочества, уважаемые зрители! Огромное спасибо за конструктивную критику и честные отзывы! На этом наш киновечер закончен. С вашего позволения, сейчас я расскажу чуть подробнее о завтрашней программе мероприятий. А уважаемых кинематографистов благодарю за участие!

Встав из-за стола, мы раскланялись. Я вновь поймал взгляд Юлии. Она кивком подтвердила – договорённость в силе.

Сон-Хи, Розанна и я вышли в коридор. Навстречу нам шагнул тот же провожатый, как будто ждал всё это время под дверью.

В его присутствии мы не стали делиться впечатлениями. Дошагали до лифта, спустились в вестибюль, и лишь там сопровождающий от нас отошёл.

– Ну, барышни, – сказал я, – поздравляю с вхождением в великосветское общество.

– Я поначалу в обморок чуть не хлопнулась, – сказала Розанна. – А потом вроде попривыкла. Манфред весёлый, он меня завтра пригласил на экскурсию. Ну, в смысле, экскурсия для наследников, а с ними идут всякие друзья и подруги. Не знаю даже…

– Имей в виду, – сказала Сон-Хи, – там будут репортёры. Вас обязательно сфотографируют вместе, таблоиды опубликуют снимки.

– Да я не против вообще-то. Всегда хотела покрасоваться на светских фото, как знаменитость. Но сплетни всякие поползут, конечно, тут ты права…

Пока Розанна над этим думала, Сон-Хи призналась мне:

– Я тоже очень нервничала. И перед сеансом, и уже после, когда увидела, что фильм не у всех вызвал положительную реакцию…

– Ну, было бы странно, – сказал я, – если бы они всей толпой запрыгали от восторга. Но некоторым понравилось, так что в целом – отработали мы успешно. А наша Рози – вообще звезда. Её даже Андрей хвалил.

– Да, – важно подтвердила Розанна. – Что бы вы без меня делали? Они бы вас заклевали, если бы не моё сказочное очарование.

Сон-Хи рассмеялась:

– Тут не поспоришь. Ну что, поехали? Брат меня обещал дождаться, всех подвезёт.

– Вы езжайте, – сказал я, – а мне тут встречу назначили. В августейшей семье обнаружилась киноманка, ждёт от меня подробностей.

– Ах ты, жук! – Розанна пригрозила мне пальцем. – Подбиваешь клинья к принцессе? Завтра жду подробнейшего отчёта. Или, может, всё-таки послезавтра? Хоть один выходной нормальный у нас ведь будет?

– Да, Рози, – подтвердила Сон-Хи, – завтра и послезавтра можешь отдыхать, заслужила. А я, наверное, заеду всё же на студию, попробую ещё раз ввести сцену из сценария про катамараны. Если ничего так и не получится, будем думать. Надо быстрее определиться, что мы снимаем дальше.

Сон-Хи с Розанной, одевшись, распрощались со мной и вышли из отеля. Из лифта тем временем появилась княжна, и я направился к ней. Она была в строгой юбке до колен и в пушистой кофте, скрывающей изгибы фигуры.

– Вон там кофейня, – показала она. – Обожаю кофе, но опасалась, что здесь он окажется не в почёте. Всё-таки Восточная Азия – чайный край. Но отель порадовал. Впрочем, тут всё на иностранцев рассчитано, скорее всего.

– Да, в городе – в основном чайные, – подтвердил я. – Хотя есть, например, индонезийские забегаловки, там кофе варят мастерски.

– Необычный здесь город. С первого взгляда напоминает Америку, но если присмотреться, то всё отчётливее проявляется Азия.

– Это да. Я в первые дни тоже часто обращал на это внимание.

Княжна заказала себе эспрессо, я взял американо. Кофейный запах витал над столиками, дурманящий и густой.

– Сейчас к нам присоединится моя подруга, – сказала Юлия. – Её не было на показе, потому что там собирались члены семей, а она только фрейлина при дворе. Хотя ей очень хотелось увидеть фильм. Мы с ней киноманки, но я – умеренная, а она – увлечённая до предела. Устроит вам настоящий допрос с пристрастием, вцепится, как бульдог. Но я не могла её не позвать – она бы жутко обиделась, если бы узнала, что я без неё пила кофе с режиссёром. Придётся, Дмитрий, вам потерпеть. Проявите выдержку ради киноискусства.

– Ну, если только ради киноискусства…

– А лично мне очень интересно, как вы работали над сюжетом. Тему вы выбрали специально, чтобы эпатировать наследников трона?

– Ни в коем случае. Мы просто решили делать зрелищный фильм. Нам и в голову прийти не могло, что фильм будут смотреть принцы. Но через несколько дней вдруг выступил Джонсон и объявил, что в городе будет саммит с кинопрограммой. Тут устроили конкурс, мы подали заявку. В итоге – вот.

– В пересказе – действительно очень просто, – улыбнулась она. – Но почему вы предложили на конкурс именно этот фильм? Ведь наверняка был риск, что организаторы его забракуют из-за неоднозначной темы.