Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2012"

Автор книги: Владимир Поляков

Соавторы: Андрей Анисимов,Тимур Алиев,Владимир Марышев,Елена Красносельская,Владимир Благов,Владислав Ксионжек,Наталья Кияченко,Фатима Эркенова,Сергей Филипский,Юрий Молчан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Ник Средин
ДУМАТЬ – НАДО!

7'2012

Камень пытался вырваться из пальцев и взлететь. Признаться, я всегда думал, что удержать антимассу очень сложно, – а получалось булыжник как булыжник, точно так же хочет упасть, только вверх. Закралось подозрение, а не подсунул ли мне Тарас какую-то подделку, чтоб убедить участвовать в сомнительной, но до чёртиков заманчивой экспедиции? Я начал вспоминать свойства антимассы. Отталкивается от «обычной» массы – вроде, было.

Обладает отрицательной энергией – это даже в лабораториях со спецоборудованием до сих пор определить не могут, спорят, не забыл ли старик Эйнштейн «надеть» модуль на своё Е-Эм-Це.

 
Ага! Сила равна массе на ускорение, значит, антимасса должна лететь в сторону обратной той, куда её кидают. Это я проверить мог, причём запросто!
 

– Стой! – крикнул Тарас, кряжистый бритоголовый парень, по замаху догадавшись, что я собирался сделать. Тарас махнул руками, пытаясь поймать драгоценный булыжник, но привычка заставила ловить на линии броска, а камешек, больно ударив по пальцам, полетел над моей рукой, как и положено антимассе. По красивой такой параболе полетел, упиравшейся в потолок университета.

Про это я как-то не подумал.

– Ну и как оттуда доставать будешь, умник? – зло спросил Тарас.

Коридоры в университете делали высокие, не поскупились на «храм знаний», хотя на Марсе с кислородным пространством туго.

Как можно добыть булыжник из ямы глубиной метра в три? Только спуститься.

– Лестницу…

– Завянь. – приказал Тарас, схватил меня под локоть и потащил к туалету. Я не пытался вырваться – провинился, чего уж там…

– Короче, отдашь из своей доли, неожиданно миролюбиво предложил Тарас. – Сейчас светиться нельзя, чтоб не узнали, где месторождение. Поехали.

У меня на носу была зачётная неделя. Первый раз. между прочим, добрался до зимней сессии второго курса. Ну да ладно – доучиться можно будет и потом, а вот Тарас с антимассой ещё раз вряд ли появится.

Да и… два раза за одну несдачу не выгоняют!

Грузовой корабль Тарас добыл доисторический, зато огромный.

– У него хоть защита от радиации есть? – поинтересовался я, разглядывая приборную доску «Калиостро».

Ратовало, что многие датчики действительно давали полезную информацию. Правда, непонятных и незнакомых было больше, но ведь не все они предназначались навигатору.

Наверное.

Тарас не ответил, напряжённо вглядываясь в поверхность, тянувшуюся под нами. Дюны красного песка, монотонный пейзаж. От такого в сои тянет, если приборы не разглядывать.

– А как мы на этом динозавре взлетать будем? – спросил я. – Тут движки не рассчитаны…

– Завянь, – бросил Тарас. Широко улыбнулся, двинул штурвал от себя, направляя «Калиостро» вниз. Короче, антимассой закинемся но самые «мама, не горюй», он лёгкий станет. Рукой на орбиту закинешь, не то, что движками. Грузовик плавно опустился на поверхность. Я разглядел в иллюминатор небольшой складной домик – такие рекламируют везде, полностью автономные. Жить в них вроде как можно, сам в таком обитал на геологической практике… Та практика меня и убедила, что геология – не моё.

– Тарас, это надолго?

Он не ответил. Натянул на морду кислородную маску, распахнул шлюз и съехал вниз, не дожидаясь, пока раскроется нормальный трап.

Я не торопился. Прикинул массу корабля, которую надо было компенсировать. Учёл, что антимасса залегает небольшими скоплениями, – точнее, крупные месторождения разрабатывать опасно: если снять «крышку», она вся и рванёт в никуда, прихватив с собой старателей. Вышло, что работать предстояло недели, а то и месяцы. А при таких масштабах уже не имеет никакого значения, начинать на час раньше или на два часа позже.

Вдруг из домика вышел парень – по возрасту старшекурсник, жилистый, невысокий.

– Короче, знакомьтесь! – глухо крикнул Тарас из-под кислородной маски.

– Это Макар, старатель, он нашёл и добыл антимассу.

Парень кивнул, оттянул маску вверх, чтобы показать, что улыбается.

– А это – умник, навигатор. Доставит нас на Землю.

Как раз на навигатора я в этот раз и учился, целых полтора года. А в последнее время ещё и активно готовился к наступающей сессии.

Так что кое-что я действительно знал. Проблему я обнаружил слишком поздно, только когда вырубили движки – вроде как закончили манёвр разгона. Посмотрел на «спидометры» и решил, что у «Калиостро» возникли проблемы с приборами. На «навигаторском» скорость была почти на четверть меньше, чем на «считалке».

Старатель приплыл полюбоваться, как я матерюсь. Тарас набычился, выслушав. что случилось:

– Короче, умник, говоришь, что я купил плохой грузовик?

– Хороший. Только приборы показывают…

– Короче, проверь скорость.

– Как?

– По звёздам, – дружелюбно предложил старатель. По глазам было видно, что он не издевается, а от чистого сердца повторяет дежурную шутку навигаторов.

– До звёзд – световые гады, – буркнул я. – Пока заметим смещение, уже Землю пролетим. А нам не только смещение надо разглядеть, а высчитать скорость.

– Правда? – искренне удивился Макар и с интересом посмотрел в иллюминатор. – Похоже на то. Может, тогда маячок выкинем? Замерим, с какой скоростью он удаляться будет!

– Он не будет удаляться. У нас замкнутая система: всё, что выбросим, полетит вместе с нами и с той же скоростью.

– А как тогда эти… – старатель одним названием ёмко охарактеризовал своё отношение к приборам. – Пашут?

– Этот, – я постучал по «навигаторскому». – Должен ловить сигналы маячков на орбитах, как-то там вычислять, то ли смещение положения, то ли разницу во времени сигналов… Только он не работает.

– Завянь, умник. Тут всё тип-топ!

– А этот считает, сколько топлива и с каким ускорением выброшено, учитывает массу корабля и показывает, какая должна быть скорость. Вот он-то… – в голове зашевелилась смутная догадка. Я перепроверил данные – и зашевелились волосы на голове.

Ну да, была простенькая задача: доставить звездолёт массой Эм большое, с начальным количеством топлива, равным Эм нулевое, от планеты А к планете Бэ так, чтобы оставшегося топлива Эм-один хватило на выход на орбиту и ещё немного осталось на манёвры. Семечки. Такое старшеклассники щёлкают на раз-два.

Я и написал красивый план полёта, сумел даже высчитать оптимальную траекторию, чтоб добраться побыстрее. Правда, запас топлива получался маленький, но кто и когда берёт рекомендованные Адмиралтейством пятьдесят процентов? Это ж сколько времени терять зазря!

Вот и получилось то, что получилось. На старте антимасса почти уравновешивала грузовик, оставались мелочи так что движки справились. «Калиостро» стартовал и помчался к расчётной точке встречи с Землёй. Вот только через какое-то время масса корабля стала равна нулю из-за расхода топлива, а потом ушла в минус. И двигатели вместо того, чтобы разгонять нас, стали тормозить.

Про это я как-то не подумал.

– Нам не хватает скорости, – сказал я, облизнув пересохшие губы. «Калиостро» – вполне подходящее название для корабля-призрака

– Подумаешь, прилетим чуть позже, – пожал плечами старатель. – Было б чего париться.

– Мы в космосе. Когда доберёмся до орбиты Земли, планеты там уже не будет. А мы проскочим мимо.

– Короче, умник! Пересчитывай! И не говори, что топлива не хватит!

– Проблема не в этом. Мы не можем ускориться. Если врубим ДВИЖКИ, только тормозить будем.

Тарас матюгнулся.

– Это какая-то странная логика, – почесал нос старатель. То есть, чем быстрее мы летим, тем медленнее движемся? Всё наоборот?

Я кивнул. Чувство вины росло, как взрыв Новой, поглощая меня целиком и без остатка. Внутри оставался маленький холодный огрызок – белый карлик.

– А как обычно тормозят? – спросил старатель. Педаль какая-то есть?

– Переворачиваются вперёд дюзами, – машинально ответил я. Понял ход мысли Макара.

Попытался представить, как это будет и нес мог. Впрочем, для математических расчётов представлять не обязательно. Комплексное число в реальном мире, например, тоже вообразить сложно, я уж молчу про эн-мерные пространства, при эн больше трёх И ничего – считаем как-то.

– Умник, ты уверен? – настороженно спросил Тарас, когда я развернул грузовик носом к Марсу.

– Я проверю, – сказал я и дал небольшой импульс.

«Считалка» послушно сбавила скорость. «Навигаторский» спидометр не сразу, но увеличил показания приблизительно на те же цифры.

– Мне в детстве такой кошмар снился, – старатель шмыгнул носом. Нажимаю на тормоз – а авиакар ускоряется. Давлю на газ – ещё быстрее лечу. У нас такого не будет?

На орбиту выйти не получилось.

К счастью, я даже не пытался. Вовремя сообразил, ушёл в уныние и уставился в иллюминатор. Земля была довольно крупная. Сквозь облака несмело проглядывали материки. Там жили люди, которым ничего не угрожало.

И зачем только человек рвётся в космос?

– Короче, умник, вздохнул Тарас.

– Опять лажанулся?

– У нас слишком много антимассы. Выкинем, – предложил старатель. – Было б чего париться. На Марсе этого добра на сто лет вперёд хватит.

– Больше, – машинально поправил я.

– Если предположить, что плотность Марса такая же, как у других планет земной группы, то весь «недостаток» массы покрывается именно антимассой. Это где-то…

– Я и говорю – на наш век точно хватит, – кивнул старатель. Сколько сбрасывать?

– Завянь, – с угрозой сказал Тарас. – Я сейчас умника самого в шлюз…

– Тогда придётся ещё килограмм шестьдесят антимассы скидывать, – пожал плечами старатель.

– Да чем она вам помешала?!

– Корабль держится на орбите за счёт притяжения к Земле, уныло пояснил я. – Движение по кругу создаёт центростремительное ускорение, которое компенсирует силу притяжения, в итоге результирующая сил равняется нулю, и объект движется на постоянной высоте. А нас от Земли отталкивает. Мы просто не выйдем на виток.

– Подлетим ближе, – предложил старатель. – Затормозим и станем медленно ползти следом. Сколько там того отталкивания на таком расстоянии?

– Земля движется, – я вздохнул. – Когда у тела есть масса, это не имеет значения. Тело попадает в гравитационное поле, и там уже главная проблема – не упасть. Нас гравитационным полем не захватит.

– Не понял.

– Земля летит по космосу. Если мы просто остановимся, она каждую секунду будет улетать от нас километров на тридцать. Единственный шанс – рассчитать манёвр так ювелирно, чтобы мы зашли Земле в спину со скоростью, равной скорости Земли, плюс учесть ускорение, которое понадобится, чтобы преодолевать отталкивание от планеты, плюс учесть кривизну орбиты Земли. Я так не сумею. Никто не сможет.

– Всё равно не до конца понял, – признался старатель. – Не важно, я тебе верю. Значит, если сбросим столько антпмассы, чтоб вернулся нормальный вес, можно будет не заморачиваться?

– Не дам! Это почти всё надо выкидывать!

– Зато мы – на Земле, – старатель улыбнулся.

– Без кредитки в кармане!

– Смотри веселее, – посоветовал старатель. Если уж мы на Марсе как-то крутились, то на Земле точно проживём.

– Короче, сбрасывайте свои доли, мою не трогайте!

– Как скажешь, – пожат плечами старатель. – Начнём с моей. Авось, хватит.

– Завянь. Умник виноват, пусть он и платит.

– Потом разберёмся, – решил старатель. – Чего это я нашего навигатора без прибыли оставлю? Кстати, как мы узнаем, что масса стала нулевой?

– Рассчитаем, – буркнул я.

«Нулевая масса» застряла в мозгах. Пробежалась по извилинам, защекотала в затылке.

– Подождите!

Старатель быстро влетел назад, с любопытством посмотрел на меня. Тарас втянулся следом, запер люк, закрыл своим телом.

Я быстро проверил расчёты. Всё сходилось.

– Летим в точку Лагранжа.

– А что там? – спросил старатель. Тарас странно напрягся.

– Это точка в системе Земля-Луна, где взаимное притяжение равно нулю. А поскольку отталкивание равно притяжению, только по знаку противоположно, там и взаимное отталкивание будет равно нулю.

– Извини? – сказал старатель.

– Земля нас будет отталкивать к Луне, а Луна, с той же силой, – к Земле. В итоге нас зафиксирует в этой точке, и мы сможем летать вокруг Земли сколь угодно долго. Тог же выход на орбиту получится, правда, несколько далековато от поверхности.

– Короче, точка Лагранжа говоришь, – сказал Тарас. – Пальцем ткни на карте, умник.

– Их несколько, – я уверенно показал приблизительные координаты двух и задумался, сколько ещё остались и где они расположены.

– Короче, откуда знаешь, где меня перекупщик ждёт?

– Так… – я растерялся. – Там, наверное, все продавцы антимассы тусуются. Удобно там.

– А зачем нам перекупщик? – поинтересовался старатель. Лучше напрямую. Этим, которые новый космический лифт строят. Или на судостроительные верфи. Выгоднее ж будет!

– Короче, хочешь – возись сам со своей долей. У тебя, может, и документы все на антимассу есть? Может даже, за добычу и продажу уплачены все налоги?

Таможенный контроль явился через полчаса после заключения сделки с перекупщиком – только-только успели отгрузить антимассу и забрать деньги.

– Кто такие? – равнодушно спрашивал таможенник. – Откуда? Цель визита? На сколько? Есть ли средства для пребывания на Земле в течение указанного периода времени? Приготовили паспорта и по пять кредитов, отмечу въездную визу.

Я с готовностью протянул документ.

– Загранпаспорт, – вздохнул таможенник. – Внутренний будешь у себя на Марсе показывать.

Понятно, что в межпланетный лайнер, например, меня без документов никто бы и на порог не пустил. Но мы-то летели сами. И про загранпаспорт забыли. О нём я как-то не подумал… ^ТМ

Майк Гелприн
АНТ И БАРБОСКА

8'2012

1. Ант

Автобус стоит, упёршись в тупик, проезжий переулок блокирован. Между автобусом и кордоном сто метров, они пустынны и простреливаются с обеих сторон.

– Переговоры зашли в тупик, – говорит Геше индивид в форме. – Время только теряем. Первого заложника они пристрелят через двадцать минут.

Геша кивает. Он не спешит. Нас сюда доставили на вертолёте, и двадцать минут в запасе время вполне достаточное.

Я в ожидании команды жмусь к Гешиной ноге. Переминаюсь, позёвываю, разве что не чешусь и не задираю у столба лапу. Впрочем, и то, и другое проделать мне ничего не стоит, поведенческий блок отлажен прекрасно и обеспечивает полное внешнее сходство с беспородным псом.

– Готов, Ант? – спрашивает Геша.

Вопрос традиционный, смысловой нагрузки он не несёт. Во-первых, потому, что ответить я могу разве что тявканьем, а во-вторых, я подключён, и, значит, готов по умолчанию.

– Пошёл! – коротко командует Геша. Я отрываюсь от его щиколотки и пылю в подворотню на полпути между автобусом и кордоном. Вываливаюсь в переулок. Опустив морду, лениво его пересекаю. Обнюхиваю лежалую паклю у обшарпанной бетонной стены. Обнюхивание нефункционально: запахов я не обоняю, а лишь даю людям в автобусе ко мне привыкнуть. Собака и собака. Бездомная, дряхлая, ищет, чего бы пожрать.

Сажусь на задницу и усиленно ищусь – ну да, ко всему и шелудивая. Поднимаюсь, зеваю во всю пасть, вразвалку ковыляю вдоль стены.

– Внимание, операция «плохие парни», – пронзает меня сигналом командный блок. – Обратный отсчёт пошёл. Десять, девять, восемь, семь…

Это Геша. Операцию «плохие парни» инициирует он, аналитик отдела «Разряд» при антитеррористической бригаде «Альфа». Антом меня назвал тоже он и объяснил, что имя означает «антитеррор». Так и сказал – имя, а не собачья кличка.

– Шесть, пять, четыре, три…

Блок идентификации подключён. Аналитический блок запитан. Инфракрас-блок запитан.

– Два, один, старт.

Идентифицировано шесть целей. Определение дальности до целей. Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Четыре из шести. Отмена.

Продолжаю движение. Четыре плохих парня могут быть нейтрализованы без риска для жизней заложников. Ещё два не могут. Лениво тащусь вдоль стены. Смещаюсь влево.

Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Три из шести. Отмена.

Ещё влево. Обнюхиваю кучку застарелого собачьего дерьма. Зеваю. Определение возможности поражения. Шесть из шести. Совмещение траекторий с целями. Исполнение.

Я знаю, как это выглядит – видел, когда Геша прокручивал рапид. Мои глаза вспыхивают огнём. Три мгновенных вспышки в левом, столько же в правом. Точечные лазерные лучи пробивают борта автобуса. Со звоном разлетаются стекла.

Идентификация целей. Количество активных целей ноль. Блок идентификации отключён. Аналитический блок обесточен. Инфракрасное видение отключено. Боевой блок обесточен.

2. Барбоска

По вечерам Витька ходит в музыкальную школу. От неё до дома полчаса, если быстрым шагом. Раньше Витьку водил отец, потом его перевели по вторую смену, и тогда купили меня. По дешёвке. Что такое дешёвка я не знаю – в информационном блоке понятие отсутствуют. Зато знаю, что являюсь собакой породы восточно-европейский овчар, и мой поведенческий блок позволяет вести себя, как вёл бы он.

Передвигаться, гавкать, чесаться и обнюхивать привлекательные для собак предметы. Даже задирать заднюю лапу у столба.

На мне кожаный ошейник и намордник, демонстрирующие любопытным, что я собака домашняя, а не какая-нибудь сама по себе. А когда возвращаемся из музыкальной школы и идём через парк, Витька намордник снимает. И тогда ясно, что я – собака не только домашняя, но и зубастая, а значит, потенциально опасная, и дела со мной лучше не иметь.

В парке темно и сыро. Витька старательно огибает лужи. Я тащусь в двадцати метрах позади и не огибаю ничего: лужи мне не страшны, потому что корпус у меня из нержавеющего металла. Это объяснил Витькиному отцу индивид, который продал ему меня по дешёвке. Ещё он объяснил, что у меня отличные поведенческий и информационный блоки. Насчёт информационного индивид явно соврал, поскольку в нём не хватает множества понятий.

– Эй, пацан, мля, – доносится до меня гнусавый голос. – Деньги есть? Ускоряюсь и сокращаю расстояние между собой и Витькой до десяти метров.

– Из-звини, Гусь. Д-денег нет.

– Гонишь, падла.

Блок идентификации подключён. Сбой программы. В идентификации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

– П-правда нет, Гусь.

Аналитический блок запитан. Сбой программы. В анализе ситуации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

– Щас, мля, проверим, – гнусавит Гусь.

Выдвигаюсь вперёд, приседаю на задние лапы, оскаливаюсь.

– Это чего? – Гусь шарахается в сторону.

– Моя собака, – Витька перестаёт заикаться. – Барбос.

– Э-э, мля. Откуда у тебя собака?

– Отец подарил.

– Предупреждать надо. Отец, мля. Ладно, я потопал.

Гусь удаляется.

Блок идентификации отключён. Аналитический блок обесточен.

3. Ант

Дом стоит на отшибе, к нему через сад ведёт подъездная дорожка. С пригородной платформы, укрываясь за билетными кассами, за домом наблюдают в бинокли люди в пятнистой форме.

– Их там трое, – оторвавшись от окуляров, говорит пожилой усатый индивид Геше. – Все под вышаком, терять нечего. У них и раньше крыши подтекали, а сейчас совсем чердаки от дури снесло. Согнали человек двадцать, баб и детишек, держат уже больше суток.

Я не знаю, что означает, когда у объектов подтекают крыши и сносит чердаки. Запрос в информационный блок возвращает отказ – оба понятия относятся к жилым сооружениям и к людям неприменимы.

– Готов, Ант? Пошёл!

Я спрыгиваю с платформы в кусты, укрываясь за ними, передвигаюсь перпендикулярно путям. В ста метрах от дома останавливаюсь, затем медленно, опустив морду к земле и поджав хвост, покидаю укрытие. Вновь останавливаюсь, ложусь на брюхо и принимаюсь вычёсывать блох.

– Внимание, операция «плохие парни», – выдаёт командный блок – Обратный отсчёт пошёл. Десять, девять…

После операции Геша приводит меня к себе. Порядок в его квартире отсутствует, но Гешу это не смущает. Он усаживается за стол, сдвигает в сторону тарелки с остатками пищи. Извлекает из портфеля бутылку с прозрачной жидкостью, хлеб и нарезанную кругами бледно-розовую колбасу. Жидкостью из бутылки Геша наполняет две конические ёмкости, круг колбасы кладёт на хлеб, другой протягивает мне. Одну из конических ёмкостей ставит передо мной на пол.

Я не нуждаюсь в пище. В питье тоже. Однако проглотить не очень крупный предмет и влить в себя некоторое количество жидкости способен.

Однажды Геша объяснил, что не потребляет крепкие напитки в одиночку, ему для этого непременно нужна компания, и моя его вполне устраивает. И ещё он сказал, что считает меня своим другом.

Запрос в информационный блок: «друзья». Ответ: люди, связанные отношениями взаимной симпатии, уважения, доверия, искренности, имеющие общие интересы и увлечения.

Определение мне не подходит. В нём говорится «люди», а я – не человек.

– Кем ты себя считаешь. Ант? – Геша опрокидывает в рот содержимое стеклянной конической ёмкости.

Вопрос неясен: я не умею считать себя. Поэтому не отвечаю, а в ожидании уточнения смотрю Геше в лицо. Оно у него круглое, с высоким морщинистым лбом, вислым носом и скошенным назад подбородком. Редкая поросль седых волос обрамляет обширную лысину. Геше сорок семь лет, он живёт один, потому что жена и дети погибли от рук террористов. Подробностями Геша не делится даже со мной.

– Ты думаешь о себе, как о собаке? – уточняет вопрос Геша. – Как о боевом роботе? Или… – он делает паузу, – как о человеке?

Аналитический блок запитан. Запрос: определить собственную сущность. Ответ: электронно-механическое устройство, предназначенное для боевых действий в особо опасных условиях. Аналитический блок обесточен.

Итак, я устройство. Гавкаю четыре раза. Это означает, что ответ на каждый из трёх поставленных вопросов отрицательный.

– Значит, ни то, ни другое, ни третье, – Геша вновь наполняет коническую ёмкость жидкостью. – Тогда скажи мне, дружище, что ты ощущаешь, когда… Когда ты… Во время исполнения.

Я молчу. Вопрос, как и предыдущий, требует уточнения.

– Ничего не ощущаешь? – уточняет Геша. – Радость? Осознание выполненного долга? Гнев? Или, может быть, ненависть?

Аналитический блок запитан. Запрос: определить реакцию на исполнение. Ответ: определить невозможно.

Не знаю, какой блок заставляет меня гавкнуть три раза.

– Осознание выполненного долга, – медленно произносит Геша. – Я, собственно, так и думал.

Аналитический блок обесточен.

4. Барбоска

Позавчера Витьке исполнилось шестнадцать. А за два дня до этого он отказался меня утилизировать.

– Ты уже взрослый, сынок, – сказал тогда Витькин отец. – Время игрушек прошло. А Барбос, хотя и большая, но всё-таки игрушка.

Я лежал в прихожей на собачьем коврике и слышал эти слова. Пет, я не подслушивал – встроенный в меня акустический ресивер достаточно чувствителен для того, чтобы распознавать звуки, изданные в отделённом стеной помещении.

– Барбос не игрушка, папа, – сказал Витька. – Он мне друг.

– Ты просто привык к нему, как привыкают к старым вещам, сынок. Был бы Барбос настоящей собакой, дело одно. А так – он только вещь, похожая на живую собаку так же, как заводные куклы похожи на людей. Мы поговорили с мамой, сынок. Ты всегда хотел собаку. Раньше мы не могли, ты знаешь. Но сейчас решили – на шестнадцатилетие ты её получишь. Не очень большую, недорогую собаку. А Барбоса придётся утилизировать, я отвезу его на городскую свалку – туда же, откуда взял.

– Как на свалку?! – отчаянно закричал Витька.

– Я купил Барбоса на свалке, сынок. Задёшево, у нас с мамой тогда было очень туго с деньгами.

– Барбос останется здесь, – сказал Витька твёрдо. – Он не вещь. И – не надо мне никакой другой собаки.

5. Ант

Площадь перед зданием банка усеяна осколками от витрин. Тело мужчины ничком, в пяти шагах от него – женщины, навзничь, руки раскинуты. Перевёрнутая детская коляска, завалившийся на бок велосипед, больше на площади ничего нет. если не считать замаравших её багровых пятен.

– Шансы крайне малы, – говорит Гейт грузному седому индивиду в штатском. – Информацию долго удавалось хранить в секрете, но шила в мешке не утаишь. Там, в банке, не новички. Они почти наверняка знают, что может значить появившийся в контролируемой ими зоне бездомный пёс.

– Малые шансы, говорите? – цедит штатский. – А у моих ребят, выходит, большие? Знаете, сколько из них не добегут? Я уже не говорю о заложниках, там, внутри, их больше дюжины.

– Шансов почти нет! – Геша срывается на крик. – Анта уничтожат! Сразу, стоит ему появиться в пределах видимости.

– Довольно, – штатский твердеет лицом. – Готовьте вашего пса. Это приказ. Выполняйте!

Геша отводит меня в сторону. Внезапно он становится на колени и тыкается носом мне в морду.

– Надо идти, дружище, другого выхода нет, – говорит он. – Обратный отсчёт я отменяю. Маскировочные действия отменяю. Будешь действовать сразу, Ант, без подготовки, на скорости, тогда появятся шансы.

Геша встаёт. С минуту мы молчим.

– Ты прости меня, дружите, – наконец говорит он. Готов? Операция «плохие парни». Пошёл!

Я стартую и, увеличивая скорость, несусь по переулку к площади.

Блок идентификации подключён. Аналитический блок запитан. Инфракрасное видение задействовано. Боевой блок запитан.

Вымахиваю на площадь, мчусь по ней прыжками, пересекая по диагонали. Идентифицировано четыре цели. Определение дальности до целей. Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Две из четырёх. Отмена. Определение дальности до целей. Определение дальности завершено. Определение возможности поражения. Три из четырёх. Отме… Автоматная очередь. Пули перечёркивают меня сверху вниз, опрокидывают на землю, я качусь по витринным осколкам.

Определение дальности до целей. Сбой программы. В определении дальности отказано. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена. Определение дальности до целей. Сбой про…

Взрыв гранаты подбрасывает меня в воздух и швыряет плашмя на асфальт. Отказ блока идентификации. Отказ командного блока. Отказ аналитического блока. Отказ… Отказ… Осознание выполненного долга. Осознание…

Не знаю, Геша ли включает аварийную цепь дистанционно или её задействует то, что осталось от меня и во мне. Аварийная цепь инициирована. Командный блок отключён. Блок идентификации отключён. Аналитический блок обесточен. Боевой блок запитан напрямую. Совмещение траекторий с целями. Осознание выполненного долга. Совмещение траекторий с целями. Осознание выполненного долга. Совмещение траекторий завершено. Осознание выполненного долга. Исполнение. Осо…

6. Барбоска

Сегодня Витька купил букетик фиалок и подарил его индивиду женского пола но имени Оля. У Оли длинные рыжие волосы, очки в тонкой оправе и россыпь пигментных пятен на лице, называемых веснушками.

Витька провожает Олю домой, они неспешно бредут но переулку, я, отставая на сотню метров, тащусь следом. Круглолицый индивид с высоким морщинистым лбом, вислым носом и скошенным назад подбородком движется нам навстречу. Он минует Витьку с Олей, оборачивается и смотрит им вслед. Быстрым шагом направляется ко мне, опускается на корточки.

– Ант, – говорит круглолицый индивид. – Ты узнаёшь меня, Ант?

Блок идентификации подключён. Сбой программы. В идентификации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

– Не узнаёшь, – круглолицый встаёт. – Что ж, я так и думал. Глупо надеяться, что у таких, как ты, бывают дежа вю.

Запрос в информационный блок: «дежа вю». Отказ: смысл понятия несовместим с функциональностью.

– Простите, – Витька, держа Олю за руку, приближается к круглолицему.

– Ваш пёс?

– Мой. Его зовут Барбоска.

– Когда-то его звали по-другому.

– С чего вы взяли? – возмущается Витька. И что значит «когда-то»?

– Неважно. Меня зовут Геннадий Павлович. Раньше ваш пёс принадлежат мне. Я звал его Литом. Впрочем, возможно, это другой пёс, а барыги со свалки мне соврали. А скорее всего, не соврали, но у него полная потеря прежней индивидуальности. Извините.

Геннадий Павлович, пошатываясь, бредёт прочь.

– Он здорово пьян, говорит Витька.

– Забавный дядька.

7. Ант

Я лежу на брюхе на ровной металлической поверхности. Задних лап я не чувствую, передние зафиксированы дугообразными металлическими зажимами.

– Непростое устройство, – доносится до меня скрипучий голос.

– Похоже на модель с узкой специализацией. Ого, тут ещё аналоговый преобразователь. А это что такое? Хм-м… Машинка вполне современная. Эко его разворотило, однако. Нижняя часть корпуса деформирована, но всей видимости, необратимо. Верхняя в относительном порядке. Так, это что ещё? Интересно, надо же, какая неординарная схема. Довольно сложная и…

– Выводы! – прерывает другой голос, отрывистый и резкий.

– Нижнюю половину корпуса можно отделить, верхнюю совместить со стандартной моделью. Лишние цепи закоротить, основные блоки оставить, прочие ликвидировать или заглушить на входах. Память стереть. Возможно, в результате это устройство удастся реализовать. Незадорого, конечно.

– Приступайте.

8. Барбоска

Геннадий Павлович. Забавный дядька. Когда-то ваш нёс принадлежал мне. Звали Актом. Потеря индивидуальности. Дежа вю у таких, как ты. Геннадий Павлович. Дядька. Принадлежал мне. Звали Антом. Потеря индивидуальности. Дежа вю. Антом. Потеря…

У меня проблемы с памятью. Одни и те же слова настойчиво всплывают из неё, вытесняя прочие. Наряду с ними всплывает и ещё одно слово, до сих пор незнакомое: «Геша».

Запрос в информационный блок: «Геша». Ответ: уменьшительное от имени «Геннадий».

Запрос в блок идентификации. Идентифицировать «Геша» и «Геннадий Павлович». Сбой программы. В идентификации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

В парке темно и ветрено. Витька с Олей, взявшись за руки, бредут по аллее. Их тени меняются в размерах в тусклом свете редких фонарей. Я тащусь сзади на расстоянии сотни метров.

– Гля, какая тёлка, – доносится до меня гнусавый голос. – Рыжая-бес-стыжая. А ну, поди сюда, рыжая. Чего, мля? Чего ты сказала?

Ускоряюсь и сокращаю расстояние между собой и голосами до двадцати метров.

– Отстань от неё, Гусь! – кричит Витька.

Блок идентификации подключён. Сбой программы. В идентификации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена.

– Пшёл отсюда, дохляк. Телку мы забираем.

Сокращаю расстояние до десяти метров. Насчитываю шесть теней. Голос принадлежит обладателю самой длинной.

Аналитический блок запитан. Сбой программы. В анализе ситуации отказано. Отмена. Коррекция сбоя. Отказ корректирующего модуля. Отмена. Тени мечутся в свете ближайшего фонаря. До меня доносятся звуки ударов, сдавленный крик. Снова звуки ударов.

– Барбос! – отчаянно кричит Витька.

– Барбо-о-о-ос!

– Атас! Тут собака.

– Какая, мля, собака, – гнусавит Гусь.

– Это железная кукла, старая ржавая рухлядь. Вломить ей раза по жбану, и всё.

– Телку держи!

В идентификации отказано. В анализе ситуации отказано. Отказ корректирующего модуля. Отказ… Отказ… Отказ…