Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2012"

Автор книги: Владимир Поляков

Соавторы: Андрей Анисимов,Тимур Алиев,Владимир Марышев,Елена Красносельская,Владимир Благов,Владислав Ксионжек,Наталья Кияченко,Фатима Эркенова,Сергей Филипский,Юрий Молчан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Дора погибла при переходе через местность, названную на карте Змеиной тропой. Умерла через полчаса после того, как наступила на обитательницу тропы. Большой Иван, сходу полоснув ножом по ране, лихорадочно отсасывал кровь и с ужасом смотрел, как на глазах распухает, вздувается и становится бесформенной стройная женская ножка.

Дора не кричала, она даже не плакала.

– Знаешь, зачем я летела сюда? – прошептала Дора, когда Иван, застонав от бессилия, ткнулся лицом в грану.

– Зачем? – Иван рывком поднялся и сунулся к Доре. – Ну же!?

Ответить она не успела.

– Я узнаю, – сказал Большой Иван. – Клянусь, я узнаю.

– И что было дальше, деда?

– Дальше… Дальше я добрался до корабля. Жрал, я хотел сказать, питался местными плодами, едва не сдох. Дождался следующей экспедиции. Вернулся, занял у барыг деньги и пошёл в казино. Поставил всё разом в рулетку, на номер.

Старый Иван замолчат.

– Ну, дальше же, деда, дальше!

Я сорвал куш. Вышел оттуда миллионером. Нанял сыскарей, и… Они нашли твою маму. Ей было тогда двенадцать лет, она умирала. Я заплатил лучшим врачам.

– Деда, а почему же тогда бабушке не повезло?

– Я не знаю, – Старый Иван притянул внука к себе. – Думаю, что пофартило-таки нам обоим. Она получила то, за чем шла. И я получил.

– Ты не сказал, за чем шёл ты, деда.

– Разве? У меня когда-то был пацанёнок. Я шёл за ним. За таким, как ты. Я шёл за тобой. ^ТМ

Валерий Гвоздей
ПЕРВЫЙ «НЕУД»

5'2012

Очередное поветрие – встраивать гаджеты в собственное тело – оказалось заразным.

Даже не эпидемия – настоящая всеохватная пандемия.

Как всегда, студенческий молодняк в первых рядах, хотя не у всех есть деньги на это.

Выкручивались, подрабатывали, экономили, в чём-то себе отказывали.

Преподавательской работы коснулось непосредственно.

Многие с горькой слезой вспоминали золотое время шпаргалок на бумаге, на юном теле, на элементах верхней одежды, вспоминали sms-ки на сотовый…

Не то сейчас. Попробуй-ка уследить за ходячими арсеналами компьютерных хитростей. Знаешь точно: списал, негодяй, всё списал! И не можешь доказать. Не пойман – не вор. Чего уж там. Вечный конфликт поколений. Война миров.

Живой легендой на факультете был студент третьего курса Лапин, румяный детина.

В течение семестра он спал на занятиях, пропускал лекции, практические.

Не открывал книгу месяцами.

В Интернет выходил только ради фильмов, игр, переписки с друзьями.

Ситуацию, однако, бдительно контролировал. И, чувствуя грядущий не допуск к сессии, быстренько набирал минимальное число баллов, необходимое для выхода на сессию.

Экзамены сдавал успешно.

Все были уверены – сдаёт благодаря встроенным гаджетам, на которые загрузил нужную информацию.

Где они, гаджеты? Как Лапин сумел воспользоваться ими, когда?

На горячем никто его не застукал.

Но справедливость должна восторжествовать.

Ей просто нужно чуть-чуть помочь.

* * *

Вот пришёл, наконец, мой экзамен.

Лапин явился под занавес – с утра, наверное, «шпоры» готовил, загружал в гаджеты.

Скромно улыбаясь, выбрал билет, сел к столу. Пара листов бумаги со штампом, в руке – шариковая ручка. Никакой техники.

С виду – невинная овечка, перед законом чист, как младенец.

Он был спокоен, уверен в себе. Думал, что обведёт наивного препода вокруг пальца. Ведь обводил всегда.

Посмотрим, чья возьмёт.

У меня кое-что припасено. Обычный сотовый на моём столе, безобидный.

Встроена лазерная указка. Маломощное устройство, на пять-шесть метров, от силы.

Плюс некоторая модификация, некоторое совмещение функций.

Выслушивая ответ предпоследнего студента, я послал невидимый лучик в сторону живой легенды, а вместе с лучиком – сюрприз.

«Червь» хитрый. Чует активированные компьютерные системы, находит. Прикидывается родной программой и подгружается в информационные потоки. Внедряется. И делает то, для чего создан.

«Червячок» не подвёл.

Лапин оторопело теребил гаджеты. Безрезультатно, конечно же.

Растерянно смотрел на меня…

Так студент Лапин, живая легенда факультета, получил свой первый «неуд».

Справедливость восторжествовала.

На мой взгляд, дурной тон – использовать для списывания встроенные гаджеты.

А тем более на экзамене по информатике. ^ТМ

Валерий Гвоздей
ЗВЕЗДНАЯ КОЛЫБЕЛЬ

6'2012

Земля – крохотный островок жизни в безжизненном космическом пространстве.

Одно время, как все, покидающие Землю по долгу службы, я мечтал отыскать внеземную жизнь.

На других планетах нашей системы возможны лишь её микробиологические формы. Да и те ещё надо суметь найти.

Что уж говорить про иные звёздные миры, в глубинах космоса.

Теперь я не ищу внеземную жизнь. Исследовательская задача моей экспедиции скромнее. И грандиознее. Летя к туманности, которую называют Звёздной колыбелью, мы изучали тонкости звездообразования. Аппаратура фиксировала процесс на разных стадиях, в разных фазах.

Тут есть секреты. Горячее вещество само не сжимается, напротив – оно всячески норовит разлететься по космосу в разные стороны.

Как ни странно, для формирования звёзд необходим эффективный механизм охлаждения.

Такой имеется в плотных облаках, в которые собирается молекулярный водород. Облака насыщены пылью. Это хорошо, поскольку лишь твёрдые частички излучают в пространство энергию, что позволяет облаку водорода охлаждаться, постепенно сжимаясь всё больше. Вот наглядное взаимодействие микро– и макропроцессов.

Картина масштабная, охватывающая многие световые годы.

Мы на расстоянии, позволяющем рассмотреть нюансы, орбитальным земным телескопам недоступные. Отчётливо была видна структура пылевых коконов. Сквозь их стенки просвечивали тела будущих звёзд. Развившись, они в клочья разорвут коконы.

У меня глаза разбегались.

Но радость астрофизика спугнул зуммер тревоги. Замигали красные аварийные лампы.

Ткнув пальцем в сенсор интеркома, не отрывая взгляда от кокона, я спросил дежурного:

– Что происходит?

– Кто-то выключил двигатель. Мы теряем энергию. Вам нужно покинуть обсерваторию – возможны перебои в искусственной гравитации. Обесточьте приборы.

– Чёрт!..

Я с сожалением посмотрел на экраны, заполненные фрагментами «колыбели», в цвете.

С ещё большим сожалением, вздохнув, обесточил приборы.

* * *

Двигатель был не просто выключен. Двигатель был серьёзно повреждён. Намеренно.

Человек, совершивший преступление, уже находился в палате, крепко спал, усыплённый дозой снотворного. Его руки и ноги мягко сжимали надёжные захваты.

У начальника экспедиции бывают не очень приятные обязанности.

Не в силах прийти в себя от случившегося, я разговаривал с корабельным врачом. Мы с ним сидели на стульях в помещении, соседствующем с палатой. За дверью лежал преступник. Или больной. Выяснить предстояло врачу, Антону Рыкову.

– Не понимаю, как Воронов мог совершить такое, – признался я.

Рыков, в бледно-зелёном врачебном одеянии, потёр лоб и сказал:

– В двигательном отсеке чудовищные электромагнитные поля. Воздействие магнитных ёмкостей на человека небезопасно.

– Там ведь защита.

– Силовое ноле не экранирует магнитного. А мощные электромагнитные поля вызывают повышение синоптической активности мозга и возбуждают ассоциативные зоны, порождают галлюцинации, помрачение сознания… Доза в миллионы гауссов приведёт к полному распаду личности.

– Он выглядит нормальным.

– Тем не менее вывел из строя двигатель. Благо, что не взорвал корабль. Надо провести исследование. Биохимия крови, биопсия, томография. Лишь потом я скажу вам что-то более определённое.

– Сколько это займёт времени?

– Сутки. Чините пока двигатель.

– Его чинят. Я зайду к вам завтра.

Выйдя из медицинского отсека в коридор, я немного постоял, отдышался.

Решительной походкой направился на мостик.

Там меня ожидал разговор с капитаном, полагавшим – я слишком мало внимания уделяю воспитанию своих людей.

Я начальник всего коллектива. А капитан начальник всего лётного экипажа.

Предпосылки двоевластия.

Формально капитан подчиняется начальнику экспедиции, мне. Ему такое положение дел не нравится.

И сейчас он начнёт меня критиковать. Хотя Николай Воронов – его человек. Инженер входит в лётный экипаж.

* * *

Голос врача доносился из палаты Воронова.

Дверь была чуть приоткрыта. Я слышал их вялую, ни к чему не обязывающую беседу.

Голос Николая:

– Мардук убил Змею, чьё имя Тиамат, рассёк на части и сотворил из них Вселенную. Мы в ней живём.

Голос врача:

– Большое спасибо господину Мардуку. Змее тоже спасибо… Ни о чём не беспокойся. Тебе нельзя волноваться.

– Я ни о чём не беспокоюсь. Ни о чём не волнуюсь.

– Отдыхай, Коля.

Отворив дверь, Антон вышел ко мне, кивнул приветственно. Закрыл дверь. Сел на стул.

– Ну, что он? – спросил я тихо. Рассуждает о космогонии. Шумерской, по-моему… Каковы наши перспективы?

– Капитан ни в чём не уверен. Даже бортовой компьютер не в состоянии помочь… Вы не спрашивали, зачем Воронов сделал это?

– Нет. Я просто его лечу… Всё так плохо?

– Он специалист, он сумел основательно повредить главный двигатель. Можно войти?

– Нежелательно.

– Считаете. Воронов болен?

Врач помолчал, раздумывая.

Свой ответ произнёс ровным и, казалось, безнадёжным тоном:

– Мы все предпочли бы какое-то простое объяснение. Сумасшествие, например… Я тоже предпочёл бы, несмотря на то, что медик и по роду своих занятий обязан выбирать здоровье. Но Воронов не безумен. Нервное истощение, только. Я не обнаружил никакой патологии.

– Тогда у него есть мотивы. Необходимо с ним поговорить. Воронов лучший двигателист на корабле. Возможно, он знает, как нам устранить поломку. От Воронова зависит, вернёмся мы домой или нет. Вы понимаете?

* * *

Я ступил в палату, наполненную сложнейшей медицинской техникой. Воронов лежал в кровати. Был спокоен. Лицо расслабленное, взгляд умиротворённый. Да и с чего ему суетиться… На бледных щеках отросла щетина, местами седая.

– Как самочувствие? – Улыбнувшись, должно быть фальшиво, я сел на стул у постели. – Антон мне сказал, вам лучше.

– Да, намного лучше.

– Вы помните, что произошло в двигательном отсеке, перед тем, как вы попали сюда?

Я тщательно подбирал слова, и поэтому говорил медленно.

– Очень хорошо помню.

– Зачем вы лишили корабль двигателя?

Инженер прикрыл веки:

– Да будет вам известно – я вырос в семье космолётчиков. Они ходили на энергетические станции Меркурия, отец, мать, два старших брата – семейный экипаж. Корональный выброс солнечной массы убил всех… Жуткая несправедливость!.. Углерод в нашей плоти, кальций в костях, железо в крови… Это родилось в недрах звёзд. Мы их дети. Почему звёзды убивают своих детей?

– Когда вы потеряли семью?

– Двадцать лет назад. Я тогда учился в Академии. С тех пор один. Никогда не прощу.

– Звёзды не мыслят. Естественный, природный феномен. Тут неприменимы человеческие моральные критерии… Но вы – человек. Поступки совершаете осознанно.

– Да, осознанно.

– Так зачем, Николай?

Я не торопился обвинить. Хотел вызвать раскаяние, пробудить стремление исправить то, что им совершено. Если можно исправить.

– Зло должно быть наказано, вот зачем, – сказал он.

– Неужели вы пошли в космический флот, чтобы искать мщения?

– Конечно же, нет. Когда увидел коконы – меня охватила ненависть.

Отвернувшись в сторону, я вздохнул. Критерии нормальности, очевидно, могут варьироваться, в довольно широких пределах.

Хотя мне думалось, что слова Рыкова о здравом рассудке инженера поспешны.

* * *

Я пригляделся к бледному лицу. Не сумел ничего разобрать.

– Но причём тут звёзды, ещё не вышедшие из коконов? – продолжил я тихо.

– Одна компания. И связаны друг с другом, через сотни, тысячи, миллионы и миллиарды световых лет. Я слышу голоса… Когда умрут звёздные детёныши – это заденет все звёзды и причинит им боль. Солнцу тоже. Хочу причинить им боль.

– Человек не в силах убить звезду, пусть и не достигшую зрелости.

– А кто-то пробовал?

– Вас постигнет разочарование. Поверьте, Николай.

– Разочарование – закономерный итог любой деятельности. И жизни в целом. Я сделаю, что задумал. А там посмотрим. Видно будет.

– Разве отключение двигателя причинит вред звёздам? Оно причинит вред людям, вашим товарищам. Люди погибнут. И вы погибнете.

– Работа главного двигателя мешала настроиться на волну. Теперь ничто не мешает.

Я вышел из палаты.

Конечно же, я был уверен, что Воронов пребывает в мире иллюзии. Наверное, всё дело в воздействии мощных электромагнитных полей на его мозг.

Как там говорил Антон?

Повышение синоптической активности, возбуждение ассоциативных зон, галлюцинации, помрачение сознания…

Мы чинили двигатель, вернее, бились в поисках решения проблемы.

Ничего не получалось. Я заходил в медицинский отсек дважды, не без надежды получить какую-то полезную информацию. Но инженеру становилось хуже.

Из больного уходила жизненная сила, несмотря на интенсивное лечение. Рыков недоумевал. Сам побледнел, осунулся. Врач он хороший и глубоко знающий дело – иначе не попал бы в состав экспедиции. Тем не менее…

* * *

Однажды, посреди очередного, прямо скажем, нервного совещания, Рыков вызвал меня в коридор. Был едва ли не бледно-зелёный, в том своим профессиональным одеждам.

– Воронов умер, – сказал врач.

– Как…

– Внезапно. Казалось, что состояние всё же стабилизируется…

Мы вдвоём пошли в медицинский отсек.

Воронов, с бородкой, усами, лежал, изогнувшись.

Бледное лицо было искажено, словно перед смертью больной испытал сильнейшую боль.

– Ничего не предвещало, – вздохнул Рыков. – Вижу такое впервые.

– Что именно?

– В коре мозга есть доля. Называют эпифиз. Кто-то полагает, эпифиз делает возможными экстрасенсорику, телепатию. Не берусь судить. Эпифиз Николай утратил полностью. На всех снимках недельной давности эпифиз на месте. Сейчас его нет. С точки зрения физиологии невозможно. Я проведу вскрытие, но вряд ли узнаю что-то новое.

– Странно, – пробормотал я, глядя на лицо инженера, с застывшей гримасой мгновенной, острой муки.

– Ещё бы не странно… Места себе не нахожу.

– Уверен, вы сделали всё, что могли.

Врач нервно полез в карман:

– Он продиктовал записку… Наверное, почувствовал, что конец близок… Через минуту я вошёл, сделать инъекцию. Воронов был уже мёртв…

В записке я нашёл перечень операций технического характера по реанимации двигателя.

* * *

Не сразу, постепенно, работа на корабле вернулась в нормальное русло.

Я занимался «колыбелью».

К моему удивлению, там произошли изменения. Пылевые коконы стали заметно плотнее. Словно молодые звёзды нужно было защитить, спасти от какой-то опасности.

Взгляд невольно обращался к взрослым звёздам, окружавшим «колыбель». Теряясь в догадках, я чуть ли не сутками торчал в обсерватории.

Теперь, когда улеглось потрясение от странного поступка инженера, от странной гибели, я пытался обдумать случившееся.

Вспоминал слова: «Когда умрут звёздные детёныши – это заденет все звёзды и причинит им боль».

Как Воронов собирался реализовать замысел?

Чисто мысленным усилием?.. На космических расстояниях?..

Чувствовать боль способно только живое.

Умереть способно только живое.

Стены коконов уплотнились. Неужели это реакция на действия инженера? Неужели Воронову – ответили, послав смерть?

Волосам шевелиться впору от подобных размышлении…

Да, я не искал внеземную жизнь.

Но вдруг – нашёл? Совсем не похожую на ту, что известна людям, совсем не похожую на ту, что мы склонны предполагать.

В таком случае, она готова защищать своих детёнышей, как принято у животных. ^ТМ

Владимир Поляков
ИГРА

6'2012

Полковник был не в духе.

– Сурков! – бушевал он. – Мы – секретная организация по борьбе с терроризмом, которой официально НЕ СУ-ЩЕСТ-ВУ-ЕТ! Над нами стоит только президент, да и то он сомневается в том, что мы есть.

А ПОЧЕМУ?! Не потому, что мы сильно законспирированы, а потому, что ни нас, ни работы нашей НЕ ВИДНО! Ты посмотри, что творится кругом. Терроризм – это чума XXI века, зародыши которой мы даже не в силах отследить. Не говоря уже о том, чтобы искоренить и уничтожить. Кадры нам нужны. Сурков, кадры. Но где их взять?! Где, по-твоему, мы должны набирать людей?! Нам нужны гениальные головы. Сейчас ценятся не стальные бицепсы, что в принципе-то дело наживное и для нас не проблема, а острота ума и нестандартность мышления. Вот только где взять эти гениальные головы? Мы же не можем развесить объявления по школам и институтам. Да что же ты молчишь, как сурок, лейтенант?! Я тебя спрашиваю!

Сидящий напротив молодой человек тяжело вздохнул и неохотно произнёс:

– Да перестаньте вы, наконец, распаляться, Пат Палыч. Так можно и инфаркт заработать. Я уже думал над этой проблемой и даже кое-что предпринял. Если вы прекратите сотрясать воздух, то я посвящу нас в детали моего проекта. Только сначала мне надо сделать один короткий звонок.

И не дожидаясь разрешения полковника, лейтенант достал из кармана мобильник и набрал номер.

* * *

Двери лифта раскрылись, Марианна с трудом подняла продуктовые сумки и, слегка качнувшись, сделала решительный шаг вперёд, по тут вдруг увидела стодолларовую купюру, лежащую прямо перед выходом на лестничной площадке, и остановилась.

Деньги были бы как нельзя кстати. Особенно после того как она только что потратила львиную долю аванса, выданного ей утром за ещё ненаписанную книгу. Правда, на следующей неделе должны были выплатить гонорары за статьи, но это ещё только на следующей неделе, а сто долларов были здесь и сейчас и лежачи прямо под ногами. Поэтому Марианна быстро вышла из лифта, поставила свои тяжеленные сумки и, довольно улыбаясь, подняла купюру, всё ещё не веря своей удаче.

Удача отвернулась от неё ровно секундой позже. Сто долларов оказались фальшивыми. Точнее, это были вовсе не его долларов, а рекламный листок. Вместо Президента Франклина в центре был изображён Эйнштейн, показывающий язык, а на обратной стороне красовалась большая яркая надпись:

«Конкурс Фонда Возрождения Отечества: Учёба и развлечение».

Ниже стоял интернетовский адрес. Больше на рекламе ничего не было. Марианна недовольно фыркнула, скомкала листовку и уже собиралась выбросить сё в мусоропровод, как вдруг зазвонил мобильник, и она машинально сунула рекламу в карман.

* * *

Звонил Максим. Сказал, что через час сдаёт дежурство и потом сразу едет к ней. Одним словом, будет, самое позднее, через два часа. Марианна чмокнула мобильник и открыла дверь в квартиру.

Всё складывалось как нельзя лучше. Продукты она купила, время до прихода Максима ещё есть. Сегодня исполнялся ровно месяц с того момента, как они познакомились и начали встречаться, и он обещал прийти к ней первый раз в гости. А как говорится, путь к сердцу мужчины лежит не просто через желудок, а через хорошую и вкусную кухню. Поэтому именно на кухню Марианна и отправилась.

Примерно через час карп из супермаркета напротив дома был помыт и почищен. Его филе, посоленное и хорошо проперченное, а также сдобренное мускатным орехом, лимонным соком и залитое соусом бешамель, лежало в глубоком противне и ждало лишь появления виновника торжества, чтобы затем отправиться в духовку. А сама Марианна пошла в спальню, переодеться.

* * *

Выбор платья был тоже не лёгкой задачей. С одной стороны, оно должно быть не чересчур торжественным, а с другой, не очень легкомысленным. После некоторых раздумий решено было надеть тёмно-синее облегающее платье с не очень глубоким, но достаточно эффектным вырезом. Марианна сбросила футболку, затем бюстгальтер и принялась за джинсы, но тут вдруг снова зазвонил мобильник.

Опять звонил Максим. Сначала он долго извинялся, что задерживается. Потом начал объяснять, что в конце его дежурства поступил срочный вызов. Какая-то потасовка в коммуналке. Ничего серьёзного, но напарника он уже отпустил, а новая смена ещё не приняла дежурство. Так что придётся ехать самому. Максим ещё что-то пробормотал, что он, как пуля, и самое позднее часа через два будет у Марианны, и повесил трубку.

Марианна подумала, что «самое позднее часа через два» уже было около двух часов назад, но вслух ничего не сказала. Сама виновата, что влюбилась в оперуполномоченного.

В ярости она была готова поубивать всех преступников, задерживающих её любимого на работе. В итоге досталось джинсам. Марианна так их рванула, что пуговицы на гульфике полетели в разные стороны, а из кармана выпада какая-то скомканная бумажка. Марианна подняла её и развернула. Хитрый Эйнштейн всё также показывал язык с рекламного листка. Показав ему язык в ответ, она набросила домашнюю футболку на голое тело и, как была в одних трусиках, направилась к компьютеру проверять электронную почту.

* * *

Писем не было. Даже спам отсутствовал. Марианна сидела нахмурившись. Стол был уже накрыт, а до предполагаемого прихода Максима было ещё больше часа. В голове снова всплыл Эйнштейн, показывающий язык, и Марианна решительно набрала в браузере интернетовский адрес с рекламы. Страница загрузилась быстро. Простота дизайна, вернее, его отсутствие, резало глаз. На пустом, как тетрадный лист, поле была одна единственная надпись:

«Конкурс Фонда Возрождения Отечества: Учёба и развлечение. Проверь свой IQ и выиграй приз».

Ниже были кнопки «Войти» и «Зарегистрироваться», а ещё ниже перечислялись возможные призы. Марианна уже хотела закрыть браузер, поскольку терпеть не могла всевозможные тесты и викторины, но, увидев, что за первое место в конкурсе полагается нетбук, остановилась. Нетбук она хотела уже давно, но желания не всегда совпадают с финансовыми возможностями. Когда теперь прилёт Максим – неизвестно. Да и вообще, она – свободная девушка, что хочет, то и делает. Хочет – карпа готовит, а хочет – на компьютере играет. Никакого нетбука наверняка и в помине нет, но только все так заманчиво звучит, а выключить компьютер она всегда успеет. Настроение всё равно паршивое, делать ничего не хочется, а тут, чем чёрт не шутит, вдруг ей всё-таки действительно удастся выиграть нетбук. Ну, в крайнем случае узнает, какой у неё IQ. И с этими мыслями Марианна начала регистрироваться для участия.

На всё про всё ушло около пяти минут. Получив подтверждение о регистрации, она ввела пароль и вошла в систему. Дизайн страницы стад ещё проще: в центре была лишь кнопка «Старт». Марианна посмотрела на часы, вновь мысленно показала Эйнштейну язык и принялась за тест.

* * *

Первый же вопрос показался Марианне идиотским. Нужно было спасать известных политических деятелей родной страны, но не было сказано – каких. Они были зашифрованы как Почтальон Печкин и Проненосец Потёмкин.

В нравом нижнем углу монитора бежал секундомер, напоминая, что на ответ отводится всего лишь одна минута, и Марианна стала напряжённо думать. Проненосец пишется через «Б», вероятно, ошибка сделана намеренно, а значит, тогда всё решает буква «П». Это полный п-п-пред какой-то, а не вопрос. Хотя, всё выходит очень просто. Спасать надо премьер-министра и президента, даже, если их фамилии не начинаются на «П».

Она написала для потехи «премьер-министр и бредизент» в поле для ответа и нажала на ввод.

– Вы имели в виду «президент»? – поправила её программа.

Секундомер внизу продолжал бежать, показывая, что осталось менее десяти секунд. Марианна трясущимися руками исправила ответ и снова нажала на ввод в тот самый момент, когда на часах высветились нули.

Возникла небольшая пауза, программа задумалась на некоторое время, а затем написала, что она поздравляет её с правильным ответом, но в следующий раз за неправильное написание слов будут сниматься очки. Марианна с облегчением вздохнула, решив больше не шутить, вытерла со лба пот и перешла ко второму вопросу.

На её взгляд, второй вопрос был ещё более нелепым, чем первый. Террорист захватил заложника и пытается уйти, прикрываясь заложником как щитом. Необходимо обезвредить террориста и спасти заложника.

Марианна рефлеклорно посмотрела в правый нижний угол экрана – секундомер не спал, и времени на раздумье почти не было. Она вдруг вспомнила фильм «Скорость» и быстро написала: «выстрелить в заложника».

– Стрельба на поражение? – спросила программа.

– Ранить, – лаконично ответила Марианна.

– Ответ принят. Поздравляю. А теперь внимание – следующий вопрос, – продолжила программа.

Вопросы были необычными и сыпались, как из рога изобилия. Как ни странно, все они были так или иначе связаны с предотвращением террористических актов, освобождением заложников, захватом государственной власти и свержением марионеточного правительства. Одним словом, странный конкурс, думала Марианна, всё более и более входя в азарт. Она улыбалась, радуясь своей сообразительности, но тут вдруг компьютер выдал, что тест закончен, и сейчас будут подведены итоги. Сердце Марианны забилось часто-часто, а сама она затаила дыхание в ожидании результатов.

– Примите сердечные поздравления, – появилось на экране, – на данный момент у Вас наилучший результат среди всех участников. Конкурс заканчивается сегодня в полночь, и Вы очень близки к тому, чтобы стать полноправным обладателем нетбука.

Марианна сидела, не шелохнувшись, с трудом веря тому, что она только что прочитала на экране, как вдруг в соседней комнате опять запищал мобильник.

* * *

На этот раз звонил не Максим. Звонивший представился представителем Фонда Возрождения Отечества. Он долго поздравлял Марианну с успешно пройденным тестом, что, по его мнению, необычно для девушки с такой сексапильной внешностью, а затем поинтересовался, что она думает но поводу вопросов, на которые ей пришлось отвечать. В ответ Марианна поинтересовалась, почему это он решил, что у неё сексапильная внешность? Говорящий замолчат, возникла неловкая пауза, и постепенно страшные подозрения начали закрадываться Марианне в душу. Она вернулась к компьютеру и посмотрела на свою вебкамеру для чата, установленную на мониторе. На камере горела красная лампочка, сигнализирующая о том, что камера включена и ведётся съёмка. Марианна выдернула провод камеры из компьютера, а в телефонной трубке раздался короткий смешок.

– Вы действительно быстро соображаете. Я полагаю, что отвечать на вопрос, касающийся Вашей внешности, больше нет смысла. Это сэкономит мне немного времени.

– Да пошёл ты! – хотелось крикнуть Марианне, но она промолчала. Сама виновата, дура безмозглая. Надо было давно обновить антнвирусник, а то, наверное, закачали ей троян, который включает камеру, а может быть, ещё и микрофон в придачу. Хорошо, хоть голышом перед монитором не сидела. Интересно только, с какого момента она под наблюдением? И что же это за подозрительный фонд?

– Фонд Возрождения Отечества, – словно читая её мысли, снова заговорили в трубке, является секретной правительственной организацией, которая была создана несколько лет тому назад для борьбы с терроризмом. Мы также занимаемся поиском молодых многосторонних талантов, способных плодотворно работать для блага и развития нашего государства. Отбор кандидатов проводится на основании анонимного тестирования, например в виде конкурса «Учёба и развлечение». Так что можете не переживать – нетбук Вам обеспечен. Ну, а если вступите в ряды нашей организации, то и светлое будущее тоже.

– То есть, ваши теоретические вопросы из конкурса мне придётся применять на практике? – не выдержала Марианна.

– Совершенно верно.

– И террористические акты проводить?

– Я же Вам уже сказал, что мы не устраиваем террористических актов, а боремся с ними. Познать методы террористов, конечно, должны. Между прочим, Ваш Максим является одним из наших самых лучших и талантливых сотрудников.

Тут Марианна не выдержала этой откровенной вербовки, выключила мобильник и в сердцах швырнула его на компьютерный стол.

То, что Максим оказался одним из членов этой секретной организации (неважно, как её называют), подкосило сё окончательно. Думала, нормальный интеллигентный парень, а оказалось… А что, собственно говоря, оказалось? Да ничего особенного. Она только что прошла отборочный конкурс туда, куда абы кого с улицы не берут. А почему бы, собственно говоря, и нет? Она ещё в детстве мечтала, как будет работать в разведке и разоблачать вражеских шпионов. И вот, пожалуйста, ей предоставляется полноценный шанс. Марианна сидела, всё ещё слегка обиженно поджав губы, молча глядя перед собой и мысленно представляя себя эдаким секретным агентом в шикарном вечернем платье с кобурой на бедре. Взгляд её снова упал на веб-камеру для чата, установленную на мониторе.

– Интересно было бы посмотреть за ними самими, – подумала она. – А ещё лучше посмотреть, подслушать и как-нибудь разыграть. И что они сейчас там делают? Может быть, меня обсуждают?

С этими мыслями Марианна встала, довольно улыбнулась, словно что-то придумав, надела джинсы и пошла к соседу-программисту, жившему в квартире напротив.

* * *

– В принципе, это для меня не ново, – сказал Вовчик, сосед Марианны по лестничной клетке, уставившись в монитор её компьютера и что-то бойко набирая вслепую на клавиатуре. – Я слышал, что существуют трояны, способные включить на компьютере и веб-камеру, и микрофон, но на практике я вижу это впервые. А ты, значит, хочешь отследить, кто за тобой наблюдал. Интересно, интересно. И зачем тебе это всё надо? Ты что, в разведчики записалась?

Марианна слегка вздрогнула.

– Кто много знает, тот мало живёт – гласит народная колумбийская поговорка, съязвила Марианна. – Ты, Кулибин, меньше болтай, а лучше скажи, можешь сделать, что я тебя попросила или нет? Если нет, то хватит строить из себя крутого хакера, и выметайся из квартиры. Ко мне скоро придёт в гости молодой человек, поэтому твоё пребывание здесь крайне нежелательно и может быть неправильно истолковано.

В этот момент Вовчик эффектно щёлкнул указательным пальцем по клавиатуре, и тот же момент в браузере появились настройки какой-то веб-камеры.

– Вуаля! Прошу любить и жаловать. Мой компьютерный гений снова оказался на высоте. Впрочем, тебе повезло, что на компьютере, с которого за тобой наблюдали, тоже есть веб-камера. И вот сейчас перед тобой её настройки. Нажмёшь на «Пуск», – она включится, нажмёшь на «Стоп», – она выключится. А теперь…

– А теперь, Вовчик, идти-ка ты домой, потому что…

– Потому, что к тебе скоро придёт в гости молодой человек, и моё пребывание здесь может быть неправильно истолковано, кисло проговорил сосед и поднялся со стула.

* * *

Полковник положил трубку, усмехнулся и повернулся к молодому человеку, стоящему рядом.

– Ну, что, Максим, – сказал он, – должен признать, что твоя идея с конкурсом просто гениальна. Завтра пошлёшь людей, чтобы распространили небольшую партию листовок по школам и ВУЗам. Если удастся найти толковых ребят благодаря этой лабуде, то майора ты себе обеспечил. А что касается Марианны, хорошая девка. Одобряю твой выбор. И рожа есть, и мозги на месте. Одним словом, то, что тебе и нам надо. А что трубку бросила – ерунда. Молодая ещё – образумится. Только прежде, чем играть свадьбу, ещё раз её проверишь. Теперь уже на практике.