Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2012"

Автор книги: Владимир Поляков

Соавторы: Андрей Анисимов,Тимур Алиев,Владимир Марышев,Елена Красносельская,Владимир Благов,Владислав Ксионжек,Наталья Кияченко,Фатима Эркенова,Сергей Филипский,Юрий Молчан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Ну, Пал Палыч… – начал было возражать Максим.

– Отставить! – рявкнул полковник, не замечая, как у него за спиной на веб-камере, установленной на мониторе, зажглась красная лампочка. Максим вытянулся по стойке смирно и тоже не замечал включившейся камеры, а полковник продолжил:

– Тебе, как мне помнится, ещё зачёт сдавать по проведению несчастных случаев. Вот и потренируешься на своей подружке. Заодно посмотрим, как она действует в подобных ситуациях. Если она так же умна, как показали результаты теоретического теста, то должна выкрутиться, а ты – провалить зачёт. Одним словом, прошу тебя действовать без излишних увечий и летального исхода. Ограничься потерей сознания или сотрясением мозга. Схема для зачёта стандартная: объект поскальзывается на банановой корке. Времени на подготовку 12 часов. Всё ясно?

– Так точно, – чётко, но без большого энтузиазма в голосе, ответил Максим.

– Выполняй.

* * *

Было ещё раннее утро, когда где-то среди груды вещей, валяющихся перед кроватью, запищал мобильник. Максим аккуратно высвободил плечо из-под головы Марианны, сладко спящей рядом, и начал разыскивать телефон. Мобильник он нашёл не сразу, координация движений оставляла желать лучшего – сказывалась бурная ночь примирения с девушкой, но как только он приложил трубку к уху, сон как рукой сняло. Звонил адъютант полковника.

– Максим, извини, что беспокою тебя так рано. У нас проблема, – с ходу начал он.

– Рассказывай.

– Паи Палыч в больнице, – тихо произнёс адъютант.

– Что?! – зашипел в трубку лейтенант, – каким образом?! Что случилось?!

– Идиотский несчастный случай. Выносил мусор, поскользнулся на банановой корке и упал, сильно ударившись затылком и потеряв сознание. Так его и нашли соседи: в домашней одежде на лестничной площадке у мусоропровода. Теперь с сотрясением мозга лежит на больничной койке. Максим удивлённо вскинул брони и посмотрел на Марианну. Девушка лежала рядом и нежно улыбалась во сне.

– Да уж, – подумал Максим, – моя идея с конкурсом была действительно гениальна, а возможности Марианны полковник явно недооценил. Надо будет его как можно скорее с ней познакомить, – и, тяжело вздохнув, сказал адъютанту, – через пять минут выезжаю. ^ТМ

Константин Чихунов
ВОДА И СЛЕЗЫ

6'2012

Чак родился и вырос в воде, как и все его многочисленные родственники, Собственно больше ему появиться на свет было и негде, так как всю его родную планету покрывал бескрайний океан.

Впрочем, это обстоятельство нисколько не тяготило Чака. Тёплые воды кипели разнообразной жизни, и корма было в изобилии. Он любил подниматься к поверхности, где ласковое солнце прогревало океан и часами там носился со сверстниками. В свободное от еды и развлечений время Чак в уединении предавался философским размышлениям. Особенно он любил вечерние часы, когда над океаном вспыхивали огромные звёзды в быстро темнеющем небе.

Он думал об устройстве мира, в котором живёт, о возможности существования других миров, о смысле своей жизни. Мудрые рассказывали, что когда-то очень давно их предки жили на суше. Потом вода начала наступать, и все, кто хотел выжить, вынуждены были приспосабливаться к новой среде обитания. Хотя, по правде говоря, Чак не очень себе представлял, как можно жить на суше, да и что это такое вообще.

Беда случилась неожиданно, В один из солнечных дней, когда он резвился на поверхности, неведомая сила выдернула его из воды. Он очутился в тесном замкнутом пространстве, где едва-едва можно было плавать горизонтально.

И время для Чака остановилось. Иногда в его тюрьме загорался тусклый свет, и откуда-то сыпались безвкусные шарики, которые приходилось есть, чтобы не умереть с голоду. После кормёжки свет гас, и он опять погружался в темноту.

Казалось, этой пытке не будет конца. Мало-помалу в Чаке начала закипать злость. «По какому праву меня лишили свободы, – думал он. Да и кто они вообще, эти трусы, которые даже не показываются мне на глаза». Он твёрдо решил, что непременно поквитается со своими обидчиками, как только представится такая возможность.

Время тянулось бесконечно, а ненависть Чака росла. И вот однажды содержимое его тюрьмы вместе с ним выплеснулось наружу. Поначалу он просто ослеп от яркого света, льющегося со всех сторон. А когда немного пришёл в себя, то обнаружил, что находится в каком-то мелком водоёме.

И тут он увидел их. Они были огромны. Но он вытерпел слишком много, чтобы спасовать сейчас, и смело бросился на своих обидчиков. И… наткнулся на невидимую стену.

– Как странно ведёт себя эта рыбка, – сказал профессор. Можно подумать, что она хочет броситься на нас.

– Многие наши коллеги всерьёз полагают, что на родине этого экземпляра когда-то существовала высокоразвитая цивилизация, – заметил второй учёный.

– Я не склонен разделять эту точку зрения. Хотя кто знает, что в будущем ждёт нас самих.

И два учёных с мировыми именами склонились над маленькой рыбкой, мечущейся в тесном аквариуме. ^ТМ

Валерий Гвоздей
ДРУЗЬЯ ЧЕЛОВЕКА

7'2012

На край открытого бассейна легла фиолетово-чёрная голова с хитрыми глазами.

Раскрыла пасть в специфической улыбке, заверещала.

Я тоже улыбнулся:

– Доброе утро, Вася. Как настроение?

Вася разевал пасть, намекал, что настроение – позавтракать.

Для хорошего дельфина рыбы не жалко. Хоть он неземной.

Достал из ведра гладкую рыбину, сунул. Потом ещё несколько. Позавтракав, Вася нарезал пару кругов в бассейне и снова лёг на край.

Готов работать.

Присев, я закрепил на его голове резиновые ленты с видеокамерой и радиобуем.

Сигнальный колпачок надел Васе на кончик носа.

Если в ходе осмотра сетей заметит прореху – сорвёт колпачок. И радиобуй всплывёт над местом разрыва.

Показал дельфину квадрат, нарисованный жирной синей линией на куске белой жести.

Вася теперь знает, какой сектор нужно осмотреть. Деловито нырнул.

Я, в свою очередь, нажат кнопку на пульте, открывая работнику выход. И пошёл к другим работникам, желающим позавтракать…

Группа занималась океанской фауной Герды, планеты земного типа. Другие экзобиологи, прежде всего те, что изучали фауну в зоне высоких широт, слегка нам завидовали. Мы жили на побережье океана, в курортных условиях, ходили в шортах и майках.

Я специализировался на китообразных. Из них выделялись местные дельфины. Законы гидродинамики едины – что на Земле, что на далёких планетах, имеющих воду, моря, океаны. Местные дельфины обзавелись столь же стремительными обводами, как земные. И с интеллектом всё оказалось в порядке. Возникла идея приручить – сделать друзьями, сделать помощниками в освоении водных просторов.

Земные дельфины, как правило, не перепрыгивают через сети, хотя могут вполне. Так же поступают здешние. С отловом проблем не возникло. Параллелей наблюдалось множество. Едва придя в себя, животные сбивались в плотное стадо носами друг к другу, хвостами наружу. Потом, видя, что опасности нет, самые отчаянные подплывали к людям, спустившимся в бассейн. Довольно быстро успокаивались, брали рыбу из рук. Если в стадо новичков подсадить уже приручённого дельфина, процесс двигался быстрее.

Животные различали геометрические фигуры и материалы. Находили потерянные вещи, доставляли небольшие грузы: инструменты, баллоны с дыхательной смесью.

Также научились стропить лежащие на дне предметы, готовить для подъёма. Эхолокация позволяет им различать вещества, из которых предметы изготовлены, даже – сплавы, идентичные по составу, не совпадающие лишь в процентном отношении.

Прямо скажем, ценное качество.

Это всё проделывали и земные собратья. Но местные обучались на удивление легко.

Так что программа – оправдывалась.

* * *

Судя но электронной карте на мониторе, катер уже достиг нужной точки.

Я застопорил двигатели. Щёлкнул тумблером, выпуская дельфинов из наполненных водой отсеков в трюме.

Они размялись, подплыли к низко расположенной площадке на корме. Дельфинов пара – Стёпа и Кеша. Я вчера с борта уронил запасной гарпун для подводной охоты. Показал оставшийся Кеше. Он нырнул и через десять минут выложил пропажу в руки. Я скормил ему две рыбины в качестве премии. Требовалось взять пробы донных отложений. Тут неглубоко – дельфин мог донырнуть, коснуться дна.

Я спустился к дельфинам, погладил. И надел устройства на головы. Дельфины ткнутся в дно своим носом, оснащённым пробником, вот и взята проба.

Вскоре они вернулись. Я вынул заполненные капсулы.

Кеша, получив неиспользованную капсулу, отправился работать.

Когда я собрался вооружить Стёпу новой капсулой, дельфин уклонился. Может, нужен отдых?

Стёпа отдыхать не стал, нырнул опять.

Что за диво…

Послушный Кеша добыл очередную пробу. Кинулся брать следующую. Вернулся блудный Стёпа, вереща от полноты чувств.

В его пасти сверкал на солнце – гарпун.

Я взял и выпрямился, несколько озадаченный. Голубоватый металл, отверстие близ торца, обрывок шнура.

У нас похожие. Стёпа ориентировался на внешнее сходство.

Разницу материалов игнорировал, очень хотел премию.

На Герде нет разумных аборигенов.

Чья вещь?

Стёпа заверещал, напоминая о себе. Он претендовал на премию.

Находясь в ступоре, я выдал Стёпе рыбу.

Кеша нас застукал – вмиг заметил гарпун, сделал выводы. Устремился добывать премию.

Оба трудились с энтузиазмом. Теперь они больше ориентировались на материал.

Запас рыбы скоро иссяк.

Но у моих ног лежали пять странных предметов из голубого металла.

Я повернул катер.

Вызванный ксенотехнолог провёл тщательный анализ.

Вердикт огласил вечером, на общем собрании:

Возможно, холодная ковка. Или же обработка металла давлением. Сплав необычный. Как работают с рудой – непонятно. Создают вакуум, создают воздушную среду…

– О, господи! – сказал руководитель группы, ероша бороду.

– Согласен. Более развёрнутые ответы – на дне океана.

– Почему никаких следов активности?

– Видимо, живут на больших глубинах. Или присматриваются… О нашем прибытии они знают наверняка.

Дельфинов подослали?..

– Не исключаю такой вариант. Связываются, получают информацию…

* * *

Друзья человека. Слишком быстро схватывали. Им не в новинку.

Боюсь, скоро нам свыше прикажут свернуть работы. На Герду пожалует Комиссия…

Эй, глубинный разум!

Может, договоримся?

Например с помощью дельфинов. ^ТМ

Юрий Молчан
СТИХОТВОРЕЦ РЕАЛЬНОСТИ

7'2012

Заместитель начальника отдела внешней разведки Пётр Газой вошёл в кабинет шефа, нервно сгибая и разгибая пальцы.

– Антон Дмитриевич, – начал он, но потом замолчал, сделал глубокий вдох, чтобы взять себя в руки.

– Что вы хотели мне сообщить? – осведомился генерал Хербурычев, грузный мужчина, которому только-только исполнилось сорок пять. На висках его начата появляться седина.

– Афганистан…

– Что – Афганистан? Есть новые данные по передвижениям американцев и талибов?

– Афганистан – пропал, товарищ генерал.

– То есть? – Хербурычев прищурился. Куда пропал?

– Наш спутник показывает, что большая часть его территорий погрузилась под воду.

– Ты в своём уме, Газой?

– Так точно, товарищ генерал!

– Но этого не может быть! Всех внутренних и окрестных рек не хватит, чтобы залить ею водой, да и рельеф не позволит!

– Так точно, товарищ генерал.

Так что же случилось?

– Не могу знать, товарищ генерал. – В моменты, когда у шефа случалось нечто, близкое к истерике, Газой находил для себя безопасным переходить на армейскую манеру общения.

– Быстро подготовить мне детализированный отчёт, Газой!

– Слушаюсь, товарищ генерал! Разрешите идти?

Идти генерал разрешил, а сам налил себе воды в стакан из графина и вывел на монитор показания спутника. Всю обитаемую местность Афганистана действительно поглотила непонятно откуда взявшаяся вода.

«Чёрт побери, подумал Хербурычев, делая глоток. – День начинается просто чудесно…»

Спустя два часа, когда Хербурычев читал с монитора своего ноутбука отчёт по Афганистану в дверь раздался стук.

– Разрешите, Антон Дмитриевич?

Газой вошёл, закрыв за собой дверь. В руке у него был листок бумаги.

– По поводу отчёта, – сказал генерал, – пока мало что ясно. Без предварительных видимых причин по всей территории страны вдруг просела почва, так что города и посёлки ушли под землю, а с гор хлынуло столько воды, сколько там никогда и не было.

– Товарищ генерал, я нашёл ещё кое-что интересное. Разумеется, это не больше, чем совпадение, но всё же. Хербурычев поднял на него глаза, вновь посмотрел на листок и требовательно протянул волосатую руку.

Газой отдач лист. Взгляд генерала забегал по единственному абзацу и интернет-ссылке.

– Где ты это взял?

– Я загнал в Гугл несколько ключевых слов но нашей теме. Просто на всякий случай, и велел паре статистиков просмотреть результаты.

– Чёрт побери, – произнёс генерал задумчиво-удивлённо, всё ещё глядя в листок бумаги, на котором было распечатано четверостишье:

 
Афганистан – кровавый land
Ушёл под землю без следа.
Там, где он был, ревёт вода.
Плывут над нею облака,
Кошмар закончился – the end.
 

– Есть сведения, когда это было выложено в Сеть?

– В два часа ночи но Москве.

– Вы выяснили, кто автор?

– Антон Дмитриевич, это всего лишь корявый стих…

– Немедленно выяснить его ай-пи адрес и разыскать. А статистикам своим скажи, чтобы просмотрели другие его стишки. Это понятно?

Так точно, товарищ генерал!

* * *

Двадцатилетний Илья Резник сидел на балконе своей квартиры на двенадцатом этаже с нетбуком на коленях и сочинял очередной стих. Вот что пока у него получалось:

 
Сгорела топь, воняет торф,
Весь город в дымку погружён.
Все ходят в масках на носах,
В заштопанных семь раз носках,
И травит дым нам сладкий сон.
 

От последней строчки он не был в восторге, да и причём тут заштопанные носки, он не знал, но так легла рифма. Он решил не останавливаться, а всё целиком поправить потом.

 
И смог торфяный душит нас.
Как будто выпустили газ,
Которым мы пугаем всех,
У русских вызываем смех,
У украинцев – стон и вой,
И ненависть к стране родной
Мы разжигаем без помех.
 

Резник решил, что пора выпить кофе. Второе четверостишье ему не нравилось, да и вместо «торфяный» должно быть «торфяной». Но тут Резник придерживался мнения, что поэзия это особое искусство, не вписывающееся в обычные рамки. Как сказала ему Наташа на первом свидании, когда он начал льнуть к ней после пятой рюмки водки с вполне понятными намерениями, «не лезь со своей алгеброй ко мне в гармонию».

Илья решил всё переделать после паузы. Сейчас его мозг требовал чашку крепкого кофе.

* * *

– Боже ты мой, – изрёк Хербурычев, читая четверостишья Резника про смог, пожары и газ. По распоряжению Газоя айтишники проникли в компьютер рифмоплёта и выудили недавние файлы. Как хорошо, что песню «Гудбай, Америка» «Наутилуса» написал не он. А то от США остались бы одни воспоминания.

– Но разве это плохо? Америка наш противник с советских времён. Исчезни она, дышать всем станет легче.

– Скорее птицы в космос полетят, – буркнул Хербурычев. – Во-первых, исчезни сейчас Америка, её место займёт хотя бы Китай. А во-вторых, мы с тобой получаем зарплату и всякие… гм… бонусы наличными, пока существует эта самая Америка. Иначе нам останется только ручки-указки в вагонах метро продавать или вышибалами в стриптиз-баре.

– Вы правы, товарищ генерал. Боже, храни Америку!

Хербурычев поморщился.

– Я хочу, чтобы этого Резника доставили мне для беседы. – сказал он.

– И попроси Сусанну сварить мне кофе, а то у меня мозги закипают. Эх, взять бы всех этих поэтов да в Соловки.

– В Соловках давно нет лагеря, Антон Дмитриевич, там теперь монастырь.

– Я об этом и говорю. – кивнул Хербурычев, без женщин и водки хрен бы они что написали…

* * *

Резник как раз закончил пить кофе и приканчивал третий стакан виски. Ему захотелось продлить отдых, в голове мелькали новые удивительные образы, слоги сами складывались в слова, а те в предложения. Слова рифмовались как-то странно, но всё же Илье это нравилось.

В это время кто-то позвонил в дверь. Резник с неохотой пошёл в коридор. Стены вокруг него подрагивали.

На пороге стояли трое в шляпах и серых плащах.

– Гражданин Резник? – осведомился один, и все трое как по команде покатали удостоверения.

– Ммм… Возможно.

– Пройдёмте с нами.

Илье сделалось холодно. Что он такого мог сделать? Из него неожиданно хлынул поэтический экспромт.

 
Отойдите от меня, демоны!
Не заманите меня сладким словом.
Не клюну я на льстивые речи,
И не купите меня золотом.
 

Оперативники брезгливо переглянулись.

– Да он, кажись, бухой.

Второй повёл носом.

– Точно – от него вискарём разит. Да дорогим вискарём, блин…

На Резника тем временем снизошло вдохновение:

 
Призову я с небес Маяковского.
И коллегу его – Есенина.
От метелят они вас трубами
И положат в мавзолей Ленина!
 

– Ну ты, Маяковский, – вперёд выступил широкоплечий оперативник по кличке Гармонь. Я щас достану из широких штанин чуть покороче пожарного шланга, и тебе так не поздоровится, что не только Есенина – товарища Сталина вспомнишь… – Он сделал знак остальным. – Бери его, мужики. Вместе с Резником, оперативники забрали принтер, чтобы поэт не мог распечатывать стихи.

* * *

Назад Резника привезли в той же машине, но обращались с ним подчёркнуто вежливо. Мозг поэта обрабатывал негласные заказы генерала Хербурычева написать стихотворения о том, как:

1) В Америке наступает лёгкий (не более того) экономический упадок;

2) Арктический шельф целиком отходит России;

3) Генералу Хербурычеву дарят виллу в Испании, и он выигрывает в лотерею два, нет, лучше – десять миллионов долларов.

Пётр Газой тоже что-то попросил, но эти мелочи в затуманенном от алкоголя мозгу Резника не удержались. Да и вообще, думал Илья задето – что я вам, золотая рыбка? Этому дала, этому дала… Хватит с меня и списка Хербурычева.

Удивления от того, что его стихи воплощаются в реальность, Резник практически не испытал. Он же всегда знал, что поэзия это страшная сила, и что он, чёрт побери, гений, последняя надежда культурной части населения Земли.

А ещё ему очень хотелось попробовать себя в прозе. О чём он прямо сказал генералу, но гот попросил с прозой подождать. Пусть сначала напишет то, что ему сказали. В благодарность ему пообещали орден и свободные публикации в любом некоммерческом издательстве.

Придя домой, Илья выпил кофе и сразу же сел выполнять заказ. Вот только то, что просил генерал, не очень-то получалось. На экране нетбука появлялись совсем другие строчки.

* * *

Сидя у себя в кабинете перед монитором, Хербурычев думал, что человек с даром воплощать стихи в реальность очень опасен. Написать можно всё, что красиво срифмуется. И вот какой-нибудь Резник опишет – случайно, конечно, как на Землю падает метеорит, как наступает заново ледниковый период или разыграется ядерная война. «А откуда я мог знать? – спросит горе-поэт, уже потом, когда беда случится, если сам останется жив. Я просто пишу то, что у меня в сердце, откуда, чёрт побери, я мог это знать?»

«Пусть только он напишет стихи, которые я попросил, – думал генерал, – а уж потом мы что-нибудь придумаем. Как в старые добрые времена. Он улыбнулся. Как истинный патриот он в своих просьбах Резнику порадел за Отечество, но и себя не забыл. Ему очень хотелось иметь виллу в Испании на берегу лазурного моря и жить там припеваючи на десять миллионов долларов. Хотя, нужно было попросить больше, – подумал Хербурычев с досадой. – Ну ничего, успею».

Он вызвал к себе Газоя.

– Резник говорил, что хочет писать прозу, – поделился генерал с ним, когда тот вошёл. – Представляешь, что тогда начнётся?

– Никак нет, Антон Дмитриевич.

– Поэзия, конечно, штука красивая. Но там всё на образах, на ассоциациях, каждый поймёт, как хочет, или придётся догадываться. А в прозе всё чётко, ясно, с крепкой основой. Если он опишет в рассказе, как по России идёт цунами, то разрушения будут раз в пять масштабнее, чем, если он вскользь опишет слёзы о погибших в стихах.

– Интересная точка зрения, – сказал Газой. Я об этом как-то не думал.

Хербурычева вдруг неприятно осенило: с помощью своего таланта Резник может и избавиться от него самого с его заказами, и от их назойливого внимания, и… от спецслужбы вообще. Просто заставит её исчезнуть. Вот тогда начнётся настоящее «веселье», рядом с которым любое цунами покажется детской игрой.

– Пётр, – спросил он, – как продвигается эксперимент с натаскиванием нашего штатного поэта?

– Вы про Семёна Ужудога, – уточнил Газой, – над которым наши ставят эксперименты магнитным полем?

– Успехи есть?

– Насколько мне известно, он уже смог сдвинуть с места спичку с помощью стихов.

– Всего лишь спичку? – скривился генерал. – М-да, вот что значит талант не от природы, как у Резника, а попытки его развить.

– Думаете, продолжать не стоит?

– Нет-нет. Вполне вероятно, что Ужудый нам очень скоро понадобится. Необходимо найти способ ускорить его обучение.

– Хорошо, Антон Дмитриевич.

* * *

Резник написал стихотворение в прозе, и окно снаружи осветила вспышка молнии. В стёкла забарабанил дождь.

Он написал другое четверостишье, и спустя несколько минут дождь перестал. Тучи раздвинуло солнце.

У него в мозгу вдруг открылся канал, в голову хлынул поток образов, ярких и необычных, простых и повседневных. Он писал о пробках на дорогах, о напрасной смерти на войне, о безруких солдатах, просящих подаяние. О потерявших совесть влиятельных бизнесменах, что стреляют в журналистов или водителей, которые случайно царапают им краску на джипе. О заполнивших экраны ток-шоу «кто с кем переспал» или грязных «журналистских» передачах на тему «кто, как и чем убил моего соседа», о блатных песнях, которые со смаком крутят по радио и которые слушают дети.

А потом Илья написал стихотворение о похожем на НЛО облаке, повисшем над Москвой. Пока Резник заваривал кофе, курьер из интернет-магазина доставил ему новый принтер.

* * *

Хербурычев с тревогой замечал, что время идёт, но ничего не происходит. Отдел аналитики мониторил новости ежечасно, но ничего не сообщалось о лёгком экономическом спаде в Америке, ни слова о том, что Россия получает права на богатства Арктики. Никто не звонил и не дарил генералу долгожданную виллу у моря.

Зато появилось сообщение, что в центре Москвы повисло не то облако, не то огромная летающая тарелка.

Генерал понял, что всё пропало. Он набрал номер и отдал по телефону необходимые распоряжения.

* * *

Из автомобиля вышли трое в серых плащах, с помощью магнитной отмычки проникли в подъезд. Один поехал на лифте, двое стали подниматься по лестнице.

В квартире тихонько жужжал принтер. Резник заканчивал распечатывать рассказ об идеальном мире – без войн, без террористов и спецслужб.

Вскоре открылись и закрылись двери подъехавшего пустого лифта. По лестнице на площадку поднялись двое в серых плащах поверх комбинезонов и позвонили в дверь рядом с квартирой Резинка. Старик-сосед переезжал и вызвал двух грузчиков, чтобы вынести на улицу мебель.

* * *

В этот самый миг более или менее «натасканный» оперативниками, которые минуту назад превратились в работников рекламного агентства Семён Ужудый поставил точку в своём первом стихотворении «направленного действия».

 
Поэты-кудесники марионетки Хаоса
Дурни, глухие слепцы.
Да не сможем мы больше влиять на реальность,
Как не могли паши предки-отцы. ^ТМ