Текст книги "Маэстро Воробышек"

Автор книги: Владимир Длугач

Соавторы: Сергей Романов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

НОЧНОЙ РАЗГОВОР

Николай пробежал всю платформу вдоль поезда и остановился у первого вагона – так удобнее было сходить на станции, где находился лагерь.

Это был последний ночной поезд, и в вагоне находилось немного пассажиров. В самом углу, откинув голову к стенке, дремал пожилой человек, видимо рабочий, ехавший после смены домой. На одной из скамеек в середине вагона сидели двое молодых людей и молча смотрели через окно на пустынный перрон.

Николай сел у дверей и тоже стал смотреть в окно. Как раз в этот момент стрелка больших круглых часов сделала скачок, поезд хрипло свистнул и тронулся.

Час две минуты! Какое-то странное время, не могли составить расписание, чтобы поезд отправлялся ровно в час. Хотя, говорят, на железной дороге одна минута решает многое, даже не минута, а секунда. А в спорте разве не так? Вот сегодня днем, нет, это уже вчера было, он сам отвоевал у времени две десятые секунды. А сколько пришлось работать, тренироваться, бегать, бегать, бегать…

Поезд вышел на окраину Москвы. Запоздалый трамвай выскочил из-под моста, голубая искра сверкнула вдоль проволоки и сейчас же погасла. По шоссе проехали одна за другой несколько грузовых машин, освещая фарами казавшиеся черными придорожные деревья.

Поезд остановился на одной из станций. Пожилой рабочий, который, казалось, крепко спал, вскочил и бросился к двери. Здесь он столкнулся с входившими в вагон молоденькой девушкой и парнем. Девушка была в светлом платье, в волосах синело несколько незабудок. Парень с независимым видом прошел к скамейке, уселся на нее и положил руку на спинку сиденья. Девушка сейчас же склонила голову на его руку и закрыла глаза.

На какую бы девушку теперь Николай ни глядел, он сравнивал ее с Тангенс-Котангенс. И всегда его новая знакомая оказывалась красивее и изящнее всех других. Эта пассажирка, красивая она, правда, но Тангенс лучше… Только какая-то она все-таки странная… Слушает все, о чем он говорит, как будто невнимательно, о чем-то своем думает, а потом задает такие вопросы, что становится понятно – слушала она его внимательно, с интересом. Сегодня, когда он рассказывал ей о своих спортивных успехах, она куда-то смотрела на потолок, потом на телевизор. И вдруг стала расспрашивать, как он тренируется, трудно ли это, какие у него планы на будущее…

Николай снова взглянул на девушку в светлом платье и на парня. Девушка улыбалась чему-то во сне. А парень сидел неподвижно, он боялся шелохнуться, чтобы не разбудить подругу. Только смотрел на нее, потом осторожным движением поправил цветок в волосах.

Да, у этих все ясно. Он ее любит и она его. А с Тангенс у него совсем не так. Конечно, и требовать ничего нельзя, ведь они всего два-три раза виделись. Но не всегда же нужны годы, чтобы подружиться. А сегодня весь вечер гуляли вдвоем. Тихие ночные переулки, редкие фонари, запрятанные где-то в зелени деревьев. Она возьмет его под руку, заглянет в лицо, кажется, что-то хочет сказать, а потом отвернется и начнет говорить о каких-то пустяках. Или попросит, чтобы он рассказал о себе. Он только настроится пооткровенничать, скажет две-три фразы, а она уже объясняет, почему площадка, по которой они сейчас идут, называется Собачья. И снова резкая перемена – глядит в лицо и спрашивает, любил ли он когда-нибудь кого-нибудь… Так и не заметил, как время подошло к отходу последнего поезда.

Когда Николай сошел на своей станции, на востоке небо уже начинало бледнеть. Прохладный предутренний ветерок пробежал по деревьям, они лениво пошевелили ветками. Николай спустился к насыпи и пошел наперерез по полю к черневшему впереди лесу.

В лесу было темнее и еще холоднее. Запахло сосной – Николай почувствовал, что сразу стало легче дышать. Потом лес поредел, дорога круто пошла вниз и привела к реке. Через реку был переброшен ветхий деревянный мост, но недалеко отсюда уже строился новый, его железобетонные опоры возвышались над темной водой. Николаю захотелось выкупаться. Он быстро разделся, бросился в реку – холодная вода обожгла его – и поплыл на середину реки. Каким мрачным выглядел отсюда лес! Вот-вот выйдет из него баба-яга с огромной клюкой, выскочит серый волк, а на спине у него будет сестрица Аленушка…

И в это время из леса действительно вышел кто-то. Нет, это не были ни баба-яга, ни серый волк, ни другой какой-нибудь сказочный герой. Это было самое реальное существо и что-то было знакомое в его походке, в его фигуре…

Виктор? Здесь, в такое время… Не может быть! Но на всякий случай он все же крикнул:

– Виктор!

Фигура остановилась, немного постояла и бросилась бежать к реке.

– Витька, ты? – спросил удивленно Николай, подплывая к берегу.

Виктор сел на траву рядом с одеждой Николая.

– А ты что вздумал купаться? – в свою очередь спросил Виктор.

– Чертовски холодно, – пожаловался Николай, вылезая из воды и быстро натягивая на себя рубашку. – Ты куда?

– В лагерь.

Николай никак не ожидал здесь в такое время увидеть Виктора. Он был рад этому, но не был уверен еще, вернулся ли его друг совсем в лагерь или же приехал на время по какому-нибудь делу. И чтобы не задеть его самолюбия, спросил как бы между прочим:

– И что же, совсем к нам?

– Не к вам, а к нам.

Эта фраза и тон, каким она была сказана, многое объяснила Николаю. Вот здорово, наконец-то Витька поумнел!

Николай оделся, и они вышли на дорогу. Камни мостовой и трава по обочинам ее были мокры и блестели от росы. Друзья сделали молча несколько шагов, потом Николай снова заговорил:

– Что ты решил? Будешь заниматься со всеми вместе? Или так едешь, отдыхать.

– Буду заниматься. – Виктор подпрыгнул, поймал ветку, сорвал с нее листок и начал жевать его. Листок, видимо, был не очень сладкий и вкусный, потому что Виктор скорчил гримасу и тут же выкинул его. – Ты знаешь, у меня было много причин вернуться. И одна – вот такая. – Он вынул из кармана измятый конверт. – Это письмо прислала мне Анюта. Слушай, что она пишет: «Женщина, о которой ты рассказывал, вовсе не арестована, я это знаю. Тебя ввели в заблуждение…» – Он спрятал письмо. – Как же так, Коля? А ты говорил, что их всех арестовали, что у них целая шайка. А она, оказывается, не больше не меньше как гадалка.

Николай был застигнут врасплох. Он не знал, что сказать и не торопился с ответом.

– Понимаешь, я тебе уже говорил… Так мне сказали… – Он уже справился с замешательством. – Но ты не беспокойся, я еще раз специально забегу к Раздольским и снова все проверю.

– Обязательно, Коля. Тут какая-то неразбериха, путаница. Но ты поверь мне, это письмо – не главная причина, почему я вернулся в лагерь. Я много продумал за эти дни. Даже с мамой поссорился.

– У тебя мама…

– Постарайся понять ее. Дело гораздо глубже. Я увидел, что нельзя больше так жить, на иждивении у мамочки, у тебя, у всех. Надо что-то делать самому. Пусть трудно, чем труднее, тем лучше. Вот в деревне есть парень, Федор, у них свой оркестр, а они ни черта не умеют. Просил он меня помочь им, я отказался. А если подумать – ну зачем я нужен Леониду Васильевичу? Ну, заболел, ну, играть не могу, да плюнуть ему на меня – и все. А он идет ко мне домой, и раз, и другой. И выходит, люди ко мне так относятся, а я. Вот и решил, и как с Федором быть, и с собой что делать. – Виктор высказал все, ему не хотелось больше о себе говорить. И он спросил Николая: – Ну, а ты? Откуда ты так поздно?

Николай ждал этого вопроса, готовился к нему, и все же, когда Виктор задал его, смутился. И сбивчиво начал объяснять:

– Да так. Дела задержали. Насчет инвентаря ездил. В школе был…

– Вечером в школе? Да там только сторож сейчас, кроме него, никого нет.

– Ну да, уж никого и нет… – Николай не знал, что еще сказать, как выпутаться. – Слушай, Витька, давай сейчас вместе побежим, до самого лагеря побежим.

– Но я не умею бегать.

– Беги, как сумеешь. Сейчас воздух такой… Дышится легко, не жарко.

– Ладно, давай, – и Виктор рванулся вперед.

Николай побежал за ним.

Через несколько минут они выбежали на полянку.

– Стой! Больше не могу! – крикнул Виктор и с разбегу повалился прямо на стог недавно скошенной травы. Пряный запах шел от сена и кружил голову.

Николай повалился рядом с ним.

– Устал? То-то! Нет у тебя техники, вот что.

– Нет, Колька, нет. Но будет, как ты думаешь?

Николай почувствовал, как нужно было сейчас Виктору его дружеское ободрение.

– Когда-то мне Леонид Васильевич говорил, пока не научишься правильно ходить, не будешь правильно бегать. А чтобы уметь ходить, надо сперва привыкнуть правильно дышать. Ты же дышишь, как лошадь. Как лошадь, везущая хворосту воз. Но ты меня не слушаешь?

– Нет, слушаю. Колька, на этом месте на днях я сидел с Анютой. И знаешь, она очень не похожа на наших девочек. Ты к ней присмотрись, она и серьезнее их и сердечнее.

– Все они хороши, – неопределенно произнес Николай и поднялся. – Пойдем, видно бегун ты еще неважный.

Скоро они вышли на шоссе. На небе из-за деревьев появился крошечный серп молодой луны и, казалось, двигался вместе с ними.

Смешно прыгая в темноте, к ним не спеша приближался свет фонарика.

– Кто-то едет на велосипеде, – определил Николай.

– Это доктор, – сказал, присмотревшись, Виктор. – Наш больничный доктор.

Велосипед подкатил к ним, и Дмитрий Иванович соскочил на землю.

– Это что за ночные прогулки? – спросил он удивленно. – А режим дня? А отбой? Разве не было его сегодня? И мой пациент здесь. А говорили, что тебя нет в лагере.

– Да вот, вернулся… А вы, доктор, почему не спите? У вас разве нет режима?

– В том-то и дело, что нет. Такая наша профессия. Только лег спать – разбудили, надо ехать в деревню.

– Трудная у вас работа, – сказал сочувственно Николай.

– Для того, кто ее любит, она не тяжелая, – уже несколько напыщенным тоном произнес доктор. Но тут же очень прозаично зевнул и вскочил на велосипед. – Спать, ребята, хочется. Будьте здоровы!

Когда доктор отъехал, Виктор сказал:

– А беспокойная у него профессия, право же.

Николай ничего не ответил.

Через некоторое время вдали, между деревьями, показались лагерные строения.

ПЕРВЫЕ УСПЕХИ «ВОРОБЫШКА»

Когда раздался сигнал к подъему, Виктор не в силах был раскрыть глаза. Еще полчасика, еще минутку, еще секунду. Но вставать надо, нельзя было опаздывать на зарядку. Ведь с сегодняшнего дня он не должен давать себе поблажек. И он сбросил с себя одеяло, вскочил и протер глаза.

Где же Николай? Его койка была пуста и заправлена. А как он сейчас нужен был, с ним чувствуешь себя смелее и даже как будто становишься сильнее. А впрочем, это даже хорошо, что он ушел – все надо делать, как задумано, самому, без нянек.

Слава богу, никого вблизи палатки не было – так не хотелось отвечать на расспросы, почему ушел из лагеря, почему вернулся, объяснять все. Особенно страшно было встретиться с Олегом – тот, конечно, не преминет сказать что-нибудь обидное, обязательно подымет на смех.

Но как на зло из ближайшей палатки вышел Олег.

– Здорово, Витька! Ребята пошли умываться к реке, но вода там очень холодная. Умойся лучше здесь, в умывальнике.

– Я хочу со всеми, – отрезал Виктор.

– Ну зачем тебе бежать куда-то к черту на кулички. Вон умывальник. Теплая, хорошая водичка.

Виктор не дослушал его, повернулся и пошел к реке. Почти у самого берега навстречу ему попалась Лена.

– Сейчас же назад! – крикнула она. – Вода как лед.

Она схватила Виктора за руку и потянула назад. Он вырвался и побежал к воде, на ходу сбрасывая с себя майку.

Вода действительно была очень холодной. Но Виктор набирал ее пригоршнями и лил на грудь, ожесточенно растирал лицо руками… Подумаешь, какая опека! И что они вдруг так забегали вокруг него?

Умывшись, он пошел искать Леонида Васильевича. На берегу его не было, в палатке – тоже. Тогда Виктор направился в столовую.

Леонид Васильевич сидел за столиком и пил чай.

– Здравствуйте, Леонид Васильевич, – поздоровался Виктор. – Видите, я здесь…

– Вижу. Садись. Решил, понимаешь, раньше позавтракать, а то дел много. Ты сейчас приехал?

– Вчера. Я, Леонид Васильевич, хочу вам сказать… Мне очень приятно… Слова все какие-то не те в голову лезут. Хочется вас поблагодарить.

– Знаешь что. – Леонид Васильевич допил чай и отставил стакан в сторону, – тут благодарностью не отделаешься. Если ты приехал… А ты ведь совсем к нам?

Виктор кивнул головой.

– Тогда все надо начинать сначала. Как будто бы ничего этого не было. С пустого места. Мысленно перечеркни все, что было. Ты должен заниматься со всеми.

– Я так и хочу, Леонид Васильевич.

– А я с тобой буду еще особо заниматься. Найдем укромный уголок. Увидишь, месяц-другой пройдет, и ты себя не узнаешь.

После завтрака Виктор направился на тренировочную площадку. Группой начинающих руководил Генка. По его команде мальчики построились справа, девочки слева.

– Что-то мало у нас девочек, – сказал Генка, хотя их шеренга была ничуть не меньше шеренги мальчиков. – Надо кому-нибудь перейти к ним. – Он прошелся взглядом по рядам и как бы невзначай остановился на Викторе. – Вот ты, пожалуйста, перейди к ним.

– Я останусь здесь, – сказал Виктор. Он уже начал догадываться, что тут определенно какой-то сговор, что, конечно же, Леонид Васильевич и Николай дали установку ребятам обращаться с ним по-особенному. Но решил не идти ни на какие уступки.

– Хорошо было бы девчонкам кого-нибудь подкинуть, – примирительно сказал Генка, – но раз не хочешь, оставайся.

Сначала сделали небольшую пробежку. Потом Генка отправил девчонок на беговую дорожку упражняться в старте, а сам с мальчиками пошел к сектору прыжков. Поставил на стойках планку на метровой высоте. Разбежался и прыгнул сам, а затем предложил прыгать ребятам. Один за другим они легко брали высоту. Очередь неумолимо приближалась к Виктору. Сердце у него часто забилось, захотелось взять его в руку и немного придержать. Из шеренги вышел Саша Маслов. Поправил рукой белобрысый, съехавший на лоб чуб, молодецки присвистнул и побежал. Секунда – и он перемахнул через планку.

С бледным и напряженным лицом из рядов вышел Виктор.

– Подожди, – остановил его Генка. – Кто прыгает в первый раз, тем мы делаем скидку. И для тебя сбавим на десять сантиметров. – Он подошел к планке и незаметно для Виктора опустил ее на двадцать сантиметров. – Ну, давай!

Виктор подался всем туловищем вперед и побежал. Вот, вот он оттолкнется от земли, подпрыгнет вверх и… Но метрах в двух от планки вдруг зачастил ногами и остановился.

– Ничего, ничего, – успокоил его Генка и дружески посоветовал: – Отдохни и прыгай еще.

Виктор снова разбежался, попробовал прыгнуть, но коленкой сбил планку и упал на песок.

– Отряхнись и прыгай опять, – с ангельским терпением произнес Генка. – Тебе нужно только еще немного решительности.

Виктор стоял насупившись и молчал.

– Хочешь, я стану возле планки и буду страховать твой прыжок.

– Не надо. Я сам, – зло ответил Виктор, сердясь на самого себя.

– Ты зайди немного со стороны. Вот, хорошо. Давай теперь разбегись что есть силы и отталкивайся перед планкой левой ногой.

Виктор посмотрел на мучительницу-планку, на ребят. И вдруг сорвался с места. Вот стойка уже совсем близко… Толчок… И через несколько мгновений он уже лежал на мягком и теплом песке.

С каким страхом и тайной надеждой оглянулся он назад, чтобы посмотреть на планку, – она преспокойно висела там, где ей положено было висеть, и даже как будто дружески подмигнула ему. И тут он почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ему захотелось сейчас же поделиться своим первым успехом с Николаем, с Анютой, написать маме. Но он одернул себя – рано радоваться, впереди еще много всего будет!

Группа продолжала заниматься. Планку подняли выше, Виктор прыгнул еще раз, взял ее, потом сбил и больше прыгать не стал. Потом играли в мяч. Это была очень интересная игра, называлась «Перестрелка», надо было пятнать игроков другой команды, выручать своих, передавая им мяч. После этого по нескольку человек бегали наперегонки, потом, радостные, возбужденные, повалились на траву.

Виктор лежал вместе с другими. Ему приятно было, что вот он сейчас устал после тренировок, в которых принимал участие наравне с другими, что он и прыгал сегодня со всеми вместе, и с мячом бегал, как все… Стоило только сказать себе – да, я смогу, я сумею, я в силах! И все легче сразу стало делать, неизвестно откуда появились и сила, и ловкость. Правда, сила не такая уж особенная и ловкость не больно какая. Но важно начать. А там – работа, работа. Не отступать ни на шаг.

И Виктору снова захотелось сейчас же повидаться с Николаем.

Он шел по лагерю, навстречу ему попадались ребята из других обществ. Еще так недавно он смотрел с завистью на всех этих девочек и мальчиков. Они были здесь хозяевами, а он чувствовал себя совсем чужим. А сейчас… Как будто бы ничего и не изменилось, а на самом деле изменилось многое. Ему вдруг вспомнились слова песни: «Человек проходит как хозяин…» Он даже начал насвистывать знакомый мотив. Да, он шел как хозяин всех этих палаток, гимнастических снарядов, всех будущих спортивных побед, как хозяин этой реки, леса, неба, этих облаков…

Полянку, куда он вышел, все в лагере называли в шутку Звездной – здесь тренировались лучшие спортсмены школы, спортивные звезды. В дальнем конце ее он увидел Леонида Васильевича, Николая, Олега и еще двоих ребят. Они лежали на животах и оживленно разговаривали. Потом все поднялись, и Леонид Васильевич стал что-то всем объяснять. «Не буду мешать», – подумал Виктор и опустился на траву.

Виктор прежде был так далек от спортивных занятий Николая, что никогда они не заговаривали друг с другом на эту тему. А сегодня он почувствовал, что у него стали одинаковыми интересы с этими ребятами. Правда, они уже были испытанными бойцами, а он только сделал свой первый шаг.

Мимо пробежал Олег, но бежал он как-то по-особенному, медленно, колени подымал высоко. Вслед за Олегом, но в другую сторону, побежал Севка, как-то нелепо прыгая с одной ноги на другую. Третий сорвался с места и побежал мелкими-мелкими шажками, очень быстро перебирая ногами.

Николай, опершись руками о толстую ветку и высоко подымая колени, бежал на месте.

Виктор стал считать, сколько раз подымается и опускается у Николая колено, дошел до сорока, надоело, бросил. А тот все бежал и бежал на месте, крепко сжав руками ветку. Сколько же можно! Виктор поднялся и подошел ближе. Николай не обратил на него внимания. Крупные капли пота выступили у него на лбу.

Откуда берется этот пот, Виктор не понимал раньше и никогда не интересовался подобным вопросом. Сейчас он знал это.

Николай замедлил бег, перешел на шаг.

Виктор с нетерпением ждал, когда он закончит упражнение.

– Не легко дается все это? А, Николай? Это – не тьфу, и готово!

– А ты думал. Попробуй, побегай здесь. И солнце печет, как будто нанялось.

Только сейчас Николай вынул из кармана платок и начал вытирать лоб и шею.

– У меня, знаешь, что-то получается. Я ведь, Колька, перепрыгнул через планку, вместе со всеми. Конечно, то что мне кажется огромным достижением, для тебя ничто.

– А ты боялся. Только начать, а там пойдет. Терпи казак, атаманом будешь.

– Атаманом я буду, это теперь решено, но опеки мне никакой не надо. Понимаешь, я знаю, это твои проделки. Но, честное слово, не надо.

– Чего не надо? – спросил Николай, уже начавший догадываться, в чем дело.

– Поблажек мне не надо. Я хочу одинаково со всеми, на равных правах.

– Да никто с тобой ничего… – начал Николай и тут же расхохотался. – На тебя, Витька, не угодишь. То не хорошо, теперь это не хорошо. Ладно, дадим приказ считать Виктора Черных первейшим мастером спорта и требовать с него как полагается. Ведь прибежишь тогда ко мне – смилуйся, скажешь, не могу больше. Прибежишь ведь?

– Прибегу. А ты меня со всеми моими жалобами пошли к черту.

– Ну, а пока я тебя пошлю не к черту, а знаешь куда? На речку. Пойдем купаться. После всего этого хорошо окунуться.

– Я ведь не умею плавать. А потом у меня дело есть. В деревню надо идти.

– Все ясно. Ну да, конечно, это Анютка! А еще на меня все сваливал – обо мне, мол, говорила, я ей нравлюсь и так далее. Не мути воду, Витька!

Странное дело, но Виктор почувствовал какое-то смущение от этих слов. Он идет сейчас не к Анюте, но все равно ему приятно, что Николай связывает его имя с именем этой девочки.

– Нет, мне надо поговорить с одним парнем, с Федей, насчет их оркестра. Да, я тебе вчера говорил. Пойду и договорюсь, буду с ними заниматься.

– Молодец, Витька.

– У меня, вообще говоря, планы широкие! Я им скажу – хотите быть настоящими музыкантами? Если хотите – давайте работать. И если они согласятся, я тогда возьмусь. Ты знаешь, я им сюда привезу наших преподавателей, они лекции будут читать, с биографиями композиторов познакомят. Культурный обмен, в общем, наладим.

Они шли уже вдоль реки, у ног их тихо плескалась вода.

– Тебя опасно выпускать за ворота, – усмехнулся Николай. – Опять убежишь.

– Тогда ты ровно ничего не понял, – рассердился Виктор. – Ничего абсолютно.

И, не дождавшись ответа, повернулся и стал взбираться вверх по обрывистому берегу.

Лучи солнца едва пробивались через просветы в листве. С дерева, соскочила и побежала по тропинке прямо к ногам Виктора белка. Вильнула хвостом и исчезла в кустарнике. Ветер донес ароматы сосны, цветов, разомлевших от зноя елок. Лес раскрывал перед Виктором какие-то еще не знакомые ему запахи, звуки, краски.

На шоссе одна за другой проносились грузовые и легковые автомашины. Виктор пошел по обочине.

Одна из машин, серая «Победа», чуть обогнав его, резко, со скрипом затормозила. Мужчина, сидевший за рулем, высунулся из окошка.

– Эй, парень! Поди-ка сюда!

Виктор подошел – рядом с мужчиной сидела девушка в легком цветастом платье.

– Где здесь школьный лагерь? – неизвестно на кого сердясь, спросил мужчина за рулем. – Час битый ищем.

– Я из лагеря, – ответил Виктор и тут же удивился той гордости, с какой произнес эти слова.

– Тогда вы должны знать Николая Булавина, – сказала девушка.

– Знаю.

– Как же нам его найти? – протянула девушка, как будто решая неразрешимую задачу.

– Теперь проще простого, – заявил мужчина. – Ты, Тангенс, не волнуйся, найдем его. – Он открыл заднюю дверцу. – Полезай сюда, мальчик, покажешь нам дорогу.

– Я тороплюсь по делу, – неуверенно начал Виктор. – Нет у меня времени показывать вам дорогу. Вон видите арку через дорогу? Там свернете направо, в лес. И прямо к реке.

– Ничего, успеешь со своими делами. Давай, садись. Довези до этого Булавина, а потом пойдешь, куда тебе нужно.

Говорил мужчина небрежно, он, видно, был уверен в том, что Виктор сейчас же сядет в машину и забудет про все свои дела. И Виктор действительно сел.

Машина тронулась. Виктор забился в угол заднего сиденья и мрачно смотрел вперед. Он был зол на себя за «собачью покорность», как он определил свое поведение, еще больше злился на этого самоуверенного человека, неизвестно почему заставившего его подчиниться своей воле. Видел перед собой его широкую, в белой шелковой рубашке спину, и она, эта ни в чем не повинная спина, уже была ему ненавистна. И этот аккуратно подстриженный затылок и как-то по-особому надвинутая на лоб белая соломенная шляпа и даже коричневая ленточка на ней – все ему было неприятно, вызывало раздражение.

Перед девушкой висел прикрепленный к переднему стеклу небольшой букетик полевых цветов. «Только что нарвала их, – решил Виктор. – Как они любят цветы, девушки… Все они, даже эта, с дурацким именем Тангенс». Почему Тангенс не должна любить цветы, Виктор не мог себе ответить.

Девушка обернулась назад.

– Вы живете в палатках, конечно… А девушки есть у вас?

– Есть, – отрывисто ответил Виктор.

– Как я им завидую. Целый день собирала бы цветы. Вся палатка была бы у меня в цветах.

Виктор не нашелся, что ответить, и промолчал. Потом высунулся из машины – да, здесь надо было сворачивать. И крикнул:

– Вот сюда.

Молодой человек, не сбавляя хода, резко свернул с шоссе к лесной просеке. Машину затрясло на ухабах.

– Ой, Терентий! – умоляюще крикнула девушка. – Ради бога!

Терентий рассмеялся – Виктор видел, как покраснел его затылок, – но скорости не сбавил.

– Направо, – сказал Виктор, держась руками за сиденье.

На полном ходу машина рванулась направо. Терентий ожесточенно крутил рулем, лавируя между деревьями. Тангенс испуганно следила за дорогой.

Виктору почему-то стало жаль эту красивую девушку. Как ей не противно даже сидеть рядом с этим самодовольным человеком… А усики у него – как два черных червячка. Ему хотелось найти еще что-нибудь неприятное в Терентии, но в это время машина свернула к реке и поехала вдоль берега.

– Вот он, Николай, – указал Виктор налево. – Лежит, загорает.

Терентий остановил «Победу».

– Иди, Тангенс. А я посмотрю, что-то с мотором…

– Конечно, после такой езды, – недовольно проворчала девушка, выходя из машины.

Виктор видел, как Николай сначала приподнялся, начал всматриваться, а потом вскочил и, как был, в одних трусиках, побежал к ним.

– Тангенс! Вы? – удивленно воскликнул он. – И с Витькой! Откуда? Каким образом вместе?

– Ой, сколько сразу вопросов! Вы нужны Терентию, вот мы и решили подъехать сюда. – Тангенс оглянулась вокруг. – У вас здесь действительно хорошо. А где то место, далеко отсюда?

– Какое? – спросил Николай.

– Где с вами это случилось. Я хочу обязательно посмотреть.

– Покажу. Только после. – В явном замешательстве Николай повернулся к Виктору. – А ты что Витька? Тебе же надо в деревню.

– Сейчас пойду.

– Иди, иди, а то поздно будет. Что это за дела ко мне у Терентия?

– Он вам все скажет сам, – глядя куда-то в сторону леса, ответила девушка.

Для Виктора было полной неожиданностью, что у его друга есть такие знакомые, о которых он ему ни разу не говорил. Понятно, почему он смущается! И Виктор сейчас же стал прощаться с девушкой.

Терентий вытер тряпкой руки и направился к реке. На лице его сейчас была широкая радостная улыбка.

– Теплая вода? – спросил он небрежно. – Хорошо бы сейчас искупаться.

– Пожалуйста, – тоном гостеприимного хозяина предложил Николай. Он никак не мог понять, зачем вдруг Терентий с Тангенс приехали сюда. Неужели только, чтобы выкупаться? – У нас пляжа нет особенного, но дно хорошее. – Он представил себе, как поплывет вместе с Тангенс на тот берег, и она увидит, как хорошо он плавает. И сказал: – Давайте, я тоже с вами…

– Нет, выкупаемся в другой раз. Мы к тебе по делу. Собственно, дело есть у меня, а Тангенс приехала так, за компанию.

Николай украдкой бросил взгляд на девушку – она снова смотрела куда-то в сторону и, казалось, даже не слышала, о чем здесь говорят. В голове его мелькнула мысль – может, Тангенс приехала повидаться с ним, но скрывает это.

– Где бы нам с тобой поговорить? – произнес Терентий. – В уютной, так сказать, обстановке.

Николай оглянулся вокруг.

– А что если прямо на траву сядем? Самое что ни на есть уютное место у нас. – Он тут же повалился на землю. – Давайте садитесь. – Он никак не мог привыкнуть говорить с Терентием на «ты».

Терентий снял пиджак и бросил его рядом с Николаем.

– Тангенс, садись.

Девушка села, подобрав под себя ноги. Терентий вынул из кармана брюк носовой платок, разложил его на траве и тоже сел.

– Красиво у вас, – сказал он безразличным тоном. – В другой раз приеду с фотоаппаратом.

– Я никогда не видела такого густого леса, – проговорила Тангенс.

– Ну, в общем, ближе, как говорится, к делу, – Терентий повернулся к Николаю. – Ты скоро кончаешь школу. И куда думаешь?

– Куда? На производство куда-нибудь.

– А насчет института?

– Где там, – махнул рукой Николай.

Они замолчали. Тангенс что-то напевала, продолжая смотреть в сторону реки.

– Вот ты не думаешь о своем будущем, а я уже подумал о нем, – покровительственным тоном заговорил Терентий. – Все может у тебя устроиться легко и просто.

– Что может устроиться? – спросил Николай.

– Все. Надо только действовать с головой, с умом. Вот ты… ты хороший спортсмен. Ну и что же? Что дальше? А в жизни надо поступать по-умному. Если ты умеешь рисовать, – используй эту свою способность на все сто. Если ты красив, – продай свою красоту подороже. Жену найди повыгоднее, с квартирой, с дачкой где-нибудь на Клязьме. А если ты спортсмен, хорошо бегаешь – делай из этого что-то полезное для себя.

– Я ничего не понимаю, – недоуменно произнес Николай и снова украдкой бросил взгляд на Тангенс.

Он хотел по выражению ее лица понять, как относится она к тому, о чем говорит Терентий. Но она по-прежнему как будто ничего не слышала и, казалось, была поглощена разглядыванием летавшей над головой яркой красивой бабочки.

– Сейчас поймешь. Скоро соревнования между транспортными вузами. Будут они во Львове. И нужно усилить команду московского вуза. Понятно?

Николай отрицательно покачал головой.

– Как же не понять, ведь все ясно. Ты выступишь в команде этого вуза. Конечно, под фамилией какого-нибудь их студента. Теперь уразумел?

Николай внимательно посмотрел на Терентия, не шутит ли тот.

– Под чужой фамилией?! Ведь это же подлог!

– Только не бросайся такими громкими словами! Какой это к черту подлог. Все так делают, и никто не считает подлогом. Пойми, дурья голова. Тебя через год зачислят студентом этого вуза. Как говорится, услуга за услугу. Ты им приносишь победу, а они тебе – студенческое удостоверение.

– Не подходит это мне! – Николай вскочил на ноги. – И времени у меня нет, у нас скоро свои соревнования.

– А ты не кричи. Подумай, сразу так не отказывайся, – спокойно сказал Терентий, тоже вставая.

– Буду кричать!.. Тангенс, вы что молчите? Или вы не видите ничего плохого в этом?

Терентий протянул руку девушке, и она поднялась.

– А я даже не слушала, о чем это вы, – сказала она, оправляя юбку. – Только думаю, Терентий плохого вам не пожелает.

– Куда там – плохое. Человеком хочу сделать, а он… Да если ты хочешь знать, мне от этого ни горячо ни холодно. Просто понравился ты мне, вот и хочу помочь.

Николай молчал. Он даже не находил слов, чтобы что-нибудь ответить. А участливое выражение, которое появилось на лице у Терентия, совсем обезоруживало его.

– Мы поедем, – сказал, посмотрев на часы, Терентий. – Поздно уже. А ты подумай и решай.

Он быстро пошел к автомобилю. Тангенс и Николай остались вдвоем.

– Почему вы ничего не сказали Терентию? Почему? – с укором спросил Николай. – Ведь вы слышали, что он предлагал. Вы все слышали.

– Слышала, ну и что? У Терентия свои дела, я в них не вмешиваюсь. А вы все-таки покажите мне то место, где была ваша знаменитая драка.

– Покажу в другой раз, – сказал Николай. – Только знаете… Не говорите об этом здесь никому, особенно Виктору. Это который вас провожал сюда… Ему не надо знать ничего.