Текст книги "Циркус"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Да, открыты они, я проверяла, – сказала Паля. – Я просто ничего не вижу в темноте.

– А тут светло, – сказал циркус. – Темно, это когда глаза закрыты, но я уже это тебе говорил.

– Ничего ты не понимаешь, – сказала Паля, вздохнула по-взрослому, сделала маленькое волшебство и дохнула огнем, только огонь получился совсем маленьким потому, что Паля утром только одни орехи ела. Циркус испугался и отодвинулся немного в сторону.

– Ты зачем это сделала? – спросил он.

– Я сделала светло, – сказал Паля. – Чтобы ты понял, как для меня светло, а как темно.

– А… – сказал циркус. – А я все думал, зачем это Гракс всякие смешные огни везде придумал, он, что, тоже слепой, как и ты?

– Наверно, – сказала Паля. – Он же человек, хоть и злой, и волшебник.

– А всем остальным огни не нужны, – сказал задумчиво циркус. – Ни гномам, ни троллям, ни оркам, ни Трогам, только гарпии, они, как и Гракс, видят только, когда солнце светит… Ну, если ты тоже, как они, слепая…

– Ничего я не слепая, – сказала Паля. – Я очень даже зрячая, только ничего не вижу в темноте.

– Вот и выходит, что ты совсем слепая, только ты этого не понимаешь, – сказал циркус. – Ладно, я что-нибудь придумаю, сиди здесь тихо и жди меня, я быстро. Он куда-то укатился, а Паля осталась в темноте.

Только эта темнота была здесь какая-то другая, чем дома, в ней совсем ничего не было слышно, и она была очень даже странная.

Ей даже казалось, что она и шагу не сможет в этой темноте сделать, такая она была плотная и густая.

А потом в темноте показался маленький огонек, он шел прямо к ней, подошел и оказалось, что это циркус, а в его ладошках светилась гнилушка, от которой вокруг стало ещё темнее.

– На, – сказал циркус. – Это тебе огонь, он неяркий, но красивый, почти, как солнце, только маленькое.

– Ага, – сказала Паля. – Какое же это солнце, если с ним ничего не видно. Циркус вздохнул.

– Ох ты и привереда, ничего тебе не нравится. Я уже жалею, что тебя сюда привел. Нас и с этим светом все увидят, а тебе ещё больше надо. Знал бы, что ты слепая, никогда бы тебя с собой не взял.

– Ты не ворчи, – сказала Паля. – Я же не виновата, что я в темноте не вижу, я, может быть, такой родилась. Давай сюда свой огонь, с ним как-то веселее.

– Зачем же ты рождалась слепая, могла бы родиться зрячая, как я, или как другие нормальные звери.

– Если бы я знала, что рожусь слепая, да ещё, что с тобой встречусь, точно бы не родилась, только мне никто об этом раньше не сказал, – буркнула сердито Паля. – Ладно, веди меня к маме и папе, только осторожно, а то я споткнусь и упаду, а у меня и так уже все в синяках.

– В синяках? – удивился циркус. – А это что такое?

– Ну вот, ты сам ничего не знаешь, – сказала Паля. – Конечно, если бы у меня была такая же шерсть, как у тебя, я бы тоже не знала, что такое синяки.

– А шерсти у тебя почему нет? – спросил циркус.

– Родилась такой без шерсти, а потом она тоже не выросла.

– Ты какая-то неправильная родилась, – сказал циркус. – Теперь, когда ты уже все знаешь, ты снова родись, но уже не слепая и с шерстью, как я.

Паля уже привыкла к огоньку, и даже немного видеть стала. От этого света, такого теплого и приятного на ощупь, шерсть циркуса так и играла разными искорками.

Циркус покатился вперед, а за искорками на его шерсти пошла и Паля. Вокруг долго ещё было темно, но вот циркус свернул, и стало совсем светло. И Паля увидела большой длинный коридор с множеством дверей, а на стенах этого коридора висели разные страшные чудища и светились.

– Ты их не бойся, – сказал циркус. – Этих зверей придумал злой волшебник, но они чем-то ему не понравились, и он их сделал маленькими огоньками. Они совсем не говорят и не шевелятся, хоть и живые.

Паля кивнула, а сама все равно стала держаться середины коридора, потому что ей казалось, что маленькие звери со стен вот-вот спустятся и на неё набросятся, такие они были страшные.

Одни были похожи на огромные рты, полные кривых и больших зубов, другие на ежей, только иглы у них были длинные и очень острые. А третьи были похожи и на тех, и на других потому, что у них были зубы, которые торчали отовсюду, и ещё были иглы и всякие костяные шипы, которые торчали там, где не было зубов.

– Вот уж придумал, так придумал, – сказала сама себе Паля. – Если столько зубов, то их, наверно, никогда не накормить. И зачем было такое придумывать, чтобы самому пугаться?

– Тихо, – прошипел вдруг циркус. – Прятаться надо, кто-то нам на встречу идет, очень злой и сердитый.

– А ты откуда знаешь? – спросила Паля.

– Ох, ты ещё и не слышишь ничего, – вздохнул циркус. – Ты ещё и глухая. Зачем такой рождаться было, не понимаю?

– Ничего я не глухая, только куда тут спрячешься?

– Ты же сама говорила, что волшебница, вот и придумывай какое-нибудь волшебство, чтобы он нас не увидел.

– Если бы я могла придумать волшебство, чтобы стать невидимой, – сказала сердито Паля. – Я бы уже давно бы здесь одна ходила, без тебя, и не слушала бы ничего про то, что я неправильно родилась.

Она толкнула одну дверь, она не открылась, потом другую, но и эта дверь не открылась.

Потом она присмотрелась и увидела, что на дверях ручки, совсем как звери – огоньки, такие же страшные, тогда она взяла и дернула одну из них за длинный нос, и дверь почему-то открылась с чуть слышным скрипом.

– Вот как оказывается с вами надо, – сказала Паля и вошла внутрь, а циркус быстро закатился вслед за ней. Только они успели спрятаться, как в коридоре послышался шум, кто-то очень тяжелый шел так, что даже в комнате, в которую они зашли, все задрожало.

– Вот он злой и сердитый, – сказал циркус. – Теперь-то уже слышишь?

– Да, – сказала Паля. – А откуда ты знаешь, что он злой?

– А вот ты выйди и спроси, – предложил циркус. – Так и скажи, – скажите пожалуйста, а вы и вправду злой? А я это и так знаю потому, что это тролль, а тролли добрыми не бывают. Только непонятно, что он тут делает, тролли обычно живут вместе с гномами под землей.

– Ну и ладно, – сказала Паля. – Тролль, так тролль. Пошли дальше мою маму и моего папу спасать. Она толкнула дверь, но дверь обратно не открылась, и ручки никакой на ней не было, которую можно было бы за нос дернуть.

– Ну вот, – сказал циркус. – Теперь, чтобы отсюда выйти придется ход копать, а я в камне копать не умею, потому что я не гном. Вот гномы умеют, а я нет. Может быть ты умеешь, или волшебство какое-нибудь сделаешь? Ты же говорила, что волшебница…

Паля посмотрела вокруг, комната была большой и светлой потому, что в окна входил солнечный свет. В комнате было пусто, то есть абсолютно ничего, только каменный пол и большие окна с цветными стеклами. Паля села прямо на пол и вытащила из своего рюкзачка книги. Она сделала одно совсем маленькое волшебство и прошептала папиной книге.

– Скажи, как открыть дверь, которая не открывается? Книга задрожала, зашевелилась и начала себя листать, листала, листала и открылась прямо посередине. Паля достала увеличительное стекло и прочитала.

…Двери бывают разные, двухстворчатые и одностворчатые, и разных конструкций. Одни открываются внутрь, другие наружу, бывают с замками, а бывают без замков…

– Сейчас посмотрю, какая дверь, – сказала Паля книге и подошла к двери. – Дверь одностворчатая, это значит, что она совсем одна, и открывается внутрь. Чтобы её открыть, нужно потянуть за ручку, а ручки нет, она на той стороне осталась…

Циркус, открыв рот с большим розовым языком и мелкими ровными зубами, удивленно смотрел на Палю.

– Ты с кем это разговариваешь? – спросил он. – Я ни одного слова не понимаю. Это, что, волшебство такое?

– Пока ещё нет, – сказала Паля. – Пока я только ещё собираюсь его делать. А ты думал, волшебство это совсем просто? Для того чтобы делать какое-то волшебство, нужно сначала узнать, что и как делать. А то можно такого натворить, что потом никто не разберется. Я потому и не люблю волшебство делать, потому что сначала нужно долго думать, а я этого не люблю.

– А я люблю думать, – сказал циркус. – Только вот у меня ничего хорошего никогда не придумывается, а так мне очень нравится, лежишь себе и думаешь, думаешь… Паля вернулась к книге, которая пролистала ещё несколько страниц.

… В волшебных замках иногда бывают двери, у которых ручка, как правило, сделана в форме какого-либо зверя, она обладает небольшим разумом, и с ней можно говорить. Обычно, таким ручкам просто говорят – открой дверь, или закрой дверь, – и они выполняют эти простые команды…

– Ну вот, – сказала Паля. – И волшебства никакого не нужно. Она сложила книги обратно в рюкзачок и подошла к двери.

– Ну-ка ручка, открывай, быстро дверь! – сказала она. Дверь качнулась и открылась. Циркус даже вздрогнул от неожиданности, он недоверчиво подошел к двери, обнюхал её, и осторожно выглянул в коридор.

– Ты и, правда, волшебница, – сказал он. – Тебя даже двери слушаются.

– Ага, только это неправда, – сказала Паля и вышла в коридор. – Никто меня не слушается, кроме глупых дверных ручек.

В коридоре было пусто, циркус выкатился за ней и принюхался.

– Большой тролль прошел, – сказал он. – Очень сильно пахнет.

– Ручка, дверь закрой, уже можно, – сказала Паля. – Мы пошли дальше. Дверь медленно закрылась.

– Вот это волшебство! – прошептал циркус. – Ты так любые двери можешь открывать?

– Я ещё не знаю, – сказала Паля. – Я и про эту дверь ничего не знала, пока папину книгу не прочитала. Это книги волшебные, а я просто их читаю. Чем ты сказал здесь пахнет?

– Здесь пахнет троллем, ещё гарпией, и ещё тобой, от тебя очень даже вкусно пахнет.

– Да, – сказала Паля. – Это я уже поняла, потому что ты меня постоянно лижешь. Ты веди нас дальше – туда, где яма.

– Идем, – сказал циркус. – Только идти ещё далеко, а есть уже хочется. Давай быстро забежим туда, откуда едой пахнет, и поедим?

– А правда, что идти до ямы далеко? Целый день?

– Ну, если не целый день, то полдня точно, – сказал циркус.

– Тогда я тоже есть хочу.

– Мы быстро, – обрадовался циркус и покатился по коридору так, что Паля едва успевала за ним. Он свернул в один коридор, потом в другой, а потом неожиданно остановился, Паля даже на него наскочила.

– Ты чего? – спросила она.

– Молчи, – сказал циркус. – Здесь опять кто-то ходит. Ты вон ту дверь открой, это оттуда едой пахнет, там и спрячемся.

Паля опять дернула за нос зверя – ручки, дверь открылась, и они зашли внутрь.

Эта комната была даже ещё больше, чем та, в которую они до этого заходили, и повсюду стояли разные мешки. Циркус сразу подкатился к одному из них, и стал ладошками доставать оттуда зерно и совать себе в рот.

Паля тоже стала искать что бы она могла съесть. В мешках было зерно, и только в одном из мешков было что-то твердое и круглое, Паля открыла его и увидела яблоки.

Яблоки, конечно, не каша, но есть-то все равно что-то надо, – сказала Паля сама себе и откусила от яблока. Яблоки оказались сочными и вкусными, поэтому Паля съела не одно, а целых два больших яблока. А циркус за то время, пока Паля ела яблоки, съел полмешка зерна, и стал совсем круглым и толстым.

– Ну вот, – сказал он удовлетворенно, – теперь можно и поспать.

– Нет, – покачала головой Паля. – Теперь как раз спать не надо, а надо идти дальше. Циркус недовольно заворчал, но Паля его не слушала, она подошла к двери и сказала.

– Ручка, дверь открой.

И дверь стала открываться, только она ещё не до конца открылась, как вдруг откуда-то сначала появилась большая лохматая лапа, а вслед за ней в комнату ввалилось большое и лохматое чудовище.

– Человек, – сказало чудовище удивленно и наклонилось над Палей.

– Тролль! – пискнул циркус и стал прятаться за мешки. Паля ещё не успела ничего понять, как огромная лапа сгребла её и подняла вверх прямо к морде чудовища.

– Человек. Чужой, – сказал задумчиво тролль. – Можно есть?

– Нельзя! – сказала сердито Паля. – Хватит уже меня есть!

– Почему нельзя? – удивился тролль. – Невкусно?

– Вкусно, невкусно, – сказала Паля. – А вот просто нельзя, и все!

– Да? – ещё больше удивился тролль. – А если съем, то что будет? Пахнет вкусно…

– Меня есть нельзя потому, что я – волшебница, – сказала Паля. – И я превращу тебя в лягушку.

– Преврати, а потом я тебя съем, – сказал тролль. – А кто такая лягушка?

– Сейчас узнаешь, – сказала Паля. – Быстро опусти меня обратно, пока я не рассердилась. Тролль задумался.

– Если отпущу – убежишь, – сказал он. – Спрячешься. Лучше съем.

– Ты мне уже надоел! – рассердилась Паля. – Не отпустишь, потом пожалеешь.

– Не отпущу – пожалею, – произнес задумчиво тролль. – Отпущу, тоже пожалею. Все-таки съем! Он поднес Палю к своей огромной пасти, из которой очень неприятно пахло.

Паля быстро выкрикнула заклинание, которое делает большое маленьким, и тролль, вздрогнув, начал уменьшаться, но так как он был очень большим, то даже когда он уменьшился, то все равно остался больше Пали. Тогда она выкрикнула ещё раз заклинание, на этот раз тролль выронил её, и стал ростом таким же, как Паля.

– Ой! – удивился тролль и удивленно посмотрел вокруг, потом на Палю. – Я, что, уже лягушка? Из-за мешков выкатился циркус и подкатился к Пале.

– Ты его зачем маленьким сделала? – спросил он. – Ты же хотела из него лягушку сделать? А теперь он и не лягушка, и на тролля совсем не похож.

– Маленький? – удивился тролль. – Я теперь маленький? А какой я был?

– Пошли, – дернул за рукав Палю циркус. – Пока он ещё не понял, что ты с ним волшебство сделала. А то, когда он поймет, рассердится и драться будет. Паля и циркус вышли в коридор, а тролль пошел за ними.

– Вы куда? – спросил он. – Туда нельзя. Мне сказали туда никого не пускать, там в яме сидят волшебники. Не ходите туда, а то я вас съем.

– Отстань уже, ладно? – сказала Паля, остановившись и сердито глядя на тролля. – Куда хочу, туда и хожу. Это, когда ты был большим, ты никого не пускал, а теперь ты не можешь никого не пускать потому, что сам стал маленьким.

– Маленьким? – снова удивился тролль и начал себя осматривать. – А был каким?

– Бежим! – сказал циркус и побежал по коридору так, что Паля едва за ним успевала. Тролль где-то остался позади, и они уже слышали только, как он говорил.

– Маленький? А раньше, что, был большим? А каким большим? Большим, как гора? Или, как кто? Они пробежали ещё немного и циркус свернул в узкий коридор, который окончился большим круглым залом, посередине которого была видна черная большая дыра.

– Вот, – сказал циркус. – Это и есть твой плен. Паля подошла поближе и заглянула вниз, из ямы тянуло холодом, и там было очень темно.

– Мама! Папа! – крикнула Паля.

– Ама… Апа… – донеслось из ямы, а потом. – Ма… Па…

– Тебя никто не услышит, – сказал циркус. – Знаешь, какая она глубокая? Устанешь падать…

Паля встала на четвереньки и снова попробовала заглянуть вниз, и все равно ничего не увидела потому, что там было очень темно, а только услышала.

– А… А…

– Там кто-то говорит, – сказала Паля. – Только не понять, что…

– Это ты и говоришь, – сказала циркус. – А яма тебя просто передразнивает, это называется эхо.

– Очень глупо называется, – сказала Паля. – Я ни с каким ни с эхом совсем не разговаривала, а только с мамой и папой.

Её ладошки стали совсем холодные от камня, которым была обложена яма, и она встала, пока ещё совсем не замерзла и не простудилась.

– Ага, – согласился циркус. – Эхо оно такое, любит поболтать, хоть его никто и не просит. А что ты теперь будешь делать?

– Ещё не знаю, – сказала Паля. – Надо что-то придумывать, как маму и папу снизу доставать. Может быть ты что-нибудь придумаешь?

– Я не умею, – сказал циркус. – Ты – волшебница, ты и придумывай, а я за тобой смотреть буду. Мне интересно, как ты волшебство всякое делаешь.

– Ладно, – вздохнула Паля. – Сейчас буду придумывать. Она достала из рюкзачка книги, а из кармана увеличительное стекло, сделала небольшое волшебство и сказала.

– Папина книга, скажи, как нашего папу из ямы достать? Книга задрожала, зашевелилась, и начала себя листать. Листала, листала, ничего не налистала и закрылась.

– Папина книга ничего не знает, – вздохнула Паля. – Буду просить мамину книгу. Мамина книга, скажи, как нашу маму из ямы достать. Мамина книга тоже задрожала, зашевелилась и начала себя листать. Листала, листала, тоже ничего не налистала и тоже закрылась.

– Ну что? – спросил циркус. – Будешь делать волшебство, или уже обратно пойдем?

– Буду, – сказала Паля. – Только я не знаю какое волшебство делать, я ещё не придумала. Из коридора выбежал тролль, которого Паля сделала маленьким.

– Я же сказал, что сюда нельзя, – крикнул он. – А вы меня не послушались, теперь я вас есть буду.

– Как же ты нас есть будешь, если ты совсем маленький? – спросил циркус, на всякий случай откатываясь в сторону. – Мы, может быть, сами тебя сейчас есть будем.

– Как это вы меня есть будете? – спросил тролль. – Если мне сказали всех, кто сюда придет, самому есть? Он подошел поближе к Пале, открыл свою пасть и укусил её за плечо..

– Ой, больно! – вскрикнула Паля. – Ты чего тут кусаешься и весь мой красивый комбинезон исслюнявил?

– Я не кусаюсь, – сказал тролль. – Я тебя ем, только почему-то не естся. Не знаю почему… Раньше всегда елось, а теперь почему-то нет.

– А ты сделай его ещё меньше, – подсказал циркус из самого темного угла, куда он спрятался. – Тогда он, может быть, и кусаться перестанет…

– Придется, – сказала Паля. – А то он совсем какой-то глупый, ничего не понимает.

И она снова сказала заклинание. Тролль вздрогнул, когда заклинание начало действовать, потом задрожал и стал совсем маленьким, с половину Пали ростом. Циркус выкатился из угла, осмотрел его со всех сторон и сказал.

– А я-то думал, откуда гномы берутся? А они, оказывается, из троллей делаются.

– Да? – удивилась Паля. – Он, что, сейчас гномом сделался?

– Да, – сказал циркус. – Самый настоящий гном и есть. Такой же маленький. Вот и скажи ему пусть он ход вниз копает к твоей маме и твоему папе.

– Гном? – удивился тролль. Он ещё раз осмотрел себя и спросил Палю.

– Ты же хотела меня лягушкой сделать, а сделала гномом. Зачем? Я не хочу быть гномом. Он подошел к Пале и попробовал её снова укусить за ногу, но теперь у него уже совсем ничего не получилось.

– У меня теперь и рот маленький, как я теперь тебя есть буду?

– Вот и не будешь теперь никого есть, – сказала Паля. – Ты теперь маленький, и я маленькая, и циркус тоже маленький. Давай теперь дружить будем, потому что маленькие всегда друг с другом дружат.

– Не хочу я ни с кем дружить, – сказал тролль. – И маленьким быть не хочу. Делай меня снова большим.

– Достанешь мою маму и моего папу из ямы, сделаю тебя снова большим, – пообещала Паля. – А сейчас не сделаю.

– Как же я их достану? – спросил тролль. – Яма-то волшебная и глубокая, я в неё даже протиснуться не могу. Я уже пробовал.

– Это ты раньше не мог, когда был большим, – сказал циркус. – А теперь, когда ты стал гномом, очень даже сможешь.

– Да? – удивился тролль, подошел к яме, наклонился над ней, ноги его поскользнулись на гладкой волшебной плитке, и тролль полетел вниз. Но полетел не весь, а так получилось, что ноги его лохматые вдруг снова стали большими и остались наверху, да и сам он тоже застрял.

– Вот тебе и на! – сказал циркус, он подошел к яме, посмотрел на ноги тролля, которые очень сильно дергались и заглянул в яму, потом подошел к Пале.

– Твоё волшебство испортилось, – сказал он. – Теперь он снова стал таким, как раньше большим, и застрял в яме. Теперь-то мы уж точно вниз не попадем потому, что нас теперь этот тролль не пустит.

– Это ещё почему? – удивилась Паля и сама подошла к яме, и на самом деле тролль снова стал таким, как раньше. А поскольку он, когда был большим, не мог в яму пролезть, то теперь он застрял так, что его обратно уже ничем не вытащить.

– Да, – сказала Паля. – Ты прав, он теперь там жить будет, потому что мы его вытащить не сможем. Он крепко застрял. Мне говорила летучая мышь, что эти скользкие и холодные камни все волшебство портят. И правильно рассказала, так и получилось, как она сказала, все волшебство теперь испортилось.

– И что мы теперь делать будем? – спросил циркус. – Ты же волшебница, и можешь вытащить свою маму и папу, да и этого глупого тролля только с помощью волшебства, а если эти камни волшебство портят, то, получается, что ты ничего сделать не можешь, так?

– Наверно, – вздохнула Паля. Циркус снова подкатился к яме, посмотрел на ноги тролля потом вернулся к Пале.

– Тогда пошли домой, – сказал он. – А то тролль там что-то кричит, только непонятно что, его кто-нибудь услышит, сюда придет и нас захочет съесть.

– Нет, никуда я не пойду, – сказала Паля. – Я думать буду, как маму и папу вытащить из этой ямы вытащить. Я и так сюда долго добиралась, чтобы их спасти. А сейчас получается что? Что я домой пойду, а они так и будут в этой яме жить, а я одна?

– А что тут думать? Тролля не вытащишь без волшебства, а волшебство камни испортили, значит, домой надо идти.

– А мои мама и папа теперь всегда будут в яме сидеть? – спросила Паля. – А как я без них жить буду? Мне без них никак жить нельзя.

– Почему нельзя? – удивился циркус. – Я же живу, а у меня никаких мам и пап нет.

– Ты может и живешь, а я не хочу, потому что мои мама и папа – хорошие, и я их люблю. Если у меня не станет мамы и папы, то кто мне на ночь будет всякие сказки рассказывать и светлячков тушить? А кто меня ругать будет, когда я что-нибудь неправильно сделаю?

– А никто не будет, – сказал циркус. – Меня вот никто не ругает.

– Заладил одно и тоже, – сказала сердито Паля. – Я один живу, меня никто не ругает… Вот и живи один, а я с мамой и папой буду.

– Как же ты будешь с ними жить, если они уже давно в яме живут, а ты не знаю где?

– Отстань от меня, не знаю я ничего, я же ещё маленькая, – сказала Паля и села прямо на пол рядом с книгами. – Мне может быть ещё что-нибудь книги расскажут…

– Ничего они тебе не расскажут, они же волшебные, а волшебство здесь испортилось.

– Ты молчи уже, – сказала Паля. – Я думаю, а ты мне мешаешь.

– Ладно, не буду мешать, – согласился циркус. – Лучше посмотрю, как ты думать будешь.

– Смотри, мне что жалко, – сказала Паля. – А знаешь, что я думаю? Я думаю, что волшебство оно не работает только в яме, а снаружи оно очень даже работает, потому что тролль был сначала маленьким, пока к яме не подошел. А как подошел, так он сразу и стал большой.

– Ага, – сказал циркус. – Это ты правильно думаешь, он стал большой и заткнул яму, и теперь в неё никак не попасть.

– Да, – вздохнула Паля, – поэтому надо сделать так, чтобы он опять стал маленьким.

– А чтобы он стал маленьким нужно, чтобы опять волшебство заработало…

– Да, а чтобы волшебство заработало нужно, чтобы камни отвалились, потому что оно из-за камней не работает. Циркус подкатился к яме и стал трогать камни.

– Нет, – сказал он. – Они крепко сидят, сами не отвалятся. И мне их не отковырять, да и тебе, наверно, тоже…

– Крепко сидят… – сказала задумчиво Паля. – Значит надо сделать так, чтобы они некрепко сидели.

– Сделай, – сказал циркус. – Только у тебя ничего не получится без волшебства.

– Потому что ты мне мешаешь думать, – сказала Паля. – Болтаешь, да болтаешь…

– Ничего я не болтаю, это ты болтаешь.

– Я не болтаю, я думаю.

– Значит и я думаю, когда болтаю…

– А ещё мне один отшельник сказал, что ему плохая ведьма сказала, что ловушку можно разрушить извне…

Циркус даже от удивления маленьким стал, хоть и полмешка зерна съел.

– Он сказал, что она сказала, что ловушку… Тьфу! Совсем все запутала. Скажи другими словами так, чтобы мне понятно было…

– Ну, он слышал, как плохая ведьма сказала злому волшебнику.

– Вот так уже лучше, я уже даже что-то понял, давай дальше рассказывай.

– Что ловушку…

– Какую ловушку?

– Ну, это она про эту яму говорила.

– А… про яму, которая плен?

– Ну да, про яму, которая плен.

– Яма, которая плен, которая ловушка, – циркус недовольно покачал головой. – Если не можешь говорить как-то по-другому, то все равно рассказывай, может, я что-то все равно пойму, потому что я умный.

– Что её можно разрушить извне, это значит, что снаружи, то есть с этого места…

– Тьфу! – сказал сердито циркус. – Это же сколько всяких ненужных и глупых слов нужно было придумать, чтобы никто ничего понять не мог, когда можно было совсем все просто сказать. Ладно, давай, тогда разрушай плен, которая ловушка, которая яма, и пойдем домой.

– Но я ещё не знаю, как, – вздохнула Паля.

– Ты же сама сказала, что можно разрушить с того места, где ты стоишь, вот и разрушай.

– Отшельник не сказал, как это сделать, потому что и сам не знал.

– Ну вот, теперь опять все непонятно стало, – вздохнул циркус. – Совсем ты меня запутала, – то можно разрушить, то не знаешь можно, или не можно…

– Я буду думать, – сказала Паля. – И может быть что-нибудь придумаю.