Текст книги "Циркус"

Автор книги: Владимир Лосев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Это мои сестры рассказали, – сказала с вздохом кухонная фея. – Да, ещё вот эти хулиганы. Фея хмуро посмотрела на домового, тот от этого взгляда даже поежился, словно ему очень холодно стало.

– Вот другие волшебники нам и сказали, – продолжил отец. – Отправляйте вашу дочку к одному очень старому и мудрому волшебнику, чтобы он научил её тому, что должен знать волшебник, а иначе она с такой силой может такое волшебство сделать, что весь мир перевернется.

– А если я никуда не поеду, а все-таки стану злой волшебницей? – спросила Паля. – Что тогда? Тогда никуда ехать не надо?

– Нет, дочка, – сказала мама, улыбнувшись, снова крепко прижимая её к себе. – Мы тебя любим, и поэтому хотим, чтобы у тебя все было хорошо. Чтобы тебя другие люди тоже любили, а не боялись, чтобы ты могла им и нам помогать.

Мы же с твоим папой скоро старые станем, нам тяжело будет волшебство делать, кто же тогда нам будет помогать, кроме тебя?

– Что, опять получается некому? – спросила сердито Паля. – Что, получается, только злым волшебникам всегда хорошо? Они ничего не делают, ничему не учатся и никуда не уезжают. Одним только добрым всегда плохо?

– Да, дочка, – сказал отец. – Добрым всегда жить не просто, слишком многое в этом мире от них зависит.

Паля вздохнула, слезла с маминых колен, сердито на всех посмотрела и сказала.

– Я сейчас пойду в свою комнату плакать потому, что очень мне все это обидно. Только вы туда не ходите, я одна хочу плакать. Ладно?

– Да, дочка, – сказали папа и мама и грустно посмотрели друг на друга, кухонная фея вспорхнула и полетела на кухню, а домовой слез со стула и полез в свою норку.

А Паля пошла в свою комнату, там она залезла на кровать, засунула голову в подушку и решила плакать, но только у неё ничего не получилось потому, что она услышала тоненький голос домовенка.

– Чуть меня совсем не придавила, – крикнул домовенок, вылезая из-под подушки. – Ты зачем на мою кровать залезла?

– Почему на твою? – спросила удивленно Паля. – Это моя кровать.

– Ничего она уже не твоя, – сказал он. – Это теперь моя кровать, а ты уже уезжаешь неизвестно куда.

– А ты уже, наверно, и обрадовался? – сказала Паля. – Только я ещё подумаю сначала, ехать мне, или не ехать.

– Нечего тут думать, – сказал домовенок. – Раньше надо было думать, когда с орками и троллями дралась, а теперь уже поедешь, и теперь я на этой кровати буду спать. Паля вздохнула.

– Но я же ещё никуда не уехала, я же ещё здесь, а ты меня уже прогоняешь.

– Так езжай уже, – сказал домовенок. – Тебе уже давно пора ехать.

– Как пора? – растерянно спросила Паля.

– Так и пора, – сказал домовенок. – Волшебники решили, что ты будешь учиться у одного чокнутого волшебника.

– Чокнутого? – удивилась Паля. – Почему чокнутого?

– А потому, что он уже давно из ума выжил. У него и дома нет.

– Как дома нет? – спросила Паля, настроение у неё совсем стало плохим.

– А он уже давно в пещере живет, так его домовой сказал. У него и есть нечего, ты там от голода умрешь, и эта кровать совсем будет моя. Так что давай уже вставай с моей кровати и уезжай.

– Ну, почему так? – вздохнула Паля. – Почему все меня прогоняют, как будто всем я мешаю? И зачем я только на свет родилась такая?

– Ага, – согласился домовенок. – Неправильно ты родилась. Надо было не волшебницей рождаться, а как я, домовым, и никто бы тебя никуда не отсылал.

– Не приставай к ней, – сказал старший домовой, появившись из норки. – Не видишь, девочка расстроена. А поедет она не сегодня, а только завтра, как только проснется. И уходи от неё. Домовенок подбежал к краю кровати и спустился вниз.

– Ты не расстраивайся очень-то, – крикнул он. – Я, может, к тебе в гости приходить буду. Паля проводила домовых взглядом и снова зарылась лицом в подушку.

– И почему я такая невезучая? – прошептала она. – Я же ещё маленькая, я с мамой и папой жить хочу, а не уезжать куда-то, неизвестно куда… Она заплакала и плакала долго, пока не заснула.

А потом…

А потом уже была совсем другая история.

Конец первой истории.

Вторая история

Глава первая

Это плохой день начался с того, что Паля сквозь сон услышала голос домовенка.

– Вставай, дылда, уже утро. Паля открыла глаза и увидела домовенка важно расхаживающего по её кровати.

– Ты зачем меня разбудил? – удивленно спросила Паля.

– Как зачем? – спросил домовенок. – Солнце светит, я проснулся, ты сегодня уезжаешь, поэтому вставай с моей кровати. Паля вздохнула.

– Зачем ты ко мне все время пристаешь? – спросила она. – Я же в твою норку не лезу, тебе в ухо не кричу, и у тебя кровать не отбираю.

– Ты и не сможешь залезть в норку, даже если очень захочешь, – сказал домовенок. – Ты вон какая уже большая дылда выросла, а норка маленькая, это мы – домовые везде можем пролезть.

– Как хорошо мне было, когда вы – домовые от меня прятались, когда я думала, что вы не существуете, – вздохнула Паля. – Так хорошо и спокойно я жила, просто я ещё тогда об этом не знала.

– Ты с кровати-то слезай, я потом в ней спать буду, – крикнул домовенок. – А сейчас мне некогда, я потом приду.

Он почему-то быстро спрыгнул с кровати и юркнул в норку. Потом Паля услышала в коридоре шаги, дверь открылась, и в комнату вошла мама, глаза у неё были грустные и усталые.

– Доброе утро, дочка, – сказала она.

– Здравствуй, мама, – сказала Паля. – Ты почему такая грустная? Мама улыбнулась, но глаза её стали совсем черными, как бывали всегда, когда она сердилась.

– Мне на самом деле грустно, дочка, потому что сегодня ты уйдешь от нас, а мы с папой останемся одни, нам будет плохо без тебя и очень одиноко.

– Я не хочу никуда уходить, я хочу жить с вами, – сказала Паля.

– Я знаю, дочка, – мама грустно улыбнулась и погладила Палю по голове. – Но ты уже выросла, и тебе надо учиться волшебству.

– Ну, если и вы не хотите, и я не хочу, то давайте я никуда и не буду уходить? – предложила Паля. Мама покачала головой.

– Нет, дочка, это как платье, ты из него вырастаешь и уже никогда не сможешь его одеть. Вот так ты понемногу выросла из нашего дома, теперь перед тобой открывается весь мир…

– Ничего я ещё не выросла, – сказала Паля, и у неё от обиды даже задрожал голос.

– Мы, дочка, волшебники, и от нас слишком многое зависит в этом мире, – вздохнула мама. – Мы не можем поступать так, как обычные люди. Ты должна учиться, потому что у тебя оказались и мои способности к волшебству, и папины, а может быть ещё и кого-то из наших дальних родственников. А среди них были великие волшебники. И о том, что они сделали давным-давно, помнят и сейчас.

– А что в этом плохого, что человек стал волшебником? – спросила Паля. – Ну, может, ещё не человек, а совсем маленькая девочка. Мама улыбнулась.

– Плохого в этом ничего нет, – сказала мама. – Это хорошо, но человек с такими способностями обязательно должен учиться, иначе может случиться так, что он использует свои способности во вред всем. У Гракса были неплохие способности, но он их использовал только для того, чтобы собрать вокруг себя разных чудищ, чтобы пугать людей и отбирать у них все, что они имели.

– А может быть так, что никаких способностей у меня нет, что у меня это просто случайно получилось? – спросила Паля. – А может быть я совсем обыкновенная девочка, а вы меня куда-то отправляете?

– Может быть, дочка, – сказала мама и погладила Палю по голове. – Вот ты и уйдешь к одному старому мудрому волшебнику, он посмотрит на тебя, определит твои способности, и если они у тебя есть, то он будет учить тебя волшебству, а, если у тебя нет никаких способностей, то ты вернешься обратно.

– Но я не хочу никуда уходить… Мама вздохнула.

– Я тоже не хочу, чтобы моя самая красивая и умная дочка отправилась куда-то одна, без меня. Я хочу каждое утро видеть её, разговаривать с ней, и радоваться, видя, как она растет с каждым днем.

Но, если ты останешься с нами, и вдруг получится так, что ты случайно сделаешь что-нибудь такое, о чем потом будешь горько сожалеть? А что ещё хуже, сделаешь такое, о чем пожалеют все, кто живет в этом мире? И мы с папой никогда не сможем себе этого простить.

– А я не буду ничего такого делать, – сказала Паля. – Я уже решила, что совсем не буду волшебницей, мне это уже не нравится. Мама ласково погладила Палю по голове.

– Давно известно, кто хоть раз в жизни сотворил волшебство, тот будет делать его и дальше. Обязательно случится так, что ты опять воспользуешься своей магической силой, может быть просто спасая свою жизнь от орка, или какого другого злого существа…

– А почему вы меня сами не можете учить? – спросила Паля. – Вы же уже учили меня, и у вас хорошо получилось, раз все про меня узнали…

– Ты не стала хорошей волшебницей, дочка, – вздохнула мама. – Ты только показала всем, что у тебя есть магическая сила. И мы не учили тебя, а только дали тебе свои книги, чтобы узнать, способна ли ты к магии. И кроме того у волшебников родителям самим не разрешается учить детей волшебству…

– Почему? Мама улыбнулась.

– Потому, что мы тебя любим и поэтому не сможем быть с тобой строгими, когда это будет нужно…

Дверь открылась, и в комнату вошел папа, он посмотрел на них и, вздохнув, сказал.

– Время пришло. Паля должна срочно собираться, иначе, если она сейчас не уйдет, потом придется ждать целый месяц, когда я снова смогу открыть дверь.

Мама вытащила Палю из постели, крепко прижала к себе, так что Пале стало даже трудно дышать, и сказала.

– Иди, дочка, умывайся, а я пока приготовлю тебе одежду.

Паля, шлепая босыми ногами по полу, пошла в ванную. Вода как всегда была холодной, но Паля сегодня не обращала на это внимание, ей было очень обидно, и она сердилась и на маму и на папу, и даже на саму себя, хоть и не знала, в чем она виновата.

…Она же наоборот всех спасла, даже Трога вытащила из болота, вон он опять спит во дворе. И чего все так перепугались? Она же и волшебство совсем мало делала, только тогда, когда без него было совсем было никак. И никакой силы у неё нет. Она посмотрела на себя в зеркало.

…Руки, как и были у неё худенькими, так и остались, совсем даже не стали сильными…

Она умыла лицо, почистила зубы и вышла из ванной. Папа с мамой о чем-то тихо говорили и сразу замолчали, увидев её, лица у них обоих были очень расстроенными и печальными, и настроение у Пали стало ещё хуже.

… И она никого не обидела, если только троллей и орков, так они сами виноваты, не надо были им к ней лезть…

Мама подала ей новый зеленый комбинезон, маленький рюкзачок с запасной одеждой и помогла все это надеть на себя. Отец стоял у окна и грустно смотрел во двор, Пале даже показалось, что у него тоже были слезы на глазах.

Паля оделась, и мама сказала.

– Мы готовы.

– Хорошо, тогда вперед! – сказал отец и, открыв дверь, вышел из комнаты, а мама с Палей пошли за ним.

– Ты не волнуйся, дочка, – сказала мама. – Тебя там никто не обижать не будет, и мы с папой будем к тебе приходить.

– Да, конечно, вам-то хорошо так говорить, – сказала с обидой Паля. – Вы-то здесь будете вместе, вдвоем, а я буду там совсем одна…

– Не одна, – улыбнулась мама. – Там будет ещё один мальчик, и вы с ним обязательно подружитесь. Вам будет весело и интересно вместе, это здесь ты всегда одна, потому что мы с папой постоянно заняты своей работой…

– А если он дерется? – спросила Паля. – А может ещё что-нибудь плохое делает, и я, что, тоже буду потом со всеми драться и плохое делать?

– Вы не будете драться, потому что у вас не будет на это времени, – сказал отец, обернувшись. – Вам будет трудно и интересно, вы же будете учиться волшебству. А тот, кто вас будет учить, хороший старичок, он добрый, и очень много всего знает. Я сам когда-то у него учился, и тоже сначала очень не хотел уезжать из дома. А потом, когда стал старше, уже не хотел домой, так мне там понравилось…

– Разве ты учился? – удивилась Паля.

– Да, – сказал отец, – и твоя мама тоже. Все волшебники учатся. А те, кто не учился, становятся такими, как Гракс, и каждого из них потом ждет плохая судьба.

– А если бы Гракс сказал вам; – простите, я хочу быть хорошим, – что тогда бы вы сделали? – спросила Паля с любопытством.

– Тогда бы мы и его отправили учиться, как и тебя, и ничего бы с ним не случилось.

Мы с твоей мамой его уже предупреждали, что делать то, что он делает, нельзя. Что так можно настолько расшатать сложившееся равновесие, что вся земля содрогнется, но он не захотел нас слушать…

Это ещё хорошо для него, что он решил поймать нас с мамой в свою ловушку, а не других волшебников…

– Что же в этом хорошего? – спросила Паля. – Ничего хорошего в этом нет, только одни неприятности, меня вот из-за этого куда-то отправляют, а я совсем не хочу никуда уходить. Отец грустно улыбнулся.

– Для нас, ты права, ничего хорошего в этом нет. А для него и для злой ведьмы хорошо, потому что другие волшебники могли бы и не быть к ним такими добрыми, они бы просто обратили их же заклинания против них самих, а это было бы для них очень плохо. Они же использовали против нас заклинания превращения, значит, они бы и сами превратились в каких-нибудь чудовищ.

– А если бы я вас не спасла из ловушки, что бы тогда было? Если бы Гракс и ведьма сами заколдовали бы вас? – спросила Паля. – Что скажешь, что это и тогда было бы хорошо?

– Вот тогда было бы совсем плохо, – сказала мама. – Другие волшебники живут далеко от нас. И пока бы они узнали, что мы с твоим папой попали в беду, пока бы они добрались до замка Гракса, то возможно выручать было бы уже некого, мы бы уже умерли от голода в яме.

Ты нас на самом деле спасла дочка, по-настоящему, и мы тобой очень гордимся, и очень любим тебя.

– Ага, – сказала Паля. – Получается, как надо спасать кого-то, то все волшебники где-то далеко, а как меня куда-то посылать, то они сразу стали близко. И всё узнали про меня, и что я сделала, и как…

– Про тебя рассказали летучие мыши, – грустно улыбнулась мама. – У многих волшебников с ними контракт на поставку новостей.

– Вот оказывается какие они подлые, эти летучие мыши, – сказала сердито Паля. – Получается, что они все предатели, раз все про меня рассказали, ещё, наверно, и наврали что-нибудь…

– Нет, – сказала мама, – они не предатели, они просто любят рассказывать новости, а ты оказалась для них самым интересным событием. Ещё бы, такая маленькая девочка, а не испугалась ни орков, ни троллей, оказалась способна к сильной магии, хоть и никто тебя этому не учил.

Даже мы с твоим папой не предполагали, что ты сможешь использовать эти заклинания, чтобы победить орков и троллей. Они же придуманы совсем для других целей…

А ещё про тебя им рассказали домовые, которые сбежались отовсюду, спасать тебя, а уж потом кухонные феи, которые бросили своих волшебников и полетели сюда.

Многие в тот день волшебники остались без еды, и ещё поэтому рассердились на тебя…

– Ну вот, – сказала Паля. – Опять получается, что я виновата, а я кухонных фей сюда не звала, да и домовых тоже, они сами сюда прибежали, и только тут под ногами мне мешались, и есть просили.

– Да, дочка, – улыбнулась мама. – Ты не виновата, просто никто и представить не мог, что ты сама справишься с оками. А ты ещё и Трога из болота сама вытащила, даже твой папа наверно бы не сразу догадался, как это сделать.

– Да, – сказал отец и вздохнул. – Я на самом деле не догадался бы использовать заклинания из маминой книги, просто потому, что они мне не подвластны. Я, вероятнее всего, построил бы дорогу через болото, чтобы он смог оттуда выбраться сам.

– А ещё, я очень рада тому, дочка, – сказала мама, – что тебя полюбила кухонная фея и домовые, иначе они не стали бы собирать всех своих родственников, чтобы тебя спасти от орков. Я думаю, что они в тебе что-то такое почувствовали, что мы с твоим папой просто раньше не замечали.

Кухонные феи и домовые, они же волшебные существа, и если они решили кому-то помочь, то это значит, что у них появились очень серьезные причины для этого.

Это очень странно, никто из волшебников не помнит, чтобы они помогали кому-то из людей, обычно они всегда держаться в стороне от людских дел…

Они спустились вниз по лестнице, отец потянул рычаг на стене, и зажегся свет от зеркал на крыше.

Они прошли весь подвал и оказались на круглой площадке, куда выходило пять железных дверей. Паля уже здесь раз была, поэтому с интересом ждала, что будет делать дальше отец. Он потрогал одну из дверей, той про которую домовой сказал, что она никогда не открывается, и сказал.

– Сейчас немного помолчите. Я должен открыть этот проход, а это совсем не просто.

Он что-то прошептал, несколько раз провел рукой над металлом двери, и она, протяжно и недовольно заскрипев, отошла в сторону. Оттуда, из темноты пахнуло сырой землей, лесом и дождем.

– В эту дверь, – сказал отец, – может пройти только один человек, так она устроена. Поэтому, дочка, дальше ты пойдешь одна, а мы останемся здесь. Только времени у нас на прощанье очень мало, я смогу держать её открытой, не больше, чем несколько минут, а потом она закроется, и открыть её потом можно будет только через месяц. Он крепко обнял Палю, поцеловал и подтолкнул к двери.

– Иди, дочка, там тебя встретят. А мы будем по тебе скучать, и посылать тебе известия с летучими мышами. Мама тоже обняла и поцеловала Палю, довела её до дверей, на глазах у неё опять были слезы.

Паля тоже хотела заплакать, но дверь вдруг начала закрываться, и мама быстро затолкнула её внутрь. Дверь закрылась, и стало темно.

Паля сначала хотела испугаться, но потом перед ней появилось облачко светлячков, от них сразу стало светло и совсем не страшно.

Она посмотрела вокруг, но ничего не увидела потому, что вокруг ничего и не было, кроме темноты, а светлячки освещали только каменный пол под ногами. Паля вздохнула, поправила рюкзак и пошла вперед.

Она шла не очень долго и даже не успела устать, как перед ней появилась черная железная дверь. Паля подошла к ней и постучала, дверь вздрогнула и начала медленно открываться.

За дверью Паля тоже ничего не увидела потому, что и там была темно. Она осторожно вошла. Дверь заскрипела и закрылась за ней, светлячки остались за дверью, и теперь темнота так и стояла перед ней, плотная и тяжелая. А потом где-то далеко послышались тихие шаркающие шаги.

Паля немного стало страшно; темнота, тишина, а в ней осторожные шаги.

– А вдруг это какой-то ужасный зверь? – подумала Паля. – Он сейчас на меня возьмет, да как выпрыгнет, да ещё как меня схватит своими огромными зубами…

Она уже хотела сделать небольшое волшебство, чтобы все осветить, но тут в темноте появился маленький шарик света. Он плыл прямо по воздуху, а когда он приблизился, то Паля увидела маленького и совсем не страшного старичка с седыми волосами и маленькой седой бородкой.

В руках он держал медную масляную лампу. Старичок подошел к Пале, подслеповато щурясь, и стал задумчиво её разглядывать.

– Так вот ты какая, – сказал он. – А я думал, что ты гораздо выше и старше, а ты, оказывается, совсем маленькая и очень симпатичная девочка.

Пале сразу понравился старичок, поэтому она улыбнулась ему и сказала.

– Я маленькая, и ты маленький, хоть и уже совсем старый, давай будем с тобой дружить, маленькие, они же всегда дружат друг с другом…

– Давай, будем дружить, – согласился старичок. – Меня зовут Гром.

– Какое-то у тебя неправильное имя, Гром, – сказала Паля. – Тебя так назвали наверно потому, что ты, когда был маленьким, то, наверно, очень громко всегда кричал.

– Нет, – сказал старичок, – меня не так называли в детстве. Это имя мне придумал когда-то мой учитель.

– А зачем он тебе его придумал? – удивилась Паля. – У тебя, наверно, раньше совсем плохое было имя, что ему пришлось тебе другое придумывать?

– Да, нет, имя у меня было хорошее, – улыбнулся старичок. – Просто у волшебников так принято, что они никому свое настоящее имя не называют. И поэтому придумывают себе другие имена, мы и тебе другое имя придумаем…

– Не надо мне ничего придумывать, – сказала Паля. – У меня уже есть имя, и я к нему привыкла. Оно у меня очень даже красивое, а зовут меня…

– Не называй мне своего имени, – сказал строго Гром. – Не нужно его здесь называть. В этом месте много всяких волшебных сил, и кто-то может его услышать. Тебе придется отвыкать от своего имени и привыкать к другому…

– Почему? – спросила Паля. – Не хочу я от него отвыкать, меня так и мама и папа называют, а если я от него отвыкну, как они меня будут называть? Что будут кричать; – эй где ты, эта девочка! Они же меня совсем потеряют без моего имени. Старичок улыбнулся.

– Ну вот, ты уже и придумала сама себя имя. Теперь тебя все будут звать, Эта.

– Ну ты и сказал, – вздохнула Паля. – Ты зачем придумал мне такое смешное имя?

– Понимаешь, Эта, – сказал старичок, беря Палю за плечо и подталкивая вперед. – Волшебники они же не просто так скрывают свое настоящее имя, для этого у них есть очень серьезная причина. Делают они это так потому, что любое заклинание, чтобы оно подействовало на человека, должно включать в себя его настоящее имя, то, которое ему дали его родители.

Захочет кто-нибудь сделать тебе плохо и произнесет заклинание, в котором тебя этот человек назовет Этой. Заклинание полетит по всей земле и будет искать девочку с таким именем, но не найдет тебя, потому что настоящее имя у тебя совсем другое, и тогда оно вернется к тому, кто его послал, и сделает ему самому плохо…

– Вот ты что придумал, – засмеялась Паля. – Ты оказывается очень, как это, хитроумный… Я уже знаю одного такого же, как ты, хитроумного, только он сейчас в яме сидит и думает, как ему жить дальше, потому что он был ещё и злой. Может быть, и ты злой?

– Нет, – сказал старичок. – Я не добрый, я и не злой, я просто волшебник и зовут меня Гром. Осторожно, тут впереди ступеньки.

– Если ты не злой, и ты волшебник, почему же ты себе свет не наколдовал? – спросила Паля. – Так ведь можно себе все ноги сломать, и какой ты будешь тогда волшебник, если у тебя все ноги будут сломаны?

– Я здесь каждую ступеньку знаю, – сказал Гром. – И они меня знают и не будут мне ноги ломать потому, что я им ничего плохого никогда не делал. И тебе не сломают, если ты себе под ноги будешь смотреть, а не смотреть по сторонам.

– Ты какой-то очень смешной и странный, Гром, – сказала Паля. – Но ты мне наверно понравишься, с тобой весело.

Они поднялись по узкой каменной лестнице, старичок открыл ещё одну железную дверь, и они оказались в самой настоящей пещере, почти такой, где жил знакомый Пале отшельник.

Везде лежали разные большие и маленькие камни, а посередине горел большой костер, на котором что-то варилось в маленьком медном котелке.

– Так у тебя, наверно, и кухонной феи нет? – спросила Паля, оглядываясь вокруг. – И кто тебе тогда еду готовит?

– Я сам себе и готовлю, – улыбнулся Гром. – И признаюсь тебе по секрету в том, что мне это очень даже нравится. А, чтобы узнать некоторые рецепты моих кушаний, кухонные феи сами ко мне прилетают, чтобы научиться их готовить. Но сегодня еду готовит, ещё один мой ученик, я тебя с ним познакомлю.

– Совсем как-то у тебя здесь некрасиво, Гром, – вздохнула Паля. – У тебя, наверно, и домового нет?

– Домовой есть, – улыбнулся Гром. – Только дома нет, а есть только вот эта пещера, поэтому он на меня обиделся и давно уже не показывается.

Около костра на камне сидел маленький худенький мальчик, он встал и, подойдя к ним, робко поклонился.

– Здравствуй, девочка, – сказал он. – Меня он назвал Кнопом за то, что я совсем маленький, но это не мое настоящее имя, а мое настоящее красивое имя он не разрешает никому говорить.

– А меня он назвал Этой, – сказала Паля, – потому что ничего другого придумать не смог. Ты, наверно, тот мальчик, который здесь с ним живет и еду готовит?

– Я уже здесь целых два дня живу, – сказал мальчик. – Мне здесь одному совсем скучно, поэтому я очень рад, что ты к нам пришла. Меня сюда прислал мой папа, чтобы Гром научил меня волшебству, потому что я скоро стану самым великим волшебником на свете.

Но пока я только подметаю пол, варю кашу, и много ещё чего другого делаю, и жду, когда он меня учить начнет.

А ты зачем сюда пришла? Может быть ты тоже собираешься стать волшебницей?

Мальчик Пале понравился, он был очень аккуратный, и совсем не похож на драчуна.

– Сама не знаю, почему меня моя мама и мой папа сюда прислали, – сказала Паля и вежливо поклонилась в ответ. – Я не хочу становиться великой волшебницей, я хочу быть просто обыкновенной девочкой.

– Никого не обманывай, Эта, если для этого у тебя нет серьезной причины, – сказал, усмехнувшись, Гром. – Эту девочку, Кноп, как и тебя, её родители прислали учиться волшебству. Ты только собираешься стать волшебником, а она уже делала и не раз волшебство.

– А ты сам зачем всех обманываешь? – спросила Паля старичка. – Я и на самом деле не волшебница, а просто обыкновенная девочка. Ты же не видел, как я делала волшебство? Не видел, а всем рассказываешь…

– Я не видел, – улыбнулся старичок. – Другие видели, и все о тебе рассказали. И как ты орков победила, и как троллей в гномов превратила…

Паля вздохнула и проворчала.

– Ох уж эти болтливые летучие мыши. Я с тобой спорить не буду, Гром. Ты мне лучше скажи, где будет моя комната, и моя кровать, и где я сегодня буду спать?

Старичок подошел к костру и протянул руки к огню.

– Замерз я что-то, – сказал он. – Всегда мерзну после того, как спускаюсь вниз.

А комнат нет, и кровати нет. Если тебе нужна кровать, сделай её сама. Мне-то она не нужна, я сплю около костра, мне нравится около него спать.

– Совсем какая-то у тебя плохая пещера, Гром, – вздохнула Паля. – Ничего в ней нет, ни комнат, стола, ни стула, ни даже кровати…

– Если тебе все это нужно, то ты сама это сделай, – сказал Гром. – Хоть ты и говоришь, что я обманываю, но прислали-то тебя учиться волшебству. Вот и учись…

– Что я сама должна заклинание придумать, как кровать сделать? – спросила Паля. – А если я этого ещё не умею? Ты меня сначала этому научи, а потом я все себе сделаю. Ты же учитель? Вои и учи!

– Научить? – улыбнулся Гром. – А ты разве не та девочка, которая победила орков и троллей, Трога из болота вытащила, да и своих маму и папу тоже спасла от Гракса?

– Я – не та девочка, я, может, совсем другая, – вздохнула Паля. – И вообще у меня все это случайно получилось. А потом, когда я волшебство делала, я его из маминой и папиной книги брала, а не сама придумывала.

– Тогда понятно, – сказал Гром. – А я-то думаю, откуда эта девочка знает разные сложные заклинания? Выходит, что ты действительно не волшебница, а для того, чтобы делать волшебство, тебе нужна книга…

– Выходит так, – согласилась Паля.

– Книгу я тебе дам, – сказала Гром и пошел своей неспешной шаркающей походкой в самый темный угол. Он там долго копошился, а потом подошел к костру и протянул Пале красивую толстую книгу.

Паля взяла её, открыла и ещё больше на Грома рассердилась потому, что в книге были только одни белые страницы, на которых совсем ничего не было написано.

– Ты зачем мне пустую книгу дал? – спросила она. – В ней же совсем никаких заклинаний нет. Как я буду волшебство делать, если я здесь ничего не могу прочитать?

– Да, об этом я не подумал, – сказал, улыбнувшись, старичок. – Забыл, что для того, чтобы что-то прочитать, нужно сначала что-то написать. Это я сейчас поправлю…

Он снова пошел в темный угол, и опять долго там копошился, а потом принес Пале красивую белую палочку.

– Вот эта палочка, – сказал он, – она почти волшебная, ей можно в книге писать. Вот ты её возьми и напиши те заклинания, которые тебе нужны. Паля посмотрела на старичка и сердито спросила.

– Вот ты мне скажи, Гром, как я напишу заклинания, если я их ещё не знаю?

– Не знаешь? – задумчиво почесал в затылке старичок. – Если не знаешь, это плохо, придется тогда их тебе самой придумывать, я-то не помню уже ничего…

– Ты, что, совсем ничего не понимаешь? – вздохнула Паля. – Посмотри на меня, видишь, какая я ещё маленькая, чтобы что-то придумывать. Мне сначала вырасти надо и умной стать, чтобы потом что-то придумывать.

– Ладно, – согласился Гром, – давай подождем, пока ты вырастешь. Нам спешить некуда. Ты понемногу расти себе, а мы с Кнопом подождем…

– Как подождем? – растерялась Паля. – Это что же получается? Спать мне надо уже сегодня, а кровать будет только тогда, когда я вырасту?

– Так получается, – улыбнулся старичок.

– Это не то, что не так, это уже совсем неправильно получается, – сказала Паля. – Я не смогу без кровати спать. Если ты сам не можешь её сделать потому, что уже старый, то ты тогда научи меня, и я её сама сделаю. А если не можешь меня научить, то ты тогда меня обратно к маме и папе отправляй, я лучше у них учиться буду. Или дай мне свою книгу волшебника, я в ней буду заклинания искать. Старичок задумался.

– Ну, знать-то, я когда-то знал, как кровати делать, – сказал он. – Только это давно было. А память-то уже не та, совсем стала плохая память, но, может быть, я и вспомню, если ты мне поможешь. И книги у меня нет. Была раньше конечно, но потом я её куда-то засунул и больше я её не видел.

– А как я тебе помогу? – спросила Паля. – У меня-то памяти совсем никакой нет. Ты-то хоть знал и забыл, а я-то совсем ещё ничего не знала…

– Да, – сказал Гром. – Опять как-то все не складно получается, даже не знаю, что теперь нам делать.

Кноп, который стоял рядом и только испуганно переводил свой взгляд с Пали на Грома, вдруг сказал.

– Нас прислали к нему, чтобы он нас учил волшебству, а он, оказывается, ничего не помнит. Как он нас чему-то научить сможет, если он все уже забыл?

– Не знаю я ничего, – вздохнула Паля. – Может, нас прислали как раз для того, чтобы мы его всему учили?

– Я так не хочу, – сказал Кноп. – Я хочу стать самым великим волшебником, как мой папа. Он мне сказал, ты будешь учиться у очень хорошего волшебника, а он теперь оказывается, что он и не волшебник вовсе, а просто старик, и все забыл. Я домой пойду.

– Я бы тоже пошла домой, – вздохнула Паля. – Только мой папа сказал, что та дверь, в которую я сюда пришла, открывается только раз в месяц, поэтому мне придется здесь ещё целый месяц жить. А я без кровати так долго жить не смогу…

– У тебя дома какая кровать была? – спросил, улыбнувшись, старичок.

– Большая и мягкая, – ответила Паля.

– А из чего она у тебя была сделана?

– Из дерева…

– Тогда давай сделаем тебе кровать из дерева, – сказал старичок. – Про дерево я кое-что помню…

– А как мы её делать будем из дерева? – поинтересовалась Паля.

– Это я ещё не вспомнил, – сказал старичок. – Сначала давай, пока я и это ещё не забыл, найдем дерево.

Он встал с камня и пошел к выходу, Паля и Кноп пошли за ним. Кноп тихо сказал Пале.