Текст книги "Обрученный с удачей"

Автор книги: Владимир Лещенко

Соавторы: Татьяна Недозор
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

«Обручённый» пришвартовался к голландцу по касательной, выламывая крышки пушечных портов. Железные «кошки» впились в фальшборт и палубу фрегата. Пираты на ходу спрыгивали на палубу шлюпа, приветствуемые мушкетными выстрелами. Одна или две головы были разнесены в кровавую кашу, но, в общем, большого вреда нападавшим стрелки принести не смогли.

– На абордаж!

Те, кто имел пистолеты, разрядили их в белёсое облако порохового дыма. Оттуда пришёл такой же ответ.

– Взяли, брашпиль вам в рог!!!

Через пятнадцать минут всё было кончено.

Джон Серебряный направился вниз по лестнице на корму, к каютам офицеров и пассажиров. Он слетел по трапу и попробовал первую дверь внизу. Та была заперта изнутри. Джон отошёл и надавил с размаху. Дверь распахнулась и повисла на петлях.

Сопровождаемый подчинёнными, капитан ввалился внутрь.

Каюта прекрасно обставлена, мебель резная, полированная, обитая дорогим атласом.

За столом сидел капитан фрегата, чьё красное грубое лицо выражало полное отчаяние. Видимо, щёку задела пуля или кортик: кровь обильно капала на шёлковую рубашку с модными брабантскими кружевами на манжетах.

– Вы говорите по-английски? – спросил Окорок.

– Никакого английского, – ответил капитан, и Джон Серебряный спокойно перешёл на голландский.

– Вы мой пленник, минхеер. Как ваше имя?

– Ван Моос, член Роттердамской гильдии капитанов. Капитан этого фрегата, именуемого «Оливия». А вы, минхеер, надо думать – пират? – ответил капитан.

– Есть такое дело! – весело кивнул Джон. – Ваш корабль теперь мой трофей.

– Это почему же твой, Окорок? – прозвучал девичий голосок с приятной хрипотцой.

Питер обернулся, запоздало сообразив, что за время схватки он толком и не вспоминал про того корсара, чей бриг болтался у борта «Оливии».

В дверях каюты, загораживая проход маячившим за спиной усталым потным головорезам, стояла, коротко стриженная рыжая девица в лёгкой кирасе и с кривой турецкой саблей, одетая в облегающие панталоны и белую рубашку, оттеняющую бронзовый загар.

По правую руку от неё возвышалась громадная фигура, почти заслонившая собой дверной проём. Великан был крупнее любого из бойцов Джона; его абсолютно лысую голову украшал цветастый шарф, в ухе висела серьга, какая кому-то менее внушительному сошла бы за браслет.

От внимания Питера не укрылось, что эта гора мяса взирает на девчонку прямо-таки с подобострастным обожанием. Хотя, наверное, он один заметил это, ибо все прочие смотрели лишь на гостью с открытыми ртами.

Единственным, кто не удивился появлению женщины среди корсаров, оказался капитан Джон.

– Потому, Бетти, – невозмутимо заявил он, – что если бы не я и не мои ребята, то вас бы перерезали или выкинули за борт, за исключением тебя. Впрочем, думаю, ты бы предпочла прыгнуть сама...

– Ты, Окорок, говори да не заговаривайся, – пробурчал здоровяк. – Мы, если хочешь знать, уже половину команды закрыли в трюме и справились бы и без тебя.

Корсары понимающе переглядывались, уже сообразив, кто стоит перед ними. Да и сам Блейк тоже пусть и краем уха, но слышал про отчаянную – и как он втайне думал – слегка сумасшедшую дочку знаменитого в прошлом корсара Шарпа, получившего королевское прощение за войну с французами и обосновавшегося в Англии. А вот она и её брат Блайз с чего-то решили вернуться в края, где прошла лихая и не очень добродетельная молодость их папаши...

– Эх, Тыква, вижу, служба на моём корабле не пошла тебе впрок, – между тем насмешливо покачал Джон головой. – Как был хвастуном, так им и остался... И как тебя леди Бет терпит?

– Старина, – презрительно бросила леди Шарп, опираясь на саблю. – Может, хватит задевать моих людей, а решим вопрос как подобает вольным добытчикам?

– Это чего? На саблях, что ли, красавица? – вступил в диалог Харвуд. – Не боишься, что личико попортишь?

– Своё побереги, Кристофер, – хмыкнула она в ответ. – Марсель Бешеный вот тоже, помнится, насчёт моих ушей что-то толковал, а под конец очень просил не отрезать кое-что своё, поважнее, – она очаровательно улыбнулась. – Я не про то, чтобы поножовщину устраивать, а просто сесть и поделить по правде и справедливости, как обычно в консорте делят. Ну что – по рукам?

– Во-первых, мадам, – заявил, высунувшись в первый ряд, Жакоб-Пастух. – Что-то не припомню, чтобы у нас с вами был какой-то консорт. По крайней мере о котором нас, команду, оповестили бы капитан с квартирмейстером, – внушительно добавил он. – Во-вторых, делить по справедливости или делить по правде – это большая разница!

Матросы засмеялись, Питер тоже – за компанию. Девушка его, надо сказать, очень занимала.

– Ну так вот я и предлагаю консорт заключить, – не полезла леди Бет за словом в карман. – Так как, Джон, пойдём, потолкуем?

Тут корпус трофейного фрегата дрогнул ...

– Похоже, твою «Ласточку» голландцы попортили сильнее, чем я думал? – обратился Джон к Беатрис, на лице которой появилось страдальческое выражение. – Так что как бы не пришлось тебе ещё заплатить нам за доставку на берег...

– Окорок, – сказала она, справившись с собой. – Я ведь не шучу и не просто так... У меня есть кое-что тебе предложить... по вашему делу...

– Это ты о чём? – насторожился Джон.

– А то не понимаешь? – многозначительно произнесла она, сжав губы.

В задних рядах кто-то отпустил солёную шутку, что, конечно, у Беатрис имеется чего предложить капитану «Обручённого», но стоит оно от силы гинею – и то лишь с учётом свежести и качества товара.

Однако Джон Серебряный был не склонен шутить.

– Ну так и быть – поговорим, – согласился он.

Послышался топот ног по трапу, и, распихав всех локтями, появилось три встревоженных моряка – из команды леди Шарп.

– Беда, кэп! – обратился старший из них к девушке. – Амба нашей «Ласточке», пластырь не завести...

– Хорошо, Стабс, – сглотнув комок в горле, ответила она. – Перегружай всё что сможешь на трофей... Что поделать – судьба! – И бросила в спину ринувшемуся исполнять приказание подчинённому: – Порох не забудь вытащить из крюйт-камеры! Где такой добрый «голубой» порох[19]19
  К концу XVII века порох маркировали цветом. Наилучший – красный. Голубой был обычного качества и использовался в рутинной работе, а также для стрельбы в упор.


[Закрыть] тут найдём? Зря, что ли, я тому испанцу золотом переплачивала? Уведите! – ткнула она в капитана «Оливии», словно только что увидела и повторила Джону: – Поговорим...

* * *

– Миледи, – сказал Кристофер, когда все прочие покинули каюту, и дверь закрылась. – Согласно уставу, который подписали все, кто служит на «Обручённом с удачей», право на захваченное судно имеет только команда. Так что заранее предупреждаю – до чего бы вы тут с Серебряным не договорились, всё равно придётся это утверждать на сходке...

– Джон, – обратилась мрачная Беатрис к Серебряному. – Может, сперва выпьем? За упокой погибших да за мою «Ласточку»?

Взломав капитанский буфет кортиком, Джон достал бутыль бургундского и посуду.

Три бокала были налиты и выпиты молча.

– Ну теперь о делах, – вытерев губы рукавом, резко сказала леди. – Как насчёт того, чтобы груз тебе, а корабль мне?

– Корабль он тоже чего-то стоит... – Кристофер поигрывал мушкетной пулей, перекатывая её на широкой ладони. – А что за груз на этом плавучем сундуке, мы пока не знаем...

– Ладно – груз и всё прочее добро вроде винного погребка здешнего капитана, для начала.

– А потом? Ты ведь говорила, что у тебя ко мне какое-то деловое... кхм, смею надеяться, – осклабился Джон, – предложение?

– Сперва насчёт посудины...

– Считай, что я согласен, думаю, ребята не будут особо ругаться.

– Ну а раз так, тогда я помогу тебе найти Город Потерянных Кораблей... – как ни в чём не бывало сообщила Беатрис.

Свинцовый шарик выпал из дрогнувшей руки Кристофера.

– А с чего ты решила что мне туда нужно? – пожал плечами Серебряный и демонстративно зевнул.

– С того, что клад Олоннэ ищешь не ты один, – жёстко ответила девушка. – Окорок, ты хотя вроде вольный добытчик и не из новичков, но всё же так дела не делаются. Чем меньше людей знают о твоих планах, тем больше вероятность, что ты успеешь сделать их до того, как другие сообразят, что ты затеял. А твои парни слишком болтливы и горазды хвастаться в постелях у потаскушек.

Пауза длилась с пару минут.

– Сколько ты хочешь?

– Как обычно в консорте: половина на половину...

– Детка, это не серьёзно, – расхохотался Кристофер. – Я готов был бы заплатить десять процентов за недостающие координаты, но половина только за то, что ты укажешь путь к этому местечку?

– Терпение, квартирмейстер, – спокойно улыбнулась Беатрис Шарп. – Во-первых, мало указать путь – надо знать дорогу. И я её знаю, так уж получилось. А во-вторых, Город Потерянных Кораблей – особенное место, и там вас могут просто послать ко всем чертям.

– Угу. А увидев тебя, так и не пошлют? – поднял брови Джон.

– Скажем так – у меня там есть добрые друзья! Ну что – по рукам?

– Если бы ты согласилась на одну четверть – я бы подумал...

– А ты наглец, Серебряный! На моём корабле мне обычно причитается четвёртая часть, но это – на всё про всё, включая солонину для команды и ремонт. А может, сделаем так: на меня приходится по две пятых из этого добра, причём половину получит моя команда, остальное – вам? Разве это не справедливо?

– Морской закон не ведает различий, – преспокойно ответил Джон. – Не желаете ли, леди, сами сказать моим людям, что вы так нагло намерены обжулить их при дележе! Моё последнее слово – четверть, и ни фартингом больше.

– Но...

– Никаких «но»! – нахмурился Харвуд. – Ты сама себе хозяйка, а нас выбрала братва, чтобы мы решали всё к её пользе. Свои пять долей я не зря получаю...

– Погодите... – она загадочно улыбнулась. – Есть средство удовлетворить вас, капитан Серебряный, как это принято у джентльменов удачи.

Она сунула руку в сумочку на поясе – оба невольно напряглись, но в её ладони оказалась запечатанная колода карт.

Капитан молчал, не свода мрачного взгляда с карт, между тем как девица сноровисто разорвала обёртку и начала метать.

– Ставлю своих две пятых, – с улыбкой проворковала она, продолжая раздавать карты.

Послышался утробный вздох и скрежет с бульканьем. «Оливию» ощутимо качнуло на волне водоворота.

– Всё, – горько вздохнула она. – Прощай, «Ласточка». Ну давайте, что ли, испытаем судьбу?..

– Что они там делают? – спросил Питер у толпящихся у уреза кормы матросов.

– Режутся в «покер», – ответил Стабс. – Хочешь услышать, что там творится? Подвигайся поближе!

Из верхнего иллюминатора доносилось:

– Нет, капитан, далеко тебе до Тома Кокейна, того что командовал «Диким Кабаном». Тот и обыграл бы самого Люцифера!

– Смейся, смейся, прах тебя побери, – ругался Харвуд. – Всё равно над всеми нами последними посмеются осьминоги на дне морском!

– Ты верно ведёшь раздачу, – между тем поучала его Беатрис, – и соображаешь быстро. Но вот насчёт того, чтобы продумать... Вот смотри: ты перед большим блайндом. Банкролл – полтора блайнда. На префлопе выпал одномастный марьяж. Вопрос: надо ли ставить олл-ин?

– Да при чём тут это?

– При том! – припечатала леди. – Ответ: хоть карта и дерьмо, но олл-ин ставить надо.

Леди Шарп ленивым движением руки протянула прикуп: марьяж – бубновые король и дама. К имеющейся длинной пике это была как раз удачная и недостающая шестая взятка.

– Потому что в следующий круг – сам на заднице сидеть будешь, а какая карга будет – чёрт его знает. И выбора нет. И шанс, что соперник пасанёт весьма велик.

– И к чему вся эта картёжная премудрость?

– К тому, что не надо зарываться. А ты несёшь и несёшь черву – вот и остался с мизером.

Выбив козыри и бубнового туза бубновой дамой, Бет бросила на стол бубнового короля, забрала свою взятку и положила оставшиеся карты на стол.

– Остальные ваши. Деритесь!

Собравшись на квартердеке человек тридцать из команды «Обручённого» ждали, чем закончатся странные переговоры, перешедшие в турнир-поединок.

– ...Ох, чую, Джонни наш корабль этой стерве проиграет, и нас к нему в придачу, – произнёс кто-то за спиной Питера. Джаспер Даффи скорбно покачал головой:

– Вот дожили! На долю в консорте уже ставки пошли. Удачу в карты разыгрывают! Вот же на мою голову!

...Через полчаса внизу громко хлопнула дверь капитанской каюты, и на палубе появились угрюмые Кристофер и Джон.

– Мы заключили соглашение с леди Беатрис о том, что ищем чёртов клад чёртова Олоннэ вместе. Нам – шесть долей, ей – четыре, – сообщил Серебряный. – И прежде чем спорить и ругаться, ребята, я скажу так: лучше нам её взять в дело, – с нажимом сообщил он, глядя на навостривших уши Рыжего Пью и других пиратов. – Дело в том, что краешка Бет знает одну важную для нас вещь. А именно: точные координаты и фарватер в Городе Потерянных Кораблей и кое-кого из его жителей! Это раз. Второе: команду голландца в шлюпки... Выживут – воля Божья. И третье: мы идём на Кюрасао, потому что вода на исходе...

6

...Оставив за кормой море со всеми его бедами и неожиданностями, коих так много на просторах Флибустьерского моря, «Обручённый с удачей» вошёл в бухту Виллемстада – столицы острова Кюрасао и всех голландских владений в Вест-Индии.

По всей акватории порта теснились самые разнообразные корабли и суда, пестрея флагами и вымпелами полудюжины морских держав. Британские фрегаты и французские корветы соседствовали с голландскими бригантинами и испанскими галеонами, пузатые «купцы» стояли бок о бок с рыбачьими шлюпами, баркасами и прочей мелочью. Лавируя между ними, они протиснулись на свободное место и отдали якорь.

Вечерело. Приближалась ночь. Возбуждение в команде нарастало: все с нетерпением ожидали дозволения капитана сойти на берег и предаться разгулу. И тот не обманул их ожиданий. Под перезвон корабельною колокола все корсары высыпали на палубу, и Джон со шканцев обратился к ним с краткой напутственной речью:

– Я благодарю вас всех, парни за хорошую работу... – Он вытащил из кармана увесистый кошель и потряс им над головой. – Я приглашаю всех желающих присоединиться ко мне и вволю насладиться самым лучшим, что может предложить в качестве угощения и развлечения этот гостеприимный город.

Воодушевлённые пираты приветствовали слова капитана троекратным «ура». Джон смотрел на них сверху вниз, опираясь на поручень и скаля зубы в довольной усмешке. Никто не посмел бы упрекнуть его в несправедливости или скупости.

Корсары поспешно разбежались по кубрикам и каютам, чтобы переодеться в «выходное» платье, бережно сохраняемое как раз ради подобных случаев. Капитан тоже облачился в свой лучший костюм и отправился на берег во главе большей части команды, оставив «Обручённый с удачей» на попечение Джаспера, доктора Эванса и ещё нескольких человек. Хотел пойти и Родриго – но увы – остался на борту, где для него хватало работы после минувшего шторма.

Не решались пока покинуть корабль и Питер с Биллом. Питер, облачённый в свой ещё «капитанский» камзол с нашитой на лацкан рубиновой брошью Альфредо, стоял у фальшборта, всматриваясь в освещённые окна городских зданий и портовых сооружений, отражавшиеся в тёмном зеркале бухты.

И вдруг увидел – на краткий миг – странную картинку. На месте Виллемстада вдруг оказался Порт-Ройял, но словно сокрушённый ударом исполинского молота. Развалины на дне лагуны и колеблемые подводным течением безмолвные колокола в звоннице церквушки, чудом уцелевшей и поглощённой морем.

Он потряс головой, уходя от странного видения. Что-то всколыхнулось в душе, и Питер вдруг ощутил, что его неудержимо влечёт эта россыпь огней, узкой полосой протянувшаяся вдоль набережной.

– Что это на тебя нашло? – осведомился Тёрнер, подошедший сзади и, видать, понявший, что с его другом и бывшим капитаном что-то не так.

– Сам не знаю, – пожал Питер плечами. И решительно бросил: – Давай, пошли, что ли...

Как только Блейк спустился по сходням на твёрдую землю, его сразу зашатало из стороны в сторону, как после солидной порции рому. Ноги заплетались и плохо слушались. Казалось, будто земля качается под ногами в унисон с покачивающимися на волне кораблями в гавани. Качалось всё, куда ни кинь взгляд: мачты, бортовые огни, судовые колокола, распахнутые настежь ставни ярко освещённых окон и даже их отблески в чёрном зеркале прибрежных вод.

Но странный приступ быстро прошёл... Питеру опять взгрустнулось от нахлынувших мыслей. Ветер совсем утих, и тёплая тропическая ночь заключила товарищей в свои удушливые объятия, зазывно подмигивая мириадами звёзд, рассыпанных по сотканному из мрака бархату небосвода. Питер поднял голову, выискивая в их хаотичном мерцании контуры знакомых созвездий и мысленно прокладывая курс воображаемому кораблю, который унесёт его далеко-далеко от всех бед и невзгод туда, где он будет свободен.

– О чём ты опять задумался? – с тревогой спросил Тёрнер.

– Да так, ни о чём, – рассеянно откликнулся Питер и сунул руки в карманы. – Песенка одна вспомнилась. О волшебном кораблике с серебряными парусами и мачтой из красного дерева. Вот я и подумал, как бы здорово было поднять на нём паруса и улететь куда-нибудь на Луну или к звёздам.

Тёрнер бросил взгляд на рейд и снова повернулся к Питеру:

– Ничего бы не получилось. Я вот тут как-то распил по кружечке с Родриго. Старик в юности был солдатом и искал Эльдорадо – Страну Золота. Он ходил не раз и не два через тамошние горы – Большие Кордильеры, как сами идальго говорят. А горы там – каких, наверное, нигде нет: вершины все заледенели и даже орлы не могут долететь до границы льдов. Так вот – чем выше поднимаешься от матушки-земли, тем даже при солнце становится холоднее и тем труднее дышать. Даже огонь плохо горит! Так что выше к небу вообще, наверное, заледенеешь и задохнёшься в момент! Хотя вроде должно быть наоборот: чем ближе к солнцу, тем теплее, – он усмехнулся и без перехода спросил: – Ты сожалеешь о том, как повернулась твоя жизнь?

– Что, было бы лучше загнуться на плантациях? – пожал плечами Питер. – А ты? Ты-то мог остаться при своих?

– Ну... так вышло, – хмыкнул Тёрнер.

– Нас обеих несёт без руля неведомым курсом, – задумчиво сказал Питер. – И никуда от этого не денешься. Жизнь определила нам такую судьбу и вряд ли позволит вернуться назад.

...Отстав от компании, Питер выбрал самый роскошный из попавшихся на пути кабаков – с разноцветными стёклами в окнах и черепичной крышей. Цены тут вряд ли были божескими – но в конце концов зачем ещё нужно золото, если его не тратить и не жить со вкусом?

Питер сел за отдельным столиком в чистой половине, недалеко от стойки, и заказал для начала суп из черепахи и настоящее вино со свежим хлебом – то, чего обычно на кораблях не подают. Хозяин лично принёс заказ и бутылочку дорогого в этих местах испанского вина – не какой-нибудь там подделки из Мексики либо с Кубы, отдающих кислятиной. Отчего же не уважить гостя, судя по всему с полными золота карманами? А увидев прибывающие блюда, Питер забыл обо всём прочем.

Здесь был молочный поросёнок с хрустящей золотистой корочкой, обложенный рядами дымящегося жареного картофеля, нежные тушки каплунов, пять различных сортов свежей рыбы из Карибского моря, приготовленные пятью разными способами и приправленные, высокие пирамиды клешней омаров, в изобилии водящихся в южных морях, обширный выбор фруктов и сочных овощей, а также вино и пиво – в общем, самые разные всевозможные яства, какие только могли изобрести повара. Питер попробовал и то и другое и отдал должное вину.

Сделав очередной глоток, Питер вдруг услышал, что кто-то за его спиной помянул Чёрного Капитана. Навострив уши, он незаметно огляделся.

Позади, через стол, сидела необычно унылая компания мореходов, накачивавшихся ромом. Моряки вообще-то на стоянках пьют помногу – да и непьющего моряка где найдёшь? Но эти были мрачны – тогда как обычно плавающий по морям люд на берегу веселится, ибо тревог и забот и на палубе хватает.

– ...Говорю тебе, настоящий Летучий Голландец здесь! – взревел один из них. – Доподлинный! Крозье врать не станет! И на мостике стоял именно что Чёрный Капитан, кому же ещё! Говорили вернётся – вот и вернулся!

– Это определённо он захватил тот галеон, набитый серебром под самую завязку, – промычал второй тоскливо и завистливо. – Тысяч на сто, не меньше. Везёт же некоторым...

– Ээ, парни, чтой-то я не пойму! – загудел самый пьяный из них. – Если это... ик... Летучий Голландец, то зачем ему серебро? Там же мертвяки в команде...

– А не спознался ли кто из наших вольных добытчиков с нечистым? – засомневался второй.

– Вряд ли, – третий, суда по бульканью, наливал ром себе в кружку. – Где ж это видано честному... ик... пенителю моря с нечистым спознаться? Это я вам точно говорю.

– Постойте, ребята, – решительно поднялся Питер.

Все трое метнули угрюмые взгляда на незваного гостя, но сразу ж смягчились, увидев бутыль дорогого вина, которую он поспешил поставить на стол.

* * *

За две недели до вышеописанного.

Фрегат «Астрея». Воды западнее Саргассова моря.

С запада неудержимо накатывалась широкая полоса утреннего тумана, вскоре достигшая их корабля и окутавшая его от киля до клотиков непроницаемым белым саваном. Белый полог оседал крупными каплями на палубе, на снастях и парусах, быстро пропитавшихся влагой и заметно отяжелевших, на робах матросов и шлюпках.

Старпом моментально продрог от промозглой сырости и зябко сжился на своём посту, от души жался, что не прихватил куртку. Более предусмотрительные вахтенные запахивали бушлаты и поднимали воротники.

Вот так тропики! В этих местах – южнее Бермуд, между ними и чёртовым Саргассовым морем – вечно творилась всякая чертовщина! Они, можно сказать, легко отделались – противные ветра[20]20
  Противный ветер – ветер, дующий прямо в нос кораблю, не давая паруснику возможности маневрировать.


[Закрыть] раз за разом отгоняли их назад, так что капитан решился повернуть к востоку и, спустившись чуть южнее, попытаться добраться до Америки.

– Чёрт, как же холодно! – выругался капитан Харроу, которому предстояло командовать следующей вахтой. – Прямо как в Ирландском море. – Он откашлялся, сплюнул за борт, достал из кармана бутыль, приложился к горлышку сам и пустил дальше по кругу.

Казалось, они плывут в молочном киселе. На расстоянии считанных ярдов от борта туман становился вовсе не проницаемым. Капитан подумал, не зарифить ли паруса совсем и просто переждать эту полосу, но в этот момент что-то неуловимо изменилось.

Один из вахтенных матросов – кажется, Грейли Борг – перегнулся через поручень, всматриваясь в туман, и внезапно заорал во всю глотку:

– Смотрите! Корабль справа по борту!

В клубящейся белой мгле образовался просвет, в котором отчётливо обрисовался тёмный, как южная ночь, силуэт. Неизвестное судно с минуту шло параллельным курсом, потом поменяло галс и устремилось прямо на них под всеми парусами.

– Вот это да! – вымолвил матрос, стоявший у штурвала.

Бывалый капитан засмотрелся на флейт: никогда ещё он не видел, чтобы судно двигалось с такой быстротой и грацией почти при полном безветрии. Вот только почему оно идёт так, как будто хочет таранить?

А потом ветер вдруг унёс туман и капитану стало не по себе, ибо ему наконец удалось разглядеть корабль в подробностях, и он почувствовал, как что-то оборвалось внутри: к «Астрее» на всех парусах приближался настоящий, сплошь угольно-чёрный «корабль-призрак».

– Это чёртов «Летучий голландец»! – заверещал Грейли.

Он тыкал дрожащей рукой прямо перед собой. Лицо его перекосилось от ужаса, а стоявшие рядом матросы шарахнулись в стороны, как от прокажённого. Все знали, что первый, кто заметил корабль-призрак, обречён на скорую и верную смерть.

Непонятно, какой ветер наполнял его чёрные паруса. Расстояние до флейта стремительно сокращалось и стало возможным разглядеть разномастно одетых матросов на его борту.

Срывающимся голосом Харроу заорал:

– Поднять все паруса! Лево на борт!

Он отчаянно пытался уйти от абордажа, отлично понимая, что при подобном безветрии это просто невозможно.

Тем временем приближающийся корабль чуть развернулся, как будто для того, чтобы окончательно развеять сомнения Харроу. Уже можно было разглядеть фигурки людей на палубе и вантах «призрака». Его паруса были такими же чёрными, как корпус. Все замерли в ожидании, но ничего не происходило. Никто на «Астрее» не отдавал приказов, никто не бросался заряжать и выкатывать орудия. Как будто всю команду разом охватило полное оцепенение.

– Право руля! – заорал, прихода в себя Харроу. – Живее! Да круги же, крути, что стоишь, как варёный?! – кричал он на рулевого, испуганно вцепившегося побелевшими пальцами в штурвал. – Если не отвернём, он проломит нам борт! И поднимай Уоррена – он и его «раки»[21]21
  «Раки» – жаргонное название английских солдат XVII– XIX вв., данное за их красные мундиры.


[Закрыть] нам пригодятся, чую...

Натужно скрипя, их корабль начал очень медленно поворачиваться навстречу противнику, но даже невооружённым глазом было видно, что они не успевали.

– Ничего не получается, сэр! – крикнул рулевой. – Без ветра не выйдет!

Чёрный корабль заходил с подветренной стороны, что давало ему дополнительное преимущество. «Астрея» же безнадёжно ползла, не в состоянии уберечь от тарана свой беззащитный правый борт. Положение было отчаянным, а тут ещё в довершение всего носовая пушка противника вдруг окуталась дымом, выплюнув в их сторону увесистое ядро, шлёпнувшееся в воду с очень небольшим недолётом.

– Канониры! К орудиям! – закричал капитан. – Задайте им жару! – Он обернулся к Грейли: – Не разобрал, чей это вымпел?

– Просто чёрное полотнище. Без девиза и изображений. Никогда он такого не слышал.

– Ладно, после разберёмся. Распорядись поднять наш. Ничего, сейчас мы им покажем! – хорохорился Харроу. – Не на того напали! На всю жизнь зарекутся с нами связываться!

Офицеры тем временем торопливо отпирали оружейные ящики – их обычно держат запертыми из опасения мятежа или поножовщины – раздавая абордажные сабли из доброй шеффилдской стали, и полупики с ясеневым древком в шесть футов и остро отточенными наконечниками. Те люди из экипажа, кому оружия не хватило, хватали топоры или просто вымбовки, способные с одного удара раскроить самый крепкий череп.

Младший канонир в настежь распахнутой крюйт-камере вынимал из стоек ружья. Их торопливо выносили наверх, заряжая пулями и картечью.

Капитан обернулся туда, где из трюма вылезали английские стрелки – полсотни отправленных в колонии новобранцев под командованием лейтенанта Уоррена – почти такого, как они мало смыслящего в службе юнца. Но при каждом был мушкет с багинетом, и драться они будут за свои шкуры...

Он повернулся налево, окинул взглядом пушкарей, застывших у заряженных орудий с зажжёнными фитилями в руках, и повысил голос:

– Канониры! Приготовиться! – И тут же почти без перерыва: – О господа!

Спустя мгновение капитану Харроу показалось, что разверзлись врата ада.

Сотня глоток одновременно выдохнула яростный крик, в котором, казалось, не было ничего человеческого. Лишь заглушаемая этим рёвом-воем донеслась до его ушей команда, понятная и без перевода любому кто плавает по морям:

– На абордаж!!!

Они таки сумели развернуться и подставить под абордажные крючья корму. А ещё минуту спустя на палубе «Астреи» бушевала яростная схватка – его матросы, вооружённые чем попало, отчаянно и как ни удивительно успешно отбивались от толпы пиратов. А через минуту думать об этом уже не стало времени...

...Капитан Харроу усталым взглядом провожал уходящий чёрный силуэт, затягиваемый туманом. В это было невозможно поверить, но они отбились. Отбились от дьявольского «корабля-призрака». После того как три десятка пиратов были убиты или сброшены с палубы «Астреи», а ребята Уоррена нестройной, но отчаянной атакой взяли в штыки лезущих на корму, остальные обрубили абордажные крюки и отчалили.

Туман тем временем рассеялся, обнажив крайне неприглядные последствия абордажа: залитая кровью палуба, трупы, растерянно слоняющиеся матросы, похоже, тоже не вполне соображающие, как им удалось остаться в живых. Это последнее окончательно привело капитана в чувство:

– Все наверх! Построиться!

Дисциплина взяла верх над остатками страха и растерянностью.

– Старшему боцману провести перекличку, доложить о потерях. От себя позвольте вас поздравить с победой, парни! Всем по три гинеи – как доплывём!

Тех мёртвых пиратов, что оказались на палубе, тщательно обыскали. И вот тут-то капитан Харроу захотел упасть на колени и вознести молитву! Мало того что они были одеты в старые костюмы, каких уж с полвека не носили, но среди головорезов было несколько таких, которые воняли и выглядели как будто сдохли не меньше недели назад и были холодны как лёд...

* * *

– Ну – понял приятель? – прорычал синеносый. – Ежели бы не чёртовы красномундирники – да будут они в раю и павшие и живые – определённо прикончил бы нас проклятый призрак... А всё почему? Чёрного Капитана нужно было убить, а они пожалели! Вот и вернулся...

– Это который Чёрный Капитан, – ощущая непривычную слабость осведомился Питер, – не расскажешь?

– А старая история... – махнул рукой другой. – И она тут ни при чём. Костнер всегда путает. «Голландец» – это одно, а Чёрный Капитан – совсем другое.

И он пустился в длинный многословный рассказ о временах, когда Генри Морган ходил в набеги на испанский Мэйн, а в тавернах Порт-Ройяла пили и веселились его головорезы в перепачканной кровью или ворованной одежде, с бесценными украшениями на грязных пальцах, проматывающих золото так же беззаботно, как и свою жизнь.

Среди них появился странный высокий человек с лицом цвета пергамента и привычкой одеваться всегда в чёрную обтрёпанную одежду, напоминающую сутану католического кюре по имени Альфредо, но он предпочитал, чтобы его звали Чёрным Капитаном. Ничья наружность не была более обманчивой. Безобидный облик скрывали хитрый ум и безжалостный нрав.

Старпомом у него служил человек по имени Рандольф Сарн, более известный среди берегового братства как Палач – его выгнали из трёх команд за жестокость к ценным пленникам и неуживчивый нрав.

Тогда в основном джентльмены удачи выходили в море в маленьких лодках, скорее похожих на каноэ, и если фортуна посылала им большой корабль, они брали его на абордаж или гибли. А вот Альфредо решил, что ему нужен большой корабль. И выложил деньги на покупку двадцатипушечного флейта. Назван был корабль мрачно и зловеще – «Нетопырь».

Вскоре «Нетопырь» и его хозяин приобрели дурную славу. Чёрный Капитан оказался хорошим вожаком, и люди подобрались под стать ему. К тому же отличная скорость и вооружение корабля изрядно помогали ему заполучить много богатых трофеев.

Почти догнав Моргана по количеству захваченных торговых судов, он стал одним из наиболее известных капитанов среди чёрных братьев и мог бы собрать под своим командованием столько кораблей, сколько пожелал. Но он предпочитал охотиться в одиночку, постепенно наводя ужас даже на необузданные Карибы.

Потом он неожиданно исчез – то ли смута произошла на борту его корабля, то ли ограбленные им купцы подкупили кого надо.