Текст книги "Артефакт темного бога (СИ)"

Автор книги: Владимир Кривонос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Наверху, на верстаке есть инструмент, – сказала Юлиана.

Я быстро поднялся. Верстак был завален всякой всячиной, среди которой имелось несколько отверток. Выбрав ту, что покрупнее и с плоским наконечником, я вернулся к Юлиане. Немного повозившись, вскрыл ящик. В нем среди мелких стружек чернел каменный диск с девятью лучами. Точно такой же, какой я видел на спинке трона в замке Темновита.

Глава 40

Юлиана не обманула, он действительно был размером со сковороду, сантиметров тридцать в диаметре. В центре – высечена руна, похожая на куриную лапу. Из моих исканий в интернете я помнил, что она означает «Чернобог». Поверхность камня была гладкой, словно отшлифованной. Красиво, конечно, но я не понимал, как эта древняя штуковина может обладать магическими свойствами. В игре – понятно, там разработчик может наделить функциональностью любую палку или камень, валяющийся на дороге. Но мы-то живем в реальном мире, который подчиняется законам физики.

– Мы его нашли, и что дальше? – спросил я.

– Поднимем наверх и позвоним Геркулесу Альбертовичу.

Мы вошли в дом. Юлиана провела меня в гостиную, где я опустил ящик со Звездой на стол, стоявший посреди комнаты.

– Я хочу сам с ним поговорить, – сказал я, доставая смартфон.

Номер Эйнштейна я не занес в контакты, и теперь пришлось порыться в журнале звонков. Но, похоже, мой номер в его телефоне был сохранен, поскольку трубка сразу отозвалась знакомым голосом:

– Это вы, молодой человек? Я уже и не чаял вас услышать. Но смею вам сказать, что вы опоздали. Тот предмет, о котором мы с вами договаривались, я уже получил. А посему наш с вами договор можно считать расторгнутым.

– Подождите, Геркулес Альбертович, не торопитесь. Я признаю, что не смог добыть для вас виртуальную Звезду, но вам же нужна еще и настоящая, не так ли?

В трубке повисла пауза. Видимо, Эйнштейн призадумался.

– Теперь она у меня есть, – продолжил я. – И мы смогли бы обсудить с вами новые условия сделки.

– Молодой человек, если я не ошибаюсь, вы сейчас находитесь на даче Юлианы Владиславовны?

Я чуть не выронил смартфон. Глянул на Юлиану, стоявшую рядом. Она слышала все, что говорил в трубку Эйнштейн. Откуда он знает, черт возьми?

– Если вы в доме, гляньте в окно, на дорогу.

Мы с Юлианой подошли к окну. У калитки стоял черный гелик.

– Видите машину? Эти ребята приехали, чтобы вы добровольно передали им Звезду. Без всяких условий.

Эйнштейн отключился. А из гелендвагена вышли двое, похожие на быков. Оба в черных стеганных коротких пальто и в вязаных шапочках, обтягивающих их массивные головы. Они подошли к калитке. В доме раздался переливчатый звонок.

– Мы не будем им ничего отдавать, – сказал я. – Пока Звезда у нас, с Эйнштейном можно еще вести переговоры.

Юлиана не возражала. Но она ничего и не предлагала, а лишь с надеждой глядела на меня.

– Отсюда есть другой выход?

– Запасные ворота, выходящие на боковой проулок.

– Замечательно. Покажи, где это.

Она подвела меня к окну напротив. С другой стороны дома тоже была площадка, правда не мощеная плиткой, а просто засыпанная гравием. И еще одни ворота.

– Мы сможем туда проехать?

– Если по клумбам только.

– Я бы сейчас не стал жалеть клумбы.

Звонок повторился. Он настойчиво трезвонил на весь дом. Мы, не обращая на него внимания, вышли во двор и направились к спорткару. Юлиана села за руль. Я забросил ящик в машину, а сам побежал к задним воротам. Я видел, как автомобиль тронулся, сделал на площадке разворот и, переваливаясь с одного бока на другой, съехал на клумбы. Под колеса попадали увядшие цветы и кустики.

Машина следом за мной обогнула дом. Я подскочил к воротам. Из такого же профлиста, как и весь забор, они были заперты на два засова: сверху и снизу. Я вытащил из проушин металлические штыри, распахнул створки.

В кармане заиграл мобильник. Я вынул его. По цифрам понял, что звонит Эйнштейн. Мгновение думал, брать или нет, и все же ответил.

– Молодой человек, у наших людей есть терпение, но оно не безгранично. Откройте им калитку, пока они не стали это делать сами.

– Хорошо, сейчас, – соврал я и отключил вызов.

Автомобиль поравнялся с воротами. Я запрыгнул в салон. Юлиана вырулила на дорогу и вжала педаль. Мы сорвались с места и помчались по узкой улочке в сторону, противоположную той, где стояли незваные гости. Через несколько домов свернули на дорогу пошире. Здесь Юлиана еще прибавила скорости, и я не успел заметить, как мы вылетели из поселка и понеслись по трассе.

Вновь зазвонил мобильник. Снова Эйнштейн.

– Это неосмотрительно с вашей стороны. Они все равно доберутся до вас. Подумайте хорошенько. Самым верным решением будет привезти Звезду ко мне в клинику.

– Геркулес Альбертович, вы не оставляете нам выбора.

– Выбор есть всегда, молодой человек. Но правильный – всего один.

Мы летели по трассе. Машин было не очень много, и Юлиана легко обходила тех, кто ехал медленнее нас. Снег продолжал сыпать. На каждом повороте или маневре я вцеплялся в подлокотники, заранее прощаясь с жизнью.

– Вот черт, сели на хвост, – вырвалось у Юлианы.

Я глянул назад. За нами шел тот самый черный гелек.

Юлиана еще сильнее втопила газ. Мне казалось, мы сейчас взлетим. Двигатель рычал на высоких оборотах, пол под ногами, панель и стенки заметно вибрировали.

– Не подозревал, что ты умеешь водить.

– А ты разве нет?

– Ну, я только в игрушках водил. Но это не то же самое.

Ехать было страшно. Но еще страшней – остановиться. И совсем не потому, что я боялся тех качков. Что они нам сделают? Отберут Звезду и уедут. Страшно было за маму. Без Звезды все мои надежды на операцию летели в тартарары. Наверное, то же самое переживала сейчас и Юлиана. Ведь судьба ее отца также зависела от найденного нами артефакта.

Зазвонил телефон Юлианы. Мелодия заиграла через скрытые в обшивке динамики. Юлиана ткнула по сенсорному дисплею на панели.

– Котенок, – раздался незнакомый мужской голос. – Не дури. Остановись и отдай Звезду моим людям. Обещаю, твой батя будет жив.

– Этого мало, – ответила Юлиана. – Надо еще сделать операцию маме Андрея.

– Сдался тебе этот сосунок. Он даже код раздобыть не сумел.

– Это уже мое дело, сдался он или нет. Теперь я буду диктовать условия.

– Вас все равно догонят и отберут Звезду. Я даю тебе последний шанс. Ну, котенок, не расстраивай меня. Ты же знаешь, как я тебя люблю.

От этих слов меня передернуло. Неужели это тот самый дядя Саша? Не в силах сдерживать себя, я закричал:

– Слушайте, вы! Как вас там?! Звезду мы отдадим только доктору Петрову после того, как он выполнит все наши условия.

– Дорогая, заткни своего нервного пассажира. Даю тебе десять минут на принятие решения.

– А что будет потом? – голос Юлианы был сух.

– Потом все мои предложения теряют силу. Я не смогу обещать, что отец твой будет жить.

Телефон отключился.

– Сволочь! – выругалась Юлиана.

– Это дядя Саша? – спросил я, хотя и без этого был уверен в том, что это он.

– Да.

– Ты же не пойдешь на его условия?

Юлиана молчала. Впереди показались городские строения. Машин стало больше. Маневры между ними давались Юлиане все труднее. Гелендваген не отставал от нас.

– Куда мы сейчас? – спросил я. – Если они узнали про дачу, к тебе домой точно соваться не стоит. Или ты последуешь совету этого… – я запнулся. Язык не поворачивался назвать его «дядей Сашей», хотелось применить что-то оскорбительное. Но, в отличие от Юлианы, я не мог себе это позволить.

– Не собираюсь я следовать ни чьему совету. Он для меня перестал существовать.

– Тогда, может, ко мне? Про мой адрес они, наверно, еще не знают.

Мы продолжали нестись в потоке машин. Гелендваген прочно сидел на хвосте. И вдруг мне на глаза попался рекламный банер, стоявший у дороги. С него прямо в глаза смотрел ни кто иной, как дядя Саша. В белой рубашке с черным галстуком, с легким прищуром, с его фирменной горбатинкой на носу, такой же как у Темновита. А рядом с ним надпись: «Александр Темников – будущее нашего города».

– Так твой дядя Саша баллотируется куда-то?

– Ага. В депутаты. Ты телек не смотришь?

Баннер остался далеко позади, а мне все было не по себе от того взгляда, напомнившего мне взгляд Темновита, когда я встретился с ним в его замке.

Снова зазвонил телефон Юлианы.

– Это Алексей Рыжов, – раздалось из динамиков. – Юлиана, вы сейчас можете говорить?

– Да, – она закончила очередной обгон и перестроилась в соседний ряд.

– Хочу договориться с вами о встрече. Материал по вашему отцу почти готов, осталось совсем немного. Короткое интервью.

– Алексей, а можно в вашем офисе?

– Да, конечно. Скажите только, когда?

– Прямо сейчас.

– Сейчас? – было слышно, как этот Рыжов чуть не поперхнулся.

– Да. За мной тут кое-кто гонится, и мне нужно на время укрыться.

– Это уже интересно. Я попрошу съемочную группу встретить вас.

– Я скоро подъеду. Красный купе, вы его сразу узнаете.

Мы въехали в город. Поток машин тормозил нас, но Юлиана умело перестраивалась, все больше отрываясь от преследователей.

С большой и шумной Октябрьской свернули на более тихую Тополиную, где можно хорошенько разогнаться. И вдруг на горизонте нарисовалась ДПС-ная машина, а рядом с ней сверкает ядовито-неоновым жилетом гаишник. Как и следовало ожидать, он махнул нам своим полосатым жезлом.

– Блин, – вырвалось у Юлианы. Она поспешила нацепить ремень, но он не захотел поддаваться. Так и остановила машину, держась одной рукой за лямку.

Мент представился. Попросил документы. Разглядывая их, спросил:

– Почему не пристегнуты, Юлиана Владиславовна?

– Только что отъехала, не успела.

– Полис ОСАГО еще можно?

Юлиана полезла в бардачок, вынула цветастый бланк в прозрачном «файлике», подала.

– Та-ак, – протянул гаишник. – А в страховочку-то вы не вписаны. Прошу вас, пройдемте.

Юлиана разочарованно выдохнула и вышла из машины. Я глянул в заднее окно. Черный гелек остановился неподалеку.

Все время, пока Юлиана разбиралась с полицейскими, наши преследователи ждали. Наконец, она вернулась. Сев за руль, зло выдохнула:

– Уроды!

Мы тронулись. Черный авто тоже. Теперь они не отставали от нас ни на шаг. Юлиана уверенно вела спорткар по улицам, посматривая в зеркало заднего вида. Вскоре мы свернули на примыкающую дорожку, ведущую к зданию с крупной вывеской на крыше «Телерадиокомпания». На парковочной площадке, заставленной машинами, суетились люди с камерами, смотрящими своими объективами в нашу сторону. Под их прицелами мы заехали на парковку и остановились. Гелендваген исчез. Сколько я не осматривался, нигде не смог его увидеть.

К нам подбежал мужчина с широким улыбчивым лицом и с прилизанными волосами. Где-то я его уже видел.

– А где те, кто гонится за вами?

– Похоже, объективы ваших камер напугали их, – ответила Юлиана, выходя из машины.

Я тоже вылез, прихватив с собой ящик с артефактом.

Мужчина вопросительно посмотрел на меня.

– Это мой друг, Андрей Томилин, – представила меня Юлиана.

– Рыжов, – протянул мне руку ее знакомый. – Алексей.

Мы отправились в здание телерадиокомпании. По дороге Юлиана вкратце рассказала Рыжову о том, как мы убегали от погони.

– Жаль, не удалось заснять. Какие бы кадры были, – посетовал он. – У вас в машине есть камеры?

– Не знаю, она мамина.

– Вы не против, если наши ребята проверят?

Юлиана оказалась «не против». Она передала ключи подошедшему парню, которому Рыжов уже давал указания.

Мы вошли в здание, где журналист повел нас через обширный вестибюль к лестнице с мраморными ступенями. Его «каморка», как он выразился, находилась на втором этаже, почти в конце длинного коридора.

Сразу, как мы вошли, он ткнул кнопку на чайнике, что стоял в углу на тумбочке.

– Особо разживиться нечем, – сказал он, заглянув в узкий шкаф-пенал. – Но кое-что найдем.

Рыжов выложил на стол перед нами пакет с печеньем, вазочку с конфетами, поставил кружки. Я все ждал, когда же он начнет говорить по делу. Ведь он сам позвал Юлиану, и я так понял, это связано с ее отцом, который сейчас находится в клинике Эйнштейна.

– Алексей, – обратилась Юлиана, когда он разлил по кружкам чай. – Вы сказали, что материал по делу моего отца почти готов. Вы можете рассказать, что узнали?

– Ах, да. Это будет сенсацией. Но вам, на правах непосредственных участников, – Рыжов скосил глаза в мою сторону, как бы сомневаясь, на самом ли деле можно и меня считать участником, – я могу обо всем поведать сейчас.

– Андрей помогает мне в этом деле и сам пострадал от Эйнштейна, – поспешила сообщить Юлиана.

– От кого?

– От доктора Петрова. Это Андрей его так окрестил.

– Хм, забавно. Кстати, забегая вперед, хочу сказать, что этот ваш Эйнштейн, – Рыжов снова скосил на меня глаза, но на этот раз с улыбкой, – не самая главная фигура в нашем деле. Доктор Петров сам оказался игрушкой в руках у более влиятельного человека. Начну с того, что Геркулес Альбертович хороший ученый и врач, и, между прочим, увлекается изучением древностей. Он одержим идеей, что когда-то давно на территории, где расселились славяне, существовала высокоразвитая цивилизация. Он выкопал, уж не знаю откуда, информацию о древнем артефакте – Звезде Темновита, якобы созданным для того, чтобы оживлять людей. И задался целью найти этот артефакт.

Вообще, Петров всегда интересовался вопросами реанимации людей и вытаскивания их буквально из того света. С этой целью он проводил порою даже запрещенные эксперименты. Его заприметил один влиятельный человек в нашем городе – Александр Темников по прозвищу Темнота. Известная личность в криминальных кругах. Он помог Петрову создать клинику. Взамен на это Петров стал его личным врачом.

Темников узнал от Петрова о Звезде Темновита и проспонсировал экспедицию для поиска артефакта. В экспедиции участвовал и отец Юлианы – Владислав Смирнов, программист, работающий на компанию Юбисофт. Темников его знал еще с детства. В молодости они вместе увлекались экстремальным туризмом и археологией. Но затем их пути разошлись. Темников ударился в бизнес и сошелся с криминалом, а Владислав Смирнов ушел в ай-ти сферу. Юлиана рассказывала, что после того, как артефакт нашли и привезли в город, ее отец искал программный код для его активации. А потом повздорил с Петровым и спрятал Звезду.

Но он совсем не учел, ибо не знал, что артефактом заинтересовался сам Темников. Я предполагаю, что Темнота увидел в нем панацею от смерти или инструмент для вечной молодости. А может и коммерческие перспективы его интересовали. Тут еще масла в огонь подлило одно обстоятельство. Темников оказывал знаки внимания Юлиане (ты уж извини, что я об этом говорю), – Рыжов бросил взгляд на Юлиану, и она чуть заметно кивнула ему в ответ. – Владислав запретил своему бывшему приятелю встречаться с дочерью. Что из этих факторов послужило спусковым крючком, я не знаю, но в результате Темников подстроил аварию, в которой погибла мама Юлианы, а ее отец оказался между жизнью и смертью. Темников распорядился, чтобы Владислава перевели из городской больницы в клинику Петрова. А дальше Геркулес Альбертович потребовал от Юлианы, чтобы она раздобыла и код, и саму Звезду, шантажируя жизнью отца.

– Как? – глянул я на Юлиану. – Твой отец не сам попросил тебя раздобыть код артефакта?

– Я не могла тебе говорить всю правду. По большому счету, какая разница? От Звезды зависела участь папы. И не важно, кто меня об этом попросил.

– Собственно, я рассказал вам все, что сумел раскопать. Остается пока неясным, как Темнота обнаружил, что вы поехали на дачу? И, кстати, что вы там делали?

– Искали настоящую Звезду, – Юлиана повернулась к ящику, поставленному мной на невысокий столик в стороне от кресел, на которых мы расположились. – И нам удалось ее найти.

В этот момент у меня затрезвонил мобильник. Я глянул на экран: Петрович. Не совсем вовремя, но, видимо, у него есть что сказать. Извинившись, я вышел в коридор.

– Студент, хочешь сюрприз?

– Валяйте.

– Нашел я того, кто играл за Мирона.

Глава 41

Я не знал, радоваться мне или нет. Наверняка код передан Эйнштейну, и практической пользы от того, что станет известен игрок, я не видел. Но все же подмывало любопытство.

– Он, оказывается, тоже из нашего города, – продолжал Петрович. – Согласился прийти ко мне в офис. Если хочешь, можешь лично познакомиться.

– Не знаю, как тебе это удалось, но все же огромное спасибо. Как освобожусь, обязательно приеду.

Я вернулся в студию. Юлиана продолжала сидеть в кресле, а Рыжов, склонившись над ящиком, рассматривал его содержимое. При моем появлении он выпрямился и глянул на меня с выражением сочувствия.

– Юлиана в двух словах рассказала про тебя. Не завидую. Но постараюсь помочь.

Вошел парень, которого Рыжов отправлял проверить машину Юлианы. Он вернул ей ключи, а Алексею вручил карту памяти.

– На наше счастье тачка оснащена камерой заднего вида, и здесь все записано.

– Спасибо, Сергей. – Рыжов открыл ноут, что находился на том же столе, за которым мы пили чай. Вставил в него карту.

На экране замелькали кадры со знакомым гелендвагеном, несущимся по дороге прямо на зрителей.

– Картинка хорошая, – заулыбался Рыжов, потирая руки. – И номера видны четко.

У парня, названного Сергеем, тоже глаза засветились как у студента, получившего зачет у Старой Марфы.

– Ну что ж, – подытожил Рыжов. – Материала на Темникова у меня достаточно, чтобы органы завели на него дело. Сегодня же передам все в полицию. Если мы его обезвредим, вам он ничего не сделает. Теперь перейдем к Петрову.

Он взял телефон и набрал номер.

– Геркулес Альбертович? Здрасте, здрасте. Узнали меня? Я к вам по делу. Если помните, я обещал сделать репортаж о вашей клинике. Да, да. Но рассказать можно по-разному, сами понимаете. У меня в гостях двое молодых людей: Юлиана Смирнова и Андрей Томилин. Их имена ничего вам не говорят? Не понимаете, к чему я клоню? Помнится, вы изливались мне о великой силе артефактов древних славян. И эти молодые люди принесли мне один. Говорят, называется Звездой Темновита. – Рыжов сделал паузу, слушая реакцию невидимого собеседника. – Геркулес Альбертович, у меня есть информация, что вы кое-что обещали моим гостям. Давайте договоримся: вы выполните свои обещания, а мои гости передадут вам то, что вы очень хотите получить. И, кстати, от вашего решения напрямую зависит то, что услышат телезрители о вас и вашей клинике.

Выслушав ответ Эйнштейна, Рыжов добавил:

– Еще, Геркулес Альбертович, советую вам не прибегать к помощи господина Темникова. Положение у него сейчас шаткое. Как бы оно не отразилось на вашей репутации.

Мы с Юлианой внимательно следили за разговором и ждали объяснений. Закончив, Рыжов какое-то время сидел, задумавшись, вертя в ладони смартфон. Потом повернулся к нам.

– Петров сегодня же свяжется с больницей, чтобы перевести маму Андрея к себе в клинику. Артефакт мы передадим, когда он выполнит договоренности.

Потом мне позвонили из больницы и попросили подъехать. Юлиана вызвалась подвезти. Мы оставили Звезду у Рыжова, пообещав вернуться, как только уладим дела.

Юлиана уже не лихачила, а вела машину осторожно. В больнице мне пришлось подписывать кучу бумаг на перевод мамы в клинику, давать свое согласие. Врач сообщил, что мама находится в тяжелом состоянии без сознания, и вся надежда только на доктора Петрова.

Закончив с формальностями, я вышел в больничный двор. Увидел, как выкатывали и завозили в реанимобиль каталку с мамой, накрытой белой простыней. Мне захотелось броситься к ней. Но санитары уже захлопнули дверцы кузова, сами уселись в кабину, и скорая отчалила от дверей приемного покоя.

Я вернулся на парковку, где ожидала меня Юлиана.

– Теперь будем ждать известий от Эйнштейна, – сказал я, садясь в машину. Немного помолчав, добавил: – Мне тут Петрович звонил, говорит, нашел того, кто играл за Мирона.

– Да ты что?! Такое разве возможно?

– Есть спецы, кто может хоть черта лысого найти. Он говорит, что игрок согласился прийти к нему в офис, нужно только позвать.

– Так давай позовем. Мне самой интересно. Пока ждем известий от Эйнштейна, познакомимся с нашим соперником.

Я позвонил Петровичу. Через пару минут от него пришло сообщение, что все в ажуре, и можно приезжать.

Купе Юлианы еле втиснулось на свободное местечко парковки у нашего офиса. Девицы из турфирмы, пускающие дым у крыльца, окинули Юлиану и ее автомобиль оценивающими взглядами. На меня впервые посмотрели с уважением и глубокомысленно вздохнули, когда мы проходили мимо них.

У двери Петровича я замешкался, не решаясь сразу открывать. Какое-то непонятное волнение овладело мной. Вот увижу я человека, игравшего за Мирона, и что ему скажу? Да и кто им окажется? Вон, за Анну совершенно неожиданно играл сорокалетний Петрович.

Юлиана, напиравшая со спины, шепнула в ухо: «Ну? Что встал?» Я потянул дверь. За столом, развернувшись ко мне, сидел Петрович. Я скосил взгляд в сторону дивана. На нем, заняв больше половины и продавив целый котлован, развалилась огромная туша моего одноклассника. Церковная бородка – это все, что его роднило с щуплой фигуркой Мирона. Гришка лукаво приподнял бровь и засиял невинной улыбкой. А у меня вдруг появилось жгучее желание заехать ему в лоснящуюся харю.

– Андрюх, да не смотри ты так, будто я твою девушку увел. Это всего лишь игра.

– Игра? Хочешь сказать, что тебе ничего не заплатили?

– Ну, так, тебе же тоже обещали. Каждый рвался получить свой приз.

Он, конечно, прав. Каждый из нас радел ради собственного интереса, и вряд ли стал бы поддаваться.

– Но ты все равно меня извини, – произнес Гришка. – Твой друг рассказал мне, что у тебя на карту была поставлена жизнь твоей мамы. И если бы я знал, может и не стал бы мешать.

И это верно. Откуда Гришка мог знать, ради чего я играю. Да и ведал ли, кто именно стоит за Тахиром?

– А ты знал, что играешь против меня?

– Сначала нет. Мне сказали, что моим соперником в игре будет Тахир. Но когда ты разговаривал в кафе по телефону с Юлианой, у меня вкрались подозрения. А когда я взламывал пароль на компе ее отца, понял, что Тахир – это ты. Но про твою маму я ничего не знал.

– Значит, во время нашей встречи с Полудницей, когда Мирон спал…

– Да, да, – перебил Гришка, – в это время я был у Юлианы.

– И про дачу они узнали тоже через тебя?

Он потупил глаза, его щеки внезапно залились краской.

– Да, – виновато выдохнул он. – Это моя работа. Но против тебя у меня ничего не было. Мне обещали заплатить за информацию, где спрятан артефакт, и я ее добыл. Я же совсем не подозревал, что эта треклятая Звезда в реале еще и тебе понадобится.

Он посмотрел на меня как нашкодившая собака, просящая прощения у хозяина. Бить морду ему расхотелось. Но и простить его я не мог. Он раньше не был моим другом, и теперь я точно знал, что никогда им не станет. С чувством побитого и размазанного по стене героя я молча развернулся и вышел из кабинета. Даже спасибо не сказал Петровичу. Спустился по лестнице. Прошел мимо дымящих девиц из турфирмы.

Ноги сами направили меня в сторону дома. Я брел, не замечая прохожих, не замечая вновь посыпавшегося из низких туч снега, летящего крупными хлопьями прямо в глаза.

– Андрей! – долетело сзади. – Постой!

Я продолжил идти. Мне хотелось побыть одному, привести в порядок мысли. Хотелось, наконец, выспаться, отдохнуть от всей этой суеты, которая длилась последнюю неделю, показавшейся мне вечностью. Я ничего не желал видеть и слышать, кроме одного: когда маме сделают операцию, и как она пройдет?

Юлиана схватила меня за рукав.

– Андрей, если хочешь, я отвезу тебя.

Она стояла такая красивая, припорошенная снегом. Но мне сейчас совсем не хотелось быть рядом с ней. Одна только мысль, что она была свидетельницей моего позора, когда какой-то двоечник-одноклассник, пусть и бывший, обошел меня по всем пунктам, заставляла бежать от нее. Я не готов был сейчас говорить с Юлианой.

– Я сам, – коротко бросил в ответ. Отвернулся и поспешил на противоположную сторону улицы.

Не знаю, смотрела ли она мне вслед или, надув губы, зашагала прочь. Я не оборачивался. Решительно двигался по заснеженному тротуару, меся успевшую образоваться кашу из талого снега и грязи. Кого-то задевал плечом и совершенно не обращал внимания на летевший вдогонку мат.

Звонок Эйнштейна встряхнул меня. В висках застучало. Палец не мог с первого раза попасть на кнопку ответа.

– Молодой человек, мне нужно с вами переговорить.

– Слушаю вас, – я нервно сглотнул, уловив в голосе Эйнштейна тревожные нотки.

– Мы провели обследование и пришли к очень неутешительным результатам. Состояние вашей мамы настолько критическое, что операцию она может не перенести. Надежда остается только на одно единственное средство – применение моего нового изобретения, работающего вкупе с древним артефактом – Звездой Темновита.

– Что вы хотите этим сказать?

– Чтобы спасти вашу маму, нужен найденный вами артефакт.

– Как вы можете утверждать, что ваше новое изобретение работает, когда никогда не держали его в руках?

– А я этого и не утверждаю. Но мы можем проверить его работу и заодно спасти жизнь вашей маме.

– То есть вы хотите поставить на ней эксперимент?

– Иначе она умрёт, молодой человек. Это я вам говорю как врач. И чем скорее вы доставите Звезду, тем больше шансов сохранить ей жизнь.

Слова Эйнштейна будто взвели во мне невидимую пружину, запустив желание действовать. Я связался с Юлианой и потребовал, чтобы она срочно везла меня к Рыжову. Через пять минут мы снова мчались по городу, невзирая на непогоду. Грязь от встречных машин летела в лобовое стекло. Тополиный лист, запоздало оторвавшийся от ветки, прилип к щетке дворника и мельтешил перед глазами.

Алексей оказался на месте. Выслушав меня, он предложил отправиться в клинику на служебном микроавтобусе, прихватив с собой оператора Сергея. И спустя полчаса мы сидели в кабинете Эйнштейна.

Геркулес Альбертович вручил мне бумаги. И когда я уже занес авторучку, чтобы поставить подпись, Рыжов вдруг спросил:

– Мы сможем наблюдать, как проходит операция?

– Обычно мы никого из посторонних не впускаем, но этот случай особый. Я вам предоставлю такую возможность.

Он привел нас в комнату, одна из стен которой имела широкое окно, через которое был виден ярко-освященный операционный зал. Сергей закрепил на штативе камеру, приготовившись снимать происходящее.

– Объясню вам принцип действия моего изобретения, чтобы вы не сочли меня шарлатаном, – Геркулес Альбертович подвел нас к окну. – Вы думаете, я слепо поверил сказкам о старинных артефактах славянских богов? Прежде чем начать поиски Звезды Темновита, я много чего изучил. Не только старинные устные предания, но и кое-какие рукописи, сохранившиеся со времен становления Древней Руси. А когда в мои руки попал этот артефакт, – он продемонстрировал ящик, который не выпускал из рук с того момента, как принял его у меня, – я провел тщательное изучение его. Помогал мне Влад, отец Юлианы. Оказалось, что Звезда излучает особые волны, которые воздействуют на молекулы белков таким образом, что в результате клетка омолаживается. И это происходит с нормальными клетками. А вот клетки-мутанты, образующие раковые опухоли, напротив, погибают от воздействия излучения. Это всего лишь гипотеза, основанная на изучении свойств материала, из которого сделан артефакт. А чтобы ее проверить на практике, Звезду необходимо запустить. Как утверждает Влад, активировать ее может программный код. Влад создал этот код и спрятал в известной вам игре. Он не хотел, чтобы я ставил эксперименты на людях. Но сейчас возникла такая ситуация, когда эксперимент может спасти жизнь.

Кстати, Андрей, спасибо тебе. Без тебя нанятые мной люди потратили бы на поиски кода гораздо больше времени.

Эйнштейн вышел из комнаты, и вскоре мы увидели его через стеклянную стенку в операционной. Распахнулись дверные створки и две девушки в голубых халатах вкатили каталку, на которой лежала под простыней моя мама. Лицо мертвенно-бледное, осунувшееся, нос заострился. У меня комок подкатил к горлу.

Маму переложили на операционный стол. Рядом на подставке находился странный прибор: из белой пластиковой коробки поднимался штатив с параболическим зеркалом в форме зонтика, подвешенным за вершину. Эйнштейн вынул из ящика Звезду и положил на крышку прибора. Звезда опустилась в углубление, сделанное как раз под ее форму. Эйнштейн накрыл ее прозрачной крышкой. «Зонтик» передвинул так, чтобы он оказался прямо над лицом мамы. К прибору была подсоединена клавиатура и крохотный монитор. Геркулес Альбертович пощелкал клавишами.

– Загружаю программный код в артефакт, – донеслось из динамиков.

Звезда под стеклянной крышкой вспыхнула алым и тут же погасла. Геркулес Альбертович нагнулся к ней, внимательно осмотрел, потом вернулся к монитору. Снова пощелкал на клавиатуре.

– Ничего не понимаю. Что с ней не так? – прозвучал его голос из динамиков.

Мне вспомнилось, как Темновит воскрешал Ивана. Как он встал с трона и взял в руки Звезду. В голове всплыл его голос, и я невольно произнес:

– Великая сила от древнего Рода восстань из Звезды и приди мне на помощь.

Звезда под колпаком вдруг засветилась. Правда, совсем слабо. Эйнштейн недоуменно посмотрел на нее.

– Что за че’гтовщина, – вырвалось у него.

А я продолжил произносить заклинание Темновита:

– Душе, перешедшей Смородину-реку, верни ее прежнее тело и сделай обратно живым для живых человеком.

С каждым моим словом свечение Звезды усиливалось, и как только я закончил заклинание, она загорелась ярко красным. Геркулес Альбертович не сводил с нее глаз и, казалось, был сильно удивлен. Интересно, слышал ли он, как я произносил заклинание?

Тем временем из параболического зеркала вырвался такой же алый, как у Звезды, пучок лучей и осветил мамино лицо.

Эйнштейн наконец оторвал взгляд от артефакта и повернулся ко второму монитору, который был гораздо крупнее первого. На нем мерцало разными цветами изображение мозга. Догадка, что это мамин мозг, кольнула меня.

Минут через пять морщины на лбу Эйнштейна разгладились, и он улыбнулся.

– Ха-ха! Получилось!

Я не мог понять, что именно получилось. Вглядывался в мамино лицо, все еще освещенное красными лучами, и не видел в нем никаких изменений.

– Все раковые клетки уничтожены, – звучал из динамиков восторженный голос Эйнштейна. – Сейчас идет процесс восстановления нормальных, но измененных болезнью, клеток мозга.

Я ждал. Всматривался сквозь стекло в мамино лицо и ждал. Я понимал, что чудес на свете не бывает, но сейчас мне хотелось верить в чудо. И какой бы безумной не была идея Эйнштейна, он представлялся мне магом-чародеем из дремучей древности, способным творить чудеса.

Время шло, но ничего не менялось. Отчаяние начинало овладевать мной. Пальцы, упертые в столешницу, вспотели, а меня самого колотило, будто комната превратилась в морозильную камеру. В какой-то момент мне показалось, что мамины ресницы дрогнули. Я затаил дыхание, боясь пропустить важный момент. Ее губы чуть приоткрылись, на щеках выступил легкий румянец. Снова трепыхнулись ресницы, и мама заморгала, пряча глаза от красного света. Эйнштейн щелкнул по клавишам, Звезда погасла. Он подошел к маме. Она шевельнула плечами и непонимающе посмотрела на него. Он что-то ей сказал, показывая в нашу сторону. Она приподняла голову и наши глаза встретились. Мама улыбнулась. И я заулыбался в ответ, не в силах больше сдерживать слез.