Текст книги "Артефакт темного бога (СИ)"

Автор книги: Владимир Кривонос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я не знал, можно ли верить Эйнштейну, но мне ничего другого уже не оставалось. Я протянул ладонь, вспотевшую от терзавших меня сомнений, и мы скрепили нашу сделку рукопожатием.

Домой возвращались тоже на такси. Я сообщил тете Лиде, что мы договорились с главврачом клиники, что я выполню для него один заказ, и тогда он сделает операцию бесплатно. И она всю дорогу пыталась выяснить у меня, что за таинственный заказ я получил. Но я упорно отмалчивался. Пока ехали, глянул в телефон и увидел там пропущенные звонки от Юлианы. Но перезванивать пока не решался. Я не знал, что ей сказать, если она начнет меня спрашивать про мои успехи. Ведь, по сути, Эйнштейн перекупил ее заявку, а у меня не хватит смелости признаться ей в этом.

Вышли мы у дома тети Лиды. Она попросила звонить ей и продиктовала свой номер. «Угу», – ответил я и побрел к себе. Ноги после бессонной ночи подкашивались, а желудок уже закрутил девятый по счету узел. Я даже не помню, как добрался до квартиры. Быстро скинув с себя кроссовки и куртку, бросился на кухню. В кастрюле оказались макароны и фирменные мамины котлетки. Две штучки, похожие на лодочки. Я навернул их, не разогревая, прямо из кастрюли. А потом завалился на диван у себя в комнате, моментально выпав из реальности.

Разбудил меня трезвонящий в маминой комнате телефон.

– Андрей, ты спишь что ли? – удивилась тетя Лида. – От мамы нет вестей?

Ее голос сбросил с меня остатки сна, напомнив о последних событиях. Я глянул на часы и ужаснулся: было начало пятого. Проспал и занятия в универе, и работу. Сейчас, когда от моего успеха в игре зависит то, когда переведут маму в клинику Эйнштейна, столько часов спать – настоящее преступление. Ответив тете Лиде, что новостей пока нет, я бросился на кухню, включил чайник. Быстрое крепкое кофе, и надо рвать в офис.

На улице вечерело. Сквозь рваные тучи проступало небо, а солнце ушло за пятиэтажки, отбрасывающие длинные тени на не успевший просохнуть асфальт. Днем воздух почти не прогрелся, и в легкой курточке приходилось поеживаться. К счастью быстрый шаг разогнал кровь, и когда я подходил к офису, мне стало даже жарко.

В здании еще тусовался народ. Обычное оживление к концу рабочего дня. Девицы, вернувшиеся с перекура, объясняли что-то забредшей на их счастье семейной паре про пляжи на каких-то тропических островах. Риэлтор громко тараторил по телефону. На нашем этаже привычно щелкал клавишами Петрович, отгородившись от всех плотно закрытой дверью.

Я вошел к себе. Прогнал наступивший здесь сумрак щелчком выключателя. Вынул из сумки и поставил на стол арендованную у Юлианы кружку-термос, которую я предусмотрительно наполнил дома горячим кофе. Сел поудобнее в кресло. Приготовил шлем. Но не успел его нахлобучить, как затренькал мобильник. Я глянул на экран. Звонок от Юлианы. Мне очень хотелось ответить и услышать ее голос, но мысль о том, что придется что-то говорить про Звезду, останавливала меня. Я смотрел на вибрирующий и от этого слегка ползущий по поверхности стола смартфон, но так и не дотронулся до него. Дождался, пока он перестанет тренькать, и после этого сунул голову в шлем.

Глава 32

От яркого солнца я чуть не ослеп. Оно палило на безоблачном небе, отражаясь от металлического доспеха, защищающего грудь Анны, оказавшейся рядом со мной у штурвала. Встречный ветер трепал ее волосы, выбившиеся из-под шлема. Мирон тоже стоял неподалеку, прислонившись к высокому фальшборту. Парус выгнулся пузырем. Мы неслись все над тем же бескрайним полем с колосившейся рожью. Березовый островок, скрывающий дом Полудницы, остался далеко позади.

Я обвел взглядом своих компаньонов. Кто они на самом деле? То, что это игроки, я не сомневался. Но зачем они со мной? Анна играет за тамплиеров, ей надо быть сейчас рядом с князем Ярополком, чтобы он ненароком не вышел из-под влияния их ордена, а она летает не понять где, на задворках Древней Руси. Я для нее – враг, по идее она должна была меня давно отправить к праотцам. Ну, хорошо, если не убить, то завербовать на свою сторону. А что она сделала? Убежала от своих, попутно поссорив меня с моим шефом. И зачем ей это нужно? Ах, да, она же говорила, что хочет укрыться от моих собратьев, устроивших на нее охоту. Но для этого совсем не обязательно мчаться со мной на край света, в преисподнюю игрового мира.

Мирон. Тоже непонятный тип. За Мирона скорее всего играет какой-нибудь нуб. Вляпался сначала со степняками, потом в Киеве ему не повезло. К Лесобору в логово угодил. Видимо залез сюда просто так, чтобы пошариться по игровому миру, не вступая в серьезное противоборство с настоящими профи.

Допустим, за Анну играет человек, нанятый Эйнштейном. Тогда этот искатель очень хитро поступил, увязавшись за мной. Стоп. Откуда он мог знать, что за Тахира играю именно я? Кто-то, видимо, снабжает Геракла Альбертовича информацией. А я-то наивно полагал, когда он пришел делать заказ, что обведу его вокруг пальца. Выходит, наоборот, он с самого начала знал обо мне больше, чем я мог предположить.

Как бы то ни было, а Мирон с Анной – моя команда. Какие бы цели они не преследовали, сейчас они вместе со мной, и помощью их лучше не пренебрегать. Но при этом надо глядеть за ними в оба.

Ржаное поле внизу сменилось лесом. На фоне темно-зеленого массива извивались черными змейками речушки, местами поблескивали на солнце озерки, похожие на лужи. Селения нигде не показывались.

Ближе к вечеру впереди показался фронт свинцовых туч. Мы очень быстро достигли его края и нырнули под эту грязно-ватную крышу, заслонившую от нас небо. Ветер засвистел в снастях, затрепал края паруса. Над головой прокатились раскаты грома. Корабль закачало, будто он плыл по настоящим волнам. Набухшие чернотою тучи озарились вспышками молнии.

– Не иначе, как шторм начинается, – подал голос Мирон.

Без него было ясно, что мы попали в зону шторма. До этого ладья перемещалась по спокойному небу, и наш полет проходил в комфортных условиях. Способна ли она противостоять взбунтовавшейся стихии, я не знал, и мои компаньоны, скорее всего, тоже. Подробного описания ее характеристик Иван дать не успел. Теперь представился случай испытать наш корабль на прочность.

Сделалось так сумрачно, что казалось, будто наступила ночь. Видимость стала минимальной. Я даже плохо различал нос у ладьи. Порывы ветра ударяли в борт, от чего корабль содрогался, и его швыряло из стороны в сторону.

– Может, надо перейти на ручное управление? – сквозь свист и гул прокричала Анна.

– Тогда мы собьемся с курса, – также громко проорал я в ответ.

Яркая вспышка ударила по глазам, и следом оглушительно прокатился раскат грома. Палуба отозвалась вибрацией, передавшейся на ноги и все тело. Очередной порыв накренил корабль, и мы все трое, не удержавшись, покатились по мостику. Фальшборт задержал нас, не дал улететь в пропасть.

Ладья выпрямилась. Я поднялся. Мирон и Анна тоже встали, придерживаясь за деревянный бортик.

– Не знаю, как вы, а я пошел в низ, – заявил Мирон. – Там безопаснее.

Он спустился с мостика.

– Он прав, – сказала Анна, глядя как старик устроился под мачтой. – Там нас не будет так швырять и не сдует.

Я тоже подумал, что нет смысла стоять у штурвала, коль корабль сам летит к заданной цели. И мы с Анной присоединились к Мирону. Здесь на нижней палубе можно было лечь или сесть между мягких тюков (разработчики не давали проверить их содержимое, но тюки здесь зачем-то были с самого начала). Более высокие борта скрывали от глаз половину пространства. Создавалось ощущение большей защищенности. Но ветер все также свистел в снастях. Мачта скрипела. Из носовой части доносилось испуганное ржанье. Там под защитой тента, прижавшись друг к другу, стояли наши лошади. Корабль качало. Палуба то резко уходила вниз, будто падала в бездну, то вдруг начинала поднимать нас, вызывая приступ тошноты.

По ушам ударил новый раскат грома. Я на секунду оглох. И уже следом огромные капли одна за другой посыпались на нас. Они падали все чаще, пока не превратились в сплошной поток. Очень скоро на палубе образовалась лужа. Вода быстро поднималась. Нам пришлось вновь уйти на мостик.

С дождем порывы ветра не прекратились. Напротив, они стали еще мощнее. Ладью бросало из стороны в сторону. Парус стонал, не переставая, пока вдруг не вырвало сначала один канат, потом другой. Полотнище заполоскало, как тряпку на швабре, с громким хлопаньем, прорывающимся сквозь шум ветра.

Мы продолжали нырять в воздушные волны, поливаемые небесной водой, но все же магический компас гнал нас по заданному курсу. Весла работали подобно стрекозиным крыльям, двигая корабль, не давая ему упасть. Что за чудо-механизм заставлял их работать, одному лишь Ивану Рукохвату было известно. И нам приходилось надеяться на надежность его волшебной машины.

Видимость была нулевой. Вспышки молний на мгновение освещали все вокруг, но их свет терялся в темноте, казавшейся серой от частых струй дождя. Вода неистово хлестала по нам, крупные капли стекали с краев капюшона, застилая глаза. Лишь шкатулка с компасом слабо светилась голубоватым светлячком у штурвала. Значит, работает наш вегвизир. Ведет, куда ему сказали вести.

Мирон забрался под самый борт, укрывшись там от ветра. Анна обеими руками вцепилась в планшир. При каждом подъёме кормы она приседала, а когда палуба уходила вниз, ноги у нее выпрямлялись. Я тоже балансировал, держась за штурвал и боясь оторвать его от основания.

Вдруг где-то рядом хрустнуло. У нас над головами что-то пронеслось едва различимое. Я ощутил, что палуба уходит из-под ног, и ладья дала крен на левый борт. Снова хруст с левого борта и скрежет. В кромешной тьме я уловил очертания весла, улетающего в сторону. Ладья еще сильнее накренилась. Звуки машущих крыльев, едва уловимые при шуме ветра, потеряли ритмичность. Корабль стало потряхивать. Я почувствовал, что мы снижаемся.

С правого борта что-то затрещало, крылья замахали беспорядочно. От нового порыва ветра нас подбросило. Справа громко щелкнуло. Перед глазами мелькнул огромный кусок крыла. Ладья начала заваливаться носом, уходя в пике. Меня швырнуло через балюстраду к мачте. Я чуть не пролетел мимо и не сгинул в бездне. Сумел зацепиться за канат. Корабль как сбитый самолет устремился носом к земле, совершенно невидимой в окружающей нас тьме. Я потерял из поля зрения Мирона и Анну. Где они? Что с ними?

Повиснув на канате, я трепыхался в воздухе, увлекаемый падающим кораблем. Ветер громко свистел в ушах. Дождь продолжал хлестать.

Закончилось все внезапно. Корабль со страшным треском развалился, встретившись с земной поверхностью. Меня отбросило в сторону, и я больно ударился обо что-то твердое. Индикатор здоровья при этом сократился почти до нуля. Дождь по-прежнему шумел, шлепая по камням и шелестя по лужам. Но я это только слышал, но ничего не видел: вокруг была полнейшая темень.

Дальше я, видимо, уснул. Не по-настоящему, конечно, а по-игровому. И проснулся почти сразу.

Когда разлепил глаза, яркий свет больно ударил по ним. Значит, наступило утро. Я поднялся с земли. Меня окружали скалы, поблескивающие черными изломами в лучах утреннего солнца. В нескольких шагах от себя я обнаружил остатки ладьи. Приблизился. Из-под груды досок донеслось знакомое ржание. Это меня обрадовало. Как минимум мой Ветерок цел. Я подобрался ближе, откинул кусок борта и увидел всех троих скакунов. Они сбились в кучку и удивленно таращили на меня глаза.

Я продолжил разгребать обломки корабля. Нашел штурвал, а следом и шкатулку. Открыл ее. Вегвизир оказался на месте. Он продолжал мерцать голубым. Я прикоснулся к нему, и перед глазами возникла полупрозрачная голубая стрелка, показывающая направление. Здорово. Значит, с пути не собьюсь.

Я окинул взглядом окрестности вокруг крушения. Ни Мирона, ни Анны не увидел. Одни лишь черные камни да скалы. Высвободил коней из-под обломков, взобрался на Ветерка. Тронулся в направлении, куда указывала стрелка. Нимфа и кобыла Кудеяра потопали за мной. Ну и пусть, лишними не будут.

Только Ветерок успел сделать десяток шагов, как откуда-то справа донесся слабый стон. Я повернул коня. Присмотрелся. На скалистой поверхности было разбросано несколько больших валунов. Стон повторился. Теперь я смог определить, откуда он исходит. Приблизился к одному из камней. Завернул за него и обнаружил распластавшегося Мирона. Мой плащ на нем превратился в лохмотья. Старик прижимался щекой к земле, его глаза были закрыты. Он постанывал, вздрагивая при этом всем телом.

Спрыгнув с седла, я дотронулся до его плеча.

– Эй, Мирон. Ты цел?

Он разлепил обращенный ко мне глаз.

– Тахир? – чуть слышно прошептали его губы.

Я глянул на его индикатор здоровья и понял, что Мирон находится одной ногой в Нави (тут же пронеслась идиотская мысль, что он туда может попасть куда быстрее, чем я). Необходимо срочно дать ему еды, а еще лучше лечебного зелья. В инвентаре завалялся один кусочек рыбы, подаренной еще Горыней. Зелья увы не оказалось. Я сунул рыбу Мирону. После того, как он ее прожевал, уровень его здоровья перестал мигать, поднявшись на пять процентов. Теперь хотя бы не умрет.

Мирон оживился, сел.

– Ты один? Где Анна?

– Не знаю. От корабля ничего не осталось. Но лошади наши целы.

Мирон ласково посмотрел на Нимфу. Видимо, старик, также как и я, привязался к своей кобыле. Та в ответ протянула к нему морду и лизнула лицо. Чтобы не смотреть на эти сентиментальности, я отвернулся и вскочил на Ветерка.

– Если ты со мной, садись в седло, и поехали. Я задерживаться здесь не собираюсь.

– Без Анны?

– Я не могу тратить время ее на поиски. Если она жива, сама отыщет нас. Если мы ей нужны, конечно. А нет, так не очень-то и хотелось.

Я вновь направил коня туда, куда указывала стрелка вегвизира. Заставил его перейти на рысь. Позади послышался топот копыт. Я обернулся. Мирон догонял меня на Нимфе.

– Откуда ты знаешь, куда идти? – спросил он.

– Магический компас указывает мне дорогу.

– Так он у тебя?

Я не стал показывать артефакт, а просто кивнул.

– Тогда другое дело, – Мирон поравнялся со мной. – А далеко еще?

– Вегвизир не показывает расстояния, он только указывает направление. Сколько бы ни было еще, нам надо поторапливаться. Времени у меня в обрез.

Я подстегнул Ветерка. Он понес меня вдоль поднимающейся по левую руку скалистой гряды. Сзади слышался топот лошади Мирона. А еще улавливался перестук копыт кобылы Кудеяра. Она не пожелала оставаться одна среди безжизненных скал и сама присоединилась к нашей компании.

Глава 33

Скалы, действительно, выглядели безжизненными. Ни одного деревца или травинки. Несмотря на день, солнце светило тускло, как через дымку, и поднималось над горизонтом совсем невысоко. Путь наш пролегал вдоль ущелья.

Если честно, я немного радовался, что Анны с нами не было. Хоть она несколько раз и выручала, но все же я опасался, что в последний момент она присвоит Звезду себе. Не верил я ей.

Мы продолжали двигаться. Ущелье сделало изгиб. За изгибом послышалось какое-то отдаленное шипение. По мере нашего продвижения оно становилось громче, и скоро превратилось в шум падающей воды. Через сотню шагов ущелье вновь изогнулось, но уже в другую сторону. Миновав изгиб, мы вышли на край скалы, за которым открывалась пропасть. Справа от нас, низвергая белоснежную пену, ревел водопад, а далеко внизу виднелась извилистая горная речушка. Стрелка вегвизира показывала, что нужно пересечь пропасть и оказаться на противоположном берегу.

– У тебя есть соображения, как нам перебраться туда? – спросил я Мирона.

Старик, спрыгнув с лошади, приблизился к самому краю, присел на колени и заглянул вниз.

– Здесь нам не спуститься, – ответил он.

– Может, перед водопадом поискать переправу?

Мирон вернулся к Нимфе, и мы прошагали вдоль обрыва до самого водопада. Здесь река текла на уровне скал, по которым мы двигались. Она перекатывалась через многочисленные пороги. Судя по торчащим камням, она была не очень глубокой.

– Попробуем перейти? – предложил я и, не дожидаясь ответа, направил Ветерка прямо в реку.

Он послушно ступал меж камней. Вода доходила ему до колен. Она с пеной бурлила вокруг его ног. Осторожным шагом Ветерок пересек русло и вышел на берег. Я обернулся и махнул Мирону, мол, давай следом. Он тоже перебрался. И кобыла Кудеяра не побоялась, протопала за нами. Я подумал, раз она прибилась к нашей компании, надо дать ей кличку.

– Мирон, ты не против, чтобы назвать эту кобылу Грустиной?

– Почему именно Грустиной? Я бы Толстушкой назвал.

– Если сравнивать с твоей Нимфой, то да, самая настоящая толстушка. Но мне больше нравятся в ней вечно грустные глаза. Ты не заметил?

– Да, есть такое. Тогда пусть будет по-твоему. Грустина – даже как-то красивее звучит. Только будет ли она отзываться на кличку?

Я пожал плечами. Будет, не будет, но когда у лошади есть имя, уже как-то проще. В конце концов, это ж игра. Здесь, как коня не назови, все равно он будет делать то, что ты ему прикажешь.

Новоявленная Грустина подошла к нам и поочередно поглядела на меня и на Мирона, будто ожидая наших дальнейших действий. Ладно, раз она признала в нас своих, пусть идет. Лишняя лошадь никогда не помешает в походе.

Я вынул из инвентаря вегвизир, он тут же изобразил перед нами полупрозрачную стрелку. Артефакт предлагал нам спуститься вдоль реки ниже водопада, а потом взять вправо.

Мы начали спуск по узким уступам. Копыта Ветерка едва помещались на ступенях, образованных из камней, и я боялся навернуться вместе с ним. Мирон кряхтел позади, ожидая, когда я освобожу ему дорогу. Как там пробиралась Грустина, я не видел. Все мое внимание было сосредоточено на управлении Ветерком. В груди холодело каждый раз, когда он перескакивал с камня на камень. Но мы постепенно приближались к концу спуска, где речка после водопада несла свои воды более спокойно.

Вскоре склон сделался пологим, и я позволил Ветерку идти чуть быстрее. Еще немного, и мы выбрались на берег. Грустина не отставала и шла по пятам за Нимфой. Я снова сверился с вегвизиром. Он указал, что теперь нам нужно повернуть перпендикулярно реки и двигать в сторону следующего хребта. Мы так и сделали. Отъехали уже несколько шагов, как я услышал за спиной знакомый голос:

– Эй! Куда это вы без меня собрались?!

Я обернулся. Ну, конечно же, это была она – Анна. Она стояла у самого берега, держась за высокий валун. Без шлема, волосы растрепаны. Но доспехи на месте, хоть и помяты.

Мы с Мироном приблизились к ней.

– Как ты здесь оказалась?

– Когда корабль нырнул носом, я вылетела с мостика, не успев ни за что зацепиться. Ветер понес меня, и я быстро потеряла ладью из вида. Думала, все, мне крышка. Приготовилась потерять жизнь. Но неожиданно для себя плюхнулась в воду. В темноте было не разобрать, что это: море, озеро или река. Но судя по бурлящей воде и быстрому течению, подхватившему меня, я поняла, что все же нахожусь в реке. Она несла меня, не переставая. Ударяла о камни. Иногда я касалась дна, но тут же его теряла. Вскоре я услыхала приближающийся непрерывный шум. Сразу не сумела сообразить, а когда поняла, уже летела вниз вместе с потоками воды. Опять подумала, что разобьюсь. Но река все же смягчила удар. Правда, я потеряла шлем. После водопада речка стала спокойней, и я смогла выбраться на берег. После всей этой свистопляски я упала на камни без сил и уснула. Проснувшись, поняла, что потеряла вас. То, что корабль разбился, я нисколько не сомневалась. Но вот живы вы или нет, я не знала.

Как же я обрадовалась, когда увидела вас на краю того обрыва. И наблюдала, как вы шли к водопаду, перебирались через реку и спускались сюда. Но сразу показываться не стала, решила сделать сюрприз.

– У тебя получилось, – я со смешанным чувством глядел на Анну. С одной стороны я обрадовался, что она нашлась и цела, с другой – теперь мне вновь предстоит опасаться за судьбу своей миссии. – Что ж, вся команда снова в сборе, можно продолжить путь. Даже лошадь твоя оказалась при нас, упорно не желала отставать, будто чувствовала, что мы тебя встретим. Кстати, мы тут с Мироном придумали ей имя – Грустина. Как тебе?

– Хм, не веселое какое-то. Я ее сама уже успела окрестить Пчелкой.

– Почему вдруг?

– Она трудяга. Никогда не устает. И шерсть у нее мягкая, пушистая, как у пчелки.

– Я не против, хотя Грустина мне больше нравится. Но ты хозяйка, перечить тебе не буду. Пусть называется Пчелкой.

Услышав новое имя, Грустина шевельнула ушами и выразительно поглядела на меня. Видимо, кличка, придуманная Анной, ей больше пришлась по душе.

Анна взобралась на лошадь, и мы тронулись в путь.

По дороге я вспомнил сон, где Иван сообщил мне, что наш корабль потерпел крушение. И ужаснулся от мысли, что сон тот оказался вещим. Было бы совсем неплохо, если бы сбылась и вторая его часть, и воскресший Иван построил бы нам новую ладью. Но я на это не рассчитывал. У нас есть лошади, благодаря которым мы передвигаемся быстрее, чем пешком. Есть магический компас, указывающий дорогу. И я очень надеюсь, что основную часть пути мы уже проделали на летающем корабле.

В этом месте не было троп. Лишь одна каменная пустыня с разбросанными кругом булыжниками: большими и маленькими. Стрелка указывала прямо на горную гряду, к подножию которой мы приближались. Подъем постепенно становился все круче, пока на нашем пути не вырос непроходимый склон. И справа, и слева скалы были одинаково однообразны. Побродив немного вдоль горы, мы наткнулись на подобие тропинки. Нельзя сказать, что на ней были чьи-то следы, но похоже, что тут могли подниматься люди и даже лошади. Мы так и пошли. Я – впереди, за мной – Анна, шествие замыкал Мирон.

Чем выше мы поднимались, тем громче шумел ветер. Уже почти у самого перевала черная поверхность скал скрылась под покровом снега. Я боялся, что копыта лошадей начнут скользить. Сорваться отсюда вниз совсем не хотелось.

Небо застилали тучи, казалось, что наступил вечер.

Наконец, мы достигли перевала. По другую сторону хребта раскинулась долина, такая же безжизненная, как и те скалы, по которым мы только что пробирались. Она казалась выжженной и усеянной черной золой. Долину пересекала река, над которой легким туманом клубился пар. Я сверился на всякий случай с вегвизиром. Он указывал прямо к той самой реке, к тому месту, где едва угадывался мост. Что было за самой рекой – разглядеть не получалось. Все тот же туман подобно занавесу скрывал от нас то, что там находилось.

Я вспомнил о Елизаре. За чередой событий совсем позабыл о своем пернатом друге, помогавшем открывать карту и показывающем окрестности. Вызвал. Он, появившись из ниоткуда, сел на плечо, поглядел на меня одним глазом. Ну, дружище, покажи, что там за рекой?

Елизар взмахнул крыльями. Я будто сам оторвался от земли и понесся над склоном горы и выжженной долиной. А она и впрямь была словно выгоревшей. На черной изрезанной трещинами и складками поверхности торчали, будто жерла вулканов, пни-головешки. Похоже, раньше здесь рос густой лес, а потом его спалил гигантский пожар. И среди этой угольной черноты белели тут и там фрагменты костей. С высоты их особо не разобрать, но человеческие черепа угадывались точно. Елизар приблизился к курящейся реке. Над ней появилась надпись «Река Смородина», а над перекинутым каменным мостом – «Калинов мост». Вспомнилось, как точно также называл свой ручей и мосток Горемысл. Только здесь река была гораздо шире, и противоположный берег едва угадывался за поднимающимся от воды туманом. И мост гораздо массивнее, на арочных опорах, изогнувшийся дугой. Я приказал орлу лететь дальше, чтобы заглянуть: что там, за мостом. Но он долетел до реки, круто развернулся и помчался обратно. Я вновь повторил приказ. Елизар медленно, словно нехотя, описал полукруг, направился к реке, но только достиг его берега, как его будто что-то оттолкнуло. Он перекувырнулся в воздухе, камнем полетел к земле.

– Елизар! – крикнул я, испугавшись.

Перед глазами мелькнул обгоревший берег, и все пропало.

Я попытался вновь вызвать орла, но он не отвечал. Вместо этого появилась надпись: «Вы не можете вызвать Елизара».

– Ну что там? – спросил Мирон.

– Кажется, я потерял друга.

А ведь и правда, раньше я как-то не задумывался над тем, дорог мне Елизар или нет. Он просто был, и я знал, что могу вызвать его в любой момент. Что он всегда полетит и покажет мне окрестности. Мог надолго забыть о нем, но потом вдруг вспоминал, и он всегда приходил. По первому зову. А теперь наступило осознание потери. Будто мне отключили один из органов. Сразу вспомнилась череда потерь, о которых я раньше и не задумывался. Ратибор, который помог мне найти Мирона. Иван Рукохват, подаривший ладью. Разрыв с Морозом и братством, и как следствие – потеря орлиного зрения. Крушение чудо-корабля, без которого неизвестно где бы я сейчас находился. И вот теперь – Елизар.

Мои раздумья прервала Анна.

– Не вешай нос, ассасин. Мы уже почти у цели. Насколько я знаю, река Смородина отделяет Явь от Нави, и переход туда возможен по Калинову мосту. Осталось лишь доскакать до него.

Ее слова вернули меня к действительности. Я кивнул своим компаньонам и стукнул каблуками по бокам Ветерка, заставляя его тронуться с места. Мы начали спускаться. На наше счастье этот склон оказался не таким крутым, как тот, по которому мы поднимались, и мы довольно быстро вышли в долину. Здесь мы уже пришпорили лошадей. Глаза нет-нет, да выхватывали из земли встречающиеся черепа и обглоданные кости. Кроме них и обуглившихся пней ничто не напоминало о живых существах. Казалось, мы здесь были единственными.

Так мы двигались, пока впереди не показалась парившая завеса. Река была уже близко. Что нас ждет там, на другом берегу? Внутри меня нарастало волнение, в груди беспокойно завибрировало. Чтобы сбросить мандраж, я, что есть силы, ударил пятками в бока коню. Он рванул вперед. Из тумана показался мост. И вдруг земля вздрогнула. «Бухх!» – пронеслось в воздухе. Еще один раз: «Бухх!» Будто на землю с высоты башенного крана уронили бетонную плиту. Я обернулся на звук и резко потянул поводья. В нашу сторону шагал великан.

Глава 34

Это был богатырь, облаченный в доспехи. В сумрачном свете тускло поблескивал луковичный шлем, позвякивали пластины кольчуги. В левой руке он держал круглый щит. Богатырь быстро приближался к нам, делая двухметровые шаги. Когда он был уже совсем близко, в его бородатом лице я увидел что-то знакомое. Точно, он походил на Горыню, только был больше его раза в два. Может тут все богатыри на одно лицо?

Мирон и Анна тоже остановили своих скакунов, подобрались ко мне и распахнули глаза на невесть откуда взявшегося великана. А тот, несмотря на то, что шагал размеренно, очень скоро встал между нами и мостом. В тишине раскинувшейся вокруг пустыни неожиданно громко прозвучал его низкий голос:

– Зачем сюда пожаловали?

Я не успел сообразить, что ответить, как Анна опередила меня:

– Слушай, а не Горыней ли тебя зовут?

– Хм, все верно.

– Так не тебя ли мы из медведя в человека превратили?

– Из медведя? В человека? Что-то не припомню.

– Да это не тот Горыня, – шепнул Мирон. – Тот же меньше ростом был.

– А мне кажется, что тот, – настаивала Анна, разглядывая великана.

– Он физически не мог здесь оказаться, – возразил я. – И, прав Мирон, размерчик не тот.

– Но имя-то, – не унималась Анна, – имя же совпадает.

– Хватит болтать, – прогремел великан. – Вы не ответили на вопрос.

Вот незадача же. Зачем он спрашивает?

– Нам нужно перейти через реку и попасть в Навь.

– Что вы там забыли? Вы же смертные.

– Я хочу воскресить друга, – решил я придерживаться той легенды, что придумал, когда встречался с Горемыслом.

– Если Темновит к себе его забрал, воскресить не удастся. Только если кто-нибудь из вас пожертвует собой.

– Это мы еще посмотрим, – жертвой становиться не хотелось.

Великан продолжал стоять на нашем пути. Неужели он не пропустит нас? Я обернулся к Анне и Мирону. «Пойдем?» – шепнул. Мы двинулись в намерении обойти богатыря. Но он, видимо разгадав наш маневр, шагнул, перекрывая нам путь.

– Куда? Я еще не решил, пропускать вас или нет.

– Зачем тебе нас задерживать? – спросила Анна.

– Я стою на страже между мирами. Не даю никому проникнуть из Нави в наши земли. Но и смертным не даю туда идти. Видели разбросанные кости по полю?

– Да, – ответил я. – Это ты столько народу положил?

– Нет. Когда-то давным-давно, в незапамятные времена, полчища из Нави перешли реку Смородину, чтобы покорить Явь. Их встретила армия смертных, живших в этих краях. Здесь росли густые леса, сияло солнце, пели птицы. Но в той битве полегли многие. Лес был выжжен. Звери и птицы покинули это место. И только Велес со своей ратью смог остановить Темновита. Он воздвиг горы на пути Нави и поставил меня охранять рубежи Яви.

В Темное царство с тех пор попадают только те, кто закончил свой земной путь, кого призвал к себе Темновит. Если кто-то из смертных по доброй воле проникнет в его царство, это нарушит баланс сил. В наш мир может снова полезть всякая нечисть. И мой долг: никого не впускать и не выпускать.

– Горынушка, – ласково произнесла Анна. – Разве ты не помнишь, как колдун Кудеяр заколдовал тебя?

Богатырь призадумался. Почесал затылок.

– Да, было дело. Он превратил меня в медведя, и на время путь из Нави в Явь оказался без присмотра. Уж сколько нечисти за это время перешло в наш мир, я не знаю. И все из-за моей неосмотрительности. А вы откуда знаете?

– Так мы же сами тебя и расколдовали. Вернее это сделал Мирон, – Анна показала на старика. – Но мы помогали ему.

– Так это были вы? – Горыня искренне удивился. Если это тот самый Горыня, то какая же у него короткая память. – А я что-то сразу вас и не признал.

– Да ладно, – в свою очередь удивилась Анна. – Мы ж такие неприметные. Тут видимо все ходят по трое: парень, девка и старик. Ты лучше скажи, как ты оказался здесь? Ведь мы же расстались с тобой у озера, где живет Водяной.

Горыня призадумался. Похоже, он сам не знал, как. А у меня уже возникла мысль, что это явно баг. Разрабы что-то намутили с этим персонажем. Но для нас он не должен был представлять опасности, мы же помогли ему.

– Горыня, – обратился я к нему. – Раз мы помогли тебе, избавив от чар Кудеяра, помоги и ты нам: пропусти в Навь. Помнишь, ты сам говорил, что будешь нам по гроб обязан?

– А, верно. Говорил. Ну что же с вами поделаешь. Проходите.

Он сделал шаг в сторону, открывая нам путь к мосту. Боясь, как бы он не передумал, я пришпорил коня. Мирон и Анна поторопились за мной. Горыня сопровождал нас взглядом.

– Учтите, обратно могу и не впустить, – бросил он вслед.