Текст книги "Синие шинели (сборник)"

Автор книги: Владимир Короленко

Соавторы: В. Кравченко,Ю. Кузнецов,Иван Плескач,Кабыш Баялин,С. Кыдырбаев,В. Якуб,Марк Веледницкий,Геннадий Работнев,Х. Султангалиев,Г. Смирнов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

К. Селиневич
ЛАВИНА

В три часа ночи в управление милиции сообщили, что в доме близ междугородной автостанции раздалось несколько выстрелов. К месту происшествия выехали оперативный уполномоченный уголовного розыска младший лейтенант Шлыкин и проводник служебно-розыскной собаки лейтенант Бекетов с овчаркой Лайдой. Предотвратить преступление им не удалось – оно уже совершилось. На полу одной из комнат дома лежали, глядя в потолок мертвыми глазами, два трупа – девочки-подростка и ее матери, не старой еще женщины. Помочь им было уже невозможно. Оставалось одно: выследить, задержать и обезвредить зверя, совершившего убийство, не дать ему больше множить число преступлений.

Ночь была лунной и теплой, снег перестал падать совсем недавно. Собака шла по следу уже долго. Лайда устала, ее розовый язык свисал из пасти, но она продолжала рваться вперед, туго натягивая поводок. Устал и проводник, но все так же продолжал свой бесконечный равномерный бег по безлюдным улицам городской окраины. Где-то далеко позади слабо слышался тяжелый топот отставшего Шлыкина.

Но вот у штакетника, опоясавшего небольшой домик, Лайда остановилась, взвизгнув, припала мордой к калитке. Бекетов остановился, осмотрелся. Кругом белое безмолвие: снег густо накрыл деревья, заборы, крыши домов. У калитки лейтенант увидел следы, отчетливо выделявшиеся на снегу. Следы шли во двор домика.

Бекетов расстегнул кобуру и вслед за Лайдой перепрыгнул через ограду и подбежал к двери домика. Прислушался. Не было слышно ни звука. Подошел Шлыкин, осмотрел следы. Обратных не было, – значит, преступник здесь. На стук в дверь не ответили. Милиционеры постучали еще, резко, настойчиво. В доме послышалась возня, что-то упало. Наконец из-за двери спросили:

– Кто там?

– Милиция.

Минуты через две стукнули щеколдой и в проеме двери показалась фигура пожилой женщины. Она держится внешне спокойно, но ее волнение выдают глаза: в них затаился необоримый страх.

– Кто дома?

– Я одна…

И действительно, в доме никого не оказалось. Нет никого и в подполе. Бекетов поднялся на чердак и тихо выругался: из слухового окна были видны следы, они уходили по крышам сараев, стоявших один к другому вплотную, а за изгородью шли по заснеженной земле фруктового сада в сторону гор.

Времени потеряно было много, преступник, вероятно, ушел далеко. Некогда сейчас разбираться, как попал убийца в этот тихий домик, что связывает его с хозяйкой. Все это будет выяснено потом. Сейчас главное – не дать уйти бандиту. Но вдвоем за ним идти нельзя: нужно доложить обстановку в управление. И они решают: Шлыкин отправится в управление и вернется сюда с опергруппой, а Бекетов с овчаркой продолжит преследование.

Бекетов сбрасывает шинель:

– Вперед, Лайда!

След ведет по горным прилавкам все выше. Там, в хаосе скал, хочет скрыться убийца. Если он уйдет за перевал, найти его будет нелегко, и, кто знает, сколько вреда успеет он принести… Все круче подъем. Далеко внизу остался город. Вот и пояс хвойного леса. Снег под елями лежалый, плотный. Лайда уверенно тянет вверх, к скалам, дышит тяжело, бока ее ввалились, на отвисших губах – пена. Сам Бекетов беспредельно устал. Но отдыхать нельзя. И не только потому, что спешит и преступник. Остановиться, сесть – это значит замерзнуть. И, превозмогая усталость, лейтенант упорно идет дальше, подбадривая Лайду. Вскоре начинает опять падать снег. Тяжелыми хлопьями он медленно оседает на каменные глыбы. Вокруг высятся скалы, нависают каменные карнизы в огромных снежных шапках. Человек и собака идут по козьей тропе. Уже в полсотне метров ничего не видно.

Лайда внезапно забеспокоилась. Милиционер насторожился, но как ни всматривался – ничего подозрительного не заметил. Лайда снова потянула по тропе наверх, к нагромождению каменных глыб, смутно выступавших из снежной пелены…

И тут неожиданно грянул выстрел. Бекетов прильнул к земле. А за выстрелом другой звук – грозный, мощный. От него сжалось сердце – снежный обвал. Лавина снега с шипением и грохотом понеслась вниз, задев человека своим краем.

Когда все стихло и чувства вернулись к человеку, он увидел, что отброшен к каменному карнизу. Лайды не было. Шапку сорвало и унесло.

Над местом, где пронеслась лавина, повисла густая пелена снежной пыли. Метрах в тридцати от себя Бекетов увидел смутно проступающую через пелену фигуру человека, карабкающегося по скалам. Он очень торопился перевалить через гребень горы. Медлить было нельзя…

Оперативная группа уголовного розыска во главе с капитаном Семиным, приведенная в горы Шлыкиным, настойчиво продвигалась по пути, пройденному Бекетовым. При выходе из ельника они услышали выстрел и глухой грохот в скалах. Все с тревогой посмотрели вверх и пошли на выстрел предельно ускоренным шагом.

И вдруг остановились: следы оборвались – их накрыла снежная лавина. Путь преградил завал из снега. Но не преграда беспокоила сейчас капитана Семина. Он думал о другом: а что с Бекетовым? Не накрыла ли его лавина? – Обследовать местность. Искать, – распорядился капитан и сам полез по завалу, глубоко утопая в снегу.

Нашли шапку Бекетова. Погиб? А может, еще живой? Лежит под снегом, ждет помощи. Надо спешить, искать. Послали на метеостанцию, чтобы вызвать альпинистов со спасательным снаряжением, и продолжали поиски своими силами, прощупывая каждый метр завала…

В клочья изорвав одежду, в кровь изранив руки и колени, Мукаш Бекетов полз все выше и выше, остервенело цепляясь за выступы скал. Он настигал убийцу. Тот был уже совсем близко. Он часто оглядывался на своего преследователя, и тогда лейтенант видел волчий оскал лица бандита.

Оба понимали – стрелять нельзя: выстрели – и снежная лавина накроет обоих.

Поняв, что уйти не удастся, убийца остановился на небольшой площадке. Тяжело дыша, пошел прямо на Бекетова. Они схватились врукопашную.

Мукаш вовремя увернулся, и тут же ударил противника в челюсть. Преступник упал и выронил пистолет. Бекетов еле держался на ногах – сказывалась нечеловеческая усталость после нескольких часов отчаянной погони. Но борьба была еще не окончена. Убийца поднялся и, шатаясь, направился к милиционеру. Обессилевшие и слабые, они молча сцепились, яростно нанося удары друг другу.

Мукаш слабел с каждой минутой. Опасаясь долгой борьбы, которой он мог не выдержать, Бекетов пошел на хитрость: собрав остатки своих сил, Мукаш притворился, что падает, и противник попался! Убийца опустил руки, торжествуя победу. Мгновение – и Бекетов выпрямился. Коротким боксерским «правым крюком» он ударил противника под ложечку. Убийца охнул и как сноп свалился на камни. Упал и Мукаш – он потерял сознание.

Очнулся Бекетов от холода. С тревогой поднял голову, но успокоился: преступник все еще лежал без сознания.

Мукаш связал ему руки, отдохнул и медленно поволок задержанного вниз.

Труден подъем, но еще труднее спуск с гор. Долго спускался Мукаш с круч и каменных уступов – счет времени он потерял давно. Голова кружилась, его мутило, глаза закрывались. Он часто терял сознание. Очнувшись, долго сидел у своей ноши, с трудом поднимался, и снова мучительно медленно шел вниз, надеясь дотянуть до жилья.

Но силы иссякали. Под вечер Мукаш упал у оголенного утеса, недалеко от завала и больше не поднялся. Здесь и нашла его альпинистская поисковая группа. Полузамерзший Бекетов лежал у каменной осыпи лицом в снег. Рядом возился преступник, пытаясь о кромку камня перетереть ремень, связывающий его руки.

…Два месяца провел лейтенант Мукаш Бекетов в госпитале и снова вернулся на свой пост.

К. СЕЛИНЕВИЧ

г. Алма-Ата.

Н. Шахов
ЧЕЛОВЕК ТРУДНОЙ ПРОФЕССИИ

– Вам старшего оперуполномоченного? – переспросил дежурный горотдела милиции, вытираясь мокрым от пота платком. – Пройдите, пожалуйста, в одиннадцатый кабинет. Он там занимается.

…Июль в городе всегда знойный: дверь кабинета старшего оперуполномоченного открыта настежь.

За столом сидит казах в форме старшего лейтенанта милиции. Без труда можно догадаться, что это и есть Нурум. Знакомимся. После вежливых фраз о погоде, о том о сем начинается наш большой разговор с воспоминаниями о войне, о службе, о разных оперативных делах. Передо мной сидит обыкновенный, внешне мало чем отличающийся от других мужчина со спокойным лицом и добрым взглядом карих глаз. Кажется, ему не более сорока лет. И только седина в торчащих ежиком волосах выдает его возраст.

– Нурум, расскажите о себе, о своей работе.

– А что тут рассказывать? Ничего примечательного. Работа, как у всех…

Но ему, конечно, есть о чем рассказать, и разговор постепенно входит в нужное русло. Из пятидесяти лет своей жизни он двадцать пять на боевом посту.

Многое пришлось изведать Нуруму Сыдыкову, во всяких переплетах бывать. Особенно трудными были годы после Великой Отечественной войны, когда приходилось иметь дело с бандитами, орудовавшими в тылу, всякого рода расхитителями народного добра, мелкими и крупными жуликами. Трудность борьбы с ними заключалась в том, что зачастую они были вооружены огнестрельным или холодным оружием и действовали из-за угла. Нужно было иметь поистине крепкую волю, хладнокровие и выдержку, чтобы идти на вооруженного бандита, отдавая себе отчет в том, что он без боя в руки не дастся, и не зная, откуда он может напасть.

Трудное время прошло, война давно закончилась, но борьба с преступностью не прекратилась. В 1951 году коммуниста Сыдыкова перевели на оперативную работу. Он с энтузиазмом, с чекистской принципиальностью взялся за порученное дело.

Работнику органов ошибаться нельзя. Перед ним не только преступники, но прежде всего люди. И оперуполномоченный распутывает клубок упорно, настойчиво и верно. Не зря в милиции говорят:

– Нурум взялся за дело – порядок будет.

* * *

Был вечер выходного дня. В парке играла музыка. На танцплощадке кружились молодые пары. Те, кто постарше, сидели на скамейках или степенно разгуливали по аллеям. К звукам музыки примешивались оживленные разговоры, задорный смех. Так и тянуло туда, где отдыхали, веселились люди.

Прямо со смены в своей запыленной железнодорожной форме Михтарьянц завернул в парк. Хотелось после трудового дня подышать свежим воздухом, посмотреть на публику. И вдруг, словно вихрь, на него налетела группа молодых людей, оттеснила в угол. Завязалась драка. Вскрикнули девушки, шарахнулись в сторону зеваки. И как-то сразу угол опустел. На полу лишь остался лежать окровавленный железнодорожник.

На шум поспешили дежурившие в парке работники милиции. Один из них наклонился над лежащим:

– Мертв.

– Кто присутствовал при драке? – обратился сотрудник милиции к окружающим.

– Все присутствовали, – раздалось в ответ несколько голосов.

– А дрался кто?

– Какие-то ребята свалку устроили, а потом удрали…

Подъехал «газик» из горотдела. Начались поиски преступников. И сразу неожиданность – возле фонтана задержали двух парней в чистеньких костюмах, державших под мышками какие-то рубашки. Развернули – рубашки в крови. Задержанного Капустникова и его товарища доставили в горотдел милиции.

– Вы убили человека?

– Что вы нам приписываете? Понятия не имеем.

– Откуда на рубашках кровь?

– Подрались.

– На танцплощадке?

– Мы там и не были. В углу парка на нас налетели какие-то парни, носы нам поразбивали и скрылись. Пришлось умываться у фонтана и переодеваться. А тех парней мы даже и не знаем.

– А откуда у вас чистая одежда взялась?

– Э… Сестренка принесла… мы рядом живем.

«Сомнительно все это, – подумал дежурный. – Да и отвечают что-то торопливо, и бледные какие…» Но результата этот разговор не дал никакого. Дело было передано старшему оперуполномоченному Сыдыкову. Началась кропотливая работа.

Вторичные допросы подозреваемых ничего не дали. Они слово в слово повторяли свои показания на предварительном следствии. Не приносили результата и очные ставки.

Следствие затягивалось. И Нурум, быть может, впервые в жизни начал сомневаться в своих способностях. «Может быть, действительно, произошло все так, как рассказывают, и ребята ни в чем не виновны? – размышлял он. – Возможно, настоящие преступники скрылись, а мы от этих добиваемся чего-то… Конечно, прямых улик против них нет…»

– Как со следствием? – спрашивали Сыдыкова начальник горотдела милиции и руководители управления охраны общественного порядка.

– Подождем результатов судебно-медицинской экспертизы, – хмуро отвечал он.

И Нурум не ошибся. Вот и заключение экспертов: кровь на рубашках, изъятых у задержанных, и кровь убитого одна и та же. Остановившимся взглядом уперся в эту бумажку убийца и не слышит вопроса следователя.

– Что теперь скажете, Капустников?

А потом после обычной истерики и злобного плача признался.

– Да, Михтарьянца зарезали мы с товарищами. Я имел с ним личные счеты…

* * *

Одно время в городе участились случаи воровства и ограбления граждан. Причем преступления совершались примерно одинаковыми методами: кражи – посредством подкопа стен или взломов замков на дверях, а с прохожих либо снимали часы, либо отбирали деньги.

Пострадавшие твердили одно: грабителей было четверо, молодые люди. Но кто эти злоумышленники, узнать не представлялось возможным. Ограбленные о них ничего ясного сказать не могли.

– Налетели в темном месте, ограбили и быстро разбежались. В лицо никого не заметила, – жаловалась очередная жертва.

Но вот заявление от гражданки Коровиной.

– Одного негодяя я узнала. Валериком звать. Недалеко от нас живет.

Задержали Валерика. При обыске у него в квартире нашли часть вещей потерпевших. Недолго он запирался, назвал компаньонов: Юрия, братьев Геннадия и Виктора.

Следствие по делу грабительской шайки и на этот раз было поручено Нуруму Сыдыкову. Много хлопот доставили ему преступники. Если Валерик сравнительно легко сознался в грабежах и воровстве, то с другими обстояло несколько иначе: они отрицали свое участие в шайке.

– Где вы были такого-то числа в одиннадцатом часу вечера? – допытывался Нурум у Виктора.

– Дома.

– А ваш брат?

– Не знаю. Гулял где-то.

Проверили показания, выяснили, что дома его в тот вечер не было. Снова допрос. Но и он дал мало утешительного. Разоблачение братьев затруднялось еще и тем, что при обыске их квартиры не было найдено существенных вещественных доказательств.

– В показаниях путаются, – докладывал Нурум начальнику горотдела. И после минутного колебания: – Прошу произвести в их доме повторный обыск.

Результат обыска превзошел все ожидания. В потайной яме во дворе были обнаружены многие вещи, выкраденные из складов и магазинов, силой отобранные у граждан. И когда на очередном допросе Виктор продолжал все отрицать, ему были предъявлены вещественные доказательства.

– Где вы это взяли? – в упор спросил следователь.

Дернулся, вздрогнули красные веки и нехотя начал рассказывать. Признались в грабежах и остальные.

Наш разговор продолжается.

– А скажите, что вам больше всего помогает в работе?

Нурум улыбается:

– Трудно сказать. Но, быть может, и опыт. Тот, военный.

Глаза его темнеют. Память, суровая память войны, возвращает нас в сорок первый, в Брестскую крепость…

В тот день Нурума разбудил гул моторов и взрывов. Немецкие самолеты прошли над городом и, развернувшись, стали снижаться к крепости. Боец разглядел на фюзеляже черные кресты. Тревогой обожгло сердце. «Это не провокация, а война!» – подумал про себя Сыдыков.

Заработали наши зенитки. Их снаряды рвались около «юнкерсов», образуя белые кучевые облака. Наконец, головной самолет задымил и, объятый пламенем, пошел книзу. Он где-то исчез в лесу. Боевой строй «юнкерсов» дрогнул. Фашистские летчики начали в беспорядке сбрасывать на крепость бомбы. Взрывы следовали один за другим.

С лихорадочной поспешностью просыпался палаточный городок.

Пулеметному расчету Сыдыкова было приказано выставить станковый пулемет на стыке двух рот.

А вот вновь немецкие самолеты. Бойцы выдержали жестокую бомбежку. И когда вслед за этим на дороге показалась конная разведка и мотоколонна противника, их встретили пулеметными очередями в упор. К ротам Шиканова примкнула и группа пограничников, отходивших с ближайшей заставы. Вместе с ними пулеметчики весь день вели бой, прикрывая отступление наших войск, а вечером сами начали двигаться на восток.

Но уже в тылу была танковая колонна немцев, и бойцы оказались отрезанными от фронта.

Первую военную ночь они провели в лесу у деревни Франополь. Под командованием лейтенанта Шиканова оказалось всего 250 человек – и свои, и присоединившиеся к отряду из других частей.

В ту ночь Шиканов дважды приказывал обследовать московскую шоссейную дорогу. Он хотел увести отряд в Беловежскую пущу. Но каждый раз разведчики докладывали, что по дороге движутся большие колонны вражеских солдат и танков.

Попытались пробиться из окружения, но, потеряв несколько человек, снова отступили. Только на следующую ночь удалось форсировать шоссе, когда движение вражеских войск немного ослабло.

Отряд Шиканова находился в густом Старосельском лесу Жабинского района Брестской области.

Вскоре началось формирование партизанского отряда. Для этой цели было созвано партийное собрание с участием комсомольцев и активистов, на котором с пламенной речью выступил лейтенант Шиканов.

– Мы решили создать партизанский отряд. Каждый должен подумать, готов ли он к тому, что придется вынести. Жизнь партизанская будет полна большого риска. В тылу врага всякое может случиться. В нашем отряде должны быть крепкие люди, сильные духом.

Так был организован один из первых партизанских отрядов в Белоруссии.

Круглолицый, необычайно подвижный и ловкий казах Нурум Сыдыков соединял в своем характере лучшие качества солдата – бесстрашие и решительность, большую выносливость и неистощимый запас оптимизма. Его лицо всегда улыбалось и только в бою, когда Нурум сжимал приклад винтовки или пулемета, оно становилось злым и жестким, и узкие глаза с зоркостью степного охотника ловили в прорезь прицела зеленые фигуры гитлеровских солдат. Во все остальное время он был неизменно весел, умел поднимать настроение партизан даже в дни поражений и неудач.

Нурум был назначен командиром пулеметного отделения, а потом – взвода.

* * *

В партизанской землянке тускло горела лампа. Командир отряда пишет короткий и лаконичный отчет.

«Уничтожено 5 автомашин, 50 фашистов. Повешено 2 провокатора. В село Старосельское гитлеровцы входить боятся. Это территория партизанская, советская. В этих операциях отличился командир пулеметного отделения Н. Сыдыков.

Декабрь 1941 г.».

Зимним вечером 1942 года участвовал Сыдыков в очередной операции. В результате – 15 пленных полицаев и большие запасы продовольствия, розданные населению.

Вскоре собрался народ.

– Берите, берите, товарищи! Побольше! Это добро народное, оно и должно достаться народу, – улыбаясь, говорил Сыдыков.

После этой операции в окружающих деревнях разнеслась весть о разгроме гитлеровского гарнизона в Радованичах. Среди населения шла молва о том, что советские части скоро предпримут наступление на другие села.

Так проносились боевые будни отряда.

К лету 1942 года в нем было более 250 человек.

В июле 1942 года отряд принял около города Ковеля неравный бой с численно превосходящими силами противника. Против тридцати партизан был направлен большой карательный отряд автоматчиков. После длительного кровопролитного сражения партизаны с боями отошли в лес.

У местечка Мокраны на Ковельской шоссейной дороге народные мстители устроили засаду. Операцией руководил командир отделения Сыдыков. Десять грузовых автомашин с небольшим интервалом двигались по дороге. В кузовах сидели вражеские солдаты. По сигналу Шиканова партизаны со всех сторон открыли ураганный пулеметный огонь. Более ста гитлеровцев нашли могилу на советской земле. Девять машин были подожжены. Операция эта длилась не более двух часов. На одну из уцелевших машин партизаны погрузили многочисленные трофеи и начали отходить в лес. В этом бою отличились Нурум Сыдыков, Хамид Смагулов, Фаина Тронкина, Мария Прошина и другие.

Узнав о дерзком налете, гитлеровские каратели против небольшого отряда послали полк автоматчиков. Началось преследование. На одном из участков партизаны были прижаты к реке. Положение было критическим. Форсировать реку было не на чем. И тогда боец Смагулов вместе с Сыдыковым пригнали с противоположной стороны паром и организовали быструю переправу партизан.

К этому времени в отряде насчитывалось более 600 человек, несколько орудий, минометы. Отряд стал громоздким и плохо управляемым. Было решено разбить его на два самостоятельных отряда. Причем один из них стал называться партизанским отрядом имени погибшего героя Чернака. Командиром этого отряда стал Рамазан Козырев. Командиром первой роты и заместителем командира этого отряда был назначен Нурум Сыдыков.

Нурум был в командирской землянке, когда из штаба Брестского партизанского соединения сообщили, что 22—23 июля 1943 года в Старосельское направляется карательный отряд численностью в 300 человек с целью забрать выращенный урожай и уничтожить партизанский отряд. Разведчики сообщили, что со стороны шоссейной дороги дозорные посты обнаружили группу гитлеровцев в двадцать человек, которая продвигается вдоль лесной опушки.

Обо всем этом командир роты Сыдыков доложил Козыреву, начальнику штаба Хомичу и спросил:

– Что предпринять, товарищ командир?

– «Усильте боевое охранение вдоль шоссейной дороги. Ведите за противником наблюдение. Это, вероятно, разведка гитлеровцев. Если они будут углубляться в сторону лагеря, уничтожить, – сказал Козырев и тут же распорядился сообщить об опасности командирам соседних партизанских отрядов.

– Встречать есть чем. Давайте будем обдумывать, как встречать.

Сыдыков изложил свой план отражения атак карателей.

– Мой план состоит в том, чтобы совместными усилиями с другими ротами нанести удар по врагу еще на подступах к селу из засады. Гитлеровцы, очевидно, попытаются окружить нас и уничтожить в котле, – сказал он.

…На правом фланге, где держала оборону 2-я рота, слышалась бешеная пальба. Она ни на минуту не утихала. Там шел жаркий бой. Но вот кто-то крикнул: «Идут!»

– Приготовиться к бою! Стрелять только по моей команде! – распорядился Нурум.

Появились автоматчики. В темноте их мундиры сливаются с зеленью кустов. Партизаны замерли в ожидании команды. Пулеметчик Гриша Юрко плотно прижался к «максиму» и смотрит через щит на движущиеся фигуры карателей. Гитлеровцы уже в ста метрах. Слышна их речь. Сыдыков дает команду:

– По фашистам огонь!

Ливень свинца обрушивается на карателей. Видно, как они падают от метких пулеметных и автоматных очередей. Дрогнули цепи фашистов, откатываются назад.

– Вперед! – раздается команда ротного.

Партизаны, прижимаясь к деревьям, поливая автоматным и пулеметным огнем бегущих карателей, мелкими перебежками ринулись вперед. Сыдыков настолько увлекся боем, что не заметил, как к нему подошел связной.

– Товарищ Сыдыков! Я от командира отряда. Он велел передать, что на левом фланге все атаки карателей отбиты, враг откатывается назад, убито двое партизан и двое ранено. Командир просил узнать, какие будут донесения, – сказал связной.

– Передайте командиру: будем бить фашистов до полного разгрома, – сказал Сыдыков.

– Сейчас каратели пойдут в атаку. Приготовиться! – отдал команду Нурум.

Со свистом пролетели мины над головой и разорвались недалеко от пулеметного расчета.

Бой шел четыре часа. Были убито более пятидесяти фашистов. Партизаны устали, но, окрыленные победой, бодро шагали по лесным тропам. Тихо стало в лесу, только по-прежнему шумели сосны – немые свидетели жаркого боя.

Скупые донесения о боевых действиях партизанского отряда имени Чернака сохранились до наших дней. Вот несколько из них:

«21—22 октября 1943 года. На Брестско-Московской железной дороге в районе дер. Косачи и Задворце взорван вражеский эшелон.

В результате взрыва, по сведениям разведки и местного актива, полностью уничтожен паровоз, разбито и повреждено 54 вагона. Из них 4 вагона с живой силой, а остальные с боеприпасами и обмундированием. Движение по железной дороге приостановлено на 15 часов. Убито и ранено до 120 гитлеровцев. Отличились Н. Сыдыков и И. Ерошенко».

«22—23 июля. На Брестско-Ковельской железной дороге между полустанками Каменка и Закрутин под сильным ружейно-пулеметным огнем противника отрядом произведен массированный удар по рельсам. Взорвано 204 рельса. Отряд отошел без потерь.

Для восстановления железной дороги противник перенес запасные рельсы со станции Брест. Движение по железной дороге было приостановлено на двое суток… Отличились Н. Сыдыков, А. Пугач и другие».

А всего рота Н. Сыдыкова пустила под откос 82 вражеских эшелона.

Наш разговор продолжается. Он насыщен военными фактами и эпизодами, скупыми рассказами о мирных буднях, где продолжается борьба с темным миром корысти и насилия, где бывшему солдату по-прежнему нужна военная интуиция и психологическое мастерство.

Я слушаю этого человека и по-хорошему завидую трудной и интересной профессии, проверенной и подтвержденной всей его честной и настоящей жизнью.

Н. ШАХОВ.

г. Алма-Ата.