Текст книги "Анастасия, ты прекрасна! (СИ)"

Автор книги: Владимир Атомный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

Фрагмент 26

– Вы про тех, что в сменах прикатывают? – картинно сыграл тоном я, мол, о такой неприглядной ерунде.

– Этих, этих… – Эконом снова взялся за печенье, хотя на столе хватает других сладостей.

– Занозы в заднице это, а не ягоды. Каждый раз, как провожаю – выдыхаю с таким облегчением, словно непутёвую дочь в-замуж отправил.

Пожилой подполковник даже рассмеялся. Покачав головой, поднял кружку с чаем и мы чокнулись.

– Давай за то, чтобы меньше было разводов, а больше свадеб.

– Поддержу, – выдохнул я и мы синхронно припали к чаю.

– Эх, вот говорил я своим… – с горечью сообщил Эконом. – Ну куда торопиться? Поживите вы хоть годик вместе! Принюхайтесь друг к другу, приглядитесь. Чего сразу-то расписываться, словно это рецепт счастья. Ни одну пару это ещё не сберегло, как раз наоборот… но нет, хочу, говорит, как в кино что б! Ну, а мне куда деваться? Сделали им с Татьяной «кино». Теперь разводятся, вот.

– Страшная сила это кино.

– Да ладно, мы сами тоже молодцы. Могли чего получше в головы им положить. Ей. У меня, знаешь, как было? – поглядел Эконом. – Не просто ведь говорю.

– Как? – с искренним интересом спросил я и подлил нам заварки с кипятком.

– Всё же какой душистый, а? И чего ты только туда кладёшь?..

Я благодарно улыбнулся, наблюдая, как второй отец с удовольствием пригубил отвар.

– Ах-хах! Я ещё водки думал хряпнуть. Не-е-е… твой чай лучше. В общем, Сокол, жили мы с одной красоткой. В увольнении познакомился и очень быстро у нас завертелось. Тут ещё и квартиру вот-вот должны были дать. Поженились и сразу, как принято, за детей взялись. Но не получалось как-то. А я молодой был, красивый. Много кто в военгородке мне глазки строил. Ну, не подумай, жёны-то офицеров нет, но было, было… и вот мы уже второй год с моей пытаемся, а не выходит. Она мне, мол, я ходила в поликлинику и там сказали, что здорова. Значит ты больной. И, стерва такая, говорит: «Давай разводиться, я детей хочу!» Мол, от соседа же не примешь. Как я тогда не пришиб, суку такую, – не знаю. Пшла вон, говорю! А она сразу поутихла и типа косится в окно – ночь уже. Но ты сам посуди, Сокол, мне как с ней эту ночь в одной квартире было сидеть? В своей, между прочим, честно заслуженной квартире. Было в кармане денег немного – хотел с ней в кино сходить, ну и выложил всё до последней монеты. На такси. В общем, расстались мы и развелись потом. Я за стакан взялся – а поди ж ты! соседка-связистка уберегла. Я когда в себя пришёл – в квартире чисто, с кухни запах аппетитный идёт. Сам хоть и вонючий – с бодуна-то! а в кровати стираной лежу. Полюбился я ей. Мы без брака лет пять жили, это потом уже надо было для чего-то. Но не поверишь – дочурку-то без проблем зачали. Да и остальных тоже. Я вот с тех пор много дум передумал. Может бывшая просто развода хотела, а может это… биологическое несоответствие у нас? Но, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Я покачал головой и задумчиво посмотрел в стакан, где множество тычинок от ромашки колышутся от невидимых волн. Пусть история и не без горя, а тёплая какая-то. Такие мне приятно слушать. Чистые были помыслы и отношения. Часто сталкиваюсь с таким, когда про имперское время рассказывают. Не в пример нашему изобильному.

– Народная мудрость прям.

– Вот именно. Думаешь я верил? Само пришло.

– Главное вовремя понять, да? – со смехом глянул я на Эконома.

– Именно так. А не то хана будет. Жизнь шутки шутить не любит. Раз! и без башки упал. Насмотрелся я на такое. А ведь тренируешь пацана, он вроде бы понятливый. Всё умел. А в бою вот…

Мы выпили не чокаясь.

– Тогда я вас завтра жду, да?

– Угу. Я рано буду. Как проснусь – сразу поеду.

– Спасибо, Анатолий Сергеевич.

Он по-отечески улыбнулся и кивнул. Затем залпом осушил кружку, припечатав её к столу, поднялся и мы вдвоём пошли к Мыше. Вещей много, за один раз не утащить.

Немногим позже, я решил не тянуть понятно что и просто покрепче обнял свою глупенькую коллегу. Умилительно глупенькую и очаровательно сексуальную. Эконом воспринял наше прощание с теплом.

За долгое время в лагере наступила тишина. Пусть природа и продолжает монотонно стрекотать, ухать и жужжать, но всё же я ощущаю этот звон внутри. Гулкий, после очень шумного времени.

Я успел лечь спать, когда вдруг что-то вырвало из сна. Сначала глаза метнулись к экрану – я ждал пока Настя придёт с душа и поддался дрёме, но вдруг боковым зрением уловил отсвет в окне. Эконом вернулся? Нет, он бы позвонил. А больше некому являться ночью.

С этой секунды у меня включился режим тревоги. Я подскочил с кровати, метнулся к шкафу, сшибив стул и даже не ощущая ушиба. Свет включать нельзя! На этот случай у меня лежит налобный фонарь на полке. Далее – камуфляжная форма, подаренная Экономом. Бронежилет – сейчас не до смеха, как в день, когда он мне его всучил. Даже дурацкий шлем и то дрожащими руками закрепил на голове. А ещё вытащил пистолет. Впопыхах чуть не забыл перевести предохранитель на режим стрельбы. Снова спасает медитация – тело дрожало так, что о прицельной стрельбе не могло идти и речи.

В голове появился холодный расчёт. Не так чтобы много, но уже лучше, чем до. Я понял, что если бы в лагерь пришли конкуренты Хозяина, то вряд ли бы я проснулся от луча фонаря в окно. Значит это кто-то из случайных бродяг. Тут бы, может, самое время снять шлем, но вдруг кто-то из них сумеет подкрасться сзади и ударит чем тяжёлым?

С осторожностью открыл дверь и выглянул в коридор. Только сейчас понял что не так – отключили свет. Может быть всё-таки кто посерьёзней случайных бродяг вторгся на территорию? Вдруг это кто-нибудь от отца Насти – бандита-Быкова? Вернуться бы за смартфоном и посмотреть, что она писала…

Зачем-то пригибаясь, я по правому краю побежал в сторону выхода. Дверь не взломана и закрыта – как и должно быть. Вновь возблагодарил себя же за хозяйственность – открылась без громких звуков. Сразу донеслись голоса, причём пьяные. Я споро миновал крыльцо и скорее к углу здания – в просветах среди листвы различил два неярких фонарика у другой стороны жилого корпуса, где склад. Судя по звукам и отсутствию иных источников света, кроме этой группы других нет.

За неимением других вариантов, я поднял пистолет и двинулся к грабителям. Не доходя нескольких десятков метров, зарядил. От этих звуков двое нарушителей разразились отборнейшим матом, закричали с испуга, но долго искать меня им не пришлось – вдруг дали свет.

– Стоять! А то стрелять буду!

Но пьянчуги уже так испугались, что сломя голову ринулись прочь – прямо в тьму леса.

Я, тоже с матом, потянул с головы шлем и плюхнулся на ближайшую скамейку. Подумалось, что будь я курильщиком, то точно бы сейчас закурил, но, к счастью, свободен от власти пагубной привычки.

Вообще у нас есть генератор. Более того – из-за удаления от города свет выключают и чаще, и на дольше. Поэтому работает много и солярки «ест» прилично. Раньше стоял на улице и всегда было слышно когда мы на резервном питании, но из-за жалоб отдыхающих генератор было решено убрать в подвал. И уже не первый раз я забываю проконтролировать запас топлива. Наверняка и сейчас банально кончилась солярка. Может, конечно, пьянь сунулась бы и при полном освящении, но по опыту прошлых лет такого не случалось.

На всякий случай я пересел на другую скамейку, которая в полутьме. Потом не вытерпел и сбегал за смартфоном. Каска в руке и теперь начинаю понимать о чём пишут в боевиках, что ест она нервы ложками, а бросить нельзя.

Настя по приходу с душа ответила на все сообщения, поделилась некоторыми новостями возвращения домой. Пожаловалась, естественно, как без этого. Потом пожелала доброй ночи, верно интерпретировав молчание. Я возблагодарил бога, что она не сочла это за обиду. Быть может, Настя из тех редких девушек, что игнорируют пустяковые поводы?

Мне понадобилось несколько минут, дабы разобраться, как отвечать с цитированием. Довольный собой, я тоже ответил на всё, что того требовало. И даже отправил смайлик, хотя поначалу, как и большинство «старпёров», брезговал, ибо несерьёзно. Благо мне освобождение от стереотипов и комплексов даётся легче. Но пока крепко держусь за обязательную точку в конце предложений, ставлю заглавные буквы и стараюсь писать законченными мыслями в одном сообщении. Эти бастионы не сдаю.

Пока прислушивался и приглядывался, Настя вдруг стала «онлайн» и прислала удивлённый смайл.

«ты чего не спишь».

«Делал обход лагеря. А ты?»

«я сплю вообще, но просто раздубили твои сообщения».

Почти тут же в конце её сообщения появилась надпись серым «ред.» и слово исправилось на «разбудили».

«Извиняюсь! А ты не выключаешь сети на ночь?»

«да ерунда! просто я ждала твоего ответа*смайлик с парящими сердечками вокруг*».

«Я провалился в сон – сам не заметил как. Значит, завтра встречаемся?»

«конечно! ты только приезжай!»

«Обязательно! Только договариваемся на 12:00, а то мне ещё кое-куда надо будет».

«Это куда?*что-то подозревающий смайлик*»

«Родню проведать», – уклончиво пояснил я, а ведь из неё у меня только мать. Да и та в лучшем случае только-только вернула себе навыки самообслуживания и элементарных действий. В лучшем случае.

Нет, я конечно звонил сперва и спрашивал, но раз от раза это было всё сложнее. Медсестра неустанно сетовала, что не навещаю, а едва заметные улучшения скорее говорили об обратном. Тогда я решил, что для нас будет лучше временно забыть друг о друге. Вернее, мне забыть, а маме смириться. Ведь получила она инсульт как раз из-за угроз в мою сторону.

По факту, сейчас ничего не изменилось. Меня всё так же может и хочет убить мафия. Мамины достижения в восстановлении после удара могут быть помноженными на ноль, но я банально затыкаю совести рот. Стихийное решение изменить жизнь манит сладкой перспективой. Овеяно влюблённостью. Очаровывает шансами сорвать куш. Я уже знаю, что поеду и знаю, что пропал. Но ничего от этого осознания не изменится.

«а ну ладно. тогда в 12».

«Да, договорились. Ты спать?»

«собираюсь, но тут в одном чате мне обещают ссылку найти на майку. дождусь и пойду».

«Напиши, как пойдёшь. Я пока дело одно сделаю».

«удачки!»

Смысла дальше поджидать возможных грабителей нет и я пошёл в генераторную.

Это наскоро выкопанный и построенный погребок, но топливо мы храним отдельно и поэтому, убедившись, что оно действительно кончилось, я притащил ещё пару канистр и не без труда принялся заливать. На середине первой Настя сообщила, что будет спать и мы попрощались. Мне осталось только разделаться с топливом, вручную завести агрегат, дав немного поработать и тоже идти на боковую. Надеюсь, без инцидентов.

– Ты им хоть пострелял вслед? – зло спросил Эконом, после того, как выслушал доклад.

– Да они и без этого улепётывали со всех ног, – отмахнулся я.

– Всё равно надо было всадить свинца в обмудков, чтобы другим повадно было.

– Не могу я так. Лучше заберите обратно, – полез я в шкаф. На столешницу со стуком лёг пистолет.

– У меня есть идея получше, – отозвался Эконом и поднял собственный же огнестрел. – Проверим только, как боец усвоил устав… Ага, флажок в безопасном положении, патрона… в стволе нет. Молодец! А теперь держи и носи при себе. Будет нужно – стреляй, только не на поражение старайся, а так – по конечностям.

– Вы чего, Анатолий Сергеич? – опешил я. – Какой стрелять?.. Да у меня первый же милиционер его найдёт и без права ношения за решётку отправит.

– Не отправит, – дернул щекой подполковник. – У тебя есть не только право, но и причина. Мало ли кто в городе встретиться.

Эконом сделал пару шагов, обойдя мой комнатный табуретик, и вплотную приблизился. Правой рукой он обнял, а ладонью прихватил за шею.

– Ты правильный парень, Сокол. И что оружия чураешься, и что стрелять не хочешь. Из таких хорошие бойцы получаются. Но ты должен понять – те ублюдки, что придут тебя убивать – они не такие как ты. Они или давно уже всё решили, или им даже выбирать не приходилось. Избивая, убивая или насилуя, им не надо бороться с совестью. Поэтому ты должен быть готов стрелять. И знаешь, вали их сразу. Не жалей. Такого говна всегда в достатке.

Я медленно кивнул. И принял пистолет.

– Береги себя, сынок. А насчёт ментов не переживай. Просто мне позвони и вопросов не будет.

– Спасибо, Анатолий Сергеевич, – с чувством отозвался я.

– Мне «спасибо» не надо, главное будь осторожен. Не светись лишний раз. Я попробую сделать тебе хорошую подделку паспорта, но вот чтобы оригинал и без лишних глаз – это сложно. Все каналы так или иначе контролируются и мимо «носа» Седого это не пройдёт.

– Это уже лишнее, Анатолий Сергеич. Вы и так для меня очень много сделали.

– Не жужжи, – поморщился он. – Сам знаю когда хватит. Всё, лети давай в город. Ты три года назад какую стрижку носил?

– Ну, вот такие были волосы, – провёл я ниже ушей.

– Зайди сразу и подстригись покороче. А очки носил?

– И сейчас не ношу.

– Пошли тогда, мои наденешь пока, а потом подбери по душе.

Сбитый старенький мерседес стоит едва ли не возле крыльца. Эконом открыл ключом и достал свои «офицерские» – квадратные, с небольшими стёклами. Мне, конечно, хотелось бы другие.

– А ну!.. Всё, теперь как киногерой. Дал бы тебе и её, – кивнул он на машину, – но прости – мне тачка всегда нужна.

– Ой, да я уже и забыл когда за руль садился. Ну его… и вообще, лучше пореже документами светить.

– А вот тут ты в десяточку попал, Сокол, – похмурел Эконом и полез за жвачкой. – Не свети.

– Ладно, спасибо ещё раз, пойду я. А то тут до трассы только минут тридцать.

Мы пожали руки, я проверил всё ли взял и, с тревожно забившимся сердцем, двинулся прочь.

Мной овладели столь сильные чувства, что на выходе к дороге я остановился, не в силах сойти с места. Та самая старая бетонная остановка, поле за ней и трасса Елогорск-Турояр – это место стало последним кадром из прошлой жизни и вот опять.

По трассе проносятся в обе стороны легковушки и, значительно реже, грузовики. Я заворожённо смотрю на это, словно действительно только из леса. Шум и запах выхлопа вдруг обрели новое качество – приятное, пробуждающее острое чувство ностальгии.

Стало больше иномарок. Да и моделей тоже. Автолюбитель из меня слабый, хотя я и мог бы отслеживать выход каждой через Интернет. Однако, сейчас я могу только с удивлением отмечать, как поменялся состав автомобильного потока.

Из ступора меня вывел ПАЗ-ик, водитель которого заботливо посигналил. Я дёрнулся и побежал. На всякий случай махнул рукой, ловя взгляд женщины – удивительно, но водителем оказалась она. Пропустив пару промчавшихся иномарок, я перебежал дорогу и ворвался в сонный областной автобус. Кто не спит, тут же сосредоточили на мне взгляды. Я поспешил через весь салон к водителю.

– Спасибо! За проезд сейчас или по приезду?

– Ты откуда, милок? – покосилась женщина, выруливая на трассу. – Не местный что ли?

Сзади оживились старики.

– Да давно не был просто. Учусь в столице, а тут вот решил погостить.

– У нас полтинник полный проезд, но с тебя сорок – треть маршрута не считаем. Хочешь, сейчас оплати – я тебя не забуду, но вообще в конце всегда. Только давай без сдачи.

Я благодарно улыбнулся, плюхнулся на боковое протёртое сиденье и полез в рюкзак за сумочкой с деньгами, но по памяти там купюры такие, какие лучше даже не показывать, чтобы не обидеть. С такими только сволочь может сесть и требовать сдачи.

Чудом удалось найти заначку – рюкзак-то тоже ещё с тех времён. Пусть купюрки и потрёпанные, да только женщине-водителю они по душе пришлись. Я уже на полных правах пассажира расположился на сиденье. Оглядел салон и людей, к этому моменту подрастерявших интерес ко мне и не столь пристально разглядывающих. Едут в основном пожилые и старики. Кто парами, но в основном в одиночку. Есть группка школьников младших классов, умостившихся втроём на одном диван-сиденье. Так же едет несколько ребят моего возраста – эти или всем вниманием в смартфоне, или спят. Хотя те бабушки, что сумели освоить сенсорные аппараты, тоже не выпускают их из рук: и музыку слушают в наушниках, и переписываются, и звонят часто. Но что касается звонков, то говорит пенсионерка по традиции громко, что каждый в салоне, при желании, будет в курсе разговора.

Меня вновь взяла тянущая, словно тоска, ностальгия. Даже глаза защипало. Люди, деньги, играющее радио… всё это забылось. Коллег-вожатых ведь трое и к ним я привык. К Бурёне, к Эконому, да даже, чёрт возьми, блудное старичьё, что порой встречалось – это всё из того, дикого лесного мира. Ну а нескончаемые подростки скорее напоминают журавлей в небе, что, пролетая, курлычут о своём. А теперь я снова окунаюсь в тот, подёрнувшийся дымкой, мир.

Фрагмент 27

Так-то всё как прежде, но уже вторую попсовую песню по радио не узнаю, хотя, если предположить, что на всех днях Прощания ребята включают популярщину, то должен бы. Даже заразные проигрыши с названием волны и те сменились.

Я огляделся в поисках рекламы или информационных листовок от автопарка. Был же первый, который за областные отвечал маршруты, и был второй – за город. Листовки нашлись, причём и прейскурант там есть. Мне повезло, что водитель просто не рявкнула разуть глаза.

Сменился автопарк. Теперь нас возит «Ело-транссервис», сеть автовокзалов. Мелкий шрифт не видно, но мне и этих новостей хватает, чтобы вновь подивиться.

Я достал смартфон. Даже тут если приглядеться, то мой-то уже ветеран: и толще, и грубее. В руках даже пожилых людей новее и намного разнообразней, чем… хотя о какой эре смартфонов можно было вообще говорить три года назад? Я купил на самой заре, а сейчас уже столько производителей и моделей появилось.

Справедливости ради надо отметить, что у участников смен, конечно, встречались флагманы, но это не было правилом. Не смотря на обеспеченность родителей, жалко им спускать такие суммы, ибо каждый месяц, если не чаще, дети смартфоны разбивают или теряют.

Я вынырнул из размышлений и полез в магазин приложений – пора скачать какое-нибудь навигационное, с картой города, схемами проезда и указаниями организаций в зданиях. От Насти сообщений ожидаемо пока нет. Спит, в отличии от меня. Но с моим графиком я в любом случае бы проснулся, даже без звонка от Эконома.

Пока скачивается само приложение и пакет города к нему, я начал разглядывать виды из окна. Времени хватает – с дырявым покрытием сотового оператора можно забыть о просмотре видео, например. Удивительно видеть, как ещё работающие три года назад забегаловки и заведеньица, сейчас стоят закрытыми и даже брошенными. Открылись новые, а ещё новее только строятся. Наверняка хозяева тоже полны надеждами обрести популярность, как те редкие, возле которых тянутся удавы фур и полно легковушек. Окрест разносятся аппетитные запахи еды и дыма, кои мы, проезжающие мимо, захватываем открытыми окнами.

Но я могу даже утверждать, что не будет им такой удачи. Скорее всего. Как не было её нам, с «другом» Серёгой, как нет её ещё для сотен и тысяч. Сейчас, ощущая отголоски душевного возбуждения и полный иных приятных чувств, я воспринимаю это просто со светлой грустью.

Наконец, всё докачалось. Елогорск прямо-таки усыпан заведениями разного толка. Может в силу того, что раньше не было подобной карты и я не мог «с высоты» посмотреть, но проматывая квартал за кварталом, я вижу, вероятно купленные в форме рекламы, значки компаний. Еда, услуги, банки, банкоматы… а если ткнуть в практически любое здание, то там ещё уйма всякого обнаружится.

Мне потребовалось время, чтобы найти трассу, по которой едем, а потом вокзал. Раз уж можно вот так, не вставая, то найду сразу где сделать стрижку.

Меня начинает обуревать новая волна чувств. Раньше я всегда применял освоенный метод медитаций. Не знаю как у других, но мне глушить чувства и эмоции помогает здорово. Однако сейчас не хочу. И так уже решился на смелый поступок, а ведь без этих самых чувств и эмоций бы не смог, разум бы окончил наш роман с Настей расставанием и я продолжил жить в своём заповеднике. Может быть до новой влюблённости, а может быть и до старости. В свои двадцать пять я не вижу себя даже через два года, потому и могу делать такие предположения.

Настя бы не долго горевала. Может быть дольше, чем кто-то из сверстниц, хотя, скорее чище и благороднее, как мне кажется. Но тем не менее, новые горизонты и стороны жизни увлекли бы её с головой, под пылкостью новых отношений я перестал бы занимать место в её сердце, а сам бы тоже мог увлечься кем-то ещё. Да хоть бы тоже Настей, только из другой смены.

Где-то случилась ошибка и в меня попало это мерзкое, скользкое и холодное свойство – видеть мир не только как есть, но и постоянно выглядывать тварную, скотскую подоплёку. Я уже не могу разглядывать красивые кадры собственной жизни и не пачкать их этой грязью. Поэтому даже в отношении прекрасной Насти не могу полностью закрыть вход мыслям, что не одна она такая расчудесная. Мол, не надо всего этого флёра. Всё они, девочки-девушки, принципиально одинаковы, а значит нужно снять слащавые очки и прекратить, наконец, этот унизительный танец.

Ненавижу! И хочу выковырять из мозга тот кусок, где обитает эта едкая часть меня. Но кроме дискуссионной борьбы с самим собой вариантов больше нет и поэтому я отбрасываю жестокие доводы пылкостью чувств и эмоций. Кроме них у меня нет щита, способного принять удар грязных доводов.

Настя стала для меня откровением. И это всё только слова, что могла бы им стать и Катя, и Аня, и хоть кто ещё. Не могли они. Это лишь догадки и предположения. Смогла Настя.

Бесспорно, красивых людей много. В том числе и в поведении, и в мимике, а она как ничто другое характеризует человека, какой он внутри. Даже таких людей много, какие могли бы мне понравится. Мужчин мы считать не будем, в рамках вопроса, ибо речь идёт не только о дружбе. Но разве я могу вспомнить что-то подобное восхищению, кое испытываю к Насте. Была в прошлом году Маша, но как уже понял, они с Настей одного типажа и моя светлоголовая дива всяко сильнее впечатляет меня. Может быть встреть я кого-то более прекрасного, то смог бы погасить огонь фанатичного восхищения Настей, но если быть с собой откровенным, то абсолютно уверен, что таких просто нет.

В очередной раз очнулся от мучительных размышлений. Стало даже противно, что препарирую наши отношения и чувства. Так можно до чего худого додуматься, а вообще и робкие ещё ростки счастья и радости затоптать. Ибо во мне пробуждается их вулкан. Я на свободе!

ПАЗ-ик уже на границе города. В лучах бодрого утреннего солнца, дома стряхивают скромные одноэтажные величины и тянуться вверх. Но не только – в ширину и толщину тоже. Я вижу и обновлённые фасады, и даже новостройки. Масса автомобилей и людей наполняет улицы. Создают суету и непривычную скорость жизни, словно у каждого где-то, что-то горит. Меня искренне поражает количество магазинов и мест оказания всяческих услуг – три года тому всё было лишь в зачатке. Чувствую себя дикарём или выходцем с деревни. Надо хотя бы внешне сохранять спокойный вид.

Автовокзал размерами сохранился ещё с имперских времён. На большой площади в сложном порядке припарковано несколько автобусов, пару десятков их меньших братьев и ещё немного автомобилей. Какие посовременней и почище – блестят и смотрятся как породистые кони. Другие же главное на ходу – рабочие лошадки, каждый день мотают сотни километров по области.

Не в силах перестать озираться, я пошёл к выходу из территории. Чуть ли не с наслаждением втягиваю запахи вокзала и города, что разлиты в свежем утреннем воздухе. Снова выхлопы, дым, в том числе сигаретный. Немного парфюма, много струек от готовящейся еды – это из рассыпанных по вокзалу ларёчков с быстрым питанием.

В узком месте, где пешеходный путь огибает здание вокзала, меня забросали предложениями услуг такси.

– Сколько до реацентра имени Груденко?

Они быстро прикинули маршрут и наперебой отвечают:

– Триста!

Я призадумался, пытаясь понять, много это или нормально? В ценах на такси не разбираюсь тем более.

Мужики начали напирать, мол, поехали, цена хорошая, сразу отправляемся. Я же вдруг вспомнил, что надо сделать стрижку и кое-как отбрехался от них.

Сначала думал сделать максимально коротко. Цель-то стоит убавить сходство с моим трёхгодичным образом. Однако нам же ещё с Настей гулять, она наверняка будет блистать, потому и мне желательно бы и на голове иметь нечто стильное, и с одеждой придумать что-нибудь. Нынешняя белая майка и карго-джинсы, конечно, хороши, но мне хочется, как минимум, обновить верхнюю часть гардероба. Особенно это желание усиливается, что можно лично поприсутствовать в магазинах. Онлайн уже надоели.

В итоге мне почти выбрили виски, без зоны на затылке, подрезали общую длину и зачесали набок. За это время я успел поболтать с женщиной-парикмахером, попробовать поискать расценки на такси и уже снова с ней обсудить, что таксисты с ближайшего вокзала таки хотели на мне заработать больше нормы в два раза. Возвращаться не стал, просто поймал машину выйдя на дорогу.

И тут началось… сколько лет? Откуда родом? Жена есть? А пора бы уже. Да и детей тоже. Где работаешь? Сколько получаешь? Дальше пошла тирада про дороги и власть. Про главарей бандитов и криминогенную обстановку в городе.

Признаться, я ощущаю такую кучу-малу чувств и эмоций сейчас, что даже ответы получились скомканными и такими же противоречивыми. Попытавшись выяснить всё же правду, как если бы мы жили в имперское время и кругом могли ходить шпионы, водитель таки переключился на наболевшее.

Я ведь вернулся в город! Это бодрит не хуже каких-нибудь веществ. Можно даже сказать, что это один из трёх китов, на которых держится сейчас моё эмоциональное состояние. Мытарствуя, я всё же не могу удержаться, чтобы не по-разглядывать родной Елогорск.

Второе и не менее важное – это близящаяся встреча с мамой. Меня просто скручивает от неуверенности, смутных предожиданий и уколов совести. Хоть вообще не едь. Но, конечно, я поеду. Я хочу и я должен.

Третий кит – это влюблённость в Настю. Она запала в голову и сердце. Я вспоминаю о ней, у меня перехватывает горло и бросает то в жар, то в холод, от мыслей о близости. Помню каждый наш раз, но особенно первый в лесу. Меня мучает жажда увидеть Настю, невыносимо хочу снова впитать её образ глазами. Искупаться в потрясающей красоте и невероятно глубоком содержании.

А ещё, нет-нет, мысли возвращаются к хранящемуся в рюкзаке пистолету. От этого тоже бросает в дрожь.

В общем, этот приставучий таксист явно не к месту.

– Слушай, – вдруг подумалось мне, – а по пути есть какой-нибудь магазин большой, вроде «Шишки» или, скорее, как ЦУМ.

– Вы чо там в столице, по бабам и пьянкам только шароёбитесь? – хохотнул он. – Шишке всё, манда пришла. Кучерявый под следствием.

– Какой Кучерявый ещё?

– Ну, хозяин он. Кучеренко. Забыл, что ли?

– А, понятно. Так что насчёт магазина?

– По пути только «Сириус» – торгово-развлекательный.

– Новый что ли?

– Ну ты даёшь! Два года уже как работает. Даже гореть, сука, пробовал, но затушили. Там батут-центр загорелся.

– Давай туда.

– А добавишь? А то с ожиданием и петлёй я за сто пятьдесят не повезу.

– Давай тогда просто там оставишь, идёт?

– Базара нет, – осклабился он и понизил передачу, чтобы рвануть вперёд, подрезав едущего сзади. Под сигнальную трель, мы заняли поворотный ряд. Благо хоть, никто не вышел бить морду.

Вскоре я уже стоял перед громадой тэ-эр-цэ «Сириус». Подумалось, что если куплю врачам и медсёстрам подарки, то уже не буду выглядеть как последний мерзавец. Пусть мне и нельзя называться своим именем, а также сообщать, что сын Орловой Любови, но ведь по правде-то меня не было с мамой все эти года.

Удивлению нашлась пища. Всё же до моего отбытия в Лесную Сказку таких торгово-развлекательных центров у нас не было. Масштаб площадей поражает. Много стекла, света, рекламы… В воздухе постоянно витает какой-то особый аромат, так же много охраны в одинаковой, немного карикатурной форме. Меня подхватил шум голосов и музыки, а в холле пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть стеклянный потолок и выходы трёх этажей. Вниз свисает абстрактный аляпистый ансамбль украшений, с эмблемой центра в середине.

И всё же надо спешить, а не предаваться разглядыванию. Времени до двенадцати и так осталось мало.

С Сириуса я вышел с кучей пакетов в руках. Шустрые таксисты, что словно коршуны выглядывают таких как я, тут налетели. Я выбрал самого первого. Отсюда до реацентра уже вполовину меньше пути, я прикинул среднюю таксу, накинул пятьдесят процентов и назвал сумму – пожилой таксист тут же согласился и повёл к припаркованному за территорией платной парковки автомобилю.

Доехали быстро и без лишних вопросов. Однако мне показалось, что слишком быстро. Можно было бы растянуть эти минуты в часы…

Грудь наполнилась болью. Я во все глаза смотрю на памятное здание регионального реабилитационного центра имени Груденко, но вижу тот самый день, когда скорая привезла нас с мамой сюда. Казалось, что я этого не переживу. Вернее, я хотел бы не пережить. И вот прошло больше трёх лет. Сейчас маме уже пятьдесят два и три своих дня рождения она провела тут, а не в швейном цехе, как мы обычно справляли вместе с её коллективом. Наверняка кто-то из них ещё и навещал её. В отличии от меня.

Не нахожу в себе сил, чтобы сдвинуться. За спиной ещё старорежимные ворота, на кирпичных колоннах. Они окрашены известью, как и низенькие бордюры, и деревья большого парка, принадлежащего центру. У меня просто не хватает смелости пройти по этому видавшему виды асфальту до главного входа.

Смартфон уведомил о сообщениях в соцсети. Я отошёл к траве и всю груду мешков сложил на неё. Пишет Настя:

'Саш, уже 11:28!

привет*смайлик в виде машущей руки*'.

«Привет! Прости, видимо я опоздаю. Сейчас только к реабилитационному центру приехал».

«ты же маму приехал проведать?»

«Именно».

«ну и ладно тогда. просто напиши, когда к концу подойдёт, а я пока подумаю куда нам лучше пойти. желаю твоей маме здоровья!*смайлик сложенных в молитве рук*».

«Спасибо большое, ты мне очень помогла!»

Я действительно ощутил решительность. Настя вернула мне крылья новой жизни.

«ой! чем?*растеряно-покрасневший смайлик*».

«Расскажу при встрече. Увидимся!»

«лааадно. удачки».

Я скорее подхватил пакеты и буквально ринулся ко входу. Нужно успеть, пока не потерял решимость.

Взлетел по ступеням, едва не врезавшись в выходящую группу людей и скорее к регистратуре. Молодая медсестра, заметив пакеты, расцвела в улыбке и с готовностью встретила мои вопросы:

– Здравствуйте! Мне бы навестить вашу пациентку Орлову Любовь Александрову.

При упоминании ФИО её лицо начало стремительно угасать, обретая остроту и желчь.