Текст книги "Анастасия, ты прекрасна! (СИ)"
Автор книги: Владимир Атомный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
– А кем будете?
– Друг семьи, – выдал я заранее заготовленный ответ, но несколько растерялся из-за реакции. – По швейному цеху знакомы.
– Тогда хорошо, – заметно посветлела она. – Уже думала сынок её этот заявился… ладно, как записать?
Меня ответ ввёл в лёгкий ступор, медсестра даже нервно повторила вопрос.
– Анатолий я… Сибиряков.
– Двести четвёртый кабинет. Нужно будет дождаться конца процедуры массажа, – услышал я и побрёл к лестнице. Всё не могу отойти от шока. Вот, значит, какая у меня слава. Печально, конечно, если не сказать крепче. И ведь не возразить.
Почти на автопилоте я оказался на втором этаже, а там нашёл лавку возле нужной двери.
Время прошло в страданиях и мытарстве, как вдруг:
– Сынок! – услышал я родным голосом, хоть и произнесённое невнятно. – Сашенька, родимый!
Фрагмент 28
Не помня себя, я встрепенулся. Что-то упало возле ног, но глазами я нашёл любимые мамины, ставшие сейчас почти бесцветными. Слёзы вырвались из глаз, а я, не замечая ничего больше, заключил её в объятья.
Даже не знаю, сколько мы так простояли. Она шептала моё имя, а я всю тоску, боль и любовь вкладывал в своё: «Мама!»
В сознание привёл голос:
– Мужчина! Я кому говорю отпустить больную⁈ Всё, всё, хватит. Давайте уже…
Счастливые, мы отпустили друг друга. Я с болью вгляделся в родное лицо. На правую сторону оно обвисло, но всё же лучше, чем я думал. Наверняка сказывается курс реабилитации.
– Так, всё! – начала пихать нас медсестра. – В палату! Оба! И пакеты свои заберите.
Вскоре мы оказались не совсем в маминой палате, но зато наедине. А уединение нам оказалось нужным не только для сотен слов – медсестра сначала набросилась на меня. Как коршун она била меня обвинениями и эпитетами. Я же смиренно принимал каждое, понимая, что заслужил.
Однако потом она успокоилась и тема сменилась на другую. Оказалось, что тут, в центре, тоже есть «уши». В том числе ей, одной из тех, кто ухаживает за мамой Орлова Александра, была обещана награда, если сообщит какую-то информацию о нём. Тут она пояснила, что делать этого не станет по причине дружбы с моей мамой. Они едва не сроднились за эти три года, а когда от работы с логопедом появились результаты, то мама как смогла рассказала всё.
Дальше настала моя очередь говорить. Всё ещё с мокрыми глазами, мама с жаждой смотрит, желая узнать, как же я выжил и где был. Рассказал всё в подробностях, кроме того, что касалось помощи Эконома.
Вскоре медсестра ушла работать, пообещав вернуться. Я передал ей все подарки, кроме фруктов, ягод и небольшого букетика, что предназначались для мамы. Благо хватило всем, а кому и двойная порция конфет, шоколада и фруктов.
Мы бы не наговорились, тем более маме это делать всё ещё трудно. За три года она уже многое вернула из навыков, но всё ещё отходит от последствий. Ей нужно на очередные процедуры, а я, пообещав навещать и что теперь уже всё хорошо – соврал, конечно, но что мне было сказать?.. – пошёл к выходу. У медсестры взял номер. Тамара обещала устраивать нам приватные встречи. Для мамы мы это назвали «На всякий случай!»
Отписав Насте, что уже почти всё, я на ватных ногах дошёл до скамейки в парке и тут же плюхнулся.
Совершенно нельзя допустить, чтобы всё повторилось. Сейчас у меня уже хватит денег, чтобы отдать долг. Все три года работы я ведь особо не тратился. Скопил значительно больше, чем был должен. Даже если зарядят проценты – хватит. Только вот нельзя просто прийти и отдать. Мафия не прощает. Деньги, конечно, возьмут, но потом убьют, другим в урок. Попробую завтра обсудить это с Экономом.
Вновь я словно мелкое судёнышко попавшее в шторм. Едва выпустив из хватки, былые тревоги снова норовят схватить за горло. Их распихивает грандиозная радость от встречи с мамой. И уже органным гулом катит предвкушение предстоящей.
Я снова на распутье. Делать общую медитацию и, возможно, портить себе впечатления… да и не только себе! – это не лучший вариант. Но без неё меня постоянно будут душить мысли об угрозе и ответственности перед мамой.
Я сунул руку в рюкзак и извлёк пистолет. Тяжёлый! И грозный. Из дула пахнет сгоревшей пороховой смесью, а от самого – оружейным маслом. Неужели это теперь моё оружие?
Я передёрнул затвор, лишив обойму одного патрона. Дернул флажок вниз. Крепко взяв пистолет в обе руки, я поднял и прицелился.
Только после этого подумал, что кто-то может смотреть. Споро опустив руки, столь же быстро разрядил пистолет. Только после этого оглянулся – повезло.
Я зажмурился и рассредоточил внимание по полю ощущений. Среди всех всполохов и образов, постарался собрать пучок тех, что отвечают за беспокойство из-за мафии. Спустя какое-то неощутимое для меня время, удалось и собрать, и развеять до общего состояния. Когда открыл глаза, то с удивлением и радостью обнаружил себя в парке. Красивом, светлом и летнем.
Заиграл смартфон. Я скорее принял – Настя!
– Ну ты чего не отвечаешь?
– Прости, Пчёлка, – искренне выдохнул я. – Мне нужно было время, чтобы прийти в себя.
– Пишу тебе, пишу, – уже по инерции говорит она.
– Я готов лететь хоть на край Земли, чтобы встретиться с тобой!
– Хи-хи! Лети к «Кедру» – это новый торгово-развлекательный центр. Я решила, что нам надо туда.
– Через полчаса буду, вылетаю!
Я и в правду побежал к ближайшей дороге. Быстро поймал «мотор» и рванул к какому-то ещё тэ-эр-цэ.
Я ещё специально уточнил – главный ли это вход? Водитель заверил, что да, но их оказалось два! Мне понадобилось минут десять, чтобы обойти титаническое тело центра. В итоге, мы встретились уже в фойе, возле подсвеченного яркими цветами каскадного фонтана.
Я всяко представлял наряд Насти. Вспоминал гардероб, что был в лагере, придумывал, что она модница и в городе ходит в чём-нибудь эдаком необычном и ярком. И всё же не предполагал, что придёт в майке с эмблемой Лесной Сказки. Ещё и шорты в стиле карго, что и у меня. Только приятного кораллового цвета – так необычно!
– Ну наконец-то! – обожгла она взглядом. – Как тебе?
Настя выпятила невеликую грудь и покрутилась.
– Польщён! Очень порадовала.
Мы немного скованно взялись за руки, хотя я представлял, что мы ознаменуем встречу лёгким поцелуем. Но кругом люди, место самое что ни есть лобное. Не хочется делать это публично. Ну или хотя бы не в настолько общественном месте.
– Чё-о-орт, Саша, я не верю, что это случилось!
Мы двинулись по одному из гигантских коридоров Кедра. С обеих сторон витрины с брендами, правда до них идёт всё же кофейня.
– И что же случилось? – в очередной раз посмотрел я на неё. Вообще бы не отрывал взгляда от прекрасного белого личика, которое загар взял едва-едва. Ну и волос, конечно! Платина, а не волосы. Безумно приятные на ощупь. И всё так гармонично и прекрасно, что сердце заходится.
– Саша! – утянула она меня в сторону. – Ты чуть в них не врезался.
– Простите! – бросил я за спину, а сам принял виноватый вид. – Упс!
– Ну ты даёшь, – снова опалила она взглядом. – Я говорила, что не мечтала даже, что мы с тобой сможем вот так гулять. Вообще капец! До лагеря мне даже не с кем было сюда сходить. А одной уже не интересно, да и парни… назойливые такие. Лезут знакомиться.
– Представляю себе, – нервно рассмеялся я. – Они и сейчас немного в… скажем, сильнейшем удивлении.
– В смысле? – воззрилась она своими дивными, зелёно-жёлтыми гляделками.
– В прямом.
– Ну поясни! – капризно заявила она. – Я не понимаю.
Постаравшись принять хоть какой-нибудь подобающий вид для откровенного ответа, я начал:
– Ты обладаешь какой-то неземной красотой. Другие девушки тоже бывают высокими, тоже тонкокостными, тоже блондинками и много еще этих вот «тоже». Красивых много, но они как-то приземлённо красивые, а ты словно с Луны или ещё откуда. И мне хочется сразу сказать, что быть просто красивым – это уже много. Следует сказать спасибо маме и папе за это, ну или если с ними не в ладах, то матушке-Природе. Ты же буквально шокируешь. Ну, во всяком случае меня точно, – рассмеялся я.
– Даже так? – искренне удивилась она. – Это значит их назойливость была оправдана и не надо было с собой Володю брать?
Я оставил узелок насчёт Володи и отвечаю на остальное:
– Не совсем так, Пчёлка. Давай я тебе в добавок к тому, что говорил в лагере про мужчин и парней, расскажу ещё?
– Было бы хорошо, – сморщила она страдальческое личико. – А то я же их всех ненавидела, а теперь иногда находит шиза, когда всех любить начинаю. Это же тоже неправильно, да?
– Знаешь, Настя, многие ребята могут сталкиваться со одним чувством или скорее желанием – это обладание. Так! Пошли тогда сядем и кофе попьём, да? – указал я на уютную кофейню, что расположилась на одной из развилок центра.
– Угу! – тут же согласилась она. – Или чая.
– Или чая, – потянул я её.
Когда мы расположились, Настя проговорила:
– Ты говорил о желании обладания…
– Да. О стремлении обладать чем-то, или кем-то, красивым, ценным, важным. Но если конкретно, то парни, видя особенно красивую девушку хотят, чтобы она принадлежала им. Быть вместе, ходить куда-нибудь вместе, показывая, как редкую зверушку, ну и, конечно, постель. Словно бы ты завоевал трофей и теперь вся слава твоя. Как понимаешь, в современном обществе такое должно быть неприемлемым. Я не говорю, что этого нет – есть, ещё как есть. И причина этому не какая-то отсталость нашего народа и страны, просто человек всё ещё движимое инстинктами создание Природы, когда они умножаются на разные психологические заморочки, получается всякая фигня. Люди присваивают этой фигне статусы, оправдывают, добавляя значения и, в итоге, мы имеем то, что имеем. То есть, если вернуться к конкретике, как тебе следовало бы относится к навязчивому желанию познакомится, то относится надо плохо. Нельзя докучать человеку вниманием.
– Я поняла, – кивнула Настя и сделала глоток только что принесённого кофе. Ещё нам расставили заказанные сендвичи и пирожное.
– Тут есть некоторая тонкая грань, когда ты можешь обставить знакомство так, что человек будет только рад твоему вниманию. Но вот если откровенно, то так могут лишь незаурядные люди. Интеллект же не только в умении решать уравнения проявляется. Он бывает разным, в том числе социальным, например. Когда такой интеллектуал вдруг решит, хм-м-м… знаешь, иногда будет точнее сказать «решиться», то есть наберётся смелости познакомиться, то это не будет неприятным. Но когда это быдло, хам или ещё какое бескультурное отребье, то таких лучше вообще фумигатором. Как тараканов или комаров.
Посмеялись. Я же ввернул про некого сопровождающего:
– А кто этот Володя?
– Наш водитель. Обычно он возит меня куда надо. А у папы свой.
У меня шевельнулась в душе тревога. Наблюдая, как Настя с нешуточным аппетитом поедает бутерброд, я спрашиваю:
– То есть ты обычно по городу с ним передвигаешься, да?
– Угу!
– И сегодня?
Настя проглотила и говорит:
– Да. Очень редко сама. Я не боюсь, не подумай. Просто так удобней, да и родители ругаются, когда сама.
– Пчёлка, – взял я её за руку и даже склонился поближе, – ты же понимаешь, что Володя меня видеть не должен?
– Поче… – хотела она спросить, но лицо вдруг наполнилось страхом. Настя накрыла рот ладонью, а глаза наполнились ужасом. – Вот я дура!
– Главное обошлось, – отозвался я распрямляясь, но лицо непроизвольно дёрнулось, – мы должны быть очень осторожны.
– Я понимаю, Саш, – с чувством проговорила она. – Просто сегодня мне так радостно было. Это ведь для меня большое событие – наше первое свидание. Я не могла ни о чём другом думать и вот.
Меня пока ещё держат эмоции. Потёр лицо, лоб… сделал глубокий вдох и долгий выдох. После уже пару глотков хорошего, кстати, кофе. Хотя оно и стоит не мало.
– У них везде свои люди. Своего никогда не упустят. Сегодня, вот, к примеру, узнал, что в реацентре они тоже подсуетились. На случай, если появлюсь, объявили награду.
– Но как же ты тогда?.. – в её глазах я вижу неподдельное волнение и это даже удивляет, ведь Настя просто подросток и не обязательно способна на искреннее сочувствие.
– Соврал, что друг семьи. У нас есть такие, по маминой работе.
– Это всё очень пугает и вообще плохо. Я знала, что папа чем-то там занимается, но не знала, что таким.
Я внимательно посмотрел Насте в лицо. Можно кому угодно рассказывать о «чуде» под названием «дети», но я-то на передовой с теми, кого обуревает подростковый гормональный фон. Я знаю какими они могут быть и чего стоит педагогическая упущенность в воспитании.
И поэтому, не смотря на всю бурю чувств, должен кое-что спросить у Насти, дабы не выдаивать из имеющейся ситуации то, что она дать не может.
– Пчёлка, а ты уверена, что это всё тебе надо? Как видишь – я не обычный парень, с которым можно круто тусить. У меня проблемы и я даже точно не знаю, смогу ли их решить раньше, чем они порешат меня. Понимаешь? Я вовсе не хочу взваливать на тебя свои проблемы. И не буду. Однако посчитал правильным, ещё там, в лагере, рассказать о ситуации как есть. Чтобы тебе в голову не забирались всякие нехорошие мысли обо мне. Давай ты сейчас подумаешь, только вот прям хорошо подумаешь, а нужно ли тебе это всё?
Конечно мне неприятно такое говорить и вообще портить свидание. Глаза Насти заметно потускнели, лицо пуще прежнего омрачилось. Как я могу желать подобного? Но долг предписывал спросить.
Она начала теребить салфетку, взгляд опустила к столу, где на тарелке недоеденный сэндвич.
Фрагмент 29
– Я не виню тебя за такой вопрос, хотя он обидный, Саш, – со слезами посмотрела она.
Я не сдержал чувств и пылко взял её за руки.
– Молю о прощении, но я не мог иначе.
– Да понимаю я, понимаю, – отвернулась Настя, но рук не разорвала. – И у меня нет такого же красивого ответа, как ты обычно говоришь. Я не могу тебе сейчас философский манускрипт прочесть. Не знаю, хе-хе, – нервно рассмеялась она, через плач, – есть ли такие вообще?.. И дело даже знаешь, не в том, что между нами было. Тут ты мне скорее дал, чем что-то взял. Я же не глупая! Но я хочу общаться дальше. С тобой, а не каким-будь парнем без проблем! – передразнила она, утрировано повторив мой тон.
– Раз хочешь, то давай, – нежно сжал я её ладони и склонился, чтобы глаза были рядом и напротив друг друга. – Я тоже очень хочу быть вместе.
Наконец задорный огонёк вернулся к ней. Мы одновременно улыбнулись и атмосфера тут же улучшилась. Вспомнили о еде и кофе.
– Твой отец мне ничего не сделал, Насть. Хотя я и обобщаю, всё же не хочу говорить плохо о твоём. Мы занимали у Седого – это кличка, реального имени и фамилии я не знаю. Точнее не вспомню сейчас. Да это и не нужно, все его знают под таким прозвищем.
– Спасибо, – отозвалась она из-за кружки, на которой нарисованы большие зёрна кофе. – Знаю, что он не святой. Дома тоже, но я вот наслушалась, как бывает у других девочек… да и мальчишек тоже. Может их отцы и не бандиты, других не обижают, но вот в семье устраивают настоящий ад. Не знаю, что лучше. Ты как думаешь?
– Да-а-а, ты прям в больное место попала, – покивал я. – Коль уж у нас беседа, то давай еще по кофе и сэндвичу? Или даже чизбургеру?
– Я буду чай и пиццу. Вегетарианскую, маленькую. И салатик… сейчас выберу какой.
На мой взгляд чутко отреагировал официант. Тем временем мы продолжаем:
– Я тоже много уже наслушался историй. Да и навидаться успел, всё же. Счастливых семей крайне мало, как мало и просто полных, чтобы мама и папа были. Мы ведь, понимаешь, не рождаемся готовыми людьми. Крайне важно не просто быть здоровым, чтобы родить такого же ребёнка, но и вовремя создавать ему ту информационную среду, которая нужна для формирования здоровой психики. Наличие обоих родителей в этом плане необходимо. Однако, на нашем постимперском пространстве всё ещё хуже. Так что да, Настя, всё относительно. Копни каждую семью и наверняка удивишься. Неприятно.
Она энергично покивала.
– Да-да, это я и имела в виду. А вообще – ну и темы у нас, да?
Посмеялись. Я убрал крошку с её лица.
– Так часто бывает, когда ты не «утошка», – вспомнил я картинку, что присылала Настя.
– Хи-хи!
– Как говорится, от многих знаний – многие горести.
– Но и радости тоже, – посмотрела она. Я не сразу понял на что намёк.
Мы соединили взгляды. Губы тронули улыбки.
– Да и тут мне нравится, – развела руками Настя. – Столько всего классного, интересного и весёлого.
– Главное, чтобы деньги были.
– У меня есть. И много, – хитро посмотрела она. – Я даже думала, что со мной хотя бы из-за них будут дружить.
– Не поверю, что нет. Либо ты жадная.
– Эй! Я не жадная. Они-то дружили… то есть… ну как это назвать? Не дружбой же⁈
– Общались. Подхалимничали.
– Да, вроде того. Но я со всеми рассорилась в итоге. Думаешь зря?
– У всех же разные вкусы и предпочтения. Причём ещё и меняются со временем. Если тебе нравится, когда причиной, по которой тебя терпят служат твои деньги – общайся. Если нет – твой вариант, – то и пусть лесом катятся.
– Хи-хи, все уже укатились. Хотя нет, как-то я совсем забыла про подруг в лагере. Мы же теперь общаемся. Чат есть общий, хочешь добавлю?
– Не стоит, – криво улыбнулся я. – Это только внесёт сумятицу в ваше общение. Ну либо мне надо будет всё время молчать.
– Ладно, не буду.
– Хорошо, если будете общаться дальше. Я всегда стараюсь сдружить получше.
– Как нас с тобой?
Мне уже нравится, как Настя начинает шутить на тему близости. Более того, это значит, что болезненное восприятие полностью прошло.
– Так только самых сладеньких, – проговорил я гортанным голосом.
– Фу! Извращенец! – рассмеялась она.
– Правда, теперь мне будет трудно.
– Ну и почему? – подозрительно покосилась она.
– Не верю, что есть лучше тебя.
– Это хорошо, – довольно проурчала она.
– А если без шуток, то и искать не собираюсь.
Я нежно взял её лицо в ладонь и погладил по щеке большим пальцем. С наслаждением вгляделся в глаза, в мельчайшую мимику, в дивный румянец.
– Тут, конечно, хорошо, но раньше-то был завод.
– Где?
– На месте Кедра. Вполне может быть, что даже остов здания ещё заводской.
– О, я не знала. Тут вроде бы какое-то большое мрачное здание было. Заброшка.
– Да, бывший инструментальный и станкостроительный. Он обанкротился лет десять назад, а потом земля переходила из рук в руки. Много перестрелок было на этой территории.
– Я не знала. Но ведь Кедр лучше того страшного завода? Какой толк, если он не работал?
– Тут понимаешь в чём дело, он же пока действовал, то очень многим людям давал работу. Создавал потребность в кадрах, что в свою очередь стимулировало институты. Да и продукция была своя. А сейчас мы покупаем инструменты и станки у других стран, ну а те, кто не спился, не умер, работают или в охране, или таксуют, или продают. Но тут тоже не всех берут – вон в тот бутик же женщину лет пятидесяти не возьмут, им молодые красавицы нужны.
– Вроде меня, – грустно произнесла Настя.
– Именно.
Помолчали.
– Но погоди, Саш. Если посчитать всех работающих тут, то не столько же ли получится? Может быть пусть не завод, но всё те же люди тут могут работать?
– Даже если бы и да, – тяжело выдохнул я, – всё же техпрогресс позволяет сейчас значительно сократить потребность в человеческом участии, но тем не менее, даже если и ровно тот же коллектив бы переехал в новое здание и давай нас развлекать и кормить, но кто бы ходил сюда всё это использовать, потреблять?
– Я не понимаю, – нахмурилась Настя.
– Да я сам не профессор по экономике, – дернув щекой, отозвался я. – Могу так, по-простому. Раньше нам нужны были вилки, например, – поднял я увесистую со стола. – Вместо того, чтобы покупать это за рубежом, для чего нужна валюта, а её можно получить только, если сам продашь что-нибудь эдакое, мы создаём несколько институтов и из-за рубежа приглашаем учёных. Они учат наших граждан недроведению, инженерии, как получать сталь и другие виды металлов из руд, затем мы строим несколько заводов, куда опять готовим специалистов и уже они воплощают всю техцепочку. От добычи руды, до изготовления и распространения по магазинам вилок. Миллионы людей были обеспечены не только работой, но и жильём, медцентрами, домами культуры, школами, детсадами и всем прочим, что отвечает зову современности и рационально.
– Хих! И всё из-за одной вилки, – уважительно ценила она.
– Да. А сейчас мы всё покупаем оттуда, – условно показал я за спину.
– И это плохо? – ища подтверждение, спросила Настя.
– Вот помнишь в детстве мы рисовали деньги на бумаге?
Она кивнула и осветилась лицом.
– Мы же не можем так же нарисовать и купить, например, комбайн? Деньги, в своё время, были созданы для упрощения торговли, которая велась преимущественно бартерным способом. Сначала это были монеты из ценных металлов, а потом, с новой реформой, банки стали выпускать ноты – аналог наших нынешних. То есть всегда, когда ты хочешь что-то купить у соседа, ты должен что-то дать. И дабы обрести это что-то, ты должен заниматься полезным трудом. Даже если мы возьмём страны, где от Природы полно богатств. Не знаю, нефть ли, леса или самое ласковое море и песок. Всё равно надо вложить какую-то долю человеческого труда, чтобы построить условия, обеспечить безопасность и прочее. Даже ягоду и ту надо собирать, хотя вот, под носом.
Опять посмеялись. Успели опустеть и тарелки, и чашки. Зал кофейни заметно прибавил в посетителях, стало шумнее, но Настя слушает внимательно.
– Всё это значит, что если работоспособное население Елогорска будет посменно работать в одном большом Кедре, то никакого полезного труда не получится, ибо даже если изначально запустить некую сумму денег, то купленные продукты будут съедены, одежда сносится, бензин сожжётся и так далее. Деньги на руках будут, а купить на них будет нечего. Система остановится.
– А купить в соседнем городе? – ожидаемо спросила она и я благодарно посмотрел на милый сердцу лик.
– Для этого ты должен чем-то подкрепить деньги. В наше время за ними может стоять значительно больше вещей, чем раньше, когда было только золото. Можно иметь агрессивный характер и сильную армию, тогда даже за нарисованные деньги ты сможешь купить всё, – снова пошутил я и Настя благодарно отозвалась. – Правда, тогда всё упрощается и никто уже не рисует их. Но не суть, думаю, ты поняла логику. В общем, когда у тебя есть завод, то ты потенциально можешь продать произведённую продукцию и получить чем-то подкреплённые деньги, а уже на них всё, или практически всё, что требуется для города и страны.
– Я поняла.
– Но только не обольщайся, что всё так просто. Это я тут на базе неоконченного высшего и собственных измышлений, а мир в сто раз сложнее. Хотя бы из-за пресловутого человеческого фактора.
Настя задумалась и потом говорит:
– Наверное ты прав и я не понимаю всего, просто мне тогда интересно, а почему мы вместо того, чтобы восстановить завод, перестроили его в Кедр? Его перенесли куда-то?
– У меня нет точных данных по убыли промышленного производства со времён развала. А чтобы ты понимала – любое производство относится к промышленности. Но она отрицательная, Насть. Причём явно. Это значит нигде в другом месте инструментального завода не возникло.
– Так! Если я правильно тебя поняла, то раньше завод подкреплял наши деньги, а теперь нет?
– Можно и так выразится, – кивнул я.
– А на что же мы тогда всё покупаем? – удивилась она.
– Как понимаю, ты сейчас не о своей семье?
– Да, я вроде как обо всех.
– Понял. Ответ простой – мы продаём ресурсы. Либо необработанные, либо в лёгкой переработке. Например, не железную руду, а металлопрокат. А ещё мы до сих пор используем то, что было построено и создано в имперское время.
Она хихикнула.
– Это как я, получается? Трачу папины деньги?
Меня и самого разобрал смех.
– У тебя лучше, чем в целом по стране. Папа-то у тебя живой и бодрый, может краник и прикрутить, а мы, скорее, как шакалы пируем на теле убитого льва.
– Ужас! – прикрыла она рот. – Саш, но почему всё так?
– Если откровенно, то я не знаю. Идеалисты твердят, что это происки других государств. Я же тебе говорил, что всё сложнее? Вот, это один из важнейших факторов – соседи-то смотрят, что мы тут делаем. И могут либо помочь, либо игнорировать, либо мешать. Например, развязать войну. Им возражают научные мужи, мол, банально нужно было провести реформы и всё было бы хорошо. Реалисты говорят, что человек такая скотина, которой как в той пословице – лучше добра не делать. По их версии Империя рухнула из-за нашей звериной натуры. Есть ещё много версий. Я не знаю какая верная, потому как у каждой есть убедительные доказательства.
– Ты интересно рассказываешь, вот бы в школе нам так преподавали, – улыбнулась Настя.
– Спасибо, – отозвался я, решив более не продолжать сложную тему. Поманил официанта. – Нам пора исследовать Кедр дальше, правда же?
Настя счастливо кивнула. У официанта я попросил чек и он уточнил, как будем платить. Одновременно с Настей мы ответили разное: я – наличными, а она – по безналу, бесконтактным методом. Официант улыбнулся и ушёл за чеком, оставив нас решать, как же всё-таки.
– Я хочу заплатить, – заявила Настя, выуживая смартфон.
– Но я планировал угостить.
– Саша, ты же знаешь какой богатый мой папа. Смотри сколько мне на кошелёк они с мамой напереводили, – она продемонстрировала экран, где сумма подбирается к миллиону. – Давай я?
– Аргументы у тебя сильные, уступаю. Однако знаешь, я хочу тогда рассказать о планах. Это позволит мне гордо уступать тебе в таких ситуациях… щас, расплатимся только…
– Так каким образом решили платить? – приятным голосом поинтересовался парень. – Если что, мы можем принять половину одним и половину другим.
– Бесконтактным, – заявила Настя и я в который раз отметил, сколь магически она порой очаровывает парней. Тот не с первой попытки набрал нужную сумму на аппарате, Настя приблизила смартфон и он тут же пиликнул. Платёж прошёл.
– Было вкусно, спасибо! – немногим позже произнёс я.
– Мне тоже понравилось, – беззаботно отозвалась Настя. – А ведь раньше я только купить что-нибудь и сразу обратно.
– Такая домоседка-а-а…
– Эй, это из-за…
– Знаю, знаю. Просто шучу.
– Бе-е-е! – показала она язык. – А теперь расскажи о планах.
Я несколько мгновений помолчал, собирая мысли в кучу и разглядывая хохочущих и визжащих впереди девушек-подростков.
– Дело в том, что нужная сумма денег у меня есть. На погашение долга перед мафией, – утонил я, видя, что Настя не сразу поняла. – Но просто так этого не сделать. Нужно найти способ, как остаться в живых после уплаты.
– А разве они тебя не простят? – удивилась Настя.
– Так дела не делаются. В смысле у них. Если я смог динамить мафию три года, а потом заявиться и отдать, то остальные тоже захотят. Ради укрепления страха они пойдут на убийство. Ну, может сильно изобьют. Покалечат.
– Ужас какой! – схватилась она за лицо. – Я уже боюсь.
– Будь спокойна, я найду способ отдать, – ободряюще улыбнулся я и взял за обе руки. Мы отошли в сторонку, чтобы не мешать и не быть, как на сцене. – Тут важно другое – видишь какая у меня причина серьёзная, чтобы беречь собственные накопления.
– Саша! – грозно посмотрела платиновая дива. – Вообще больше не хочу слышать про деньги. Обижусь не то!
– Смиряюсь пред вами, о госпожа, – картинно склонил голову я.
Настя хихикнула.
– Ладно, куда пойдём? Давай во-о-он в тот бутик?
Мы в окружении череды магазинов с одеждой, аксессуаров, драгоценностей и прочего. Настя указала на довольно крупный по площади и ориентированный на подростков.
– Конечно пошли.
Изнутри он показался ещё больше. Огромный выбор всего, три четверти из которого – для девочек. Платья, юбки, сарафаны, брюки и ещё тысяча наименований. Я замечаю, что у большей части одежды есть некий общий стиль: миловидный, выполненный в мягкой цветовой гамме и в целом нежный.
Настя не стала подключать к выбору и я занял имеющийся диванчик. Как раз рядом с примерочной. Но ещё до того, как скрыться за ширмой, Настя присела рядом и несколько минут активно переписывалась – с новыми подружками из лагеря.
Она вышла бесконечно чудесная! В белом сарафане, с вырезом открывающим плечи. Убрала заколочки и вся платина волос рассыпалась по плечам. На ногах кремовые босоножки на тонких лямкам и мне, когда Настя подошла, удалось увидеть, что ноготки покрытые перламутровым лаком. Я бы хоть сейчас подхватил её, чтобы донести в памятный лес и повторить наш первый раз.
– Вижу, что понравилось, – верно истолковала она пламя в моих глазах.
– Я пребываю в самом сильном восхищении. Идеально!
– Ну всё-всё, а то засмущал. Тогда другой примерять не буду. Хочешь я в этом наряде пойду?
– Хочу, – выдохнул я.
И мы продолжили гулять по центру. Я же словно парю. Не могу насмотреться. Настя затмила всю яркость торгового центра, вероятно, так бы и любовался, не обрати она внимание на один из магазинов – горного и туристического снаряжения.
– Теперь моя очередь приглашать тебя.
– Тут такая интересная одежда, – во все прекрасные глаза рассматривая экипировку, проговорила Настя.
– Часто она очень функциональна и технологична. Мне нравится ещё качеством и откровенным спортивным уклоном. Такая удача найти всё в одном месте.
– Удача?
– Я же не выбирался в город. Всё приходилось заказывать или через кого-либо, или сначала онлайн. Согласись, это не то…
Я заворожённо прошёлся мимо мембранных штормовок, затем идут брюки к ним. Спальники, коврики, альпснаряжение, ботинки… у каждого стенда хочется простоять с час.
– Ты не будешь против, если мы немного задержимся тут?
– Да сколько угодно, – покрутилась среди рядов Настя. – Только расскажи мне всё.
И я начал. Параллельно консультант носится за размерами и цветами. Как оказалось, мне много всего нужно. На поясную сумку взгляд так вообще лёг сразу, как и на спортивные майки с эффектом быстрого высыхания, хорошего потоотведения и нейтрализации запаха. Мало по малу перед кассой скопилась масса вещей.
Когда посчитали окончательную сумму, то мне едва не поплохело. Увлёкшись рассказами, да и вообще дорвавшись до экипировки, я не смотрел на цены.
– Эх, кусается как… знаете что, давайте уберём ботинки и вот эту куртку, – посмотрел я на девушку кассиршу. Не моргнув глазом и продолжая улыбаться, она тут же кивнула и перевела взгляд в экран.
– А на что тебе не хватает? – тут же спросила Настя.
– Не то что бы не хватает, но столько потратить я не могу.
– Эй! Ты хочешь эти здоровенные ботинки убрать? Как там… с рунтами.
– Рантами, – поправил я автоматически.
– Столько о них рассказал и теперь не хочешь брать, – разочаровано посмотрела моя платиновая дива.
– Они, конечно, стоят своих двадцати, Насть, но я же не скоро с кошками в поход пойду. Обойдусь вот, полуботинками – тоже классно по лесам вышагивать.
