Текст книги "Анастасия, ты прекрасна! (СИ)"
Автор книги: Владимир Атомный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Одна сторона выходит на проезжую часть, а другая во двор, где стоит детский гвалт. Второй этаж, поэтому слышно хорошо. Удивительно, но балкон всё ещё открытый, чем я не замедлил воспользоваться. Тут нашёлся и креслице и видавшая виды пепельница. Так же с той стороны стенок череда пластиковых кашпо, но без цветов. Пришлось вернуться за плоскими подушечками – теперь я понял их назначение. Уже после я с большим удовольствием разместился в кресле и достал смартфон.
Время едва перешло черту в двенадцать часов. Настя прислала с десяток сообщений, половина из которых фотографии. Я внимательно рассмотрел интерьеры метацентра, полюбовался на мордашку милой пациентки и даже попытался исследовать случайно попавшую в кадр мать Насти. Это весьма эффектная женщина, худощавая и высокая. Стиль и выражение лица производят впечатление как от человека уравновешенного и властного. Мне уже давно знаком такой любопытный эффект, когда внутри тебя происходит диссонанс впечатлений от внешнего облика, а потом начинаешь узнавать про человека какие-нибудь характеристики или даже пикантные подробности. Тут важно не лично общаться, а именно чтобы кто-то рассказал, тогда будет полнота эффекта. С мамой Насти именно так.
«Привет! У меня хорошие новости – я снова в городе и даже успел найти квартиру».
Ответ примчался практически тут же:
«чтоооо?!!!1 Так быстро?»
И сразу же посыпались шокированные стикеры.
«Это был сюрприз) Как дела, какие дальнейшие планы на сегодня?»
«ОАОАОАОАОАААОАО! круто, Саш! давай сегодня встретимся? мне осталось только маму дождаться и все, потом домой».
«Хотел предложить тебе то же самое) А где именно ты хочешь увидется?»
«можно у тебя? я хочу посмотреть, где ты живешь*пунцовы смайлик*».
«Конечно можно. Только, прошу, проследи, чтобы Володя не узнал куда ты поедешь, а ещё напиши заранее, чтобы я мог заказать нам обед».
Прилетел стикер гневной акулы.
'да понимаю я всё!
хорошо, напишу*смайлик показывающий язык*'.
«Жду встречи, Сахарок. Не могу дождаться, как смогу увидеть, обнять и вдохнуть твой аромат!»
«ааа! ну ты дурак. я тоже соскучилась*много смайликов с сердечками*».
Фрагмент 33
Я непроизвольно заулыбался и уже даже в душе, раздевшись и встав под струи, продолжил это делать. Мысли потекли безмятежные, полные воздушной эротики и планов на обед и ужин. Со всей тщательностью я подготовился к встрече с Настей, пусть и потратив уйму времени, но выполнив всю гигиенически-эстетическую программу. От ощущения чистоты и аромата свежей одежды я получаю особое удовольствие.
Далее обнаружил несовершенство на кухне, в зале, в комнате… захотелось тщательно проветрить квартиру. Параллельно сделал заказ с доставкой элементарного набора продуктов и бытовой химии. Так как Настя прислала вскоре сообщение, то курьеры едва не столкнулись друг с другом. Я же продолжаю носится по квартире как шмель. Вот уж поймал струю, так поймал.
Зал довольно типичный. На полу ковёр, сверху обычная люстра с висюльками, а-ля, хрусталь. Большой шкаф с зеркалом на одной двери, комод, столик под телевизор – здесь хоть и жидкокристаллический, но тоже толстый и массивный. На подставке. Есть низкий сервант с красивой посудой, а вот большого стола нет. Видимо забрали туда, где живут сейчас. Но зато напротив телевизора, у противоположной стены, большой стильный диван с низкой спинкой и два мешка-кресла, для удобства убранные пока к стенке, где выход на второй балкон.
Мне не особо нравится проводить время на кухне. Поэтому с большим трудом я оттащил тяжеленный телевизор в дальнюю комнату, а столик из-под него протёр и приставил к дивану. Вскоре на нём расположилось всё изобилие нашего обеда. И вовремя – Настя позвонила сообщить, что пришла.
Я спустился и тут же нашёл её взглядом. Залитый солнцем двор хорош сам по себе. Есть где и в тенёчке посидеть, и где детям поиграть. Тихий, если не считать их крика. Но Настя выделяется в нём, как новейшая иномарка в окружении отечественных авто. В том самом сарафане, но уже других босоножках. В руках брендовая сумочка – наверняка за дурные деньги. Но и сама моя Пчёлка – это воплощённые шик и роскошь. Одни только волосы дороже платины. Выточенное небесным скульптором лицо, опаляющая и опьяняющая юность. Мой сладкий запретный плод. Я замер, смотря на неё. Как и многие мамаши со двора.
– Фух! А сегодня жарко, – подошла она. – Может пойдём зайдём, а то и так уже пот. Не захочешь ещё мой аромат вдыхать.
От неё, конечно же, пахнет. В первую очередь сложным парфюмом – запах уникальный и интересный. Новый для меня. Ещё я тут же уловил бальзам для волос.
– Можно тогда я тебя немного задержу, чтобы аромат стал сильнее? Мне всегда мало, я хочу более крепкого.
– Что-о-о?.. – распахнула она глазки. – Вот ты извращенец!
– Попрошу, – поднял я палец, – отрицать этого не буду, но справедливости ради отмечу – твой аромат настолько приятный и необыкновенный, что если бы другие о нём знали, воздыхателей было бы половина города.
Она немного порозовела, глаза на миг потеряли опору.
– Ну-у-у… тогда что, мне надо постоять немного на солнышке?
– Чудо ты моё!.. – выдохнул я, борясь с желанием подхватить и кружить. – Пойдём, я покажу где теперь живу. Да и еда остывает. Для тебя я выбрал лёгкий вегетарианский супчик, салаты и десерт из фруктов.
– Вау! Хочу-хочу! Меня мама чуть не убила – пыталась заставить поесть. Владлен Валентинович старался, Владлен Валентинович расстроится… тебе нужно больше есть, а то кожа испортится… еле отвязалась от неё.
Я придержал дверь и говорю:
– А Владлен Валентинович ещё кто?
– А, хи-хи, это же наш повар и кондитер в одном лице.
– Он дома что ли живёт? – недоверчиво спросил я.
– Нет, зачем? Он работает в ресторане, а с нами у него договор. Там сложный график, зависит от того, дома ли папа.
– Понятно. И чего бы он расстраивался?
Мы поднялись на второй этаж и я снова открыл для Насти дверь. Она задержалась с ответом, с любопытством осматриваясь.
– Он вроде друга семьи и мы порой проводим время в том ресторане. Он всегда так на меня смотрит… словно хочет приготовить и съесть, – рассмеялась Настя и я с ней, но нервно.
– Как у вас всё не просто…
Платиновая красавица отмахнулась, во все глаза разглядывая квартиру.
– Знаешь, а тут прикольно. Мама рассказывала, что раньше они жили примерно так же. А ещё у меня была подруга в седьмом классе и один раз она пригласила к себе. У них была такая же квартира и мебель.
Я смущённо пожал плечами.
– Большинство семей нашего города и страны живёт так или хуже.
Настя тут же перевела взгляд на меня.
– Ой, я не в смысле, что тут плохо. Говорю же, прикольно. Просто для меня это ну-у-у… типа необычно.
– В новинку?
– Да, именно! Представь, мы с родителями когда по их друзьям ездим, ну кроме некоторых, да и то там дача, так если сравнивать – совершенно другое всё, – проникновенно сообщила она, аккуратненько расстёгивая босоножки. – Вот даже, знаешь, они если кошку заводят, то обязательно какой-то редкой породы и чтобы желательно модной. Мама когда тоже решила купить я ей пригрозила, что сожгу гардероб, а все духи разобью. И тогда у нас появился Ян – это обычный рыжий кот. Но он огромный и громко мурчит.
– Благородно с твоей стороны, – улыбнулся я.
– Да запарили, блин!
Спустя мгновения мы оказались в зале. Должен признать, что английская классика нравится мне больше, чем эта, поздне-имперская, но в то же время я не могу отказать ей в особой душевности и даже стиле. Пусть я и не жил при имперском строе, а ностальгия всё равно есть.
– О-о-о, как много! Мы разве съедим столько? Или кто-то ещё придёт?
– Да, я пригласил ребят со смены. Катю, Дилю, Машу с Дашей… ну и капитанов, конечно.
Она неверяще уставилась на меня.
– Да блин! Ты же подшучиваешь надо мной.
– Прости, – улыбнулся я, счастливый, что подкол удался. – Просто переборщил с заказом. Ты-то ешь как ребёнок, но даже мне с оставшимся не справится.
Мы расположились на диване, сопровождая обед беседой.
– У тебя есть какие-нибудь планы на будущее?
– На это лето? – посмотрела она дивными глазами.
– Я имею в виду после окончания школы.
– А-а-а… – призадумалась Настя. – Не знаю, Саш. Серьёзно я не думала об этом. Мой старший брат сейчас в столице, в бизнес-колледже, потом, папа говорил, ему ещё юридическое надо получить. Типа чтобы помогать и получить уже потом управление над папиными делами. Старшая сестра в Европе учится, на генетика. У них даже летом какая-то то ли учёба, то ли практика. Хотя она только первый год отучилась. Круто, да?
Я кивнул, уплетая рагу из телятины.
– Родители уже давят, типа надо выбрать куда хочу и это вот всякое. А я не знаю…
– А что с оценками в школе? Любишь учиться?
– Ненавижу школу и учёбу, – поморщилась Настя. – Но я отличница. Просто так удобней. Когда ты заучка, то никто особо не пристаёт и не лезет. Один раз их пошлёшь и всё. Но мне пофиг на оценки. Я бы даже двоечницей была. Ненавижу учёбу. Но если ты не успеваешь, то сначала тебя пересадят подальше. Одноклассники будут думать, что ты точно куришь и ходишь на вписки, а значит можно материться и пошло шутить в твоём присутствии. Приглашать куда-нибудь и вообще лезть! Бесит!
Я выслушал с большим удивлением. Спорить или как-то комментировать не хочется, поэтому решил упомянуть другое:
– Это значит, что потенциал у тебя большой. Хоть в спорте, хоть в учёбе. Можешь выбрать что угодно. Практически.
– Думаешь? – перехватила она мой взгляд. – Но чем же мне заниматься?
Я по-доброму рассмеялся.
– Сейчас модно считать, что личность выше интересов общества. Раньше, правда, говорили «интересов государства», но, опять же, такова мода, что государство нынче враг и воспринимается как нечто стороннее. Поэтому в дань этой чёртовой моде, будет правильней не обязывать тебя ничем. Ты же не стеснена в деньгах, можно и не напрягаться. Человек волен выбирать. Пресловутая свобода.
– Ты предлагаешь вообще ни на кого не учиться? – опешила Настя.
Я снова усмехнулся.
– Не так, Пчёлка. Я предлагаю прежде чем жертвовать годами жизни, точно понять зачем тебе это надо? Допустим, большинство наших соотечественников вынуждены сделать что-то, прежде чем вырастут, чтобы иметь возможность заработка. Хотя и тут мы оказываемся в плену пережитков и установок. Ведь можно же попрошайничать, воровать, заниматься проституцией или ещё как-нибудь хитростью или подлостью, но добыть еды и денег. Не нужно учится, стараться, сдерживаться. Зачем это делать?
– Эм-м-м… Саш? – растерялась Настя.
– Прости, – выдохнул я. – Понимаю, что звучит дико. Попробую облечь в слова то, что омрачает мне мысли. Давай представим, что ты доктор и спасаешь жизни людей. Это достойно? Это может считаться смыслом для собственной жизни?
– Наверное, – пожала плечами Настя. – По идее так.
– Но однажды ты узнаёшь, что всех, кого ты спасла, в итоге, увезли на какие-нибудь рабские копи, то есть шахты, где они все до единого померли от побоев и невыносимого труда, а деньги, вырученные с этой шахты, достались некому владельцу и он спустил их на шл… на своих, скажем помягче, любовниц. Как бы ты отреагировала?
Настя заметно растерялась. Потребовалось время, что она нашлась с ответом:
– Это, конечно, ужасно. Я даже представить такое не могу. Вероятно, я была бы очень зла и постаралась отомстить.
– Вот! Всё верно, так ведь, по сути и бывает. Но есть проблема, что если модель этой ситуации растянуть на всю Землю. Кому мстить, когда «копями» стали все ведомые земли, а власть владельца простирается от океана до океана. Чтобы мы не делали, как бы ни боролись, но всё, в итоге, обратиться во прах.
– Но это же не так, Саш! – поспешила возразить Настя.
– Смотря какие временные промежутки брать и смотря в каком ракурсе рассматривать, моя Пчёлка. Сейчас в нашей стране нет идеологии. Она официально запрещена. Но что такое идеология? Это главная идея общества, обуславливающая смысл бытия. В ней объясняется зачем мы до сих пор шебуршимся, ибо больше уже не животные, но всё ещё не… кто? Куда мы идём?
– Я не знаю, Саш, – грустно ответила Настя, хотя это и был риторический вопрос.
– И вот понимаешь, Насть, если тебе с официальных трибун говорят, что отныне у нас никто никому ничего не должен, мол, чем хочешь, тем и занимайся, а если вообще нет желаний, то лежи без движения – какой смысл в чём-либо? Мыслители прошлого оформили эту дилемму в религиозное течение. Мол, всё есть Абсолют, всё есть Пустота. Никакого смысла не существовало и не существует, поэтому нет вообще никакой разницы куда идти и чем заниматься. Нет более важных занятий, нет ничего. И по факту всё наше бытие лишь миг, Иллюзия.
– Но это же не так? – с надеждой произнесла она.
– Есть другое воззрение. Тоже фундаментальное и, честно говоря, даже просто по количеству этих воззрений можно предположить, что вернее, скорее всего, оно. В нём всё основано на постулате, что мир многополярен. Как правило говориться, что в форме дуализма. Инь и янь, свет и тьма. Исходя из этого постулата, мы имеем вывод, что материя конечна. Что всё имеет свойство заканчиваться или умирать. То есть жизнь – это движение. От точки «А», в точку «Б», что в свою очередь наделяет всё творящееся смыслом. Поняв его, мы можем создать единственно верную идеологию. В общем, Пчёлка моя, если смотреть с первой позиции, то какую бы ты не выдумала себе причину, а, возможно, под диктатом какой бы не оказалась, не будет между ними никакой разницы. Посвятишь ли ты всю жизнь заботе о людях или умрёшь от наркотиков за год-два.
Возникла логичная тишина, отделяющая одну концепцию от другой.
– Второе воззрение наоборот предписывает тебе всяческую дисциплину. Вечный поиск и напряжение до последнего вдоха. Ни о каком бездарном прожигании жизни речи быть не может.
– Мне почему-то кажется, что ты сам не выбрал, – покосилась Настя.
– Да, есть третий путь, – грустно покивал я. – Это когда ты делаешь вид, что глупенький и живёшь как придётся. Поддаёшься силе жизненных обстоятельств.
– Ах-хах, звучит круто, – сняла Настя тяжесть отзвучавших недавно слов.
– Ну, я воздержусь, пожалуй, от оценок.
– Сохранишь лицо? – догадалась она.
– Вот-вот, я это сравниваю с пиджаками на бомжах. Вроде и бомжара, но в пиджаке.
Нас разобрал хохот. Уже после я всё же вернулся к первоначальному вопросу:
– Мне кажется, что ты амбициозна и просто не хочешь быть кем-то из. Нужно что-то творческое. Актриса, художник, певица, может даже писатель или автор визуальных новелл. О, может быть архитектор⁈
– Но я плохо рисую… – запротестовала Настя.
– Когда-то ты и ножками с трудом перебирала. Эх, хотел бы я поразглядывать твои детские фото.
– Если это случится, мне придётся покинуть этот мир, – изменилась Настя в лице.
– Чего это? – тут вернул я.
– Этого лучше никогда не видеть. Я обязательно найду где мама хранит фотоальбом и сожгу его три раза.
– Три⁈ – рассмеялся я.
– Да, нужно ещё и пепел пережечь на два раза, чтобы уж точно никто и никогда не смог это восстановить.
– А цифровых что ли нет?
– Уже нет, – с дьявольским торжеством подтвердила Настя.
– М-да… но я всё равно знаю, что ты была эталонной милашкой. Ты не сможешь переубедить. Это моя истинная вера.
Настя докончила коктейль и с большими глазами отвечает:
– Ты просто не видел этого: худая, или голая, или в одних дурацких трусах. Мама, наверное, сидела на каких-нибудь колёсах, когда фотографировала в самые ужасные моменты.
Я поднял руки.
– Хорошо, сдаюсь. Ради тебя, даже если найду альбом, смотреть не буду. Но ты всё равно самая-самая.
Она прыснула.
– Спасибо.
Дальше мы напару навели подарок. Я приготовил кофе, а сели снова в зале. Беседа упростилась и потекла весёлым ручейком. Настя без стеснения и утайки стала посвящать меня в семейные дела, а возможно и тайны. Перескочили на друзей с лагеря, в частности, Катю – вот уж сдружились, так сдружились. С виду непохожие, если не сказать противоположные, но есть общая вовлечённость в мир чувственных удовольствий. Для Кати запреты связанные с возрастом стали ненужными костылями, но на которых её заставляют ходить. Сбрасывать со счетов дополнительную привлекательность за счёт этого нельзя, конечно, но если рассматривать характер и склонности юной развратницы, то она опережает сверстниц на круг. Это при условии, что вообще есть некая обобщённая степень темпераментности, которую допустимо называть нормой.
Настя тоже летит на аромат нектара. Точно так же она под властью соблазна и готова пренебречь многим, только бы запустить хоботок в благоухающую корзинку. Разница между ними только в том, что Настя пьёт аккуратными глоточками и оглядывает – вдруг кто подкарауливает её возле цветка? Катя же бросается в объятья соблазна бездумно. Для неё не существует мира после получения удовольствия.
С лёгких тем, благодаря уже освоенным азам флирта, беседа обрела эротический подтекст, где я получил приглашение к оценке крепости ароматов. Возбуждение тут же охватило моё существо, мозг охотно взялся придумывать развратные сценарии и один из них я выбрал.
Не спеша начал ласки. Вначале лёгкие, больше романтические. Я специально не тороплюсь, хотя мой чудный светловолосый бутончик опять выдал карт-бланш. Моё томное желание состоит в том, чтобы как можно сильнее распалить Настю, прежде чем опущусь к последнему источнику ароматов. Пусть это будет грандиозно!
Может я какой-то озабоченный на запахах, но сам вижу это иначе. Все люди могут испускать те или иные неприятные запахи. Банально потому, что любят поесть лук, чеснок или иные сильные специи. В том числе жирное и если в пище изобилует мясо. На это накладывается индивидуальные свойства. И Настя стала для меня открытием. Как если бы я жил всю жизнь в затхлом помещении, а тут, случайно, открыл окно и свежевший горный воздух вдруг озарил бытие. Конечно, у меня нет неприятия ко всем людям, ибо я сам наверняка источаю ровно такие же запахи, но как могу не восторгаться душистым делом Насти, если оно такое?
Фрагмент 34
Не могу и потому отдаюсь действу всем существом. Уздой, что всё ещё сдерживает, служит план. Поэтому я орошаю шею и ключицы легчайшими поцелуями, нежно глажу сквозь ткань сарафана. К счастью, распалить Настю легче, чем пожар в засушливый год.
Сарафанчик слетел, словно сорвавшееся из-за ветра бельё. Благодарному взгляду явилась чудная картина обнажённой Насти. Нет ничего, кроме черно-белых трусиков, колец на пальцах и маленьких заколок в волосах. Её маленькая грудь словно нежный расслабляющий массаж для моих глаз – так приятно смотреть. Розовато-красные сосочки стеснительно сжались и такой робкий имеют вид, что я смог унять страсть по отношению к ним, словно бы защищая.
Я прильнул с поцелуями к животу. Настя вздрогнула и мышцы под губами и пальцами напряглись. Я с удовольствием глажу их, прекрасно развитые, но ниже пупка есть чудный мягкий животик. Вдыхать его аромат, гладить и сжимать пальцами прекрасно. Это достойное преддверие томному уголку ниже.
Настя сама освободилась от нижнего белья и тут же обхватила моё лицо, обдав жаром дыхания.
– Сегодня же можно?
– Что, Пчёлка?
– Войди в меня, – выдохнула она, закусив губу.
Я медленно покачал головой.
– Только если ими, мой Сахарок, – показа я пятерню. – К другому ты ещё не готова. Я не смогу причинить тебе такую боль.
– Даже если я прошу?
У меня вдруг перестало хватать кислорода и пришлось сделать пару быстрых вдохов.
– От пальца тоже будет больно, так что если ты хочешь, я готов. Это будет и для меня впервые.
Настя одарила взглядом, полным полубезумного огня и веселья. Стон, что сорвался с губ тут же, стоило мне коснуться её промежности, оказался полон наслаждения и даже во мне закипело безумство, хотя я хорошо осознаю на ком лежит ответственность.
Тело задрожало от предожидания. С ещё большей охотой я прильнул губами к ароматным лепесткам бутона. Опьянел и забылся, помогая пальцами. Потерял границы. Сознание с трудом вынырнуло из пучины дурмана, когда я уже ощутил сопротивление указательному пальцу. Тут же отдернул руку и даже оральные ласки прекратил. Растеряно посмотрел на Настю, а она помутневшим от удовольствия взглядом на меня. Всё хорошо…
Конечно я хочу лишить Настю девственности. Разве можно находится под властью вожделения к ней и не желать проникнуть в лоно? Вокруг темы фактической девственности от веку вращалось многое. Кровь меняет свою роль и становится символом. Я дрожу и схожу с ума от мыслей о ней. Всякое рациональное восприятие покинуло меня.
Даже от двух пальцев может быть дискомфорт, если девушка не ведёт регулярной сексуальной жизни. Поэтому я буду использовать только один. Запоздало мне пришло в голову, что хорошо бы воспользоваться смазкой с анальгетическим эффектом, а то и свечкой с лидокаином в составе, но дикое естество тут же воспротивилось даже мысли, хотя понятно, что такому не бывать. Страсть, боль и кровь – это словно атрибуты магического ритуала. Несомненно, тёмного.
Настя дышит томно, срываясь на стон. Она снова во власти волн удовольствия. Подушечкой указательного пальца я ласкаю узенький створ лона. Его обрамляют два нежных маленьких лепестка. Каждый из них уже тесно познакомился с моим языком. Створ максимально увлажнён. Палец тоже уже до половины в моей слюне и душистой смазке.
Я погрузил до упора и начала двигать вперёд-назад. Настя отреагировала повышением громкости стонов. Чувствую, как по её телу пробегают волны истомы, оканчивающие путь в глубинах лона. Оргазм уже близко, а значит и момент икс, когда я должен буду порвать плеву. Движения пальцем всё настойчивее.
Настя поддаётся навстречу. Я с замиранием нутра понимаю, что началось – кончик пальца уже растянул естественную дырочку в плеве и надорвал нежную плёнку. Но тут накатила первая волна оргазма и я уверенно вдавил перст вглубь. Сопротивляться плева не смогла.
Настя вскрикнула. Полностью войдя в неё, я продолжил фрикционные движения пальцем. Я знаю, что сейчас в существе Насти смешивается боль и наслаждение – два вечных спутника и два самых лучших ингредиента для познания самого острого наслаждения.
Когда стало можно, я вывел палец из лона и прильнул к алому входу. От возбуждения вкус крови кажется другим, словно я вампир. Сгораю о страсти. Умудрившись обо что-то твёрдое потереться, сам вдруг ощутил приход оргазмического удовольствия. Смешался небывалый аромат, нежные стоны успокаивающейся Насти и мой собственный пик. Я лишился чувства пространства.
Пчёлка первая заключила меня в объятья. Я даже не успел ещё толком прийти в себя и осознать случившееся. Забралась сверху и уже вместе мы откинулись на спинку дивана. Полностью голая она и лишь без верха я. Счастливые глаза поймали мой взгляд.
Настя не может решиться оборвать тишину. Закусив губу, она глубоко дышит и такое чувство, что мы лишь одними глазами общаемся.
– Ты прекрасна…
– А ты классный.
Я поцеловал.
– Не больно было?
Она прыснула и смущённо отвела взгляд.
– Хочу ещё.
– Нимфоманка, – рассмеялся я.
– Сам такой. Это… не знаю…
– Да, ты стала моей манией, Пчёлка…
На штанах осталось пятнышко. Пока мы расслабленно и счастливо проводим вечер, я нет-нет возвращаюсь к мысли о нём. Вот уж очередная нота великой ироничной сонаты за авторством самой жизни. Дикие нравы прошлого, когда испачканное бельё демонстрировалось родне и соплеменникам, безусловно чужды мне, если не презираемы. При том, что я не глупый и понимаю роль этой традиции, что она не сама в себе, а часть общей культуры. Но что же теперь? Показывать драгоценное пятнышко я не хочу, но и отправлять одежду в стирку тоже. С глубочайшим удивлением признался себе в этом.
К девяти часам невольно пришлось выступить на стороне здравого смысла. Настя начала искать возможность остаться, а я взялся отговаривать. И пусть мы хотим одного и того же, но это мой долг, да и элементарная безопасность.
Через полчаса уже вышли, и я проводил Настю до ближайшего проспекта, на алее которого Катя обычно гуляет с подругами. Если Володя увидит мою белоголовую диву в обществе подруг, то это станет дополнительной гарантией.
Перед сном созвонился с Андреем – дежурство проходит хорошо, он с обилием крепких слов поделился впечатлениями от природы и посетовал, что его-то детям в такой лагерь никогда не попасть. Что тут скажешь? Будь моя воля, то конечно же пригласил бы.
Ночью, воздух в Елогорске особенно хорош. Ароматный, дурманящий и навевающий особое настроение: светлой тоски по далёкому. Через открытые на балкон двери, он легко наполняет всю квартиру. Я лежу в зале, на диване и задумчиво смотрю в темноту. Только модем слабо перемигивается. Завтра навещу маму, но всё же – каким будет будущее? Сейчас время словно бы остановилось, длится общее с Настей лето. Чувство даже такое, как если бы мы попали в безвременье. Удивительно!..
И мои мысли о будущем вовсе не потому, что сейчас плохо. Просто как-то тревожно на душе. За маму, за себя и за нас с Настей.
Мама оказалась в прекрасном расположении духа и мы провели целый час в укромной части парка. Взявшись за руки, болтали без умолку. Я настолько был под впечатлением, что Настя это даже заметила. Я рассказал о причине и в очередной раз удивился какому-то аномальному сочувствию. Она не просто понимает в каком мы с мамой оказались положении, Настя именно смогла прочувствовать. Моя, наверняка презираемая многими, страсть к юной красоте, а в последствии секс – это всё важные элементы, что нас сближают, но всё же именно такое понимание роднит уже душами.
Ей понадобилось в салон красоты, а я, проводив до настоящего центра, если оценивать внешне, вернулся обратно и взялся готовить. Не сколько из экономии – какая может быть экономия, если Настя постоянно подсовывает мне свой «кошелёк»! – но просто хочется. Продукты привезли на дом и я приступил, иногда сверяясь с рецептом из ролика. Настя будет обедать овощным рулетом на пару, двумя видами салатов, один из которых общий, хотя я бы мог и фруктовый тоже поесть, но мне больше нравится кушать фрукты в оригинальном виде, а на десерт, ко вдруг полюбившемуся нами кофе, я запланировал песочный пирог. Для готовки зернового напитка предполагалось купить джезву, самую обычную, из алюминиевого сплава, но Настя сначала выказала всю меру удивления, а потом стала выпытывать, чем лучше готовить на ней по сравнению с автоматом? Мои знания не сравняться с маэстро, конечно, но именно из роликов от них знаю, что в джезве можно приготовить первоклассный кофе, но для этого много чего нужно иметь и, главное, уметь. Автомат значительно упрощает процесс, но его нет, поэтому я предложил купить всё же пресловутую кастрюльку-ковшик. Несложно догадаться, что теперь на кухне источает сильный запах новой техники кофеварка. Я уже не сопротивлялся. Да и обещал этого не делать.
Словно обещая безоблачное будущее, к технике полагалось три килограмма зёрен. Я засыпал немного, надёжно закрыл мешок и сделал пробный запуск. По национальной традиции, выставил самый крепкий и максимальный объём. Измолотив зёрна, автомат прокряхтел прессом и вот уже в стакан полилась кофейная смола. Струйка оказалась едва ли не столь же тягучей. Ну и аромат – настолько же сильный я могу вспомнить лишь недавно, в Кедре, но там и чек за напиток был подходящий.
Всё же в чистом виде, если можно так выразиться про чёрный абсолют, пить не очень люблю, поэтому взбил паром пенку капучино и подлил в чашку. Далее – острожный глоток, и тут уж из меня вырвался стон удовольствия. Настя преподнесла мне ещё один прекрасный подарок.
Через часа полтора пришла цветущая и благоухающая Настя. Сегодня на ней розовая кофточка с единорогом и иностранной надписью: «Умри юным и попади в радужную страну». Фасон короткий, но даже если Настя поднимет руки, живот закрывает юбка с высокой талией. Чёрная, в обтяжку и немногим выше колена. Я так и застыл с очередной кружкой кофе в руках.
– М-м, выглядишь здорово. Привет.
– Приветик, – заискрила Настя улыбкой. – Спасибочки! Тут такой запах…
Я посмотрел в её бесподобные зелёные глаза и кивнул:
– Кофе и выпечка. Разве может быть что-то прекрасней?
– Хи-хи! Нет, конечно. Я такая голодная, что даже тебя съем, – подошла она, опаляя пробуждающейся в глубине глаз страстью.
Я поцеловал в губы.
– А как же вегетарианство?
Настя попыталась отпить из чашки и я осторожно помог ей.
– Оно в порядке, – обдала она кофейным дыханием. – Но ведь я тебя уже попробовала…
Меня взяла дрожь. Низ живота потянуло и всё тело сладко заныло. Настя же засмущалась от своих слов.
– Предлагаешь мне тебя покормить?
– Извращенец, – пихнулась в грудь Настя и я выпустил. – Но… но…
Я смотрю в след и жду, пока скажет. Она пошла в ванную, помыть руки.
– Но?..
– Если ты хочешь, то ладно, – услышал я, прежде чем дверь закрылась.
Довольно улыбнувшись, я пошёл на кухню. Пришлось, правда, поправить нижнее бельё – стало тесно до боли.
Вскоре мы вновь заняли место возле столика в зале. Настя с интересом осмотрела изобилие стола. На небольшой сковородке скворчит только снятый с огня стейк, типа рибай, но я точно где-нибудь накосячил.
– Ты всё сам приготовил?
– Пришлось постараться, – лукаво глянул я, – всё же ты весьма искушена в еде. Даже повар личный имеется, забыл его имя.
Настя заливисто засмеялась.
– Владлен Валентинович. Но ты зря думаешь, что если это прям повар-повар, то обязательно вкусно готовящий. Иногда блюда привозят такими вонючими, что я теряю аппетит. Просто папа любит по-деревенски когда, чтобы, знаешь, жирно и много. Мама, конечно, лучше, но и там если очередная шиза, то есть особо нечего.
– А на тебя разве меню нет? – подивился я, нарезая стейк – получился довольно мягким.
– Да говорю же, у папы порой такие вонючие блюда, что ухожу к себе и часа два жду, – поморщилась Настя. – Пока аппетит вернётся.
– Что ж, значит у меня неплохие шансы тебя впечатлить.
– Вкусно! – тут же отозвалась она, с набитым ртом. – Правда очень вкусно. Ты хорошо готовишь.
– Спасибо, – кивнул я. Стейк тоже удался. С соусом было бы ещё вкусней, но ладно.
– А где научился?
– За три года, пока сторожил лагерь. Повара же только на время смены, а потом сам. Сначала готовил только простые блюда. Даже когда надоели, просто наливал больше соусов. Но это не совсем хорошо для здоровья, да и как-то желание проснулось. Попробовал раз-другой повторить за блогерами-поварами и проникся как-то. С тех пор и экспериментирую. Но стейки каждый день не ем, конечно, – рассмеялся я.
– Почему?
Я посмотрел Насте в лицо, где читается искренний интерес.
– Дорого это, Пчёлка. Один только этот кусок на несколько сотен вышел, хотя понимаю, что цифры тебе ничего не скажут. В общем, экономил я.
