Текст книги "Анастасия, ты прекрасна! (СИ)"
Автор книги: Владимир Атомный
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Фрагмент 3
– О, – тут же включился я, – вы решили сменить игровое поле на сцену? Будет словесный батл? Может всё-таки покажете как можете бить и принимать мяч?
– Уже всё понятно, – подбоченилась Анна и посмотрела на подружек. Те поддержали и с презрительными улыбками уставились на Настю.
– Так игра ещё не окончена, – сообщаю я. – А вы не ведитесь на провокации – это ведь тоже приём. Сейчас разозлитесь, перестанете контролировать игру и точно проиграете. Ну! Собрались! Все лишнее из головы вон! Настрой только на победу.
Скованные гримасами дурных эмоций лица, вдруг расслабились. Команде Насти, что поделилась на две части, такая простая мысль в головы не приходила. Одни смотрели на белокурую красавицу с осуждением, другие – в сторону едких соперников. Но теперь я вижу сплочение.
Дальше больше наблюдал за девушками. Это и приятней глазу, и теперь уже интересней. Первые очки получали на порыве, потом пошёл пот, начала одолевать усталость и эмоции поулеглись. К концу уже бились отчаянно, но не сдаваясь. Как тренера, меня это только радует.
И всё же команда Насти проиграла. Несколько очков, но тем не менее. К торжеству Анны и даже реплике. Короткой, без былого яда, больше похожей на дань. Я дал команду на отдых, поздравил и поддержал. Пригласил их присесть в тенёчке, чтобы сыграть потом ещё, но девушки отказались. Время позволяет поступить и так, и так.
Солнце нагнало зноя. Парни начали стягивать майки, прикладываясь к ряду кранов на уличных умывальниках. Девушки более сдержанно – почти у каждой по бутылке и полотенцу. Вместо него может быть и платочек, как у Насти. Я между делом приблизился к ряду сидений, где она отдыхает. Присмотрелся – на нём рисунки ягод и зверей. Сделал себе напоминалочку.
Полчаса быстро прошли и ребята потянулись в учебный корпус.
– Настя!
Её взгляд нашел меня стоящим возле площадки.
– Можно на минутку? – добавил я и, когда девушка приблизилась, продолжаю: – Хотел попросить твой платочек.
– Этот? – удивлённо и растеряно показала она, выудив его из кармана свободных шорт.
Я кивнул.
– Но…
Я не стал слушать и просто забрал его.
– Ещё влажный, – с полуулыбкой произнёс я, не отводя взгляда.
– Вот извращенец! – заискрило грозой её лицо. – Подавись им!
– Уж точно не им.
Она обдала меня гневом и, не став выяснять, что же имею в виду, ринулась к учебному корпусу.
От компромата есть плюсы. В отношении Бурёны – это доступ к кухне. За небольшой период наших особо «близких» отношений, она уже знает, чем угодить и потому держит гранатовый и ананасовые соки. За бутылкой последнего я и зашёл.
Неспешно прогуливаясь по лагерю, задумался о роли новообретённого предмета. Платочек лежит в кармане. Уже почти сухой. Всякий подумает, и правильно сделает, что мне он нужен для одного дела. Зачем ещё фетишисты охотятся за подобными артефактами?
Я приложился к стеклу и сделал несколько глотков. Приятной кислоты и сладости жидкость обдала рот и вторглась в мозг безумной гаммой вкуса.
Избегая мастурбации, я словно обрубаю ноги своему фетишизму. Но вместе с тем дарую крылья более сильному чувству. Можно сказать, наваждению или даже мании. Словно заклинатель змей, я пытаюсь управлять стихией, исследую её, а за одно и себя. Смотрю в чёрные бусинки глаз этой кобры, если не гидры. Балансирую на грани.
Может ли страсть стянуть человека в пропасть? Этот вопрос не требует ответа, скорее уж надо спросить – можно ли удержаться, когда уже поволокло? Проживая здесь, в лагере «Лесная сказка», я нашёл себе цель и смысл жизни. В исследовании, в познании, в обдумывании.
Я навёл порядок на площадках, подобрал джинсовую курточку, оставленную Дилярой. Уже завтра будет первый раз посещения сменой верёвочного парка – это одна из любимых забав. После случая с Мышей, я проверяю узлы, крепления и карабины с особой тщательностью. Вот и сейчас, пока есть время до ужина, пройдусь в прореженный лесок за домиками и проверю основные элементы.
Часть верёвки на зиму снимается, остаются только основные элементы путей. В теории убирать надо всё. Открытая атмосферная среда разрушает нити и может быть срыв. Суровая же практика такова, что мы, хотя будет правильней сказать я, заново провешивая перила и прочие элементы парка, проверяем на прочность перезимовавшие элементы. Причём не на халяву, а с перегрузками. Если внимательно относится к изменениям и признакам, то удаётся всё держать под контролем.
Хвойный дух наполняет мир. Разогревшись на солнце, ели и сосны особенно сильно исторгают аромат, прогоняя всякую хворь. Я бросил курточку на стол и полез по лесенке к началу всех путей. Здесь у нас своего рода склад – в домике на дереве. Взгляд упал на обвязки. Вещь не только функциональная, но и довольно провокационная.
Удобнее всего надевать обвязку на самую тонкую из имеющейся одежды. У девочек это брюки и шорты в обтяжку, либо термобельё. Любой из перечисленного – это откровенный наряд. Да спорт, да у некоторых ни форм, ни темперамента, но нижняя обвязка даже в самом тяжёлом случае охватывает бёдра так, чтобы их выделить, подчеркнуть. Ткань при этом натягивается.
У парней и мужчин обычно нет стеснения из-за выпирающего органа, но даже для нас обвязка – это своего рода эксбиционизм. Конечно, всё это имеет значение лишь до тех пор, пока ты на земле. Даже самые стеснительные из бывавших в лагере девчонок, в итоге забывали про всё.
С громким треском, всю мою мечтательность и неспешность выбило вон. Из глотки вырвался вскрик, а руки судорожно вцепились в перила.
Оборвалась основная верёвка, к которой цепляются брёвнышки. Правая сторона. Вот хвост верёвки вынырнул из череды карабинов и деревяшки задёргались на второй, ударяясь друг о друга.
Судорожно опустился на руках и разжал пальцы, чтобы повиснуть на страховке. Надо перевести дух.
Под задницей метров пять. Уносятся вверх сосны, всё так же щебечут птицы, а сердце, как шаманский бубен, гулко стучится в груди.
– Фу-у-ух, мать твою…
Несколько успокоившись, я укрепился, подключив ещё и верхнюю обвязку и пополз обратно. Хорошо ещё, что никто…
– А ты везунчик!
Я вздрогнул и заозирался – тяжело смотреть вниз, вися как ленивец на верёвке.
– Кошка! Ты чего тут забыла?
– Вовсе не забыла. Слезай, дело есть, – поманила она.
– Кстати… – натужно выдавил я, подтягиваясь, – хорошо, что пришла. Поможешь мне.
– Ну уж нет, – рассмеялась она. – Теперь точно нет.
– Теперь?
– Ага, – весело заявила она, – мне же должно что-то полагаться за молчание, что у тебя тэ-бэ не соблюдается.
– Ах ты лиса хитрожопая!
– Твоя школа, – тут же донеслось снизу.
– Моя⁈ Это где я хитрожоплю?
– Спроси лучше, где нет, Саша, – пропела та. – Давай быстрей, а то нас хватятся.
– За хрен свой… – делай последнее усилие, прорычал я, – пусть хватаются.
Спустя пару минут оказался на земле. Хитрые и весёлые глаза кошки сопровождали весь путь.
– Отпусти завтра до обеда?
– А чего у меня спрашиваешь, иди к Эконому.
– Брось, Саш, – склонила она голову, – я честно забуду, что у тебя верёвка порвалась и ты чуть не упал.
Желчно отвечаю:
– Я бы не упал.
Несколько секунд подумав, добавляю:
– Хорошо, иди. Только помоги сейчас. Очень надо.
– Бли-и-ин, Саш, – скуксилась она, – я же высоты боюсь!
– Тут метров пять всего, даже четыре.
– Это отсюда кажется мало, а там, я знаю, будет как десять.
– Ничего ты не понимаешь, – усмехнулся я, подхватывая под руку. – Сейчас наденешь обвязку, я тебе страховочку сделаю, к верёвочке пристегну. Места разные поглажу и забудешь ты, что над землёй весишь.
– Места и тут можно погладить, – страдальчески посмотрела она.
– Ну, пожалуйста, Кис, а то я ещё часа два тут буду как паук лазать.
– Ой, ну, уговорил, уговорил, – нервно рассмеялся она, – охальник чёртов. Всю жизнь мечтала потрахаться вися на верёвке. Как щука в коптильне.
Я расхохотался, шлёпнув её по попе.
– Скажи лучше как самая фигуристая акробатка под шатром цирка. Помнишь, какие они?
– Да ну тебя, – хихикнула она. Мы поднялись в домик и она подняла руки: – Начинай!
– Хоть шорты сними, – смеюсь я.
– А сам?
– Я не романтик. Мне надо сразу – достал и вперёд.
– Фу таким быть.
Я выбрал самый удобный комплект и потянул её руки вниз.
– Просовывай как в жилетку. Ага, вот так… Фигурка-то у тебя хорошая. Даже романтик, видишь, проснулся.
– Это потому что я «би».
– М-да? Чот я раньше такого не слышал. Ножку…
Она продела одну, потом вторую, тем временем отвечает:
– А ты не замечал? В порно самые красивые – это лесбиянки. У них и писечки самые подтянутые и свежие.
– Кхм! – вырвалось у меня. – Ну, это да… хотя я всякого повидал.
– А нечего всё подряд в рот тянуть, – прыснула Кошка.
– Я тебе дам… в рот.
Как раз поднялся и встретил её насмешливый взгляд.
– У конфеты обёртка должна быть, знаешь ли.
– Так, конфетка, ты готова к выходу на арену, – с улыбкой проговорил я.
– Почему ты утверждаешь, а не спрашиваешь? – задравши подбородок и сузив глаза, парировала она.
– Либо на верёвку, либо конфета.
У неё открылся рот и почти тут же Кошка грохнула смеяться.
– Просто мастерски уговариваешь.
Мы провешали вспомогательных перилл и быстро заново собрали лестницу. Так как время позволяет, я решил заменить вторую сторону тоже. Закончили как раз к закату.
Красиво! Небо в безумных красках, снизу уже сумерки, а между стволов бьют мягкие лучи заходящего светила. Воздух свежий, ароматный, а мы весим и любуемся.
– Давай хоть поцелуемся, – проговорила Кошка.
– У меня рот нечищеный, – отмахнулся я.
– Грубиян! Держи жвачку.
Я принял пару подушечек и закинул в рот.
– Согласись, клёвый момент? – посмотрела на меня она и тут же снова обернулась к солнцу. – Так бы и висела. Не хочу обратно.
– Я же говорил, что понравится.
Она подёргалась, придвигаясь. Настойчиво обняла и положила на плечо голову.
– Очень, Саш.
Жвачка своё дело выполнила, я убрал её в кармашек на обвязке и отозвался на ласки. Целуется Кошка хорошо, умело. На прикосновения отзывчивая, нравом тоже удалась. Понятное дело, что сексом нам тут не заниматься, но добавить оттенок вожделения к моменту можно.
– Почему ты никогда не приходишь, когда зову? – хмуро смотрит она, уцепившись за майку на моей груди.
Я вздохнул.
– От тебя мокрой кошачьей шерстью воняет.
– Фу, придурок! – стукнула она. Отстранилась, помолчала, а потом её прорвало на смех.
– Ты хорошая девушка, – посмотрел я. – Не святая, но хорошая. Бросишь эти алкогольные забавы если, то вообще будет прекрасно. Тебе нормальный нужен парень. Или тут жить собралась, со мной?
– Бли-и-ин, вот ты нудный. Во-первых, я редко пью и не надо про «метко», – подняла она палец. – Во-вторых, можно же просто трахаться пока я тут.
– Даже собаки друг к другу привязываются, – проговорил я, провожая последний кусочек солнца. – А тут секс, близость, совместная работа. Начнётся херня под названием: «Быт».
– Ой, откуда ты знаешь⁈ – поморщилась она. – Все могут иногда встречаться для этого, а мы, типа, нет?
– Мы – это мы. Как правило, все эти рассказы – это ублюдочные комментарии из Сети. Ну да, ну да, – оборвал я её возмущение, – в жизни этих понторезов тоже хватает. Только если рассмотреть всю их мотивацию с точки зрения простейшей психологии, то каждый – это глубоко несчастный человек. Либо псих. Больной ублюдок, у которого вместо части мозга отвечающей за сострадание и эмпатию – пустое место. Так что, моя дорогая Кыса, я не только о своей жопе пекусь, но и тебя берегу. Влюбишься ещё, страдать будешь.
– Ой, нашёлся тут красавчик, – пихнула она меня, – ни в жизнь не влюблюсь.
– Вот и правильно! – погрозил я ей пальцем. – Но целуешься ты классно и в постели, наверняка, хороша.
– Да? – состроила она личико.
– Честное вожатовское, – приложил я руку к сердцу.
– Ну, раз так, то давай ещё поцелуемся…
Верёвочный парк вместе с лесом погрузился во тьму. После ужина я второй раз попытался найти Диляру – по некой причине её не оказалось даже в столовой. Зато девушки сказали, что ей нездоровится и лунная красавица у себя.
Прихватив еды, я направился к её домику. По пути закинул в память узелок, что надо заменить лампу в одном из фонарей – начала моргать. За все эти хлопоты Эконом мне неплохо приплачивает. Как человек, имеющий непосредственный опыт в подобном, он высоко оценивает мой вклад в лагерь. Можно даже сказать, что Кошка была не так уж далека от истины, что не к Эконому пошла, а ко мне, типа как к заму.
К первому узелку добавился второй, поменьше – дверь в домик начала скрипеть. Давно пора купить себе специальный ремень с кармашками и всегда при себе иметь набор инструментов первой необходимости.
– Диляра! – позвал я, ради того, чтобы предупредить.
Далее коридор и дверь справа. Стучусь.
– Входите, Александр, – донеслось тут же.
– А мы не на ты? – с улыбкой проговорил я, смело принимая приглашение.
Комнату девочки уже успели приукрасить. По полкам и шкафам много личных вещей.
Девушка в положении полулёжа на кровати, подоткнув под спину несколько подушек. Я поймал взгляд тёмных горячих глаз.
– Ну, Саша же к вам нельзя обращаться.
– В использовании полного имени нет ничего зазорного, – сообщил я, склонившись понюхать к букетику полевых цветов на тумбе. Затем сел напротив Диляры. – Так что давай на «ты» и зови Александром. Пожалуйста.
– Как скажешь, – закатила она глаза.
– Что случилось? Девочки сказали, что тебе не здоровиться.
– А почему вы пришли, а не Кристина?
– Точно! – воскликнул я и поднял курточку, зажатую в левой руке. – Ты ещё днём оставила.
– Надо же, – многозначительно посмотрела Диляра, – вы… ой! ты такой внимательный. Запомнил какая на мне была куртка.
– Так! – в шутку погрозил я пальцем и ловко бросил вещь ей на кровать. – Ты давай не виляй и отвечай по существу – что болит?
– Неужели ты ещё и доктор? – проговорила бархатным голосом она и я вдруг понял, что эта смуглокожая, миловидная малолетка флиртует.
Постарался выразить иронию в долгом взгляде.
– Значит симулировала?
Она театрально оскорбилась.
– Вы… ты такого плохого мнения обо мне?
– Есть хочешь?
Она с удивлением посмотрела на сумку, что я поставил возле кровати.
– Вы мне кушать принесли?
– А чего удивляешься, на ужине-то не была. Забота о вас – наша непосредственная задача.
– Да, очень хочу есть. Можете… ой, опять я! можешь подать?
Тут уже я не сдержался и картинно глубоко вздохнул и выдохнул.
– Если хочешь на «вы», то так и обращайся.
Фрагмент 4
Я подхватил сумку и протянул девушке. Она словно готовилась к моему приходу: длинные чёрные волосы рассыпаны по подушкам и благоухают; на ногах чёрные нейлоновые колготки; попа утянута в коричневую ткань юбки, а сверху красная тонкая рубашка с оборками. Это вечерний наряд школьницы? Тем более приболевшей?
Она выразительно посмотрела на меня, на сумку. Выдержала паузу и лишь потом приняла.
– Диляра, – ещё более выразительно посмотрел я, – ты на меня впечатление что ли хочешь произвести? Я тебе не безразличен?
Она лишь немного смутилась и говорит:
– А что если да?
– Что если я вожатый, а ты школьница и участница смены?
– Ну, на Настю-то вы смотрите, – стрельнула она глазами.
– Так это из-за неё?
– В смысле?
– Соперничество. Хочешь влюбить в себя ей на зло?
– Это последнее, что мне интересно, – снова возвела она глаза к потолку.
Я развёл руками и вопросительно посмотрел.
– Уже же сказали.
– Диляра, ты красивая девушка. Найди себе…
– Я знаю, – прервала она, – что красивая. Ладно, всё, – выпалила она, видя, что свирепею. – Я вообще хотела попросить укол.
– Какой ещё? – не понял я.
– Ну, вы же умеете ставить уколы?
– Конечно.
– Вот и поставьте мне, – требовательно заявила она. – Какой-нибудь общий, для здоровья. Мне нездоровится.
– Так! Ты чего тут устраиваешь?
– Александр, – приподнялась она и сильно приблизила лицо, в глазах плещется гнев, – вы же сами сказали, что наше здоровье – ваша забота, так? Вот и заботьтесь, а то я так нажалуюсь в Администрацию и родителям, что потом… ничего хорошего не будет.
– О, угрожаешь? – ухмыльнулся я.
– Да блин! – отчаянно возопила она. – Ну почему нельзя просто поставить мне укол и всё. Время же идёт! Ничего я не угрожаю.
Я снова вздохнул и выдохнул, покачав к тому же головой.
– Хорошо, товарищ больная. Поставлю вам укол. Закатайте рукав.
– Зачем? – искренне удивилась она.
– Сделать внутримышечную инъекцию.
– А разве не сюда? – ткнула она в ягодицу.
– Можно в любую мышцу, – подозрительно посмотрел я. – Главное побольше, чтобы удобно было.
– У вас с собой всё? – посмотрела она на руки.
– В каждом домике есть аптечка. Сейчас принесу.
– Да, – кивнула она, – вы пока сходите, а я приготовлюсь.
Я скептически и подозрительно оглядел смазливое личико и встал. Диляра начинает действовать на нервы. Чего ей там в голову ударило – не понятно, но этот цирк меня напрягает.
Вернулся через полминуты, а черноволосая школьница уже успела перевернуться и накрылась одеялом до пояса.
– Закроете дверь на всякий случай?
– Хорошо, – едко отозвался я и повернул замок.
Понятное дело, что колоть какой-либо препарат я не буду. В аптечке только самое необходимое, в том числе физраствор для разведения. Вот его и вколем для подпитки эффекта плацебо.
– Диляра, – начал я, параллельно орудуя со шприцом и ампулой, – буду колоть в ягодичную мышцу по твоей просьбе. Более того, там меньше нервных окончаний, то есть практически не больно. Смотри потом не рассказывай на все интернеты, что вожатые в Лесной Сказке развратники, поняла?
– Если не будете вести себя как дурак, то не буду, – пробурчала она в подушку.
– Ты мне условий не ставь!
– Хорошо, – едва не выплюнула она, – извиняюсь.
– Нет такого слова «извиняюсь», нужно просить о прощении, а не извинять себя саму, – сурово посмотрел я ей в затылок.
– Дяденька Александр, господин вожатый, я очень раскаиваюсь и прошу прощения, – в итоге выдала она довольно сносным голосом.
– Звучит не плохо. А повтори, за что просишь прощения?
– Бли-и-ин! – дернулась она, но я положил руку на спину. – За условия.
– Именно. Я тебя извиняю, но запомни на будущее, красавица, что нельзя перечить и манипулировать вожатыми.
– Даже из другого отряда? – решила таки вставить шпильку она.
– Даже из другого лагеря. Только если мы разрешим, – прибавил в итоге и откинул одеяло.
И тут же закрыл, но вид голой попы словно вспышка света остался перед глазами.
– Это что такое⁈
– Ну чего-о-о?.. – протянула она. – Эту юбку проще наверх задрать.
– Почему у тебя под колготками нет белья? – процедил я, буравя взглядом её затылок.
– Так нечаянно получилось, простите меня, пожалуйста, – подозрительно наиграно, проговорила она.
– Ну, и зачем ты мне свою попу показываешь?
– Ради укола же.
– Диляра, я не дурак.
Гнев был понят правильно.
– А вам не нравятся красивые попы? Наверняка только большие сиськи и любите.
– О, Боги! Да при чём тут моя любовь к красивым задницам, Диля⁈ Хочешь меня подставить, да?
– Бли-и-ин, ну нет! – уже не выдержала она и повернулась. – Мы же в лагере.
– И что? – не понял я.
– Тут можно, – снова отвернулась она.
– Что?
– Делать шалости, о которых больше никто и никогда не узнает. Я же тоже рискую, не только вы.
Я удивлённо повёл головой.
– Александр, хватит уже вытягивать из меня слова. Это смущает.
Она отвернулась и затихла.
Мысли полезли в голову ворохом. Любой самец никогда не упустит возможность взобраться на самку. Врать себе, что эта примитивная часть меня спит, не буду. Ещё как бодрствует и бросается всеми клыками и когтями на легированную сталь самообладания. Не скажу, что соскучился по виду ягодиц. Слава яйцам, но с интернетом на территории лагеря проблем нет и каких только булочек я не насмотрелся. В своё время, до того, как принял решение воздерживаться. Просто у Диляры правда отличная попа, уже по-взрослому оформившаяся, то есть косточки таза выросли, раздались, чтобы пропустить в своё время ребёнка, а сверху этой крепкой базы сформировались те самые ягоды, кои столь будоражат мужчин.
Наливные, смуглые, но при том гладкие и, наверняка, мягкие. Вряд ли восточная красавица всем предлагает полюбоваться на них, зная нрав таких женщин, скорее уж пошлёт крутым слогом или того хуже – будет издеваться и играть. Выходит, мне повезло.
Обстоятельства подталкивают к соблазну всё ближе, но разве можно сосчитать скольких людей это сгубило?
Потому я твёрдо решил выполнить обещанное – поставить укол, но одеяло спущу на четверть, то есть ровно на необходимое расстояние. Смочил подсохший ватный диск спиртом, ловко подвернул одеяло и потянул вниз. Сделал всё ещё и под углом, чтобы открылась только нужная часть.
С иглы упал колпачок. Я протёр иглу спиртом и приготовился колоть. Ощутившая, что её бесценная пятая точка не представлена во всей красоте, Диляра, подвигала тазом, стараясь сбросить одеяло.
Я словно ждал и тут же шлёпнул через одеяло.
– Не вертись!
Она замерла, но стоило мне решиться вводить укол, как снова начала. Дал посильнее.
– Диля, я тебя сейчас по голой заднице выпорю, предупреждаю!
Оказалось, что тут дал промашку. Смуглой красавице того и надо было, чтобы приструнил. Потому она с хихиканьем подлавливала каждую мою попытку уколоть и начинала крутить задом.
Приподнимая, немного расставив колени. Одеяло от этого наоборот расправилось и закрыло голый участок. Я не выдержал издевательств и отбросил проклятую тряпку. Глазам предстал прежний вид, только более раскрытый. В правой руке зажат шприц, потому отвесил ей крепкого шлепка левой. Упругая ягодица вздрогнула, как и сама девушка. Но вместо того, чтобы притихнуть и опустить чёртову задницу, она только выше её приподняла. Не будя уже хозяином своим глазам, я соскользнул взглядом со смуглых холмиков и тут же нашёл широкий кружок ануса. Красный цветок чуть сжался и снова распустился, легко рассказывая осведомлённому уму, что уже не девственен.
Сердце замерло на терцию и тут же начало с удвоенной силой качать кровь. Жилы на руках вздулись пуще прежнего, живот свело. Я сглотнул набежавшую слюну.
– Так, красавица, – вымолвил я, ухватив её за попу, – опускай свою прелесть, пока ничего плохого с ней не приключилось.
– А я не боюсь, – пробурчала она, послушно выполняя просьбу.
– Дело тут, – протянул я, вонзая иглу, – в другом. Скоро уже твои соседки пожалуют и вид я обязан иметь к этому моменту достойный. Готово!
Игла, с ощущаемым только пальцами, скрипом выскользнула, и я положил сверху проспиртованный диск.
– Муа! – чмокнул я Диляру в рядом с местом укола. – Теперь будет здорова.
– Попа? – хихикнула она.
– И ты тоже, – усмехнулся я. – Не больно было?
– Так ничего же не было, – снова не сдержала она смех.
– Я тебе дам! Впредь веди себя хорошо.
– А если не стану?
– По ней получишь, – выдал я очередной шлепок, но уже по дальней половинке. – Давай одевайся скорее.
Отвернувшись, я собрал медикаменты и мусор. Специально выбросил ампулы и шприц в мусорное ведро тут, чтобы нагляднее было, чем мы занимались.
– Спасибо за лечение, – раздалось сзади.
Развернувшись, я погрозил пальцем и поймал её взгляд, направленный в область паха. Размеры члена у меня не выдающиеся. Более чем средние, но возбуждение видно. Удовлетворившись, девушка состроила невинный видок и что-то сказала, но слушать я не стал, ибо донеслись голоса других девушек.
Встретились в коридоре. Взгляды ожидаемо уставились на аптечку в руках и улыбки тут же спрыгнули с лиц.
– Ой! Что с Дилечкой? – воскликнула Карина, самая заводная из всех. Сестры-близняшки тоже с любопытством ждут ответа.
– Уже всё в порядке.
– А что было?
– Диляра сама расскажет. Мне пора идти, ещё не ужинал даже, – улыбнулся я и уверенно прошёл мимо них.
Воздух, полными свежести руками, тут же утёр на лице пот и захолодил тело. Из домика слышны высокие девчачьи голоски. Словно птенцы в гнезде, будут пищать до отбоя. Тоже самое и в других «гнездах», разве что от парней шум более басовитый и вульгарный.
Лес не обращает на эту суету особого внимания. Во всяком случае ночные птицы – выводят романтические трели, настырно кричат или отстранённо ухают.
Насладившись моментом и быстро помедитировав, я начал нужный и даже тоскливый разбор случившегося. Победа досталась настырной татарке. Либо башкирке – надо будет потом спросить каких она кровей, может вообще не угадал, только суть здесь не в национальной принадлежности, а в горячем темпераменте и действительно шикарных внешних данных. Я должен был поступить иначе.
Катастрофы пока нет, но лишь потому, что всё прошло без свидетелей. За решётку не попаду, но вот тенденция угрожающая. Будет лучше найти рычаги воздействия на Диляру. Либо поступить ещё проще – в грубой форме дать понять, чтобы не приставала.
В жизни всегда приходится чем-то жертвовать. За минуты блаженства, порой, приходится расплачиваться долгие годы. Ништяки не висят как спелые персики на дереве – это самое дерево всегда за высоким забором и надёжной охраной, а плоды с него рвёт лощёный богач с бездушными глазами.
Я и засыпаю хорошо, и просыпаюсь. Медитация – универсальная вещь на любые случаи жизни.
Вчерашнее вспоминается как сказочный сон. Новый день высокой контрастностью и ярым пением птиц врывается в голову, жжёт босые стопы росой. Неторопливая гимнастика-растяжка прошла за встречей солнца.
Далее занятия уже с ребятами. Сегодня парочка бунтарей уже не сопротивляется, но упражнения делают на отвяжись – мне и так сойдёт. Чего стоит вспомнить себя в школе… Это я после трагических событий стал правильный, а до этого был, поди, хуже этих голубков.
Ну, не совсем голубков, конечно, просто во многих сериалах это обыгрывается: два смазливых аристократа; один покраше и выше, другой посильнее и в целом хуже; хозяин и глуповатый слуга. Встретить в жизни такой стереотип не удивительно – откуда ещё он появился в произведениях, но чтобы не говорили, а для любительниц напридумывать гейское порно, такие персонажи подходят лучше всего. Потому я только посмеиваюсь.
С другой стороны, Дима с Олегом выглядят скорее как наниматель и бандит. Особенно Олег не вписывается в шаблон – крупный, мускулистый и, тут уже ближе, глуповат.
– Ну, чего ты как вялый баклажан, Олег? – окрикнул его я, прерывая баловство на поручнях. – Возьми нормально грудь прокачай.
– Неохота, – зевнул он.
– А это всё тебе зачем? – показал я рукой в области крупных мышц.
– Пригодится.
Картинно махнув рукой, вернулся к упражнениям – осталось чуть-чуть.
Настя сегодня свежа и прекрасна. Во взгляде и мимике что-то изменилось, на маленькую долечку, но так как я очень внимательно наблюдал за ней, то могу почувствовать. Может, конечно, просто привыкла к новому месту, вот только разве может вчерашнее просто так забыться?
Диля ведётся себя совершенно непринуждённо. В окружении подружек, погружённая в занятия… но пара взглядов от неё я поймал. Никак иначе, кроме как приглашением, их истолковать нельзя. И пусть. Бояться за неё не следует, в те дверцы, в кои она зовёт, всё равно никто лишний не зайдёт, а от того, что побудут нехожеными, ничего плохого не случится. В отличии от обратной ситуации.
По дороге к столовой встретил других вожатых:
– Что же вы, коллеги, на разминку не ходите?
Мышь в сознании пребывает перманентно. Несмотря на то, что с остальными не кутит, но утро для неё всегда мрачное.
– Завтра точно буду, – улыбнулся Звонарь.
– И я, – с напускной серьёзностью, поддакнула Кошка.
Я погрозил им пальцем.
– Какой пример отрядам подаёте, что вместо всех вас я один отдуваюсь?
Вопрос пусть и риторический, ибо традиционно отряды крепнут ближе к середине смены, но призывать их к порядку не устаю.
Отмолчались. Идём вместе, я возглавляю. Сначала направо повернулся с речью:
– Давайте, давайте! Ты, Мышь, тоже приходи. Будем гонять твою сонливость, сама себя не узнаешь, – сообщил я и повернулся влево: – А вы кончайте пить вечерами. Чего случится, а вожатые пьяные, как потом оправдываться?
– Ой, ну не начинай ты…
– Я и не начинаю, – посмотрел я на Кошку, – совсем даже наоборот – продолжаю и буду продолжать, пока не исправитесь. Мы тут на работе и за этих вон птенцов, – показал я пальцем за спину, – несём ответственность. Мягко говоря, птенцов. Очень толерантненько говоря.
– Хе-хе, – вырвалось у Кошкиной. Звонарь поддержал.
– Себя вспомните в их возрасте, не так уж давно было. Хотя, вы и сейчас не далеко ушли.
– Ну ты и дед! – со стоном выдохнула Кошка.
– Работа такая, – подмигнул я и мы вошли в столовую.
Почти от входа меня «пс-с-снула» повариха. Я глянул на встревоженную морду Бурёны и поспешил за ней в подсобку.
– Сашенька! – жарко, как духовой шкаф, зашептала она. – У нас тут трагедь средь бела дня. Дурень этот записной, Валька наш, весь обед мне запорол. Продуктов перевёл уйму! – сделал она большие глаза. – Ты уж там прикрой нас, Сашко, перед Экономом.
Уже не мальчик, потому и кивнул почти сразу. Для порядка паузу выдержал, облизав и пожевав губы, а потом в ответ:
– Да, чего уж тут, дело-то хозяйское…
– Вот-вот, мальчик мой, – подхватила Анна Михайловна.
– Я вас только очень прошу, про ту мою просьбу не забывайте, – состряпал я трагическое лицо.
– Да что ж ты такое говоришь, родной, – запричитала она, срываясь на голос с шёпота, – ты только заранее скажи, что нужно и всё будет готово. Лично принесу!
Вульгарная улыбка на её лице должна нести знамёна дружелюбия, а фраза про личную доставку – оказываемую честь, да только…
– Очень благодарен, Анна Михайловна. А за этот досадный случай не переживайте. Бывает.
Уже в столовой, за столом, не сдержался и улыбнулся. Воистину, вся жизнь театр, а мы в нём актёры.
– Я присяду? – уловили уши знакомый голосок.
– Да, пожалуйста, – вскинул я голову и ловко отодвинул стул. Настя села. – Приятного аппетита.
Программист что-то пробурчал, Григорий кивнул, а Настя отвечает:
– Взаимно.
Я ощутил лёгкое напряжение в голосе. Интересно, что же она чувствует и думает?
Весь завтрак я больше смотрел на неё, чем в тарелку. Писаная красавица! Рацион у Насти особый, без мяса и ряда других продуктов. Как я уже понял, всё легкоусваиваемое, но без фанатизма. Уж не знаю, потому ли кожа чистая и очень здорового оттенка, буквально светиться. Говорят, всё решает генетика, но бережное отношение к здоровью никогда не бывает лишним. Анастасия явно ценит себя.
