Текст книги "Пора охоты на моржей"

Автор книги: Владилен Леонтьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

V

Вельбот несколько раз пересекал узкие, вытянувшиеся по ветру полосы ледяной каши, оставляя широкий след, который тут же исчезал.

– Опять лед, – указал вперед Тэюнкеу, который пересел к Вакату и в бинокль следил за морем. Обида прошла, он уже смирился со своим положением и вошел в роль рядового охотника.

Льда становилось все больше и больше. Стали попадаться крупные льдины. Вельбот снова запетлял среди них. В одном месте он сбавил ход и сделал несколько кругов, как бы раздумывая, в какую сторону направиться. Дальше лед становился плотнее и казался совершенно непроходимым, но Оо знал, что это только так кажется – в каждом месте есть лазейка. Вдруг прямо по носу показался берег – скалистый, черный мыс с грядой острых камней, похожих на зубья пилы. Мыс круто обрывался к морю. Он был так хорошо знаком охотникам, что все стало ясно: это мыс Пээк, а рядом эскимосский поселок Нунегнин.

– Чымче, близко уже! – обрадованно сообщил Вакат.

– Может, попробуем прямо? – посоветовал Оо.

– Ии, конечно, прямо! – в один голос ответили охотники.

Сначала вельбот шел тихим ходом, а затем пришлось совсем заглушить мотор, приподнять его, чтобы льды не срезали ходовую часть, и идти на веслах.

Надежда дала силы. Охотники отталкивались от льдин короткими веслами и упорно продвигались вперед. Когда приходилось особенно туго, Тэюнкеу и Вакат смело соскакивали на льдины, упирались в них ногами и, напрягаясь изо всех сил, протискивали вельбот.

Оо, чтобы не прорезать тонкие, сантиметровые доски вельбота об острые края льдин, предложил подвести под нос, как пластырь, кусок старой почерневшей моржовой шкуры.

«Я бы никогда не догадался этого сделать», – подумал Тэюнкеу и невольно проникся уважением к Оо.

– То-оо-гок! – командовал Вакат, и охотники рывком продвигали вельбот на один-два метра.

Тэюнкеу видел, как острые углы льдин впивались в шкуру-пластырь, как будто старались продрать ее, но легко соскальзывали, оставляя небольшие царапины.

Измученные, выбились охотники на чистую воду, где тот же ветер гнал небольшие, но бойкие и крутые волны, хлестал брызгами через борта. Но волны не страшны вельботу. Словно пушинка, поднимался он и падал в образовывавшиеся крутые пропасти.

Уже никто не думал о доме – до него далеко. Но всем хотелось скорее почувствовать под ногами землю, будь она галькой, песком или скалами. Была бы лишь тверда и не качалась. «Выспаться бы», – думал каждый.

На третьи сутки беспокойного, напряженного труда и переживаний почти все, за исключением Оо и Эрмена, дремали, положив головы на надутые пых-пыхи.

Спокойно рокотал мотор. За все время он ни разу не чихнул, не остановился и в послушных руках Эрмена исправно работал на всех оборотах. Эрмен любовно прикрыл его плащ-палаткой, защищая от случайных брызг, и приткнулся рядом, обогреваясь у глушителя.

«И кто это придумал такую простую штуку, как ставить мотор в специальный ящик-колодец? – размышлял Эрмен. – Будь сейчас мотор на корме, мы не смогли бы идти: винты все время оголялись бы, повисали в воздухе, мотор работал бы наполовину вхолостую и мог бы от неравномерной нагрузки быстро выйти из строя. Ловко придумано».

Вельбот подкидывало на волнах, вода в колодце чуть приподымалась, похлюпывала, казалось, вот-вот выплеснется через край из ящика. Под равномерный гул мотора и дружелюбное журчание воды в колодце глаза Эрмена слипались, голова нет-нет да и скатывалась на глушитель, но он тут же быстро вскидывал ее: металл был горячим.

Оо, как впаянный, сидел на корме вельбота, крепко держал в руке румпель руля и пристально всматривался вперед. Брызги били в лицо. Ветер ожесточенно рвал на нем дождевик, порывисто полоскал красное полотнище флажка, укрепленного на руле. Уже отчетливо стали вырисовываться очертания береговых скал, в распадках и глубоких ущельях виднелись полосы не растаявшего еще снега.

– Но что это?

Оо резко встал. Впереди опять показалась полоса льда, тянувшегося по всей линии горизонта и уходившего под самый берег.

Старик, не выпуская из рук руля, взял весло и тихо толкнул Эрмена.

– Смотри, – показал он рукой вперед.

Эрмен откинул плащ-палатку и встал. Лицо его морщилось от брызг, после дремоты капли казались холодными, но постепенно лицо привыкло, и он перестал отворачиваться.

– Этки! Плохо! – вздохнул он.

– Сколько у нас бензина?

– Второй бочонок начали. Если идти хорошо, то хватит…

– Коо, – усомнился Оо, – хватит-то хватит, но вот лед опять…

Вельбот вошел в полосу шуги. Волны стихли. Оо уже не присаживался, стоял во весь рост, так как попадались небольшие льдинки, а затем появился паковый лед. Оо стало трудно следить за льдами. Он поднял всех.

VI

Километрах в двух от мыса Пээк, на скалах которого прилепился небольшой эскимосский поселок Нунегнин, вельбот снова попал в клещи.

Уже виднелись домики и яранги поселка, белые пятнышки вельботов у подножия горы, но пробиться к берегу не давал лед. Он сплошной массой плотно прижимался к скалам и под напором ветра и течения несся в открытое море.

Не было возможности и обойти мыс, чтобы укрыться у скал с заветренной стороны. Лед несло двумя широкими потоками: один поток прижимался к берегу, где льды торосились, наползали друг на друга; другой уходил в море, и льдины расходились. Между ними образовалась неширокая полоса чистой воды, которая клином тянулась на север. По этой полынье и шел вельбот, все время держась на траверсе мыса Пээк. Мотор еле справлялся с силой ветра и течения. Чтобы уменьшить парусность, сняли набортники. Волны хлестали в вельбот. Гиункеу откачивал деревянной помпой воду.

В одном месте охотники встретили более разреженный лед и сумели проскочить километров на пять вперед. Они уже было завернули за второй мыс, как снова столкнулись с непроходимой стеной льдов. Льды скрежетали, напирали друг на друга, готовые уничтожить все, что встречалось на пути. И здесь люди чуть было не допустили ошибку, согласившись с мнением Гиункеу.

Гиункеу предложил покинуть вельбот и пешком по льдинам добираться до берега. Для чукотских зверобоев такое передвижение по льдам не представляет большой трудности и не считается опасным. Все было согласились, но Оо резко возразил Гиункеу.

– Кейэве тенчимгуркин? Правильно ли ты думаешь? Мы кое-как успеваем идти на моторе, а ты хочешь пешком. Не пройдем и полпути, как нас вынесет в море… в открытое море… Кырым! Нет! Вельбот бросать нельзя! Нельзя, понял? Это тебе не байдара, которую можно тащить на себе! Вельбот – наш помощник, спасение! – убеждал Оо.

Крик был властным, все притихли: стала ясной нелепость предложения Гиункеу. Но Гиункеу не сдавался:

– Настоящий охотник должен дойти до берега. Только сильный может жить! Это закон жизни, – упорствовал Гиункеу.

– Ты все по-старому думаешь, – обрезал его Оо.

– Пусть, я один пойду, – и Гиункеу встал.

Все растерялись от неожиданности. Гиункеу вытаскивал из-под брезентового набортника охотничью палку с железным наконечником и уже хотел было перешагнуть через борт.

Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы не новая опасность. На вельбот надвигалась огромная торосистая льдина.

– Вай-вай! Вот-вот! – уперся длинным веслом Тэюнкеу.

Но было поздно. Высокий карниз льдины навис над охотниками, заслонив небо. Он заставил Гиункеу пригнуться, невольно сесть на место. Вдруг весло Тэюнкеу не выдержало, треснуло и сломалось. Все оцепенели, ссутулились, вобрали в себя головы, и ждали, что вот-вот ледяная гора обрушится на них. Карниз словно застыл над ними. И тут Оо увидел, что льдина подводной частью уперлась в другую, что она больше не движется.

– Мэрынрэкэй! Потихоньку! – прошептал Оо и первый стал осторожно отталкиваться длинным веслом.

Вельбот сдвинулся. Под ним виднелась изъеденная водой синяя глыба льда, но глубина была достаточной. Осторожно, кто веслами, кто просто руками, стали выталкивать вельбот из ловушки. И только оказавшись на свободе, все облегченно вздохнули.

VII

Несколько раз люди делали попытку пробиться к берегу. Охотники соскакивали на льдины, упирались в них ногами, отталкивали их и кое-как протискивали вельбот между ними.

Ако и Тэюнкеу с отчаянной решимостью перепрыгивали с льдины на льдину, которые под их тяжестью сразу же погружались в воду. Они ухитрялись заходить метров на двадцать вперед и расталкивали льды пешнями, рискуя каждую секунду оказаться в воде. Но льдины тут же снова смыкались, словно их стягивало магнитом.

Разгоряченные, потные люди не теряли надежду. Вельботу иногда удавалось пройти с полкилометра к берегу, но встречным течением и ветром его относило обратно.

Льды крепко держали вельбот в плену. С берега видели его. Иногда вверх взлетали красные ракеты. Но охотникам было невдомек, что, пробейся они через полосу льда не к берегу, а в сторону моря, без труда бы выбрались на галечную косу у скал, обойдя скопление льдов мористее. Горизонт для них был слишком низок, им не было видно, что происходило за этой небольшой полосой льдов, и они не могли понять сигналов с берега… И как ни изворачивался Оо, как ни пытались охотники выбраться из ловушки, вельбот пронесло мимо мыса и вынесло в открытое море.

Скрылся за поворотом поселок – надежда охотников, быстро удалялся знакомый каменистый берег. А впереди был безбрежный Тихий океан.

Случилось то, чего больше всего боялся Оо…

VIII

Вначале льды шли сплошным потоком, зажав вельбот, затем стали расходиться, образуя узкие проходы.

Вельбот удачно проскочил на другую сторону ледяной полосы. Но, пока он выбирался, его так далеко отнесло, что между берегом и вельботом оказалась чистая вода. Охотники выбросили за борт лишний груз – почти всю добычу, закрепили набортники и сунулись было в открытое море, надеясь на устойчивость вельбота. Но волны хлестали через борта, ветер дул так сильно, что грозил перевернуть вельбот, подымал в воздух вихри водяной пыли и обрушивал их на людей.

Как ни ухитрялся Оо лавировать в волнах, вельбот быстро заливало, отчаянно кидало, и люди еле-еле удерживались на местах.

Чтобы избежать встречи с крутыми гребнями волн, возникавшими исподтишка, неожиданно, Оо пытался замедлять и ускорять ход вельбота. Как только проходил последний, самый большой вал и суденышко на минуту попадало в затишье, Оо давал полный ход. Вельбот, подобно рыбе, вырвавшейся из сети, стремительно продвигался вперед на несколько десятков метров, затем снова замедлял ход, вздымался на вершины валов и падал в бездну.

Прием удался бы и хитрость победила бы, если бы не толчея волн на стыке двух течений, непостоянство и изменчивость ветра. Вблизи скалистого берега он то крутил воду, как смерч, то задувал с кормы, то рывком ударял с такой силой, что укладывал вельбот на борт и разворачивал вовсе не туда, куда надо.

Эрмен накрыл мотор плащ-палаткой и оставил лишь узенькую щелку, чтобы видеть рулевого.

Охотники по очереди откачивали воду. Все промокли, даже уккенчи размокли, стали длинными, полы путались, рукава мешали работать. Тэюнкеу не выдержал, сорвал с себя уккенчи и с ожесточением стал откачивать воду.

Никто не выдавал своего страха: все надеялись на Оо и Эрмена. Лишь Гиункеу, ухватившись руками за банку, закрыв глаза шептал: «Духи разгневались, водяного человека убили… Ка-ко-мей!»

Неожиданно с левого борта на вельбот налетел новый, сильный порыв ветра. Вельбот завалило так резко, что люди скатились к правому борту. Мотор взревел и заработал вхолостую. Набортник зачерпнул воду. Вельбот отяжелел и стал непослушным. Оо удержался, но не сумел вырулить вельбот и невольно направил его по ветру.

Хотя и близко был берег, но снова развернуться в этой беспорядочной толчее волн было немыслимо, и Оо новел вельбот на этот раз в спасительные льды.

IX

Лед гнало полосами, похожими на вытянутые языки. С заветренной стороны ледяных скоплений держалась жидкая ледовая каша, в центре сохранились большие прочные льдины. Все это вздымалось на вершинах волн, ставших еще выше вдали от берега, и падало в глубокие ямы. Громадные льдины сталкивались друг с другом, вздрагивали от ударов, рассыпались и дробились, словно по ним ударяли сверху обухом гигантского топора необычайной тяжести.

Два морских великана вступили в единоборство: Чукотское море гнало, толкало и пыталось выплюнуть из пролива всю ледовую нечисть, Берингово не хотело ее принимать. Но как только льды выходили на простор его вод, оно тут же обрушивало на них громады волн, перемалывало и проглатывало их жалкие остатки.

И сюда-то несло людей на крохотном суденышке.

Полоса льда, к которой подошел вельбот, была сравнительно широка, в ней плавало много надежных льдин. Здесь почти спокойно.

Люди приходили в себя. И лишь Рультын, усевшийся прямо на льду, смотрел перед собой и ничего не слышал и не видел: чувство страха притупилось у него.

– Хорошо бы чайку вскипятить, – громко выразил свое желание Эрмен.

– Верно, чайку бы, – поддержали Вакат и Тэюнкеу.

– Ако, Рультын, море глазами не успокоите, а вот чай всех обрадует. Тагам!

В носу вельбота зашумел примус. Ако и Рультын, соорудив подобие палатки из паруса, жадно протягивали руки к теплу и грелись.

Не дожидаясь, когда закипит вода, люди наливали ее в кружки, молча ели холодные куски вареного нерпичьего мяса и запивали теплой водой.

Передышка была недолгой. Полоса льда на глазах быстро уменьшалась. Льдина, у которой стоял вельбот, от сильного удара раскололась на три части…

X

Наступило утро четвертого дня. Круглые сутки было светло, и ночь отличалась лишь тем, что становилось сумрачнее и прохладнее.

Лед ломался, дробился, исчезал. Громадные валы подкрадывались ближе и ближе. Держаться вельботу становилось все труднее. Надвинувшаяся опасность как рукой сняла усталость, прогнала сон. Охотники следили за льдинами. Но уследить было невозможно: оттолкнешь одну, мгновенно выплывает другая. Оттолкнешь эту – появляется третья… Наконец вельбот так стиснуло льдами, что послышался треск шпангоутов и открылась течь. Гиункеу откачивал воду. Эрмен обмотал маховик пусковым шнуром и готов был запустить мотор, если люди не выдержат и вельбот начнет выносить из льдов.

Люди гребли, отталкивались, перебрасывали акыны[2]2
  Акын – закидушка грушевидной формы с острыми металлическими крючьями для доставания нерпы из воды. Делается из дерева, привязана к длинному лахтачьему ремню.


[Закрыть], которыми цеплялись за льдины.

Первым не выдержал Рультын. И без того худое лицо его со слегка приплюснутым носом осунулось еще больше.

– Этки, не могу, – Рультын опустил весло.

Ако еще не понимал серьезности положения, он лишь очень устал. Глаза слипались, голова падала на грудь, но тут же вскидывалась, и руки бессознательно повторяли движения гребца.

Каждый работал как в полусне. Гиункеу вдруг бросил откачивать воду, привалился к борту вельбота и бессмысленными глазами уставился в море.

У бортов вельбота шелестела шуга. Волны с крутыми бурлящими гребнями входили в шугу, плавно перебирали льдины и докатывались до конца в виде большой мертвой зыби. Дальше они снова обрастали седыми барашками и, подернутые водяной пылью, скрывались в бесконечной дали. Ветер дул с прежней силой. По небу неслись темные тучи. Прямо по носу виднелся мыс Пээк, справа, вдалеке, темнели скалы острова Имелин. Вельбот все дальше и дальше уносило в море. Гиункеу знал – это конец. Если уж вынесло из пролива, то надежды на спасение нет. Борьба бессмысленна.

«Кончить, что ли, все сразу?.. Все равно смерть в муках…» – размышлял он. Его лицо выражало горестную покорность судьбе. Гиункеу обвел взглядом вельбот, уставился в спины охотников. Вот Рультын не выдержал и свалился, сморенный сном и усталостью, крепко держа весло в руках. Ако тоже спал, но механически греб, не замечая, что весла давно уже нет в руках и оно плавало рядом в шуге…

«Ведь в Нунегнине видели нас, – не сводил глаз с мотора Эрмен, – неужели не сообщили в Кытрын? Должны же помочь…» Вдруг вельбот вздрогнул. Кто-то резко пересел с места на место. Эрмен обернулся и увидел, как Гиункеу достал из-под набортника винтовку, вогнал в ствол патрон, и поспешно запрятал ее обратно под брезент.

– Что это он? – насторожился Эрмен и догадался… Но сделал вид, что ничего не заметил, привстал, отвинтил пробку бачка с бензином и заглянул в него.

– Мэй, Гиункеу! Давай-ка дополним на всякий случай бачок.

Гиункеу вздрогнул, словно его в чем-то уличили, неохотно встал, перешагнул через банку и взялся за полупустой бочонок.

Эрмен с ловкостью горностая метнулся к правому борту и выхватил из-под брезента винтовку. Гиункеу уронил бочонок, рванулся к Эрмену, но тот, не теряясь, поднял ствол винтовки и нажал на спусковой крючок. Выстрел резанул по ушам, охотники бросили весла и обернулись.

Гиункеу совсем одурел. Свирепо набросился на Эрмена и норовил вырвать из его рук винтовку, но моторист, отталкивая его локтем, передергивал затвор и выбрасывал за борт один патрон за другим.

– Зачем? Не твоя винтовка, – шипел Гиункеу. – Все равно пропадем… Ты молодой, может, не понимаешь, – пытался убедить его Гиункеу. – Лучше сразу всех… Это лучше…

– Я тебе перестреляю, – отталкивался от него локтями Эрмен, – я тебе перестреляю!..

Глаза Гиункеу безумно расширились, откуда-то взялась сила, он вывернулся и вцепился костлявыми пальцами в горло Эрмена. Эрмен не ожидал и повалился на борт, винтовка выпала из рук и пошла ко дну.

И тут только охотники поняли, что все это значило. Перемахнул по банкам Тэюнкеу, сзади на Гиункеу навалился Оо и закрутил ему руки за спину, кое-как оторвав их от Эрмена. Тэюнкеу успел поддержать Эрмена, готового было свалиться за борт.

– Сильный старик! – хватал воздух ртом Эрмен. Потом он пошарил рукой под брезентом, вытащил мешочек с патронами и передал Тэюнкеу. – Спрячь на носу!

Гиункеу не мог успокоиться и все шептал Оо:

– Все равно погибнем… Ты же знаешь?.. Зачем не поможешь мне?..

– Кырым! Нет! – отрезал Оо. – Я тоже раньше боялся моря, а теперь нет. – И скомандовал: – Аттау! За весла!

Пока длилась минутная схватка, вельбот развернуло лагом и вместе с шугой вынесло на чистую воду. К нему уже стали подкрадываться барашки. Они плескались о борт, обдавали брызгами. Пришлось подработать мотором, чтобы снова войти в спасительную шугу.

Ако и Рультын испуганно оглядывались, вздрагивали от каждого случайного звука. Оказывается, опасно не только море, но и люди. Они не могли себе представить, что им только что хотели пустить пулю в затылок. Эрмен кивнул на съежившегося Гиункеу:

– Не бойтесь, сейчас он как рыба в сетке.

XI

Оо чувствовал, что настроение у людей мрачное. Напряжение, усталость, опасения и разочарования сказались на всех. Да и у самого на душе было не легче. Потерялось чувство товарищества, вера в себя, в свои силы.

Надежды на спасение не было.

«Что же делать? – размышлял он. – Я-то уже прожил жизнь, а вот им бы только и жить».

Оо видел, как на глазах исчезал лед. К вечеру его не станет. И тогда обрушатся волны, и уже ничего не сделаешь: вельбот захлестнет водой. Может, прав Гиункеу, зачем эти напрасные муки? Лучше сразу кончить. Еще никто не выходил отсюда живым. Скала Кытынурен с древних времен хранит память о погибших. Каждый поставленный камень с лежащими рядом побелевшими от времени гарпунами и луками напоминал о них. Это были смелые, сильные люди. Но какая сила может бороться с этой? Нет еще такой!

С тоской смотрел Оо на исчезающий мыс Пээк. Но что там? Из-за мыса показалась точка. И эту точку увидел Оо, хотя мыс и был полузакрыт облаками. Он не поверил своим глазам: закрыл и снова открыл их. Действительно, точка была на месте, но превратилась в полоску. Теперь он не сомневался.

– Смотрите, самолет вроде?! – Оо старался быть спокойным, показывая дрожащим пальцем чуть правее черневшего мыса. Сердце радостно билось: «О нас знают».

Все обернулись, Не поверили. Очень уж просто сообщил Оо эту весть, как будто это было что-то обычное.

Пожилому человеку неприлично бурно выражать свои чувства, и Оо с трудом сдерживал себя.

– Самолет? Ну, что же, теперь и самолеты ходят в небе…

– Нас ищет, – громко сказал Тэюнкеу, провожая самолет взглядом.

Самолет шел стороной, забирая мористее. Он летел так низко, что, когда вельбот падал между волн, его не было видно.

– Прошел, – вздохнул Рультын и поник головой.

Охотники забыли о веслах, о льдах, от которых надо было отбиваться. Они смотрели туда, где скрылся самолет.

– Найдет, – уверенно сказал Вакат.

– Вот он! Вот он! – вскочил на банку Ако, забыв о пережитом страхе.

Самолет шел теперь с запада. Сильные порывы ветра подкидывали его, сбрасывали вниз, заваливали на бок. Он шел прямо на охотников. Люди стояли во весь рост, не замечали болтанки и что есть мочи кричали, будто летчики могли их услышать:

– Сюда! Сюда! Наанко!

Проревели моторы. Самолет пронесся над вельботом и, приветствуя охотников, перевалился с крыла на крыло, затем развернулся и снова направился к вельботу. Открылась дверь, и два больших черных мешка один за другим закувыркались в воздухе. Один мешок шлепнулся в шугу рядом с вельботом, второй стукнулся о льдину, подскочил и упал на другую метрах в тридцати от вельбота. Самолет разворачивался, делая новый заход.

Первый мешок подцепили крючком и втащили в вельбот.

Никто не заметил, как и когда успел выпрыгнуть Ако на ближайшую льдину с пешней в руках. В порыве радости он забыл обо всем на свете. Льдину подымало на волнах, наклоняло и опускало вниз. Она то сближалась с соседней, то, вздыбившись, отходила в сторону. Вот она опять сошлась с другой льдиной. Ако легко перепрыгнул на следующую, потом на другую и так пока не добрался до второго мешка. Никто не удивился, что Ако оказался на льдине, но все-таки следили за ним с беспокойством.

Гиункеу делал то, что было необходимо, что от него требовали. Он не верил, да и не мог представить себе, как это самолет возьмет их на борт.

– Акын! – крикнул Ако когда добрался до мешка.

Самолет кружился. Видимо, летчики тоже следили за Ако. И только когда Ако и мешки оказались в вельботе, самолет сделал круг, качнулся на прощание и скрылся за горизонтом.

Мешки оказались брезентовыми, прорезиненными. Люди поспешно развязывали их, будто в мешках было спасение.

Мешки вскрыли. В каждом оказалось по записке с одинаковым содержанием:

«К Вам вышел буксирный пароход. Сбрасываем два мешка с продуктами и одну камеру с водой. Посылаем спирт технический для растирки – для питья непригоден: «ЯД».

С приветом – экипаж самолета».

Ако прочитал записку и перевел на чукотский язык.

– Что?.. Спирт? – настороженно переспросил Оо.

– Да, спирт. Только его пить нельзя. Если попробуешь, сразу умрешь.

Оо нахмурился:

– Продукты оставьте, пусть у вас будут, а спирт дайте сюда, – сказал Оо, посмотрев на Гиункеу.

Ако передал резиновую грелку со спиртом. Оо спрятал ее под кормовую банку, на которой сидел, задвинул пустым бочонком. Пока еще никто не нуждался в растирке.

«Продукты хорошо, но вот спирт зачем сбросили, да еще такой, от которого умереть можно?..» – тревожился Оо.

Через два часа на горизонте снова показался самолет. Теперь он уже уверенно держал курс на вельбот. На этот раз из самолета вылетел продолговатый тюк и грузно упал в воду около самого борта, окатив всех брызгами. Охотники получили еще одну весточку:

«Товарищи!

Сбрасываем Вам два клипер-бота (резиновые лодки) и к ним один баллон сжатого воздуха. Сперва присоедините баллон к лодке, затем снимите колпачок и предохранитель для заполнения воздухом. Кроме того имеются на каждой лодке меха (насосы). Резиновые лодки привяжите сбоку вельбота с двух сторон – это увеличит плавучесть. Держитесь, не падайте духом. Скоро к Вам подойдет буксирный пароход.

Желаем Вам успеха.

Экипаж самолета Минькова.

Начальник аэропорта Сорокин. 26. V. 54 г.».

Ако, самый грамотный, разобрался в содержании записки. Необходимости подводить клипер-боты под вельбот еще не было, они могли только мешать грести. Но всех удивило, как это летчики сразу оценили обстановку и сбросили то, что нужно.

Самолет долго не появлялся, и только часа через четыре охотники снова услышали гул мотора. Потом самолет напомнил о себе через два часа, затем через час, и теперь уже через каждые полчаса проносился над вельботом, приветственно покачивался и снова улетал.

– Наверно, дорогу показывает пароходу, – высказал предположение Эрмен.