Текст книги "Миряне (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Ворота открыть, мушкеты отставить! – гаркнул я на рядовых синекафтанников, – со дня на день здесь будет войско Сатура! По секретному документу от самого князя Игоря Всесветовича поступаете в распоряжение нового главы города Федотия Федотовича! Или кому-то нужно вмазать в ухо? Чтобы лучше слышалось?

И вдруг произошло то, что я никак не ожидал, комендант резко вскочил и бросился на меня, выхватывая на ходу кривую саблю. Тоже ведь гад умеет ускоряться, мелькнула на мгновение короткая мысль. Но с боку «вырос» коренастик Ханарр и вовремя махнул своим топором на длинной ручке. Голова Малюты подлетела на метр вверх, а тело грохнулось плашмя вниз. От увиденной картины меня немного с непривычки замутило. В первый раз в жизни своими глазами увидел, как голова отделяется от тела. А вот на моих провожатых глупый поступок Малюты и последующая за дурость расплата не произвели никакого впечатления.

– Разве можно в такой непростой момент для всего отечества терять голову? – спросил я бойцов комендантского отряда.

Это где же так Ханарр наловчился работать топором, подумалось мне, ой, не всё он рассказал о своей жизни в Америке.

– Агафон, – обратился Федот к своему здоровенному бородатому стрельцу, – раскидай этих супчиков по одному человеку в каждый десяток, чтоб лишний раз не шебуршились. И кафтаны пусть поменяют на нашенские.

Княжеский кремль встретил нас своей пугающей пустотой. За стенами безмолвно стояли пять особняков по правую руку, и две длинные казармы по левую. Посередине же возвышалась церковь Егора Победителя. Над входом в храм был изображён стрелец на коне, который пронзает копьём змея.

– Давненько меня сюда не приглашали, – кисло улыбнулся Федотий Федотович, – что дальше делать будем, советуй, коль взялся?

– Дальше, – я почесал затылок, – нужно взглянуть правде в глаза.

– Да, хорошо здесь, чисто и не воняет, – ляпнул коренастик Ханарр.

– И это тоже, – хохотнул я, – весь город нашими силами нам не удержать. Значит сегодня нужно перевезти все семьи и конечно боевой арсенал из стрелецкой слободы сюда, в кремль.

– Мы же здесь будем, как в западне! – «вспыхнул» Федот, – надо уходить в партизаны…

Партизан Денис Давыдов, дубина народной войны, пробурчал я про себя, пока старший стрелец расписывал прелести жизни на природе, в лесу. Ага, романтика, особенно если ходить каждый день в кусты.

– Федотий Федотович! – теперь уже завёлся я, – вам, как почти князю, такие разговоры не к лицу. Сегодня покончим с бандами, завтра продумаем план обороны нашей западни. А сейчас давайте реквизируем самоходную повозку, есть на неё у меня кое-какие планы.

Давно чесались руки посмотреть, как повозка без лошадей, деталей и механизмов сама бегает. Действительность оказалась прозаичной. На передке кареты, где обычно сидит кучер, была прибита резная из красного дерева лакированная шкатулка. Из неё выходили две педали, надо полагать газ и тормоз, а из «крышки» один руль. Никакими валами и шестерёнками волшебная коробочка с колёсами кареты не взаимодействовала. Тест драйв устроили тут же, погоняв на повозке вдоль квадратного периметра кремлёвских стен. Навскидку она выжимала километров сорок максимум.

– Хорошая игрушка, – заявил довольный поездкой Федот.

– Отличная! – выкрикнул, раскрасневшийся от возбуждения Ханарр, – так бы всю жизнь на ней и катался!

– Этак её бы за дровами али за водой приспособить, – пробурчал немногословный Агафон, который сегодня следовал за старшим стрельцом, как тень.

– Даешь самоходную повозку в каждый дом! – хохотнул я, – заднего хода нет, плохо.

– А мне и такая сгодится, – не согласился с критикой волшебной техники коренастик.

Я зашёл в гараж, который был торцом пристроен к первой казарме и порылся в инструментах в надежде найти гвоздодёр. Надежды надо сказать оправдались. Мне интересно было посмотреть, что будет, если блок, который создавал неизвестную науке движущую силу, приделать к другой телеге. Поэтому пока вокруг кареты охали и ахали Федот, Ханарр и Агафон, я самым варварским способом выдернул четыре здоровенных кованных гвоздя с квадратным профилем.

– Ты чего творишь! – первым опомнился Федотий Федотович, который уже представлял, как он словно барин будет разъезжать на волшебной колеснице по Житомиру и раздавать ценные указания.

– Спокойно граждане доценты с кандидатами, научный эксперимент, – я взял в руки блок чудесного устройства, который оказался не тяжёлым и перенёс его на простую телегу с сеном.

– Сено возить – тоже хорошее дело, – согласился с опытом «младший научный сотрудник» Агафон.

– Хан, дай топор, – попросил я у коренастика необходимый для продолжения эксперимента инструмент.

– Ты чего рубить-то собрался? – насторожился ещё один начинающий естествоиспытатель без диплома.

– Правду матку, – хохотнул я, – давай топор говорю!

Ханарр немного помялся, но спорить с более образованным человеком не рискнул, поэтому передал мне своё оружие труда. Я аккуратно тыльной стороной топора, через уже имеющиеся отверстия, прибил волшебное устройство к телеге на те же гвозди. Чтобы была соблюдена полная чистота эксперимента.

– Ну, чего, работат? – Агафон встал на четвереньки и посмотрел под телегу.

– Смотрите внимательно все вместе, – еле сдерживая смех, с самым серьёзным видом сказал я.

Федот и Ханарр тоже встали на четвереньки. Я понажимал педали, покрутил руль, эффект нулевой.

– А чё мне смотреть-то, я же неграмотный? – опомнился коренастик.

– Всё ясно, можете встать, – я снова гвоздодёром отсоединил блок движение и управления кареты от простой телеги.

– Не та у неё конструкция, – авторитетно заявил, втянувшийся в научную деятельность, Агафон, – надо спробовать с открытым экипажем. Чую, ездить будет не хуже прежнего.

– Я сразу так и подумал, коллега, – улыбнулся я, – старший лаборант Ханарр, ради научно-технического прогресса освободите карету от переднего сиденья.

– Вы чё удумали! – засуетился профессор консервативных взглядов Федот, – князь, когда приедет он ведь долго разбираться не станет. Сразу повесит первого встречного за ваши художества!

– Наука требует жертв, – пробухтел Агафон.

И они вместе с коренастиком вырвали переднее сиденье из салона самодвижущейся повозки за пятнадцать секунд. Ещё быстрее я приколотил шкатулку внутри кареты. Я повертел руль, и о чудо, передние колёса слушались.

– Какой товарищи академики сделаем вывод? – спросил я свою научную группу.

– От перемены мест руля, не изменилось ни х…, – угрюмый стрелецкий бородач, оказался ещё и с чувством грубого мужского юмора.

– Что и требовалось доказать, – подвёл черту под научным экспериментом Ханарр.

– И к чему нужно было городить весь это огород! – закипел Федотий Федотович, – зачем разломали хорошую красивую вещь?

– Объясняю на пальцах, – я прошёлся вдоль самоходки, – нам сейчас жизненно необходима боевая повозка для внезапных вылазок, а не карета для поездок с девочками по городским улицам. Сейчас отдадим машину кузнецам, чтобы они нам обшили её медью, или любой другой бронью. Внутрь кареты можно посадить пять человек. Один водитель, двое – стрелков и ещё двое, которые будут мушкеты заряжать. Кстати с собой на вылазку нужно брать сразу с десяток огнестрельных ружей и пистолей.

– Ерунда! – обозлился Федот, – там внутри после первого выстрела вы все от дымного пороха задохнётесь. Чушь!

Да, это я лоханулся. Что ж тогда обратно всё переделывать?

– Хорошо, – согласился я, – на крыше вырежем люк, через который будет выходить дым. Стрелков сокращаем до одного, а взамен добавим лучника профессионала. Кстати из отверстия вверху можно бросать бомбы. Для нас сейчас любая такая штуковина, – я похлопал бедную карету по корпусу, – как секретное оружие, которое в критический момент может принести много пользы.

– Всё, пойду в науку, как вся эта катавасия закончится! – махнул рукой Агафон.

Когда повозка без лошади и кучера гремела по булыжной мостовой города, многие сначала в испуге шарахались. Но когда они слышали знакомый мат, которым смачно поливал всех ротозеев Агафон, успокаивались.

– Куды б…ь лезешь! – орал он, высунувшись в окно, – шары протри, мы тута для академии наук испытания испытываем! Расступись! Б…ь!

– Тёмный народ, – поддакивал ему коренастик Ханарр.

– Куды, сука! – кричал Агафон, когда мы сделали дополнительный крюк по дороге к ремесленному кварталу, – если ты мне докторскую диссертацию запорешь, убью!

– Агафоша, ты бы не очень-то выражался, я как-никак власть, – попытался урезонить подчинённого растерявшийся Федот.

– В науке, Федотий Федотович, по-другому нельзя! – отмахивался стрелец, – куды лезешь! – вновь гаркнул он в окно.

Даже я немного пожалел, что кратко рассказал бывшему стрелецкому молчуну про тернистый путь в науку от начальной школы до академии наук. Ведь человека, как подменили. Слава всем Святым мы наконец-то въехали на двор местного мастера кузнечных дел Макара. Федот сразу стал объяснять, как переделать прогулочную карету в броневик. Учёл все мелочи и тонкости, где прорезь для лука, где огневые гнёзда для мушкетов, где вентиляционный люк. Всё учёл нечего сказать, кроме маленькой деталюшечки, кто за все удовольствия будет платить. Ведь что железный, что медный лист стоили хороших денег, и это без учёта самой работы. Исполняющий обязанности князя решил было разъяснить Макару, что такое патриотизм и с чем его едят. Но здоровяк просто хмыкнул и сказал, когда будет золото, тогда приезжайте, поговорим.

– Что так смотришь? – отмахнулся от меня Федот, – через две недели воздухоплав из столицы жалование привезет, в лучшем случае.

– Макар, две недели не срок! – попытался я расшевелить кузнеца, – сейчас можем какую-нибудь предоплату внести.

– Да, чё у вас есть то? – пробасил здоровяк.

– Чё у нас есть? – зашептал мне на ухо Федотий Федотович.

– Можем бочку коньяка дать сейчас, а через две недели золотом расплатимся? – сказал я.

Не хотел ведь спаивать местное население, но тут ситуация безвыходная. Броневик многие жизни может спасти, так что выходит не пьянки ради, а здоровья для. На этих условия консенсус с кузнецом был достигнут. Дальше наши пути с Федотом и Гаврилой разошлись, мы с Ханарром двинулись в купеческий квартал, нужно было предупредить своих коллег по ремеслу о предполагаемых погромах. Потом требовалось заглянуть в ратушу. Как бы там моя эльфийка чего-нибудь не отчебучила. Да и в торговом доме, где за старшего остался один Ванюха тоже было отчего-то тревожно.

Купец Севастьян принял нас в своей уютной гостиной не без удовольствия. Мы немного посмеялись, вспомнив утренние события на базарной площади, поговорили о том, что голямбойку пора выводить на коммерческие рельсы. ЦСКА обыграли нужно ещё кого-нибудь бахнуть. Обсудили международное положение и цены на товары первой необходимости.

– Да, мы чего пришли, – сказал я уже в прихожей, – сегодня ожидаются массовые погромы. Вы бы с мужиками объединились как-то, оружия от стрельцов можем подкинуть, и мушкетов, и сабель. Понимаю, вам бы пару «Максимов», но чего нет, того нет.

– Почему? – удивился Севастьян, – Есть у нас в квартале один Максим.

– Ну, тогда я за вас спокоен, – я пожал руку купцу.

Около ратуши творилось что-то невероятное. Во-первых, люди, не имевшие никаких часов, кучковались здесь в ожидании халявного винища, во-вторых посетители, которые покидали здание городской управы, выглядели очень растерянными.

– В три минуты мою проблему решила, – удивлялся один посетитель, – и даже взятку не потребовала.

– И у тебя не взяла? Надо же? – изумлялся второй, – это она на что жить собирается? Святая наивность!

– Да, дела, – топтался на месте первый, – лишь эта дикая лесовица мне чуть стрелой в одно место не выстрелила за шаг в сторону. Уж не знаю что и лучше, или как тогда по-старому, или как сейчас по-новому?

– Отметим это дело по маленькой? – ухмыльнулся второй, – давай в «Огузок».

– Не, лучше в «Кабанью голову», там сейчас самые свежие продукты в городе, – махнул рукой первый посетитель.

Ещё бы в «Кабаньей голове» не было бы свежайших продуктов, когда я туда каждый день хожу как на работу, освежаю тухлятину, подумал я, заходя в двустворчатые оббитые кованым железом двери ратуши. Следом, прикрывая мою спину, вошёл и коренастик. Внутри, широченный коридор первого этажа был почти пуст. Точнее люди в нём были, но все как один жались к стене по левой стороне. В центре ходила Иримэ и, потрясая луком, пропесочивала пришедших в ратушу горожан.

– Повторяю в сотый раз, из очереди не выходить! – покрикивала она, – чистый пол зазря не топтать! Обратно возвращаться строго по правой стороне! – шикнула она на посетителей, которые покидали кабинет нового бурмистра.

– Кто плохо соображает, тому быстро отстрелю все, что пониже пояса! – Ири натянула пустую тетиву и отпустила её.

– Бам-м-м! – раздался звук, как от басовой струны гитары, и многие люди разом вздрогнули.

– Почему пришёл в ратушу с грязными волосами? – лесовица ткнула пальцем в одного мужчину с длинными сальными лохмами, – не мог накануне помыть?

– А я и помыл накануне, – огрызнулся он, – неделю назад. Куда ещё чище?

– Ботинки не чищены, рубашка грязная? – продолжала наседать она, – в таком виде даже в коровник зайти стыдно! В следующий раз чумазые неряхи к бурмистру допускаться не будут! Все слышали?

– Михаил Андреевич, посторонись, – услышал я за спиной голос какого-то стрельца, – золото несём.

Мы с Ханарром расступились и пропустили вперёд шестерых мужиков в красных кафтанах, которые понесли три тяжёлых ящика прямо по центру пока ещё чистого коридора.

– Куда по чистому полу грязь разносите? – накинулась на стрельцов Иримэ.

– Виноват! Есть приказ городскую казну из кремля перенести сюда, на второй этаж! – бодро ответил первый в колонне стрелец.

– Как закончите, за собой затереть, – тяжело вздохнула эльфийка.

– Пошли на выход, – сказал я тихо коренастику, – пока нас не заставили здесь полы помыть, потолки побелить и обои поклеить.

– Дорвалась до власти, – пробухтел Ханарр, кивну в сторону Ири.

Прав был Федот, про то, что в ратуше сегодня скопится целая гора золота, объявлять смысла не было. Ведь на базаре, не прошло и часа, только об этом и были разговоры. Кое-кто даже называл «точную» массу золота, серебра и бриллиантов. А послушать некоторых сказочников, можно было подумать, что у нас там копи царя Соломона, запертые в янтарной комнате. Мы с коренастиком, посмеиваясь, обошли улицы, на которых предполагалось выставить засады. И перекинулись парой слов, где и как лучше расположить бойцов с мушкетами. На уточнение деталей предстоящей операции мы вернулись в «Рога и копыта».

В салоне магазина Ванюха развлекал разговорами какую-то весело хохочущую девушку.

– Здравствуйте, Михаил Андреевич, – поздоровалась она со мной.

– Маришка? – не поверил я своим глазам, – вижу по глазам, и изменившемуся лицу, всё наладилось. Отец на службу вышел?

– Да, всё хорошо, вот пришла за вашим фирменным кофе, – смутилась немного она.

– Иван, выдай бутыль с капучино бесплатно, – распорядился я, – сейчас ещё два золотых доплачу, как и обещал. Интересно было бы послушать, вашего родителя, где такие предметы он нашёл. Но не сейчас.

– Не надо золота, – тихо сказала Маришка, – я итак вам по гроб жизни за всё обязана.

– Обязана, говоришь? – я задумался, – знаешь что, а выходи-ка ты ко мне на работу. А то в магазине остался один сотрудник, за которым самим ещё присмотр нужен.

– Это за кем это? – обиделся Иван, – я, между прочим, и сам за кем хочешь, могу присмотреть!

– Хорошо, хорошо, – ухмыльнулся я, вспоминая, каким его героем привезли в одних трусах, – но воду надо кому-то носить, дрова рубить тоже. В нашем торговом ремесле без помощника никак нельзя. Поэтому Маришка подумай, а деньги обязательно возьми. Ведь коммунизм ещё не скоро наступит. Нам бы как-нибудь с феодализмом разобраться.

– А что такое коммунизм? – хором спросили меня Ханарр, Ванюха и Маришка.

Я немного растерялся, что им ответить? Про Маркса с Энгельсом рассказать? Про утопическую картину мира, когда каждый будет работать в охотку, а потреблять, сколько вздумается, потому что всего завались?

– Коммунизм – это когда всё вокруг общее, бесплатно работаешь, бесплатно берёшь из магазинов что душе угодно, – пробурчал я.

– А кто будет меня проверять, когда я работать бесплатно буду? – спросил Ванюха, – я может так, только для виду ерундой какой-нибудь позанимаюсь.

– Я буду проверять, – Ханарр провел пальцем по лезвию топора, – у меня не забалуешь!

– Значит так, – не выдержал я, – кружок научного марксизма-ленинизма закрыли! Ты, Иван, дуй за водой. Маришка, не в службу, а в дружбу присмотри за магазином, пока мы на кухне с Ханарром пообщаемся.

Минут пятнадцать мы корпели над картой. И так и этак прикидывали, как расставить стрельцов для засады.

– По любому нужно минимум триста мушкетов, – почёсывая затылок, бубнил коренастик.

– Да, гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – соглашался я, – вот здесь канава, здесь яма, а здесь полуразвалившийся каменный забор, – я тыкал пальцем в карту.

Над входными дверями в магазин звякнул колокольчик. И через пару секунд на кухне появились Федот и Агафон.

– Будет нам к вечеру броневик, – сказал немного встревоженный Федотий Федотович, – а вот полусотня стрельцов из пограничного острога на дороге застряла. Пушки и ядра на телегах тащат. А дорога-то ни к чёрту! Сколько раз говорил князю, что нужно ямы засыпать. Бесполезно!

– Какими силами располагаем? – печально спросил я.

– Пятьдесят мушкетов, было, – Федот вновь стал зажимать пальцы, – десяток вызволили из трущоб. Ещё десять синекафтанники из комендантского отряда. И наконец, шестнадцать человек подошло из ближайших деревень.

– Восемьдесят шесть, – задумался я, – а какова численность городских банд?

– Сыском у нас занимается Елисей, мой двоюродный брательник, да ты его по голямбойке знаешь, – ответил старший стрелец, – но примерно, от ста пятидесяти до трёхсот человек. И есть сведения, что сегодня они будут хорошо вооружены.

– План засады можно выбросить на помойку, – от досады я хлопнул кулаком по карте, лежавшей на столе.

– Зато у нас есть броневик, – пробасил здоровяк Агафон, – ударим по бандам с научно-техническим подходом.

– Да они просто разбегутся по всему городу, и тогда полыхнёт везде, – справедливо заметил коренастик Ханарр.

– А если так, – я вдруг вспомнил, как брали банду Горбатого в «Месте встречи изменить нельзя», – допустим десять стрельцов мы выставили на караул перед ратушей. Ещё десять человек переодетых в рванину, как местные разбойники, первыми для виду накинутся на них. После небольшого бескровного боя все двадцать стрельцов скроются за дверями ратуши. Что сделают настоящие бандиты, увидев такой спектакль?

– Они подумаю, что кто-то решил захапать весь куш целиком себе, – улыбнулся Федот, понимая к чему я клоню, – и полезут туда же следом.

– Точно, – обрадовался я, – мы заколотим все двери на первом этаже, и забаррикадируем дверь на второй этаж. В ратуше ведь широкий и просторный коридор, в него можно человек триста загнать, если впритык. Когда бандиты поймут, что это ловушка кинутся обратно. А мы подгоним броневичок и ещё шестьдесят стрельцов. И перебъём их на выходе из узкого проёма дверей.

– Можно ещё, – подбросил идею коренастик, – проделать в перекрытии между первым и вторым этажом отверстия и стрелять через них картечью по всей толпе в целом. Потом, конечно, всех раненых добить.

– Тогда нужно ящики с заряженными мушкетами и бомбами под видом золота ещё подкинуть в ратушу, – злорадно хохотнул Федотий Федотович, – одним махом покончим с житомирским бандитизмом.

– Это по-научному выходит, ликвидация, – пробурчал Агафон.

В магазине опять звякнул колокольчик и на кухне появился молодой стрелец Глеб.

– Старшина, – козырнул он Федоту, – подвозы с бочками воды доставлены. Десять на поминки, одна для кузнеца и ещё три штуки на всякий случай.

– Не понял? – подскочил Федотий Федотович, – это кто же такое удумал? Ещё три бочки неучтённого алкоголя наколдовать! Кто, я спрашиваю?

– Это чтоб два раза не ездить! – браво отчеканил Глеб.

– Тоже верно, – тяжело вздохнул, страдающий жуткими душевными болями, старший стрелец, – значит, десять бочек – вино и ещё четыре – коньяк.

Хосподя, хохотнул я про себя, устроили здесь школьную самодеятельность. Если вам сейчас три пятидесятилитровки залить коньяком, то воевать мне придётся вдвоём с коренастиком.

– Значит, так, – я встал, – десять бочек – вино. Одна бочка – коньяк, и ещё бочка – пиво. Хорошее, баварское. На большее магической силы не хватит. Поэтому губу придётся на время боевых действий закатать.

Глава 27

Слухи, которые рождались в этот день на городском рынке и впоследствии расползались по остальным улицам Житомира, спутали все карты, и нам, и готовящемся к погромам бандитским группировкам. Поэтому мы ещё несколько раз план операции пересматривали и переправляли. В итоге к восьми часам вечера улицы города подозрительно опустели. Ведь никто из жителей не хотел огрести за здорово живешь либо от бандитов, либо от стрельцов.

Около ворот в городскую ратушу, выставив у входа деревянную рогатку, которая смутно чем-то напоминала гибрид змеи и ежа, дежурили пятеро бойцов житомирского полка. В доме напротив, где жил купец перепродающий сыры, ряженку и молоко, ещё в середине дня засели другие стрельцы, переодетые в бедных городских разбойников. Эта десятка служивых должна была дождаться моего появления, так как никто из них не знал, когда и по какому сигналу нужно пойти в атаку на своих соратников. А я в это время поглядывал украдкой со стены княжеского кремля на ратушу и прилежащие к ней улицы. Рядом со мной занимались тем же самым старший стрелец Федот и его двоюродный брат Елисей, отвечающий за сыск. Кроме нас за стенами сосредоточились ещё семь десятков стрельцов. А новенький броневик, переделанный из самоходной кареты, стоял прямо за воротами. Около него собралась группа быстрого реагирования, в составе: коренастик Ханарр, стрелец богатырского телосложения Агафон и моя лесовица Иримэ. Которая заявила в категоричной форме, только попробуйте меня отстранить от дела, тогда я за себя не ручаюсь!

– По моим данным, основные силы разбойников будут штурмовать наш кремль в трёх местах, – твердил нам стрелец сыскной службы, тыча в карту, – одна банда пойдет громить ратушу, и ещё две банды заявятся в купеческий квартал и в ремесленный. Сигналом к атаке будет подрыв телеги с порохом. Примерно через час.

– Вон стоит эта телега, – показал Федот на одинокую дряхлую четырёхколёсную колымагу, которую кто-то специально забыл на рыночной площади, – и мешок на ней какой-то виднеется. Может с порохом, может с сеном, кто его знает.

– Значит, сделаем так, – я снова взял в руки план города, – я сейчас добираюсь окольными путями к дому купца сырами, и даю отмашку к началу боевых действий. Сначала стрельцы, переодетые в бандитов завязывают показательный бой с охраной ратуши. Затем все вместе врываются внутрь, у них будет минута, чтобы забаррикадировать дверь на второй этаж. Дальше Иримэ из лука выстреливает зажжённой стрелой по телеге. Раздаётся взрыв. И настоящие бандиты, сбитые с толку, бросаются за золотом следом. Минут через пять выскакиваю я, вырубаю тех, кто остался снаружи. Захлопываю двери и держусь тридцать секунд до подхода броневика. Броневик уже намертво блокирует выход из здания. Потом остальные стрельцы, добежав сюда за две минуты, завершают ликвидацию всех бандитов города. Пленных не берём.

– Это не план, а чепуха! – психанул Елисей, – а если телега не взорвётся?

– Тогда бандиты побегут за золотом в ратушу без сигнала, – ответил брату Федот, – такие деньги, про которые ходили слухи любому разбойнику голову вскружат.

– А если не вскружат? – настаивал на своём Елисей, – и даже если итак. А вдруг ты не удержишь полминуты дверь? Или бандиты прорвутся на второй этаж?

– Ну конечно, – немного обиделся я, – дайте мне полную гарантию, иначе я с вами в эти игры не играю! А ничего, что нас чуть больше восьмидесяти, а их больше двухсот? А ничего, что с бандитизмом в городе несколько лет не боролись? На нашей стороне фактор внезапности, остальные тонкие места в плане перекроются за счёт героизма и личного мужества!

– План, конечно, плох, но другого нет, – тяжело вздохнул Федот, – ты хоть переоденься под разбойника, в рванину, – сказал он мне, – слушайте, а где у нас лекарский магик сэр Пилигрим?

– Ё моё! Завертелись, забыли про старика! – хлопнул я себя по голове, – тогда если всё пойдет не по-нашему, пошлите к нему броневик. Нам бы обойтись вообще без потерь. Итак людей с гулькин нос.

* * *

Во всех мелких проулках, ведущих к ратуше, разбившись на пять групп, каждая по сорок человек, засели романтики большой дороги. Все бандиты только и шептались о невероятных сокровищах, спрятанных в здании управы. Головной отряд возглавлял Фомка Шрам и его правая рука Кутеп Шило.

– Вон телега, – прохрипел Шило, – надо бы её конечно к дверям белого города катнуть, но запалимся. Почти все стрельцы кремль стерегут.

– Что ж они все деньги в ратушу, то перетащили? – подозрительно стрелял туда и сюда прищуренными глазами Фома.

– Ясно что, – удивился Кутеп, – на случай войны готовятся дёру давать. Просто мои парни напели этому сыскарю Елисею, что погромы будут в белом городе. Так что всё чисто.

Вдруг звуки громыхающих шагов по брусчатке разнеслись в тишине затаившегося в напряжении города. Раздались крики и звон сабельного боя. Прозвучало пару выстрелов.

– Это кто вперёд нас полез? – шикнул Фомка шрам.

– Кажись парни Сеньки Сизого, – неуверенно ответил Кутеп.

Бандиты вдвоём осторожно выглянули из-за угла дома на ратушу. Судя по звукам, битва велась уже внутри помещения.

– Это они, суки, наше золото сейчас крысятничать будут? – горячо зашептал Шило.

– Ба-бах! – внезапно раньше времени долбанул порох на телеге.

И пару сотен работников ножа и топора, вооружённых сегодня мушкетами, ломанулась в открытые двери ратуши, делить своё золото.

– Погодь здесь, – остановил подельника Фомка Шрам, – пущай ребята без нас пока пошуруют. Мы своё потом возьмём.

– Как бы бриллианты не заныкали, – засуетился, приплясывая на месте Кутеп Шило.

– Не боись, одного другого на пику посадим, враз всё выложат, – Шрам опасливо, как волк посмотрел по сторонам, – а это ещё кто?

* * *

Первая часть Марлезонского балета прошла, как по маслу. Я сжал в руке шестопёр. Это такая дубинка, на конце которой изобретательный человеческий ум поместил шесть металлических перьев. Ударишь такой штуковиной по башке и кирдык. Федот хоть и предлагал мне взять пистоль или саблю, но пистолет некогда в бою перезаряжать, а саблей я элементарно фехтовать не умею.

Трое разбойничков отчего-то застряли у входа в ратушу и не спешили внутрь. А это уже извините, никуда не годится. Неуд вам за опоздание. Я перемахнул через ограду купца сырами и прочими молочными продуктами и вывалился прямо на мужиков вороватого вида.

– Когда мы будем делить наше золото? – спросил я.

– А ты хто такив? – глянул на меня, прищурившись, широкоплечий с небольшим животиком разбойник.

– Штандартенфюрер СС Штирлиц! – выпалил я.

И первым лёг на грязную брусчатку с проломленным черепом самый любопытный товарищ, дальше шестопёр опустился сверху на ещё одного бедного бандита. Последний хоть и попытался наставить на меня мушкет, но в ближнем бою от него толку, как от самовара. Тем более фитиль не раздут. Поэтому я резко сократил дистанцию и пробил немного сбоку, проломив бедолаге височную кость. После чего я, врубив режим замедления времени, запахнул одну створку затем вторую. Далее опёрся ногами в брусчатку, и приналёг на дверь. Остальная магическая энергия пошла на то, чтобы моё тело стало прочным, как кусок металла. Наконец, краем глаза заметил, что из ворот кремля выехал наш броневичок. И тут же в коридоре ратуши раздались разрывы первых бомб. Послышались крики, ругань и стоны. Вся толпа разбойников разом бросилась обратно. Сначала в толстенную оббитую железом двустворчатую дверь посыпались удары, а потом на неё бандиты навалились всей массой. И меня мигом бы снесли в сторону, если бы стрельцы на втором этаже не попали бомбой в самую гущу воровского народа на выходе.

В следующие десять секунд самоходная бронированная карета заблокировала дверь полностью, встав к ней боком. Я же расслабленно отвалился в сторону. Из броневика выскочил коренастик с топором и моя смелая эльфийка с луком.

– Не ранен? – бросил Ханарр.

– Устал, встать не могу, – пробормотал я.

– Если тебя хоть кто-то поцарапал, всех убью! – громко крикнула Ири куда-то в сторону, как будто нас кто-то подслушивал.

Коренастик поднял меня, как пушинку, забросил на плечо и буквально за секунду затащил в карету, под защиту новенькой брони. И тут же на дверь ратуши посыпались удары с новой силой. Но столкнуть броневик отчаявшиеся разбойники были уже не в силах. У стрельцов бомбы закончились, понял я, когда в здании раздались одиночные выстрелы из мушкетов.

– Сейчас наши подойдут, немного осталось! – весело подмигнул мне Агафон, который держался за руль, как гонщик формулы один.

– Скоро всем звездец, – хохотнул Ханарр.

Выстроившись в колонну по трое, к нам на подмогу подбежали семь десятков стрельцов под командованием Федота. Всех своих бойцов старший стрелец выстроил в две шеренги напротив дверей ратуши.

– Первая шеренга на колено, фитили раздуть, приготовиться! – скомандовал Федот, – отъезжай! – махнул он Агафону за рулём.

Бронированная карета медленно сдала в сторону и створки деверей тут же распахнулись.

– Первая шеренга огонь! – выкрикнул Федот.

Все житомирские стрельцы, стоявшие на колене, громыхнули огнём и окутали остальных дымом от пороха.

– Первая, скуси патрон, заряжай! – командовал с боку Федотий Федотович, – вторая шеренга огонь!

Теперь громыхнули стрельцы заднего ряда, тоже выпустив кроме смертоносного свинца клубы плотного дыма.

– Вторая шеренга, скуси патрон, заряжай! – опять крикнул старший стрелец.

– Подбрось пару бомб, пока мужики готовятся к стрельбе, – попросил я Ханарра.

Но он и сам знал что делать, поэтому, как только вторая шеренга отстрелялась, коренастик выскочил из кареты и бросил сбоку в проём дверей две бомбы. Раздались взрывы, человеческие стоны, хрипы и отборный мат. Даже страшно стало представить, какой ад сейчас творится в здании, где тяжелее бумажек никто ничего раньше не поднимал.

– Бамс! – вдруг брякнула по броне кареты шальная пуля.

– Это откуда бьют? – я немного стал приходить в себя, силы и в том числе и магические постепенно вливались в моё тело.