Текст книги "Миряне (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Гол! – взвыли раскрасневшиеся от беготни стрельцы.

– Счёт в матче «Спартак» – ЦСКА пять – два! – объявил судья в синем чудаковатом колпаке.

И тут Иоганна дёрнул за рукав Фомка Шрам.

– Ну, чё командир, где наши башли? – зашептал он в ухо, – у нас всё на мази. Всё уже заряжено.

– Пошли, – махнул рукой Бухенвальд, бросив последний взгляд на поле.

* * *

– Кто в команде капитан? – рычала Иримэ, – я в команде капитан! Это что за защита? Вы куда смотрите ротозеи? Сколько можно бить по моим воротам? Я что тут за всех должна отбиваться?

– Мужики, – я обратился к команде, – я встану в защиту, Сева в атаку, Хан и Ваня – полузащитники. Стараемся больше держать мяч. С пяти два они не отыграются.

Вдруг на несколько минут все болельщики и игроки обеих команд притихли, и задрали головы вверх. Низко над импровизированным стадионом беззвучно пролетел княжеский воздухоплав, и сделав небольшой разворот, ускорился на северо-восток.

– Говорят, княжеская дружина ещё ночью отчалила, – тихо сказал купец Севастьян, – что ж дальше с Житомиром будет?

– Живы будем, не помрём, – процедил я сквозь зубы.

Сэр Пилигрим тоже глянул в небо, посмотрел на песочные часы, оставалось ещё минут пять, и дунул в свиток. На этот раз с центра разыграли мяч мы. Сева откатил на Ивана, Ваня пнул в сторону Ханарра. Коренастик зарядил в меня. Я отвёл мяч как можно ближе к нашей лицевой линии.

– Шире стоим! – крикнул я парням, и когда ко мне подбегали Агафон и Глеб я перекинул мяч обратно Ханарру.

Сейчас уже стрельцы играли умнее и бегали исключительно парами. Двое в защите, двое в нападении. Правда в полузащите им людей не хватало, поэтому мы их ещё пару минут гоняли туда и сюда.

– Ба-бах! – раздался глухой хлопок и из ратуши повылетали окна на втором этаже.

– Убили! – заголосила какая-то баба, – бурмистра убили!

Мы разом и спартаковцы, и армейцы бросились в сторону городской управы.

– Глебка, давай быстро все патрули туда! – скомандовал Федот.

– Скажи, чтоб из ратуши никого не выпускали, – прошипел я, догоняя старшину житомирских стрельцов.

– Не учи учёного, – отмахнулся он.

Когда мы были на месте у дверей в ратушу собралась уже огромная толпа, которую оттеснить удалось с третьего раза.

– Товарищи, граждане свободного города! – заголосил я, чтобы никто не напирал, – спокойно без паники! С господином бурмистром всё хорошо, ему оказывается первая медицинская помощь! Он жив-здоров чего и вам желает!

– Чё ж ты врёшь, когда у него кишки на улице! – вылез вперёд какой-то вредный мужик.

– Это кишки того, кого надо кишки! – усмехнулся я, – а за панику с сегодняшнего дня будем штрафовать! Ну-ка предъявите паспорт, товарищ провокатор!

– Выкуси! – мужик показал мне дулю и втиснулся обратно в толпу.

– Ещё раз повторяю, с господином бурмистром всё хорошо! И завтра он сам утром на базарной площади выступит перед вами! – кричал я, надрывая связки, – а сейчас у кого есть лишние деньги, подходи, буду записывать!

Наконец, толпа начала медленно расползаться, ведь денег лишних ни у кого не оказалось. Из дверей появилась голова Федота.

– Ну, чё тут? – спросил он.

– На первый раз отбрехался, – шепнул я.

К дверям вырулили с боковых улиц с десяток, ведущих патрульную службу стрельцов. И тут же пятеро встали на караул, а остальные проследовали внутрь. В коридорах ещё хватало растерянных горожан.

– Нужно будет всех обшмонать, – пробурчал я Федоту, – может кто бумагу, важную прихватил. А может, и задержим этого бомбиста.

– Сделаем, – согласился старшина житомирского полка, – давай ты возьми двоих моих орлов и на второй этаж, гони всех вниз.

– Слушаюсь, – ухмыльнулся я.

На втором этаже народа совсем не наблюдалось, что не удивительно, дышать здесь было от гари очень трудно.

– Мужики осмотрите чердак, а я тут всё немного отремонтирую, – сказал я стрельцам и вошёл в помещение, где совсем недавно выкупал долговую бумагу.

Дверь растрескалась на две большие части. Стол и прочая мебель в кабинете бурмистра были переломаны. Больше всего пострадали окна и сам бедный глава городской администрации. Может быть, попытаться собрать тело усопшего, мелькнула шальная мысль. А то тут от крови и прочих его внутренностей отмывать всё несколько дней придётся. А у нас этого времени нет!

Ради интереса я присел, превозмогая рвотные позывы, около покойника и протянул к нему руки. Затем мысленно представил, что он вот, как тогда сидит передо мной, улыбался своей наглой гадкой улыбкой. Сначала ничего не происходило. Но вдруг моя голова резко закружилась, и я повалился на бок. Падая, ударился носом, и это привело меня в чувства. Я приподнялся, и сильно шатаясь, добежал до мусорного ведра, куда выпустил из себя остатки непереваренной пищи. Во рту и в носу стало очень горько. Зато перестало мутить и шатать. Кстати, бурмистр пока меня тошнило собрался почти целиком. Почему почти? Потому что был мертвее мёртвого. Да и потом я ведь не медик, наверняка все внутренности бедняги при сборке перепутались.

Дальше я поколдовал над оконным стеклом. С ним работалось намного проще. На мебель же временно плюнул. Главное снаружи ратуши всё было, как и прежде, как в мирное время. В кабинет заглянул Федот.

– Ну как он, живой? – стрелец кивнул головой в сторону бурмистра.

– Скажем так, целый, – пробубнил я, – завтра бы похоронить, а то испортится.

– Это что получается в Житомире никого из властей не осталось? – Федотий Федотович почесал затылок.

– Мы же вольный город в конце концов, – кисло усмехнулся я, – подходи через час ко мне в контору, побеседуем, в узком кругу, как жить дальше. И Василису с собой прихвати.

– Васю-то зачем? – удивился старшина.

– А сам как думаешь, кем бы ты был без неё? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ну, так-то это да, но да, – махнул рукой Федот.

Прогрохотав каблуками по пустому коридору, кто-то пронёсся в нашу сторону. Затем в комнате появился рядовой стрелец житомирского полка.

– Старшой, – козырнул он, – народ на улице вновь волнуется, желает видеть живого бурмистра.

– Открывай окно, – сказал я ему, – сейчас мы народу ручкой помашем, помогайте.

Я выразительно посмотрел на хорошо сохранившейся труп главы городской администрации.

Глава 25

Свежий ветер с Каменки безуспешно разгонял пропитанный спиртными парами, гнилью и запахом немытых человеческих тел воздух дешёвых портовых кабаков. Уже третий день в них шло практически круглосуточное гулянье. В кои-то веки бандиты разных городских группировок были при деньгах и в состоянии временного перемирия. Грубо говоря, пили за одним столом и таскали в номера одних и тех же проституток. Вот и сейчас солнце было ещё высоко, а бедные музыканты уже содрали в кровь свои пальцы, играя одни и те же бесконечные плясовые мелодии. Лишь в «Пенной кружке», за дальним столиком сидели понурые грузчики бригадира Семёна. Ведь второй день к речному порту не пристало ни одно судно. Более того сегодня отчалили последние торговые ушкуи, на которых хоть как-то можно было подзаработать.

К Семёну и его парням подрулил навеселе Кутеп Шило, который был правой рукой одного из криминальных авторитетов Фомки Шрама.

– Держи петушка, Сёма, – бандит протянул свою руку грузчику, – чё мужики, всем по пиву? Эй, халдей двадцать кружек сюда за мой счёт! – крикнул Кутеп в сторону барной стойки.

– Да не тушуйтесь мужики! – голосил он, вальяжно развалившись, когда пенный напиток появился на столе, – завтра ближе к вечеру есть работа.

– Кутеп, за пиво тебе спасибо, но ты же знаешь, мы не по этому делу, – пробасил бригадир портовых грузчиков.

– Завтра, – заржал Шило, – как раз работа будет по твоему профилю. Князь наш Игорь Всехренович с бабами своими улетел в столицу, а кто за вещичками его приглядит? Вот мы их и перенесём из белого города сюда к нам на сохранение. От вас только и потребуется, что мебель на телегу перегрузить. Заплатим по высшей категории!

– Разве это не воровство? – вяло возразил Семён.

– Это, – ещё сильнее загоготал Кутеп, – экспроприация экспроприаторов, слышал такие слова? Короче говоря, грабь награбленное!

Грузчики между собой тихо зашушукались, пока бригадир, который не хотел ничего грабить, думал, как повежливей отделаться от вора и бандита.

– Сёма, ну чё верное дело, жрать то что-то надо, – зашептал ему в ухо один из подручных, – когда эта катавасия прекратится не ясно. Да и с нас взятки гладки.

– Вы мне мужики вот на что ответьте, – продолжал налегать Шило, – вы хоть раз видели, чтобы Игорь Всежопович хоть день работал? Так почему он имеет хоромы белокаменные, а мы здесь в грязном сарае со шлюхами сидим? Почему он пьёт лучшее вино, а мы эту пенную кислятину? Скажите мне, чем Игорь Всекакович заслужил своё богатство?

– Да мне плевать, чем он это заслужил! – Семён хлопнул кулаком по столу, – когда придёт срок, и мы перед всеми Святыми предстанем, я хочу сам для себя знать, что ничего в этой жизни не украл! В общем, решайте мужики сами.

Бригадир грузчиков поднялся из-за стола, ещё раз бросил взгляд на своих бывших соратников. Ему вдруг невыносимо стало здесь душно, и захотелось просто выбежать на свежий речной воздух.

– А мы не чужое берём! – Кутеп Шило тоже вскочил, – мы своё кровное возвращаем! А кому не нравиться справедливость могут проваливать! Да, мужики?

Грузчики, может быть, и хотели, крикнуть – да, но стыдливо отворачивали глаза, вспоминая, сколько совместно, бригадой, было пролито пота.

– Бывайте, – пробурчал бригадир и пошёл на выход.

– Ну что гульнём перед завтрашним днём? – захохотал Кутеп, потому что одним грузчиком больше, одним меньше, это просто неважная статистическая погрешность, – девочки сегодня тоже за мой счёт! Давай накатили по одной!

Бандит протянул кружку с пенным напитком вперёд и ему дружно ответили новые подельники.

Семён был настолько зол и обескуражен произошедшим, что шёл какое-то время, не разбирая дороги. И не заметил, как кто-то сбоку тихо подбежал и сунул что-то железное и длинное в бок, прямо под сердце. Стальная игла больно обожгла всё тело, а дальше стало очень легко и безмятежно. Семён в детстве часто летал во сне, над Каменкой, над лесом, над белым городом, вот и сейчас он полетел.

* * *

Торговый дом «Рога и копыта» к неудовольствию некоторых покупателей новомодного кофейного напитка закрылся сегодня раньше времени. Что там происходило за закрытыми ставнями, разглядеть было решительно не возможно. На двери же висело объявление: «Грузим апельсины бочками, в связи, с чем приносим свои извинения. Администрация ТД». Непонятная надпись смущала и отпугивала некоторых грамотных горожан, так как апельсины ещё не созрели. А безграмотные довольствовались простым объяснением закрыто, потому что закрыто.

Я принёс все имеющиеся в хозяйстве керосинки, и выставил две лампы на прилавок и одну на центральный столик, чтобы в салоне магазина было как можно светлее. Благо с нефтью, или как его здесь называли с «земляным маслом» проблем не было, за что отдельная благодарность моим случайно открывшимся волшебным способностям. На столе кроме привычного уже кофе были бутерброды с ветчиной, салом и копчёной рыбой. На четырёх стульях сидели Федот с Василисой, лесовица Иримэ и коренастик Ханарр, я же стоял, навалившись на прилавок с кружкой капучино в руках. Почему-то мне всегда лучше думалось стоя. А сейчас как никогда требовалось быстро и продуктивно соображать, потому что от этого зависели все наши жизни.

– Что скажем завтра утром народу на базарной площади? – был первый вопрос на сегодня, который поднял Федотий Федотович.

– Скажем, всем спасибо, все свободны, – хохотнул я, – шутка конечно. А если серьезно, то завтра при всём честном народе мы откроем конверт с секретными инструкциями от князя на случай экстренной ситуации.

– Инструкции от князя? – удивился стрелец, – да я отродясь про такое ничего не слышал!

– Хорошо, – согласился я, – не инструкции, а секретный указ, по которому вся власть переходит к старшине житомирского стрелецкого полка. То есть к тебе!

Федот от неожиданности заёрзал на стуле, обдумывая, что лучше, либо прямо сейчас уйти в партизаны, либо завтра. Мысль о том, чтобы стать главным человеком в городе, исполняющим обязанности князя, пусть даже временно, пугала.

– Дак, это, – почесал затылок он, – я ведь университетов не кончал, меня это Василисушка, читать научила и всё.

– Сейчас ни это главное, – махнул я рукой, – по слогам ты читаешь или бегло. Ты, как человек замещающий князя, назначишь нового бурмистра.

Я задумался на пару минут, а кто будет бурмистром? Может Олливандера? Нет, здесь интеллигенция не потянет. Слишком мягкий для такой сволочной должности. Может купца Севастьяна? Купчину вообще до власти допускать нельзя. Даже страшно подумать, какие он себе заказы от городской казны нарисует. А может…

– Василису, – сказал я, – а что? Пусть принимает жалобы и просьбы от горожан.

– Её же могут убить! – законно всполошился Федот.

– Во-первых, выставим стрелецкий патруль, – хлебнул я кофейку, – во-вторых приставим к Василисе персонального телохранителя, который не восприимчив к колдовству, имеет хорошую реакцию, владеет приёмами борьбы. И такой телохранитель есть – это Иримэ. Между прочим, царских кровей.

Эльфийка смешно подняла ушки к верху, и за один укус съела бутерброд с копчёной рыбой. Значит, согласна, понял я, по довольному виду своей лесовицы. Ведь Ири всадить пару стрел в какого-нибудь бандита – лучшее развлечение.

– Вот ещё, – насел я на Федотия Федотовича, – нужно будет к Василисе приставить помощницу, Хелену Ярославну, чтобы она пересмотрела городские дела, жалобы и кляузы. Может в них есть законы, которые поднимают налоги стрельцам, или ещё какая-нибудь застрявшая в ворохе бумаг гадость. Нужно всё это будет уничтожить. Жизнь ведь завтра не заканчивается, я надеюсь.

– Так, – без пяти минут и. о. князя, встал и многозначительно прошёлся по салону моего магазина, – значит, бурмистр есть, городская администрация сформирована. Что ещё нужно?

Все почему-то разом посмотрели на меня.

– Насколько я знаком с мировой историей, – я вновь чуть-чуть призадумался, – завтра мы должны ожидать массовые беспорядки и грабежи одновременно в разных частях города. Сколько сейчас в слободе стрельцов?

– Было пятьдесят, – Федот зажал пять пальцев на руке, – из трущоб вызволили ещё десяток бедолаг, – он добавил шестой зажатый палец.

Математик, хохотнул я про себя. Стоп!

– Стоп, – чуть не вскрикнул я, – а где ещё сотня? Куда девалось ещё сто хорошо обученных бойцов? Совсем недавно же было сто пятьдесят!

– Пятьдесят ребят охраняют границу, – удивился стрелец, – ещё полсотни дежурят по городам и сёлам.

– Тогда с границы и из деревень всех сюда! – теперь я заметался, как тигр в клетке, – сегодня же пошли посыльных. Чтоб завтра к вечеру были!

– А кто границу будет стеречь! – крикнул Федот, – теперь гуляй там, кто хошь? Всякая скотина свистать будет туда и обратно! Граница – это святое! И не подумаю убрать гарнизон оттудова, такая наша доля – стоять насмерть, защищая рубежи Родины! Ни шагу назад, позади Житомир! Да, мы без границы почитай и не государство!

– Правильно, – я сел, налил себе ещё капучино, и закусил бутербродиком с ветчиной, – всё правильно. Там целых пятьдесят бравых бойцов с мушкетами, да им пару раз плюнуть и двадцати тысячная армия Сатура сама разбежится. Теперь покажите мне дурака, который в это поверит? Нечего нам караулить границу, враг итак сам сюда придёт, теперь наша граница здесь! И к этой битве либо нас будет сто десять штыков, либо сто шестьдесят – разница большая.

Василиса подошла к мужу и что-то пошептала, после чего вопрос с отзывом пограничного гарнизона был снят. Дальше я достал кусок бумаги и примерно набросал план города, насколько я его успел узнать. Черный город, где жила беднота меня не интересовал. Вряд ли там буду беспорядки.

– Скорее всего, полезут грабить белый город и купеческие кварталы, может пошуршат и у ремесленников, – я обвёл область на карте, которую нужно было взять под охрану.

Федот вместе с Иримэ и Ханарром склонились над картой.

– Предлагаю, все купеческие кварталы сжечь, – выдала свой вердикт эльфийка, – чтобы бандитам меньше досталось. Сто шестьдесят копий – это слёзы!

– Да, – согласился с ней коренастик, – максимум хватит на охрану белого города.

– А зачем нам охранять княжеское добро? – хлопнул по столу Федотий Федотович, – пущай его грабят, а мы тут забаррикадируемся. Вот эти улицы перекроем, ни одна мышь не пролезет!

– Лучше давайте сожжём весь порт с притонами и шлюхами, – предложила Василиса, – ведь там все банды прячутся.

– Тогда уже и чёрный город с беднотой придётся предать пламени, – закивал Федот, – там тоже банды.

– Отличная идея! – обрадовалась Иримэ, – всё сожжём и уйдем в партизаны.

– А я сразу предлагал в леса податься, – оживился стрелецкий старшина.

– Блеск, – я обратно встал, – нет города, нет проблемы. Всё сжечь, уйти в партизаны и там, чтобы не сдаться врагу – повеситься. Сделаем всё наоборот и в сто раз проще. Завтра утром, когда на базарной площади вскроем конверт с секретным указом от князя, по которому Федот станет главой законодательной власти города, и объявит, что новым бурмистром будет Василиса, сделаем ещё одно заявление…

– Всех главарей бандитских шаек вызовем на дуэль! – хлопнула рукой по карте эльфийка, – а если не выйдут навечно заклеймим их трусами и подлецами. Один на один! В руках только нож!

– А можно я с топором выйду? – спросил Ханарр, – я с ножом не очень.

– Стреляться с двадцати метров! – возбудился Федот, – к чёрту ножи с топорами!

– Нет! – я тоже хлопнул по столу, – мы скажем, что в связи с угрозой вероятной войны, всю княжескую казну временно перевезём в ратушу, чтобы проще его было эвакуировать.

– Да где там казна? – усмехнулся Федотий Федотович, – вывез её князь давно.

– Это и не важно, – я снова сел, и склонился над картой, – после этого объявления, все банды разом, как стемнеет, будут атаковать только одно здание, ратушу. Вот тут, и тут, и тут мы их окружим и всех прихлопнем разом. Всю городскую гниль кончим за одну ночь. А из белого города вывезем вместо казны ящики с подковами.

– Очень мудрый план, – согласилась Василиса, – но вот вопрос, где мы возьмём конверт с секретным указом князя?

– Да, где? – спросил Федот и все снова вперились в меня.

– Чичиков напишет, писарь с рынка, – я глотнул капучино, – он же профессиональный кляузник. А кто в здравом уме доносы строчит своим подчерком? За деньги он нам что угодно нарисует, главное чтобы из далека было похоже.

– А кто сунется рассматривать вблизи, того укоротим на голову, – хищно улыбнулась Иримэ, – в общем завтра обязательно нужно будет кого-нибудь прирезать, а то у меня нервы уже не выдерживают!

* * *

С сумерками, опустившимися на Житомир, в город пришла долгожданная успокаивающая тишина. Лишь район около речного порта кипел лихорадочным весельем. Ведь здесь всегда пили так, как в последний раз. В «Пенной кружке» тоже гуляла разношёрстная подозрительного вида толпа. На втором этаже в лучшем номере забегаловки Иоганн Бухенвальд удобно развалившись на кровати, слушал доклад Фомки Шрама, который сидел в кресле-качалке.

– Мамой клянусь, Иван Иваныч, хлопнули бурмистра всмятку, – горячился Фома, – то, что дескать видели его опосля, так то гонево! Ничё завтра утром на базаре баяли, что бурмистр калякать будет. Там-то всё свистелово и вскроется.

– Ладно, – махнул рукой Иоганн, – завтра ночью хлопцы готовы погулять по городу, покуражиться?

– Как не готовы? – Фомка, высокий жилистый мужик лет тридцати со шрамом на лице, звонко щелкнул костяшками на кулаках, – вон как сегодня шлюх дерут, верный признак, что завтра кровушка чья-то прольётся.

По коридору второго этажа «Пенной кружки» и в самом деле периодически раздавались возбуждённые женские крики и мужской скабрёзный мат.

– Какой сигнал будет к всеобщему восстанию? – Бухенвальд приподнял одну бровь.

– Мы вот чё удумали, – обрадовался Фомка, что ему не прилетело за бурмистра, – телегу с мешком пороха грохнем у ворот в княжеский кремль. Опосля как шарахнет, все поднимутся, весь народ против мировой не справедливости. Я хоть и вор, но тоже хочу пожить, как князь!

– Правильно мыслишь, – Иоганн встал с кровати, медленно прошёлся к миниатюрному столику и, взяв кувшин с вином, сделал несколько жадных глотков, – всё верно. Кончать нужно эту княжескую и графскую сволочь. Каждому узурпатору, который на народной шее жирует, жрёт в три глотки, пора выписать персональную петлю на шею. А кто был ничем, тот станет всем! Понял?

– Жизненные слова, прямо до печёнок, до сердца, – ухмыльнулся Шрам, – ну, чё Иван Иваныч, мне Милку звать, или как?

– Или как, зови, – задумчиво проговорил Иоганн, – хорошие у вас в городе шлюхи, сиськастые.

Фомка вышел из комнаты, а бывшего купца из города Любек опять кольнуло какое-то нехорошее предчувствие. Что не так, ну, что не так?! Где я допустил ошибку? Ломал он себе голову. Власти в городе практически нет, кроме полсотни тупоголовых стрельцов. А уже сейчас все городские банды насчитывают почти двести человек. Все хорошо вооружены, так как ещё пять дней назад ящики с мушкетами прибыли в порт под видом железного лома. Плюс к погромам добавится больше сотни всякой голытьбы и рванины из трущоб. Голямбойка вспомнил Иоганн сегодняшний матч на базарной площади, что-то в нём было подозрительное.

Дверь в комнату скрипнула и вошла Милка. Девка лет двадцати, ещё не затасканная, свежая. Бывший купец шлепнул шлюху по упругому заду, и подумал, что все его сомнения – это просто старость, которая всегда подкрадывается незаметно.

Глава 26

Утренний гам на базарной площади, где ещё вчера прощались с князем, был какой-то нервный и взрывоопасный. В любой момент могла вспыхнуть ссора или драка. На невысокую деревянную сцену, которую не успели растащить на дрова, я притащил своего соседа по торговой палатке с медной трубой. В дополнении к нему из ставшей уже родной харчевни «Кабанья голова» я привёл барабанщика.

– Значит так, – сказал я музыкантам, – ты, сосед, играешь вчерашнюю мелодию с голямбойки, а ты просто стучишь, как всегда бум, бум, бум, бум. Давайте мужики, а то народ сегодня сам не свой. Того и гляди морды бить начнут, причём всем без разбора.

И сосед, надо сказать меня не подвёл. Звонкий высокий голос медной трубы немного расслабил публику. И очень хорошо, что где-то в толпе даже заулыбались. Ну а что? У нас помер всего-навсего старый жуликоватый бурмистр. А теперь будет молодая, красивая, как мисс «Вселенная» из России, глава городской администрации. Так радоваться надо, а не ворчать. Скоро будут ходить в ратушу, как на свидание, чистыми и причёсанными.

Наконец, за сценой появились коренастик Ханарр с топором, моя эльфийка Иримэ с луком и Федот со своей женой. До сих пор старшина житомирского полка и капитан ЦСКА, а с сегодняшнего дня будет и. о. князя. Как бы от карьерного роста голова не закружилась.

– Ты чего за палец держишься? – спросил я немного припозднившегося Федота.

– Писарь, сволочь такая, укусил, – прошипел он, – сначала всё было хорошо, деньги взял, секретный указ написал. А потом как взвоет, не дам говорит в городе творить вседозволенность! Кто ты такой, я тебя спрашиваю? И цапнул за палец. Вырвать, сука такая, хотел конверт секретный.

– А дальше? – я удивился принципиальности Чичикова.

– Дальше твоя Ири бросила его через бедро. И он сразу признал, что был не прав, – Федот с опаской посмотрел на мою воинственную принцессу, – ну, начнём помолясь?

Я заметил, как стрелец просто дрожит от волнения и растерянности. Сейчас ты мне брат всё дело запорешь, подумалось вдруг.

– Давай сначала я выступлю, затем приглашу тебя, – я подмигнул Федотию Федотовичу, – подготовлю толпу.

Не дожидаясь его согласия, я взлетел на сцену и попросил музыкантов умолкнуть, но далеко не уходить.

– Уважаемые земляки! – гаркнул я, – есть ли среди вас те, кто меня не знает?

– Да знаем мы твою физиономию! – громко кирнула тётка, торговый ряд которой находился недалеко от моей конторы, – купчина ты из «Рогов и копыт»!

– А ещё? – я улыбался во все свои тридцать два зуба.

– Чемпион по мордобойке! – ответил какой-то мужик, – и ещё голямбу знатно гоняешь!

– Спартак чемпион! – поддержали меня с другого конца базарной площади.

– Все, правда! – обрадовался я, что меня узнают, – я такой же, как вы! Было время, лежал здесь пьяный в канаве, но как видите, взялся за голову, понял, что кроме меня самого жизнь мою никто не изменит! Всё в наших руках!

– Ты нам это, проповеди-то не читай! – высказался какой-то подозрительного бандитского вида типок, – где наш бурмистр!

– Где бурмистр! Бурмистра давай! – заорали отдельные личности.

– А зачем тебе бурмистр понадобился? – резко выкрикнул я в направлении, криво улыбающегося мужика, – сохнешь по нему, как девка? Чем тебе наши житомирские красавицы не угодили?

– Да он с такой рожей нам и даром не надь! – заржали две толстые тётки.

– Будет вам бурмистр! За это я вам ручаюсь! – я вновь напряг все связки, чтобы хоть как-то перекричать толпу, – а сейчас встречайте, Федот стрелец!

Стрельцы в городе пользовались уважением, особенно Федот, многократный чемпион по мордобойке. Поэтому большинство людей встретило выход Федотия Федотовича аплодисментами. Но нашлись и такие, кто из-за спин свистели, как на охоте. Лишь появление трёх десятков вооружённых рядовых бойцов житомирского полка, которые парами разошлись по всей площади, заставило провокаторов замолкнуть. Ведь чтоб нагадить из-за угла, спрятавшись за чужими спинами, большой смелости не требуется. А так могут и в зубы дать.

– Житомирцы! – начал волнуясь Федот, – пришло время вскрыть секретный указ самого князя Игоря Всесветовчиа, который предвидел трудности, что свалятся на нашу голову.

– Я зачитаю! – выкрикнул я, – как человек сторонний, который дрался с Федотом на ринге, играл против него в голямбойку! Я лицо нейтральное!

Хосподя, что ж ты так трясёшься, воин! Я вырвал из рук стрельца конверт, который сам же рано утром и склеил. Потом оторвал край его и вынул содержимое. Что ж тут писарь накалялкал подчерком князя, что скопировал с одного из личных приказов?

– Вот значит, что пишет князь! – я поднял глаза на временно безмолвный народ, – если в городе, по какой-то причине не останется управляющего и прочих знатных особ, то исполняющим обязанности князя назначается старший стрелец житомирского полка Федотий сын Федотов. Подпись, печать, всё чин по чину!

Я показал секретный указ толпе. Печать, конечно, халтурно сработали, но некогда было возиться. Ничего, сейчас главное несколько дней продержаться, а потом все сомнительные бумаги сгорят в огне случайных пожаров.

Вдруг выскочил прямо перед сценой, какой-то гадкий дедуля.

– Что-то подпись не разборчива! – взвизгнул он, – видно плохо!

– А я сейчас спущусь, подойду поближе, – успокоил я зрителей базарного шоу, – и дам в глаз. Сразу зрение улучшится!

– Княжья это подпись! – выкрикнул купец Севастьян, и подмигнул мне, – я сам недавно с челобитной ходил к Игорю Всесветовичу. Он собственноручно написал, что категорически отказать! Евойный подчерк!

Однако площадь в некоторых местах неодобрительно загудела. То тут, то там стали требовать предъявить настоящего бурмистра.

– Спокойно! Спокойно! – я спрятал письмо в конверт и передал его Федоту, – наш геройский бурмистр вчера вступил в неравный бой с озверевшими бандитами, а сегодня утром погиб на моих руках, от старости! Поэтому все желающие сегодня могут принять участие в поминках. Десять бочек хорошего вина будут выставлены перед ратушей бесплатно. Давайте почтим память бурмистра вставанием! Хороший он был человек! Всегда брал взятки и никому в этом не отказывал! Да, бывало воровал, но меру знал. Чтоб урвать лишнее – никогда! Честнейший был человечище! Так проводим в последний путь усопшего, через два часа!

– Прям можно пить вина сколь пожелашь? – снова высунулся тот же противный дедуля.

– Главное до смерти не упейся, – хохотнул я.

Дальше Федот взял управление народным сходом в свои руки. Он сказал, что назначает Василису новым бурмистром, что с этого дня и до возвращения князя, все налоги будут уменьшены на одну медную монету. Этот пункт мы обговорили заранее. И наконец, выразил уверенность, что все поддержат его в нелёгкой доле управлять городом от имени князя.

Потом ещё народ немного пошумел, но настроившись на бесплатное винище, утихомирился и начал расходиться по своим ежедневным делам. Василиса в сопровождении десятка стрельцов и личного телохранителя Иримэ направилась в ратушу.

– А мне куда, с кем? – заметался Ханарр.

– Будешь прикрывать мне спину, мало ли, – махнул я рукой.

– Ты зачем про вино ляпнул? – спросил меня тихо и. о. князя Федот, – где я тебе сейчас десять бочек вина найду?

– Ты главное найди мне десять бочек с водой, а вино я тебе обеспечу, – пробурчал я, – нужно же было толпу успокоить. А вино для успокоения – лучшее средство в таких случаях. А ты почему про княжескую казну ничего не сказал?

– Слишком подозрительно будет, если с трибуны про это брякнуть, – ответил он, – слух пустим, а потом на глазах у всего народа будем ящики с подковами перевозить.

И мы с Федотом, Ханарром и ещё одним десятком бойцов житомирского полка направились к воротам белого города. Остался последний этап легализации власти стрелецкого старшины. Нужно было взять в полное свое подчинение княжеский кремль, где сейчас верховодил комендант Малюта Жилин. Кстати у него тоже имелось с десяток бойцов, которые ежедневно патрулировали стены крепости. Федот сказал, что людей в охрану набрали два года назад тоже из стрельцов, но из других волостей. Видать князь после сокращения стрелецкого полка опасался за свою безопасность, подумал я.

– Здоров Жила! – махнул Федотий Федотович, крепкому коренастому мужику, одетому в синий стрелецкий кафтан.

– Здоров, краснокафтанники! – хмыкнул Жилин, – чего тута позабыли?

Из надвратной башни высунулись четверо бойцов комендантского отряда и как бы невзначай показали нам свои мушкеты. Ещё двое постовых тревожно переглянулись.

– Открывай калитку дядя! – сказал я, – с сегодняшнего дня поступаешь в распоряжение нового главы города, Федотия сны Федотова. Неповиновение будет считаться за измену Родины. А разговор у нас с предателями мирянского царства короткий, в расход, не отходя от кассы!

– Это, по какому такому указу мы изменники? – натужно хохотнул комендант, – сдаётся мне, вы просто берега попутали, бунт затеяли! Слушай мою команду! Стрельцы житомирского полка…

Пришлось, быстро ускорившись, дать ему в глаз. Да некогда было разговоры разговаривать, устраивать здесь парламентские слушания, когда со дня на день вторгнется враг, когда к вечеру начнутся погромы, нужно было минуты и часы экономить. Жилин надо отдать должное сумел подняться, хотя я вложил в кулак пудовую гирю. Пришлось ещё раз дать ему в другой глаз, для симметрии так сказать.