Текст книги "Тафгай 2 (СИ)"

Автор книги: Влад Порошин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Во вторник 5 октября нормально отоспаться от ленинградского вояжа мне не дал человек, от которого я этого меньше всего ожидал. В десять часов утра, когда весь советский народ под неустанным контролем партии и правительства во всю уже давал на-гора сверх плана план, меня самым варварским способом разбудил Виктор Сергеевич Коноваленко. Он, как сбежавший из учебника истории печенег пять минут безбожно колотил в дверь моей комнаты на базе «Зелёный город».

– Я ведь сейчас встану, выйду, и вы у меня там за дверью все ляжете, – пробормотал я, зевая и одновременно откидывая щеколду на простенькой из дерева и фанеры двери.

– Это я, Виктор, мне срочно, – почему-то вместо «доброго утра» сказал Коноваленко с всклокоченными волосами и буквально вбежал внутрь.

– Что Олимпиаду в Саппоро из-за вспышки японской чумы отменили? – Я ещё раз зевнул и потянулся к стеклянному графину с водой. – Перенесли на острова Кука, в память о съеденном на Гавайях мореплавателе. Кстати, примерно в те же числа его и схрумкали.

– Пока ты здесь шутишь, там на заводе отказываются делать для меня новые щитки! – Вскрикнул обычно уравновешенный и степенный Виктор Сергеевич. – Говорят, сначала шлемы вратарские по коммерческим заявкам штамповать будут, а уже потом за бесплатные договорённости примутся! Сволочи! Ты понимаешь, люди какие понарождались, за деньги – маму продадут!

– Не деньги испортили человечество, а их постоянное отсутствие, – я жадно присосался к графину, а когда вдоволь напился, то добавил. – Не волнуйся, мы маму никому продавать не позволим. Нечего кому не попадя нарушать конституцию СССР, «сталинскую» ещё пока вроде бы. Кстати, а новые щитки тебе для чего?

– Да что ты мне с утра мозги этой конституцией шнуруешь! – Вспылил Коноваленко и отнял у меня уже полупустую ёмкость. – Надевай брюки, поехали разбираться! – Виктор Сергеевич погрозил кому-то кулаком и, допив содержимое графина, резко, как после рюмки водки, выдохнул. – Щитки мне нужны, чтобы ЦСКА в Москве обыграть на виду у всех телевизоров. А то, списали меня значит, двадцатый номер в сборной отобрали. Не дождётесь! – Чётко по слогам пророкотал Коноваленко и вновь показал свой кулак.

* * *

Из «Зелёного города», вокруг которого уже опали почти все осенние листья, на «Волге» прославленного вратаря вылетели минут через двадцать. Я всё же позволили себе принять душ и съесть в столовой яичницу, запив её компотом. И всё это время Виктор Сергеевич гневно возмущался и грозился кого-нибудь где-нибудь закопать.

Лишь когда автомобиль приблизился к мосту через Оку, пыл голкипера несколько утих. И он уже предлагал кого-нибудь не вывозить в лесок с лопатой для самозакапывания, а уже пожаловаться директору и написать в Обком или в газету заметку о проблемах патриотизма, который безвозвратно утратила наша неблагодарная молодёжь. А когда мы затормозили у проходных автозавода «ГАЗ», Сергеич по-отчески обратился ко мне:

– Иван, я тебя только об одном прошу. Не надо никого калечить. Ещё посадят случайно, не разобравшись во всех тонкостях эпизода.

– Зачем тогда нужно было меня с утра будить? – Я всплеснул руками. – Хочешь, чтобы и хариусы остались целые и дело делалось? Ты случаем фантастики из библиотеки не начитался? Поздно очухался, готовься теперь «скорую» вызывать, вызванивая её по испорченному телефону на ноль два.

Коноваленко выскочил вперёд меня и встал, расставив руки, как вратарь Лев Яшин при пробитии одиннадцатиметрового штрафного удара.

– Не пущу, – рыкнул он, посмотрев исподлобья.

– Со всем у тебя Сергеич плохо с чувством юмора, – я, наконец, улыбнулся. – Не бзди, я бить никого и не собирался. Просто по-интеллигентному поговорим, там же цехом мой кореш из общаги заправляет, Василёк. Я только поздороваюсь, и считай, твои щитки уже готовы.

– Так бы сразу и сказал, – успокоился Коноваленко, смахнув со лба пот.

На вахте мы прошли свободно, показав корочки хоккеистов «Торпедо». А работник охраны, который весь день бдит, чтобы дефицитные запчасти с предприятия не тырили, отдал честь Виктору Сергеевичу, как какому-нибудь высокопоставленному военному. Да и на территории, везде, где встречались работяги, вратарю непременно жали руку.

Новый экспериментальный цех хоккейной амуниции расположился в самом большом заводском корпусе, где я начинал свою трудовую деятельность, где посещал столовую, библиотеку и романтический медпункт. Только производственную площадь под него определили на третьем этаже, отгородив её переносными щитами.

– Ничего, – хвастался мне Василёк, точнее уже Василий Васильевич Плотников. – После нового года переедем в своё отдельное помещение. Даже главный экономист счёл цех очень полезным для имиджа предприятия. Я тут в Финляндию скоро лечу, в город Тампере, команда там какая-то играет, хрен выговоришь.

– «Ильвес», – подсказал я.

– Точно, – улыбнулся бывший сосед. – Шлем для них делаем подарочный с цветами финского флага. Вот только с квартирой пока вопрос не решается.

– Я вижу и работников в цехе добавилось, – я посмотрел на четырёх мастеров, которые за маленькими станками шлифовали алюминиевые заготовки под вратарские шлемы.

– Толи ещё будет, – гордо поддакнул Василий Васильевич.

– Я к тебе с просьбой приехал, нужно для Коноваленко новые щитки срочно сделать. У нас через два дня игра с ЦСКА. Завтра их на тренировке опробуем и в бой.

– Так ты ко мне не по-дружески зашёл? – Лицо бывшего соседа мигом приняло искривлённо презрительное выражение. – С корыстными целями значит? Как только я получил должность, так сразу и началось, Василь Василич помоги! И ты туда же?

– Это сейчас была пятисекундка юмора? – Я от удивления раскрыл рот, но быстро догадавшись по глазам, что бывший сосед не шутит, схватил его за грудки. – Я тебя сука породил, я тебя и придушу.

И не откладывая обещание в долгий ящик, я рывком оторвал Василька от пола и усадил на железную тумбочку с полками, где хранились промасленные чертежи и бумаги. На свободную левую руку тут же, как лев прыгнул Виктор Коноваленко, который весь разговор слушал, стоя за переносными щитами.

– Только попробуй ударить, засажу, – захрипел в лицо бывший сосед.

– Если я двину, то заявление писать будет некому, – выдохнул я и отпустил ворот мерзавца. – Спокойно мужики! – Обратился я к мастерам, которые растерянно замерли за своими рабочими местами. – Иногда говорят, что вот человек получил должность и тогда испортился. Это не правда. Просто маленькая червоточина, которая была изначально в нём, вылезла наружу и разрослась до размеров чёрной дыры. Гад ты, Плотников Василий Васильевич. Пошли, Сергеич, – махнул я рукой.

– Стойте! – Взвизгнул Василёк, наверное, решив, что мы сейчас попрёмся жаловаться к директору завода. – Сделаем мы щитки, завтра к утру, но за дополнительную плату.

Я вынул сто рублей из кармана, плюнул на них и шлепком прилепил на лоб бывшему другу и соседу:

– Сдачи не надо.

На улице, выйдя из производственного корпуса, меня от злости колотила нервная дрожь. Как же я так ошибся в человеке? Я ведь прожжённый циник, который всякие идеалистические воззрения изжил давным-давно, ещё в прошлой жизни. Чего я только не повидал в девяностые!

– Сергеич дай закурить, – попросил я у вратаря, который после инцидента в цехе старался помалкивать.

– Ты же не куришь? – Удивился Коноваленко, но протянул мне сигарету.

– А я и не буду, просто помусолю во рту для восстановления нервных клеток, – ответил я и сунул бумажный цилиндр с табаком в зубы. – Если из-за каждой сволочи курить, то рак лёгких наступит быстрее, чем старческий маразм.

– Да, друзей терять тяжело, – вздохнул вратарь. – Но теперь у тебя есть наша команда. Поехали, я тебя обратно отвезу.

– Поехали, – я скомкал сигарету и выбросил её в урну. – Нет, Сергеич, команда наша ещё только рождается. Вот когда мы начнём колотить всех фаворитов направо и налево, когда мы станем один за всех не только на льду, но и в быту, вот тогда команда у нас и получится. А пока «пионеры» отдельно, «старички» тоже отдельно, а ещё запасные есть, которые тоже хотят играть не на первенство города и с ними нужно что-то решать.

– Бобров приедет, всё решим, – улыбнулся впервые за день Коноваленко. – Тебя сразу в «Зелёный город» или ещё куда подкинуть?

– Сначала в гастроном, потом на базу, – я вытянул руку вперёд так, как Ленин на памятнике, который указывал путь в светлое будущее, что, к сожалению, никогда не наступит.

* * *

Одной из причин моего недосыпания этой ночью были наши зелёногородские бродячие коты со своими подругами. Я всегда думал, что они активизируются исключительно по весне. Но оказалось, что наши советские хвостатые и усатые друзья плохо разбирались во временах года, для них что весна, что осень было без разницы.

Поэтому я счёл своим долгом им объяснить, что кричать ночью это не культурно, предварительно конечно накормив всю беспризорную кошачью банду. Для этого я закупил молоко, сметану и мелкую рыбёшку мойву за двадцать копеек килограмм. Даже не представляю, что из этой мелкоты можно было приготовить? Царским блюдом, головами щучьими с чесноком, я пренебрег, так как сам их никогда в жизни не пробовал.

В поисках банды «Чёрная кошка» я плутал среди корпусов базы минут двадцать, бесполезно при этом повторяя кошачье заклинание: «Кис, кис». Возможно, моя мощная фигура не внушала усатым пройдохам доверия. Поэтому я вывалил мойву на тарелку, выставил сей деликатес под своё окно, так чтобы можно было периодически наблюдать, что там происходит. И принялся ждать. До экзамена в школе оставалось ещё три часа, и дел других у меня не было.

Само собой, прислонившись головой к окну, я уснул, а когда проснулся, мойва либо была съедена, либо вернулась сама своими плавниками в ближайшую речку. На второй заход к новому килограмму мойвы, я добавил ещё в блюдце сметаны. И тут уже долго ждать не пришлось, так как три непонятного пола кошака вылезли из ближайших кустов и принялись, не стесняясь меня, есть. Два кота оказались полосатыми и ещё один чёрный как уголь. «Главарь», – сразу решил я.

И от этого увлекательного аттракциона меня вдруг отвлёк приятный женский голос:

– Вам тоже сегодня кошачьи крики не давали спать? Здравствуйте.

– Здравствуйте, – поздоровался я с симпатичной блондинкой, которую уже где-то видел. – Орали как ненормальные, одним словом – бандиты. Ничего, сейчас я их прикормлю, как следует, и этой ночью им не до криков будет. Будут отсыпаться и пищу переваривать.

– А можно я их тоже покормлю? – Заулыбалась блондинка в плаще и синем спортивном костюме.

– Держите мойву, тут ещё примерно килограмм остался, я ещё за молоком схожу, – я отдал девушке пакет с мелкой рыбёшкой, а сам поспешил в номер.

Странное дело, поймал я себя на мысли, раньше бы мой внутренний голос просто кипятком бы изошёл, требуя продолжения более близкого знакомство с симпатичной спортсменкой. А сейчас ему хоть бы хны. Вот в магазине он сегодня отчебучил, так отчебучил. Потребовал от меня в категоричной форме покупки никем не берущейся книги В. И. Ленина «Государство и революция», а так же сборника ранних трудов Энгельса, Каутский ему в бок! И теперь я даже и не знаю, как было лучше, до или после колдовства шамана недоучки, колотушку от бубна ему в одно место.

– А вы разве меня не помните? – Немного обиделась незнакомка, когда я сам ей первым представился.

«И её я что ли уже того, успел?» – смутился я про себя и признался:

– Лицо знакомое, а вот имя, извините, вылетело из головы.

– Я же Женя, мы с вами танцевали недавно, – надула губки блондинка. – Я ещё приходила на просмотр в группу поддержки, но вы там вообще ни на кого не смотрели кроме Яны. Кстати, у нас уже была первая тренировка.

– Извините, голова хоккеем забита, ещё сегодня экзамены сдаю в аспирантуру, – немного подсоврал я. – И мне уже пора в город. А с котами нужно поступить так. Прикормить их и домики для них построить, как в Турции.

– А вы, Иван, были в Турции? – Брови девушки взлетели на недосягаемую высоту.

– Кто ж в Турции не был хотя бы раз? – Удивился я и, прокашлявшись, добавил. – Благодаря Сенкевичу и «Клубу кинопутешествий». Турки считают, что кошки являются глазами Бога на земле. Может это конечно и не так, но нам спортсменам перед стартом для привлечения спортивного фарта, почему бы и не покормить хвостатых и усатых котофеев?

– Ой, вон смотрите, ещё кошка бежит, – засмеялась фигуристка Женя, подливая новому рту ещё сметанки и молочка.

* * *

И кто бы мог подумать, что удача, которую приносят коты, мне понадобится так скоро. Экзамен за 8 класс, что представлялся сущим пустяком, неожиданно вылился в настоящее испытание.

«Приплыли, – подумал я, глядя на целые ряды перевёрнутых изнанкой карточек по четырём разным предметам. – Ведь условились же, что я учу по одному вопросу по математике, по физике, по русскому языку и истории. Так что пошло не так?» С немым вопросом я посмотрел на директора вечерней школы Агнессу Каримовну.

– Тяните билеты, – повторил ещё раз представитель ГОРОНО своё неприемлемое для меня в данной ситуации предложение.

Директриса же в это время из-за спины не старого пока, но уже плешивого мужчины, растеряно посмотрела на меня и пожала плечами.

«Кто там хотел в комсомол вступить? – обратился я к голосу в голове. – Теперь обломись!»

«Я тебе обломлюсь! – зашептал вдруг проснувшийся голос. – Билеты, которые ты сейчас учил: история – первый ряд второй с левого края, математика – пятый слева во втором ряду, физика – последний в третьем ряду и русский – не скажу. Ха-ха. Четвёртый ряд, третий слева».

«Шуточки у тебя весёлые, как у покойника», – ответил я голосу и взял рекомендованные им билеты.

– Готов отвечать сразу, – выдохнул я облегчённо.

После чего за двадцать минут я решил уравнение с двумя неизвестными, расставил правильно запятые в сложноподчинённом предложении, написал на доске решение задачи по равномерному движению по окружности и, наконец, закончил экзамен кратким изложением о восстании Спартака.

Сказать, что я потряс своими «липовыми» знаниями проверяющего из ГОРОНО, ничего не сказать. И он, наверное, позабыв, что перед ним человек, который дважды оставался на второй год, прицепился с дополнительными вопросами к Спартаку:

– А как Владимир Ленин ценил это восстание рабов?

– Как оценил? – Матюгнулся я про себя, так как этого в ответе не было. – Молодцы, сказал Владимир Ильич Ленин в неофициальной беседе с товарищем Дзержинским.

– В каком смысле? – Смутился мужчина из ГОРОНО.

– А в таком, – я понял, что меня несёт, но ничего поделать не смог. – Прошляпили заваруху в лагерном бараке! Куда ВОХРА смотрела, я тебя, Феликс Эдмундович, спрашиваю? Кто бдеть должен, когда зэки пошли на рывок? В общем, высоко оценил Ленин восстание Спартака для усиления службы работников вооружённой охраны.

– Я же вас про Древний Рим спрашиваю, а не про сегодняшний день, – ещё больше растерялся мужчина.

– А я и говорю, сейчас не Древний Рим и Спартаки у нас особо не забалуют! – Выпалил довольный я. – Или у вас иное мнение на работу наших органов государственной безопасности?

В школьном классе на минуту повисла неловкая для всех пауза.

– Считаю, что по физике, по математике и по русскому языку, ученик заслуживает оценки пять, а по истории – четыре, – сильно смутившись, подвёл итог товарищ из ГОРОНО.

– А я бы и по истории поставила оценку – пять. На всякий случай, – высказалась о моих знаниях Агнесса Каримовна.

– Ну, хорошо, – представитель ГОРОНО встал, и нервно прошёлся по классу. – Много в последнее время случаев развелось, когда на таких вот экзаменах ученику дают выучить один билет, а потом его и спрашивают. Но у вас, я вижу, всё иначе. – Мужчина показал рукой на стопку разных карточек. – Спасибо вам, Агнесса Каримовна, и вам спасибо, Тафгаев Иван.

Я пожал хлипкую руку товарища от образования, и тут же решил воспользоваться удачным моментом:

– Раз экзамен окончен, хочу тоже сказать пару слов. А давайте продолжим педагогический эксперимент! Устроим для меня экзамен экстерном за 9 и 10 классы числа так, – я задумался, когда у нас пауза в чемпионате, – 11 октября. Пора в люди выходить. Я ещё в этом году хочу поступить в институт на физическое воспитание, чтобы значит перековывать лириков на физиков, а затем физиков на лириков обратно. Ну, как идея? Агнесса Каримовна? – Я подошёл и обнял растерявшуюся женщину и чисто автоматически потрогал её за пятую точку.

«Ты что творишь? Совсем партийную субординацию потерял? – загундосил голос в голове. – Она тебе в матери годится!»

«Чё ты меня путаешь? – возмутился я. – Мне самому недавно полтинник был. И я точно знаю, что женщины в пятьдесят лет тоже хотят, чтобы их за задницу трогали. Не для глупостей конечно всяких, а так, из принципа!»

– Вижу, что идея интересная! – Улыбнулся я, видя, как директриса густо покраснела. – Держи «краба» ГОРОНО! – Я ещё раз протянул свою огромную ладонь мужчине.

– Какого? – Пробормотал он и сунул руку мне.

– Черноморского, – я сжал ладонь так чуть-чуть, но и этого оказалось достаточно, чтобы мужчина жалобно пискнул. – Всё! Решено! Пацан сказал, пацан сдал. Одиннадцатого здесь же и без опозданий. – Я отпустил руку товарищу, сделал пару широких шагов к выходу из класса, обернулся и добавил. – А не то я тренеру пожалуюсь, то есть министру тяжёлой промышленности и лёгкого образования. Физкульт-привет!

Я выскочил из школьной аудитории весь мокрый, как после третьей смены на льду, но довольный до самых ушей. Чего уж греха таить тяготило меня незаконченное среднее образование. А тут сразу открылись такие перспективы! В школе вдруг, как по заказу, прозвенел последний на сегодня звонок, и из классов повалила шумная пролетарская молодежь. Навстречу тут же понеслись парни и девушки с горящими от восторга глазами, ведь они снова на время почувствовали себя беззаботными школьниками.

Неожиданно в толпе я столкнулся с Тоней, с которой у меня кое-что было ещё до Череповца. Красавица с небесно-голубыми глазами смутилась и, опустив вниз хорошенькую головку пробормотала:

– Здравствуй, а я замуж скоро выхожу.

– За кого? – Я вытянул голову, высматривая предполагаемого жениха среди великовозрастных школьников.

– За меня! – Рядом нарисовался тот самый охламон, которого я ещё макал головой в одно место.

– Так, – я получше рассмотрел бывшего хулигана. – Брюки отутюжены, рубашка поглажена, причёска полубокс, за версту развитым алкоголизмом не разит. Перевоспитался что ли?

– Отцепись, – пробурчал он, и они с Тоней, взявшись за руки, поспешили дальше по коридору в сторону раздевалки.

«Всё же во мне пропадает большой педагогический талант», – подумал я, шагая в кабинет литературы, где мне предстояло дать интервью мужу литераторши. Однако когда я появился на пороге класса, кроме Виктории Тихоновны в помещении больше никого не было.

– Интервью сегодня не будет, – пролепетала учительница, стараясь сдержать, рвущиеся наружу, слёзы.

– Ясно, муж не в той спортивной форме, – покивал я. – Посыпались неприятности, поэтому он, прихватив бочонок рома, пустился в кругосветное путешествие, где штормит и качает каждый день. А ещё плюс неприятная морская болезнь, когда постоянно тошнит. Так? Теперь если вовремя от дна не оттолкнётся, больше не всплывёт. По себе знаю.

Глава 14

6 октября в среду, накануне важнейшего матча с ЦСКА перед утренней тренировкой нужно было выработать общую концепцию будущей игровой тактики. Поэтому я притащил в раздевалку белую металлическую доску с нарисованным хоккейным полем с прикреплёнными к ней чёрными и серыми магнитными фишками.

Хоккеисты в количестве двадцати человек, с разным очень настроем сели послушать мои предварительные выкладки. Так как три игрока Соколовский, Пахомов и вратарь Котомкин, которые участвовали в тренировке, уже заранее знали, что в окончательную заявку на матч не попадут. Но было ещё кое-что, в коллективе поползли множественные слухи, якобы теми хоккеистами, что не проходят в состав заинтересовались руководители двух команд первой лиги, а именно из «Динамо» Риги и из «Динамо» Киева.

«Быстрее бы Бобров принял наше «Торпедо», – подумал я и стал передвигать фишки. – Ведь плохо когда в команде слишком много игроков, и плохо когда слишком мало, всё должно быть в меру».

– Рассмотрим вариант быстрой атаки. Это вратарь ЦСКА Третьяк, – я поставил чёрную фишку в ворота. – Это пара армейских защитников. А вот наши нападающие.

– Впереди на лихом коне! – Гаркнул Соколовский с места, но особого смеха среди коллег не вызвал.

– Хочу отметить индивидуальную особенность Владислава Третьяка. Любит выкатываться из ворот, сокращая сектор обстрела. – Я чуть-чуть выдвинул чёрную фишку в поле. – Поэтому щелкать ему прямым броском не вижу смысла. Моё предложение: обманный замах и резкая скидка на противоположный край. То же самое можно использовать и при позиционном нападении, когда после замаха защитника шайба направляется не в ворота, а на дальнюю штангу. Завершающий же бросок нужно выполнять в касание.

– Это, в каком классе теперь проходят хоккейную теорию? – Грубо усмехнулся Пахомов.

– В седьмом, – заржал Соколовский. – Иван у нас больше седьмого не осилил.

– А давайте мы, сейчас устроим голосование, – еле сдерживая злость, выдавил я из себя. – Что сейчас важнее, моё образование или завтрашняя победа над ЦСКА? Кто за победу?

Кроме двух смутьянов руку подняли все, и даже начинающий тренер Игорь Чистовский.

– Значит так, Пахомов и Соколовский, вам сейчас лучше на льду не появляться, чтобы я вас случайно в больницу не отправил. Ясно? – Я угрожающе громко хрустнул костяшками разбитых кулаков. – А остальные за мной. Нам сегодня многое нужно успеть.

Начали тренировочку с раскатки и разминки. А затем весь упор пошёл на быстрые атаки сходу, три в три, три в два, два в два и розыгрыш двух игроков против одного. В отсутствии нашего прославленного голкипера Виктора Коноваленко в воротах отдувались Минеев и Котомкин. «Странно, что Саша Котомкин остался, – подумал я. – Ему ведь тоже «основа» не светит».

– Считаешь, что от контроля шайбы в зоне атаки стоит отказаться? – Спросил меня во время небольшой тренировочной паузы Игорь Чистовский.

– Слишком класс высокий у армейских защитников, много обрезов можем получить, – ответил я. – Ты представь, если Рагулин, который массой за сто килограмм зацепит нашего Скворцова. Там уже будет не до комбинаций.

– Это что за явление Христа народу? – Присвистнул Чистовский, когда на исходе часа тренировки, на льду появился Коноваленко с новыми щитками.

Хоккеисты разом остановились, когда Виктор Сергеевич принялся разминаться. Новые вратарские щитки были красно-бурового цвета, как будто на защитную оболочку раскроили чью-то кожануюкуртку. Но не это главное, они были на несколько сантиметров выше и чуть-чуть шире, а ещё более жесткие и прямоугольные. Смысл такой конструкции щитков такой, кладешь их на ребро, и они перекрывают весь низ ворот. Однако чтоб всё это на сто процентов работало, нужна совершенно новая вратарская техника.

– Чё уставили? – Улыбнулся Коноваленко. – Вываливай шайбы на синюю линию, сейчас я вам класс покажу.

– А это по правилам? – Зашептал мне на ухо Чистовский, имея в виду размеры щитков.

– Тютелька в тютельку, – пробурчал я и тоже поехал пощёлкать по новенькой экипировке.

– Вы мне клюшки не переломайте! – Заворчал вслед наш начинающий тренер. – Да с кистей, с кистей бросайте почаще!

Однако народ так увлекся, обстреливая с разных позиций ворота непробиваемого Коноваленко, что три клюшки разлетелись вдребезги. Причём одну из них грохнул я самолично.

– На счастье, – виновато пробормотал я, привезя обломки на скамейку запасных.

– Чем в Москве играть будем? – Обиженно махнул рукой Игорь Чистовский. – Прекратить баловство! Продолжаем работать над атаками сходу! Защитники Астафьев и Фёдоров защищаются, тройка нападения Федотова атакует, десять секунд на атаку. Время пошло!

Затем команда ещё поработала над ловушкой в средней зоне, нашем уже хорошо работающем оружии. И в конце двухчасового занятия я предложил остаться всем центральным нападающим и попотеть над игрой на вбрасывании.

– Удачная игра на точке, мужики, нам поможет избежать многих проблем в Москве, – сказал я банальные вещи Свистухину и Федотову. – Борисыч, вбрось нам шайбу. – Попросил я Игоря Чистовского, который всё больше стал походить на настоящего тренера.

«Интересно, как они потом с Бобровым сработаются?» – подумал я, выигрывая у Свистухина первую ничейную шайбу.

* * *

В столовой на базе «Зелёный город», где мы и другие спортсмены Горького восполняли потерянные калории, я подсел к Саше Котомкину.

– Рассказывай, – сказал я, налегая на макароны с курицей.

– А чё говорить? – Смутился голкипер. – Тихоныча, то есть Прилепского в Киев зовут тренировать, а он с собой забирает почти всех парней, которые в состав не проходят.

– Дальше, – хмыкнул я.

– Да чего говорить-то? – Снова замялся Котомкин. – Меня и ещё пару игроков зовут в Ригу. Только я хочу здесь остаться в Горьком. Буду пахать на тренировках, и ждать своего шанса.

– Есть такая идея, – я опрокинул залпом стакан сметаны. – Нам нужен отдельный тренер вратарей. Ты же видел новые щитки, для которых техника игры нужна новая. Завтра в Москве встанешь на скамейке запасных, и подмечай все ошибки, которые делает Коноваленко. А потом на тренировках вместе будете их устранять.

– Прежде всего, нужно активнее разрабатывать поперечный шпагат, – улыбнулся Саша Котомкин. – Наш продольный тут меньше нужен. Только я хочу быть играющим тренером, если можно.

– Я думаю, с Севой Бобровым договоримся, – у меня как камень с души упал, и я пожал руку нашему новому наставнику. Ведь вратарь – это особая фигура в команде, со своими странностями и «тараканами в голове», и нельзя к нему подходить со стандартными требованиями, которые годны для полевых игроков. И железо ему тягать нельзя, так как это заметно ухудшает реакцию. И психологическая подготовка своя требуется. Жаль, что я полноценную тренировку вратарей будущего видел только издалека. Всё придётся изобретать на ходу.

После обеда я решил на удачу покормить местную кошачью банду. Ведь с экзаменом мне в какой-то мере повезло. Поэтому я вынес три килограмма мойвы и устроился на крыльце нашего одноэтажного жилого корпуса. Первым выбежал большой чёрный кот. Ему я уже успел дать погоняло – Фокс. И хоть считается, что кошки индивидуалисты, однако после того как мой Фокс замяукал непонятно откуда повылезали и остальные усатые и хвостатые пройдохи.

Неожиданно кормлением банды «Чёрная кошка» заинтересовался проходящий мимо Коля Свистухин:

– Чего ты их это, есть тут заставляешь?

– Худые очень вот и заставляю, – улыбнулся я. – Не порядок, когда на спортивной базе коты не спортивного телосложения.

– Так им в хоккей играть не надо, и если они растолстеют, кто мышей ловить будет? – Очень здраво рассудил центр третьей тройки нападения.

– Логично, – я почесал затылок. – Тогда скажу тебе по секрету, я их кормлю для спортивной удачи, для фарта.

– Ерунда всё это, не верю я, – махнул рукой Свистухин, затем помялся, «стоя над душой» рядом, присел и спросил. – А какого лучше кормить, черного вот этого или этих полосатых?

– Да всех, – я протянул целлофановый пакет с мойвой партнёру по команде.

* * *

Вечером всей командой собрались в холле жилого корпуса перед телевизором. Честно говоря, телевизор я ещё из той жизни терпеть не мог. Но так как от коллектива отрываться было не хорошо, то и я устроился на кресле подремать под программу «Время», в которой как всегда рассказывали про битву за урожай, про надои, про выплавку стали и чугуна и про добычу каменного угля.

– Иван, – меня подтолкнул в бок Игорь Чистовский, тряся перед носом несколькими номерами «Советского спорта». – Я всё думаю, как нам выстроить очерёдность выхода пятёрок на лёд? Смотри, в прошлом туре ЦСКА сыграл вничью со «Спартаком», 4: 4. И в первой тройке у них выходили на площадку Викулов, Фирсов, Харламов, а во второй Михайлов, Петров и Котов.

– А как армейцы сыграли в первом туре? – Я взял другой номер спортивной газеты и развернул её на странице, посвящённой хоккею с шайбой. – Обыграли «Химик» со счётом 3: 4. Первая тройка – Викулов, Фирсов, Харламов и вторая Михайлов, Петров и Котов? Странно, зачем Тарасов переместил Харламова в другое сочетание? Разбил свою лучшую ударную силу?

– Ясное дело, с жиру бесится, – брякунл Чистовский. – Эх, нам бы в команду Харламова.

– И ещё Мальцева для полного счастья, – хохотнул я. – Давай поступим так, – я задумался, просчитывая разные варианты в голове. – Против тройки Фирсова выйду я с пионерами. По скорости мы им не уступим, а я ещё добавлю мощи и жёсткости.

– Только никого не поломай, – погрозил мне пальцем Игорь Борисович. – За них сам Леонид Ильич болеет и прочие важные товарищи из ЦК.

– Да, против ЦК переть, это всё равно, что против ветра цветы поливать в кустах, – хмыкнул я. – Обещаю, бить буду больно, но аккуратно. Поехали дальше. Против тройки Петрова выпустим Свистухина и его весёлую компанию. А тройка Федотова сыграет против самого слабого звена в ЦСКА.

– Ну, я примерно так и думал, – напустил на себя важности Чистовский.

А дальше по телевизору, после программы «Время» началось кино про индейцев с Гойко Митичем в главной роли. Поэтому чтобы не захрапеть, я пожелал всем спокойной ночи и удалился к себе в комнату.

Каково же было моё удивление, когда в дверь ко мне через пару минут постучали. И стучала определённо женская рука, за это я мог ручаться.

– Ого, вот это сюрприз? – Чуть слышно присвистнул я, впуская в комнату Яну Снегирёву. – Что на сей раз ты придумала для родителей?

– Внеочередное заседание заводской комсомольской ячейки, – прошептала «принцесса», впиваясь в меня своими горячими губами. – На повестке дня вопрос о культуре боления на стадионе.

– Так, – я скинул пальто девушки и, не останавливаясь на достигнутом, помог избавиться от неуместного в данных обстоятельствах платья. – И что постановили? – Я опрокинул Яну на кровать.

– Пока ничего, – ойкнула девушка.

«Безалаберная нынче молодежь! – заворчал голос в голове. – Сначала надо постановить, а уж после в кровать лезть с глупыми поцелуями. Куда партия глядит? Это чего творится под самым носом комсомольской организации? Срамота!»