Текст книги "Дальний и Ближний (СИ)"
Автор книги: Вийя Шефф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Глава 46
Глава 46
– Летяга! – пинает кто-то мою раскладушку.
– Что ещё? – отрываю голову от подушки и спросонья плохо соображаю, что от меня кому-то надо.
– Майор к себе вызывает.
– Зачем? – сажусь и сонно лупаю глазами, глядя на сержанта Носкова.
У него нос на солнце обгорел и теперь облазит.
– А я знаю⁈ Сказал прийти, я передаю. Накосячил, наверное, на вылазке. Злой, как собака.
Усмехаюсь.
Собака майора Власова как раз спокойная и добродушная. Овчарка по имени Офелия. Ищейка. Найдёт всё: от наркоты, до человека.
У нас с ней взаимопонимание, увидев меня, всегда хвостом виляет. Но не активно. Немного. Побаивается, что хозяин ругать будет.
Волоча уставшие ноги, которые за пять часов не отошли от суточного хождения по развалинам разбомблённого посёлка, направляюсь к палатке командира базы.
– Глеб! – окрик со стороны.
Твою мать…
Вот ты-то, откуда взялась на мою голову?
София Львовна, между собой зовём её Софочка. Наша докторша из санчасти.
Она мне Альбину напоминает, один типаж. Такая же наглая и высокомерная. И приставучая, как банный лист.
С первого дня моего пребывания на базе глаз на меня положила и прохода не даёт.
И что ко мне вечно такие липнут?
Догоняет.
– Зайдёшь ко мне?
– Зачем? – лениво смотрю на неё.
– Поговорим.
– Хмм… Посмотрим. Меня майор вызвал.
Останавливается, а я продолжаю идти.
Не будешь ты разговаривать, приставать будешь. С обнимашками, поцелуями и в уши журчать, какой я красавчик, и как ты меня хочешь. Я устал уже эту херню слушать день ото дня. Мне похуй на чьи-то чувства и желания. Я не Дед Мороз их исполнять.
Ладно, было один раз у нас. Но это всё!
Просто мы тогда днём под обстрел попали на маршруте, и у меня от хапнутого адреналина помутнение было. Я ещё несколько дней в таком состоянии пребывал. Первый раз. Но уже привыкаю.
– Разрешите? – притормаживаю у входа в палатку.
Полог откинут в сторону.
– Заходи, – поднимает на меня глаза майор, отрываясь от просмотра карты на столе.
Встаёт у него, скрестив руки на груди. Распил взглядом.
Внутри машинально сжимается всё от выражения его лица. Скривился весь. Значит, будет распиздон давать.
– Думаешь, тут дебилы служат? – резко.
– Нет…
– Вот именно! Тогда какого хуя ты специально под пули лезешь?
– Я не лез, – неуверенно.
Потому что лез.
– Да, ладно⁈
Поворачивает ко мне переносной чемоданчик с ноутбуком и включает видео с камеры. Мы их надеваем перед выездом. Они снимают всё происходящее вокруг.
Это снимала не моя. И видно, как я, нарушив приказ лейтенанта, бегу под линию обстрела.
– У тебя девять жизней?
– Одна…
– Вот именно, блядь! Я из-за тебя не хочу встрять. Дедушка твой меня натянет.
Кто-то растрепал, что я генеральский внук. Никогда этим не гордился и старался скрывать. Но не получилось. И теперь каждый пытается меня уколоть.
«А чё дед не помог от армии отмазаться?»
«Не стрёмно сержантские погоны носить?»
И в таком роде.
Бесят, суки.
Руки так и чешутся кому-нибудь врезать. И я сорвусь рано или поздно.
– Так какого хера ты на рожон лезешь? – прикрикивает Власов.
– Мне показалось, что там кто-то есть, – оправдываюсь.
– Когда кажется, Морозов, креститься надо. А в армии нужно приказы выполнять и не подставлять своих командиров и собратьев. Если ты сюда выебнуться приехал, то напрасно. Здесь тебе не под боком у дедушки, здесь стреляют.
– Товарищ майор, давайте не будем касаться моего деда, – грублю в ответ. – Я сюда вопреки его желаниям приехал. Мог бы дома в тепле отсидеться, но я здесь и на передовой. Как все. Без привилегий.
– Ещё б тебе привилегии… Свободен! После отбоя зайдёшь.
– Для чего?
– Секса у меня давно не было, Морозов. Иметь тебя буду, – не смешно шутит.
Не было. Ага! Ври больше.
Все прекрасно знают, что ты большую часть женского медперсонала перетрахал. Они как видят твою лысую голову на горизонте, млеют от радости и бегут прихорашиваться.
Выйдя от майора, обхожу палатку. Там в теньке обычно после трудовых будней отдыхает Офелия.
Увидев меня, собака с довольной мордой подскакивает и садится.
– Привет! – треплю за шею.
Ластится.
Майор её любовью не балует. Для него она служебная. А я по Дикому скучаю, вот и стараюсь ей по возможности внимание уделить.
Скармливаю карамельку.
А Власов говорит, что она сладкое не любит.
Не умеете вы, товарищ майор, к собакам подход находить.
Мы с ней уже дважды на вылазке были. Бок о бок. Умница. Все ловушки и мины профессионально находит.
– Морозов, я кажется, сказал тебе – свободен! – появляется рядом майор. – И перестань мою собаку тискать. Испортишь.
– Это вы её портите, – приподнимаюсь.
– Чего? – злобно прищуривает глаза.
– Собак любить надо, а не просто эксплуатировать. Тогда и отдача от их работы лучше.
– Поучить меня решил, собачник херов⁈ Наряд вне очереди!
Да пох, – жму плечами.
– Два наряда вне очереди!
– Могу идти?
– Проваливай!
– А после отбоя заходить? – вдруг он передумал.
– Этого приказа я не отменял.
– Так точно.
Смываюсь побыстрее, пока он мне за дерзость третий наряд не влепил. Сержантам в нарядах торчать – зашквар.
Но не тут-то было.
– Сержант Морозов, зайдите ко мне, – перехватывает по дороге Софочка с серьёзным видом.
Когда так официально обращается, я не имею права не подчиниться. Она старше по званию, старший лейтенант.
– Что? – захожу к ней в палатку.
Закрывает вход на молнию.
Ммм… Началось.
– Может, перестанешь от меня бегать? – подходит, поглаживая отворот белого халата.
В песках вообще непрактичная вещь. Пачкается быстро.
– Я не бегаю. У меня времени нет. Патрулирование, задания. Сейчас вот майор два наряда влепил. Я просто занят.
– Хочешь, я с ним поговорю, и он отменит? – проводит пальцем по щеке.
– Неа. Виноват, отработаю. Мне не привыкать, – отвожу голову в сторону.
– Глеб, ну, что ты как не родной? – берется за пуговицу на куртке, намереваясь расстегнуть.
– Ничего. И я с тобой родниться не собираюсь. Это тебе от меня что-то надо, а я не обещал, – убираю её руку.
– То есть? – непонимающе хлопает ресницами. – Ты меня как шлюшку подзаборную использовал?
– Скорее ты меня, – язвительно. – Не я к тебе первым приставать начал.
– А ты и не сопротивлялся, – выпускает на свободу стервозу вместе с паром.
– Да, не сопротивлялся. Но не думал, что ты случайный перепихон за большое чувство примешь. Я другую девушку люблю…
– Вот как… И где она, твоя девушка? – скалясь.
– А это не твоё дело. Я пойду. А то майор увидит, что я по медчасти без дела слоняюсь, и ещё нарядов накинет.
– Вот и иди! И это забери! – кидает мне в спину забытую мной на столе кепку.
Ура! Свобода!
Наконец-то она от меня отвяжется.
* * *
Все, кто не в карауле, дрыхнут. Носков храпит, как трактор. Вернусь, придушу подушкой этого тигра, чтобы не рычал.
Майор сидит на раскладном стульчике у своей палатки и курит. Завидев меня, выбрасывает сигарету и делает знак рукой, чтобы заходил.
– Прикрой, – показывает глазами на полог над входом.
Пока я вожусь, он выставляет на стол бутылку коньяка и закуску.
Мда… И как ему объяснить, что я не употребляю?
– Вообще-то я не пью.
– А что тут пить? Для двух здоровых мужиков пол литра – не доза, – берёт бутылку и разливает по рюмкам.
С чего он решил именно со мной бухнуть?
– Я совсем не пью.
– Тогда это приказ, – отдаёт мне рюмку. – Пей!
Морщусь, глядя на янтарную жидкость. Но приказы нужно выполнять. И опрокидываю алкоголь в рот. Он, обжигая, проваливается в горло.
Майор подаёт дольку лимона, чтобы не задохнулся от крепости.
– Ты что, реально не пьёшь?
– Неа, – кривлюсь от кислоты.
– И как ты умудрился остаться в наше время таким девственником? – усмехается.
– Я пробовал. В школе ещё. Отравился.
– Я заметил, что ты деточка с нежным желудком. Софочка сказала, что изжога тебя мучает.
Чего?
Напридумывала, чтобы оправдаться.
– Нормально у меня с желудком, – появляется нездоровая смелость от алкоголя.
Майор после второй рюмки даёт сигарету.
Затягиваюсь. Почти четыре месяца не курил.
Грудь сдавливает от дыма. Но продолжаю.
– Рассказывай, – смотрит на меня внимательно Власов.
– О чём? – плохо соображаю от выпитого.
– О том, что тебя сюда привело. Не воюют в наше время генеральские внучки. По тылам отсиживаются и бабки тратят. Так что тебя к нам привело? Только не пизди, я сразу просеку, – наливает ещё по одной.
Выпиваем.
У меня развязывается язык.
– Я в универе с девчонкой познакомился. Смешная. Мелкая, ярко-рыжая и с веснушками. Когда меня видела, глаза огромные делала. Стали общаться, с загонами оказалась. Решил заботой задавить. Сдалась. Круто всё было.
– Влюбился? – пошленькая улыбочка.
– Ну, да… В начале ноября на неё в подъезде напали. И тут выяснилось, что девочка с двойным дном. Её к нам в город фэйсы отправили по программе защиты свидетелей. Поднялся кипиш, приехал какой-то капитан из Москвы и увёз мою Белку. А через месяц мне сказали, что она умерла. От гриппа… От какого-то ебучего гриппа! – срываюсь.
– Подозрительно…
– Я тоже так думаю. Она была свидетелем по крупному делу с заказными убийствами. Догадываюсь, что её просто убрали.
– Имя капитана помнишь? – заинтересованно смотрит на меня майор, разливая по очередной порции коньяка.
– Неа. Он не представился.
– Херово.
– Фото есть, – опрокидываем в себя по очередному шоту.
Уже идёт как по маслу.
– Показывай.
Включаю телефон, чтобы постоянно работал – не разрешают. Запилинговать могут.
Фото с камеры в моём подъезде. Я нашёл и сохранил. Показываю майору. Он его куда-то скидывает.
Нахуа? – приподнимаю брови.
– Есть у меня друзья в их конторе, – объясняет. – Отправлю, пусть пробьют по своим каналам.
О, как! Круто!
Мы ещё часа два сидели, разговаривали за жизнь. Как дошёл до своей раскладушки не помню. Но башка утром трещала невыносимо.
Дня через три майор подозвал к себе перед выездом.
– Пробили мои друзья твоего капитана.
Ничего себе!
– Его фамилия Шип. Но есть одна загвоздка.
– Какая?
– Они не смогли точно определить какой из Шипов на фото. Их двое. Они близнецы. Тарас и Денис Александровичи.
– Двое не две тысячи, товарищ майор, – довольно улыбаюсь.
Глава 47
Глава 47
На меня так смотрят, словно я из преисподней вышла. Встали все за решёткой, не веря своим глазам.
– Не бойтесь, они вам ничего не сделают, – сжимает мои пальцы Тарас.
Три дня побыл улыбашкой, а потом опять стал прежним серьёзным капитаном. Исчезал несколько раз по два дня без объяснений. Когда возвращался, на него смотреть жалко было. Будто его пережевало и выплюнуло.
– Я не боюсь.
А внутри всё дрожит от страха. И нервов. Жутко волнуюсь сказать что-нибудь не то.
Ловлю взгляд Родиона.
Похудел, глаза провалились. Он серый. И этими глазами готов разорвать меня на части. Таким злым я его никогда не видела.
А чего ты ожидала? Он из-за тебя здесь.
Больше получаса допрашивают. Адвокат и прокурор пытаются возражать друг другу. Голова кругом. Мне нехорошо, но пытаюсь сдержаться и не упасть в обморок.
В конце концов, пытка заканчивается, и Тарас выводит меня на воздух.
– Их посадят? – обмахиваюсь платочком.
– Теперь – да.
– Сколько дадут?
– Учитывая все доказанные эпизоды – не меньше двадцати пяти лет. А могут и пожизненно, – подкуривает и выпускает дым в сторонку. – Как вы?
– Лучше… А если они всё же решат отомстить?
– Сделают себе только хуже. Не будут они этого делать, не переживайте. Смысла уже нет, вы выступили на суде.
– Значит, я свободна? – с надеждой.
– Не совсем.
Свожу брови, глядя на него.
Опять под замок?
– Потерпите немного. Сделают новые документы, вернут ваше имущество и гуляйте.
– Какое ещё имущество? Всё конфисковано.
– Всё, да не всё. Ваш муж на вас квартиру переписал, и счёт в банке открыл на кругленькую сумму. Понимал, что рано или поздно его могут взять за жопу. Вот и подстраховался. Но вы мне ещё в одном деле нужны, – смотрит загадочно. – Но это после. Вам отдохнуть надо. Я вас к себе отвезу.
– В смысле – к себе?
Меня не сам факт пребывания в его квартире страшит, а скорее, как его женщина к этому отнесётся.
– Так будет лучше.
– А ваша девушка? Она не будет против?
– Какая ещё девушка? – удивлённо.
– На заливе вы мне говорили, что у вас есть любимая девушка…– напоминаю.
Матерится беззвучно.
– Она ничего не узнает. Её нет в городе, – видно, что лжёт.
Не дождалась?
Значит, не любила.
Я жду нашей встречи с Морозовым. Кстати…
– А можно мне вернуть мою сим-карту? Я хочу Глебу позвонить.
Тарас растерянно отводит глаза в сторону.
– Что случилось? Только не врите, пожалуйста! – приподнимаюсь, и тут же сажусь обратно.
Голова резко закружилась.
– Вы до него не дозвонитесь. Он вне зоны доступа, – увиливает от ответа.
– Что с ним? Где он, что недоступен? – меня бросает в жар, я на грани обморока.
– Оля, не стоит. Вам плохо, – присаживается рядом на корточки. – Дышите глубже.
И я вдыхаю. Но не успокаиваюсь.
– Ответьте на мой вопрос, – прошу со слезами.
– Он в Сирии. На базе спецназа. Там нельзя пользоваться обычными телефонами.
От его слов меня начинает покидать сознание.
Это же… Где… Там люди гибнут… Я видела в новостях…
Держись, Оля! Не время отключаться.
– Как он туда попал? Почему?
– Аксёнов сказал ему, что вы умерли. Вот у парня планку и сорвало. Он же не знает, что мы так специально сказали.
– Вот и исправьте эту ошибку, – с тихим рыком на него. – Сделайте так, чтобы он вернулся и узнал правду.
– Это не в моих возможностях…
– А вы постарайтесь. У вас хорошие связи.
– Я попробую. Но не гарантирую успеха.
– Нет, вы мне его должны гарантировать! Иначе я сейчас вернусь в зал суда и скажу, что всё ранее мной сказанное – ложь, а вы на меня давили и заставляли врать.
– Вас будут судить за дачу ложных показаний.
– И пусть!
– Ладно! – поднимает руки. – Я сделаю. Но надолго его вернуть не получится. У него контракт на год.
– Тогда пошевелите своим серым веществом, – стучу пальцем по его лбу. – И придумайте, как решить эту проблему.
Он только обречённо вздыхает, соглашаясь.
* * *
– Проходите, – Тарас пропускает меня в небольшую комнату.
Несколько мониторов на столе, за которыми наблюдает мужчина в черном костюме.
Взгляд притягивает картинка на экране.
Алексей, прикованный наручниками к столу в комнате допроса.
Меня сразу память отбрасывает на несколько месяцев назад, когда меня вот так же допрашивали. Только оков на мне не было.
Я не понимаю, зачем меня сюда привезли.
– И что мне делать?
– Сидеть и смотреть, пока я вас не позову, – Тарас надавливает на плечи, усаживая в кресло на колёсиках.
– Думаете, он примет меня за привидение?
– Нет. Я думаю, что ваше появление развяжет ему язык. Он на грани нервного срыва. Видите, как дёргается? – показывает на Аксенова.
Он действительно спокойно не может сидеть на месте, переставляет ноги всё время и крутит руками.
Тарас уходит в комнату допроса.
Слушаю их разговор.
Алексей ничего не говорит, делает вид, что ни в чём не виноват.
В какой-то момент Шип делает взмах рукой, и мужчина, сидящий рядом, заговаривает:
– Вас вызывают.
– Туда? – немного неспокойно.
– Я провожу, – открывает дверь.
У меня сердце начинает бешено колотиться.
Аксёнов сначала немеет, увидев меня, а потом истерически смеётся.
– Ты же подставил меня, капитан, – злобно скалится, подаваясь вперёд. – Подписал смертный приговор.
На лице Шипа вырисовывается торжественная ухмылка.
– Ну, так исповедуйся. Зачем грехи с собой на тот свет тащить?
– А ты не батюшка, чтобы мне их отпускать.
– Нет. Но обеспечить тебе спокойную отсидку могу. Ты же хочешь увидеть своего сына здоровым?
Мышцы на лице Аксёнова дернулись.
Леденящий взгляд в мою сторону.
– Хрен с вами… Спрашивай.
Я замираю на стуле, стараясь не двигаться. Хочу услышать всю правду.
– Когда тебе поступил заказ? – начал допрос Тарас.
– Через две недели, как Коваль приехала в город.
– Имя заказчика?
– Я не знаю. Вам прекрасно известно, что настоящими именами никто не светит. На меня вышел человек с просьбой незаметно устранить девушку, – кивает в мою сторону. – Взамен переведут всю сумму на лечение сына.
– И почему не выполнил? С твоими возможностями – раз плюнуть. Твой преподаватель Павловский считал тебя лучшим своим студентом. НЛП, гипноз… Внушил бы ей выпрыгнуть из окна и всего делов.
– Я так и собирался сделать. Но заказчик неожиданно передумал. Захотел, чтобы она умирала медленно и мучилась.
Зажмуриваюсь.
Неужели они обо мне говорят?
Отвратительно.
– Из Москвы прилетел человек, – продолжает. – И передал мне ампулу с препаратом. Сказал, что его ни один анализ не обнаружит. Но надо, чтобы он попадал в организм не меньше десяти дней регулярно.
– Он обманул, – записывает что-то Тарас.
– Я уже понял, – бросает косой взгляд на меня.
– Где он его взял?
– Без понятия. Ищите, кто у вас крот, – жмёт плечами. – Отравить оказалось не так просто. Она всё время отсутствовала дома, так что в еду подливать было бесполезно.
– Тогда ты придумал вариант с таблетками, – вполне утвердительно высказывается Шип.
– Да. Но я не мог ей их просто дать. Нужна причина для приёма.
– И ты устроил нападение. Сам или алкашей подговорил?
– Зачем самому? Поставил бутылку, сделал пару внушений, и они всё сделали, как надо. В больнице Ольге, что она должна принимать таблетки. Она оказалась очень внушаемой, кстати.
– Витамины, когда подбросил?
– В аэропорту. Я не думал, что за ней кто-то сразу прилетит. Мало ли, просто гоп стоп. Кто из-за этого целую команду на крыло поднимать будет⁈
– Мы будем.
– Отступать было некуда. У сына СМА. Я не мог больше смотреть, как умирает мой ребёнок и убивается жена. У нас не лечат, а в Америке лекарство стоит баснословных денег. Вот и согласился.
– Как доложил о смерти Ольги?
– Отправил смс.
– Номер?
– Стер. Он одноразовый. Через пару дней на счёт фонда пришла вся сумма сбора. Жена ревела от счастья.
В этот момент мне его стало жалко. Он рискнул всем ради сына. Его это не оправдывает, конечно, но не каждый сможет.
– Убить ради денег? – одной фразой меняет мои мысли Тарас.
– У вас дети есть?
– Нет.
– Вот будут – поймёшь. Дьяволу душу продашь ради их здоровья.
Тарас задумался.
Алексей прав…
Ради родных и любимых мы готовы на самые необдуманные и ужасные поступки.
И это удручает…
Глава 48
Глава 48
– Морозов! – приказным тоном подзывает к себе Власов. – Повестка тебе пришла, завтра утром летишь в Москву. Самолёт с авиабазы будет, – протягивает лист бумаги.
Какая ещё повестка?
Забираю. Пробегаюсь глазами.
Вызывают на дачу показаний в УФСБ по такому-то адресу.
– Я с этими парнями бодаться не хочу, у них методы работы нечестные. Так что у тебя две недели командировка, чтобы решить с ними дела. Не трудно догадаться – по интересующему вопросу вызывают. И не накуролесь там! Они церемониться не будут. Понял?
– Слушаюсь, товарищ майор! А сегодня как?
Я в патруль должен через час заступать.
– Носков за тебя пойдёт. А ты вещи собирай. Они тебя как раз до базы подкинут.
– Так точно! – бегом до нашей палаточной казармы.
Скидываю всё в большой рюкзак. Подумав, захватываю куртку. Конец апреля, и здесь днём невыносимо жарко. Но Москва не каменная пустыня. Она каменные джунгли и там может быть холодно.
Получаю документы и все необходимые бумаги. Командировочные упадут на карту, которая несколько месяцев просто так в кармане лежит, деньги тратить некуда. Перевожу раз в месяц матери, чтобы за ипотеку платила. Квартиру в аренду сдал.
Парни закидывают на базу, где ночую, а рано утром вылет. Через несколько часов приземляемся на военном аэродроме в Подмосковье.
До станции пешком часа два пилить. Благо машина в направлении города попалась.
На электричке до столицы нашей родины.
И куда тут идти?
Я здесь в первый раз.
Брать такси на месте – не вариант. Наслышан, что дерут втридорога, проверять не хочется.
Скачиваю приложение и вызываю.
Машинка отвозит по адресу управления. Конкретное время явки в повестке не указано, так что товарищ капитан, придётся тебе со мной сегодня лицом к лицу встретиться.
На пропускном дежурный звонит кому-то, выписывает пропуск, шмонает меня и сумку.
– Третий этаж. Триста сорок второй кабинет.
Все заняты работой? Редко кто попадается по пути по коридорам. Только несколько охранников дежурят на каждом этаже.
Стучу в нужную дверь. Разрешают войти.
Я, в ожидании столкнуться сейчас с Шипом, разочаровываюсь. За столом в куче бумаг сидит молодой лейтенант.
Поднимает вопросительно глаза.
– Меня вызвали, – протягиваю ему все бумажки.
Прочитав имя, слегка улыбается.
– Минуту, – выходит.
А возвращается через пятнадцать.
Никакого порядка.
Скрупулёзно раскладывает всё на столе, что-то долго ищет.
– А, вот! – изображает, что до этого ручку, которая стояла в подставке, он не видел. – Приступим, – улыбается. – Вы знакомы с Ольгой Васильевной Коваль?
– Нет.
Не думаю, что они знаю то том, что она сказала мне перед отъездом настоящее имя. Ну и я буду дурочка изображать.
– Хорошо… А Белкину Алину Петровну?
– Да.
– И вам неизвестно, что это один и тот же человек?
– Нет.
Лейтенант покашливает в кулак.
– Какие у вас были отношения?
– Личные, – пожимаю плечами.
– Точнее.
– Очень близкие. Такой ответ устроит?
– Да…
Молча и долго записывает всё в протокол.
– Где вы были в ночь нападения?
– Дома. Меня ради этого вызвали в Москву? Я ещё тогда всё рассказал и ваш капитан проверил.
– Вы были знакомы с Аксёновым Алексеем Степановичем?
– Пересекались пару раз.
Опять нудно и долго что-то строчит.
Я словно в поликлинике у врача на приёме. Они тоже вот так же смотрят на тебя и пишут, а сами ничего ещё не спросили.
– Вы общались с Аксёновым после отъезда Белкиной.
– Да. Один раз. Слушайте, лучше расскажите мне, как так вышло, что после её отъезда она умерла от банальной простуды?
– Здесь вопросы я задаю, – строго. – И не путайте меня! Коваль жива и получает сейчас лечение в нашем центре.
Чего, блядь⁈
У меня чуть глаза из орбит не выпали.
– Я сейчас не ослышался? – приподнимаюсь.
Неожиданно открывается дверь и входит Шип.
– Лейтенант, ты свободен. Молодец! Профессионально умеешь тянуть время.
– Рад стараться, товарищ капитан!
Выходит, оставив нас одних.
Где моя Белка⁈– посыл глазами.
– Что ты на меня так смотришь? – отходит к окну. – Сюда подойди, – манит пальцем.
Послушно выполняю.
– Вон туда посмотри, – показывает на дорогу.
Там стоит небольшая белая машина, припаркованная на обочине. А рядом у скамейки ходит туда-сюда девушка в пальто нежно-розового цвета. Стрижка очень короткая и белые волосы.
– Девушка, как девушка. И что?
– А ты приглядись, – слегка улыбается и достаёт из пачки сигарету, подкуривает.
Она садится на скамейку и зажимает коленками ладони. Прямо как…
– Алина?
– Сейчас она снова Ольга, но не в этом суть, – приоткрывает окно и выпускает дым.
Я глаз от неё отвести не могу. В груди что-то надулось и распирает изнутри. Кажется, это моё сердце.
Срываюсь к двери.
Вспоминаю.
– Разрешите идти? – умоляюще смотрю на Шипа.
Он старше по званию, а я по форме.
– Разрешаю.
И всё!
Я как Флэш срываюсь с места и несусь на улицу. Меня даже на посту не успевают перехватить, а я без пропуска. Он на столе в кабинете остался. И рюкзак.
Похрен!
Сначала Белка.
Даже по сторонам не смотрю, когда дорогу перебегаю. Чуть под машину не угодил.
– Придурок! Куда ты летишь⁈– орёт вслед водитель.
А я уже в метре от моей девочки, которая в ужасе закрывает руками лицо.
– Ты нормальный, Глеб⁈– подходит и бьёт в грудь кулаком. – Он же тебя чуть не сбил.
– Не сбил же, – обхватываю любимое лицо и смотрю в её зелёные глаза. – Белочка… Живая и здоровая…
– А ты, похоже, рехнулся…
Смотрит куда-то мне за спину.
– Глеб, что ты ещё натворит? – встревожено.
– Ничего…– не отрываю от неё глаз.
– Только не говори, что они не по твою душу.
Я даже ответить не успеваю, как двое из охраны управления заламывают руки и ставят ласточкой.
Слышу звук притормозившей напротив машины.
– Эй, что происходит? – знакомый голос.
Приподнимаю голову.
Шип с двумя стаканами кофе в подставке идёт от тачки к нам.
– Товарищ капитан, он сбежал без пропуска и вещи личные где-то оставил.
– Тарас, это ошибка какая-то. Он ко мне бежал, – плаксиво шепчет Белка.
Тарас?
Значит, в кабинете – Денис.
– Отпустить! – резкий окрик сзади.
К нам направляется как раз он, с моим рюкзаком в руках.
Меня отпускают.
Потираю плечи. Могли и вывих сделать.
Оля ойкает и шокировано смотрит то на одного, то на другого.
– Это он Тарас, – тот, что с кофе, широко улыбаясь, указывает на брата. – Меня Денис зовут.
– Ты вещи забыл, – Тарас отдаёт мне рюкзак.
Белка всё ещё в шоке.
– Всё нормально, Ольга. Мы просто близнецы. На залив вас он водил.
– Не понял? – врезаюсь в него взглядом.
– Угомонись, амурский тигр. Они только гуляли. Он женат.
– А ты?
– А я с чужими женщинами не сплю. Забирайте его, Оля.
Она послушно кивает и указывает мне на пассажирское место в своей машине.
Пальчики на руле подрагивают от пережитого, лицо белое.
– Давай, я поведу, – предлагаю, понимая, что она себя не очень хорошо чувствует.
– Я сама. Ты город не знаешь, и здесь движение интенсивное.
– Справлюсь, не маленький. Ты бледная.
– У меня гемоглобин низкий.
– Что случилось? Эти мне сказали, что ты получаешь какое-то лечение, – киваю немного головой назад.
– Не сейчас, хорошо? – поворачивается и улыбается.
Проводит нежно рукой по щеке.
– Нет, рассказывай.
Тяжело выдыхает.
– Аксенов в аэропорту подсунул мне в сумку витамины, которые пропитал ядом. А перед этим внушил, что я должна их обязательно принимать.
– Как это – внушил?
– У него специализация – гипнотерапевт. Или что-то в этом роде… Через две недели меня увезли в больницу при смерти. Тарас поднял своих знакомых врачей, нашёл профессора, который этот препарат придумал. Меня долго лечили. И сейчас я прохожу терапию. Чтобы поймать Аксёнова, в Благовещенск сообщили, что я умерла. Ну, а он тебе сказал. И ты поверил…
– Убедительно говорил. Теперь понятно, почему в аэропорту он мне сказал, что ты не вернёшься. Он был уверен: тебе не выжить.
Она удивлённо приподнимает красивые бровки.
Она как красивая куколка. Тонкая, хрупкая и воздушная. И белые волосы ей очень идут, хоть и стрижка очень уж короткая.
У меня всё внутри бурлить начинает от желания. Прямо сейчас поцеловать хочу.
– Я люблю тебя, – выпаливаю очарованно.
– И я тебя, – сжимает руку на пару секунд.
На светофоре не выдерживаю и набрасываюсь с поцелуями. Крыша едет от прилива крови к голове и паху.
Сигналят сзади.
– Глеб! Надо ехать… – когда сигналят чаще.
– Пошли они на хуй, – не отрываясь от любимых губ.
– Потерпи немного, скоро до дома доедем, – выворачивается из моих объятий и успевает прошмыгнуть, пока не включился красный.
Зажмуриваюсь, откинувшись на подголовник. Внизу тянет, пиздец. Всё налилось и в боевой готовности.
Поэтому когда доезжаем и поднимаемся в квартиру Белки, я, не осматриваясь, сразу подхватываю её на руки и впечатываю спиной в стену. Губы жадно впиваются, а я язык пробивает дорогу в рот.
Руками нащупываю пуговицы на пальто и нервно расстёгиваю.
– Хочу тебя, – шепчу, вжимаясь губами в хрупкую шею.
Хихикает.
Слышен звук молнии на моей куртке. Скидываю её на пол.
Обхватывает за пояс, выдергивая рубаху.
Прохладными пальчиками скользит по моей горячей коже на животе. Выше. Слегка царапает.
У меня болезненный спазм.
– Я так скучала…– целуя в скулу.
– А как я скучал.
– Идём, – берёт за руку и ведёт за собой.
Я плохо соображаю, но квартира огромная.
Заводит в спальню и толкает рукой, я падаю спиной на большую и мягкую кровать.
Пританцовывая, снимает платье, оставаясь в черном кружевном белье и чулках.
– Вау…– выдыхаю, облизываясь.
Такой я её ещё не видел. Это очень сексуально.
– Ты с причёской и имидж сменила? – обхватываю руками её бедра, когда она садится на меня сверху. Игриво улыбается, расстёгивая пуговицы на рубашке.
– Цццц, – издаёт беличьи звуки и проводит ноготками от плеч до пояса, оставляя горящие огнем дорожки на коже.
Член толчком пытается распороть ткань на брюках.
Белка закусывает губку и водит по нему пальчиком.
Меня сейчас порвет, и я кончу, даже не начав.
Расстёгивает брюки, спускает резинку моих трусов, наклоняется и облизывает язычком головку.
Пизде-е-ц…
У меня сознание отлетает. Я уже с трудом понимаю, что происходит. Просто перехожу на инстинкты. А они требуют взять эту девочку и получить удовольствие.
Захват, переворот и Белка подо мной. Пока целую, снимаю одной рукой с неё трусики, второй ласкаю грудь. И беру своё. Жестко, грубо и беспощадно. Но ей нравится. Мне кажется, что она раньше никогда так не стонала во время нашего секса. У меня тоже тормоз исчезает. Стоны. Шепчу ей что-то пошлой на ушко. Не уверен, что она даже слышит. У неё сейчас такое лицо, словно она плавает в эйфории. И кончает. Раз, второй, третий… А потом вместе. И это феерично: со звёздами в глазах, и сердцем, бьющемся на пределах возможности.
Белка почти не двигается. С волнением прижимаюсь к ней.
– У тебя губы побелели, – обвожу пальцем припухшие губки.
Дышит прерывисто и глубоко.
– Алина?
Поворачивается ко мне.
Блин, я по привычке старым именем назвал.
– Оля, – поправляюсь.
– Всё хорошо… Просто у меня давно не было и нагрузки…
– Ну чего ты молчала-то? – приподнимаюсь на локтях.
– И лишить себя фантастического секса? Не-е-т…
– Я был бы нежным, а не как зверь, – прижимаюсь губами к виску.
Закрывает глаза и блаженно улыбается.
– Мне понравилось…
– Лучше всё же поберечься, – обнимаю крепко. – Я люблю тебя.
Рука нащупывает колечко на цепочке, висящей на её шее.
Моё.
– Оно мне большое, я не хотела потерять…
– Я тебе другое куплю, по размеру. Если ты, конечно, не передумала за меня замуж выходить.
– Не дождёшься!
