Текст книги "Дальний и Ближний (СИ)"

Автор книги: Вийя Шефф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 34

Глава 34

Тупо смотрю в потолок, изучая рисунок на потрескавшейся штукатурке.

Мысли, которые всю ночь разрывали голову, улетучились. Сейчас там пусто.

Вяло моргаю, пытаясь не заснуть.

У меня забирают Белку…

И как я без неё буду?

Звук открывающего металлического замка оглушает, прорезая тишину.

Входит высокий мужчина лет тридцати в черном и недёшевом костюме. Не похож на наших. Наши поскромнее выглядят.

– Морозов, на выход, – кивает мне.

Подхватываю сброшенную кофту и куртку, натягиваю на ходу, следуя за ним.

Ведёт на второй этаж в кабинет. От яркого утреннего света, бьющего в окно, щурюсь. В тех местах, которых я здесь побывал, так светло не было.

Ко мне бросается Дикий, скулит и облизывает, радуется встрече. И что самое странное – он без намордника.

– Привет, дружище! – треплю его, присаживаясь перед ним на корточки.

– Я пытался его покормить, но он отказывается, – наблюдает за нашей встречей брюнет.

– Он не ест с чужих рук.

– Хороший пёс! – слегка натягивает уголок рта в попытке улыбнуться.

На щеке появляется выразительная ямочка.

– Не побоялись намордник снять? – смотрю на него снизу.

– Я знаком с такими собаками. В моей семье десять лет стафф жил. Знаю, как с ними обращаться. Да и не понравился ему здесь, похоже, только капитан Аксёнов. Вот на него рычит и лает. Но я его понимаю, мне он тоже не понравился.

– Это вы из Москвы прилетели? – догадываюсь.

– Да, – ставит на стол небольшую коробку. – Ваши вещи. Проверьте, всё ли на месте.

Перед тем как меня посадить в камеру, дежурный отобрал, оставив только сигареты, и вместо зажигалки дал спички.

– Да, всё, – проверяю.

– Вы можете быть свободны, – отворачивается от меня и берёт какую-то папку.

– А Алина?

– Алина? – приподнимает на меня глаза, словно слышит имя впервые. – Ах, да… Алину я завтра увезу в более надёжное место.

– На неё же простые алкаши напали, – понимаю, что моя девочка скоро будет для меня недоступна.

– Я не уверен. Есть детали, которые заставляют думать, что это было преднамеренное нападение.

– Например?

– Отсутствие света в подъезде. Может быть, конечно, и совпадение, но из-за этого мы не можем посмотреть записи камер. И ещё кое-что по мелочи. Лучше перестраховаться.

– Я хочу поехать с вами, – решительный настрой.

– Это исключено, – спокойно кладёт папку на стол. – У меня приказ забрать только девушку.

– Я могу пригодиться. Я умею стрелять, у меня есть разрешение. Несколько лет занятий самообороной.

– Я, как мужчина, понимаю ваши чувства, Глеб Александрович. Мне рассказали. Но, как спец, я против. Любовь мешает думать здраво и действовать с холодной головой. Вы можете всё испортить. А ещё у вас он, – показывает на Дикого. – Для его вывоза нужна куча справок и разрешение. Это займёт время, у нас его нет.

Обречённо вздыхаю, передёргивая руками.

– Увидеться с ней хотя бы можно до отъезда? – последняя надежда.

– Нет.

– Ну, так же нельзя! – рвёт меня.

– Можно, – равнодушно.

А сначала ты мне показался нормальным мужиком. Оказался такой же козёл, как и все здесь.

– Пошли, Дикий! – вывожу собаку в коридор.

Надеваю ему намордник и на выход.

На улице валит хлопьями снег. Всё уже заметено. Хорошо ветра нет и не холодно.

До дома около получаса пешком и я решаю прогуляться.

Дикий радостно прыгает рядом, ловя на лету снежинки.

Мне бы твою безмятежность.

На точке стритфуда покупаю два пян-се* и воду. Для себя прошу посыпать маласянь**.

Устраиваемся на небольшом заборчике спиной к дороге.

Отдаю пирожок без приправы Дикому. Больше суток голодный. Пою водой прямо из бутылки. Потом сам медленно жую, задумавшись и не чувствуя вкуса. Аппетита особо нет. И глядя в жадные глаза пса, отдаю свой пян-се ему, убрав тесто с приправой.

Сзади раздаётся сигнал машины.

Серенькая Королла прямо напротив нас.

Я таких не знаю.

Открывается окно.

– Садитесь, – кивает назад москвич.

– Мы и ножками дотопаем, – не хочу больше с ним общаться.

– Садись! Поговорить надо.

С небольшим желанием сажусь на спереди, а Дикого назад.

Несколько минут едем молча. Фэйс даже не смотрит на меня, но едет в нужном направлении.

– Вы поговорить хотели, – напоминаю ему.

Он прикладывает палец к губам и показывает глазами на аудио панель.

Намёк на то, что нас слушают.

Усмехаюсь.

Москвич сворачивает в переулок, в конце него выход на набережную.

Отходим подальше от машины к Амуру.

Спускаю Дикого с поводка, пусть побегает.

Фэйс достаёт пачку сигарет и протягивает мне.

– У меня есть, – вынимаю из кармана.

Закуриваем. Молчим.

Москвич всматривается в противоположный китайский берег.

– Никогда не видел так близко заграницу, – выпускает дым. – Вроде вот она, всего в двух шагах, а нельзя. Сколько здесь метров?

– Семьсот пятьдесят вроде…

– О! Даже километра нет. Минут за пятнадцать можно дойти.

– Рискните.

– Бегают?

– Бывает…

– Ловят?

– А вы как думаете?

– Давай на «ты». Мы не в кабинетах.

– О’кей, – соглашаюсь. – Очень странно, что ты своим не доверяешь.

– А они мне не свои, – глубоко затягивается. – Своим я доверяю. А этим нет.

– Почему?

– Интуиция. Алина не рассказывала ничего? – смотрит вопросительно.

– Что-то рассказывала, но теперь я сомневаюсь, что это была правда.

– А про Аксёнова?

– Знакомый, который помог ей переехать к нам.

– Ясно. Странный тип…

– Согласен. Она его побаивается, но почему – не говорит.

– И не скажет. Сама не знает, – задумчиво.

– Как это?

– Так это, – не вдаваясь в подробности. – Он умеет.

– Ты её на совсем увозишь?

– Нет, – закуривает вторую сигарету. – Пока сюда летел девять часов, чуть уши не опухли от желания курить, – объясняет. – В начале марта будет суд. После него Алина вернётся к прежней жизни.

– Суд? Над кем?

– А это тебе знать не положено. Не волнуйся! Я с неё глаз не спущу всё это время. Если с ней что случится – с меня три шкуры снимут. Ну, и с работы попрут, естественно. Ещё и с волчьим билетом. Меня потом даже охранником в супермаркет не возьмут, – усмехается.

Во мне начинает подниматься ревность.

Алина и он вдвоём двадцать четыре на семь. А мужик он на вид нормальный, подобные девчонкам нравятся. Как говорит Ксюха – брутал.

И мне такое соседство рядом с Белкой не по кайфу.

– Поехали, – говорит, докурив сигарету.

– Куда?

– Собаку надо домой отвезти, а то туда с живностью не пускают. У них своя. С усами и шестилапая, – шутит.

Да ладно⁈

Мы едем ко мне. Москвич поднимается со мной.

– Можно? – просит разрешение осмотреть квартиру.

– Да.

На кухне накладываю Дикому побольше корма и наливаю воды в миску.

Гость внимательно осматривает вещи в комнатах. Заглядывает под стол, подоконники, шторы и каждый угол.

Подходит и раскрывает ладонь. Три жучка. Я их в армии видел.

– Один здесь, другой в спальне, третий на кухне.

Я ничего не могу сказать. Я уже понял, что нас слушали, ещё при допросе.

– Не понимаю, как их могли поставить, когда он почти всегда дома? – смотрим на Дикого.

– Значит, воспользовались вашим отсутствием на прогулке.

– Может быть, поэтому он был такой беспокойный? Почувствовал присутствие чужого в доме, а я прохлопал.

– Беспокойный? Теперь понятно, чего он так Аксёнова невзлюбил. Не думал, что здесь нач отдела лично по квартирам работает. Для этого подчинённые есть. Нам пора, – взгляд на часы.

– Пока, зверюга. Не скучай, – прощаюсь с Диким.

*Пян-се – пирожок из дрожжевого теста с начинкой из мяса, лука и капусты, приготовленный на пару.

** Маласянь – острая китайская приправа.

Глава 35

Глава 35

Подъезжаем к двухэтажному зданию на отшибе города. Больница, но не травматология.

– Здесь же кожников лечат? – идём по аллее к входу.

– Бывший санаторий МВД, палаты на один-два человека, душ и туалет при них. Минимум контактов, удобное расположение. Это всего на день.

Не знаю… Я испытываю брезгливость в таких местах, словно можно что-то подцепить. Это неконтролируемо.

Москвич ведёт меня по коридору второго этажа в самый конец.

Только сейчас я осознаю, что даже не знаю, как его зовут. Он не представился.

– Сколько у меня времени? – спрашиваю у двери.

– До нашего отъезда, – пропускает меня вперёд.

– Спасибо!

Это же почти сутки!

Мы входим в подобие прихожей. Из неё ведут две двери в палаты. Одна открыта. На кроватях сидит пара крепких ребят, смотрят что-то в ноутбуке. Ещё один у входа залипает в телефоне. Сразу его убирает, увидев нас.

– Как обстановка?

– Всё спокойно, товарищ капитан, – отчитывается, встав.

Ну, хоть звание теперь известно.

Москвич показывает глазами на соседнюю палату.

– Товарищ капитан, у нас приказ никого постороннего не пускать, – перегораживает путь.

– Под мою ответственность, – грубо осаживает его.

Двое из палаты даже не поднялись, только слегка улыбнулись, переглянувшись. Из чего можно сделать вывод – они из команды приезжих.

В девушке, стоящей у окна, я не сразу узнаю Белку. Ярко рыжей шевелюры больше нет. Теперь она брюнетка с каре и без очков.

– Не рано причёску сменила? Мы вроде не расстались, – тухлая попытка пошутить.

– Глеб! – бросается ко мне, но притормаживает, заметив в дверях капитана. – Здравствуйте!

– Добрый день! – приподнимается на цыпочки и с корнем вырывает камеру над дверью.

За стеной раздаётся мат.

Кто-то недоволен его поступком.

– Я надеюсь, ты тут в труселях не разгуливала? – нежно обнимаю Алину.

– А ты ревнуешь? – дерзко улыбается.

– Очень, – целую. – Как ты? Что-нибудь болит?

– Нет. Мне сделали укол и всё прошло. Только шишка на затылке осталась. И таблетки прописали, – кивает на тумбочку.

– Что произошло? – убираю пряди с её лица, за ушки.

А ей идёт такая причёска. На совсем юную девочку похожа. Нежную и воздушную, как лепесток. И совершенно невинную.

– Я помню только, как зашла в подъезд, было темно, достала телефон, включила фонарик и потом удар по голове. Очнулась в машине скорой помощи.

– Если бы ты не настояла на том, чтобы я не приезжал, всё было бы хорошо. А теперь…– не могу произнести слова о расставании.

Мне больно от одной мысли, что Белка уедет. И я не знаю, вернётся ли. Капитан обещал, но ведь он не вправе ей распоряжаться. Вдруг она больше не захочет здесь жить.

– Ты уже всё знаешь, да? – виновато опускает глаза.

– Кое-что. Они ничего толком не говорят. Но я давно догадывался, что ты к нам в город приехала не просто так.

– Да… Я под программой защиты свидетелей…

– Она у нас работает? Я думал, только на словах числится.

– Как видишь…– садится на кровать и зажимает коленками ладони. – Ко мне случайно попало видео, на котором убили человека. Я отнесла его в полицию, думала, просто кто-то так развлекается. Оказалось, на нём убийство важного чиновника. Пошли допросы, стали раскручивать цепочку. Выяснилось, что мой муж посредник между заказчиками и киллерами. Он брал заказы на устранение людей и передавал исполнителям. Родион совсем не был похож на безжалостного человека. Умный и добрый, – плаксиво. – Мне показывали фото разных людей, подозреваемых в заказных преступлениях. В некоторых я узнала наших гостей, они бывали у нас дома, о чём-то общались с мужем, платили ему. Эти, – кивает на дверь. – Раскрутили всё, нашли кучу улик, скрытые счета. Пошли аресты. В общем, я влипла по полной. Такие люди подобного не прощают. Меня хотели взорвать в машине, но в ФСБ узнали и сделали так, что я якобы погибла в этом взрыве. А сами отправили меня сюда.

Охуеть…

Как в сериале по НТВ. Драки, погони, взрывы и перестрелки. У меня так и рисуется эта картинка в голове после её рассказа.

Но сейчас меня другое волнует. Жалостливые и заплаканные глаза Белки. В них безысходность и страх. Надеюсь, в моих она не видит того же, хотя я ощущаю тоже самое.

Я очень за неё боюсь.

И доверять кому-то её жизнь мне очень сложно. Я вообще своё мало кому доверяю, только проверенным людям. А тут любимая девушка… Самое ценное, что у меня есть.

– Иди ко мне, – сажусь рядом и тяну за руку, чтобы села на колени.

Всхлипывает, утыкаясь лицом мне в грудь. Покачиваю. Хочется пожалеть как маленькую. Она и так маленькая, просто тело взрослое, а внутри девочка, которой страшно от происходящего вокруг.

Мы сидим молча.

Алина обнимает за шею.

И я не хочу её никуда отпускать. Хочу застыть в этом моменте и так остаться.

За дверью шум. Смотрим в том направлении.

– Ты какого хрена тут творишь капитан⁈– резкий окрик Аксёнова.

– В чём дело? – спокойно, но довольно властно отвечает ему москвич.

– Два капитана сцепились, – посмеиваемся с Белкой. – Я ставлю на московского.

Алина согласно кивает.

– Кто разрешил камеру снять? А если он её придушит, пока вы за стенкой ушами хлопаете?

– Шёл бы ты на хуй, товарищ капитан, – нагло в ответ. – Хотел бы убить, давно бы это сделал. Он каждый день с ней наедине был.

Молодец, москвич! Зачётный мужик! Первое впечатление не обмануло.

Я за Белкину сам кому хочешь голову откручу.

Прям представляю, как он в этот момент выпускает сигаретный дым в лицо Аксёнова. А тот униженно задыхается и кашляет. Лупает своими рыбьими глазёнками, краснеет от злости и бежит докладывать начальству, что его на три весёлых буквы послали.

Был у нас один стукач в армии. Всех сдавал. Пиздили и не помогало, он шёл и стучал, что его бьют. За это мимо него никто просто так пройти не мог, чтобы пинка не отвесить. Вся рота потом влетала в какой-нибудь марш-бросок по полной выкладке, внеплановый ПХД или несколько часов марша на плацу в любую погоду. В конце концов, ротный устал и попросил перевести в другую часть, побоявшись, что в один прекрасный день его прибьют. Сразу стало спокойнее.

Стук.

Входит Аксёнов.

Белка порывается встать, но удерживаю за талию, сжимая крепче.

– Как вы? – к Алине.

– Нормально…– стеснительно.

– Доктор сказал принимать лекарство по времени и без пропусков. Запомните, – показывает глазами на лекарства, стоящие на тумбочке.

Алина смотрит ему прямо в глаза и послушно кивает головой.

– Эй, ты чего? – встряхиваю, когда он выходит.

– Ничего, – переводит расфокусированный взгляд на меня.

У неё сердце долбит с бешеной скоростью.

– Чем он тебя так напугал?

– Ничем…

Ага… Капитан тоже говорил, что она не скажет.

Целует меня, отвлекая.

– Я тебя хочу…– шепотом.

Ничего себе! Впервые сама призналась.

– Я тоже. Но…– кивок на дверь.

Там четыре ушастых Цербера сидят.

– На скрип койки вся больница сбежится.

– В душ, – хихикает, находя решение.

Когда ты знаешь, что завтра вам придётся расстаться, то секс превращается в какую-то скоростную гонку. Ты пытаешься выжать из себя и времени всё на максимум. Все физические возможности.

У меня весь запас презервативов из кармана улетает. Дальше по-настоящему. И у меня крышу совсем сносит.

Я без них никогда не пробовал. И ощущения просто невероятные, пробивающие током всё тело.

Круто!

С любимой девушкой ведь можно. С ней я готов за все последствия отвечать.

Вымотанная Алина цепляется за мои плечи, вдавленная в стену душевой. Шум воды заглушает её стоны. А ещё мои поцелуи.

Подхватываю на руки, приподнимаю и вхожу в неё. Закидывает голову, упираясь затылком в стену. В этой позе она ничего сделать не может, кроме как обхватить меня ногами, всё сам. Я приподнимаю и опускаю её. А потом финиш, раздирающий от оргазма мозг на осколки.

Белка так крепко меня держит, что я не успеваю покинуть её, и сперма заполняет внутри.

На секунду появляется мысль о беременности. И я принимаю её. Хочу от неё детей.

– Обещай, что вернёшься, – прижимаюсь губами к скуле, вдыхая её запах, стараясь его запомнить и хранить в памяти.

– Обещаю…

Мы принимаем душ, я отношу замученную мной девочку в кровать. Не выпускает, просит быть рядом.

Мы засыпаем в объятиях друг друга.

А потом нас будит капитан.

– В аэропорт пора.

Глаза Белки в мгновение наполняются слезами, и она хватается за меня мёртвой хваткой.

– Можно он проводит? – умоляюще.

– Можно. У вас пятнадцать минут на сборы.

Алина не может остановить поток слёз.

– Белочка, ну перестань… Четыре месяца всего подождать.

– Целых четыре, Глеб… Я умру там без тебя.

– Даже не вздумай! Слышишь⁈– обнимаю. – Я тебя люблю.

– И я люблю.

Всю дорогу она украдкой смахивает слезинки. А у меня самого сердце разрывается. Я не хочу её никуда отпускать… В груди сейчас такой разрыв, что я задыхаюсь. Но вида не показываю.

В аэропорту встречает Аксёнов с билетами. Тоже приехал проводить. Но мне ему почему-то по роже съездить хочется. Не знаю, так и подмывает.

Объявляют посадку.

И я наблюдаю, как капитан берёт рыдающую Алину под руку.

– Успокойтесь.

– Я не хочу никуда лететь! Оставьте меня здесь, пожалуйста!

– Это небезопасно, – пытается её убедить.

Не выйдет у тебя ничего. Самому надо.

– Алина, – разворачиваю её к себе. – Всё будет хорошо. Я буду тебя ждать. Веришь? – кивает. – Замуж за меня выйдешь? – шокирую её.

– Чего? – зависает и перестаёт плакать.

– Когда вернёшься, выйдешь за меня? – снимаю с пальца своё кольцо.

Другого сейчас нет.

– Выйду…

Я надеваю его на её большой палец.

– Ну, вот и отлично, – обнимаю на прощание. – Люблю тебя.

– Моё настоящее имя Ольга Коваль. Запомни, – шепчет на ухо.

Чуть заметно киваю.

– Идёмте, – тянет Алину капитан за локоть.

– Да…– не отводит от меня глаз.

– Вы рюкзак забыли! – спохватывается Аксёнов, отдаёт москвичу вещи Белки.

Мы стоим и наблюдаем, как мою девочку уводят. Меня рвёт на части от желания догнать и не отпускать.

– Она не вернётся, да? – задаю вопрос Алексею.

Сейчас я это отчётливо представил.

– Нет.

Глава 36

Глава 36

Я не могу остановиться поток слёз, что льётся из меня. Дважды порываюсь сбежать к Глебу, но капитан ловит меня и упорно ведёт к самолёту.

– Не будьте глупой! С ним опасно оставаться.

– А с вами нет⁈– смотрю на него сквозь влажную пелену.

– После суда вы вернётесь. Выйдете замуж, – кивает на кольцо на моём пальце.

Поднимаемся на борт.

Бизнес-класс.

Кроме нас двоих сзади ещё пара крупных мужчин в чёрных костюмах. Это сотрудники капитана.

– А государство не жалеет денег на перевозку «своих» людей, – включаю язву и сажусь на место.

– Здесь проще контролировать обстановку, – занимает кресло рядом со мной.

Отворачиваюсь к иллюминатору, наблюдая за происходящим на посадочной полосе.

– Меня Тарас зовут, – говорит отчётливо.

Поворачиваюсь к нему, он тянет руку для рукопожатия и чуть заметно улыбается. Сразу этого не поймёшь, но с одной стороны рта складка стала заметно глубже.

Осторожно подаю ему руку, он слегка сжимает кончики пальцев.

– Как мне вас называть? – не отпускает.

– Белка.

– Белка? – складочка становится ещё глубже. – Лучше я буду по имени, – убирает руку.

– А какое оно теперь у меня?

Тарас достаёт паспорт и отдаёт мне.

– Марина Климова⁈– возмущённо. – Вы серьёзно⁈ Мурку переслушали?

– Там Маруся, – пропадает его улыбка.

– В прошлый раз хоть имя выбрать разрешили.

– Не было времени. Взяли первое, что было.

– Кринж…

– Я понимаю, что вся эта история вам неприятна, но другого выхода нет. Обещаю, надоедать вам своим вниманием не буду.

– И за это спасибо, – бухчу.

Достаю из рюкзака наушники, подаренные Глебом.

– Можно мне мой телефон? – протягиваю к нему руку.

Мне его так и не вернули.

– У меня его нет, – смотрит в сторону идущей к нам стюардессы.

Мужики, – закатываю глаза.

Вечно на стройные ноги пялятся.

– Где он?

– В багаже.

– Весь ваш багаж в сумке, которая наверху, – показываю глазами. – Достаньте. Я хочу послушать музыку.

Бросает на меня взгляд, от которого сжаться в комок хочется. Но встаёт и достаёт мой телефон.

Сим-карту вынули. Теперь это просто кирпич с плеером и фотографиями.

– Благодарствую, – под нос.

Усмешка.

Врубаю музыку и открываю галерею.

«Твои грустные глаза, но я исправлю это… Зеркала души зеленого цвета, в них тону… Я даже не сопротивляюсь… Ты помни эти мгновенья, тебе их я дарю!»– звучит в наушниках.

Как-то Глеб напевал мне на ушко эту песню.

(саунд: Миша Марвин – История)

Листаю наши фото. Счастливые, смеющиеся. Залипаю на одном из его последних.

Красивый… Задумчиво смотрит в сторону… Я подловила этот кадр.

Ставлю на обои.

Слёзы снова начинают капать.

Одна слезинка падает на экран. И я наблюдаю, как она растекается пятном по любимым чертам.

Нет, нет, нет! – тщательно тру её рукавом.

Это отчаяние… Оно бесит.

Тарас наблюдает за мной.

– Что? – злюсь.

– Вы слишком себя накручиваете.

– А вы когда-нибудь расставались с любимой девушкой?

– Нет. Я не привязываюсь.

– Тогда желаю вам влюбиться по уши и чтоб вас тоже разлучили! – срываюсь.

Какой-то частью своей дурной головы я понимаю, что он не виноват ни в чём, просто выполняет приказ свыше. Но сейчас мне трудно адекватно воспринимать реальность. В реале они все враги, забравшие меня от любимого. И ненавидеть их не за что, но я ненавижу.

Закрываю глаза и под звуки музыки ухожу в себя, свои воспоминания. В счастливое время.

Меня отключает.

Будит Тарас.

Надо поесть?

– Сколько времени? – нервно пытаюсь посмотреть на телефоне время. – Чёрт!

Я пропустила время приёма лекарств. Во мне это вызывает нездоровую панику. Ощущение, что рухнет весь мир, если я не выпью таблетки.

Я трясу рюкзак в поисках флакончиков с таблетками.

– С вами всё хорошо? – непонимающе смотрит на меня капитан.

Как ненормальная пытаюсь запихнуть в себя таблетки. Запиваю. И сразу отпускает.

– Да, – расслабляюсь в кресле.

– Что это было?

– Лекарства надо принимать по времени. А я забыла.

Он вскидывает удивлённо брови.

– Зачем паниковать-то? Просто выпили и всё.

– Вам придраться не к чему⁈– раздражаюсь.

Молча поднимает руки и больше не задаёт вопросов.

– Извините…

– Ничего. Чай будете? – протягивает стаканчик.

– Спасибо! – забираю и делаю большой глоток.

Невкусный. Отставляю в сторону.

– Мы сначала в Москву, а потом? – не отрывая головы от спинки кресла, поворачиваю к нему.

– В безопасное и уединённое место, – смотрит в планшет, который выдали каждому.

Мультик смотрит. Старый, советский.

Серьёзно?

Ты и мультфильмы – две несовместимые вещи на мой взгляд.

– Мы будем только вдвоём? – это меня немного пугает.

– Нет. Будут ещё несколько человек охраны периметра, но в доме, да, вдвоём, – смотрит на меня. – Это проблема?

Кажется, я его отвлекаю, и он недоволен.

Ты просто мультик смотришь! В миллионный раз, наверное. Чего раздражаться-то⁈

А сама?

– Нет. Не проблема…

– Вот и отлично!

– Только я хочу сразу обозначить рамки наших отношений…

– Каких ещё отношений? – взвинчивается. – Я охрана, вы объект охраны. Никаких отношений!

– Ну, нам же придётся общаться.

– Не хотите, не общайтесь. Я не обижусь. Так даже проще. Просто чётко выполняйте мои инструкции и не создавайте сложности. Всё! Это понятно?

– Понятно!

– Вот и отлично!

Больше мы не разговаривали до прилёта в Москву.

В аэропорту нас встретили люди на большом чёрном тонированном микроавтобусе. Отвезли на небольшой аэродром, где посадили в вертолёт.

Летели мы несколько часов.

Я вымоталась и очень хочу спать.

Усталость тягуче распространяется по всему телу.

У меня снова случилась паника из-за таблеток. Капитан недобро и пытливо всматривался в меня, пока я их не выпила.

Прилетели на место уже поздно вечером. Темно. И куда меня везут, я не видела.

Микроавтобус въезжает в ворота дома за высоким каменным забором.

– Мы на месте. Можно выходить, – произносит Тарас.

Помогает мне, ноги подкашиваются от усталости.

Весь дом не разглядеть, подсветка не яркая. Но красивый, двухэтажный и большой.

– Чей это дом?

– Ничей. Это государственная дача, – достаёт из машины наши вещи.

– Здесь снега ещё нет, – осматриваюсь. – И теплее, чем в Благовещенске.

– Да. Но это ненадолго. Просто небольшое потепление. Идёмте в дом.

Внутри тоже тепло. И уютно. Дому явно не один десяток лет, но обстановка не старая. Органичная. Натуральное дерево, ткани, много вещей с историей, которые можно бесконечно разглядывать.

Интересно, кто это всё собирал?

– Я приготовлю быстро что-нибудь на ужин, – нарушает молчание Тарас, стоя сзади.

– Не утруждайтесь. Я есть не хочу. Устала очень и хочу спать. Где моя спальня?

– Наверху. Советую брать одну из тех, что слева. Там больше света днём.

– Спасибо! Спокойной ночи…

– И вам.

Комнат четыре. Все большие.

Выбираю, как и советовал капитан, одну с южной стороны.

Медленно сажусь на кровать без сил. Их нет, даже чтобы раздеться. Поэтому снимаю только обувь и куртку. Ложусь, обнимаю подушку и закрываю глаза.

Память рисует прошедшую ночь. И как мне было хорошо.

Больше так не будет…