Текст книги "Уникальная и парадоксальная военная техника"

Автор книги: Виталий Тарнавский

Соавторы: Николай Волковский,Юрий Каторин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 36 страниц)

В конце августа 1930 года капитан зверобойного судна «Братвог» П. Элиассен отшвартовал свое судно у родных причалов. Пока команда разгружала судно, Элиассен вручил норвежским ученым толстую книгу под названием «Санное путешествие 1897 года» – путевой журнал экспедиции Андре. Капитан рассказал, что по стечению обстоятельств он высадил несколько матросов на остров Белый. Матросы нашли на побережье сначала крышку от чайника, а затем вмерзшую в лед брезентовую лодку с вещами. На обнаруженном в лодке багре удалось различить слово «Андре».

Что же случилось с членами экспедиции? Почему, успешно совершив столь сложный и длительный переход по дрейфующим льдинам, экипаж «Орла» в течение нескольких дней погиб на твердой земле, с запасами продуктов и топлива? По этому поводу существует масса предположений, была даже создана специальная комиссия, которая пришла к выводу, что Андре и Френкель умерли во время сна от холода.

Так или иначе, три смельчака, первыми решившие добраться до Северного полюса на шаре, потерпели поражение в своей сверхавантюрной идее и поплатились жизнями в борьбе за небо и мечту всего человечества.

Если бы на этом закончились человеческие безрассудства в отношении покорения Севера с помощью воздушных шаров, это была бы уже не человеческая история с ее парадоксами.

Через 10 лет после трагичного полета инженера Андре за ту же самую идею решил взяться американский журналист Уэлман. Единственное, что отличало эту затею, так это то, что подвиг решено было совершить во имя рекламы собственной газеты!

Техническая оснащенность и этой экспедиции была разработана не очень тщательно, так как основной целью ее была все-таки реклама газеты Уэлмана. Но, конечно, смелое предприятие нашло своих энтузиастов, прежде всего в лице американского инженера Ванима-на. И еще один поразительный факт во всей этой истории; в 1908 году к экспедиции присоединился еще и наш соотечественник, московский журналист H. Е. Попов – «наших» людей можно встретить и за более странными делами. План Уэлмана, как и Андре, заключался в том, чтобы, поднявшись на острове Шпицберген на широте почти 80°, пролететь с попутным ветром 1100 км до полюса. Уэлман собирался продолжить путь дирижабля в том же направлении еще на 2000 км и опуститься на берегах Аляски.

Излишне говорить, что и эта задача: пересечь более 4000 км по воздуху в тяжелых и неизвестных тогда атмосферных условиях – была равносильна самоубийству.

Инженер Ваниман стал строить дирижабль «Америка» еще в 1906 году «Америка-I» была испытана впервые летом 1907 года, но при первом же подъеме оказалась непригодной для экспедиции. При моторе мощностью 80– 85 л. с. скорость аэростата была всего около 30 км/ч. При испытаниях корабль не смог даже самостоятельно вернуться к месту своего подъема. Тогда Ваниман стал строить более мощный аэростат «Америка-II». По конструкции «Америка-II» представляла собой дирижабль полужесткого типа, с мягкой яйцевидной оболочкой объемом около 9000 м ³. К оболочке в брюшной части примыкала длинная решетчатая металлическая ферма. Снаружи ферма была затянута тканью, а внутри нее были установлены рядом два мотора мощностью по 100 л. с., работавшие каждый на отдельный винт. Нижняя основная балка фермы была полой и служила баком для бензина. Капитанский мостик, трюм в середине и руль высоты на корме фермы завершали оборудование. Никакого особого оперения на оболочке не было, что, конечно, сильно отражалось на устойчивости аэростата.

Вот описание экспедиции, сделанное одним из ее участников, H. Е. Поповым:

«В 1908 г. я ехал в Англию, в рыбацкий городок Грэт Гримбси, чтобы изучить там навигацию и стать капита-нбм, ибо решил организовать экспедицию к Северному полюсу на особом моторном судне. Теория навигации очень проста. По книгам я стал капитаном уже через три недели. Но чтобы свыкнуться с морем и с управлением кораблем, я стал ходить с рыбаками в океан, к Исландии в бурные зимние месяцы.

Моряки – люди простые и бесхитростные. Они часто останавливали машину на ночь, когда не было известно, куда направлять судно. Ждали зари... Крепко спали, а скорлупа наша, раскачиваемая, как щепка, носилась по воле ветров и морских течений...

Но в мире рождалось нечто более заманчивое, нежели оба полюса вместе со всеми океанами. Люди полетели на крыльях. Братья Райт увлекали все сердца.

Поехал я на выставку в Лондоне. Воздушный корабль Уэлмана «Америка», предназначенный для экспедиции к Северному полюсу, занимал там главное место. Но сердцем моим завладели аэропланы, и я принял все меры, чтобы сделаться летуном. Увы, это мне не удалось.

Отправился я после того в Париж. Там беседовал с братьями Вуазенами, с А. Фарманом, с Луи Блерио. Навестил Ванимана. Ваниман занимался главным образом воздушным кораблем для экспедиции Уэлмана. Я поступил к Ваниману в рабочие для постройки и последней монтировки его воздушного корабля.

«Возьмут ли меня лететь на полюс?» – было мое первое обращение при поступлении на службу. Ваниман ответил искренно... Он посмотрит, что я вообще за человек и как я работаю, а затем с приездом Уэлмана они вместе решат этот вопрос...

Ваниман придумал в дирижабле гайдроп в виде гибкой кишки из толстой кожи длиной в несколько десятков метров. Гайдроп был обит бляхами, как кожа змеи чешуей. Внутренность кишки была предназначена для помещения запасов пищи около 700 кг. Корабль должен был тащить по снегу свой змеевидный и легко скользящий гайдроп. Это позволило бы избегать излишне высоких подъемов, когда лучи солнца нагреют газ, и уменьшило бы потери газа, т. е. в конечном счете сделало бы плавание в воздухе более продолжительным.

Мне поручили прикреплять на кожу этого гайдропа металлические чешуйки. Прежний рабочий успевал закреплять семьсот чешуек в день, а мне удалось довести это число до двух тысяч четырехсот. Работалось весело. Ваниман хвалил меня.

Предполагалось вылететь из Уэлман-Кампа на Шпицбергене с попутным ветром, коснуться полюса и лететь дальше, в Северную Америку, где и опуститься поближе к жилью через сутки или двое.

Приехал Уэлман, седой, серьезный и красивый. Мы втроем – он, Ваниман и я – начали упражняться в навигации, т. е. в определении по солнцу и хронометру своего местонахождения... Вскоре мне объявили, что меня берут на Шпицберген, но про полюс – ни слова. Пока в экипаже трое: Уэлман, Ваниман и его племянник Ляуд. Возьмут ли четвертого – никто на знал. Испробовали, приладили и упаковали все. Поехали в Норвегию, в Тром-зе... Вот Уэлман-Камп, фиорд, горы, скалы. Здесь выстроили сарай – ангар. Обтянули брезентом. Начали добывать газ. Мне было поручено следить за этим по ночам...

Наконец воздушный корабль был снаряжен, и я оказался его кормчим. Дождались попутного ветра. Рабочие вывели корабль из сарая. Мы поднялись невысоко между стенами фиорда. Ветер кидал нас влево. Так и казалось, сейчас разобьемся об отвесные скалы. Но там уже образовались обратные течения воздуха, и нас понесло направо, а потом опять налево. Ваниман закричал на меня, думая, что тому виной моя неловкость. Но что поделаешь? Воздушный корабль был громоздок, работавшие пропеллеры давали недостаточную тягу, и потому руль действовал слабо. Фиорд – позади. Летим над серо-зеленым Ледовитым океаном. Делаем полсотни километров в час. Вперед.

Уэлман удовлетворенно гладит на компас и улыбается радостно, но молчит, сосредоточенный. Ваниман взбирается на передний мостик и тоже сияет. Из трюма показывается лицо Ляуда – добродушное, толстощекое и довольное. Быстрота все увеличивается. Ветер ли крепнет? Или двигатели разогнались, как добрые кони? Если так пойдет дальше, то через 15 часов мы должны быть у полюса и своими ногами коснемся старого Недотроги.

Но нет, все вышло иначе! Внезапно мы ощущаем сильный и странный толчок. И корабль наш как пуля устремляется вверх. Смотрим вниз – и видим, как, извиваясь, падает наш оторвавшийся гайдроп... А мы взмываем на огромную высоту.

Мощные глыбы льда внизу уже сделались неразличимыми. Я не помню точной записи барографа, но казалось, что мы достигли огромной вышины. Ведь упало более 700 кг. Что будем делать? Полетим дальше?

Пищи на самом корабле было всего на несколько дней. Весь главный запас погиб вместе с гайдропом. А этот запас был предназначен для того, чтобы в случае неудачи, если придется опуститься, помочь нам пробиться по льдам океана, как это сделал Нансен. Недаром же в трюме дирижабля у нас были с собой лайки, сани и упряжь. Но теперь эти надежды погибли вместе с нашим провиантом.

Уэлман ушел к Ваниману, очевидно, держать совет. Я направляю путь, как и раньше, на север. Ветер в вышине еще усилился, и мы шли к полюсу с невероятной быстротой. Проходит с полчаса. Очевидно, Уэлман и Ваниман спорят, не приходя к соглашению. Наконец, Уэлман возвращается мрачнее тучи и садится на свое место.

Я понимаю, что решено вернуться. Но он, погруженный в темные думы, забыл отдать мне приказание и молчал, а я (стыдно, но надо признаться) играл в дисциплину: не спрашивая, что делать, я продолжал править на север, раз прежнее приказание не было заменено другим.

Летим высоко – прямо к суровому Недотроге. Вид необозримый, как в сказке... Но вот Уэлман как бы проснулся, глядит на компас и изумленно спрашивает:

– Куда вы правите?

Объясняю подробно, сохраняя совершенно серьезный вид:

– Я направляю нос корабля не прямо на север, а на 10° к западу, так как ветер сносит нас немного на восток. С таким ветром мы будем скоро у самого полюса.

Уэлман внимательно и как бы недоуменно смотрит мне в глаза и произносит решительно, но тоскливо:

– Поверните обратно.

Я в точности исполнил приказание и поставил корабль носом к югу. Но мы все-таки продолжали лететь на север, ибо ветер на той высоте был сильнее, чем наш соб-

«Америку-II» берет на буксир норвежское судно для возвращения на Шпицберген

ственный ход. Надо было спускаться вниз, где воздушное течение было слабее.

Выпустили газ. Приближаемся к земле, ко льдам. Начинаем медленно, против ветра, двигаться обратно. Вот уже и океан под нами.

Видим норвежское судно, производившее научные изыскания. Сговариваемся с моряками через рупор. Нас берут на буксир. Ветер рвет. Выпускаем много газа... Падаем в море.

Экипаж «Америки» попал в гости к норвежцам, а гордый и смелый воздушный корабль, прежде вознесшийся в высоту, теперь влечется на буксире в самом плачевном, донельзя жалком виде. Трюм – в воде, а остов и оболочка – над нею. Много газа выпущено. Бока глубоко впали. «Америка» выглядела отощавшей, как голодающая скотина. Прежде свободная и вольная, она тащилась теперь позади, послушная веревке, тянувшей ее за собой. Мы встретили у норвежцев того самого Иогансена, с которым Фритьоф Нансен сделал славное путешествие через льды, приблизившись к полюсу, как никто до него. Вспом-

нили эпизод, как Иогансен, облапленный белым медведем, вразумительно сказал Нансену, когда тот направил на медведя дуло своего ружья: «Пожалуйста, милый Нансен, цельтесь получше...» Иогансен произвел впечатление славного, благодушного, уютного человека, как раз такого, каким его и описал Нансен.

Мы вернулись в Уэлман-Камп. Начали вытаскивать «Америку» из воды на берег. Подняли нос – корма опустилась в воду. Весь газ полупустой оболочки перебежал в ее носовую часть. Такелаж, крепивший оболочку к остову корабля, порвался – один трос за другим и освободил оболочку с газом. Она завертелась, как змея, рокоча низкой октавой. Затем взвилась на огромную высоту, заревела, завыла, раздираясь, еще сильнее, каким-то неистовым, точно предсмертным криком и, наконец, упала в море и затонула. Тем и закончилась наша попытка посетить по воздуху Северный полюс...»

Неудавшаяся полярная экспедиция отнюдь не ослабила энергии и предприимчивости Ванимана. Построив новый дирижабль, «Америка-III», он поднялся на нем 15 октября 1910 года около Нью-Йорка, чтобы сделать перелет через Атлантику. Аэростат продержался в воздухе без малого трое суток, но был вынужден опуститься в океане. Экипаж его был подобран проходившим пароходом.

Дирижабль – это серьезно

Однако человеческий гений нашел себя не только в опаснейших перелетах, но и в парадоксальном конструировании необычных летательных машин. Времена воздушного неуправляемого шара подходили к концу. Прогресс науки и техники к концу XIX века ускорился. Происходили коренные изменения и в технике воздухоплавания.

На смену аэростату рвался дирижабль, восторженно принятый современниками. Газеты пестрели заголовками: «Пассажирские воздушные корабли!», «Наконец многовековая мечта человечества – воздушный корабль легенд и сказок – осуществлена!».

Именно в это время на арене истории родилось имя графа Фердинанда фон Цеппелина. Этот легендарный кон-

«Вилли надувается»– карикатура по поводу участия германского императора Вильгельма II в строительстве первых цеппелинов

структор впервые увидел воздухоплавательный аппарат в Северной Америке, где участвовал в Гражданской войне Севера и Юга. Там же он совершает первый полет на воздушном шаре. Вернувшись в Европу и участвуя в составе прусских войск в осаде Парижа в 1870 году, Цеппелин сумел оценить роль воздухоплавания для военных целей, видя, как из осажденного города поднимались свободные аэростаты с людьми и почтой на борту. Когда же он в 32 года, в звании майора, на собственные деньги начинает проводить исследования, то вскоре приходит к обоснованию своей знаменитой схемы – жесткой, «цеппелинов-ской», – газовые мешки находятся в каркасе, выполненном из металлических шпангоутов ¹и стрингеров ²и прикрытом матерчатой обшивкой.

В течение долгого времени в Германии мало занимались воздухоплаванием, родиной которого стала Франция, но в последние годы XIX столетия работы Шварца, Парсеваля, Гросса, Реранара, Кребса привлекают внимание общественности. Наблюдая неуверенные полеты их Дирижаблей, Цеппелин решает создать свой надежный

дирижабль и, выйдя в 1891 году в отставку в звании генерала, отдает этому все свои силы, знания, средства. В 1894 году он представляет специальной комиссии, назначенной императором, проект жесткого дирижабля—прототипа своих будущих кораблей. И вот парадокс: отмечая много преимуществ новой схемы, комиссия не рекомендовала его для военного применения из-за «колоссальных размеров».

Цеппелина это не остановило, и вместе с молодым инженером Кобером он приступает к теоретической и практической проверке своей конструкции. Убедившись в достоверности своих расчетов и возможности построить дирижабль, Цеппелин в 1898 году основывает «Акционерное общество для развития управляемого воздухоплавания» с капиталом в один миллион марок, больше половины которого составлял его взнос. На берегу озера Боден строится большая мастерская, плавучий эллинг, в котором должен был храниться дирижабль. Первый дирижабль Ф. Цеппелина имел огромные по тем временам размеры: длину 128 м, диаметр 11,6 м, объем 11 000 м ³. Он проектировался как военный корабль, способный в течение нескольких дней совершать полет с десятками людей на борту. Наличие жесткого металлического каркаса, большого запаса топлива – все это и заставило делать корабль как можно больше. Для безопасности посадку было решено производить на воду, потому что боялись повредить жесткий корпус при грубом приземлении (в то время мягкие или полужесткие дирижабли хорошо переносили легкие толчки или удары).

Каждый из семнадцати газовых отсеков имел свой предохранительный клапан, а сверх этого были еще пять клапанов для маневрирования – при спуске газ выпускался. Все клапаны были спроектированы самим Цеппелином. Шпангоуты и стрингеры были покрыты сетью, на которой крепилась матерчатая обшивка.

В нижней части корпуса были подвешены две алюминиевые гондолы на расстоянии 32 м от носовой и кормовой части. В гондолах было установлено по одному бензиновому четырехцилиндровому двигателю «Даймлер» мощностью по 16 л. с. с водяным охлаждением и весом

420 кг. Каждый двигатель вращал через зубчатые колеса по два воздушных винта диаметром 1,2 м. Две пары рулей были устроены спереди и сзади.

Для приведения дирижабля в наклонное положение имелся свинцовый груз в виде сигары весом 100 кг, который можно было перемещать от центра аэростатической силы на 7 м вперед или назад.

Граф.Фердинанд Цеппелин

При спуске дирижабль приводился в наклонное положение, затем открывались клапаны, выбрасывались якоря, корабль втаскивался буксиром на понтонный плот и вместе с ним в эллинг. Начало века – начало грандиозной эры цеппелинов.

2 июля 1900 года 62-летний граф Цеппелин взошел на небольшую плавучую платформу. Тысячи зрителей, молча ожидавших на берегах озера появления летающей машины «сумасшедшего» графа, были поражены, увидев напоминающий гигантскую колбасу летательный аппарат, который вытягивал из эллинга небольшой пароход. Когда дирижабль «выплыл» на середину озера, канаты были убраны и пассажиры заняли свои места.

В носовой гондоле сидел сам Цеппелин с пилотом Бас-сусом и инженером Дюрром, в хвостовой – механик Гросс и писатель Вольф. Дирижабль находился в воздухе 20 мин, летая со скоростью 4—6 м/с. При такой скорости рули были конечно неэффективны, и при посадке корпус был немного поврежден.

До осени дирижабль доводился и совершенствовался в эллинге. В октябре дирижабль совершил еще два полета, но посадки все никак не удавались, что-нибудь повреждалось или ломалось. В конце года Цеппелин выступает с докладом о своем дирижабле на съезде германских инже-

Схема дирижабля жесткого типа LZ-1:

1– наружная оболочка; 2– шпангоуты; 3– стрингеры;

4– газовый баллон; 5– гондолы; 6– моторы; 7—коридор

неров в Киле, ожидая их поддержки и содействия, но ни того ни другого он не получил. «Это чудовище никогда больше не поднимется в воздух», – авторитетно заявил один из специалистов. И как венец всех бед – налетевший ураган разрушает и топит плавучий эллинг. После этого акционерное общество распалось, и для Цеппелина наступили тяжелые годы.

Только в 1905 году, когда король Вюртембергский, покровитель воздухоплавателей, устроил лотерею в пользу Цеппелина, а фабрикант Берг выделил в кредит необходимое количество алюминия, был построен второй цеппелин тех же размеров, что и первый.

Теперь конструкция значительно улучшилась, были установлены более мощные двигатели по 85 л. с., большие рули в виде четырех плоскостей. Но злой рок преследовал конструктора. При выходе из эллинга дирижабль, подгоняемый ветром, «зарылся» носом в воду, затем его подхватило и понесло по озеру, лодки и баркасы нагнали его почти у швейцарского берега.

Через несколько дней в полете отказали один двигатель и передний руль направления. Дирижабль совершил вынужденную посадку и был так поврежден, что Цеппелин приказал его разобрать.

Начинаются работы над «Цеппелином-3», и в октябре 1906 года он совершает вполне удачные полеты со скоростью до 14 м/с, показывает хорошую устойчивость и управляемость.

Этот успех способствовал тому, что за счет правительства был построен новый большой эллинг и Цеппелин получил разрешение на лотерею, которая обеспечила ему достаточные средства для экспериментов. Продолжитель-

ность полетов достигает уже 8 ч, и дирижабль летает даже против умеренного ветра. После этих полетов правительство покупает дирижабль и заказывает еще такой же, но который смог бы летать не менее 24 ч в на высоте 1200 м и совершать посадку не на воду, а на сушу. Цеппелин планирует в ближайшем будущем построить дирижабль на сто пассажиров!

В 1908 году он строит дирижабль объемом 15 ООО м ³, его длина – 136 м, диаметр – 13 м, двигатели имеют мощность уже по 110 л. с. при весе 460 кг. Для резервного экипажа и пассажиров была устроена специальная каюта, а на верхнюю часть корпуса вела матерчатая труба – шахта. Полеты на этом дирижабле стали настолько уверенными, что граф Цеппелин вместе с королем и королевой Вюртембергскими совершает триумфальный полет 3 июля. Император награждает Цеппелина орденом Черного Орла.

В августе того же года в ветреную погоду дирижабль, находящийся на стоянке, вдруг был охвачен пламенем и в считанные минуты превратился в обугленную груду металлолома. Видимо, на поверхности прорезиненной внешней обтяжки образовались заряды статического электричества и небольшая утечка водорода привела к катастрофе. Однако дирижаблестроение стало национальной гордостью Германии – в течение небольшого времени Цеппелин получил 8 млн марок в виде добровольных пожертвований. Часть этих денег пошла на укрепление фирмы, а часть – на субсидирование изобретателей-воздухо-плавателей.

Положение Цеппелина упрочилось, и он стал получать выгодные заказы на строительство дирижаблей для военного ведомства, ожидавшего в скором времени военных действий в Европе. Конкурирующая фирма «Шютте– Ланц», строившая жесткие дирижабли с деревянным корпусом, уже не могла соперничать с Цеппелином. С 1900 по 1928 год цеппелиновскими верфями было построено 130 дирижаблей! Создается цепь воздушных линий с базами, эллингами, газохранилищами и наземным оборудованием, сеть метеостанций. От конструкции к конструкции совершенствуются цеппелины, их проектируют специально для военных операций – высота полета достигает

Дирижабль мягкой конструкции

7—8 км, скорость превышает 100 км/ч, а. грузоподъемность – 10 т. Вместо применявшегося ранее для каркаса алюминия с 1915 года Цеппелин начинает применять более прочный дюралюминий. Шпангоуты и балочки каркаса превращаются из плоских в трехгранные ферменные, что повысило живучесть кораблей. В это же время фирма «Майбах» начинает производство легких и мощных двигателей, один из них мощностью 250 л. с. имел вес 440 кг.

На годы Первой мировой войны падает, что естественно, наибольший рост производства цеппелинов. Выпуск серийного корабля требовал 4—6 недель. Дирижабль каждой серии имел почти по всей длине цилиндрическую форму, поэтому шпангоуты были одинаковы и технологичны.

Вступила же Германия в войну, имея 18 воздушных кораблей, каждый объемом не менее 8000 м ³. Из них 11 имели объем 18—27 тыс. м ³, скорость полета 80– 100 км/ч, высоту полета 2500—3000 м, радиус действия 1000—2000 км. Цеппелины вооружились пулеметами и двумя орудиями. Полезная нагрузка составляла 8—11 т. Эти корабли были окончательно приняты на вооружение военно-воздушного флота. Немецкие дирижабли нанесли немалый урон крупным военным объектам и промышленным центрам своих противников. Так, уже 14 августа 1914 года немецкий цеппелин сбросил бомбы на Антверпен. Разрушения были ужасны: 900 домов повреждено, 60 – совершенно стерты с лица земли, человеческие жертвы не поддавались подсчетам.

15 августа цеппелин подверг бомбардировке станцию Млавое (Восточная Пруссия), занятую русскими войсками. Он полностью уничтожил объект, но был сбит русской артиллерией на обратном пути. Из 115 немецких дирижаблей (1914—1918 гг.) погибло 84. Из них 31, подобно упомянутому цеппелину, был сбит. Бомбардировке с воздуха подвергались Париж, Лондон...

Дирижабли стран Антанты не могли соперничать с германскими «титанами». Для сравнения: в Германии имелось 39 оборудованных стоянок для дирижаблей с 53 эллингами (из них 39 больших), в России – только 14 аэростатов. Да и те были устаревших конструкций и развивали незначительную скорость полета – около 35—55 км/ч при максимальной высоте полета 3 000 м. Как боевые единицы они представляли мало ценности, из-за чего не покидали своих баз без особой необходимости. Наиболее серьезными кораблями из этих 14 были «Кондор», «Астра», «Буревестник», «Альбатрос». Эти дирижабли, кроме разведывательной деятельности, бомбили склады боепри-. пасов, железнодорожные узлы, чем приковали к себе внимание истребителей противника, став их главной целью. С началом применения истребителями зажигательных пуль эти дирижабли вскоре погибли.

Вернемся в Германию. Граф Цеппелин прожил долгую жизнь (1838—1917 гг.) и оставил после себя достойную школу дирижаблестроителей. После поражения Германии в Первой мировой войне ей было запрещено строить дирижабли объемом свыше 20 тыс. м ³. На фирме Цеппелина продолжались опытные работы, строились небольшие мягкие и полуже-сткие дирижабли. Два немецких жестких пассажирских дирижабля ЛЦ-120 и ЛЦ-121 объемом 20 тыс. м ³были построены в счет репараций и переданы Италии и Франции. Для США фирма построила, также в счет репараций, дирижабль ЛЦ-126, получивший название «Лос-Анджелес», объемом 70 тыс. м ³.

Дирижабль LZJ8 «Ганза»

Ни Италия, ни Франция не строили жесткие дирижабли. Там успешно эксплуатировались мягкие и полужест-кие. Англичане, только захватив в плен цеппелин, совершивший вынужденную посадку, смогли скопировать его и построить свой первый жесткий дирижабль R-9 на верфи фирмы «Виккерс». В 1915 году на нем был совершен полет. Объем R-9 составлял 25 тыс. м ³, длина – 151 м, диаметр – 16 м, мощность двигателей – 600 л. с., скорость полета с грузом 6 т доходила до 70 км/ч.

В 1926 году фирма «Цеппелин» вновь получает возможность самостоятельно строить дирижабли. На правительственные субсидии к 1928 году был построен ЛЦ-127 «Граф Цеппелин» объемом 105 тыс. м ³. За девять лет эксплуатации этот дирижабль совершил 590 полетов, пролетев расстояние в 1 695 270 км за 17 177 летных часов со средней скоростью 98,7 км/ч. Самую длинную трассу между Фридрихсгафеном и Токио, составляющую 11 247 км, он пролетел за 101 ч 49 мин. Пассажиры размещались в десяти каютах, на борту имелись столовая, прогулочная палуба, военные комнаты. Этот дирижабль стал обслуживать регулярную воздушную линию через Анлан-тический океан (Германия—Бразилия). Вскоре были построены корабли-гиганты «Гинденбург» и «Граф Цеппелин П» объемом по 190 тыс. м ³, которые были аналогичны американским «Акрону» и «Мэкону», строившимся под руководством К. Арнштейна, главного инженера

фирмы «Цеппелин».

В начале 1930-х годов цеппелины летают над всеми континентами, а дирижабль ЛЦ-127 совершает триумфальный полет вокруг земли с тремя посадками под руководством соратника Цеппелина – X. Эккенера (1868—1954 гг.), шеф-пило-та фирмы, ее директора после смерти графа Цеппелина.

Дирижабль полужесткой конструкции

Вплоть до начала Второй мировой войны цеппелины используются в различных областях человеческой деятельности – перевозят пассажиров, грузы, участвуют в военном деле как разведчики и «сторожа» границ. Проектируются гиганты объемом 280. тыс. м ³, длиной 270 м, которые могли поднять 135 т полезной нагрузки!

Однако вскоре происходит очередная трагическая несообразность. У X. Эккенера сложились натянутые отношения с руководством гитлеровского рейха – Геринг был ярым противником дирижаблей, а Геббельс ненавидел Эккенера за его демократические взгляды.

В 1939 году их распоряжениями все работы были свернуты, а сотрудники переведены на самолетостроительные предприятия, хотя на верфи во Фридрихсгадене заканчивалась постройка ЛЦ-131.

Одной из основных причин свертывания дирижабельных программ явились катастрофы крупных дирижаблей: R-101 (Англия), «Диксмюде» (Франция), «Гинденбург» (Германия), «Шенандоа», «Акрон» и «Мэкон» (США). И это происходило в то время, когда дирижабли убедительно доказали, сколь велики их возможности, – перелеты через Атлантику в США и Бразилию, арктические полеты, кругосветный полет «Графа Цеппелина» и т. д. Но главным конкурентом дирижаблей явилось самолетостроение.

Начало XX века стало целой эпохой не только для могучих дирижаблей: новую жизнь и значение приобрели неуправляемые аэростаты. Их применяли для артиллерийского наблюдения и ближней разведки. Оказалось, что боевую работу привязного аэростата самолет заменить не смог. Возникла совместная работа аэростата и самолета по проверке работы одного другим. Аэростат мог вести непрерывное наблюдение за полем сражения и, имея постоянную телефонную связь из корзины аэростата с артиллерийским командованием, в отличие от самолета приносил порой больше пользы.

При этом змейковый аэростат подчас деморализовы-вал противника одним своим появлением. По свидетельству участника Первой мировой войны Н. Шабашева, неприятелю «аэростат невольно казался всевидящим оком». Следствием этого нередко являлось то, что артиллерия

Истребитель с противодирижабельными ракетами. 1917 год

противника во время нахождения аэростата в воздухе, во избежание обнаружения, не открывала огня, ожидая его приземления для смены наблюдателя.

Работа воздухоплавателей-наблюдателей, однако, осложнилась с появлением у противника пулеметов на истребителях. Для борьбы с самолетами в месте подъема аэростата устанавливались зенитные пушки и пулеметы, а наблюдатели снабжались одиннадцатизарядными «винчестерами». С помощью таких средств в 1916—1917 годах российской армией были сбиты 15 самолетов противника. За этот же период немцы сожгли 54 русских аэростата. Тогда охраной аэростатов занялись самолеты. Однако и эта мера порой не помогала против профессионалов германской авиации. Примером может служить деятельность Циммермана. Этот летчик сбил 16 аэростатов, в районе Тернополя, успевая исчезнуть до взлета самолетов, защищавших наблюдателей. Пришлось применить ловкий ход и пожертвовать одним аэростатом наблюдения, начинив его 100 кг динамита и усадив в корзинку чучело. Когда же Циммерман словно бабочка полетел на аэростат и приблизился на расстояние 50 м, динамит был взорван и взрывная волна разнесла на части германский самолет.

Тем не менее эффективных средств защиты змейковых аэростатов в то время не существовало, хотя потребность в их использовании сохранялась на протяжении всей Первой мировой войны. И как для дирижаблей графа Цеппелина самолетостроение превратилось в опасного хищника, так и для маленьких аэростатов истребители становились угрозой для существования.

Если принять за начало строительства первых крупных транспортных дирижаблей 1900 год, когда был построен первый дирижабль Ф. Цеппелина, то можно утверждать, что дирижаблестроение развивалось чуть больше тридцати лет. За этот срок уровень безопасности полета ненамного повысился, но если бы работы над дирижаблями продолжались без перерыва, как с самолетами, то возможно, сегодня мы имели бы надежные транспортные воздушные суда. В настоящее время благодаря появлению новых материалов и технологий наступающий век, согласно прогнозам ученых и специалистов, обещает стать ренессансом дирижаблестроения. Их даже планируют использовать для перевозки нефти.

С высоты сегодняшего уровня развития техники нелепой представляется авария, произошедшая в 1907 году с французским дирижаблем «Патрия», когда панталоны механика попали в двигатель и дирижабль совершил вынужденную посадку при сильном наземном ветре, который разрушил оболочку. Несуразная история произошла в 1932 году с советским дирижаблем «СССР-133», когда при подлете к Москве экипаж потерял ориентировку и совершил вынужденную посадку в лесу, так как было израсходовано всё горючее.