Текст книги "Будь здоров"

Автор книги: Виталий Башун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

ГЛАВА 12

– И что это значит?! После каждой практики за тобой тянется шлейф восторженных девиц! Кот похотливый! – яростно сверкая изумрудными лезвиями глаз, допрашивала меня дражайшая половина. – Почему ты не сказал, что идёшь не один?! Зачем ты их вообще с собой потащил? Никак не мог расстаться? Хотел по-тихому отправить их обратно, а там – шито-крыто?

– Свента, милая, послушай меня! Я поклялся графу, что спасу его дочь. Не мог же я там её оставить.

– Да что бы ей сделали? Замуж выдали?

– Там всё непросто было, поверь мне! Ну а не говорил, чтобы не волновать по пустякам.

– Ладно, – угрожающе-обещающе протянула жена, – потом разберёмся.

Собственно, радость и счастье в её глазах объяснялись просто. Она так и не верила до конца, что я жив и с ней общается не дух, отпущенный на каникулы. Когда травник привёз её кинжал, подробно описал меня и рассказал об излечении почек господина дознавателя, тогда только все и поверили. Наши матери были вне себя от счастья: закатили пир горой, немедленно отправили гонцов к мужьям с радостной вестью, рыжего настолько замучили расспросами, что бедняга уснул прямо в кресле с бокалом вина в руке.

Свента, не откладывая, отправилась прямиком к генералу КСОР. Тот, к счастью, оказался на месте и, выслушав рассказ, немедленно назначил своего личного порученца сопровождать мою супругу в поездке. Секретарь срочно подготовил, а генерал тут же подписал необходимые документы. Таким образом, завтра утром делегация во главе со Свентой под охраной трёх пятерок гвардейцев и двух пятерок невидимок выедет в Бардинос.

На следующий день перед самым обходом в ординаторскую заглянула госпожа Торсилеза, исполняющая обязанности заведующей больницей.

– У меня к вам серьёзный разговор, господин Филлиниан. Дело в том, что наступает время выплаты жалованья персоналу, в том числе и господину травнику, которого вы замещаете, а официально вы не оформлены…

– Я понял вас. Дайте немного подумать, – попросил я.

Насколько мне было известно ещё по столичным больницам, услуги лекарского и вспомогательного составов государственных лечебных учреждений оплачивались в виде твёрдого жалованья из бюджета и доли от стоимости лечения, до медяка обсчитанного финансистами. Я в подробности не вникал, но в цену включалось буквально всё – вплоть до стирки белья, аренды больничной одежды и проживания в палате. Счета оплачивались в следующем порядке. За государственных служащих в случае травмы или болезни, наступивших вследствие исполнения ими своих обязанностей, платило соответствующее ведомство, причём в зависимости от ранга и заслуг пациент мог рассчитывать на помощь знахаря, лекаря или целителя. Все без исключения граждане могли получить помощь травника за счёт короны – необходимый минимум. В остальных случаях, в том числе и за дополнительные услуги, платил сам гражданин.

– Я думаю так, госпожа Торсилеза. Поскольку я временно замещаю господина Ирритано, травника, и сам имею официальный ранг ассистента травника, то при расчётах следует исходить именно из оплаты услуг травника.

– Вы мне позволите самой определить, кто из пациентов должен платить, а кто нет? Многие не обеднеют, если заплатят, а господин Ирритано живёт небогато… Карты мы ещё не оформляли.

Вспомогательный персонал тоже не откажется от лишней серебрушки, подумал я, мысленно усмехнувшись. В конце концов, лекарские магусы, применение которых отмечается в картах больных, могут быть неплохим довеском к жалованью персонала, поскольку являются платной процедурой, как и дополнительные услуги. За себя мне хлопотать не хотелось. Всё-таки травник сорвался в путешествие по моим, а не по своим делам.

– Вот только как быть с Норбиано? Он получил болезнь не на службе – как ни хлопотал, сколько пороги ни оббивал, но его командиры оснований для лекарской помощи за счёт короны не нашли. И нам от проверки факт излечения не спрятать.

Вот ведь бюрократия! А егерю-то явно все здесь хотят помочь. И Торсилеза, чувствуется, здорово переживает.

– Оформите это как помощь в экстренной ситуации. Без согласия больного. Ведь он же и вправду согласия не давал. Насколько мне известно, в экстренной ситуации помощь оказывает находящийся поблизости специалист вне зависимости от ранга. Как вам такое?

Женщина подумала, покивала головой и сказала:

– Да, это должно пройти, если вы подпишете обоснование.

– Я подпишу.

С видимым облегчением Торсилеза отправилась подготавливать документы, а мы с Мириниллой – на обход.

Если мне предъявят претензию, мол, обоснование не совсем… обоснованное, скажу, что мог бы испытать шок, отказавшись от попыток помочь больному. Натура у меня тонкая – я не про талию, – чувствительная. Обидят – так я и на месяц могу в переживаниях утонуть. Нет, не так. Ответят, это мои проблемы: очереди на исцеление ко мне нет, так что могу переживать хоть полгода. Лучше скажу, что испугался, вдруг сломается во мне что-то. Девушки, я не про это, а про целительские способности вообще-то.

В Бардиносе мне ещё раз пришлось прибегнуть к целительству. На следующий день после разговора с Торсилезой четвёрка егерей на полной скорости подъехала к больнице. Аккуратно подхватив нечто бесформенное и окровавленное, занесли в операционную, указанную моей помощницей, и хмуро встали в коридоре, дожидаясь моего появления.

Егерь, который обыскивал нас с Протисом, вежливо поздоровался и попросил:

– Вы уж, господин лекарь, на нас не серчайте – служба. А если можно этому оболтусу помочь, вы уж постарайтесь… По глупости ведь сорвался! – в сердцах сказал ветеран. – Говорили ему: ненадёжная эта скала, да и нет необходимости лезть на неё. Так нет же! С высоты окрестности посмотреть захотел. Вот и посмотрел.

Знакомый уже офицерик решил перед своими подчиненными показать себя орлом, полез на скалу, да только крылья забыл прихватить.

Вспомнив свою встречу с этим ловцом шпионов, я крепко призадумался, а потом – интуиция, наверное, подсказала – попросил егеря:

– Мне необходимо согласие на операцию – самого раненого или кого-то из его родственников, если сам он не в состоянии об этом сообщить.

Ветеран поморщился, покачал головой и кивнул:

– Лаврано, сбегай за господином Боантиром в магистрат. Он там сейчас должен быть.

Один из бойцов тут же устремился к выходу. В это время помощницы полностью раздели упавшего офицера и теперь очень осторожно протирали его тело очищающими зельями. По ходу дела я раздавал указания, какие эликсиры подготовить, что куда поставить или положить, а также магическим взглядом осматривал пациента. Отметил множественные переломы конечностей, повреждения внутренних органов и нарушения функций других, наметил план исцеления и по ходу сам принял массу зелий. Бр-р… Ну почему большинство из них горькие? Никакой заботы о целителях со стороны алхимиков.

Минут через десять, когда всё уже было готово к операции, появился холеный господин в мантии служащего магистрата. Лаврано указал на меня и присоединился к своим, а тот важно подошёл ко мне. Его поросячьи глазки, как две мухи, беспрестанно шарили по сторонам, словно в поисках дерь… съестного. Бритое лицо с обвислыми щеками и презрительно поджатый в куриную гузку рот делали общение с этим человеком событием неприятным. Я немного посочувствовал его подчиненным и клиентам, но в данный момент тоже был вынужден терпеть его присутствие.

– В чем проблема? – барственно спросил он, продолжая глазками-мухами выискивать что угодно, только не мой взгляд. – Без меня вы и простого дела начать не можете? Говорите. Я человек занятой. Времени у меня мало.

– Господин Боантир, вы должны подписать согласие на операцию, или помощь вашему сыну будет оказана в минимальном объёме в рамках лекарских услуг за счёт короны.

– То есть, если военное ведомство откажется оплатить лечение, это придётся делать мне? – презрительно проворчал чиновник.

– Именно так. Каково будет ваше решение?

– А без этой бюрократии что, никак нельзя? – сказал, будто плюнул, папенька офицера.

– Отчётность, – развёл я руками. – Нас тоже проверяют. Вы, как лицо официальное, должны понимать.

– Хорошо, я подпишу, – почему-то глядя на меня многозначительно, гнусно усмехнулся Боантир.

Госпожа Торсилеза уже стояла с нужным документом наготове. Она предложила пройти к ближайшему столику, где и свершился этот исторический акт.

Ситуация была несколько неопределённая. Состояние пациента позволяло ограничиться помощью травника, однако в этом случае парень мог остаться калекой и вылететь со службы по инвалидности. Очень сомневаюсь, что военное командование сочтет его падение по глупости с никому не нужной скалы подвигом, достойным бесплатного лечения у лекаря.

Насколько мне известно, прежде чем принять решение об уровне лекарской помощи служащему, тщательно изучали его послужной список и обстоятельства получения увечий. Далеко не за каждого пострадавшего, даже в бою, военные чиновники согласны были платить. Трусы и дезертиры, например, и на бесплатную общегражданскую помощь рассчитывать не могли. Так что, по моему мнению скорее всего придётся за всё платить самому парню или его «благородному» отцу. С другой стороны, я легко мог представить его лечение как экстренную помощь.

Исцеление офицера, на которое я затратил чуть более четырёх с половиной часов, по сравнению с излечением паучьей болезни прошло довольно спокойно и даже обыденно. Ассистировала мне опять одна Миринилла, остальных я отослал по делам.

Около дверей операционной меня ожидали Торсилеза и один из егерей, поинтересовавшийся, как дела у командира. Узнав, что всё нормально – завтра можно будет посетить прыгуна, – развернулся и ушёл.

Проблемы и.о. заведующей решались не так просто. Незабвенный господин Боантир проявил заботу о сыне: потребовал отдельную палату, специальное обслуживание и самые дорогие зелья. В основе отцовских чувств, по его словам, лежала необходимость соответствовать высокой должности руководителя департамента магистрата. Лучшая палата и прочие причиндалы шли наравне с дорогим парадным мундиром. Хочешь соответствовать – купишь.

Но не это волновало женщину. Всему городку было известно, что этот человек за медяк удавится, а тут вдруг расщедрился. Ведёт себя как подгулявший охотник после долгого блуждания по лесам. И смотрит нехорошо. Таинственно. Злорадно. С превосходством. Будто знает нечто такое, что позволит ему не платить и даже, наоборот, прибыль из ситуации извлечь. Другое дело, что персона эта, мягко говоря, великим умом не отличалась, но вопрос оставался открытым: что делать и как себя с ним вести?

Я порекомендовал зря не нервничать: документы Боантир подписал – не отвертится. Однако посоветовал каждый шаг в отношении его сына обязательно оформлять документально.

Мысленно я себя поздравил: кроме гороходца и рудокопа, становлюсь ещё и бюрократом. Как всё-таки вовремя Торсилеза подошла ко мне с финансовыми вопросами. Будучи студентом, я даже не задумывался, кто платит за лечение, на что живут лекари и их помощники, для чего требуется документально оформлять согласие пациента на операцию – исцелял вместе с Греллианой или в одиночку всех, на кого мне указывали, и не спрашивал особо. Так же и в прошлом году в Сербано. Я практикант, значит, денег мне не положено – учись, практикуйся, считая, что выполняешь лабораторную работу, радуйся, что за эту возможность денег с тебя не берут. А теперь вот приходится вникать и в эти дела.

Разговаривая на ходу, мы прошли в ординаторскую, и там я заодно подписал подготовленное обоснование на излечение Норбиано. Кстати, он нам встретился в коридоре: более-менее бодро шаркал на прогулку при поддержке жены. По ходу я отметил, что ещё один эксперимент вполне удался. Я встроил ему узорчик, помогающий эффективнее регенерировать, в ускоренном темпе усваивая вещества, поступающие с пищей, через кожу и даже с воздухом. В результате организм его, конечно, и стареть будет несколько быстрее, в зависимости от тяжести повреждения, но преимущество от скорого заживления ран, на мой взгляд, значительно перевешивает негативные последствия. Тем более, эти последствия легко снять небольшим целительским воздействием. Ел егерь прямо за троих. Чтобы он не пугался и жену не нервировал, пришлось приврать ему немного, будто под воздействием магусов процесс восстановления продолжается в ускоренном режиме, а это, дескать, требует усиленного питания.

В своей системе я использовал принципы построения узоров, применяющихся целителями для самовосстановления. Добавил туда узор общей балансировки органов и адаптированный блок управления для немагов (как в соответствующих амулетах), который, в свою очередь, замкнул на бессознательное больного, встроив в общую структуру его знаний частичку своих.

Да, я даром времени не терял. Активно занимаясь самокопанием в любую свободную минуту, тщательно изучал то, что мне открылось при слиянии с егерем. В частности, собственную структуру знаний. Работа облегчалась тем, что я одновременно владел сведениями и видел их узор. Постепенно я стал понимать, как всё устроено, но до полного понимания было ещё далеко. Тем не менее на данном этапе я обнаружил ту часть структуры знаний, что касалась управления придуманной мною системой регенерации, и понял, как её скопировать и внедрить в структуру знаний егеря, скрывая источник сведений. Теперь на подсознательном уровне он сможет ускорять свою регенерацию, варьируя скорость процесса, контролировать расход магии в системе управления и пополнять его из амулета, который, кстати, предстоит ещё сделать.

Самое интересное здесь то, что организм человека может всё делать и сам. Однако это – способность бессознательного, с которым сознание у многих «договариваться» толком не умеет. Две части единого целого почти не сотрудничают друг с другом. Можно представить себе могучую армию: с пехотой, конницей, гвардией, магами и инженерными частями – это бессознательное, и штаб армии, который не имеет с ней связи, – это сознание. Точнее, связь есть, но на уровне слухов, сплетен и досужих разговоров – может, надо туда идти, может, в другую сторону, а может, и вовсе стоять. Враг появляется – его бьют, но только те, кто ближе. Когда же боль сообщает всем про прорыв супостата, только тогда наконец-то поступает нечто похожее на ясную команду – всем туда, удерживать прорыв. Многие практики самососредоточения и самоконцентрации нацелены как раз на то, чтобы научиться чётко говорить бессознательному, что надо сделать.

Мой узор не заменял природную систему управления, он всего лишь дублировал её на случай разрыва связи мозга с телом и частично давал возможность егерю командовать собственным бессознательным при решении данного круга вопросов. При исцелении слиянием, например, я руководил не только своим бессознательным, но и бессознательным больного. «Руководил», конечно, громко сказано, скорее, просил и подсказывал, но в результате «армия» пациента выступала союзником, а не нейтральным наблюдателем в лучшем случае или противником – в худшем.

Таким образом, система, встроенная мною в сознание Норбиано, имела сравнительно небольшую магоемкость узора. Магии, по моим прикидкам, если егерь не будет каждый день получать травмы и активировать узор, должно хватить примерно на год. А дальше вопросы пополнения амулета он должен решить сам.

Экспериментировал я, разумеется, имея силу в избытке, поскольку, слава богам, палата для безнадёжных с некоторых пор пустовала.

Я долго ломал голову, из чего же сделать простой амулет-накопитель для егеря. Никаких ювелирных украшений у меня не было, из вещей – тоже ничего подходящего, да и вещи нам не отдали. Можно было взять первый попавшийся на дороге камешек, но это было бы не очень красиво. После продолжительных размышлений я решил сделать амулет из кусочка дерева. Желательно дуба. Тогда он прослужит хозяину очень долго. За материалом я сходил к больничному плотнику, и тот с радостью, не спрашивая, зачем мне нужно, предложил на выбор несколько обрезков дубовых плашек. Выбрав подходящий, я поблагодарил плотника, сунул ценный кусочек дерева в карман и отправился заниматься больничными делами.

Амулет я делал два вечера, находясь на постоялом дворе, благо Протис вместе с Леси допоздна изображали свиту графини. Та, несмотря на охрану, вела себя как заморская принцесса в гостях у принца захолустного королевства. Каждый день она меняла наряды: сегодня в одном платье, завтра в другом, послезавтра… опять в первом, но с новой деталью туалета. Совершала променады по улицам города со свитой и гвардией из двух егерей, служа развлечением местным мальчишкам и собакам, провожающим её соответственно любопытными взглядами и лаем. Засиживалась в ресторане, вовсю флиртуя с посетителями – дворянами в статском или офицерами. Когда мы пересекались с ней за ужином, во время её флирта я замечал и взгляды искоса – не проявляется ли на моём лице долгожданная ревность. Но, увы, к досаде Олисии, подобное её поведение мучило только верного Протиса, который, по всем законам жанра, терпел и молча страдал.

Под воздействием магии кусочек дерева превратился в стилизованную фигурку человечка ростом с мизинец. По всему деревянному туловищу он был изукрашен самыми заковыристыми и непонятными знаками, проще говоря, это было дикое смешение знаков сунской письменности и пиктограмм дикарей далеких островов. Напоследок украсил голову человечка сквозной дыркой для шнурка или цепочки, а внутрь структуры дерева внедрил узор накопителя с переходником для обычных магусов. Накопитель, естественно, заполнил до предела.

Осталось придумать, под каким предлогом вручить егерю этот шедевр магической резьбы по дереву. Завтра он выписывается из больницы, а дня через три-четыре приезжает моя жена. У меня оставалось совсем мало времени, чтобы изобрести подходящий предлог.

На следующий день после утреннего обхода ко мне в ординаторскую заглянули молодцеватый мужчина в форме егеря и миловидная женщина, вся светящаяся от счастья. Я даже не сразу узнал их: где скелет, измученный болью, где тень старухи с потухшими красными глазами? Вместо них – пожалуйста, молодая красивая пара. Бывают, бывают в нашем деле и такие прекрасные моменты, после которых хочется работать с удвоенной силой. Вероятно, как у лицедеев, сорвавших бурные аплодисменты, переходящие в овацию.

Они перед уходом долго и горячо меня благодарили, приглашали в любой момент быть дорогим гостем, звали на охоту и рыбалку, а также на все их семейные праздники. В конце нашего обмена любезностями егерь с таинственным видом попросил разрешения навестить меня вечером на постоялом дворе. Получив согласие, лихо отсалютовал и отбыл домой, крепко обнимая жену.

Перед обедом настроение мне основательно подпортил… догадайтесь, кто? Он самый – господин Боантир. Одна из помощниц, запыхавшись, вбежала в ординаторскую и попросила срочно подойти в кабинет заведующей. Там, напротив госпожи Торсилезы, важно развалившись в кресле, сидел, не к ночи будь упомянутый, чиновник.

– Так вот! – Он поднял наманикюренный палец вверх, как жезл вождя дикарей с черепом дохлой мыши. – Мало того. Вы мне сами приплатите, скажем, двадцать корон, и я забуду ваши махинации.

– В чём дело? – поинтересовался я.

– А вот и виновник событий, – чуть ли не радостно пропел этот фрукт – или овощ, не разберешь. – Я знаю, кто вы! – Палец-жезл нацелился мне в живот.

Я совсем чуть-чуть вздрогнул, скорее, от удивления – откуда этот тип мог узнать, что я целитель? Он явно заметил моё кратковременное замешательство и с торжеством в голосе сказал:

– Ага! Я знаю. И поэтому вы всё сделаете так, как я скажу! Иначе… – Он с гордостью победителя оглядел нас с Торсилезой и многозначительно замолчал.

– И что вы знаете? – с любопытством спросил я.

Мне было даже интересно – знай он правду, не стал бы так себя вести. Скорее, бежал бы подальше и по углам прятался.

– Я знаю, что ты, мальчишка, лоперский шпион. Мне сын всё рассказал. Сразу, как поймал вашу шайку. Скоро вас всех отправят в КСОР.

– Вот как? И что из этого следует?

– Из этого следует, что ты не имеешь права практиковать в Элмории, – начал загибать пальцы чинуша, – и тебя не имели права принимать здесь на работу как гражданина другой страны – это раз! Квалификация твоя никем не подтверждена, и мы ещё посмотрим, что ты там с моим сыном натворил. Ты, быстрее всего, вообще никакой не травник – Лопер таких специалистов в шпионы не определяет, хотя, конечно, всё может быть – это два! Никакие договоры в связи с этим не имеют силы – это три! Более того, руководство больницы ответит за мошенничество и приписки в счетах. А может, и за то, что пригрело преступников. Начальник отделения КСОР – мой хороший знакомый, он вас всех выведет на чистую воду! Недаром госпожа заведующая в тот же день уехала – понимала, чем это пахнет.

– Я гражданин Элмории и имею право практиковать – это раз! – Пальцы гнуть по примеру Боантира я не стал. – Имею официальный ранг ассистента травника, и меня имели право принять на работу – это два! Мою квалификацию подтвердил господин Ирритано в присутствии господина старшего дознавателя и двух егерей – это три! Все договоры в связи с этим действительны – это четыре! Руководство больницы может подтвердить каждый пункт – это пять!

– То-то егеря за тобой и этими, твоими помощниками, по пятам ходят…

– Разберутся, – уверенно ответил я.

– А кто подтвердит применение магии? Кто?! Это самое дорогое в счетах на оплату! – чуть не взвыл Боантир.

– Если у вас есть сомнения в правильности сведений, указанных в карте пациента, – ну, и заговорил я – вылитый бюрократ-крючкотвор, – имеете право потребовать расследования и проверки фактов. Но имейте в виду: в случае, если комиссия подтвердит правильность лечения и указанных данных, оплачивать её работу придётся вам. Вплоть до дорожных расходов, питания и проживания каждого члена комиссии.

– Ты! Л-лоперский! Шпион! – Чиновник весь покраснел, даже задыхаться стал от ярости.

– Пока не доказано обратное, я – полноправный гражданин Элмории. Госпожа Торсилеза, – с ледяным спокойствием попросил я, – налейте господину настой валерианы…

Женщина отработанным движением плеснула из стоящей рядом бутылочки зелье и протянула чашку Боантиру. Тот с жадностью выпил.

– …и не забудьте расход средства включить в счёт на оплату, – невозмутимо продолжил я. (Чашка совершила короткий полёт до стены и разбилась вдребезги.) – А также включите в счёт разбитую гражданином чашку и услуги помощницы, которая всё это будет убирать.

Боантир вскочил, яростно прошипел нечто похожее на: «Я вам всем покажу!» – и вымелся из кабинета вон.

Я успокоил Торсилезу, уверив, что всё будет в порядке.