Текст книги "Будь здоров"

Автор книги: Виталий Башун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Финь Ю сформировал с десяток разнообразных структур и держал их некоторое время, пока я не сказал, что запомнил. Потом сунец потребовал несколько раз всё воспроизвести. Убедившись, что я хорошо их запомнил, сказал:

– Это тренировочное задание. Когда сможешь из этих узоров собрать шар, соединись со мной. Запомни несколько характерных признаков моей структуры. Этого будет достаточно для связи. Для контакта с немагами запомни ещё один узор. Он достаточно прост, но позволяет почти мгновенно переключить потребление энергии для поддержания связи только на тебя. Но фантомами пользуйся осторожно. Ты ещё слаб и неопытен, чтобы долго поддерживать связь с немагами или обычными магами. На сегодня всё. Тебе требуется отдых. Не забыл приёмы глубокой релаксации?

– Спасибо. Нет, не забыл. Так, получается, про исцеление слиянием и про магические руки своим наставникам я тоже не могу рассказать?

– Исцеление слиянием и без рук – обычная практика опытных целителей, только достигают этого постепенно, тренируясь годами. Тебе помог фактически предсмертный шок. А вот нити-лучи и нити-связи могут использовать очень и очень немногие. Имей это в виду. Коллеги, которые не знают, либо тебя не поймут, либо посчитают перегоревшим и опасным для общества. Те же, кто знает, будут молчать и не поддержат тебя. Почему? Я уже сказал. Всё. До следующей встречи. Не забудь про релаксацию и тренировки.

ГЛАВА 6

Утром я встал довольно поздно бодрым и отдохнувшим. Никто меня не будил с утра пораньше готовить завтрак, правда, и на сам завтрак никто не додумался разбудить. Досадно. Ну да ладно. Попробую наладить контакт с местным поваром, авось что-нибудь вкусненькое и перепадет в мой желудок. Стоп. Только не думать о булочках с маком и изюмом, которые обычно подают со сладким крепким чаем…

Нет, это невозможно. Я вздохнул и пошёл мыться.

Вволю побарахтавшись в ванне, я надел чистый халат, который висел наготове и пришелся мне впору, вернулся в комнату и… не обнаружил своей одежды. Вместо неё на кресле, аккуратно разложенная, лежала чистая и выглаженная мантия с эмблемой травника, два комплекта нижнего белья на выбор, просторные штаны и рубашка. Подивившись такой предупредительности, я оделся и только собрался было на выход, как в дверь постучали, и после моего разрешения в комнату заглянула служанка.

– Господин травник, завтрак подавать можно? – Заметив моё удивление, объяснила: – Их милость велели вас не будить, а как проснетесь да помоетесь, подать вам завтрак.

– Хорошо, подавайте.

Девушка внесла поднос, накрытый белоснежной салфеткой. Чутьем матерой ищейки я уловил аромат свежеиспеченных булочек, копчёного мяса, омлета и чая, сглотнул слюну и, не заставляя себя упрашивать… нет, не накинулся на съестное стаей голодных волков. Процесс поедания вкусно приготовленного завтрака – это священный ритуал, а не примитивное набивание желудка. Толково съеденный завтрак – это заряд бодрости и хорошего настроения на весь день. Никогда не заставляйте себя есть то, что не нравится. От этого ни вам пользы, ни окружающим радости.

Вот, например, одна моя тётушка, до того как села на новомодную диету, была розовощекой и весёлой толстушкой. Она всегда с таким аппетитом ела, что, глянув в её сторону, даже если только-только вы решили, будто не способны больше ни кусочка проглотить, начинали вдруг испытывать голод, как после недельной голодовки. Кто ей брякнул, что её избранник любит худеньких? Лучшая подружка, наверное. Но как-то утром за завтраком я вдруг увидел бледную, злую тётку, которая с видимым отвращением ковырялась в пучке сена, копной выложенного на её тарелку, и с трудом узнал в ней ту хохотушку, каковой она была когда-то. Слава богам, продлилось это недолго. Её избранник оказался мужчиной умным. Разобравшись в причинах, он сумел деликатно ей намекнуть, что она ему больше нравится такая, какая есть.

Перед тем как оставить меня наедине с подносом, девушка показала, где звонок для вызова прислуги, и сообщила, что их милость господин граф просили господина травника сразу после завтрака пройти в его кабинет.

Отдав должное всему, что было мне предложено, в благодушном настроении я направился в приемную графа, благо располагалась она, как и говорил Протис, неподалёку. Секретарь, завидев меня, попросил подождать, заглянул к графу и пригласил войти.

В кабинете граф был вместе с капитаном. За недолгий срок нашего знакомства мне показалось, что граф никогда не расстается с ним. Дабы пресечь возможное мерзкое хихиканье, должен сказать, что отношения их не выходили за рамки чисто деловых и, возможно, дружеских. Но не более того.

Мне было предложено присесть в кресло. Несколько странно, но капитан переместился к двери и со скучающим видом кота перед прыгающим рядышком воробьем прислонился к косяку. Граф встал из-за стола и несколько раз прошёлся по кабинету, видимо, не зная, как лучше начать разговор. Это меня насторожило и заставило подобраться. Я за несколько секунд сформировал активный доспех, но пока не активировал его. С другой стороны, если бы было что-то плохое, вряд ли меня стали бы кормить завтраком и одевать в чистое. Лежал бы сейчас на соломе в подвале, и в горне калили бы уже пыточный инструмент. Получилось бы у них или нет – другой вопрос, но могли попытаться. Наконец граф остановился и посмотрел в упор пронизывающим взглядом.

– Прежде всего нам с капитаном хотелось бы знать, кто вы… милорд? – с нажимом на последнем слове сказал вельможа.

По моему телу прошла волна холода, сменившаяся жаром. Я попытался ещё побарахтаться и сделал удивлённое лицо:

– Ваша милость?..

– Ах, оставьте, молодой человек, – поморщился граф. – Признаю, лицедей из вас получился бы знатный, а шпион вряд ли. – Жестом остановив мои возражения, он продолжил: – Да. Поначалу мы с капитаном приняли вас за шпиона, но потом пришли к выводу, что это не так. Можете не беспокоиться, эти подозрения с вас сняты. Слишком уж вы, извините, неуклюжи для шпиона, а так сыграть неуклюжесть – дело невозможное. Знаете, что нам помогло сложить наконец два и два?.. Ваши манеры за столом. – Граф наконец отвернулся от меня и продолжил мерить шагами кабинет. – Вчерашний ужин расставил все точки над «i». Вы выглядели очень усталым и, возможно, поэтому вели себя естественно. То, как вы пользовались столовыми приборами и обращались с лакеями, без сомнения, указывает на ваше благородное воспитание. Далее всё сложилось один к одному. Ваша осанка, манера держать себя, когда нам казалось, что никто за вами не наблюдает, речь… Кстати, мы с капитаном поспорили: я утверждаю, что вы элморец, а он говорит – гонмарец. Но у гонмарцев речь гортанная, с упором на звук «п» – «каппитан», – передразнил он гонмарцев. – Вы же говорите слишком правильно. Так коренные лоперцы не разговаривают. И еще… признайтесь, это ведь был обрывок вашей мантии? Вы сказали тогда, что отрезали кусок, который торчал из-под камней. Возможно, но маловероятно, что травник покойного барона был одет в столь ободранную мантию, да ещё заносил, не меняя, до такого состояния. Наконец, последнее. Меня истинно восхитило искусство, с каким вы оказывали помощь нашим раненым. Мне крайне редко доводилось видеть нечто подобное. В тот момент это для нас был дар богов. Мы могли потерять гораздо больше людей, которые благодаря вам теперь живы, а многие уже и здоровы. Тогда я не задумывался, как такому мог научиться простой повар, пусть даже у очень хорошего травника. Но теперь, как хотите, но я в это не верю. Вы ведь по меньшей мере квалифицированный травник, признайтесь.

Я, уставившись в пол, молча кивнул. А что оставалось делать? Я гордым павлином прохаживался по двору, считая себя здесь самой красивой птицей, а мой язык уже давно намечено подать на стол в винном соусе. Мальчишка, клял я себя со стыдом. Вообразил себя самым умным. А вот получи, шпион недоделанный! Я вздохнул и решил признаться во всём, не раскрывая, впрочем, кто я такой на самом деле. В том числе своё имя. Мало ли какие планы могут быть у лоперцев относительно зятя интересующего их герцога.

– Да, милорд. Я имею ранг ассистента травника, являясь студентом четвёртого курса Королевской академии магических искусств Элмории. Мой отец носит титул барона.

– Ого! – воскликнул граф. – Старшекурсник элморской академии – это же почти знахарь! Великолепно. Не хотите рассказать нам, как вы оказались у нас на пути?

– Я проходил летнюю практику в предгорьях. Однажды мы выехали с отрядом в поход за травами. В одном ущелье я свернул не туда и отстал от отряда. Бросился догонять и… заблудился. Сколько я так блуждал, и не припомню. Еда кончилась, сумку где-то потерял, куда идти, не знал. Потом вышел на какую-то заброшенную тропу и долго шёл по ней. Там часто встречались следы обвалов. Перелезая через один из них, почувствовал запах разложения и заметил сумку в руке мертвеца. Между камнями видел задавленных людей. Видимо, какой-то отряд попал под камнепад…

Граф в этом месте кивнул, взглянув на капитана:

– Значит, всё-таки завалило барона Тобиуса?

– Я не знаю, ваша светлость, был ли это означенный барон или кто-то другой. Я нашёл только сумку, а в ней – известный вам документ, одежду, приправы и черствую лепёшку. Лепёшку сразу сгрыз, одежду надел, поскольку моя мантия пришла в полную негодность.

– Зачем же выдали себя за повара? – строго спросил граф.

– Побоялся, – повинился я. – Побоялся, что примут меня за шпиона и не разбираясь…

– …убьют, – закончил за меня капитан.

– Да. Именно так, сэр. Как здесь относятся к элморцам, я толком не знал, а постоянные пограничные конфликты, о которых много слышал, заставляли подозревать, что не очень дружелюбно…

– Ерунда, – прервал меня граф. – То, что герцог Зеелиус якобы для короля пытается отхватить от Элмории кусок Грассерских гор вместе с Сербано, никак не касается остального Лопера.

– Но я же этого не знал! – воскликнул я. – Поэтому, согласитесь, мои опасения были небезосновательными.

Граф, поразмыслив, нехотя кивнул.

– Да. Не зная обстановки, вполне можно было бы видеть в каждом встречном жителе нашей милой страны потенциального убийцу студента-элморца, – несколько иронично согласился он.

– Дальше встретил ваш отряд, назвался поваром и до этого разговора думал, что у меня получается, – грустно сказал я.

– Следует признать, готовите вы великолепно. Не хуже, во всяком случае, моего повара в родовом замке. Одно из ваших увлечений?

– Вам это может показаться неподобающим для благородного человека, но что есть, то есть.

– Ничего позорящего честь и достоинство дворянина я в таком увлечении не вижу. Например, я знавал одного герцога, который досуг свой посвящал вышиванию крестиком. Правда, выдавать себя за кружевницу-вышивалыцицу ему и в голову не приходило, да и было бы весьма затруднительно при его-то росте и ширине плеч, – язвительно высказался граф.

– Но я же рассказал вам причину такового моего поведения! – воскликнул я и привстал. – А если вы считаете мой поступок бесчестным…

– Не заводитесь, милорд, я не имел намерения оскорблять вас, – успокаивающе поднял руки граф и пробормотал: – Только дуэли сейчас и не хватает.

– Потом был бой, – сухо продолжил я свой рассказ. – Как будущий лекарь, я не мог остаться в стороне и оставить раненых без помощи.

– Я уверен, вы ведь строите планы, как вернуться на родину.

Я кивнул, соглашаясь с очевидным.

– Предлагаю вам сделку. – Граф снова посмотрел на меня пронизывающим взглядом, в котором я прочитал отчаянную надежду. – Скрывать не буду, мне крайне необходимо, чтобы вы помогли мне выиграть время. Я уже почти договорился с королём о включении моей дочери в список на помощь целителя, – он с яростью стукнул кулаком по столу, – если бы не этот трижды проклятый мятеж! Может быть, через год, ну, полтора максимум мою девочку исцелили бы полностью. А теперь снова полная неизвестность. Снова поиски знахаря, способного помочь. Уговоры, просьбы, унижения и деньги, деньги, деньги… Мне не жаль этого презренного металла, но помощи знахарей хватает на полгода, лекарей – месяцев на восемь-девять. Потом всё повторяется снова. У меня больше сил нет смотреть, как она страдает. Гортус уже стар и не может воздействовать магией. Он дал эликсиры, отправил в горы, чтобы хоть как-то приостановить её угасание, и предупредил: если в течение четырёх месяцев я не найду помощи, моя девочка… – Он несколько раз глубоко вздохнул и жёстко спросил: – Ответьте мне честно, вы сможете подарить мне полгода времени, чтобы найти другого знахаря?

– Да, смогу, – твёрдо пообещал я, но решил добавить туману: – Мне приходилось на практике сталкиваться с подобными случаями. Но имейте в виду, это всё же риск. Моего студенческого опыта может не хватить.

– Ваше воздействие ей не навредит, если вдруг что-то не получится? – забеспокоился граф.

– Ни в коем случае, – заверил я его. – Самое страшное, что может произойти, – это если вместо полугодия мне удастся добиться отсрочки на меньшее время.

– В таком случае я хотел бы, чтобы вы попытались. Со своей стороны я даю вам слово после окончания лечения дочери и раненых стражников выделить три десятка охранников, которые проводят вас до границы и помогут перейти её.

Прикинув, какие ещё могут быть варианты благополучного возвращения в Элморию и просто выживания здесь, я сказал:

– Согласен.

– Поклянитесь, милорд, что спасёте её, – потребовал граф.

– Клянусь, что сделаю всё возможное для спасения вашей дочери.

– Этого достаточно. – Граф коротко поклонился и спросил: – Как следует обращаться к вам?

– Э-э… пусть будет Алониус. Я уже привык. Своего настоящего имени я не хотел бы раскрывать.

– Боитесь, засмеют, когда узнают о ваших горных «заблуждениях»? – рассмеялся граф. – Впрочем, можете не говорить, это ваше право. – Он перешёл на деловой тон: – Что необходимо для того, чтобы начать излечение?

– Вашей дочери все необходимые препараты я дал ещё в пути. Она готова к исц… к лечению при помощи магии. – Надеюсь, моей заминки не заметили. – Через два часа после обеда я хотел бы приступить. Мне необходима будет помощь двух служанок, котёл горячей кипяченой воды и побольше чистой белой, желательно накрахмаленной ткани. Что касается раненых, прогноз у всех положительный, но мне понадобится ещё несколько дней.

– Всё будет готово к указанному вами сроку. К сожалению, я завтра с утра срочно должен выехать в родовой замок. Здесь, кроме двух десятков солдат гарнизона, оставляю ещё один десяток охраны и всех тяжелораненых. Ориентировочно вернусь через три недели. Тогда посмотрим на ваши успехи и решим, что делать дальше в соответствии с обстановкой. – Граф коротко поклонился и показал, что больше меня не задерживает.

Я уже дошёл до двери, но не сдержал любопытства и всё-таки спросил:

– Ваша светлость, можно задать вопрос?

– Я вас слушаю, милорд.

– Вы не боялись… – я немного замялся, – что я отравлю вас?

Тот улыбнулся и ответил:

– Нет, не боялся. Кроме Кримуса, за вами наблюдали ещё двое. Вам бы просто не удалось добавить яд незаметно. К тому же меня с детства приучили различать на вкус, добавлен ли в пищу яд, и с собой я всегда ношу амулет с универсальным противоядием.

– И ещё. Если бы я не был травником, как бы вы поступили, узнав, что я дворянин и элморец?

– Оказал бы гостеприимство и отпустил на все четыре стороны, – равнодушно ответил граф.

Я поклонился и вышел.

Подойдя к двери Олисии в назначенное время, я узнал у охраны, что туда уже прошли служанки и сам господин граф. Я тихонько вошёл и застал интересную картину. Девушка лежала на широкой кровати, крепко вцепившись в натянутое до подбородка одеяло. Две служанки стояли с растерянным видом возле котла с горячей водой, держа в руках ворох белой материи. Их господин, судя по всему, уже довольно долго увещевал свою дочь.

– Олисия, милая, это не молодой человек. Это травник, он будет всего лишь лечить тебя, а не любоваться твоими прелестями. Лекарей не надо стыдиться.

– Папа! Мне всё равно стыдно. Я не могу так. Я читала в книгах, что мужчина может видеть девушку обнаженной только в брачную ночь. Тогда свершается таинство любви.

– Верно, девочка моя, – терпеливо внушал отец. – Но только если речь идёт о влюбленных. А этот молодой человек – травник…

– А травники не могут быть влюбленными?

– Да когда бы он успел? – вскричал граф, выведенный из терпения.

– Я читала, – мечтательно вздохнула девушка, – что бывает любовь с первого взгляда. Ах, если бы он оказался благородным рыцарем, спас меня от дракона и увёз далеко-далеко на своём белом коне…

– До-о-очь, – простонал граф, – ну не говори глупости! Какие кони, какие драконы?

– Всё равно! Он молодой и симпатичный. А вдруг он в меня тайно влюблен? А тут увидит голой и передумает! Нет, нет и нет! Ни за что!

– О боги! Клянусь, я повешу библиотекаря. Что за макулатуру он тебе подсовывает?

– Это не макулатура. Все благородные девушки это читают. И там всё – правда! Мне рассказывала Тамилия…

– Болтушка твоя Тамилия! – прервал её отец. – Фантазёрка и пустосмешка.

– Неправда!

Чтобы прервать эти содержательные дебаты, я откашлялся и сказал:

– Обещаю, что сяду спиной к юной леди и не буду подсматривать. Мне это не нужно – достаточно просто держать вас за руку, Олисия.

– Ну вот… – обиженно надула губки девушка. Нет, всё-таки девочка. – Хотите сказать, что у меня и смотреть не на что?

Мы одновременно с её отцом закатили глаза под потолок и тяжело вздохнули.

– Ну что вы, что вы, – рассыпался я в комплиментах. – Столь прелестный бутон, вы правы, не предназначен для того, чтобы его рассматривал ничтожный травник. Им достойны любоваться исключительно рыцари… с белыми конями, – не удержался я от шпильки.

Глаза девочки радостно засверкали, и она снисходительно, тоном сказочной принцессы, отдающей распоряжение дракону, произнесла:

– Хорошо. Я вам позволю взять меня за руку, вы отвернетесь и подсматривать не будете. Дайте честное слово.

– Честное травное, – торжественно произнёс я.

– Нет, лучше поклянитесь.

– Клянусь рыпун-травой, зверобоем и шалфеем, что подсматривать не буду! – ещё более торжественно сказал я.

Граф, отойдя в сторону, вдруг раскашлялся и так, кашляя, вышел за дверь, неопределённо помахав рукой.

Я развернул кресло спинкой к кровати девочки, сел и, взяв её протянутую руку, сосредоточился. В этот раз для скорости и простоты я решил выводить всю гадость напрямую через кожу. Для этого, собственно, мне и потребовалась помощь служанок.

В полное слияние с пациентом уходить я не собирался, поскольку случай был достаточно простой, а мне ещё в реальности надо было своевременно указывать служанкам, что им делать по ходу исцеления. Я даже немного забеспокоился, получится ли у меня действовать как раньше, то есть отстраненно от больного.

Но всё прошло нормально. Образ рук больше не проявлялся, и я теперь полностью прочувствовал, что он и раньше был плодом моего воображения, помогавшим на первом этапе управлять целительской магией. Время от времени я давал команду служанкам хорошенько обтереть пациентку тканью, смоченной в горячей воде, отмерял дозы лекарств и давал выпить. Иногда девушка начинала капризничать. Дескать, не будет она пить эту горькую микстуру. Тогда я, как правило, грозил, что раз она отказывается пить, тогда придётся делать укол. Не знаю, что повлияло больше – страх самого укола или то, что мне необходимо будет делать его самому и в пикантное место, которое одеялом тогда не скроешь, однако это оказалось действенным оружием.

Через два часа я улыбнулся утомленной Олисии, сказал, что мы закончили и она может расслабиться и отдохнуть.

За дверью по коридору прохаживался её отец. Увидев меня, он прекратил свои хождения, подошёл ближе и спросил:

– Как она?

– Всё в порядке, милорд, – успокоил его я. – Неделька прогулок на свежем горном воздухе, усиленное питание, немного эликсиров – и хоть сразу замуж. Естественно, я буду присматривать за процессом выздоровления. Но полгода у вас точно есть.

Вельможа с нескрываемым облегчением вздохнул и торжественно произнёс:

– Благодарю вас. Отныне я ваш должник, милорд. Что ещё от меня требуется?

– Ничего. Плотный ужин мне и Олисии. Ей – куриный бульон, отварная курица, омлет, салат – побольше петрушки и сельдерея, – стакан красного вина. А завтра все как обычно.

– Я могу заглянуть к дочери?

– Да, пожалуйста. Она немного устала и, может быть, захочет спать, но важно накормить её. Обязательно надо восстановить силы.

– Я прослежу, – пообещал граф и поспешно скрылся за дверью, но вдруг выглянул: – Извините, господин травник, а что это за рыпун-трава?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Как-то в голову пришло…

Вечером мне пришлось выдержать нешуточный бой. Началось всё с того, что за дверью я услышал какую-то возню, писк, потом упало что-то мягкое, и в мою комнату буквально ввалилась горничная. Одежда её была в некотором беспорядке, волосы немного растрепаны, но на губах цвела торжествующая улыбка.

– Ну дождёшься ты, Ралиса! Нахалка! Тебе это так не пройдёт! Сегодня моя очередь! – донеслось из коридора.

– Иди-иди, красавица, – фыркнула нежданная гостья за дверь. – Личико-то не забудь умыть, а то на демоницу жареную похожа.

Девушка повернулась ко мне, победно улыбнулась и, приблизившись вплотную мягкими кошачьими шагами, томно проворковала:

– Господину травнику надо обязательно помочь постельку постелить. – И глядя с хищным прищуром голодной тигрицы, как на трепетную лань, разве что не облизываясь, стала оттеснять меня к этой самой постели.

Ой! Свента, милая, помоги. Меня же сейчас… да прямо здесь… да прямо так… Вот вы на моём месте, зная мою жену, не вспомнили бы её предупреждение про гулялку? Я не ханжа, но поступать так, как рекомендовал молодёжи некий герцог, известный своей прямотой, я не мог. А тот говаривал: «Дают – бери!», то есть пользуйся. И он же в своё время ввёл для самооправдания изречение: «Пользуясь благосклонностью горничной, благородный господин жене не изменяет, а просто удовлетворяет естественную надобность». Правда, когда один граф спросил его, как он относится к тому, чтобы и жена таким же образом удовлетворяла естественную надобность, герцог так разъярился, что наорал на всех и выгнал графа вон.

Не скрою, я отнюдь не ангел, и сластена во мне вкрадчиво зудел, что никто не узнает, да и откуда бы, а девушка сама прыгает ко мне в постель, а женщины у меня давно уже не было, а долго сдерживаться вредно для здоровья, а герцог говорил, что…

Однако не узнает никто, кроме… меня самого.

Видимо, воспоминания о пресловутом герцоге и охладили мой пыл. Мне подумалось, могу ли я ждать верности от жены, если сам на это неспособен? Получается, любая, у кого зачесалось, может затащить меня в постель, а я послушно буду с ней кувыркаться, как кобель на случке? Я представил, как моя жена, оправдываясь этой самой естественной надобностью, тем, что муж далеко, а ей надо, прыгает в постель к гвардейцу, и мне даже плохо стало. Смог бы я дальше быть ей мужем? Зная себя, скажу точно – нет.

Сославшись на усталость после дороги и лечения госпожи, я с трудом выпроводил горничную из комнаты. Та перед выходом сладко потянулась, рельефно обозначив пышную грудь и бедра, указала на шнурок звонка и намекнула, что по первому зову она придет… постелить постель. Я чуть не бросился за лестницей, чтобы привязать этот шнурок к потолку, дабы случайно не задеть ночью.