Текст книги "Будь здоров"

Автор книги: Виталий Башун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

– Филик! Прекрати! – взвизгнула Свента. Филин и Филик! Отличие в одной букве, а как по-разному звучит! – Ты мне всё платье помнёшь. Ой! Ах! Прекрати же, медведь брасерский… Аа-а-ах! Нет! Не прекраща-а-а-ахх…

Где-то часа через полтора утомленная Свента, лёжа на моём животе и вычерчивая пальчиком непонятные узоры у меня на груди, вдруг хихикнула:

– Девочка на шаре.

Я чуть-чуть подбросил её животом.

– Не нравится – слазь.

– He-а. Не слезу. Мне здесь хорошо-о-о. – Она посмотрела на меня смеющимися любимыми изумрудными глазами – ну прямо-таки киса. – Я здесь жить останусь. У тебя на животе. Вот так. Здесь тепло и мягко. И никуда не надо торопиться… Ой!

Она одним гибким и стремительным движением соскользнула с меня. Миг – и она посередине комнаты. Смотрит на часы.

– Филик! Ёшкин кот! Мы же опаздываем! Живо собирайся.

– Ну если я кот, то ты точно киса! – Я не сразу сообразил, что она сказала.

– Некогда. Родители через два часа разъезжаются по домам. Надо успеть попрощаться. А ты тут девушек целомудренных охмуряешь. – Говоря это, она собирала разбросанную по всей комнате одежду и быстро одевалась. – Давай вставай. Карета нас ждёт.

Мы быстро оделись и поспешили к выходу. В карете Свента завела неприятный для меня разговор. Ведь надо же ей было испортить праздничное настроение.

– Скажи, – серьёзно начала она, – между супругами должно быть доверие?

– Да, – насторожился я, – без доверия нет любви. Я так считаю.

– Тогда ответь мне честно. Я выдержу. Что у тебя с Кламирой? – (Ну вот, и здесь опять то же самое. Снова Кламира.) – Мне девчонки из твоей группы всё рассказали.

– А что они знают, эти девчонки? У нас с Кламирой ничего нет и не было! – твёрдо ответил я.

Свента пристально посмотрела мне в глаза.

– А почему тогда она взирает на тебя, как… как я после нашей ночи?

– Я тебе клянусь, что у меня с ней ничего не было. Истинную причину я тебе пока не могу назвать. Не имею права. Поверь мне. Кроме тебя, мне никто не нужен!

Боюсь, я так и не смог развеять её сомнения.

– Хорошо. А Вителлина?

Этот тяжёлый разговор меня уже утомил.

– Ну… было. Прости. Но это было до свадьбы. Мы с Вителлиной друзья, и не более. Мне ведь без тебя было так одиноко там, в Сербано. – Я жалобно посмотрел на неё глазами голодного котёнка и явно своего добился: взгляд её смягчился, и она улыбнулась.

– Смотри, Филин, узнаю, что с бабой какой роман закрутил, гулялку оторву! – пригрозила она.

– И тебе будет не жалко… гулялку?

– А я её засушу и себе оставлю.

– Жестокая! И хитрая! Вот!

– Я не хитрая, я рациональная, – засмеялась Свента и, вновь перейдя на серьёзный тон, сказала: – Ещё меня беспокоит, что ты прогуливаешь лекции. Ты уже не хочешь стать лекарем? Решил, что травником быть достаточно? Если это от лени, то я за тебя возьмусь, – снова пригрозила она.

За разговором мы не заметили, как доехали. Меня удивило, что у парадной лестницы особняка уже стояли наготове две кареты: одна с нашим гербом, другая с герцогским. Возле карет стояли родители. Мы не успели выйти, как к нам подошёл отец Свенты и сказал:

– Нас всех вызвал сам начальник КСОР и почему-то попросил приехать прямо сейчас. Поэтому сидите – мы немедленно выезжаем.

Долго ждать в приемной нас не заставили – сразу пригласили в кабинет начальника. Руководителем одной из самых таинственных и для многих страшных служб королевства был человек средних лет, атлетического телосложения, с породистым аристократическим лицом. Он был гладко выбрит и одет в официальный мундир КСОР с генеральскими эполетами. Говорил неторопливо, чётко и размеренно. Он предложил всем сесть к длинному столу для совещаний, распорядился принести чаю и, прохаживаясь по кабинету, без прелюдии начал:

– Все присутствующие здесь когда-то давали клятву хранить государственную тайну. Наш с вами сегодняшний разговор также относится к этой категории. Попрошу вас действовать в соответствии с клятвой. Я пригласил вас в связи с известным вам событием. Ваши семьи породнились. Политический аспект мы обсудим отдельно с милордами герцогом и бароном. Всем же остальным важно знать следующее. Насколько нам стало известно, нападения на леди Свентаниану в пограничной зоне были инспирированы политической разведкой Лопера. Их целью было пленить вашу дочь, милорд, и через неё попытаться оказать на вас давление. Они снова поднимают вопрос о Грассерских горах и Сербано.

Герцог понимающе кивнул.

– А вам, леди, – обратился ксоровец к Свенте, – не следовало давать взятку чиновнику, чтобы изменить место практики. Вам была назначена практика в столице – вот и оставались бы здесь. Теперь-то мы понимаем причину ваших действий, но тогда, извините, мы имели все основания подозревать вас в связях с лоперской разведкой. Да, герцог, мы подозревали. А вы бы не стали подозревать? Объект охоты выезжает как раз в самое удобное для захвата место – в Сербано. Кто-то при этом позаботился уменьшить количество охраны, и вместо двух пятерок минимум её и молодого человека сопровождала только одна. Как всё удачно сложилось для лоперцев, вы не находите? У них всё могло бы получиться, если бы при первом нападении на дилижанс не помог молодой человек и они не ошиблись бы со вторым нападением. Что вас удивляет, леди Свентаниана? – Ксоровец перевёл взгляд на меня и спросил: – Какое требование выдвигали лоперцы там, в горах?

– Они требовали отдать им девчонку, – честно ответил я.

– Им нужна была не Кламира, а вы, леди, – снова посмотрев на Свенту, сказал начальник. – Их доносчик ошибся, вызнав, что в рейд уходят две пятёрки егерей и с ними двое студентов, один из которых девушка. Ошибка вполне понятная. Вас ведь по одному прикрепили к пятёркам – он и решил, что в рейд уходите вы.

Свента вся побелела:

– Так это из-за меня погибли люди и чуть не погиб мой муж?

Не отвечая на вопрос Свенты, ксоровец продолжил:

– Чиновник, изменивший место вашей практики, оказался простым мздоимцем, а вот с тем, кто приказал ослабить вашу охрану, сейчас разбираются наши дознаватели. Был ли умысел с его стороны или просто головотяпство, но с вас, леди, подозрения полностью сняты. Поэтому я вам всё это сейчас и говорю. – Он остро глянул на всех и произнёс: – Учитывая, что в ваших семьях появился целитель… – Увидев всеобщее недоумение, делано удивлённо спросил: – Как? Вы не знали? И вы, леди Свентаниана, не знали, за кого замуж выходите? Тогда позвольте мне представить вам лорда Филлиниана – целителя. Начинающего, но очень многообещающего.

Взглянув на родню, я увидел на лицах оторопь и неверие. Жена смотрела на меня так, будто её знакомый до последнего перышка филин вдруг оказался сказочной жар-птицей.

– Мой сын – целитель? – с огромным удивлением спросил отец. – Один из тех самых, легендарных? Я думал, это сказки.

– Нет, не сказки, – подтвердил ксоровец. – В связи с этим я прошу обе семьи уделить самое пристальное внимание вопросу обеспечения безопасности ваших детей. Предупредите капитанов вашей охраны о высокой вероятности покушений на жизнь и здоровье молодоженов. С нашей стороны уже выделены люди. Кто и сколько, вам знать необязательно, но и от вас ожидаем серьёзного отношения к делу. Молодых людей попросим не капризничать и стараться следовать рекомендациям охраны – это и в ваших интересах тоже. И последнее. Мы предлагаем вам, леди Свентаниана, перевестись в схолу невидимок. Вы нам подходите. Мы и так собирались вам это предложить, но через год. Ваша свадьба всё ускорила. Не скрою, таким образом, вопросы охраны вашей семьи несколько упростятся. Если желаете, можете подумать.

Свента сначала побледнела, потом порозовела, глаза её радостно заблестели:

– Я согласна. Поступить в это элитное подразделение было моей мечтой. Даже раздумывать не буду. Что нужно сделать?

– После нашего разговора пройдите в канцелярию КСОР и оформите перевод. Все распоряжения в отношении вас уже отданы. У меня всё. Хочу напоследок ещё раз предупредить. Сведения, которые вы здесь услышали, не должны уйти за пределы этого кабинета. В том числе и то, что ваш сын и зять – целитель. Засим не смею вас больше задерживать. Попрошу только лорда Филлиниана остаться на пару минут. За это время ваша жена как раз успеет оформиться.

Все вышли из кабинета, бросив на меня встревоженные взгляды.

Когда мы остались одни, начальник КСОР немного помедлил и сказал:

– Сведения, которые вы сейчас получите, секретные и разглашению не подлежат. В том числе и вашим родным об этом знать нежелательно. В начале лета следующего года мы собираемся направить экспедицию в знакомое вам ущелье Змей близ Сербано и предлагаем принять в ней участие совместно с вашим наставником господином Лабриано. Вы имеете возможность подумать над нашим предложением, посоветоваться с наставником и до наступления нового года сообщить о своём решении. Достаточно будет уведомить вашего наставника. Это всё, что я хотел вам сказать. Честь имею.

Мы раскланялись, и я вышел в приемную. Дождавшись Свенту, все дружно на трёх каретах поехали в особняк Маринаро. Там нам со Свентой был выделен целый этаж для проживания. Оказывается, моя умница, пока декана не упоили, добилась от него разрешения жить вне общежития. В карете, чтобы развеять последние сомнения, я сказал:

– Свента, Кламира узнала о том, что я целитель, ещё в Сербано. Я ничего не смог сделать, чтобы она не смотрела на меня такими глазами. Поверь мне. И рассказать всем истинную причину тоже, как видишь, был не вправе. Отсюда и сплетни эти.

Свента вспрыгнула мне на колени и долгим-долгим сладостным поцелуем подтвердила, что теперь у неё не осталось никаких сомнений. Неожиданно она встрепенулась и, помрачнев, спросила:

– Филик, а ты можешь мне теперь рассказать, что на самом деле произошло в горах? Я при поступлении, как и все на боевом, давала магическую клятву о неразглашении государственных секретов.

Я рассказывал, а она, по-прежнему сидя у меня на коленях, слушала, затаив дыхание. Когда повествование дошло до того момента, как на нас обрушилась лавина, я держал купол и пробивал колодец, Свента с тревогой посмотрела мне в глаза и так глядела не отрываясь, пока я не закончил. Потом вдруг всхлипнула, прижалась ещё теснее и проговорила:

– Это я виновата в смерти егерей и невидимок, я!

Я взял в руки её лицо, высушил поцелуями слёзы и строго сказал:

– Не говори ерунды. Всё произошло не из-за твоих ошибок или разгильдяйства. Если бы им была нужна не ты, а Кламира, это изменило бы что-нибудь?

Она немного успокоилась и, глубоко вздохнув, положила голову мне на плечо. Я бережно придерживал своё сокровище и думал, что же ожидает нас в будущем. Решение о походе в ущелье Змей я уже принял.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА 1

– Я не хочу эклеров! Какой идиот приказал печь эти противные эклеры?! Я хочу сахарных трубочек с клюквенным джемом!

– Дорогая, ты же вчера сказала, что любишь эклеры с кремом…

– А вот не хочу эклеров! Иди куда хочешь, посылай кого хочешь, делай что хочешь, но сахарные трубочки у меня должны быть! Всё. Можешь выполнять.

Свента отодвинула тарелки и вылезла из-за стола. Осторожно и бережно неся огромный живот, направилась в спальню. Я привычно и незаметно посмотрел на неё магическим зрением. Всё в порядке. Развитие ребёнка в норме. Будущая мамочка… тоже почти в норме. Немножко не хватает кальция, магния и йода. Посоветуюсь с поваром, как эти ингредиенты добавить ей в пищу, чтобы и вкусно было, и усвоилось хорошо. Потом дозу рассчитаю и… останется, затаив дыхание, ждать и надеяться, что милая не взбрыкнет в очередной раз и съест то, что ей предписывает диета.

За окном ласковые тёплые деньки последнего весеннего месяца. Жаркие солнечные лучи обнимают столицу, одуряюще пахнут цветы в саду, бодро чирикают птицы на ветках… а дома жена капризничает. Я вызвал дворецкого и распорядился срочно направить слугу к пирожнику Пантиану и купить дюжину трубочек обязательно с клюквенным джемом. Потом подумал и попросил взять две дюжины, вторую – с разными начинками. Со Свенты станется через минуту переменить своё желание, надо быть наготове.

А Пантиан – старшина цеха пирожников, если не испек сам, обязательно найдёт у кого-нибудь другого. После спасения своей дочери он готов выполнить любое моё желание. В пределах своих возможностей, разумеется. Когда его девочку доставили к нам, жить ей оставалось недолго – лопнувший аппендикс спровоцировал острый вторичный перитонит. Да ещё и спохватились они далеко не сразу. Как в байке про лекаря. Стучат в дверь, тот открывает. На пороге скелет. «Ну вот, доведут себя и только потом приходят», – проворчал лекарь, приглашая «больного» в дом.

Так же и здесь. У ребёнка разболелся живот. Сначала внимания не обратили, мало ли, объелась пирожными или несвежим вареньем. Потом додумались проконсультироваться у лучших в мире целителей – соседских бабулек. Те такого насоветовали, что, когда мне пирожник рассказал, у меня чуть волосы на голове не выстроились стройными рядами по стойке «смирно». Думаю, сердобольные старушки хотели таким образом избавить девчушку от страданий… навсегда и от всех сразу.

Дежурный знахарь, покачав головой, сказал, что если только господин помощник лекаря прямо сейчас свободен, то шанс есть. Знахари больницы ничего сделать уже не смогут, сама госпожа лекарь занята и освободится нескоро, уж больно случай тяжёлый ей достался, а вот её помощник, молодой, но знающий, вероятно, смог бы помочь.

Тут уж они кинулись меня просить. Чуть не на колени вставали. Всё отдадим – только дочку спаси. Как я не люблю этих сцен, кто бы знал. И что бы я делал, если бы надо было идти на срочное исцеление? То есть либо девочка, либо другой пациент? Очень плохая ситуация для взвешенного выбора. А иногда его приходится делать. К сожалению, заниматься двумя пациентами сразу никто из целителей, известных мне по рассказам наставницы, был не в состоянии. После такого выбора иной раз чувствуешь себя последним негодяем.

Но это издержки профессии. В общем, и мне, и им в тот день повезло. Я был отдохнувший, а пациент, которого по плану надо было сейчас лечить, мог немного подождать. И ещё повезло, что такие случаи после семи месяцев обучения мне уже полмесяца, как доверяли исцелять самостоятельно. Хотя конечно же можно было считать эту ситуацию экстренной.

Слава богам, исцеление прошло успешно. Заодно я исправил девочке врожденную хромоту. Ей ведь лет через семь-восемь замуж, а как на танцы с парнями ходить? Подробно рассказал пирожнику, чем кормить-поить ребёнка, а главное, наказал по вопросам лечения обязательно обращаться к специалистам, а не к бабушкам. Пирожник с женой синхронно кланялись, благодарили и обещали больше «ни в жисть», а чуть что – сразу в больницу.

Свента бы так меня слушалась. Пить эликсиры и глотать порошки она категорически отказывалась, ссылаясь опять же на пресловутых тетушек и бабушек, которые на все случаи жизни снабдили её уймой страшных историй о матерях, не сберегших чадо во чреве своём. И никакой авторитет целителя мне не помог переубедить её. Даже визит моей наставницы, которую представили как опытного лекаря, ничего не изменил.

У жены, вероятно, в этот период сложилось стойкое убеждение, что бабушки лучше молодой нерожавшей тётки, пусть и лекарки, знают, что почем в этой жизни, не говоря уж про парня, который ещё и академию не окончил. С чего она решила, что наставница молодая, это понятно. Про возраст речи не заходило, а выглядит та лет на тридцать пять – сорок, не больше. Но в отношении «рожала, не рожала»… Я в полном недоумении. Боги знают, может, во время беременности у женщин какая-то особая чувствительность развивается?

В результате приходилось секретничать. Я наладил отношения с герцогским поваром, лоперцем Брониусом, который научил меня премудростям своей национальной кухни, а я взамен познакомил его с некоторыми халифатскими рецептами. Мы с ним иногда готовили что-нибудь для души, каждый своё, а потом пробовали. После нескольких таких демонстраций лоперец заявил, что я истинный шеф-повар, не поменять ли мне профессию? Мы вместе посмеялись и распили кувшинчик старого вина, которое у дворецкого пришлось выпрашивать уже мне. Эти вина выдавались только по личному распоряжению герцога, но если иметь подход, то слуги многое могут решить и без хозяина.

Вы спрашиваете, откуда у меня время на всё это взялось? А всё дело в режиме работы целителей. После семи часов целительства требовалось восстанавливаться сутки. За исключением, конечно, экстренных ситуаций наподобие войн, землетрясений, наводнений, эпидемий и прочего. Кроме того, дважды в год на пятнадцать дней целителя полностью освобождали от всех обязанностей. Этот режим выработался за века практики, и его неукоснительного соблюдения требовали от всех без исключения.

Правда, в свободные дни не запрещалось заниматься созданием и зарядкой амулетов, лёгкими тренировками в магии и физическими упражнениями. Вот некоторые свободные дни я и посвящал домашним заботам типа налаживания отношений со слугами, в частности с поваром, без которого вопрос снабжения организма моей ненаглядной необходимыми ингредиентами осуществить было бы весьма затруднительно.

В это утро мы с Брониусом расстарались и напекли эклеров с кремом, которые Свента вообще-то очень любила, о чём без стеснения говорила не раз, в том числе и вчера. Пирожные получились на диво вкусные. Я сам не утерпел и съел три штуки. В один из эклеров мы ввели дозу калия и железа, требуемую для организма моего ясного солнышка. Слава богам, Свента, прежде чем раскапризничаться, съела предназначенное ей пирожное. Мы с поваром предусмотрительно уложили эклеры в один ряд на длинном блюде и с того края, что был ближе к Свенте, положили пирожное с добавками. Я поспешил взять следующее за ним, и женушке, чтобы не тянуться, просто пришлось взять тот самый эклер. Делать так, чтобы она при видимости выбора съедала то, что предназначалось персонально ей, – то ещё искусство, которое мне пришлось срочно осваивать.

К сожалению, не все витамины можно было положить в пищу во время её приготовления. Некоторые приходилось добавлять непосредственно перед употреблением. А попробуйте что-нибудь подсунуть будущей невидимке так, чтобы та не заметила. Хорошо, я догадался снять узор навыков у известного фокусника и престидижитатора. Это очень помогло в деле незаметного добавления в салат Свенты порошка с лекарством, или вливания в чашу с морсом эликсира, или подмены конфетки на её блюдечке на такую же, но с травами… да много в чём ещё. Делать всю партию пирожных или конфет с добавками было нецелесообразно. Неизвестно, сколько она захочет их съесть. Передозировка очень нежелательна, а попробуй ей скажи: «Хватит, дорогая. Тебе больше нельзя», последствия будут самые непредсказуемые. Вот и крутись тут.

Узоры моторной памяти я стал видеть месяца четыре назад. Навыки и умения, которые обычно вырабатываются долгими тренировками, в магической и нервной структуре человека постепенно выстраиваются в устойчивые связные конструкции. Тренировка навыка как раз и подразумевает формирование узора рефлекса и дальнейшее укрепление, упрочнение связей этого узора. Ещё целый месяц я разбирался, что есть что, как отделить нужное от ненужного и потом перенести, например, на себя. Представляете, что будет, если закачать в себя всю моторную память человека? Вместе с полезными навыками можно приобрести умение шевелить ушами или талант энергично чесать правой рукой левое ухо. Оно вам надо? Слегка разобравшись в этом вопросе, я решил, что уже достаточно умный, а потому могу позаимствовать у наставника по самообороне боевые навыки, скопировав соответствующий узор и внедрив его в свою структуру.

Как же меня повело! Я бережно и аккуратно влачил своё тело к карете, контролируя каждое движение. Приказал везти себя в больницу и там буквально по стеночке дотащился до кабинета Греллианы. Она, выслушав историю, назвала меня дубиной стоеросовой и самонадеянным мальчишкой. Потом потребовала, чтобы я сам сказал ей, в чём моя ошибка. Ответ лежал на поверхности. Мне бы сначала подумать, а потом действовать. Так нет же, удивить наставника хотел. Всё дело в том, что узор был «заточен» под конкретное телосложение, гибкость, вес, рост и прочие особенности организма наставника, но никак не мои.

В наказание мне было поручено самостоятельно адаптировать узор под себя. При помощи Греллианы, разумеется, но без её прямого участия. Чем я и занимался целый месяц. Причём от основных обязанностей меня никто не освободил. В результате я освоил основные узоры моторной памяти и научился хорошо их адаптировать под особенности конкретного человека.

Наставница сказала, что такой метод усвоения навыков используется при обучении невидимок. Но там узоры подбираются индивидуально под каждого ученика максимально близко к особенностям его телосложения из коллекции узоров мастеров боевых искусств. После чего эти навыки осторожно адаптируют на тренировках в течение года. Впрочем, даже при таком подходе случаев травм и даже увечий избежать всё равно не удаётся. Легче приходится тем, кто уже имел правильные навыки боя. Целительские артефакты внедряют только отсутствующие у человека узоры, не трогая уже существующие. В этом случае адаптация продвигается значительно быстрее, но тренировок для поддержания и развития формы это всё равно не отменяет.

Думаете, я стал мастером боевых искусств? Ошибаетесь, как ошибся и я. Мало правильно наносить или блокировать удары. Надо ещё наработать навык умственного управления боем – тактика, стратегия, психология и психофизика. Умение предвидеть атаки противника и планировать, исходя из этого, свои контрмеры – в этом никакая моторная память не поможет. Хотя от внезапного нападения, когда думать и рассчитывать некогда, она работала очень эффективно. Как при отдергивании руки от пламени. Что там думать – убирай быстрее, умнее всё равно ничего не придумаешь.

Восемь месяцев прошло, а наш медовый месяц с женой всё длился, длился и, дай боги, будет длиться ещё долго. Правда, как, наверное, у всех пар, в буднях нашей семейной жизни были свои не совсем привлекательные для меня лично особенности.

После разговора в КСОР на третий день после свадьбы мы провожали родственников. Женщины всхлипывали, мужчины мужественно хмурились, а я смотрел на своих родителей уже глазами семейного человека и как бы заново узнавал их.

У отца, полноватого мужчины средних лет и довольно среднего роста, был тяжёлый подбородок, мягко очерченные губы, немного великоватый для его овального лица нос и пронзительный взгляд серых глаз. Тёмные с проседью волосы он имел привычку зачесывать назад, полностью открывая огромный лоб. Этот «шибко умный чердак», как поддразнивала его мать, казалось, даже немного нависал над лицом мраморной глыбой. Все вместе производило впечатление решительности, упорства, стальной воли и обстоятельности.

Сама же мать, худенькая (это после рождения нас, четверых оглоедов), на полголовы выше отца, гибкая, как тростинка, с тонкими, пропорциональными и милыми чертами лица, медными, почти рыжими волосами, представляла собой некую его противоположность. Если отец двигался, говорил и действовал неторопливо и даже как будто лениво, то мать, будто живой огонёк, находилась в вечном стремительном движении.

Сколько я себя помню, ни минуты она не могла посидеть спокойно. Постоянно куда-то бежала, торопилась, что-то делала, без умолку тараторя звонким весёлым голосом. Все давно привыкли даже не вслушиваться в её речь. О важном она всегда говорила чётко и внятно. Однако, внешне ленивый и вальяжный, отец всегда всё успевал. Не любил он лишних бесполезных движений, поэтому сначала всё продумывал, потом делал, и получалось у него лучше и быстрее, чем у матери.

Например, они собираются в театр. Мать, уже одетая, причесанная, с сумочкой в руках, наводит последний глянец на свой образ, а отец всё ещё в халате.

– Дорогой, я уже крашу губы, – сообщает мать.

– Тогда я пошёл одеваться.

Он неторопливо уходит в гардеробную. Один миг. Губы ещё не докрашены, а отец уже стоит полностью готовый к выходу. Как ему это удаётся, никто так и не смог разгадать.

Когда родители в очередной раз затевают шутливый спор, на кого похожи их дети, мать всегда неизменно и твёрдо заявляет, что у меня от отца только мозги и то, что ниже пояса, а характер, дескать, с бору по сосенке. Интересно, как во мне всё это интегрировалось. Если отец немного упрямый, насквозь логичный и рациональный, то мать, казалось бы, мягкая и податливая фантазёрка. «Как скажешь, дорогой! Тебе лучше знать, милый, но, может, лучше сделать чуть-чуть по-другому?» – неизменно слышал я от неё, когда родители обсуждали семейные проблемы.

Потом вдруг выяснялось, что делается в большинстве случаев то, что хотела мать, хотя она при этом никогда не забывала добавлять: «Видишь, мы сделали всё именно так, как ты и хотел». А отец к тому моменту уже был искренне убежден, что всё так и есть, и был страшно доволен своим главенством. «Лисичка» – так называла бабушка со стороны отца мою несравненную матушку.

Родителей жены я знал плохо. Единственное, сразу было видно, что цвет глаз Свента унаследовала не от голубоглазого герцога. Это была пара несомненных аристократов под стать друг другу. Оба высокие, стройные, с почти одинаковыми слегка надменными и высокомерными породистыми лицами. Впрочем, общались они с моими родителями и с нами вполне дружелюбно и запросто, ничем не выказывая разницу в нашем с ними общественном положении. Герцог на прощание долго тряс мне руку, расхваливая мои таланты в уничтожении алкогольных напитков. Говорил, что не помнит, чем кончилась наша дуэль на бутылках, но этот факт явно свидетельствует о том, что бароны тоже крепкие парни.

Помахав платочком вслед отъезжающим каретам, мы со Свентой остались одни и решили перед ужином немного отдохнуть в спальне. Естественно, за ужином после отдыха у меня немного подрагивали держащие столовые приборы руки, а вместо жареного гуся мысли мои занимали совсем другие картинки, которые я надеялся снова воплотить в реальность сразу после ужина. Третий день я даже не вспоминал о еде. Удивительная жизнь у меня началась.

Насколько восхитительной была ночь, настолько же кошмарным – утро. Когда Свента меня разбудила, ласково поглаживая и щекоча, я с закрытыми глазами потянулся обнять жену, однако вместо неё ухватил подушку. Открыв глаза, отыскал в предрассветном сумраке свою дражайшую супругу, почему-то одетую в тренировочный костюм, и попытался шаловливыми ручками ухватить её за талию. Ничего у меня не вышло. Она ловко перехватила мои руки, стремительно развернулась спиной, подсела и рванула вперёд. Я повис на ней, как раненый боец на санитаре, и оказался голым, но проснувшимся посреди комнаты.

– Утренняя разминка, Филик. Праздники закончились, начинаются серые будни. Ты готов, счастье моё, трудом и упорством пробивать себе путь к самосовершенствованию чрез лень и дряблость тела?

Свента есть Свента, с грустью констатировал я. Даже свадьба её не изменила.

– Селенушка моя, а может быть, по-другому разомнемся? – нежно целуя её открытую шейку, жарко прошептал я в бесполезной попытке избежать наказания тренировкой.

– О! – ехидно восхитилась жена. – Мы полны сил и готовы к подвигам? Это хорошо. Тогда после разминки обязательно сделаем то, что ты предложил. Устроит тебя такой приз?

– Ага! Ты на разминке меня так укатаешь, что и мантию надеть сил не останется.

– Вот и проверим, как ты меня любишь, – жестоко отмела все мои возражения Свента. – Я тебе обещала, что не отстану? Обещала. Помнишь, два года назад? А я обещания всегда выполняю. Все! Живенько оделся, и побежали. Отстанешь больше, чем на круг, ночью один спать будешь.

Интересно, у вас так же было в медовый месяц?

Дальше учебно-воспитательный процесс покатил как по накатанной колее. Занятия с целительницей, с учителем Лабриано, в академии, тренировки с наставником по самообороне и… утренние разминки с женой. Если я отставал не больше, чем на два круга (ну куда мне с животом угнаться за этой тренированной газелью), то разминка заканчивалась вполне приятно. Однажды (хи-хи!) жена попыталась выполнить свою угрозу. Я тогда чуть-чуть приотстал, и она заявила, что мне надо поберечь силы для завтрашней разминки, поэтому ночью она будет спать в другой комнате. Не успел я задремать, как она скользнула под одеяло, проворчав, что себя наказывать не собирается и лучше оставит меня без сладкого на завтрак.

В начале второго месяца осени, через месяц после первого сеанса, мы с наставницей направились к хранителю для проведения повторной процедуры. За прошедшие дни, слава богам, судя по отчётам Герболио, с людьми, исцеленными мной в Сербано, ничего страшного пока не случилось. Они были здоровы, бодры и полны сил, что меня несказанно радовало.

Хранитель – язык уже не поворачивался назвать этого мужчину старым хрычом – встретил нас очень приветливо. Приятный баритон, которым он заговорил, настолько не вязался с привычным для меня карканьем, что я даже подозрительно посмотрел на него. А хранитель ли это? Тот, видимо, сразу догадался, что меня тревожит, и рассмеялся.

– Что, парнишка, никогда не доводилось видеть исцеленных? – И он весело подмигнул мне.

На этот сеанс тоже потребовалось четыре часа. Я вновь, выполняя свою часть работы, внимательно, как мог, наблюдал за действиями наставницы. Наконец мы закончили. Устало прошли к столу и с жадностью набросились на угощение, предусмотрительно подготовленное хозяином.

– С сегодняшнего дня у вас в академии новый хранитель склада, – объявил… бывший хранитель. – Меня снова берут на боевую работу. В связи с этим, – он попытался привстать, но от слабости смог только немного приподняться, – низкий вам поклон. Я вечный ваш должник… Но зачёт по самообороне в конце весны ты мне всё-таки сдашь.

Боги, сколько ж Свент на свете есть?! И все стараются превратить мою несчастную жизнь в каторгу, заставляя меня терзать собственное тело.

Следующий день был свободный, и я решил посвятить его некоторым делам. Во-первых, отдать наконец корешки животворные тем, кому планировал, а то опять забуду. Во-вторых, навестить Сена и узнать, как ему теперь живется. Может быть, распить бутылочку, кувшинчик, бочоночек, как получится, винца. В-третьих, а не сходить ли нам со Свентой вечером в Королевский театр оперы и балета на представление с участием Вителлины? Если, конечно, встреча с Сеном ограничится первым из перечисленных вариантов.

Люблю делать подарки, особенно когда люди умеют им радоваться. Учитель Лабриано и дедушка Лил умели. Сначала я заехал к учителю. Он удивился и встревожился, не зная о причине моего появления в нерабочий день. Когда я протянул ему корешок, завернутый в тряпочку, он вгляделся магическим зрением, потом бережно развернул и тихо выдохнул.