Текст книги "Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) (СИ)"

Автор книги: Виталий Иволгинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

– Грим для инсценировки, спектакля, – прошептал инспектор.

Да, именно это слово он использовал для описания этого инцидента – то, что он увидел, с высокой степенью вероятности могло быть имитацией, умело разыгранным и талантливо инсценированным спектаклем. Гэлбрайт сразу вспомнил слова своего покойного друга – тот рассказывал ему о том, что когда он вместе с нарядом полиции собирался арестовать мистера Тёрлоу, то Фаркрафт с полицией добрался до дома преступника как раз в тот момент, когда мистер Йонс убил собаку Джордана из пистолета и приступил к тому, чтобы затоптать самого хозяина.

Инспектор сравнил рассказ Фаркрафта с тем, что он только что увидел. Да, лично сам Гэлбрайт не был очевидцем того инцидента, но все детали совпали. За исключением того, что он не смог увидеть там собаку – казалось, что вместо настоящего животного за забором стоял скрытый от посторонних глаз проигрыватель, который проигрывал кассету с заранее записанными звуками лая. «Вполне логичное объяснение», – подумал он. Тогда стало ясно, почему у этого драйфахгенгера была такая странная пластика тела – ведь он на самом деле не бил парня, а только разыгрывал сцену избиения, как актёр на подмостках. Единственное, что было неясно, так это то, кто именно устроил этот «спектакль» и, самое главное, с какой целью и для кого было предназначено всё это представление...

В этот момент машина остановилась.

– Мы прибыли, – пробормотал водитель.

Инспектор очнулся от своих мыслей и открыл дверцу, собираясь выйти из машины.

– Подождите минутку, – сказал таксист и сунул ему в руку скомканный листок бумаги.

– Зачем вы дали мне это? – спросил Гэлбрайт, начиная его разворачивать.

– Я просто хочу вам сказать, что если у вас возникнут какие-либо вопросы, просто позвоните по этому номеру, – сказав это, водитель отвернулся и сел за руль.

В конце концов инспектор вылез и, даже не взглянув на отъезжающую машину, стал разглядывать только что полученный от таксиста листок бумаги. В нем было всего две строчки – номер телефона, (020) 1805 1982, а также имя – «Х. Бернэзи».

Хм, подумал Гэлбрайт, с какого такого перепугу таксист решил, что случайный пассажир, которого тот видел впервые в своей жизни, может вдруг нуждаться в его помощи... Инспектор снова подумал о докторе Бэйзларде – и правда, почему бы этому доктору не дать денег случайному человеку с собственной машиной, дабы тот в нужный момент подъехал к отелю, где остановился инспектор, и развёз по нужным местам...

– Это глупо, – сказал инспектор с усмешкой.

Засовывая листок бумаги в карман, Гэлбрайт поднял голову. Он стоял возле четырёхэтажного здания, в котором были всевозможные кафе и витрины магазинов. Таксист высадил инспектора у скромного входа, над которым висела вывеска «Клэйр Эн Тон». Глядя на эти синие неоновые буквы, Гэлбрайт невольно отметил про себя, что из-за этого Бэйзларда у него развилась такая паранойя, что если развивать идею о том, что за всем в этом мире стоит доктор, то сгоряча можно дойти до того, что, если начать копаться в Библии, то выяснится, что Ева дала яблоко Адаму не по наитию какого-то абстрактного змея-искусителя, но только потому, что такова была просьба доктора Бэйзларда, который преследовал идею убийства маленькой девочки Делии, которая родится много поколений спустя в семье фармацевта Йонс...

В начале было Число

– О, девочка, – тихо сказал инспектор, – зачем ты ведёшь меня в свою неизвестность?

Эти слова были обращены в пустоту, поскольку Гэлбрайт не ожидал услышать на них ответ. Да и не услышал бы – Делию Йонс похоронили на кладбище Ривер-Вью, недалеко от могилы первой женщины-мэра Портленда. Её похороны остались незамеченными жителями города, потому что никому не было дела до дочери какого-то фармацевта. Никто не написал в «The Asian Reporter» заметку «Смерть под лезвием скальпеля», на её могиле не сидел даже её самый дальний родственник и уж тем более ни один из её одноклассников не пришел туда и не вопил со слезами на глазах «Делия, Делия, слышишь ли ты друга своего?». Единственным, кто по-настоящему сочувствовал девочке из собравшихся на церемонии прощания, был сам Гэлбрайт, который, постояв некоторое время у изголовья её могилы, возложил букет георгинов разных цветов и молча ушёл, оставив похоронную процессию терзаться догадками о связи этого мрачного усатого полицейского с покойной девочкой...

Если бы самого Гэлбрайта спросили об этом, он бы ответил «А была ли вообще какая-нибудь связь?». Действительно, за всю свою жизнь инспектор видел эту маленькую девочку только один раз – когда пришел в дом семьи Йонс по делу о самоубийстве её матери... Но даже этих коротких минут той их встречи было достаточно, чтобы он понял, что именно от него, Гэлбрайта, зависела дальнейшая судьба этого ребёнка. Увы, звонок господина главного инспектора Сеймура, прозвеневший в ту минуту, разлучил их с Делией, и Гэлбрайту пришлось оставить малышку на попечение неадекватного юноши из Федерального бюро расследований и доктора Мэтта Макларена, добросердечного, но по сути бесхребетного человека...

Гэлбрайт отвлекся от этих грустных мыслей и заметил, что, хотя на улице был октябрь, через окно заведения «Клэйр Эн Тон», где он стоял всё это время, были отчетливо видны блестящие серебристые елочки. Он невольно залюбовался ими – украшения были вырезаны из фольги и повешены там же, где были прикреплены занавески.

– Не спорю, красиво, но как-то не сезон, – задумчиво сказал он про себя.

Инспектор открыл дверь и, войдя в небольшой холл, понял, что ему не почудилось – не только фасад кафе, но и его интерьер был полностью украшен к Рождеству. На стенах были развешаны светодиодные гирлянды и еловые шишки, а с потолка свисали игрушечные фигурки каких-то животных. Не хватало только подходящей музыки, подумал Гэлбрайт, который выдвинул гипотезу, что, по-видимому, владельцы этого заведения были настолько ленивыми людьми, что забыли убрать украшения ещё с прошлого года.

Он бросил мимолётный взгляд на стойку, после чего обратил внимание на столики. Инспектор прошел в самый конец зала, где находилась зона приема заказов. Усевшись на маленький мягкий диванчик за низеньким столиком, Гэлбрайт положил руки на его поверхность и с некоторым недовольством заметил, что, кроме него и одной официантки, в этом зале больше никого не было. Видимо, люди, жившие в этом районе, знали, что их ждёт в этом кафе и поэтому старались избегать его. Ожидая, когда девушка соизволит обратить на него внимание, инспектор огляделся по сторонам – теперь, когда он уже привык к неуместному убранству «Клэйр Эн Тона», он смог обратить внимание на высокие потолки и алые стены, оформленные в деревенском стиле. Богато, подумал Гэлбрайт, и это обстоятельство изменило его отношение к истеблишменту к куда лучшему, чем оно было с самого начала. Он даже поймал себя на мысли, что в том, что он сидит в жаркий октябрьский день в комнате, оформленной под Рождество, есть что-то такое, что невольно переносит его на несколько месяцев в будущее.

Через пять минут официантка, которая до этого бегала между столиками с белой тряпкой, наконец соизволила обратить внимание на Гэлбрайта и подошла к его столику.

– Добро пожаловать, что вам будет угодно? – скромно спросила блондинка.

Гэлбрайт поднял на неё глаза. «Красавица», – подумал он. Её стройную фигуру подчеркивало лёгкое платье, плотно облегавшее изящную талию и высокую грудь.

– Могу я взглянуть на меню? – спросил он просто.

Официантка протянула ему сложенный вдвое лист глянцевой бумаги. Гэлбрайт поблагодарил её и взял в руки меню. Просмотрев содержимое, он весьма подивился небольшому размеру списка – в нём было указано только два блюда. Гэлбрайт вспомнил, что таксист, рекомендуя это кафе, назвал его незнакомым словом «vanitas-ресторан». По-видимому, заведение с претензией на что-то оригинальное, подумал Гэлбрайт. Тогда было бы понятно, почему интерьер был оформлен не по сезону...

Инспектор внимательно изучил меню – первым блюдом был коктейль со странным названием «Суджейра». «Это что, сьерра, горная цепь?» спросил себя Гэлбрайт. Под изображением бокала с тонкой ножкой были указаны ингредиенты – коньяк, вода, сахар, лимонный сок.

– Что это значит? – спросил он официантку, стоявшую у столика.

– Это коньяк с карамельным сиропом, – нежным голосом ответила она, опустив глаза, будто бы от смущения.

– Ага... – Гэлбрайт был весьма удивлен таким странным сочетанием ингредиентов.

– Это очень лёгкий напиток, потому что сироп смягчает крепость алкоголя, – пояснила девушка.

– И что, посетители берут у вас эту бормотуху нарасхват? – ещё больше удивился инспектор.

– Очень вкусный коктейль, – уверенно заявила девушка, – попробуйте сами.

– Хорошо, поверю вам на слово, – сказал инспектор и продолжил изучать меню.

Помимо этого непонятного коктейля, на внутреннем развороте глянцевой бумаги была ещё одна строчка «Джантар». Только это название, и всё – ни рисунка, ни состава продукта. На этот раз инспектор даже не пытался вникнуть в истинное значение этого незнакомого ему слова.

– Что это? – Гэлбрайт указал пальцем на строчку в меню.

– Это блюдо, – ответила официантка.

– Это довольно очевидно, но что оно собой представляет? – инспектора невольно начал раздражать игривый тон девушки.

– Рецепт «Джантара» является коммерческой тайной нашего заведения, – с достоинством ответила она.

– Хорошо, я заказываю всё, что есть в этом меню, – Гэлбрайт в гневе взмахнул рукой.

Официантка слегка поклонилась ему и, взяв меню со стола, одарила гостя очаровательной улыбкой и удалилась. Инспектор некоторое время тупо смотрел ей вслед, а потом, снова уставившись перед собой, подумал о том, что заведение было очень странным – ибо в его меню было всего два блюда, из которых одно имело на редкость идиотский состав, а у второго, кроме названия, больше ничего не было указано... У Гэлбрайта возникло подозрение, что повара этого заведения явно готовили не для клиентов, которые к ним почти никогда не приходили, но лишь для удовлетворения каких-то своих непонятных прихотей и экспериментов. Он даже почувствовал, как по его спине без всякой видимой причины побежала волна холодного и липкого пота.

Через три минуты официантка вернулась к его столику.

– Вот ваш заказ, – сказала она тем же нежным голосом.

Она поставила перед ним поднос, на котором стояли стакан с коричневой жидкостью и глиняная миска с салатом. Кроме того, рядом лежала вилка, завернутая в белую салфетку.

– Спасибо, – с некоторым разочарованием сказал Гэлбрайт девушке, которая тут же отошла.

Да, подумал он, глядя на блюда, ему не следовало ожидать ничего сверхъестественного от абсурда, который был указан в меню. Он даже невольно порадовался тому, что под словом «Джантар» подразумевался не какой-нибудь варёный башмак, начинённый гвоздями, а лишь самый обычный салат...

Инспектор решил начать с коктейля. Сделав глоток из высокого бокала, он окончательно убедился в том, что сочетание коньяка и карамельного сиропа было ужасным не только на словах, но и на вкус. Гэлбрайта аж передёрнуло от отвращения, но он не выплюнул жидкость, а проглотил целиком, утешая себя мыслью, что едят же в Китае тараканов...

В результате он всё-таки отодвинул от себя стакан этой бормотухи и, взяв вилку, посмотрел на глиняную миску. По сравнению с коктейлем то, что было в ней, можно было назвать вполне обычной едой – листья салата, смешанные с мелко натертым сыром и ржаными гренками. Да, хваленый «Джантар» оказался на поверку всего лишь самым обычным салатом «Цезарь», только без соуса. Гэлбрайт, ожидавший худшего, невольно вздохнул с облегчением и принялся за еду.

Салат был безвкусным, что было очевидно – без мяса и соуса жевать сухие листья и гренки казалось довольно скучным занятием, но, как ни странно, это было съедобно. Инспектор даже не заметил, как через две минуты опустошил глиняную миску и, вытерев руки салфеткой, откинулся на спинку мягкого дивана, на котором сидел.

Внезапно внимание Гэлбрайта привлекла персона, которая на его глазах вошла в помещение «Клэйр Эн Тона». То была маленькая девочка, которой на вид можно было дать лет пять или шесть, не больше. У неё были большие, ласковые глаза и копна густых золотистых волос, которые сильно контрастировали с её бледным лицом. Малышка была одета в серый шерстяной свитер длиной до колен и юбку неопределенного тёмного цвета. В правой руке она держала вафельный рожок с двумя светло-голубыми шариками мороженого. Изящество, с которой она держала лакомство, придавало всей её фигуре хрупкость и некую трогательность.

Малышка неуверенно прошла вперёд, время от времени оглядываясь по сторонам, словно ища кого-то. Она даже не посмотрела в сторону Гэлбрайта, но несколько раз поднимала голову вверх – очевидно, смотрела на игрушки, свисавшие с потолка. Наконец она подошла к стойке и остановилась там, будучи очарованной фигуркой золотой рыбки, покачивающейся на тонкой нити. Девочка стояла спиной к инспектору, поэтому он не видел её лица, но заметил, как ребёнок протянул руку к игрушке.

Затем к его столику подошла девушка с высокой грудью – официантка. Поклонившись Гэлбрайту, она поставила перед ним раскрытое портмоне из коричневой коже – счёт. Инспектор пробежал глазами по его строчкам – в нём говорилось, что инспектору придется заплатить за удовольствие отведать два блюда около шести фунтов стерлингов. Инспектор полез в карман, где лежал его бумажник.

– Ну как, вам понравилось? – спросила официантка, игриво глядя на гостя

– Забирайте свои деньги и до свидания, – сухо сказал Гэлбрайт.

Сказав это, он достал деньги из бумажника. Официантка пристально посмотрела ему в глаза и, собрав монеты со стола, ушла. Гэлбрайт встал с мягкого дивана и, взглянув на маленькую девочку в свитере, которая продолжала смотреть на игрушку, направился к выходу из этого заведения. Выйдя на улицу, инспектор заметил, что пока он сидел в этом vanitas-ресторане, на улице уже стемнело. Гэлбрайт, оглядываясь по сторонам, почувствовал некоторую неуверенность – он понимал, что ему практически невозможно сориентироваться в местных условиях, но ему ведь нужно как-то добраться до своего отеля... Взволнованный, он сунул руку в карман и нащупал лежавший там листок бумаги. Вытащив его, Гэлбрайт развернул бумажку и поднес к глазам. Это был тот же номер телефона, который дал ему тогда таксист.

– Ну что ж, Бернэзи, вот и пришла пора прибегнуть к вашим услугам, – саркастически сказал инспектор.

Всё ещё держа листок бумаги в руках, он поднял голову и увидел телефонную будку, которая находилась по другую сторону улицы. Поскольку в это время на дороге почти не было машин, Гэлбрайту было легко перейти дорогу и потянуть дверь на себя. Ещё несколько секунд, и инспектор уже стоял рядом с телефоном. Опустив монету в щель, Гэлбрайт, сверившись с листком бумаги, набрал номер (020) 1805 1982 и поднес трубку к уху. Сначала он услышал длинные гудки, доносившиеся из трубки, а затем в ней раздался щелчок, после чего послышался сонный мужской голос, слегка искаженный помехами:

– Алло, я слушаю вас.

Инспектор был весьма удивлён, услышав этот голос, принадлежавший никому иному, как его старому другу – лейтенанту Нелиссену.

– Нелиссен, приятель, ты ли это? – при звуке знакомого голоса дрожь радости пробежала по спине Гэлбрайта.

– Гэлбрайт? Ну наконец-то! – бодро откликнулся молодой голос. – Я уже начал беспокоиться. Где ты пропадал?

– В Лондоне, как ты знаешь... – Гэлбрайт замолчал.

– Что случилось, язык проглотил? – несколько дерзко спросил его Нелиссен.

– Объясни мне, – начал инспектор, – как так получилось, что я позвонил лондонскому таксисту, но попал в полицейское управление Портленда?

– Говори потише, – казалось, Нелиссен пропустил слова своего собеседника мимо ушей, – кто-нибудь может нас подслушать.

– Меня это не волнует... – сказал Гэлбрайт с некоторой обидой, но молодой лейтенант перебил его.

– Не спорь со мной, – грубовато произнес молодой голос, – информация, которую я тебе передам, не для посторонних ушей.

– Хорошо, – инспектор уступил под давлением своего друга, – что ты хочешь мне рассказать?

– Парочку новостей, – ответил лейтенант с чувством собственной важности.

– Ну что ж, сначала по традиции... – Гэлбрайт хотел сказать «хорошая, а потом плохая», но ему не дали закончить.

– Если ты найдёшь что-то хорошее в любой из этих новостей, то я могу поздравить тебя с тем, что ты тот ещё катагеластик!

– Э-э, кто? – недоумённо спросил инспектор, который никогда не слышал ранее такого слова.

– Это не имеет значения, – Нелиссен снова уклонился от ответа, – ты дашь мне начать?

– Ладно, погнали, – подбодрил инспектор своего собеседника.

– Хорошо, тогда слушай меня, – ответил голос серьёзным тоном, – ты ведь помнишь Джордана Тёрлоу?

– Как я могу не помнить, я же лично его допрашивал, – несколько обиженно сказал Гэлбрайт.

– Конечно, все это уже знают, – укоризненно сказал лейтенант, – как и тот факт, что после аудиенции у него ты совершенно не интересовался его судьбой.

– Ох... – вздохнул инспектор.

Слова Нелиссена были справедливы – говоря по правде, Гэлбрайт, получив от мистера Тёрлоу всю подноготную касательно Делии Йонс, полностью забыл об этом человеке, потому что ему казалось, что нечего даже вспоминать о каком-то нарушителе закона, который выйдет на свободу только через шестнадцать лет. Для инспектора преступник был чем-то вроде растения в горшке – сидит себе на одном месте, ничего не делает... Только, в отличие от растения, у преступника нет харизмы...

– В общем, на следующий день после того, как ты с ним попрощался, – прервал мысли Гэлбрайта лейтенант, – тюремный охранник вошел в камеру Джордана и обнаружил его лежащим ничком на полу.

– Он был мёртв? – высказал свою догадку инспектор.

– Да, – сухо ответил Нелиссен.

– Интересно, с чего это он вдруг так быстро сыграл в ящик, – задумчиво произнёс Гэлбрайт.

– Судебно-медицинская экспертиза установила, что смерть Джордана наступила из-за кислородного голодания мозга, – словно читая с листа бумаги, сказал молодой голос.

– Хм... – задумался его собеседник.

– Лесли Уотмоу, патологоанатом, проводивший вскрытие тела заключенного, нашёл кое-что интересное, – лейтенант вернулся к своему привычному тону.

– И что именно? – Гэлбрайт оживился.

– Он обнаружил злокачественную опухоль в гортани Джордана, – ответил Нелиссен, понизив голос, – рак гортани короче.

Услышав это, Гэлбрайт невольно вспомнил фразу той дёрганой горничной из «Стейт оф Сноу Лэйк» о том, что старого консьержа увезли в больницу с подозрением на рак, но Нелиссен продолжал говорить.

– В общем, Лесли сказал, что это довольно редкий случай, потому что обычно люди заболевают этим к пятидесяти годам, а Джордану, как ты помнишь...

– Я в курсе, – перебил лейтенанта Гэлбрайт, – это всё?

– С Джорданом покончено, а теперь немного о Делии, – казалось, невидимый собеседник улыбнулся.

– Что, у неё тоже... – удивился инспектор.

– Нет конечно же, – тут же вмешался Нелиссен, – да и кому бы пришло в голову откапывать девочку из могилы? – сказав это, лейтенант расхохотался.

– Ладно, прекрати, – по какой-то причине Гэлбрайту было крайне неприятно это слышать.

– Хорошо, – Нелиссен немедленно успокоился и перестал смеяться, – дело в том, что пока ты готовился к посадке в самолёт, мы продолжили расследование этого дела...

– Нет, правда? – невольно удивился Гэлбрайт. – Я думал, все отложили это дело в долгий ящик...

– Не перебивай. Мы обнаружили, что по окончанию гистерэктомии хирурги извлекли нечто из её матки... – лейтенант замолчал, словно переводя дыхание.

– Так что же они извлекли? Давай быстрее, – инспектора несколько напрягла эта пауза.

– Кэтлин Армор назвала это явление папирусным плодом, по её словам, это когда женщина-близнец вынашивает внутри себя второй эмбрион.

– Глупое и антинаучное дерьмо, – Гэлбрайт непроизвольно грязно выругался.

– Ну а чего ты хотел от этой современной медицины... – лейтенант, казалось, о чем-то задумался.

– Хорошо, допустим что они нашли эту штуку, так что же было дальше? – инспектор сгорал от нетерпения.

– Короче говоря, они пожертвовали её Орегонскому колледжу восточной медицины, – ответил Нелиссен.

– Подожди, а это еще зачем? – невольно удивился Гэлбрайт.

– Как медицинский экспонат, а ты что подумал? – молодой голос усмехнулся.

– Ничего подобного я не... – инспектор остановился на полуслове.

– Там, конечно, эту штуку сразу же поместили в стеклянный сосуд с формальдегидом, – начал лейтенант, – и когда я узнал об этом, я не сдержался и сразу же поехал в этот колледж.

– И что же ты там увидел? – в эту секунду Гэлбрайту стало очень интересно.

– Ну... – начал вспоминать его собеседник. – Вокруг сосуда столпилось множество студентов – их ведь хлебом не корми, дай только поглазеть на чудеса расчудесные.

– Весьма любопытно, – ухмыльнулся Гэлбрайт.

– Они стояли вокруг и обсуждали содержимое, – продолжил лейтенант, – один парень заметил, что эта штука была очень похожа на личинку розалии лонгикорн, а кто-то упал в обморок...

– Кто именно? – по какой-то причине инспектора заинтересовал этот факт.

– Две молодые девушки, – щёлкнул языком невидимый собеседник, – видимо, они испугались, что когда они забеременеют, то у них внутри вырастет нечто подобное.

Гэлбрайт невольно подумал, что ситуация вышла на редкость ироничной – девочку спасли от паразита, которым все восхищаются, но никто даже не задумывался о том, из кого именно его извлекли, и поэтому о сочувствии умершему ребёнку даже речи не могло идти.

– У Бога больное чувство юмора, – мрачно сказал инспектор в трубку.

– Я не понял, что ты пытаешься сказать? – недоуменно произнес лейтенант.

– Забудь об этом, я просто размышлял вслух, – честно сказал Гэлбрайт, – но что это всё-таки было?

– Знаешь, я думаю, что Кэтлин Армор назвала эту штуку папирусным плодом сгоряча, потому что, если честно, оно не было похоже на эмбрион, – загадочно произнес молодой человек.

– Так как же это могло выглядеть? – не понял его собеседник.

– Представь себе морского ежа... – начал объяснять лейтенант.

– Панцирь? – перебил его Гэлбрайт

– Нет, живого, – поправил его молодой человек.

– Ну давай, – поспешно ответил инспектор.

Гэлбрайт нарисовал в своём воображении красный шар, утыканный длинными иглами, который мог существовать только на дне океана.

– Значит, этот эрзац-морской еж плавал там в формальдегиде, – сказал Нелиссен, – а я, глядя на него, подумал, что это...

– Паразит? – тут же высказал своё предположение Гэлбрайт.

– Хуже, – ответил собеседник, – паразит всё-таки отдельный организм, вредный, безусловно, но при желании его можно удалить без потери для хозяина, в то время как здесь...

– Не тяни резину, пожалуйста, – инспектору вдруг захотелось, чтобы этот разговор наконец подошёл к концу.

– Представь, мой друг, что при твоем зачатии в твоих легких сформировался второй мозг, – отклонился от темы молодой голос.

– Что ты несёшь? – Гэлбрайта удивила эта аналогия.

– Слушай меня, – сердито сказал лейтенант, – это был бы совершенно бесполезный придаток, который поглощал бы избыточную энергию твоего тела, но не делал бы ничего полезного.

– Ничего не понял, но очень интересно, – саркастически заметил инспектор.

– ...но поскольку у тебя это от рождения, ты считаешь, что это норма, – продолжил Нелиссен.

Гэлбрайт подумал, что в этом была определенная логика – в конце концов, человек действительно не может знать, как другие люди на самом деле чувствуют свой организм, основываясь лишь на своём собственном самочувствии да знаниях, почёрпнутых из медицины.

– И следовательно, – сказал лейтенант, – попытка удалить этот орган может привести к серьёзным осложнениям, потому что твоё тело...

– Ты хочешь сказать, что шансы Делии выжить равнялись нулю? – немедленно спросил его инспектор.

– Если с этой штукой внутри, то я ничего не могу утверждать, – спокойно ответил молодой голос, – но то, что её извлечение привело к смерти ребёнка – факт.

– Бедная девочка... – Гэлбрайт печально вздохнул.

– Но одно я могу сказать наверняка, – продолжил Нелиссен, – даже если бы она захотела, она не смогла бы в будующем зачать и выносить ребёнка.

– Хм... – инспектор почесал усы.

– Ты думаешь, что если у тебя в утробе всё зарастёт какой-то дрянью, то и для ребёночка там тоже местечко найдется? – внезапно разозлился молодой лейтенант .

– Я бы никогда так не подумал, – эти слова слегка задели Гэлбрайта.

– Ладно, давай закончим разговор, – сменив тон, сказал лейтенант, – я боюсь, что наш звонок может быть перехвачен любознательными джентльменами из Столичной полицейской службы.

После этих слов раздался щелчок и начались звуковые сигналы – Нелиссен завершил вызов. В воцарившейся тишине Гэлбрайт вздохнул с некоторым облегчением и, вытерев пот со лба, повесил телефонную трубку. Открыв дверь, он вышел из телефонной будки на улицу и глубоко вдохнул влажный вечерний воздух в лёгкие. Он подумал о том, что если кто-нибудь бы и заинтересовался этим телефонным разговором, то, скорее всего, это была бы не полиция, но больница Модсли. Более того, как он считал, это было бы совершенно справедливо – ибо инспектор пережил такие события, что, если бы он попытался описать их незнакомому человеку, это могло бы вызвать у того самые серьезные подозрения относительно психического здоровья инспектора. Да, подумал Гэлбрайт, попасть в руки врачей из больницы Модсли было бы не такой уж плохой идеей – если бы такое событие действительно произошло, то ему, скорее всего, были бы гарантированы тишина, мягкие стены, белый халат...

Стоя у телефонной будки, он вдруг заметил, что на противоположной стороне дороги, рядом с газетным киоском, стоит тот самый молодой человек в красной рубашке, похожий на японскую поп-звезду, которого Гэлбрайт видел сегодня утром под окном номера своего отеля. Сначала инспектор невольно запаниковал – его дыхание участилось, а сердце заколотилось, – но потом он вспомнил старый добрый трюк, суть которого заключалась в том, что не нужно показывать наблюдателю свой страх, чтобы тот не убедился в том, что может как-то повлиять на свою жертву. С этой мыслью Гэлбрайт, расправив плечи, смело двинулся в сторону ресторана, думая о том, как же ему всё-таки добраться до своего отеля.

Он представил себе, как будет долго стоять на холодном воздухе с вытянутой вперёд рукой, чтобы привлечь внимание проезжающих машин... К своему удивлению, подойдя к фасаду «Клэйр Эн Тона», он заметил, что прямо перед дверями была припаркована желтая машина. Гэлбрайт ускорил шаг и, подняв руку, крикнул водителю, чтобы тот подождал его. Подойдя к машине, он наклонился к стеклу. Водитель удивленно посмотрел на него.

– Куинсборо Террас, отель «Стэйт оф Сноу Лэйк», – поспешно сказал Гэлбрайт.

Мужчина без лишних слов кивнул, и инспектор, открыв дверцу, откинулся на спинку заднего сиденья, после чего водитель повернул ключ зажигания и машина плавно тронулась с места. Выехав на широкую улицу, такси помчалось вперёд, в сторону центра. Гэлбрайт в некотором оцепенении смотрел на мелькающие за окном виды ночного города, не предаваясь никаким мыслям, заметив только, что улицы постепенно становились шире, дома вокруг – выше, и кроме того за окном стали появляться освещенные витрины магазинов и рекламные щиты, на которых мелькали мигающие красочные надписи, призывающие случайных прохожих посетить тот или иной торговый центр, зайти в бар и заказать там бокал пива, или хотя бы купить ненужную мелочь в каком-нибудь киоске... Созерцая ночной Лондон, инспектор постепенно успокоился и расслабился.

– Послушайте, господин хороший, вам, наверное, придётся поискать другой отель! – вдруг послышался голос таксиста.

Это замечание вырвало Гэлбрайта из медитативного состояния, в которое он впал. Подергиваясь, как испуганная птица, инспектор уставился на затылок водителя.

– О чем вы говорите? – неуверенно спросил Гэлбрайт.

– Сами удостоверьтесь! – мужчина махнул рукой перед собой.

Пассажир придвинулся ближе и, прищурившись, стал вглядываться в лобовое стекло. Они уже выехали на Куинсборо-Террас и приближались к месту назначения, но то, что увидел инспектор, невольно повергло его в ужас – четырёхэтажное здание «Стэйт оф Сноу Лэйк» горело вовсю – пламя охватило первые два этажа здания и постепенно подбиралось к крыше. «Ради всего святого», подумал Гэлбрайт про себя.

На пару мгновений он допустил предположение, что это могла быть работа той дерганой горничной. «Эта беззаботная дура, очевидно, случайно установила обогреватель рядом со шторой...» Подобная гипотеза возникла у него потому, что он не сомневался в том, что всё гостиничное оборудование в «Стэйт оф Сноу Лэйк» находилось в том же состоянии, что и номер, который он снимал у них. «Короткое замыкание, искра, и всё...» – нервно подумал он.

– Остановите машину! – едва сдерживая волнение, крикнул он водителю.

– Что толку, господин хороший, ваши вещи наверняка уже сгорели, – с некоторой неохотой водитель нажал на тормоз.

Инспектор не собирался спорить с таксистом и быстро открыл дверцу. Но прежде чем он успел выскочить на улицу, водитель обернулся к нему.

– Я подожду вас тут, а то мало ли, вдруг вам нужно будет поехать в аэропорт или на вокзал... – сказал он заговорщическим тоном.

Уже выходя из машины, Гэлбрайт невольно вспомнил таинственного таксиста, у которого, судя по его визитке, было имя «Х. Бернэзи». Инспектору показалось, что у обоих водителей были какие-то общие черты, по крайней мере, в интонациях и тембре их голосов. Но у него не было времени думать об этом, и он направился к отелю. В ночной темноте здание «Стэйт оф Сноу Лэйк» буквально светилось во мраке, и поэтому Гэлбрайту не составило труда сразу заметить людей, толпившихся вокруг места происшествия. Инспектору захотелось спросить кого-нибудь из толпы, как давно начался пожар, и он начал вглядываться в лица зевак. Он сам не мог точно объяснить себе, каким критериям должен был соответствовать человек, который мог бы быть постояльцем этого отеля.

После пары минут поисков взгляд Гэлбрайта остановился на тучном мужчине в сиреневой рубашке. На вид ему было около тридцати пяти. По какой-то причине инспектора привлек этот человек – видимо, дело было в том, что внешне он был чем-то похож на него самого, потому что у незнакомца были такие же чёрные густые усы и слегка волнистые волосы. Гэлбрайт подбежал к этому человеку, который, с каким-то отрешенным видом глядя на горящий отель, курил толстую сигару.

– Пожалуйста, простите меня... – с уважением обратился к нему инспектор.