Текст книги "Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) (СИ)"

Автор книги: Виталий Иволгинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

– Я позволю себе высказать вслух то, что, по моему мнению, могло прийти вам в голову, – его гость отвернулся от окна и скрестил руки на груди.

– Ну и что вы мне скажете такого интересного? – почему-то этот жест собеседника показался Гэлбрайту забавным.

– Дело в том, что в вашей голове нет-нет, но мелькала мысль о том, что преступник Джордан Тёрлоу и его жертва Делия Йонс одной крови, – ни секунды не колеблясь, произнёс Сеймур и улыбнулся.

– К-к-как... – при этих словах у Гэлбрайта отвисла челюсть.

– Хотите спросить, как я узнал об этом? – Сеймур догадался, что повергло его собеседника в удивление. – В том-то и дело, что никак. Я просто высказал свою догадку наугад, уверяю вас, – спокойно ответил он.

Гэлбрайт не стал ничего отвечать на это, лишь вздохнул и, подняв глаза к потолку, начал разминать шейные позвонки.

– Да, к слову... – внезапно сказал господин главный инспектор. – Не думаю, что вам будет интересно это знать, но всё же...

Услышав это, хозяин квартиры сразу оживился и посмотрел на своего гостя.

– Это дела давно минувших дней, но я считаю своим долгом сказать вам, что Бэйзлард лишил Дункана жизни из принципов сострадания.

– Вы говорите о той самой операции на головном мозге? – Гэлбрайт прекрасно помнил, о ком сейчас говорил его собеседник.

– Верно, – кивнул Сеймур. – Мне просто кажется, что Бэйзлард решил пойти бедняге навстречу. Смерть дровосека не была несчастным случаем – доктор с самого начала знал, что операция по удалению опухоли закончится гибелью всего мозга, и, понимая, что Дункан всё равно больше не сможет нормально жить в таком состоянии...

– Вы хотите сказать, что доктор Бэйзлард убил Дункана с его молчаливого согласия? – внезапное озарение осенило Гэлбрайта.

– Вы можете интерпретировать мои слова так, как вам будет угодно, – вместо ответа сказал Сеймур.

Господин главный инспектор, сняв шляпу со спинки стула, направился к выходу из квартиры. Гэлбрайт медленно, словно боясь наступить ему на пятки, потрусил вслед за уходящим гостем. Уже взявшись за ручку входной двери, Сеймур повернулся к хозяину квартиры.

– Одно я могу сказать вам наверняка – доктор Бэйзлард не такой кровожадный убийца, каким вы его себе представляете в своих мыслях, – сухо сказал он.

– Хм... – услышав эти слова, Гэлбрайт неожиданно опустил взгляд, будто его обвинили в непозволительных действиях.

– Доброй ночи, – уже с лестничной площадки послышался голос господина главного инспектора.

В этот момент Гэлбрайт внезапно очнулся от своих воспоминаний. Он огляделся, словно совершенно забыл о том, где сейчас находится. Как бы там ни было, сказал он себе, Портленд остался в прошлом, а теперь же он сидит в ванной комнате убогого номера лондонского отеля. Инспектор посмотрел на свои ноги – пока на его коже не было ни единого клопа.

– Что ж, скоро они снова облепят меня с ног до головы, – с некоторой отрешенностью сказал Гэлбрайт, вздохнув при этом.

Выйдя из ванной, он, дрожа от холода, нырнул под одеяло, совершенно забыв о том, что по хорошему ему нужно было выключить свет в комнате. Гэлбрайт так устал после холодной ванны, что, как только закрыл глаза, сразу же уснул. В ту ночь инспектор спал совершенно спокойно, без каких-либо сновидений.

Проснувшись на следующий день, Гэлбрайт с большим неудовольствием отметил, что, пока он спал, клопы снова покрыли его с ног до головы. «Ничего не поделаешь», – подумал он и побежал в ванную, не столько ради того, чтобы помыться, сколько с целью избавиться от паразитов, смыв их под струей воды. Ополоснувшись, инспектор не стал чистить зубы; он даже забыл о том, чтобы вытереться полотенцем после мытья. Подойдя к окну, он посмотрел на дорогу и замер, но на этот раз не потому, что был очарован видом машин – дело в том, что прямо под его подоконником внизу у тротуара стоял некий молодой парень в красной рубашке. Гэлбрайт сразу заподозрил неладное – ибо ему показалось, что этот человек стоял там уже некоторое время, и явно занял удобное место для наблюдения за комнатой, в которой сейчас находился сам инспектор.

Стоя у окна, Гэлбрайт посмотрел вниз на молодого парня. Инспектор не мог видеть его лица, которое было скрыто за широко раскрытой газетой. «Да», – подумал Гэлбрайт, – «этот парень притворяется, что просто остановился, чтобы прочитать интересную заметку в газете – самый заурядный и избитый шпионский трюк». Внезапно, пока он думал об этом, таинственный незнакомец опустил газету, и Гэлбрайт смог рассмотреть его чуть внимательнее. У шпиона – а Гэлбрайт не сомневался, что это был не случайный прохожий, – были длинные черные волосы, слегка завивавшиеся на концах. Нос у этого парня был слегка вздернут вверх, а черты лица придавали ему смутное сходство со смазливыми лицами молодых японских поп-звезд. Проанализировав всё это, инспектор вспомнил, что видел точно такое же лицо в самолете, когда ещё только летел в Лондон. Похоже, что это был тот самый тщедушный парень, с которым он сидел тогда вместе со спящим стариком... Гэлбрайт, к сожалению, забыл, во что именно был одет тот молчаливый попутчик, но сейчас это не имело никакого значения – в конце концов, не одежда делает человека, а человек одежду – кому, если не полицейскому, следует знать об этом!

Убедившись, что этот парень не заметил его с улицы, Гэлбрайт отошёл от окна и направился обратно в ванную. Теперь он как следует умылся, не забыв почистить зубы. Затем взял бритву – ему захотелось побриться. Увы, инспектор в сотый раз отказался от этого благого дела, потому что, не рассчитав усилий, слишком сильно провёл по щеке и в итоге порезал кожу. Кровь тут же начала течь тонкой и, казалось, бесконечной красной струйкой... «Да, видимо, побриться мне не суждено», – подумал Гэлбрайт, выходя из ванной – ему нужно было найти вату и спирт, чтобы остановить кровотечение. В чемодане он не нашел ни того, ни другого, и он даже вспомнил почему – дело в том, что когда он собирал вещи для поездки, то друзья посоветовали ему не брать с собой алкоголя, иначе его могли бы с высокой долей вероятности остановить на таможне.

Гэлбрайт вызвал в номер консьержа и, пока ждал его прихода, снова пошёл в ванную, где подставил щёку под струю воды. Он знал, что толку от этого будет мало, но, по крайней мере, холодная вода немного притупляла боль от пореза. Вскоре раздался стук в дверь, и инспектор пошёл открывать. Однако вместо консьержа – пожилого мужчины в синем фраке – на его звонок ответила молоденькая горничная.

– Простите меня великодушно, мистер Гэлбрайт, – поспешно начала она прямо с порога, – но мистер Тибор не сможет прийти к вам сегодняшним днём.

Произнеся эти слова, подобно скороговорке, она тут же замолчала и в то же время странно вздрогнула всем телом, как будто кто-то ущипнул её сзади. Инспектор старался не уделять этим странностям слишком много внимания, чтобы окончательно не выйти из себя.

– Почему? – из вежливости спросил Гэлбрайт, хотя по факту ему было всё равно, что случилось с персоналом этого отеля.

– Его увезли в больницу прошлой ночью, – сказала женщина и снова вздрогнула как ужаленная.

– Вы и дальше будете продолжать говорить со мной, выдавливая слова по чайной ложке? – несколько недовольно спросил её инспектор.

Необъяснимое подергивание его собеседницы уже начинало действовать Гэлбрайту на нервы. В чем была причина душевного состояния горничной, ему было неясно, но факт оставался фактом: она вела себя как-то нетипично для нормального человека, из-за чего у него самого в тот момент возникло не очень приятное чувство.

– У мистера Тибора были диагностированы симптомы рака, и я... Я не хочу вдаваться в подробности, – горничная сказала это таким тоном, словно вот-вот расплачется.

– Ладно, давайте не будем об этом, – успокоил её инспектор.

Женщина продолжала стоять на пороге, и Гэлбрайт заметил, что в те моменты, когда она говорила, её шея заметно раздувалась, подобно кузнечным мехам. «Должно быть, у неё что-то не в порядке с лёгкими», – подумал он про себя.

– Не могли бы вы принести мне немного ваты в номер? – обратился он к ней после пяти секунд молчания.

– Извините пожалуйста, говорите чётче, – женщина захлопала ресницами.

– Я позвал сюда человека, чтобы он принес мне вату. Я порезался, – сказал Гэлбрайт громко и отчетливо, чувствуя, как чувство терпения начинает покидать его.

Горничная слушала инспектора, продолжая хлопать ресницами, словно какая-то ночная птица. С каждой секундой её шея раздувалась всё больше и больше, словно воздушный шарик, который вот-вот лопнет. Гэлбрайт недоумевал, почему она так странно себя ведёт...

– Режьтесь себе дальше! – вдруг грубо крикнула девушка.

– Простите, что вы сказали? – Гэлбрайт, удивленный её внезапной вспышкой агрессии, попытался взять себя в руки.

– Вам тут не аптека, чтобы вам таскали всякую лекарственную гадость! – с ненавистью крикнула горничная и вышла из его номера.

– Подождите, куда вы? – крикнул ей вслед инспектор.

– Ко мне за такими вещами не обращайтесь! – донесся её переполненный недовольством вопль из коридора.

Закрывая за ней дверь, Гэлбрайт подумал о том, что, по-видимому, эта горничная была либо дочерью, либо же любовницей старого консьержа – потому что инспектор не мог найти другой причины для её агрессии, да и не очень хотел – он давно понял, что в отеле «Стэйт оф Сноу Лэйк» гостям никто не рад. Ему пришлось вместо ваты достать из своего чемодана носовой платок – не самый чистый, но хоть что-то – и с его помощью попытаться что-нибудь сделать с порезом. Остановив кровотечение с горем пополам, Гэлбрайт решил, что с него хватит сидеть в этой комнате, в которой кровать представляла собой сплошной муравейник, персонал был неадекватным, а интерьер был далёк от класса люкс. Инспектор приступил к сбору своих вещей, но когда он начал искать, куда положил свою запасную рубашку, как в дверь снова постучали, и ему снова пришлось пойти открывать.

– Мистер Гэлбрайт, к вам посетитель, – это была всё та же горничная, только теперь она, казалось, полностью успокоилась.

– Кто, простите? – спросил Гэлбрайт.

– Немолодой человек, – словно сомневаясь в точности своих слов, ответила девушка.

– Думаю, что этот немолодой человек может подождать, – инспектор был не в настроении принимать в своей комнате незнакомых мужчин.

– Но он сказал, что у него к вам важное дело! – твёрдо сказала горничная.

– Ваша взяла, пускай входит, – Гэлбрайт махнул рукой и отошёл от двери.

Он подошёл к окну и посмотрел вниз. Парня в красной рубашке там больше не было – кто знает, может быть, это и в самом деле был случайный прохожий...

– Добрый день! – окликнул его чей-то вкрадчивый голос.

Гэлбрайт обернулся – в его номер вошёл мужчина средних лет – не такой старый, каким его представила горничная, хотя и с седыми волосами. Очевидно, внезапность, с которой хозяин номера обернулся к нему навстречу, немного напугала этого человека, потому что он слегка попятился, когда инспектор уставился на него. «Хм, похоже что ко мне заявился ушлый докторишка», – подумал Гэлбрайт, глядя на этого незваного посетителя, который был одет в строгий коричневый костюм, поверх которого был наброшен белый медицинский халат.

– Я так понимаю, что вы врач? – высказал инспектор свою догадку вслух.

– Нет, вы допустили ошибку, – ответил мужчина с каким-то лукавым блеском в глазах. – Я работаю в области, которая является ключом к будущему.

– И какой же именно? – Гэлбрайт невольно был заинтригован этим определением.

– В области компьютерных технологий, – спокойно ответил собеседник.

После этих слов седовласый мужчина скромно опустил глаза, но было видно, что на самом деле его чуть ли не распирало от важности. «Так вот оно как», – подумал инспектор. Глядя на этого мужчину, ему невольно пришло на ум воспоминание о том, как еще в 1981 году, когда Гэлбрайт впервые увидел подержанный микрокомпьютер фирмы Тэнди в полицейской академии, то он вступил в спор с его оператором. Тот жизнерадостный парень, сидевший за клавиатурой, говорил стоявшему рядом с ним Гэлбрайту, что компьютер есть продукт промышленной революции, сравнимый с изобретением паровой машины. Не скупясь на выражения, оператор заявил, что массовая компьютеризация – это будущее человечества, которое наконец-то выведет его из болота невежества.

Сам Гэлбрайт ответил тогда на это высказывание тем, что он, конечно, понимает, что вскоре компьютеры будут использоваться во всех сферах жизни, но всё же это не отменяет того факта, что компьютеризация по своей сути является своеобразным мыльным пузырём – ведь простой забастовки работников электростанций по всей Земле будет достаточно для того, чтобы вся электроника – и компьютеры в том числе – превратилась в груду бесполезного металлолома, что неминуемо приведёт к ужасному кризису огромных масштабов. И Гэлбрайт не преминул привести в пример библиотеки – по его мнению, если знания будут только в электронном виде, то с потерей электричества цивилизация откатится к состоянию, близкому к каменному веку, если даже не хуже, поскольку первобытному человеку, не изнеженному благами современного мира, не было бы проблемой жить без света и тому подобных благ цивилизации.

Когда Гэлбрайт высказал тогда свою мысль оператору компьютера, тот закричал, что Гэлбрайт, мол, пессимист, а также, судя по всему, ещё и шпион, подосланный коммунистами. «Да», – подумал Гэлбрайт, – «нечто подобное было сказано и Фаркрафту в Портлендском университете, только мне повезло больше, ведь меня не выгнали из-за этого разговора...»

Инспектор оторвался от своих воспоминаний и обратился к своему посетителю.

– Хорошо, если вы работаете в сфере будущего, то я, конечно, очень рад... – начал он.

– Ну а как же! – перебил его седовласый мужчина.

– Подождите, я не закончил, – сказал Гэлбрайт, – я хотел спросить, как вы узнали обо мне.

При этих словах посетитель вытащил из кармана маленькую белую карточку и, держа её в левой руке, сказал:

– Я специалист из «Института компьютеризации имени Макото», мы ищем добровольцев... – начал было он.

– Каких таких добровольцев? Я по вашему что, где-нибудь развешивал объявления о том, что хочу... – инспектор прервал его с растущим недовольством.

– А теперь ваша очередь выслушать меня! – повысив голос, седовласый мужчина сверкнул глазами.

– Ладно, дерзайте, – Гэлбрайт, уступив своему собеседнику, шумно выдохнул.

– Нам нужны добровольцы, чтобы мы могли оценить сны компьютера с точки зрения обычного человека, – с некоторым пафосом заявил специалист.

– Сны компьютера? – инспектор изумленно повторил это странное словосочетание из речи своего гостя.

– Это долгая история, – седовласый, казалось, не заметил удивления собеседника, – поэтому вам лучше сразу прийти к нам, и мы всё...

Прервав фразу на полуслове, специалист положил на тумбочку карточку, которую до этого держал в руках.

– Увидимся! – весело сказал он, направляясь к выходу из номера инспектора.

Через две секунды Гэлбрайт подошёл к тумбочке и взял небольшой лист белого глянцевого картона. На этой визитке было всего две строчки – название заведения, о котором говорил посетитель, а также адрес. Гэлбрайт, вглядываясь в маленькие буквы, вдруг услышал, как посетитель хлопнул дверью, и едва не произнес восклицание «Эй, подождите, остановитесь!». Положив карточку на место, инспектор подбежал к двери и открыл её, но в коридоре уже никого не было. Ладно, подумал Гэлбрайт, какой ему смысл гнаться за этим незнакомцем из-за того, что он забыл спросить его о том, откуда тот узнал о его скромной персоне...

Закрыв дверь, инспектор, бросив взгляд на тумбочку, вернулся к кровати. Не желая снова оказаться покрытым клопами, он ограничился тем, что лишь сел на одеяло и уставился прямо перед собой.

В данную минуту в голове у Гэлбрайта царил полный хаос. С самого начала всей этой истории с доктором Бэйзлардом нервы инспектора уже начинали сдавать, но теперь, находясь в чужой стране, в номере этого ужасного отеля, паранойя Гэлбрайта начала прогрессировать всё сильнее и сильнее. Он сразу же начал строить подозрения, что этот посетитель, представившийся ему специалистом по компьютерам, был связан с тем хирургом-гинекологом. Гэлбрайт прекрасно понимал, что его собственный визит на квартиру к Бэйзларду, состоявшийся ещё в Портленде, несомненно, вселил в доктора уверенность в том, что полиция уже установила за ним слежку и не упустит возможности послать за ним полицейского. Поэтому, покинув Америку, доктор Бэйзлард, очевидно, заранее предупредил своих друзей в Лондоне, чтобы они следили за людьми, которые будут его искать. «Эта гипотеза имеет право на жизнь», – подумал Гэлбрайт.

Думая об Америке, инспектор не мог не вспомнить, что было довольно странно, что никому из сотрудников полицейского управления Портленда не было дела до сбежавшего доктора. Всё, что сделала полиция, это арестовала ассистентов Бэйзларда, которые присутствовали при той операции по удалению матки. Их допросили, записали слова и всё, никаких дальнейших действий предпринято не было. Лишь один единственный Гэлбрайт настаивал на том, что не следует закрывать на это глаза – через пару дней после того, как дело о смерти Делии было закрыто, он вызвался на то, чтобы поймать зачинщика этого инцидента. Полиция тогда смотрела на него как на идиота, решившего погнаться за призраком.

Гэлбрайту говорили, что его идея поймать Бэйзларда не имеет смысла, потому что смерть дочери какого-то там фармацевта не была событием, ради которого стоило тратить средства на поимку человека, который к тому же уже успел сбежать в другую страну. Его начальство утверждало инспектору, что полиция Портленда не видит смысла просить полицейскую службу Лондона передать в их руки этого несчастного хирурга. Гэлбрайту тогда невероятно повезло, что кто-то всё-таки подал заявление, и вскоре на руки инспектору выдали визу, ему купили билет на самолет а также забронировали номер в том самом отеле, где он сейчас находился. Вполне возможно, что этим покровителем, пожелавшим остаться неизвестным, был сам господин главный инспектор Сеймур, но у Гэлбрайта не было времени особо разбираться в том, кто именно ему помогал и с какими целями, потому что в то время он уже паковал свои вещи, дабы улететь в Англию.

Из-за переполняющих эмоций и впечатлений инспектору было трудно привести свои мысли в порядок. Гэлбрайт вернулся к сегодняшнему гостю. Этот седовласый мужчина явно знал его в лицо и был прекрасно осведомлен в том, что инспектор остановится в номере именно этого отеля... Кто бы это мог быть? Гэлбрайт начал думать, что его сегодняшний посетитель, вероятно, был помощником Бэйзларда, возможно даже его ближайшим учеником. Очевидно, он принял Бэйзларда, когда тот прибыл в Лондон, и, узнав от доктора приметы Гэлбрайта, каким-то непостижимым образом выследил инспектора и в итоге нанес ему визит, просто чтобы посмотреть на него и убедиться, что за его хозяином ведется слежка...

– Не стоит так торопиться, – тихо сказал себе Гэлбрайт, – нужно успокоиться...

Сидя на кровати, он чувствовал, что мир вокруг него вращается в бешеном темпе канте фламенко. Что усугубляло ситуацию, так это тот факт, что при том, что он не залезал под одеяло, но клопы всё равно каким-то образом залезли ему под одежду. Чувствуя отвратительный зуд по всей коже, Гэлбрайт встал и подошёл к окну, надеясь, что паразиты не доберутся до него здесь. Глядя на уже надоевший ему вид на дорогу, он начал вспоминать, что знал о помощниках Бэйзларда. Насколько он помнил, их было всего двое – мужчина по имени Норман Ван Ризен и женщина по имени Кэтлин Армор.

Сначала они допросили женщину, потому что та легко пошла на контакт с полицией – казалось, что она сама была рада пойти навстречу расследованию. Помимо малоинтересных для Гэлбрайт фактов о том, как она передала Бэйзларду инструменты и другие медицинские принадлежности, она также рассказала интересную деталь – оказывается, врач, прежде чем начать оперировать Делию Йонс, публично заявил о том, что после операции ему нужно будет срочно вылететь в Англию, поскольку он не был уверен в том, что девочка сможет восстановиться после удаления важного внутреннего органа. Когда Кэтлин Армор спросили, помнит ли она то, указывал ли доктор Бэйзлард город, в который он направлялся, она ответила, что он ограничился лишь общим определением страны.

Затем Гэлбрайт вспомнил, как выпытывали сведения у второго помощника, мужчины. Допрашивавшему его полицейскому было трудно добиться слов от этого необычайно угрюмого человека – казалось, доктор Бэйзлард намеренно нанял мизантропа в свои помощники, как будто он знал, что, случись вмешаться полиции, то этот человек не проболтается. Однако Норман Ван Ризен всё же сообщил полиции пару деталей, из которых Гэлбрайту особенно запомнилась вторая. Тогда, уставившись на полицейских полными ненависти глазами из-под густых бровей, этот человек хриплым голосом заявил им о том, что после того, как девочке удалили матку, мистер Бэйзлард вместе с мисс Армор начали извлекать из её органа какую-то штуку – мистер Ван Ризен не мог выговорить её латинское название, – в то время как сам Норман получил от доктора распоряжение, суть которого заключалась в том, чтобы он набрал на телефоне любой телефонный номер и, дождавшись, когда абонент возьмет трубку, прокричать самым истеричным из возможных голосов любую чушь, которая придет ему в голову. Увы, полицейскому, допрашивавшему Нормана Ван Ризена, не удалось заставить его вспомнить слова, которые он тогда прокричал в трубку, потому что, рассказав полицейскому эту историю, мистер Ван Ризен вышел из себя и начал кричать, чтобы его отпустили домой к жене.

В любом случае, эти слова о телефонном звонке заставили Гэлбрайта вспомнить то самое утро, когда на следующий день после дня его отпуска его разбудил звонок, и после того, как он поднял трубку, он услышал истеричный голос, который прокричал «Маэстро, скажите «você»! «Você» означает «вы»!» Тогда Гэлбрайт был не в духе и поэтому немедленно повесил трубку, но теперь, когда он знал, кем был тот неизвестный абонент, до него дошло, почему у него тогда возникло предчувствие какой-то надвигающейся беды. Бедная Делия, подумал инспектор про себя...

Гэлбрайт, которому уже надоело смотреть на проезжающие по улице машины, понял, что не может просто так стоять на месте и предаваться воспоминаниям понапрасну. С этой мыслью он отошёл от окна и начал искать одежду, раздумывая, что же ему предпринять. Он отказался от идеи переехать из этого отеля в другой – во-первых, чувство скупости не позволило ему просто так отказаться от номера, за который он заплатил почти шестьсот долларов (в американских деньгах), а во-вторых, инспектору показалось, что если он сейчас начнёт утруждать себя переездом, то, будучи занятым этим делом, не сможет должным образом осмыслить визит этого странного специалиста.

Одевшись, Гэлбрайт подошёл к двери и, убедившись, что не забыл ни бумажника, ни документов, спустился по лестнице и покинул здание отеля. Он уже знал, какая погода стояла на улице – потому что простоял у окна почти четверть часа, – но он не ожидал, что на улице будет настолько жарко. Сожалея о том, что забыл намочить рубашку перед выходом, он поймал такси и, открыв дверцу, обратился к водителю:

– Отвезите меня в ресторан, который вы бы могли порекомендовать, – сухо сказал Гэлбрайт.

Устроившись поудобнее и захлопнув дверцу, инспектору пришлось подождать, пока водитель соберется с мыслями.

– У меня есть на примете «Клэйр Эн Тон», – сказал он пятнадцатью секундами позже.

– Что это? – равнодушно спросил пассажир.

– Vanitas-ресторан, – ответил водитель, нажимая на педаль.

Машина тронулась с места, и Гэлбрайт, не пытаясь вникать в смысл последних слов водителя, уставился в окно. Он решил довериться кому-нибудь, кто знал Лондон как свои пять пальцев, потому что не хотел искать ресторан сам, поскольку печальный опыт с «Орцинус Оркой Остерией» заставил его отказаться от любых попыток лично найти место для отдыха. «Да», – подумал он, – «конечно, было бы намного проще, если бы я был обычным туристом, которого гид ведёт чуть ли не за руку, но, увы, в моём путешествии инкогнито о таком даже думать не стоит». Инспектор наблюдал, как во время поездки виды города за окном постепенно сменялся сельскими пейзажами.

«Ух ты, как далеко, по-видимому, находится этот «Клэйр Эн Тон», – подумал Гэлбрайт. Неужели коренной лондонец не мог порекомендовать ресторан, расположенный в центре города? Возможно ли, – тут инспектор невольно улыбнулся, – что в центре столицы Англии были такие ужасные рестораны, что лондонцы предпочитали обедать чуть ли не у чёрта на куличках? Но у него не было времени додумать эту мысль до конца.

– Вылезайте, – вдруг грубо произнёс водитель

– Что, мы уже на месте? – Гэлбрайт очнулся от своих дум и отвернулся от окна.

– Повторяю, вылезайте быстрее, – повторил таксист беззлобно, но твёрдо.

– Хорошо, как вам будет угодно, – инспектор открыл дверцу и вышел из машины.

– Я заправлюсь и вернусь за вами, – крикнул ему вслед водитель, нажимая на педаль.

Гэлбрайт наблюдал за его удаляющейся машиной. «Хм», – подумал он, – «странное поведение у этого таксиста – какая ему разница, будет ли он заправляться со мной или без?»

Инспектор оторвал взгляд от жёлтой машины, которая уже скрылась вдали, и огляделся по сторонам. Он стоял у деревянного забора, за которым виднелся одноэтажный коттедж не особенно привлекательного вида. Что удивило Гэлбрайта, так это то, что это был единственный дом поблизости – весь остальной пейзаж представлял собой степь с выжженной солнцем травой и без единого деревца. «Что это за место?» – спросил себя инспектор.

В следующую секунду до его ушей донесся лай. Собака, которая его издавала, как понял Гэлбрайт, находилась за забором, у которого он сейчас стоял. Он сделал пару шагов от него, как вдруг увидел человека, идущего от обочины к калитке. Какое-то внутреннее чувство заставило инспектора спрятаться. Крепкое телосложение незнакомца – можно даже сказать, гориллоподобное – с его широкими плечами и чёрной, надвинутой на глаза шляпой, вместе создавали довольно угрожающее впечатление. Когда мужчина начал приближаться к забору, лай собаки усилился громче.

Гэлбрайт заметил, как этот мужчина, слегка замедлил шаг, прямо на ходу сунул правую руку в карман своего чёрного пиджака официального вида. Инспектор в немом изумлении наблюдал за тем, как незнакомец достал из кармана сверкающий на полуденном солнце пистолет – чем-то похожий на те, которые использовались фашистами во время Второй мировой войны, – и, взвёв курок, остановился у калитки. «Мне следовало бы отступить в безопасное место», – подумал Гэлбрайт, наблюдая за тем, как незнакомец встал в угрожающую позу и выставил перед собой оружие.

В следующую секунду мускулистый мужчина резко выбросил ногу вперёд. «Ну и силушка у него, прямо богатырская», – подумал Гэлбрайт, глядя на то, как калитка сразу же поддалась удару незнакомца. Внезапно раздался выстрел, и до ушей инспектора донёсся высокий, душераздирающий собачий визг. «Вот чёрт», – подумал Гэлбрайт, – «этот бандит стреляет в животное...» Но как бы то ни было, он, спрятавшись за углом забора, не предпринял никаких действий, потому что понимал, что в чужой стране, да ещё в каком-то непонятном безлюдном месте, ему лучше стараться держаться подальше от неприятностей. Поэтому, когда после пяти выстрелов из-за забора вдруг послышался крик молодого человека – видимо, то был хозяин дома, – Гэлбрайт лишь сухо констатировал тот факт, что бедному псу больше никогда не придётся бегать по поляне вслед за бабочками...

После того, как человек с оружием переступил порог калитки, Гэлбрайт наконец решил посмотреть на то, что там, чёрт возьми, такого происходит. Он медленно, стараясь не шуметь, прошёл немного вперёд и остановился на таком расстоянии, чтобы видеть, что происходит внутри забора. Там в это время происходила бойня – гориллоподобный мужчина в шляпе, у которого в руках больше не было пистолета, наносил сильные удары ногами какому-то молодому парню в белой рубашке, который лежал у него под ногами. Инспектор, вглядевшись в происходящее, отметил, что не мог найти труп собаки. Он высказал предположение, что убийца, вероятно, отбросил животное от ворот, или что собака, не будучи убитой до конца, нашла в себе силы отползти в сторону. Пытаясь осмыслить происходящее, Гэлбрайт не мог не заметить, что движения убийцы были несколько неуверенными, как будто он боялся того, что его удары ногами нанесут слишком серьёзные повреждения. Обычно, думал полицейский, убийцы действуют по велению инстинкта, ввиду чего полностью отдаются чувству агрессии, но язык тела этого человека был таким, как будто он на самом деле не бил парня, но только притворялся, имитировал избиение...

Внезапно Гэлбрайт услышал, как позади него остановилась машина. Он обернулся – оказывается, таксист действительно не обманул его и вернулся за своим пассажиром.

– Садитесь, мы едем дальше, – крикнул таксист из окна.

Инспектор лихорадочно открыл дверцу и забрался в машину, одновременно ударившись макушкой о потолок. Ему хотелось покинуть это место как можно быстрее, но ему пришлось подождать – водитель, тихо ругаясь, возился с ключом зажигания, который никак не хотел поворачиваться. Гэлбрайт, сердце которого бешено колотилось, выглянул в окно. Мускулистый мужчина в чёрном пиджаке, отвлёкшись на звук приближающейся машины, оставил избиение молодого парня и повернулся в сторону дороги. В тот же момент его шляпа непроизвольно слетела с головы, и инспектор наконец смог разглядеть его лицо.

– Боже мой, это же... – прошептал Гэлбрайт одними губами.

Но договорить он не успел – таксисту наконец удалось повернуть ключ зажигания, и машина резко двинулась вперёд. Из-за внезапности этого маневра инспектор не успел вовремя среагировать, из-за чего его лицо против его воли уткнулось в спинку переднего сиденья. Гэлбрайт с проклятием откинулся назад, чувствуя, как у него на лбу начинает медленно набухать шишка.

– Что, ушиблись? – спросил таксист без тени сочувствия.

– Неважно, – ответил его пассажир, ощупывая гематому.

Превозмогая боль, Гэлбрайт опустил руку и, стараясь расположиться как можно удобнее, начал думать о том событии, которое ему довелось наблюдать пару минут назад. Убийца, как он успел заметить, чертами лица был очень схож с фармацевтом, мистером Йонсом – те же выступающие скулы, глубоко посаженные глаза и мощная челюсть. «Ещё один доппельгенгер, или, может быть, даже дрейфахенгер?» подумал инспектор. Но Гэлбрайта смутил тот факт, что лицо этого конкретного человека имело сероватый оттенок, который сильно выделялся на фоне розовых ушей и шеи, как будто на лицо мужчины был нанесён какой-нибудь солнцезащитный крем или же... Гэлбрайт допустил безумную теорию о том, что этот человек носил маску на лице, чтобы походить на отца покойной Делии.